Народное творчество (Фольклор) Нюргун Боотур Стремительный
Полная версия
УОТ УСУМУ
Стой, мерзавка! Вот я тебя ухвачу, Глотку твою разорву, Шею тебе сверну, Покажу тебе, Как воровать Из-под носу у меня Лакомые куски!.. Брюхо я тебе распорю! —
Вскочил Уот Усуму, За старухою погнался…
А старуха, взлетев На выступ горы, Заклинанье пробормотав, Пробуравила сквозную дыру, Прорыла своим колдовством Восемь подземных Глубоких ходов, Пробила сквозь толщу земли Семь проходов в семи местах И опустилась, гремя, На крыльях железных своих В преисподнюю — В глубокую падь, Где ядовитый клубится пар Над озером Улахан-Кудулу, Где на черных сучьях дерев, Челюсти ощеря, торчат Черепа убитых богатырей, Головы женщин висят, Косы длинные уронив, Где вороны в чаще кричат, Где медведи бродят, рычат, Где на ветках кровь запеклась…
* * *
Старуха Дьэгэликээн, Взъерошенные крылья свои С грохотом распластав, В глубокое опустилась жерло Огненной, дымной горы, Где скрипели три Колыбели ее, Дверцами трясучими дребезжа…
Только что хотела она В колыбель дитя уложить, Подлетела добрая Айыысыт И, младенца вырвав у ней, В ладони крепкие взяв, В солнечный мир Его унесла — На крутой загривок Средней земли, Где ничто не грозило ему, Где ничья не ступала нога. Там – в глиняном домике, В теплом гнезде Уложила младенца спать…
Спал малыш, Вырастал во сне; Проснулся, есть захотел. Вышел из дому, Огляделся вокруг; Выломал сук, Согнул себе лук, Стал озерную птицу стрелять, Стал охотой дичь добывать. Счета времени он не знал, Сколько прожил – не ведал о том…
А подросши, Раздумывать начал он: – Кто я? Откуда я? Если бы я сверху пришел — С облачных белых небес — Был бы сверху на мне На три пальца снег… Если бы я снизу пришел — Из подземной пропасти ледяной — Был бы снизу лед На шесть пальцев на мне… Если бы на привольной земле — В Среднем мире родился я, Не был бы я одинок, — Был бы лысеющий Отец у меня, Была бы седеющая Мать у меня!
На обильных пастбищах Дальних стран, В травянистых долинах Иных земель Тоже, наверно, Люди живут, Похожие на меня, Бегающие на двух ногах, Двухглазые, С открытым лицом!
Должен я Других людей отыскать, Должен я обо всем У них расспросить… Может быть, расскажут они — Кто отец мой, Кто мать моя? Может быть, укажут они — Где племя мое живет?
Сколько я вокруг ни гляжу, Здесь один только я брожу… А кругом – у зверей, у птиц — Рождаются, что ни год, Звереныши и птенцы; Матерью рождены, Вырастают в родном гнезде, Играя, бегают по полям, Стаями кружатся в высоте… Или я один на земле Иначе сотворен? —
Молвив эти слова, Одинокий малыш Прямо на восток побежал, Нагишом, как был, Босиком полетел… Он приход весны По дождям узнавал, Он приход зимы По снегам узнавал.
По степям и холмам пробежав, Пробираясь через лесной бурелом, По кочкам прыгая через топь, По болотам черным пройдя, До холодной тундры дошел; Долго ль странствовал — Того и не знал…
До такого места Добрался он, Где восточного неба Крапчатый край Перистые облака опускал К поднятому краю земли, Где земля и небо сошлись, Прошитые швом двойным, Где на привольном мысу — У слиянья трех говорливых рек, Кипенем клокоча, Изобилье белое разлилось, Где, золотом на солнце горя, Изобилье желтое поднялось, Где узлом сплетались Девять дорог, Где, сбегая с гор На привольный простор, Пересекались восемь дорог. Оглядясь, увидал малыш — На необозримом просторе том, На равнине широкой той, На поле золотом — Величавый, красный Глиняный холм; А на глиняном, высоком холме Девять могучих елей росли; А на елях этих густых, На вековых крестовинах их Красовалось девять Сверкающих гнезд.
Остановился малыш, Присмотрелся и разглядел, Что в сверкающих этих Гнездах сидят, Глядя ласково на него, Девять прекрасных Небесных сестер — Девять девушек рода айыы. Обрадовался одинокий малыш, Что живых людей повстречал, Трижды он поклонился им И такое слово сказал.
ОДИНОКИЙ МАЛЫШ
Кэр-буу! Кэр-буу! Качающиеся на высоких ветвях, Красующиеся в гнездах своих Прекрасные дочери Кюн Айыы, Прилетевшие с крутого хребта Блестящих белых небес Дочери доброго божества, Тетушки, сестрицы мои! Вы, наверно, знаете, Кто я такой? Кто отец мой, кто моя мать? Вы скажите – как их зовут, Укажите – где их найти!
Если бы я сверху сошел, На плечах моих – кажется мне — На три пальца снег бы лежал…
Если бы я снизу пришел, На шесть пальцев был бы Лед подо мной… Сколько я ни помню себя, Я всегда на свете один…
Сколько я вокруг ни гляжу, Вижу – каждая птица И каждый зверь Родятся не сами собой, Родятся от матери и отца, Неужель только я один По-иному как-нибудь сотворен? Если были отец и мать у меня — Назовите их имена! — Так дочерей айыы Одинокое умоляло дитя.
Тогда-то Девять небесных сестер На девяти своих Чародейных ковшах погадав, Одинокому малышу На счастье поворожив, Так отвечали ему.
ДЕВЯТЬ СЕСТЕР АЙЫЫ
Уруй-айхал! Уруй-туску! Радуйся, наш дорогой! Парой чутких своих ушей Внимательно слушай нас: Отроду хранимый рукой небес — Отпрыск ты рода айыы!
С поводьями солнечными за спиной Твой отец – с высоты небес Посланный в Средний мир, Прославленный в трех мирах, Летающий высоко На Мотыльково-белом коне Юрюнг Уолан-богатырь!
А породили отца твоего Живущие на хребте Трехъярусных белых небес Бессмертно блаженные в роде айыы Родичи самого Юрюнг Аар Тойона, творца Всего, что живет на земле, Айынга Сиэр Тойон И Айыы Нуоралдьын Хотун. Вот он – корень твой по отцу!
Ты достойной матерью был рожден, Прекраснейшей на земле, Белоликой Туйаарымой Куо, Которая родилась От Саха Саарын Тойона-отца И от Сабыйа Баай Хотун, Прародителей сорока племен Людей уранхай-саха!
Твою несчастную мать Из дому отца твоего Украл адьарай Уот Усуму, Похитил ее, унес На черное небо свое. Там и родился ты — На самой круче Буйных небес…
Спасла в ту пору тебя, Из пасти Уот Усуму Вырвала, говорят, Силою хитрости и волшебства Добрая Айыысыт И в Средний мир Унесла тебя, В заповедный безлюдный край, Где бы ты напасти не знал, В безопасности подрастал…
А тебя самого зовут: Последыш корня айыы, Последний в роду саха Родившийся поздно сын, С единственным жеребенком-конем — Ого Тулайах, Эр Соготох, Эриэдэл Бэргэн…
Когда адьарай Уот Усуму Похитил твою Несчастную мать — Прекрасную Туйаарыму Куо, По ее горячим следам спеша, По ее остывшим следам летя, Скачущий на Вороном коне, Стоя рожденном на грани небес, Стремительный Нюргун Боотур, Неукротимо свирепый в бою, Чье имя в трех великих мирах Страшатся произносить, Старший брат отца твоего, Прославленный твой дядя-тойон, За обиду мстя, Обитель айыы — Блестящие небеса раскачал, Бедствие великое учинил…
Слыхали мы, Что судили его, Надумав Беду прекратить, Грозные владыки судьбы И посадили его верхом На огневое Халбас-Хара, Вихревое, погибельное вервие… А что с ним стало — Неведомо нам.
Твой отец несчастный Юрюнг Уолан, От горя сойдя с ума, Восемь лет, не помня себя, Бродит неведомо где, Кружит по средней земле! —
Так, вылетев из говорящих уст Девяти небесных сестер, Бубенчиками эти слова Прозвенели над головой малыша…
Выросший сиротой, Вышедший в дальний путь Поискать подобных себе, Дальше устремился малыш, В южную сторону побежал; Словно птенчик, выпавший из гнезда, Перепархивая с бугра на бугор, Нагой и босой — Стрелой полетел…
Долго ли он пробыл в пути — Толком не заметил и сам. Трижды выпадали снега, Трижды наступала зима, Трижды частые шли дожди, Трижды зеленела весна…
Видно, три зимы, Три лета прошло. А пока в безлюдном краю Пробивал он дорогу свою, Никого в пути не встречал…
Только на третий год Высоко над его головой Журавлиный послышался крик, Крылья прошумели, гремя.
Прямиком, вприпрыжку Бежавший малыш Приостановился на миг, Пристально на небо поглядел; И кружащуюся в высоте, Прямо над головой, увидал Прекрасную птицу-стерх. Вытянув красные лапки свои, Сверкая белым пером, Открывая граненый клюв, Человеческим голосом малышу Пропела песню она.
ГОЛОС БЕЛОГО ЖУРАВЛЯ
Кэр-буу! Кэр-буу! Видит ли кто-нибудь? Слышит ли кто-нибудь? Вот оно – выбиваясь из сил, Одинокое, больное дитя, Выросшее сиротой, С рожденья родителей потеряв, Ищет их, Бежит – не зная куда! По всему видать, Повстречался мне Последним в роду саха Родившийся на земле С единственным жеребенком-конем Эр Соготох — Дитя Сирота, Эриэдэл Бэргэн! Вот он бежит, Рассекая беду Продолговатым носом своим, Торопится, одолевая нужду Костлявым телом своим…
Вы, бесчисленным Конным скотом Обогатившие род саха, Кюн Дьэсегей Тойон, Кюрё Дьэсегей Хотун! Не настала ли вам пора С высоты небесных лугов пригнать, Опустить на землю, отдать Одинокому малышу Подросшего его скакуна, Одарить оружьем его, Наделить одеждой его?
Если будет он босиком, Нагишом ходить по земле, Не нальются Мускулы рук его, Не окрепнут Мускулы ног его. На просторах мира, На гиблых местах Обессилев, он упадет; В Верхнем мире, Крутым путем проходя, Ненароком сорвется он; В пропасть черную — В Нижний мир Упадет, разобьется он! Как безоружный, Пеший, нагой, Подросши, осилит он Девятиизвилистый путь? Как перевалит он Перевалы заоблачных гор? Съест его Болотная мошкара, Воронье расклюет его!
Послушай меня, Последний в роду, Покинутый на земле, Эр Соготох — Дитя Сирота, Эриэдэл Бэргэн! Западной стороною пройди, Там найдешь Отца твоего, Одинокого – в дремучей тайге… Бедного отца твоего Ты возьми с собой, Домой риведи! А потом без страха ступай На темные кручи Тревожных небес, По сыпучей горной тропе, По текучей теснине той, По дороге бед Кээхтийэ-Хаан, Где медные кукушки торчат, Непроезжий путь стерегут…
С заоблачной крутизны Область горя откроется перед тобой; На черном поле Хонгкурутта, Близ моря Энгсэли-Кулахай, Где невидимки-абаасы, Как гагары, болтают, кричат На неведомом языке, Увидишь ты Вертящийся дом…
Бедное, дорогое дитя Добросердечных людей, Тот железный вертящийся дом Ты словом останови! Там томится в плену Туйаарыма Куо, Твоя несчастная мать. Ты выведи оттуда ее, Вынеси в солнечный мир, В отчий свой дом верни!
Как найдешь отца своего, Как вернешь домой свою мать, Ты защитника средней земли Отыщи Нюргуна-богатыря, Родича прославленного своего. Грозного недруга победив, На небесном летающем вервие Над бездною усидев, Имя свое Высоко подняв, Среди бранного поля он, Пробуравив толщу земли На девять саженей, Надолго уснул, говорят…
Как бы он крепко ни спал, Растолкай его, разбуди. Если даже при́ смерти он, В горло ты влей ему Горсть арагас-илгэ — Желтого сока земли, Животворного сгустка сил; И скажи ему, Чтобы он — Ради громкого имени моего, Ради недосягаемой славы моей В Среднем мире меня отыскал, В мой высокий дом заглянул, В обиталище девственное залетел, В гости нагрянул бы, наконец, К прекрасной Кыыс Нюргун, Скачущей по бранным полям На Красно-чалом коне!
Пока не пересекала я Путей широких его, Пока не переступала я Путей далеких его, Пускай он сам Поскачет скорей По горячим моим следам, По холодным моим следам! —
Пропев такие слова, Прекрасная птица-стерх, Крыльями широко взмахнув, Курлыкая звонко, Скрылась вдали.
Выросший сиротой малыш, Выслушав речь ее, Вымолвил про себя: – Значит, мне суждено Человеком стать, Если мудреную речь Прекрасной девицы такой, Прославленной в трех мирах, Кажется, понял я, Каменным теменем уразумел…
Дивную весть Поведала мне Небесная птица-стерх, Чудесная эта хотун: Повидаться хочет она С прославленным дядей моим; Потягаться, видать, Пожелала в бою С величайшим богатырем — Исполином Нюргуном самим… Богатырка она, Бой-девка, видать! —
Так Эр Соготох Сам себе говорил; Страшно он был удивлен, Сильно малыш заробел…
* * *
Сбросив Нюргун Боотура В пропасть со своей крутизны, Дух дороги бед Кээхтийэ-Хаан, Где медные кукушки торчат, Грозная хозяйка горы Уот Холуонньай сама, Звеня брякунцами, Взлетела ввысь; И там, на высоком хребте Трехслойных Молочно-белых небес, В виде медного идола Дьэс Эмэгэт Молча опустилась она…
Подумал, взглянув на нее Одун Хаан-властелин, Принял решенье И повелел, Чтоб Айыы Умсуур Удаган — Заклинательница восьми небес, Защитница девяти небес, Послала немедля Подвластных ей Пятерых небесных сестер — Помочь Нюргуну в беде…
– Чтобы он на средней земле Богатырем-человеком стал, Широкий в будущем путь Пророчили мы ему! Чтобы он защитником стал Племен уранхай-саха, Прочный, высокий удел Прочили мы ему! Подведем ли мы, Покинем ли мы Порожденное нами дитя? В трудную пору его Тревожного появления на свет Непосильные испытания послав, Мы благословили его, Чтоб над высью Враждебных небес Рогатиной он взлетел, Не пятился ни перед кем…
А что будет с ним, То знает одна Незыблемая судьба! —
Так владыки суровые Трех миров — Великий Одун Биис, Чынгыс Хаан И Дьылга Тойон Решенье произнесли…
Заклинательница Девяти небес, Врачевательница Восьми небес — Айыы Умсуур Удаган, Великих владык Велению вняв, Тут же, немедля В полет подняла Небесных белых сестер…
На белое облако опустясь, Как на белую шкуру коня, Распластанную в высоте, Взмахнули шаманки небес Шелковыми кистями одежд, Свисающими до пят; Бубенцами серебряными звеня, Брякунцами бронзовыми гремя, Колотушками из прозрачного камня С конскую ногу выличиной Ударили дружно они В буланые бубны свои, Круглые, как озера в тайге…
Речи волшебные говоря, Вещие напевая слова, Действующие на восемь лет, Сбывающиеся за девять лет — Начали заклинать. Дочь Солнца Кюэгелдьин Удаган, Дочь Месяца Ыйбалдьын Удаган, Дочь Желтой Звезды Айбалдьын Удаган, Дочь звезды Чолбон Нуолур Удаган, Дочь Полярной Звезды Сэймэлдьин Удаган И шестая с ними сама Айыы Умсуур Удаган, С шумом слетев На крутой перевал Дороги бед Кээхтийэ-Хаан, Раскрыли темные чрева туч, Приказали силой заклятий своих Теплому пролиться дождю…
От гремящего, проливного дождя Согрелся воздух высот, На три года установилась жара; Ураганный ветер утих, Грохот обвалов смолк, Прояснился воздух окрест; Стала вся дорога Сестрам видна, Будто из глаза вдруг Вынули соринку они.
И увидели удаганки небес На великой дороге той Лежащего среди острых скал Чудовищного орла, В землю вонзившего глубоко Восемь железных когтей. Было три головы у него; Словно связки мечей, Издающие звон, Торчали перья Железных крыл, Отливающие синим огнем…
Белые девы небес Оробели, увидев орла; Встревоженно лепеча, Взлетели выше они, Взметнулись на гребень горы.
Чтобы зло не пристало к ним, Чтобы зловещая тень не легла На светлые их тела, Громко начали Они заклинать, Колотушками каменными принялись В ревущие бубны свои ударять И потом, Покой обретя, Злое и темное отогнав, Запели они Заветную песнь.
Не напрасно летели мы, Огненно-красной одеждой шумя, Бряцающими бубенцами звеня, С блистающей высоты!
Силою власти Вечных небес, Силою грозных Священных небес, Наши песни На землю радость несли, Наши речи Излечивали от ран! Мы властны Разрубленное срастить, Мы властны Разрушенное обновить… Песенной силой Заклятий своих Мы освобождаем тебя От гибельных черных чар, Вызволяем тебя Из-под власти зла! Чистотою небес Очищаем тебя, Сбрасываем с тебя Всякую немочь, Всякую грязь! Воспрянь, вставай! Преград не знай Впереди себя! Препон не знай Позади себя! Доом-эни-доом!!! Доом-эни-доом!!!
Убитых в бою Подымали мы, Умерших давно Оживляли мы! Пусть шевельнутся Ресницы твои, Пусть блеснут Зеницы твои!
Если вовсе не дышишь ты, Пусть раздуются легкие у тебя, Воздухом наполняясь легко! Если ты уснул, Встрепенись, проснись! Если умер — К жизни вернись! Если в обмороке — Очнись, подымись! Доом-эни-доом!!! Доом-эни-доом!!!
Равных силой Не знавший досель, Равного ты нашел, Достойного врага повстречал…
Хоть по силе ты и могуч, Но, привычный к солнцу средней земли, Нежным телом Не выдержишь ты Верхнего мира Ветров ледяных, Смертной стужи Подземных бездн…
Твой неуемный враг Девяносто и девятью Коварствами околдует тебя, Восемьюдесятью восемью Обманами обойдет, Семьюдесятью семью Чарами отравит тебя… Поэтому должен ты, Питомец наш дорогой, Младший братец. Милый сынок, Полететь на западный край земли, Где неба ровдужный край Над Нижним миром повис, Где, над пропастью громоздясь, Высятся восемь Гор ледяных. У подножия этих гор Плещется в темноте, Грузной грохочет шугой Озеро мертвой воды…
Сотворенный волей Владык айыы, Благословляемый силой небес, Ты смелее в мертвую воду ныряй, — Ты не утонешь в ней! Закаленного мертвой водой — Никакая стрела Тебя не пронзит, Никто огнеглазый Не сглазит тебя! Исполина Уот Усуму, Наконец, одолеешь ты, Избавишь Мир от него! Толстая слава твоя Высоко тогда возрастет, Доброе имя твое Далеко тогда прогремит! —
Так пропели Над богатырем Белые удаганки небес; Трижды обрызгали Сверху они Нюргуна-богатыря Животворной белой Влагой небес, Обрызгали шестикратно его Желтой благодатью земли…
Глухо, раскатисто заклекотав, Крыльями зашевелил, Ожил исполинский орел, Радостно произнес: – Ласковые сестрицы мои, Вечно буду я помнить вас! Без помощи не оставьте меня И в будущие года! — Распахнул широкие крылья орел, Как гора, огромный, Грузно взлетел… Полетел падучей звездой, За тучами грохоча, Подымая воющий вихрь, Над великой средней землей, На далекий западный Край земли…
Долго он летел; Поплыла под ним Бессолнечная сторона, Где всегда лютует зима, Где гудит, бушует метель, Где леденящие дуют ветра, Где седой клубится туман…
За гребнем Восьми полосатых гор, За хребтом Девяти синеющих гор, За горбом семи Угрюмых вершин, Над обрывистой крутизной Опустился Нюргун Боотур — Орлиные крылья сложил. Огромное бурлило внизу Озеро мертвой воды, Дымясь в непроглядной тьме…
Глыбу каменную Отвалив от скалы, Бросил ее Нюргун Боотур В кипящую глубину. Закрутился водоворот, Глыбу каменную В песок перетер. Видя это, Нюргун Боотур Несказанно был удивлен, Молвил он такие слова.
НЮРГУН БООТУР
Аар-дьаалы! Аарт-татай! Ах, дорогие сестрицы мои, Оказывается – вот куда Спровадили вы меня! Славное место здесь… Знать, на гибель я Залетел сюда! Как величественно внизу Грозно пенится и бурлит Пучина страшная Мертвой воды…
Если я В эту воду нырну, Нежный выкормыш Матери средней земли, Вынырну ли живым?
Коль в водовороте Мертвой воды Сокрушится мой Могучий костяк, Разорвутся жилы мои, Истребится сила моя, Добудете ли из пропасти вы, Добрые удаганки небес, Хоть осколок кости моей, Хоть кожи моей лоскут? Но если я Прилетел сюда — Отступать не по нраву мне, Пятиться не по мне. Я встречал испытания пострашней, И сейчас – пусть будет, Что суждено! —
Перевернувшись вниз головой, Обернулся он на лету Железной рыбой с тройным хребтом, Пестрой рыбой Подземных морей — С острым рылом, В колючей броне; Рыбой в мертвую воду Ринулся он. А когда поднялась волна, Яростно закипев, Из погибельной глубины Вылетела рыба стрелой И врезалась, как острога, Рогатиной железной впилась В растрескавшееся темя скалы.
И воскликнул Нюргун Боотур: – Видно, это правда, что я Высшей силою сотворен! В мертвой воде не пропал, Вырвался невредим! Я бросился в гибельный водоворот, Где в прежние времена Закалялись великие богатыри, Которым равных на свете нет. Если вынырнул я живой Из водоворота мертвой воды, Не разрубит меч, Не пронзит стрела Толстую кожу мою, Твердое тело мое!
Пора пришла – рассчитаться мне С проклятым Уот Усуму, Спесь с него сбить, Воровскую лапу его Пятипалую укоротить! —
Огромным орлом Нюргун Боотур С нелюдимой кручи взлетел, В сумрачной высоте Пронесся над озером мертвой воды, Над которым пар ядовитый вставал, Где во тьме водопад грохотал, Падая в бездонный провал, Где, восемью кругами кипя, Водоворот бушевал, Где, девятью кругами кипя, Пенилась, клокотала смерть…
Долго летел Нюргун Боотур, Достиг, наконец, Другой стороны Обуянных буйством Нижних небес, Обиталища абаасы. Там опустился Нюргун Боотур, На ноги твердо стал В богатырском виде своем На черном поле Хонгкурутта, В чародейном темном краю, На грохочущем берегу Бушующего прибоем всегда Моря Энгсэли-Кулахай, Где нечистые невидимки живут, Гагарьим говором лопоча, Голосами чаек крича… Там очутился Нюргун Боотур И прямо перед собой Увидал Уот Усуму…
Удивился абаасы, Увидев богатыря; Исказилось его лицо, Корявое – в трещинах и буграх, Как обрывистый берег реки… Прямо в единственный глаз Плюнул ему Нюргун Боотур, Молвил такие слова.
НЮРГУН БООТУР
Посмотрите, богатыри! Привелось мне снова Встретить его! Вот он – непойманный вор, Вот он – неуличенный плут! Новорожденного малыша — Несмышленыша догонял, Сожрать его, видно, хотел, Да на счастье – догнать не успел, На гладком месте упал!
Ты теперь Девяноста и девятью Хитростями, злодей, Не пересилишь меня, Восемьюдесятью восемью Обманами не обманешь меня, Семьюдесятью семью Плутнями не проведешь!
По горячим твоим Следам я пришел! Навзничь тебя повалю, Брюхо твое распорю! По холодным твоим Следам я пришел! Крепко заарканю тебя! Плутовством прославился ты, Воровством возвеличился ты… Все награбленное тобой Я заставлю тебя вернуть, Пожранное тобой Выдавлю из утробы твоей! Ты такого гостя К себе заманил, Который ни с чем не уйдет! Страшный путник Нагрянул к тебе, Грозный ночлежник пришел В логовище твое!..
Подлый вор, Кровавая пасть! Пока еще я Не прикончил тебя, Прекрасную Туйаарыму Куо Поставь невредимую передо мной! —
Затрясся от гнева, Зеленым огнем Вспыхивая, Уот Усуму; Ногами в заржавленных торбасах Затопал в ярости он, Руками длинными замахал, Заикаясь, плюясь, закричал…
