Народное творчество (Фольклор) Нюргун Боотур Стремительный
Полная версия
КЫЫС НЮРГУН
Посмотрите-ка на него! Вот он — Бродяга и озорник, Не ужившийся в доме своем! Вот он – непутевый глупец, Не прижившийся на месте своем! Мало было тебе уронить Высокое имя мое, Мало было тебе очернить Мое блистающее лицо, Ты славу мою Поносишь теперь? Прежде ты жениться Хотел на мне, А теперь тебе Мерзко глядеть на меня? А теперь ты Брезгуешь мной? Не дитя я, Чтоб ты надо мной Посмеяться мог, Не девчонка, чтоб ты от меня С презрением отвернуться мог!
Я сейчас Могучим ударом своим Девять толстых ребер твоих перебью, Не дав тебе Ни на пядь отступить! Я толстую кожу твою разрублю, Черную кровь твою Лужею разолью, Длинные кости твои сокрушу!
Опозорю Громкое имя твое, Опрокину Зычную славу твою, Убегать заставлю тебя! С дюжей твоей спины Толстую кожу сдеру, Переломаю кости твои, Уши твои оторву, Превращу тебя В раба своего, Грязь велю Убирать за собой!
Чем женою стать Такого, как ты, Лучше пусть разорвется Кожа моя, Прольется Черная кровь моя, Сокрушатся Длинные кости мои! Чем такого презренного Мужем назвать, Чем позволить взбираться ему На высокое лоно свое, Лучше мне Навеки про́клятой быть, Лучше девкою век прожить, Радости материнской не знать, Дома обильного не заводить, Крепких сыновей не растить, Загоны просторные для скота Городьбою не обносить!..
Кто бы ни встречался с тобой, Того ты в яму валил, Кто бы ни дрался с тобой, Ты всех убивал, — Такая молва о тебе! Я не отступлю от тебя, Пока не разрубишь ты Толстую кожу мою, Покамест грудою плавника Не рухнут кости мои! —
С криком Кыыс Нюргун Размахнулась длинным Мечом-пальмо́й, Ударить по голове норовя, Темя Нюргуну рассечь.
Проворно Нюргун Боотур В сторону отскочил, Примерно на девять саженей. Одержимая жаждой битв Отважная Кыыс Нюргун Обрушила страшный удар На черный камень-валун. Загрохотал, загремел, Раскололся камень-валун, Молнии, засверкав, Брызнули из-под меча, Загремело гулкое дно Пропасти Ап-Салбаныкы…
Летающий на Вихре-коне Хаан Дьаргыстай удалой Громко вскрикнул, Крепко схватил сестру За обе руки ее. Вспыхнув гневом, Грозно глазами блестя, Он заговорил горячо, Слово твердое произнес; Веско, как старший брат, Образумливать начал он Обезумевшую от гнева сестру.
ХААН ДЬАРГЫСТАЙ
Стой ты, девка! Опомнись, уймись! Это я говорю — Твой старший брат! Прославленного племени сын, Силой и доблестью Равный нам, Только он достоин Быть мужем твоим, Только он подходит тебе! Если не его, То кого же еще Выберешь ты в мужья? Он меня от гибели спас!.. Покуда мир не порушен у нас, Покуда худом не стало добро, Замуж за него выходи! В гнев меня не вводи!
КЫЫС НЮРГУН
Пускай ты не в меру телом могуч, Пустая у тебя голова! Распирает силища плечи твои, А разумом ты – глупец! Гневом своим Пугаешь меня? Старшинством попрекаешь меня? Замуж идти Заставляешь меня?
Я надеялась, я ждала, Что если на волю вырвется брат, Он поддержкою будет мне, Если навзничь я упаду, На ноги поднимет меня… Чтоб тебя из огненной топи спасти, Я околдовала врага, Восемьюдесятью восемью Чарами глаза отвела Чудовищу Алып Хара, Аат Могойдоону-богатырю. Вот почему без помех Непутевый этот бродяга сумел Разрубить колдовской Аркан Ап-Чарай. Он победу присвоил себе И пуще прославил имя свое, И возвеличил славу свою! Не досадно ли это мне?
Старшим братом моим, Иль кем хочешь будь, Гневись или не гневись на меня, Посмотрю еще, как сладит со мной Пожелавший жениться на мне. Если нужен будет мне муж, Сама я мужа найду; Это дело – мое, не твое. Прочь отойди! Не мешай, Старший мой брат-тойон! —
Так запальчиво крикнула Кыыс Нюргун И яростно начала Удары свирепые наносить Нюргун Боотуру-богатырю…
Успевая едва-едва Увертываться от ударов ее, Вспылил наконец Нюргун Боотур. Золотыми опилками он Ощетинился, засверкал, Железными опилками побагровел, Медными опилками позеленел.
Как в степи табун лошадей, Шарахнувшись, кидается вскачь, Все топча на своем пути, Так кровавый сгусток гнева его Яростно вздулся в нем… Как раскатывается гром По тучам из края в край, Бешеный, неукротимый гнев Раскатился по жилам его… Вздыбясь, как боевое копье, Страшен видом, Темен лицом, – Не такое я видел – и жив! — Воскликнул Нюргун Боотур И ринулся на Кыыс Нюргун.
С треском брызнул Камень-дресвяк У дерущихся Из-под грузных ног.
Черный западный ветер взвыл, Мокрый снег Полетел, зашумел, Днище бездны Ап-Салбаныкы Закачалось, расплескиваться начало́, Как вода в посудине берестяной. Погибельная подземная топь Полыхнула тусклым огнем, Перехлестываясь через край; Покачнулось, Сдвинулось лоно ее…
Взвыл, заревел Осол Уола; Налетела, неистово хохоча, Завизжала Илбис Кыыса; Девять вихрей Взметнулись, кружа… Топот, грохот, И гул, и гром — Не молкнущие Ни ночью, ни днем… Тревога великая поднялась, Суматоха, переполох… Взбудоражился воплями Верхний мир, Дрогнул ревом Средний мир, Всполошился Подземный мир. Над бедственным лоном Средней земли Вихрем красный песок взлетел, Мглой багровой в небе повис; С трехъярусных Необъятных небес Градом игли́стый лед С грохотом низвергаться стал, В Нижнем мире Промерзшая толща земли, Растрескавшись, Разлетаться пошла…
Под бурею на полях Телята начали умирать, Коровы начали околевать, Не стало защиты им… Стали кони падать В отгонных лугах, Стали звери гибнуть в лесах, Всюду рушиться жизнь начала… Будущего потомства судьба Опрокинулась, Гибель пришла, Нагрянула роковая беда… Крики женщин слышались на земле; Беременные в половине поры, Корчась, падали на орон, Выкидывали недоношенный плод…
А великанша и богатырь Не помня, кроме вражды, ни о чем, Тридцать дней и ночей подряд Грозный поединок вели…
* * *
Властелин подземных глубин Исполин Арсан Дуолай, Прародитель свирепых абаасы, Населяющих Нижний мир, Древний старец Луогайар Луо Хаан Глухо, тяжело простонал В логове дремучем своем.
АРСАН ДУОЛАЙ
Ай, беда! Ай, какая жуть! Ох, больно… Ох, тяжко мне… Грузный топот тяжелых пят Сотрясает толщу земли! Через каменное темя мое Топот ног Проникает в мозг, Отдается болью в висках, Отдается гулко в спине, Перехватывает дыханье мое! Мутит и тошнит меня!
Отчаянные головы средней земли, Буйные чада айыы Опять будоражат мир, Рушат лоно Трех преисподних бездн! Было мало им разгромить Силу адьарайских племен?! Наших лучших богатырей В битвах перебили они, Сокрушили длинные кости их, Разбросали грудами, как плавник, По буграм подземных морей!.. Сына любимого моего, Исполина Уот Усутаакы Убили они… Я плачу о нем… Ох, слезищи – слезы мои! Рожденного в бранный век Эсэх Харбыыра-богатыря Тоже погубили они… Сгинул мой дорогой сынок! Горюю о нем, скорблю, Утешиться не могу…
Светоч ока зрящего моего, Десну моих крепких зубов, Сына третьего моего, Исполина Алып Хара Безжалостно истребили они! Отрубили шесть его рук, Отрубили шесть его ног, Отсе́кли три его головы, Насадили на три шеста! И качаются, как живые, они На жертвенных кровавых шестах… Ох, беда! Ох, горе мое!
Эти исполины айыы — Убийцы моих детей Пусть дадут мне покой, Пусть уйдут скорей! Пусть великий Юрюнг Аар Тойон Милость нам явит свою, Могучих потомков рода айыы Отсюда перенесет На дальний край Владений своих! Но если пройдет три дня, А эти двое Останутся здесь Нескончаемый бой продолжать, Пусть не обижается на меня Белый владыка небес: Лопнет тогда терпенье мое! Я проклятием страшным Их прокляну! Скачущего на Вороном коне, Стоя рожденном на грани небес, И одержимую жаждой битв Прекрасную Кыыс Нюргун Двум илбисам я прикажу В спины меж лопатками поразить Двумя рогатинами атара И бросить их вниз головой В огненную бездонную топь! —
Так вопил, угрожал Арсан Дуолай.
Прародитель верхних абаасы, Восседающий на хребте Завихряющихся южных небес, В гневе просыпающийся ото сна Вспыльчиво грозный Улуу Тойон Вскинулся на ложе своем, Встревоженно заговорил.
УЛУУ ТОЙОН
Ыарт-татай! Алаатыгар! Опять тревого, опять беда!.. Ох, когда ж, когда ж Посветлеет в глазах? Грохот боя, Топот тяжелых ног Сквозь толстые подошвы мои Прожигает меня огнем, Отдается колотьем В хребте спинном… В пояснице такая резь, Будто внутри у меня Вздеваются на острый рожон Вздувающиеся почки мои! Эй, сыновья, Эй, дочки мои, Поживей взгляните С облачных круч — Крутится ли внизу Мой колдовской аркан? Вихрится ль над землей Огненный посох мой? Для этих озорников Час расплаты, видать, настал… Через край переполнилась, вижу я, Чаша их непомерной вины! Недостаточно было им Недругов своих растоптать, Собственную судьбу Растаптывают они, Вселенную разрушить хотят! Он ведь должен был Жениться на ней; А гляди-ка — Тешится дракой вовсю С предназначенной подругой своей… Есть ли что на свете святей, Чем жениться по воле судьбы?! А он ее лупит, гневом дыша. Да и девка тоже, видать, хороша! Вместо того, чтобы замуж идти За суженого своего, Тумаками она встречает его, Пинками угощает его! Если их разнять, помирить, Миром не уймутся они. Если буйных таких поженить, Норовом не сойдутся они… Если их теперь не унять, Всем нам несдобровать.
Этих чудовищ придется нам Страшным заклятьем заклясть, На месте окаменить И к незыблемому черному дну Бездны Ап-Салбаныкы Трижды закли́ненной острогой Наглухо пригвоздить, Чтоб три века с места они Сдвинуться не могли. Толково, по-моему, слово мое, Другого исхода нет! —
Так великий Улуу Тойон, Выдохнув облако огненной мглы, Вымолвил решенье свое… А старейшины-мудрецы Племен уранхай-саха, Угнездившихся на широкой груди Обильной бедами средней земли, В напастях испытанные старики, Зашептались между собой: – За что такое несчастье нам? За какие наши грехи?! Средний мир всей толщей своей Трескается, дрожит… Теперь того и гляди — Рухнут кровли наших домов, Потухнет огонь в очагах… Где пристанище мы найдем? Все погибнем, Все пропадем…
Исполины-богатыри, На которых надеялись мы, Что в беде придут, защитят, Сами нам беду принесли, Опрокинули судьбы Наших детей! Неуемной своей враждой, Непомерной тяжестью ног своих Трех миров опоры поколебав, Рушат они Наши дома, Губят наши бесчисленные стада… Опрокинули наш удел, Будто ударом хвоста, Прихотью злобной своей, Одержимая жаждой битв, Скачущая по бранным полям На Красно-буланом коне Прекрасная Кыыс Нюргун!
Да неужто И впрямь она Думает одолеть Величайшего в мире богатыря, Который бросил вниз головой В огненный водоворот Эсэх Харбыыра-абаасы, Великана подземных бездн, Не знавшего равных себе?! Неужель забыла она, Что могучий дух-властелин Ледяного моря Муус-Кудулу Уот Усутаакы Нюргуном был побежден? Неужель не помнит она, Что им в поединке убит Ардьаман-Дьардьамана сын, Удалой Сортол-богатырь, Бохсоголлой Боотур?
Неужель в своем безумьи она Надеется одолеть Нюргуна-богатыря, Который в недавние дни победил Уот Усуму самого, В испытании роковом Усидев на вервии огневом, На небесном Халбас-Хара?
Неужель в гордыне своей Думает она обломать Исполина, который спас, Из трясины вытащил огневой Хаан Дьаргыстая-богатыря? А ведь сам Хаан Дьаргыстай Силой невиданной наделен!
На блистающем высоком хребте Трехъярусных белых небес, Перед чертогом владыки айыы Поставлен в древние времена Восьмигранный прозрачный Каменный столб; Тяжесть его равна Четверти веса Мира всего. Бывало, Хаан Дьаргыстай Этот огромный каменный столб, Приподняв сперва на бедро, А потом – на грудь, А потом – на плечо, Трижды его обносил Вокруг серебряного жилья Юрюнг Аар Тойона, Владыки небес! Вот какого богатыря Из трясины огненной спас Исполин Нюргун Боотур…
Если б смог Нюргун Ей шею скрутить, Если б лютость ее Сумел укротить, Если б позабыла вражду, Очеловечилась бы она, Добросердечной стала женой, Вечный бы мир настал на земле, Не о чем бы стало тужить! — Так старейшины уранхайских племен Говорили между собой…
На вздымающейся груди, На крутом высоком хребте Трехъярусных Беломолочных небес, В белой сияющей седине, Нежным зноем дыша, В высокой шапке из трех соболей Престарелый Юрюнг Аар Тойон С белкаменного своего Сиденья сверкающего поднялся, Поддерживаемый с трех сторон Тремя служителями айыы, Медленно ступая По медным полам, Из серебряного дворца своего, Из-под кровли его золотой, Дверь повелев распахнуть, Вышел на звонко утоптанный двор, Окруженный белыми восемью Удаганками высоких небес, Сопровождаемый девятью Богатырями небес; И, опершись на медный костыль, На звонкий сверкающий посох свой, В раздумье недолгий срок простоял И, выпрямившись, произнес Заветное слово свое.
ЮРЮНГ ААР ТОЙОН
В Нижнем бедственном мире, Как я слыхал, Трещит, колеблется жизнь Тридцати шести адьарайских племен… Стонет старый Арсан Дуолай, Охает старуха Ала Буурай.
На обильной бедами средней земле Увядать пошел Благодатный цвет, Опрокидываться начала Счастливая будущая судьба Тридцати пяти отважных племен Рода солнечного Уранхай-саха.
Разладилась, Гибнет жизнь Тридцати девяти племен Верхних абаасы, Что расплодили Улуу Тойон И старуха его Куохтуйа Хотун, Угнездившиеся на другой стороне Бесноватых южных небес…
Уйма верхних абаасы Убита в прежних боях; Уйма нижних абаасы В битвах истреблена… Теперь бы вот мирно жить! Да нежданная случилась беда: Два сильнейших чада средней земли, Друг у друга Славу отнять норовя, Драку затеяли между собой, Страшный поединок ведут…
Одержимая жаждой битв Прекрасная Кыыс Нюргун, Ради пущей славы своей Небывалый затеяла бой С другом, предназначенным ей Матерью Айыысыт, За которого замуж выйти должна По воле владык судьбы. Из-за ра́спри их В трех мирах Может вспыхнуть опять Огневая брань…
Как Одун Хаан повелел, Как Чынгыс Хаан утвердил, Как Дьылга Тойон приказал, Вы, шесть удаганок айыы, Поспешите, летите, Пролейте кровь Одержимой жаждою битв Прекрасной Кыыс Нюргун. Восемьдесят восемь Уловок ее, Девяносто девять Чар колдовских Сожгите в огне костра, Очистите кровь ее, Обновите состав ее И благословите на долгую жизнь, И устройте ее судьбу, Чтоб человеком стала она, Чтобы счастье свое нашла! —
Так Юрюнг Аар Тойон повелел, Трижды над головой приподняв Высокую шапку свою Из трех огузчатых соболей, Украшенную пером.
* * *
В глубокой утробе Нижнего мира, В желудке подземной тьмы, В провале Ап-Салбаныкы, Где, вздуваясь, ухала Черная топь, Полыхающая синим огнем, На каменном своде Нижнего неба, Мутном, как недоваренная уха, Щербатый месяц померк, Почернел, перестал светить…
Тусклое солнце Нижнего мира Позеленело, как медь, Перестало брезжить светом своим. Борющихся детей айыы Обступила плотная тьма, Окружил непроглядный мрак. За три дня пути пред собой Не видели они ничего; За шесть дней пути Не слышали они ничего; На девять дней пути Бушевала буря вокруг, Поднятая великой борьбой… Кулаками бились они; И когда тяжелый кулак, Как кувалда великого кузнеца, Ударял, гремя О железный доспех, Пламя синее Полыхало во тьме, Искры сыпались В непроглядный мрак…
У одержимой жаждою битв, Скачущей по бранным полям На Красно-буланом коне, Прекрасной Кыыс Нюргун Запальчивость улеглась, Пыл боевой иссяк; И она в потемках густых Увертываться начала, Сквозь зубы плевать, Словами дразнить…
КЫЫС НЮРГУН
Смотрите, богатыри! Видите иль не видите вы, Каков у меня жених?! Приехав свататься за меня, Преследуя всюду меня, На поле колдовском В пропасти Ап-Салбаныкы Силою норовя разорвать Толстую кожу мою, Пролить мою черную кровь, Пытаясь ничком меня повалить И накрепко обуздать, Измучился бедняга, видать, Выбился горемыка из сил! На вершине горы золотой, Где, рождаясь, солнце-тойон Играет, словно дитя поутру, На светлом лоне Священной горы, Где, рождаясь, луна-хотун Нежится ввечеру, Черным потоком я выпущу кровь Из твоей широкой спины, Расплещу, смеясь, хохоча, Разбрызжу ее на пиру Солнца и Луны молодой; Длинные кости твои сокрушу, Челюсть твою с языком Вырву для ворожбы, Опрокину Высокое имя твое, Распластаю славу твою!
Если там не удастся мне победить, Все равно не стану твоей женой! Посмотрю, как женишься ты на мне, Как ничком повалишь меня, Как ты обуздаешь меня На вертящейся горе ледяной Над кипящей бездной Уот-Кудулу! Коль и там не удастся мне победить, Коль не удастся мне усидеть На вервии огневом, На Халбас-Хара вихревом, То едва ли ты, удалец, Отважно нырнув на дно Моря Энгсэли-Кулахай, Вытащив из глубины Растерзанное тело мое, К жизни его вернешь! Всей могучею силой чар Белых удаганок айыы Ты едва ль меня оживишь И своей женой назовешь, Сделаешь хозяйкой-хотун В изобильном доме своем! —
Так – вызовом боевым Прозвенели ее слова; И тут же Тяжелые раздались Удары ее кулаков, Дюжих ног Загремели пинки…
С новой силой Вспыхнула схватка опять, Страшная кутерьма началась В гулкой подземной тьме… Под тяжестью их исполинских ног Знаменитые каменные хребты На лоне Ап-Салбаныкы Провалились, Под землю ушли, Оврагами залегли; Где кручи стояли — Ручьи потекли, Овражистые места Встопорщились гребнями скал, Низинные гибельные места Вздыбились рядами холмов, Горами столовыми вознеслись…
В эту пору На недостижимом хребте Трехъярусных белых небес Загремели неистово Шесть колдовских Колотушек В руках шести Белых удаганок-сестер; Заревели огромные бубны их, Раскатился грохот и гром Над простором средней земли, Три подземных бездны потряс, Неумолчно гудя, Устремился вниз.
Увешанный космами жертвенных грив, Украшенный пышно, пестро, Белый перевал Сиэги, По которому ходит сама Почитаемая Айыысыт, Перистые облака отогнав, Раскинулся над землей.
Дочь Солнца Кюэгелдьин Удаган, Дочь Месяца Ыйбалдьын Удаган, Дочь звезды Арагас Айбалдьын Удаган, Дочь звезды Чолбон Нуолур Удаган, Дочь звезды Юргэл Сэймэлдьин Удаган, Дочь Сулуса-звезды Ирбэлдьин Удаган, Теплый воздух Неся с собой, Стаей куропаток Вниз понеслись; Белое облако У них под ногами, Черное облако – над головами. Шелковые кисти одежд Свисают у них до пят, Серебряные длинные брякунцы, Словно камышинки Великих озер, Позванивают за плечами у них. Словно круглые озера в тайге, Огромные бубны их, Подвесками бронзовыми бренча, Бубенчиками звеня, Стозвучно ревут, гремят; Каменные колотушки их, С конскую ногу величиной, Оглушительно грохоча, В буланые бубны стучат…
Белые удаганки небес, Плавно с высоты опустясь На перевал Сиэги, Ровным гулом бубнов своих, Чародейной силою слов На средней земле Уняли бушующий вихрь, Разогнали клубящиеся облака… Тут же Черный западный ветер утих, Дождь со снегом Хлестать перестал, Вихри неистовые улеглись…
Над захлопывающимся ртом Пропасти Ап-Салбаныкы, Над провалом глотки ее, На вздыбленных девяти мысах, У подножья восьми Полосатых скал Белые удаганки небес Медный поставили арангас, Девять костров зажгли.
Дочь звезды Арагас Затянула песнь, Дочь звезды Юргэл Кружиться пошла, Дочь Сулуса Длинные косы свои Причесывать начала; Дочь Луны, Ладони чашкой сложив, Протянула руки свои; Дочь прекрасной звезды Чолбон Звонко причмокивать принялась; Дочь Солнца Кюэгелдьин Удаган, Вскинув бубен С озеро величиной, Дробно в тягую кожу стуча Каменной колотушкой своей, Девять раз поклонясь Девяти кострам, На колени став Посреди огней, Заклинанья петь начала, Славословить, благословлять…
Так воскликнув, Шесть небесных сестер Чуть откинулись Головами назад И втянули с силой Воздух в себя…
У прекрасной Кыыс Нюргун Голова закружилась вдруг, Зашумело у ней в ушах; Взметнулись полы ее, Мелькнули пятки ее, Сгинула, улетела она…
Ринулся Нюргун Боотур На противницу удалую свою, Опрокинуть ее хотел, Смять, придавить к земле, Сразу окончить брань; Но лишь воздух он обхватил, Обнял черную пустоту; И сам в потемках упал, Сажен на́ девять Выбил яму в земле Грузным паденьем своим.
Гневно поднялся он, Крикнул: – Не уйдешь от меня! — Обернулся птицею Эксэкю, Огромной, о трех головах, С перьями, как стальные мечи, С грозным клекотом взлетел в высоту, Крыльями грохоча, Полетел на огни Девяти костров, На голос шести Небесных сестер.
Услыхала его полет Айыы Умсуур Удаган, Метнула она в высоту Свой аркан о шести петлях, Захлестнула птицу о трех головах И бросила ее на лету На хребет восьми Острозубых скал.
Раскатился грохот В подземной тьме, Брызнул из камня огонь; И стремительный Нюргун Боотур В собственном виде своем Предстал перед старшей сестрой, Погрузнув до бедер В мерзлой земле…
Айыы Умсуур Удаган, Старшая Нюргун Боотур сестра Крикнула, увидев его: – О, дитя дорогое мое, Младший брат мой! Уйми свой гнев, Ярость свою укроти! Посмотри, как сестры твои Устраивают для тебя Невалкую будущую судьбу, Неколебимое счастье твое! —
И увидел Нюргун Боотур: Дочь звезды Чолбон Нуолур Удаган, Девятирогим железным рожном Кромсая тело Кыыс Нюргун, Недвижно лежавшее на земле, Рассекает толстую кожу ее, Выпуская черную кровь ее На огонь девяти костров.
Дочь Юргэл Тойона затем Рогатиною стальной Вскрыла клетку грудную Кыыс Нюргун, Пронзила могучее сердце ее; Ящерица, свистя, Выскочила из него. Дочь Сулус Тойона-звезды Сверкающей острогой Ящерицу пронзив, Швырнула ее в огонь…
Дочь звезды Арагас, Заклинанья творя, Кости белые Кыыс Нюргун Сложила на медный лабаз, Установленный посреди огней Девяти высоких костров; Дочь Месяца Ыйбалдьын Удаган, Ладонями по костям поводя́, Силой небес Освятила их; Дочь Солнца Кюэгелдьин Удаган Желтый сок животворный влила В уста застывшие Кыыс Нюргун, Серебряные кости ее Белой благодатью небес Щедро окропила она; А потом живою водой, Оживляющей мертвых, Очищающей все, Дарующей силу и мощь — Наполнила сердце Кыыс Нюргун, Обрызгала суставы ее, Оросила лицо ее.
Где было мясо на стройных костях — Мясо новое наросло, Где прежде кожа была — Кожа новая наросла, Кровь живая По жилам пошла…
Женщиной невиданной красоты Сделалась Кыыс Нюргун; Блистая дивною красотой, Как живая, лежала она; Хоть и прежде красива была, Лучше стала, Чем прежде была…
Шесть небесных белых сестер, Ложе ее окружив, Благословенье произнесли, Освященья пропели песнь.
