Настасья Дар
Стан золотой крови
ГЛАВА 16
– Когда Ерден понял, что сестра погибла, он обессиленный и едва живой спустился со скалы, желая с ней попрощаться. Но его сил не хватило на это. Он на полпути к озеру потерял сознание и рухнул посреди равнины. Битва лишила его почти всей магии, но тех крох что остались, хватило на то чтобы сознание шамана не погибло, а впало в некое подобие очень глубокого сна или даже комы. Шли столетия… Тело Ердена покрылось мхом и сравнялось с землей, а сердце билось все реже и тише. Еще буквально одно десятилетие и его душа все же отправилась бы к предкам. Но произошло землетрясение, которое и пробудило темного шамана ото сна. Едва очнувшись, он сразу вспомнил о том что произошло. И это заставило его возненавидеть великого Саяна еще больше. Мало того что он помешал Ердену заполучить могущество и бессмертие, так еще и магии в нем теперь осталось лишь на то, чтобы не замёрзнуть ночью в горах. Шаман решил, что не оставит этого просто так. Он задумал пробудить спящего Саяна и вновь вступить с ним в схватку. Однако все было далеко не так просто… Даже в прошлый раз, когда Ерден был полон сил и магии, бой с хранителем Ергак выжал его почти до смерти, а уж теперь… После пробуждения ему пришлось бы по крупице возвращать к себе силу. Но он не отступал… Выйдя к ближайшей деревне, шаман понял, что провел в забвении не одно столетие, и совсем не знает того мира, в котором ему предстояло существовать. Почти десять лет у него ушло на то чтобы привыкнуть к новой реальности, и когда он освоился, то стал раздумывать над тем как вернуть силу. И вариантов было не то чтобы много… Вновь отправиться в путешествие по миру в поисках природных мест силы? Слишком долго. Разыскивать слабых шаманов и забирать их магию? Рискованно и почти нереально. Этот век сильно отличался от времени в котором родился Ерден. Здесь почти не было шаманов и колдунов. Люди не развивали в своих детях магический дар, и с взрослением он просто угасал. Да и вообще, человечество теперь презирало магию и в большинстве своем даже не верило в нее. К тому же найди он хоть одного реального шамана, то все равно бы не смог забрать у него магию – слишком Ерден был слаб. И тогда сознание шамана озарилось новым планом…
Хан на мгновение запнулся, будто бы не решаясь рассказать то, что было дальше. Повернувшись ко мне, он вдруг отрывисто спросил:
– Скажи, на что бы ты была готова ради того чтобы твои близкие остались живы?
Не выдержав пытливого черного взгляда, я отвела глаза в сторону, и нахмурившись, честно призналась:
– Не знаю… Мне тяжело судить об этом. Ты же знаешь, я не помню свою семью. Но… Но если бы помнила, то наверное сделала бы все чтобы спасти их, – почувствовав как парень легонько поглаживает мое запястье большим пальцем, я резко отдернула руку, и добавила, – Я не хочу судить тебя не зная всей истории. Если ты действительно помогаешь Дархану только из-за того что он угрожает твоим родным, то это наверное оправдывает тебя…
Потеряв мое запястье, пальцы Хана сжались в кулак, и он тоже отдернул руку.
– Хорошо… Тогда слушай дальше…
И история продолжилась:
– Осознав, что магия в современном мире погибает еще в зачатке, он решил искать одаренных детей, чтобы развивать в них дар. Поиски на удивление приносили отличные плоды. Пусть взрослых магов почти не существовало, но духи до сих пор щедро одаривали магией новорожденных детей. Хан брал лишь тех кому исполнилось хотя бы десять лет. Малыши доставляли бы слишком много хлопот.
– Но как он их находил? – перебила я парня.
– Запах. Магия всегда пахнет. После посвящения и ты почувствуешь это. У магии горьковатый аромат прелой осенней листвы и воздуха перед грозой. Это тяжело объяснить… Чтобы понять – нужно хоть раз почувствовать. Не сказать что этот запах слышится за километры, но при сильном выплеске силы вполне возможно почувствовать магически одаренного человека на большом расстоянии.
О как… Получается и у меня есть такой запах? А от себя я его интересно почувствую?
И сознание тут же подкинуло: – “Почувствуешь, если доживешь…”. Отмахнувшись от этих мыслей, я вновь обратилась во внимание, и стала слушать рассказ.
– Отыскав подходящего ребенка, Дархан – на тот момент он уже отрекся от своего настоящего имени, решив, что оно приносит ему неудачу, так вот, отыскав ребенка по сильному запаху магии, который шел от выброса силы, он предлагал ему уйти с ним в лагерь, чтобы развивать свой дар и не причинять больше никому вреда. Дети конечно соглашались, узнав что мама или папа погибли по сути по их вине. Так и был создан стан золотой крови. Набрав первую группу детей, Дархан призвал своего духа – помощника рода, который беспрекословно помогал ему, и с его помощью создал защитный купол прямо посреди равнины, который закрывал лагерь от посторонних глаз.
– А название? – поинтересовалась я.
– Так назывался его военный отряд, который он в прошлой жизни создал из парней, одаренных не только воинскими качествами, но и магией. Только вот своих воинов он не убивал ради силы, в отличии от детей, которых брал на обучение… Как ты уже знаешь магия растет в человеке примерно до семнадцати-двадцати лет, если ее конечно развивать. Так вот, когда одаренные оказываются готовы к полноценному контакту с магией и миром духов, Дархан проводит посвящение, помогая силе прорваться, а после сразу же убивает посвященного, забирая его магию. Еще ни один ученик не вернулся из стана домой…
После всего что я услышала, сознание буквально вопило о том, чтобы я сломя голову бежала из этого жуткого места, пока еще жива. Но я понимала, что это бесполезно. Запах магии. Он выдаст меня. Но что делать? Просто ждать своего смертного часа или пойти к Дархану во служение как Хан? Ну уж нет…
Кстати о служении…
–А как же ты попал в стан и остался жив?
– Я попал в лагерь как и все, еще ребенком. Также рос и учился, и однажды вот как ты увидел что на самом деле происходит при посвящении. Только мне повезло меньше… Дархан заметил как я подглядывал за ним, и предложил два варианта. Либо буду помогать ему, либо погибну не только я, но и мои родные. И тогда я согласился. С того момента мне приходится разыскивать новых одаренных детей, избавляться от тел убитых, и следить чтобы никто ни о чем не догадался. Когда мне исполнилось двадцать, пришлось врать ученикам о том что я сын Дархана, чтобы они не задавались вопросом, что я в таком возрасте все еще делаю в лагере. Ну, собственно, вот и все…
Я с силой надавила ладонями на ноющие от всей этой информации виски, и сдавлено прошептала:
–Поверить не могу… Столько жертв… Столько детей погибло напрасно… – затравленно взглянув на Хана, я спросила очевидную вещь, – Ты же понимаешь, что нельзя все это оставить просто так? Сколько еще детей должно умереть, чтобы он насытился их магией? Нужно остановить убийства!
Я вскочила на ноги, и стала судорожно теребить рукава кофты, раздумывая, что делать дальше. Хан тяжело вздохнул и затянувшись пахучим дымом, отрешенно вымолвил:
– Разве это можно прекратить?
Не выдержав его равнодушия к собственной судьбе и судьбам многих других ребят, загубленных сумасшедшим шаманом, я вскрикнула:
– Прекрати! Неужели ты хочешь всю жизнь убирать за ним трупы?! Нужно что-то делать, нельзя просто так сидеть и ждать своей участи! Если сейчас кажется что выхода нет, это вовсе не означает что нужно смириться с обстоятельствами! – выдохнувшись от крика, я уже почти шепотом добавила, – И лично у меня времени на это остается совсем немного… Перед обрядом единения Глеб говорил с Дарханом, и тот сказал ему что до моего посвящения осталось максимум пара месяцев. А это означает, что с огромной вероятностью я стану следующей, кого ты прикопаешь на той равнине…
Хан вытряхнул из трубки остатки табака и, спрятав ее в карман, поднялся на ноги. Его плечи заметно опустились, а с лица вдруг слетела маска уверенности. Проведя ладонями по волосам, парень с силой сжал их пальцами. Сейчас передо мной стоял не молодой, порой чересчур самоуверенный мужчина, а очень усталый человек, который несет на себе огромный груз ответственности и вины за множество чужих смертей. Сквозь горький стон, он процедил:
– Я понимаю, что виноват! Помню каждую смерть! Но все зашло слишком далеко. Это уже невозможно остановить… Я бы все отдал, чтобы повернуть время вспять и избежать того дня, когда я связал себя с этим чертовым станом, но сейчас… Я не могу позволить родным погибнуть… Порой я думаю что единственным выходом станет моя смерть. Но я не уверен…
Не в силах смотреть на то как он сломлен, я вскинула голову к небу, и слегка дрожащим голосом произнесла:
– Самоубийство это не выход, а побег. Не думаю, что ты станешь бежать от ответственности…
Хан вдруг сорвался с места, и приблизившись, сжал руками мое лицо, заставив посмотреть на него. Чувствуя дрожь в его руках, и видя почти безумный взгляд, я даже на секунду испугалась.
Не отводя от меня черных глаз с до предела расширенными зрачками, он отчаянно прошептал:
– А что если я очень хочу этого… Просто покинуть этот мир… Освободиться! Только вот… Только стоя на краю, я всегда вспоминаю о том, ради чего я все это делаю…
Зажмурив глаза, он уткнулся носом в мою макушку, и едва слышно добавил:
– Я не хочу потерять своих родных… И тебя потерять не хочу. Я просто не вижу выхода, Кара.
Я вздрогнула, и сразу же отстранилась.
– Не надо Хан. Я тебе никто, ты сам говорил об этом, – в моем голосе звучала сталь, – Прости, но я не хочу играть в твои игры. Тем более сейчас… Имей совесть и оставь меня в покое, хотя бы ради памяти Глеба.
Хан отшатнулся как от пощечины.
– Игры? Как можно было не понять, Кара? – парень смотрел на меня удивленным взглядом.
Дернув плечом, я пробурчала:
– О чем ты? Что я должна была понять?
Устало потерев пальцами глаза, он невесело усмехнулся.
– Великие духи, твоя наивность меня в могилу сведет… Скажи, что я по твоему чувствую к тебе? Ну же, Кара! Давай уже выясним все!
Господи, зачем все это…
Прикрыв веки, я шумно вздохнула, и нелепо раскинув в стороны руки, произнесла:
– Не знаю… Пренебрежение. Злость? Или может ненависть… Вроде того.
Хан расхохотался.
– Что?! Ты серьезно?! Ненависть… Надо же, – вновь приблизившись ко мне, он слегка наклонился вперед, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и промолвил, – Я люблю тебя, черт возьми! Да, я пытался это скрывать ото всех, и в особенности от тебя, но даже сам понимал насколько ничтожно у меня это получается. Актер из меня получился никудышный, рыжая. Удивительно что ты этого не увидела. Даже Глеб все понял…
После этих слов я выпала в осадок. Любит?.. Да он издевался надо мной все это время!!!
Набрав полные легкие воздуха, я рявкнула:
– Ты издеваешься?! Значит все твои тычки, обвинения и оскорбления в мою сторону – это проявление любви?! Бред полнейший! Ты же не ребенок в конце-концов, чтобы так внимание проявлять!
– Да не было это знаками внимания, Кара! Я просто думал, что если буду плохо к тебе относится, то ты решишь, что безразлична мне! – парень тоже не выдержав повысил голос.
Вцепившись пальцами в теплую клетчатую рубашку на его груди, я прошипела:
– О нет! Я просто решила, что ты меня ненавидишь за что-то!
Тяжело дыша мы стояли и гневно смотрели друг на друга.
Расцепив занемевшие пальцы, я выпустила ткань, и сделала несколько шагов назад, создавая между нами достаточный пространственный барьер.
– В любом случае сейчас это уже не важно. У нас бы все равно ничего не получилось. Ты же видишь что мы слишком разные… Да мы даже поговорить нормально не можем чтобы не поссориться! Так что давай договоримся сохранять дружеские отношения, насколько это между нами возможно. Это по крайней мере нужно попытаться сделать для того чтобы остановить Дархана.
– Ты думаешь я теперь просто так возьму и откажусь от тебя? – процедил Хан, – Наивно, рыжая.
Он серьезно?!!
– Да ты верно бредишь!!! Если ты действительно что-то ко мне чувствуешь, то почему не сказал сразу, а дождался смерти Глеба, о которой кстати знал заранее?! Разве это не предательство по отношению к нему?! – высказав это, я устало провела ладонью по лицу, пытаясь стереть с себя гнев и отчаянье, – Да если бы ты с самого начала относился ко мне нормально, и честно сказал, что чувствуешь, то все было бы по другому! Я бы не стала давать Глебу надежду на что-то. А сейчас… Получается мы оба его обманывали. И мало того что частично виноваты в его смерти, так еще и предали за спиной. Разве на этом можно строить свое счастье?
– Ты все верно говоришь. Но я просто не мог иначе… – прижавшись ко мне лбом, он тихо признался, – Я законченный эгоист, Кара… Глеб не должен был умереть. Дархан убил его из-за меня.
– Что?.. – я не сразу смогла понять о чем он говорит.
– Я попросил Дархана выбрать его следующим для посвящения. На месте Глеба должна была быть ты.
– Нет… – отпрянув, я неверяще покачала головой, – Это неправда. Скажи, что это неправда!
– Прости… Я не знаю всего, но Дархан сказал, что ты особенная, и что для тебя у него приготовлена совсем иная участь. Я так понял, что ты должна была стать его последней жертвой. Как только ты вновь появилась в лагере, он приказал мне больше не набирать в стан новых детей. Твоя сила должна была полностью заполнить его резерв. Неделю назад Дархан сказал что все готово для последнего обряда, и вскоре он заберет тебя из лагеря. Куда и зачем я не знаю. Но понимаю, что в живых он тебя явно не оставит. Именно поэтому и соврал, что ты еще слишком слаба и если провести обряд сейчас, то магия просто выгорит. Дархан поверил мне… Но решил не терять времени и вместо тебя выбрал Глеба. С этим я уже не мог ничего поделать… Сейчас у тебя действительно осталось не больше месяца, при условии что Дархан раньше не заподозрит что я могу ему лгать.
Ушам своим не верю… Получается, что Глеб был бы жив если бы первой забрали меня. Хан хотел спасти мою жизнь, но какой ценой…
Пытаясь поймать разбегающиеся мысли, я вдруг вспомнила, что одно слово в рассказе Хана как-то странно зацепило меня.
– Вновь… Ты сказал что я вновь появилась в лагере. Что это значит?
– Это значит то, что ты уже была в стане раньше, – не стал скрывать Хан.
Чего????
– Я помню тебя еще совсем ребенком. Дархан привел тебя в лагерь восьмилетней малышкой, и сказал что ты его шанс на победу. В тот раз он сам развивал в тебе дар. Прошло два года и по уровню магического развития ты приравнялась к взрослым ребятам. Видимо поэтому Дархан и решил, что такой одаренный ребенок сможет выдержать обряд. Но это было не так. Твое тело и разум не перенесли полного прорыва силы. Магия просто сожгла тебя. Отсюда твои ожоги и вероятно потеря памяти. Дархану тоже досталось от твоей магии, и он вырубился, получив парочку ожогов. Ну а когда очнулся ты уже исчезла… Искали тебя не долго… Первая ближайшая турбаза и Дархан обнаружил пропажу. Обезображенную ожогами, но живую. В этот раз шаман решил действовать уже гораздо осторожнее. Первым своим шагом он подослал к тебе одного из новых учеников, которого ты еще не знала, и тот выяснил, что помимо тела пострадала также твоя память. И это упрощало задачу. Всего то и нужно было прийти и рассказать ребенку уже выученную за долгие годы историю о том, что из-за прорыва магии погибли его родные. И Дархан так и сделал. Точнее попытался. Тебя защитила твоя же магия. Помнишь пожар на турбазе, когда вспыхнули ворота и забор?
Я исступленно кивнула, вспомнив как Далана два дня бегала вокруг сгоревшего имущества, гадая кто мог ей так насолить.
– В тот день и приходил Дархан. После этого случая он понял, что пойти по легкому пути не получится. Придется ждать. И Дархан ждал, вновь обратив свое внимание на ребят из стана. Все изменилось когда ты сбежала с базы. Ручей к которому ты вышла и выдал тебя. В том месте происходит какая-то аномалия – вроде земного разлома или чего-то подобного. Не суть. Главное то, что магия там даёт сбой. Именно поэтому нам удалось беспрепятственно к тебе подойти. Чистая случайность, что мы вообще столкнулись в тот день… Ну а после того как я выловил тебя из ручья, то по приказу Дархана напоил успокоительным с львиной долей вербены. Это позволило еще на сутки заблокировать твой дар. А когда ты оказалась в лагере, где магический фон благодаря большому количеству одаренных ребят имеет смешанную структуру, то твоя сила просто не смогла выделить среди них угрозу. Дальше тебе и самой все известно…
– Ты что-нибудь знаешь о моих родителях? – этот вопрос сам собой сорвался с моего языка.
Хан отрицательно покачал головой.
– Прости. Я ничего не знаю о них. В то время Дархан еще не настолько доверял мне, чтобы делиться подобным.
Укол разочарования больно пронзил сердце, но я лишь сильнее стиснула зубы, успокаивая себя тем, что все равно узнаю правду.
– Ладно, это сейчас не самое важное. Нам нужно что-то придумать. Не знаю, может его все же можно как-то убить или лишить силы?
Хан озадаченно вздернул левую бровь, размышляя над моими словами. Спустя несколько коротких мгновений напряженного молчания он выдал:
– Послушай, это непросто. Вряд ли нам вот так вот сходу удастся найти решение проблемы. К тому же мне нужно немедленно возвращаться в лагерь и сказать Дархану что все готово, иначе он начнет сам искать меня и скорее всего что-то заподозрит. Лучше после обеда встретимся на тренировочной поляне и все обсудим.
– Хорошо, – неохотно согласилась я, – Тогда давай возвращаться.
Всю обратную дорогу до лагеря мы не разговаривали. А когда подошли к юртам, то и вовсе едва кивнув друг другу, разошлись по своим жилищам.
Умывшись и переодев одежду, местами заляпанную грязью, и порванную о колючие кусты, я собрала волосы в косу и без сил рухнула на постель.
Слишком тяжелый день… Слишком долгий…
Скандал с Ханом. Разрыв с Глебом. Его смерть. И неожиданное признание в любви от того, кто казалось меня ненавидел.
Худший день в моей жизни.
Несмотря на щемящую боль в груди и ужасающие картинки произошедшего, вспышками возникающие в моей голове, слез не было. Ни слезинки. Видимо я выплакала все что было.
Полностью погруженная в дурные мысли, я провалялась в постели до самого обеда, едва не пропустив его. Тело попросту отказывалось шевелиться, и мне стоило огромных сил соскрести себя с мягкого покрывала, и отправиться в столовую.
Жаркое из ягненка показалось абсолютно пресным, и я через силу запихала в себя полпорции, чтобы хоть как-то восстановить энергию. Но даже эти крохи я поедала со скоростью улитки, а потому вышла из-за стола последней. Хан кстати на обед так и не явился – видимо он все ещё находился у Дархана.
С тяжелым вздохом взглянув на остатки еды, я поднялась и направилась к выходу из столовой.
Интересно, сколько мне придется ждать Хана?
– Кара!
Услышав звонкий голос, сопровождающийся поспешными шагами, я остановилась, и развернувшись увидела перед своим лицом деревянное полено, которое через мгновение обрушилось на мой висок.
А дальше была темнота…
ГЛАВА 17
Пробуждение принесло мне удушливый запах сырости и гнили. С трудом разлепив веки, я застонала от боли пронзившей голову. К горлу подступила тошнота, заставляя сознание кружиться и наполняя рот вязкой слюной. С усилием сглотнув ком в горле, я переждала пока желудок немного успокоится и попыталась встать.
Вокруг была кромешная темнота, лишь на потолке немного рассеиваемая тусклым светом, проникающим сквозь щели между досками. Но этот свет позволял разглядеть только паутину, да пыль, зависшую под потолком.
Оперевшись ладонями в грязный, покрытый пылью и кажется мхом пол, я встала сначала на колени, а потом немного переведя дух поднялась на ноги, тут же потеряв равновесие. Тело поехало в бок, но меня спасла стена, на которую так удачно оперлось мое правое плечо.
– Ну и где я, черт возьми? – собственный шепот показался мне слишком громким в этом странном помещении.
Глаза стали потихоньку привыкать к темноте, и вокруг начали прорисовываться какие-то высокие шкафы, полки и большие тюки на полу. Не придумав ничего лучше, я уселась на один из таких тюков, предварительно ощупав его со всех сторон, проверяя на наличие грызунов или какой-нибудь другой мерзости.
Примостив мягкое место, на которое я в очередной раз умудрилась найти себе приключения, я обхватила себя руками. Просидев так минут пять, вдруг подумала: – "А чего это я собственно говоря тут сижу просто так, когда можно воспользоваться своими прекрасными голосовыми данными?"
И я заорала во весь голос:
– Ээээй!!!!! Помогите!!!!! Меня тут заперли!!!!
Для верности еще и кулаком по стене подолбила.
Над головой тут-же послышались быстрые семенящие шаги, и в потолке распахнулся люк, проливая свет на обстановку вокруг и узенькую железную лесенку, по которой спускался мой похититель.
А точнее похитительница.
– Ну привет, Кара.
– Ты… – по началу я не поверила своим глазам, – Зачем ты все это устроила?
Спустившись на пол, девушка подошла ко мне, и остановившись буквально в полушаге, привычным жестом откинув за спину толстые смоляные косы, прошипела:
– Потому что ты – дрянь, своим появлением в лагере спутала мне все карты!
– Туя, ты с ума сошла?! Мы познакомились только вчера! Где я успела тебе насолить за это время?!
Глядя на разъяренную девушку, я уже не видела в ней ту милую простушку, правящую кастрюлями и сковородками. Передо мной стояла настоящая змея! Хитрая и коварная!
– Так это ты пыталась отравить меня ядом! – наконец-то дошло до меня, – Но почему???
Туя склонила ко мне свое идеально круглое личико, и со злостью процедила:
– А нечего было хвостом крутить перед Хаганом. Он мой!
От нелепости этих слов я не смогла сдержать глухого смешка.
– Ты меня прости конечно, а он сам то об этом знает? – мои слова прозвучали довольно насмешливо, и девушка взбесившись еще больше, замахнулась на меня, пытаясь залепить пощечину.
Но не тут-то было… Во мне снова проснулся ребенок, который привык давать сдачи наперед.
Перехватив пухлую ладонь, я вывернула ее в сторону, заставив Тую согнуться и взвизгнуть от боли. Второй рукой схватив ее за одну из кос, дернула на себя и прошипела прямо в ухо:
– Когда в следующий раз полезешь ко мне с кулаками, то вспомни что я отвечу тем же. Только вот беда – силы у нас не равны! И перевес явно в мою сторону!
Напоследок хорошенько стукнув ее по уху, я отпустила руку, и Туя кулем рухнула на грязный дощатый пол.
– Тварь! Ты еще пожалеешь!!! – ее глаза горели злостью и унижением.
Я пожала плечами.
– Может быть. Но тебе сейчас лучше позаботиться о своем будущем. Оно может быть весьма и весьма не радужным после всех твоих поступков. Карма – дама злопамятная. Да и вообще, почему я, Туя?! Есть Лейла, которая открыто проявляет чувства к Хану, но избавиться ты решила именно от меня!
– Потому что за все это время Лейла так и не дождалась от Хагана ответных чувств! В отличии от тебя, – было видно, что это признание далось ей с трудом. С губ девушки буквально сочился яд.
Не зная что на это сказать, я покачала головой и обошла Тую широким кругом. Поднявшись по лестнице, захлопнула за собой люк, и прошептала себе под нос:
– Ничего. Пускай посидит немного – мозги остудит.
Как оказалось, подвал, в котором я была запрета, находился прямо под кухней. Туя видимо решила, что в ее владения никто не станет совать нос.
Вытерев пот со лба, я обнаружила на тыльной стороне ладони полоску крови. Ощупав голову, поняла что на виске есть небольшая пульсирующая рана, которая и была ее источником.
Боже, такими темпами на мне скоро живого места не останется!
Голова все еще слегка кружилась, и я не сразу поняла, что свет попадающий сквозь пол в подвал был вовсе не дневным. На кухне горели свечи. Много свечей. А за окном стояла ночь.
Черт! Хан! Мы же должны были обсудить все!
Ускорив шаг, я направилась к его юрте.
Парень встретил меня взволнованным взглядом и довольно резким вопросом:
– Где ты была?! Я весь день тебя искал!!! – заметив кровь на лбу и щеке, он тут-же приблизился, и повернув мою голову на свет, начал внимательно осматривать ее. Спустя минуту над моим ухом раздался до предела злой и сердитый возглас, – Кто. Это. Сделал?
Я тяжело вздохнула.
– Ты не поверишь…
Пока Хан обрабатывал рану на виске, я все в подробностях рассказала ему, не забыв упомянуть о том, что его поклонницы меня когда-нибудь в гроб загонят!
– Туя? Не может быть…
Хан тоже не ожидал такого от этой кроткой и скромной с первого взгляда девушки..
– Ну, видимо она решила, что все же сможет найти путь к твоему сердцу через желудок, – усмехнулась я.
Заклеив уже обработанную рану пластырем, Хан заставил меня выпить приличный глоток успокоительного, чтобы я смогла наконец-то нормально выспаться, и присел рядышком на край кровати. Едва ощутимо касаясь пальцами моих скул, он протянул:
– Путь к моему сердцу – это настоящий лабиринт, в котором и черт ногу сломит… И пока что через него пробралась лишь одна рыжая бестия.
Стараясь унять сладко екающее сердце и напоминая себе о том, что не стоит верить каждому слову Хана, я слегка кашлянув отвернула голову в сторону двери, и как можно более бесстрастно произнесла:
– Путь к твоему сердцу это пропасть, в которую даже пробовать соваться не стоит.
Парень хмыкнул.
– И не поспоришь…
Немного поерзав по кровати, я все же слегка отодвинулась от Хана, которому судя по напряженной позе это не совсем понравилось.
– Что теперь с ней будет? – поинтересовалась я, все еще пряча взгляд.
Краем глаза я заметила, что Хан неопределенно повел плечом.
– Даже не знаю. Магии в ней самый минимум, так что вряд ли Дархан станет проводить посвящение. Сила просто перегорит. Вероятнее всего он просто выгонит ее.
Я хмыкнула.
– Получается, что вместо наказания, Туя заслужила себе спасение. Жизнь весьма и весьма несправедлива…
– Ты хочешь чтобы она погибла?
Этот вопрос меня удивил. Изумленно вскинув брови, я резко повернула голову. Хан внимательно наблюдал за мной, будто и правда допуская мысль, что я могу желать чьей-либо смерти.
– Нет конечно же! Даже ее спасению я буду рада. Просто было бы гораздо справедливее, если бы лагерь покинул какой-нибудь хороший человек. Разве вообще можно желать кому-то смерти?
– А как-же Дархан? Разве он не заслуживает смерти?
Действительно…
Я замялась.
– Это другое… Дархан заслуживает смерти, но это вовсе не значит, что я желаю такого исхода.
– А какого исхода ты хотела бы? – полюбопытствовал парень, добавив, – Даже если он совсем нереален.
Я всерьез задумалась над этим вопросом.
– Так сразу тяжело сказать… Но я бы точно не желала кровопролития. Наверное мне бы хотелось чтобы Дархан осознал что он натворил. Распустил стан, добровольно отказался от своей силы и вечной жизни. Ответил за все по современным законам. Наверняка окончание дней в теле простого человека не обладающего магией и властью было бы для него наказанием еще и похуже смерти.
– Да… На такое нам вряд ли стоит рассчитывать.
Я согласно кивнула и между нами повисло неловкое молчание. Поднявшись с кровати, тихо произнесла:
– Я наверное пойду к себе. Все равно уже поздно и мы вряд ли сейчас сможем что-нибудь дельное придумать.
Хан промолчал. Неловко кашлянув, я махнула рукой в сторону двери, напоследок сказав:
– Ладно. До завтра.
Так и не дождавшись хоть какой-то реакции, направилась в сторону выхода. На полпути Хан окликнул меня:
– Постой…
Я остановилась, но разворачиваться не стала. За спиной послышались осторожные шаги.
– Останься… Я хочу обсудить с тобой то, что происходит между нами. Обещаю не приставать.
Хан остановился прямо за моей спиной, и затылком я почувствовала его горячее дыхание.
Остаться… Вряд ли это приведет к чему-то хорошему. Но тем не менее я согласилась. Когда-нибудь нам все равно предстоит это обсудить, так что не к чему тянуть. Развернувшись на пятках, я сложила руки на груди и с невозмутимым видом произнесла:
– Хорошо. Говори.
Хан видимо не ожидал, что я так быстро соглашусь, а потому замешкал. В его глазах застыла растерянность и кажется даже немного смущение.
– Я никогда раньше никому не признавался в любви, поэтому надеюсь на твое снисхождение, – набравшись смелости он признался, – Когда я выловил тебя из ручья, то не поверил своим глазам. Конечно я чувствовал резкий запах магии, но никак не думал что найду там именно тебя. Спустя столько лет ты очень сильно изменилась, но эти рыжие кудри и пронзительные серые глаза невозможно было не узнать. В остальном эта девушка оказалась абсолютно другой. Ребенком ты была очень открытой и доверчивой, а у ручья я увидел колючую, замученную до худобы девчонку с удивительно взрослым взглядом. Я сразу почувствовал к тебе влечение, но никак не мог соотнести его с тобой настоящей. Я все еще периодически видел в тебе ту малышку. Потому и скалился на тебя как шакал…
Слушая Хана я ловила себя на мысли, что именно сейчас верю каждому его слову. Или просто очень хочу этого…
Не отрывая от меня напряженных черных глаз, в которых отражался яркий свет свечей, парень продолжил:
– Когда я признал свои чувства, то сам себе настрого запретил привязываться к тебе. Я ведь знал, что ты станешь одной из следующих жертв и не хотел выбирать между тобой и своими родными… Но судьба распорядилась иначе. Я ничего не смог с собой поделать! С каждым днем влюблялся в тебя все больше и больше. Как мальчишка… И одновременно до безумия боялся, что ты узнаешь о моих чувствах, – Хан невесело усмехнулся, – Видел, что ты тоже неравнодушна ко мне, и понимал что если сама сделаешь первый шаг, то я просто не сдержусь. Оттого и вел себя как последний урод!
Ладонь Хана взлетела в воздух и замерла у моего лица, лишь едва касаясь завитков волос надо лбом. Я же безуспешно старалась унять сходящее с ума сердце и упорно душила в себе острое желание как кошка прижаться к его ладони, требуя большей ласки.
–Ну, а потом стало очевидно, что Глеб испытывает к тебе схожие чувства. И от этого я взбесился еще больше… Начал везде следить за вами и сходить с ума от ревности. А ты все твердила что хочешь быть с ним и только с ним. Я чуть рассудка не лишился слыша все это…
Оставив в покое волосы, Хан вдруг опустился передо мной на колени и притянув к себе, прижался щекой к моему животу, сбивчиво шепча:
– Я делал много плохих вещей, Кара. Очень много, и место мне в аду. Меня не простят ни живые ни мертвые… Но я люблю тебя. Даже больше – я одержим тобой… И готов сделать что угодно чтобы удержать тебя рядом. Даже если нужно будет вновь пойти на преступление… Я сделаю это.
Его руки еще сильнее сжали мою талию.
–Знаешь.., – я была полностью обескуражена словами Хана, – Твое признание в любви очень сильно смахивает на исповедь сумасшедшего.