Народное творчество (Фольклор) Нюргун Боотур Стремительный
Полная версия
ПЕСНЬ ИЛБИСА
Алаатанг! Улаатанг! Я восемь суток не ел, А ты позаботился обо мне, А ты меня накормил… Чтобы счастья тебе не видать Порожденных тобою детей! Чтоб тебе невесту не обнимать, Чтоб тебе с женою не спать! Долгий век, богатырь, живи! Окунайся во вражьей крови, Пораженья в бою не знай, Противников убивай! Черной плотной печенью их Щедро меня корми! Пусть ничье копье Тебя не сразит, Пусть ничья стрела Тебя не пронзит! Убивай, богатырь, врагов, Вырывай у них Из клеток грудных Многожильные их сердца, Богатые жертвы мне приноси! Пусть ничей завистливый Огненный глаз Нигде не сглазит тебя! В брод по вражьей крови ходи, До старости битвы веди, Всегда, везде побеждай! Пусть великая боевая страсть Будет подножьем твоим, Пусть победа сопровождает тебя, Пусть погибнут твои враги! —
Так прокаркал ему, Так заклял невпопад Белоголовый ворон илбис… Непреодолимо звучал, Неотвратимо звучал Удаляющийся голос его.
А средней земли исполин Не содрогнулся твердой душой, Не удивился тому, Что накаркал ворон ему…
* * *
Неистовый Нюргун Боотур В яростной радости растоптал Безголовое, Опустошенное тулово Изворотливого, Непокорного вора Уот Усутаакы — Покоренного, наконец, Истребленного, наконец. Бросил клочья трупа его В прибой Бездонного моря Муус-Кудулу. Вырвал с корнем Огромную мерзлую ель; Этой елью Нюргун Боотур Растоптанные останки врага Перемешал с шугой ледяной, Пока не исчезли они В бездонной морской глубине… После этого богатырь Через голову перевернулся И вмиг Превратился в серую мышь — В остроносую трехсуставную мышь С рыжей шерсткою на спине И шмыгнул в чуть заметную щель В левой перегородке жилья…
Долго ли он пропадал Под землей, – неведомо нам. Наконец появился Нюргун Боотур, Череп соболий неся Со сверкающей Живою водой. Принял образ он Прежний свой И на колени стал Пред Юрюнг Уоланом-богатырем, Бездыханным братом своим, Чей Мотыльково-белый конь Летает над землей Выше изгороди столбовой.
Живой водой Нюргун Боотур Голову убитого оросил, Обрызгал могучее тело его, Две-три капли В рот ему влил.
НЮРГУН БООТУР
Светлый защитник Жизни земной, Сын светозарный рода айыы, С поводьями за спиной! Если ты спишь — Встрепенись, проснись! Если умер — К жизни вернись, Подымись! Пусть откроются зеницы твои, Пусть твой взгляд блеснет! Пусть затрепещет кожа твоя, Пусть дыханье вернется к тебе, Пусть твоя плоть оживет! Уруй-уруй! Уруй-айхал! —
Только это промолвил Нюргун, Только брата хотел приподнять — Тот сам, как разбуженный ото сна, Испуганно вскочил, Шумно вздохнул И на камень сел, Удивленно оглядываясь вокруг, Протирая рукой глаза.
ЮРЮНГ УОЛАН
Что за диво, богатыри! То ль я долго спал, То ль – мертвый лежал? Если мертв я был, То – как будто во сне… Если спал я — Смерть, видно, снилась мне… —
Тут опомнился он И на ноги встал, К брату старшему своему, Величайшему из богатырей — Бросился он на грудь. Стали друг друга они обнимать, Обнюхивать, Целовать. Будто на́ век расстались они И опять друг друга нашли, Друг от друга не отрывались они, Друг другом любовались они, Нарадоваться не могли.
Взявшись за руку крепко, Два брата родных — Два радостных, молодых, Оружием бранным блистая, Доспехами громыхая, Стремительно подошли К истомившейся в железных цепях Светозарной Туйаарыме Куо И к могучему богатырю, Скачущему на Серо-стальном коне, Отважному Кюн Дьирибинэ. Сняли с них окровавленные кандалы, Сорвали ржавые цепи с них; Как сухая береста, железные цепи Рассыпались в богатырских руках. Так несчастных освободили они…
У каждого троекратно Верхнюю целовали губу, У каждого шестикратно Нижнюю обнюхивали губу.
А потом Нюргун Боотур Задел, поведя плечом, Как будто невзначай, Железную перегородку жилья. Рухнула перегородка, гремя. Поглядел в пролом богатырь И увидел: там — В подземелье – стоят Сорок четыре богатыря, Пропавшие В прежние времена, Нанизанные на огневой аркан О девяноста и девяти крюках, О восьмидесяти восьми замках.
Иссохшие, как скелеты, стоят Исполины-богатыри, Чуть дыша, Чуть ресницами шевеля.
А Нюргун Боотур — Он медлить не стал, Он по гулким ступеням сбежал В подземелье, В поганый провал, Поднатужась, с криком, Трижды рванул Заколдованный огневой тот аркан, Прикованный к стене Девяносто и девятью крюками, Восемьюдесятью восемью замками. Он с такою силой рванул, Что бедственный Нижний мир Содрогнулся в смятении, Всколыхнулся, Всплеснулся, словно вода В берестяно́м турсуке.
Но огненный волшебный аркан, Рассыпая искры огня, Растянулся, визжа и звеня, Как жильная струна, И стянулся – туже, чем прежде был, И рванулся на прежнее место опять. Не поддался богатырю.
«Вырву его, как быту, Выдерну, как корневище кэйгэс…" — Подумал Нюргун Боотур; Но все ж устыдился он, Жаром зарделось лицо, Что не хватило силы его Рывком разорвать аркан. Вскрикнул, перекувыркнулся он И превратился вмиг Юноша, блистающий красотой, В кривоногого абаасы; Приседая в коленях, заковылял; Голосом Уот Усутаакы Запричитал он, Забормотал:
– Аарт-татай!!! Алаатыгар!!! Айыы Хаана великий сын, Ограждаемый силой небес, Прославляемый в племени Кюн Эркэн С поводьями за спиной, Удалой Нюргун Боотур, Которого ждет, По которому ржет, Тоскует конь Вороной, Стоя рожденный На грани небес, Сильный Нюргун Боотур Сломил меня, Скрутил меня, Обуздал меня! Затвердевшие поводья мои Донельзя он затянул! Толстую кожу мою разорвал, Пролил черную кровь мою!
Эй, сверкающая, Мелькающая, Медная девка Дьэс Эмэгэт, Дух высокого свода Трех моих бездн, Трех грохочущих от хохота бездн! Трещит, колеблется Каменный свод, Трепещут затворы ворот!..
Прилети скорей, Защити Глубокое дыханье мое, Светло-облачное дыханье мое! Выйди! Спаси мою жизнь! Выдерни поскорей Колдовской подвижно́й засов, Что держит в скале Огневой аркан О девяноста и девяти крюках, О восьмидесяти восьми замках!
Ой, горе мне! Ой, мука мне! Ой, Нюргун Боотур Тойон! Потише меня гоняй! Полегче плетью стегай!.. Повелитель, старший мой брат, Пощади, Хоть до смерти не убивай! —
Только молвить он это успел, В то же мгновение В толще скалы Кто-то гукнул: – Сказал – не сказал! — Раскололся каменный столб, На котором держался свод Трех хохочущих пропастей, И сорвался натянутый туго аркан С чародейных своих укреп, И рассыпался, И пропал В пропасти бездонной глухой.
Тут сорок четыре богатыря, Нанизанные на аркан Сквозь проколы меж двух костей Иссохших предплечий своих, Освобожденные, наконец — Выбежали из подземной тюрьмы И с четырех окружили сторон Избавителя своего. Средь зали́той кровью Долины смертей Закричали громко: – Уруй! Уруй! — Нюргуна благодаря.
Мы – знаменитые богатыри, Пред тобою склоняем спины свои, Поклоняемся трем твоим Темным теням!
Слухи об имени славном твоем, О духе высоком твоем Доходили до нас В былые года, В те давно позабытые дни, Когда мы, бедняги, чтили себя Несравненными в трех мирах, Чтили каждого среди нас Равным силою пятерым силачам, Семерым могучим богатырям.
Ты теперь нас от плена спас! Ты – первый теперь среди нас! Предрекали великую славу тебе, Прославляли недаром тебя, Называли первым среди айыы В древние времена! Несокрушима твоя судьба, Предначертанная Одуном самим! Неисчерпна сила твоя, Равная половине сил Среднего Мира всего!
Утренним солнцем блистаешь ты, Утомленья не знаешь ты. За то, что ты выпустил нас Из подземной смрадной тюрьмы, Где затворы глухо стучат, Из непроглядной тьмы, Откуда выхода нет, За то, что освободил ты нас, Нанизанных на аркан О девяноста и девяти крюках, О восьмидесяти восьми замках, За то, что ты истребил Злодея Уот Усутаакы, Мы гремящую славу твою пронесем По трем великим мирам! Слава твоя дойдет до ушей Недосягаемого для нас, Чье имя вслух Нельзя произнесть! Мы скажем владыкам извечных сил, Что в Среднем мире земном Появился великий Муж-исполин, Чтоб они не решались переходить Твоих широких путей, Чтоб они не мешали тебе На далеких дорогах твоих.
Пусть на три века Продлится твой век! Пусть изобилье твое Не расточится за девять веков! Неомрачаемым счастьем сияй, Ни в чем ущерба не знай! Многочаден да будет твой дом, Всяческим наполнен добром! Да расплодятся твои Бесчисленные стада! Да не коснутся твоих детей Нужда, болезни, беда! За то, что ты нас От гибели спас, Мы в трудный час Отплатим тебе, А если не будет нужды — Отплатим рыси твоей.
Счастья тебе! Удачи тебе! Уруй! Уруй-айхал! — Прокричали богатыри, Трижды поклонились они Трем его темным теням, Троекратно поцеловали они Верхнюю Нюргуна губу, Шестикратно понюхали чередом Нижнюю Нюргуна губу.
Иные богатыри Белыми кречетами обернулись, Широкие распахнули хвосты, Высоко взвились, Унеслись.
Другие богатыри В пестрокрылых орлов превратились, Шумно в высоту поднялись, Солнце закрыли, Небо затмили, В незнаемой скрылись дали…
Туча темная подплыла, Многолапая, С лохматой гривой…
И смотри — Остальные богатыри В глубину этой тучи вошли. И умчались, развеялись дымом, Растаяли, как туман, Без следа…
* * *
Среднего мира богатыри К свету солнечному поднялись, Вышли на поверхность земли, Вынесли Туйаарыму Куо. Хорош показался им Средний мир… – Хоро́-хоро́! – закричали они. Скоро на их призыв Конский топот послышался вдалеке; Пыль взметая до облаков, Прискакали четыре коня; Остановились, шеи склоня — Нюргун Боотура Конь Вороной, Стоя рожденный На грани небес; Белый, как мотылек, Юрюнг Уолана скакун; Конь сивогрудый, Серо-стальной Кюн Дьирибинэ-удальца И золотисто-карий бегун, На котором в былые года Ездила Туйаарыма Куо…
На воле кони айыы Нагуляли жир на боках, Округлились мускулы их, Обросли они шерстью густой; Звонко всхрапывали они, Весело играли они, Нетерпеливо ржали они.
Сели на резвых коней Светлые дети айыы… Шумно, как черный глухарь, Прянул Нюргун Боотур На круто выгнутое седло, Блистающее, как солнце небес, И к спутникам повернув лицо, Кюн Дьирибинэ-удальцу Сказал такие слова…
НЮРГУН БООТУР
Дьээ-буо!!! Дьээ-буо!!! Конем владеющий Серо-стальным, Кюн Дьирибинэ удалой, Ко мне свой слух обрати Парой больших своих чутких ушей, Подобных полной луне, Внимательно слушай меня: Светозарная, как солнечный день, Сестра твоя Туйаарыма Куо, Красавица с девятисаженной косой, Тоскуя по матери и отцу, По священному очагу своему, Так исчахла, в неволе томясь, Так отощала она, Что осталась лишь половина ее…
Пусть она три года дома живет; А когда три года пройдет, Сватать я приеду ее За брата младшего моего — Юрюнг Уолана-богатыря. Я его снаряжу и к вам привезу, Чтобы он женою своей назвал Младшую сестричку твою, Светозарную Туйаарыму Куо.
Возвращайтесь домой, Созывайте гостей, Затевайте великий пир, Чтобы радость не умолкала у вас, Чтобы празднество не убывало у вас, Чтоб весельем кипел ваш дом! А когда три года пройдет, Семь богатых устройте сэлэ, В шесть рядов поставьте чэчир, Торжественно дожидайтесь тогда Зятя будущего своего! Он от солнечной пуповины рожден, От высокого корня айыы.
Слыхал я в прежние времена, Что на склоне бурных небес Обитает Сюнг Дьаасына сын, Облетающий мир На Громе-коне, Бьющий молнией вместо бича, Буура Дохсун-исполин; Так он грозен и так велик, Что над ним и пуночка не пролетит, Что под ним и мышка не пробежит…
Попробуйте, позовите его, — Пусть и он на свадебный праздник придет, Пусть коня своего приведет! Халлаан-Хара-Мангастайа — Славного кличут коня; Словно утренние морозные звезды, Горят глаза у него; Как звонкая закаленная сталь, Звенят копыта его…
У великого Улуу Тойона, Что в неистово-грозном гневе порой Пробуждается ото сна, И у свирепой супруги его — Яростной Куохтуйа Хотун Есть прославленный сын-исполин, Из-за буйства чудовищного своего И разврата неслыханного своего Не ужившийся среди буйных племен Ураганных южных небес; Уот Усуму Тонг Дуурай — Имя этого богатыря; Позовите в гости его!
В Нижнем мире есть еще богатырь — Алып Хара Аат Могойдоон, Приносящий беду чародей, Чье имя опасно произносить… И все-таки – вы почтите его — На торжество пригласите его!
Есть еще один богатырь, Чей отец – Уорда Могол Тойон, Чья славная мать Кус Хангыл Хотун, Чья младшая великанша-сестра — Кырыытынай Тыкаарай, Красавица Кыыс Нюргун, Скачущая на Красно-буланом коне, В поединках разящая богатырей Своим смертоносным копьем; Это – прославленный исполин, Знаменитый в роде айыы Справедливым духом своим, Ретивым нравом лихим, Благородный Хаан Дьаргыстай; Обязательно пригласите его!
Богатырей из далеких стран, Соперников, достойных меня, Теперь я назвал имена; Постарайтесь их не забыть, Попробуйте всех пригласить, А то ведь обида пойдет, Смута великая закипит. —
Так поучал Нюргун Боотур Друга благородного своего, Кюн Дьирибинэ-удальца.
Белым блистающая лицом, Бедная Туйаарыма Куо, Трижды сперва поклонясь Трем Нюргуна темным теням, Красные губы открыв, Белыми зубами блеснув, Избавителю своему Молвила такие слова…
ТУЙААРЫМА КУО
Дьээ-буо!!! Дьээ-буо!!! Избавитель мой! Ты назвал имена Самых лютых наших врагов, Кем славится Нижний мир… Ты назвал заклятых наших врагов, Живущих на склоне бурных небес!..
Если нагрянут они, Не миновать беды, Несчастья не избежать. От одной лишь мысли о них Мои волосы дыбом встают, Ужас наполняет меня!
Нагрянут они — Нарушится мир, На гибель они обрекут Народ уранхай-саха, Великая вспыхнет война, Вымрут люди на средней земле… Ну, а если их не позвать — Кто посмеет нас порицать?! И какая в этом наша вина? Я страшусь… Я смятенья полна… —
Так возволнованно говорила ему, Избавителю своему, Светлая дочь айыы.
НЮРГУН БООТУР
Не пугайся, дитя мое, Не содрогайся душой…
Пойми, что задумал я! — Если их сейчас не созвать, Да за удила не поймать, Да ничком по очереди не повалить, Если теперь их не истребить, То потом истребят они Все потомство племен уранхай-саха! Потом не будет защиты от них, Ни в чем не будет опоры для вас…
Девяносто девять хитростей их, Восемьдесят восемь коварств колдовских Запутают ваши пути, И тогда спасенья вам не найти! Разрушат они ваш кров, Потушат священный огонь в очагах, Растопчут ваше добро, Разорят вас, выжгут дотла, Развеют пепел, смеясь…
Потому и решил я их вместе созвать, Чтоб избавиться сразу от них! — Молвив слово такое, Нюргун Боотур Трижды поклонился Тройным их теням — И, коня повернув на юг, С Юрюнг Уоланом, братом своим, Умчался в свой заповедный предел…
А Кюн Дьирибинэ-богатырь И прекрасная Туйаарыма Куо Поспешили к родным местам, Где не были столько лет…
* * *
Исполины-богатыри Племен уранхай-саха, Чада солнечного рода айыы Сча́стливо стали жить, Радовались втроем Радостью трехсот человек В обители первозданной своей, В обиталище своем золотом; В изобилии, беззаботно живя, Укрепляя силу пищей мясной, Утоляя жажду лучшим питьем, Богатырскими играми на лугу Упражняя мышцы свои…
Первейшие из людей, Прекрасные молодостью своей, Полные бодрых сил, Так в ту пору жили они, Что белая пуночка не могла Над головами их пролететь, Что под ними хода прорыть не могла Серая остроносая мышь…
Скачущий на Вороном коне, Стоя рожденном на грани небес, Стремительный Нюргун Боотур Надел свою тройную броню, Сверкающую серебром, Препоясался боевым мечом, Вздел на плечо огромный свой лук И пернатыми стрелами полный колчан, Крепкого дома тяжелую дверь, Которую за семь дней и ночей Семьдесят семь здоровенных детин, Напирая плечами во всю свою мочь, Растопырив ноги, кряхтя, Натуживаясь изо всех своих сил, Не сумели бы приоткрыть, Настежь Нюргун Боотур распахнул, Вышел и́з дому на просторный двор. Там, к узорной коновязи прислонясь, Правой рукой подбочась, Не мигая, глаза устремив на восток, Напрягая могучую мысль, Думая о каком-то одном Сокровенном деле своем, Девять суток он простоял, Бровью не пошевелил, Ресницами не моргнул…
Когда на рассвете десятого дня Край небосвода блеснул, Как булатный широкий меч, Послышался крыльев свист, Прозвенел журавлиный крик…
Белая птица-стерх, Медленно в высоте кружа, Сверкая крыльями на лету, Прокурлыкала богатырю, Пропела такую песнь…
ПЕСНЯ СТЕРХА
Посмотрите, богатыри! Посланный защитить от врагов Светлое племя айыы С поводьями за спиной, Скачущий на Вороном коне Стремительный Нюргун Боотур Стоит у коновязи своей Неподвижно девять дней и ночей!
Что он видит? Что знает он? Я, бедняжечка, не затем Прилетела сюда – окликаю тебя, Чтоб широкий твой путь пресечь, Чтобы спутать Длинный твой путь. Я привычным своим путем Пролетаю к себе домой…
Саха Саарын Тойон, Сабыйа Баай Хотун, Прародители уранхайских племен Наказали тебе сказать, Что, послушные воле твоей, Созвали они гостей — И от этого страшное зло началось, Великое разоренье пошло.
Сюнг Дьаасына сын — Буура Дохсун-исполин, Скачущий по облакам На раскатистом Громе-коне, Молнией, словно кнутом, хлеща, Зеленые леса опалил, Пастбища опустошил! А другой, под стать ему, гость — Уот Усуму Тонг Дуурай, Гоняющий пред собой Огненный шар колдовской, Летающий на зме́е-коне, Бесчинствует, Убивает людей! И никто ему отпора не даст, И удержу нет ему…
Ты три года назначил им срок И три года дома сидишь, Три года ешь, да пьешь, да спишь…
Ох, как ты прожорлив, Ох, как сонлив, Ох, как ты на подъем ленив!
Говорят, чародей Алып Хара, Аат Могойдоон-исполин, Породивший страшного колдуна, Проклятого Ап-Салбаныкы, Заманил обманом, С дороги сбил, В непролазные топи завел, Топит в огненных зыбунах Отважного удальца, Хаан Дьаргыстая-богатыря, Чей славный отец – Уорда Могол, Чья мать благородная — Кус Хангыл…
И теперь Аат Могойдоон Смертный бой С великаншей-девой ведет — Хаан Дьаргыстая сестрой, Кырыытынай Тыкаарай, Красавицей Кыыс Нюргун, Скачущей на Красно-буланом коне, Бьющейся смертоносным копьем; Уж от нее-то он Жив не уйдет! А ты и видом того не видал, А ты и слыхом того не слыхал… Пусть-ка будет лучше иной Наша новая встреча с тобой! —
Так пропела белая птица стерх И улетела путем своим.
Великий защитник средней земли Стремительно воротился домой. Широко распахнув тяжелую дверь, Шагнул в блистающее жилье; Словно лиственница вековая, он Распрямил свой могучий стан; Закинув голову высоко, Распрямился во весь свой огромный рост, Грозен видом, Темен лицом, Брату своему он сказал.
НЮРГУН БООТУР
Дорогой ты мой младший брат, Дитя мое, Юрюнг Уолан! Пролетела сейчас надо мной В виде белого журавля, Порочила имя мое Прославленная Кыыс Нюргун, Седлающая для кровавых боев Красно-буланого скакуна, Налетающая молнией на врага Со своим смертоносным копьем, Не знающая поражений в боях, Наводящая ужас на богатырей, Прославленная в трех мирах.
Да повстречался ей Алып Хара-чародей; Видно, он ей в драке не уступил, Видно, он ей могучую шею намял, Видно, истомились в бою Верхние силы ее, Видно, изнурились в бою Нижние силы ее. Потому, видать, и решила она По дороге драки не затевать, Домой прямиком лететь…
Но каким превосходством дышит она, Каким благородством дышит она! Какой насмешливостью полна! Посмеялась и улетела она, Будто не пересекла Широкого пути моего, Не спутала дальних моих следов…
Засиделись мы дома с тобой, От безделья совсем обленились мы! Родичи невесты твоей Ждут не дождутся нас… В путь собирайся, Пришла пора! А приедем, посмотрим Кто мы, кто – они… —
Тут, надев боевой доспех, Не мешкая, братья в путь собрались. Священному очагу поклонясь, Благословив обжито́й свой дом, С долиной родной простясь, В поход изготовились богатыри.
Старший брат Нюргун Боотур Бедняжечку Айталыын Куо В благотворных ладонях своих покатал, В клубок шерстяной превратил И надежно спрятал ее В чуткое ухо коня своего.
Поскакали богатыри; Услыхали их зычный крик В Верхнем мире, На гребне белых небес…
Гулкий топот их скакунов Отгулом наполнил подземный мир… Наступленье ранней зимы По инею узнавали они, Первое дыханье весны По дождю узнавали они; На привал не вставали они, День и ночь скакали они, Вихри до́ неба подымали они, Высоко взлетали они, Рассекая белые облака, Разрывая черные облака…
Долины широкие миновав, По тундрам сумрачным проскакав, Горы по воздуху перелетев, Необъятный земной простор За полгода они прошли; И свободно раскинувшуюся вдали, Утопающую в мареве голубом, Сверкающую росистой травой, Не увядающую никогда Увидали долину перед собой…
Неизмерим был привольный алас, Необозрим кругозор Великой долины той, Объятой небесною синевой…
Семьдесят семь многоводных рек, — Чьи широки́ заливные луга, Чьи высоки́ берега, — Скоком перемахнув, Восемьдесят восемь Играющих рек Лётом перелетев, Выехали братья-богатыри На крестовину восьми путей, На стык девяти дорог.
Мира Среднего исполин, Могучий Нюргун Боотур К брату младшему своему Обратил такие слова…
НЮРГУН БООТУР
Приехали мы, наконец, Прибыли мы в тот край, Где в бывалые времена Обосновали свое гнездо Саха Саарын Тойон И Сабыйа Баай Хотун, Которым удел был определен — Корнем стать племен Уранхай-саха…
Вот оно – становье обильное их, Долина счастливая Сайдылыкы, Где никогда не бывает зимы, Где на пастбищах круглый год Зеленеет густая трава! Вот он – цветущий алас, Где летучий не падает снег, Где в безмерной щедрости затаена Сокровенная медная благодать!..
Вот оно – светозарное их жилье, Вот она – прекраснейшая страна, Где воркуют горлицы круглый год, Где зимуют белые журавли, Где курлыкают серые журавли, Откуда не улетят кулики! Это – вечного лета страна, Необъятная травяная степь, Теряющаяся в безвестной дали…
Облик здесь мы изменим свой, Убогий, нищенский примем вид. Пусть никто не сглазит тебя Огненным взглядом своим! Пусть никакой завистник тебе Едким словом не повредит! Пусть трехзубая острога Тело твое не пронзит! Пусть восьмизубая острога В пути тебя не сразит! Три дня пройдет — Примешь снова ты Прежнее обличье свое, Красивым будешь опять, Горделиво, как прежде, ступать…
А я явлюсь не самим собой, Явлюсь я своим слугой Парнем Суодалбой. Станет небесный мой конь Коньком Суордаайы. Если конные скачки устроят они, Спросят – есть ли скакун у тебя? Отвечай им, что есть скакун; Если спросят – выставишь ли борца? Отвечай им, что есть борец; Если спросят ловкого прыгуна, Отвечай – есть парень-прыгун; Если спросят резвого бегуна, Отвечай – есть резвый бегун!
Появишься ты один среди них; А я – бедняга – в лесу, За пригорком буду лежать, Зорко буду высматривать, наблюдать За сборищем чванных гостей, Посмотрю, как будут тянуться и красть Огненно-бойкие пальцы их. Великие воры здесь сошлись, Страшные разбойники собрались…
А что будет потом — Поживем, поглядим. —
Покатился Нюргун Боотур по земле, Превратился в нищего старичка — Кургузого, с бельмом на глазу, В треухе рваном на голове, В заскорузлых стоптанных торбасах, В оборванной, облезлой дохе, Подпоясанной лыковым пояском.
Удалого Юрюнг Уолана он В такого же старичка превратил. Произнеся заклинание, Нюргун Пнул в бедро коня своего, Превратился могучий конь В суковатый посох кривой…
Два прославленных богатыря В виде странников-старичков, Неприметные никому. На пригорок лесистый взошли, А с того пригорка была видна Необъятно широкая даль Прекрасной долины Сайдылыкы, Где ни грязи, ни тлена нет. Два могучих богатыря, Два оборванных старичка Построили шалаш кое-как Из хвороста и корья; Три дня и три ночи Проспали в нем…
А как выспались богатыри, Как вылезли из шалаша, Как протерли свои глаза — Онемели от изумленья они При виде открывшейся красоты; Перед ними в сияньи утра лежал Курящийся голубизной — Такой широкий простор, Такая привольная степь, Что невидимые были вдали Тонкие очертанья ее…
Там, в низинах, вместо солончака Белели топи из каймака До колен верховым коням; Золотая желтела там благодать До вертлюгов степным коням.
Там, в богатстве и в вольготе́, На лугах с густою травой, Где пасутся несметные табуны Играющих белых коней, Где несчитанные табуны Ретивых черных коней, Где рекой широкой течет Мычащий рогатый скот, Где стерхи – белые журавли Зимой и летом живут, Где даже осенью, в небесах, Жаворонки поют, Где кукушки звонко Кукуют всегда, Где не отцветающая весна, Где лето длится весь год, В той прекрасной цветущей стране, На высокой ее груди, На блистающем лоне ее, На широком загривке ее, На выпуклом затылке ее, Красовалось, видное издалека, Становье первых людей, Сверкал под солнцем за день пути Громадный серебряный дом; На широком звонком дворе Белели восемь шатров…
Там смех веселый гремел, Там пир кумысный кипел, Там игры шумные шли, Там самые острые на язык Пересмешники собрались; Яркая пестрела толпа… Самые красивые там Отовсюду девушки собрались, Лучшие юноши собрались, Знатные гости съехались там.
Самые алчные были средь них Верхнего мира богатыри; Знаменитые вылезли из-под земли Нижнего мира богатыри; Имеющие силу и власть В несметном множестве Там сошлись…
Там было натянуто семь рядов Арканов волосяных, Там было поставлено восемь рядов Красивых желтых берез. Как неисчерпаемый водоем, Играющим кипя кумысом, Праздник шел, Несмолкаемый пир шумел, Поднимался до неба длинный дым От богатого очага…
На этом пиру, говорят, Пел гостям свое олонхо Прославленный олонхосут, Любимец людей уранхай-саха, Мудрый старец Олонхолоон… Был на том пиру Чабыргах Чаабый, Были свои говорил. Он в своих рассказах перечислял, Острым словом изображал Среднего мира богатырей С чембурами за спиной, Адьараев-богатырей, Выходцев из подземной тьмы И самых прославленных удальцов, Налетающих с высоты Задыхающихся бурных небес… Девушки и юноши в стороне В хоровод большой собрались, За руки подростки взялись, Плясовой напев завели. Замелькал хоровод, запестрел, Загудела от пляски земля… Веселая молодежь Ножкобитие плясать начала, Высоко, прыжками взлетать начала.
