Мирослава Раевская
Из рода волхвов
Он невозмутимо стряхнул со своей рубахи налипшую пыль и, поймав своего коня за узду, вскочил в седло. Они не замедлились ни на мгновение, чтобы не терять приобретённого преимущества, но с сердца отлегло, должно быть, у каждого из них. Ян нагнал их, когда они ступили на большак. Смородиновая пуща и княжеские воины теперь были очень далеко. Да и едва ли они теперь их быстро нагонят…
– Ты совсем сумасшедший?! – крикнула Лина, которая не могла больше сдерживать своё негодование. Даже если понимала, что все её переживания были беспочвенными. – Смерти ищешь или с головой не дружишь?
– «Пытался жизни нам всем спасти» – такой ответ тебя устроит? – дёрнул бровью Ян, поравнявшись с её лошадью. – Всё обошлось, к чему разводить шум?
Веселина чуть не задохнулась от возмущения. Она всегда знала, что мужчины – создания совершенно невыносимые. Бестолковее только дети.
– И часто ты жизни спасаешь, подвергая свою шкуру опасности? – зашипела она, нервно дёргая поводья. – Жертвенность воина не красит. А вы! Хороши товарищи – бросили своего командира один на один с целой толпой! Да будь он хоть сильнейшим волхвом тринадцати княжеств, разве можно так?!
Вацлав и Звана переглянулись между собой, и Лина с наслаждением увидела мелькнувший в их глазах стыд. То-то же, даже рыжий олух огрызаться не спешил. Ей совершенно не нравилось то, что на Яна бессовестно скинули ответственность за жизни каждого из них. Слишком много для него одного.
– Какая муха тебя укусила, Веселина? – недовольно пробормотал Ян и слабо поморщился, дёрнув правой рукой.
Она тут же приблизилась к нему и без слов схватила его за предплечье. Закатала край окровавленной рубахи и увидела порез – глубокий и серьёзный. Удивлённый взгляд волхва Лина игнорировала намеренно, не до этого было.
– Весело быть героем? Думаешь, чем больше собой рискуешь – тем громче тебя потом в легендах славить будут? – хмуро спросила она и выудила из старой тряпичной сумки клочок чистой ткани. – Пока так перевяжу, но как только остановимся – обработаю хорошенько. А до тех пор, не суйся никуда… Иначе я сама тебя прирежу.
– Боюсь-боюсь, – насмешливо донеслось в ответ.
Большак им следовало преодолеть как можно скорее, потому что по этой дороге часто проезжали не только торговцы, но и городские патрули. Попадаться им на глаза – дело дурное, они и спрашивать не станут, увяжутся тут же следом. До северных границ Пряценского княжества им оставалось около двух или трёх дней, если активно преодолевать расстояния, не задерживаясь нигде без лишней надобности. А там уже и до земель Червонского княжества рукой подать. Веселина слышала, что там уже вовсю пировали варвары с далёкого севера, что лежал за пределами Зорканского моря. В народе о них гутарили разное, но больше, конечно же, плохое.
Поговаривали, что воины с Волчьих островов пили кровь своих врагов, чтобы забрать себе их жизнь и силу, а после танцевали на их костях. А ещё – что в бою они были страшнее стаи разъярённых волколаков. И от этих слухов её бросало в дрожь. Встречаться с ними лицом к лицу хотелось в последнюю очередь.
Ближе к вечеру, когда красное солнце уже красило землю в пламя, они добрались до незнакомой деревеньки. К счастью или к сожалению, заброшенной. Веселина почувствовала смрад смерти сразу же, как только они приблизились. Много несчастья случилось на этой земле, много слёз она впитала.
– Что же здесь произошло?.. – спросила Звана, с грустью оглядев опустевшие дома. – Разрушений особо не видно…
– Зато кровь видно, – отозвался Вацлав и, спешившись, присел у одной из калиток. – Не нравится мне здесь. Может, ночь подальше отсюда проведём?
– До ближайшего города добираться долго, а в здешних лесах ночевать нельзя, – сухо сказал Ян, внимательно оглядев пустые избушки. – Останемся здесь. Найдите избу поцелее.
На том и порешили. Коней оставили в конюшне, где обнаружился и овёс, и свежая вода. Казалось, деревенские ушли отсюда совсем недавно, оставив все свои вещи на прежних местах, чтобы потом вернуться. Даже несколько лошадок всё ещё стояли в своих стойлах, встревоженно пофыркивая на чужаков. Остальные, должно быть, убежали. Веселина напряжённо дёрнулась, услышав хлопанье крыльев за спиной. Пара воронов, усевшись на ветви раскидистой цветущей черёмухи, поглядывали на них с интересом и не спешили улетать. Эти птицы у неё с прошлой зимы вызывали дурные ассоциации…
Пока волхвы осматривали дома, она прошлась вдоль улицы, со страхом отводя взгляд от кровавых следов, видневшихся тут и там. Но тел не было – ни одного. Словно они испарились, развеялись по ветру. У старого деревенского колодца Веселина остановилась и задумчиво заглянула туда, решив проверить, не пересох ли он.
И едва подавила испуганный крик, когда из тёмной глубины на неё вытаращились два грустных синих глаза. Мальчишка лет двенадцати, мокрый и дрожащий, протянул к ней тонкую ручонку и слабо протянул:
– Помогите, тётя. Помогите, пожалуйста…
Глава 13
Признаться честно, найти деревенского мальчишку в колодце – не самое удивительное открытие в его жизни. Куда удивительнее то, что он каким-то чудом остался в живых. Неизвестно, сколько сопляк просидел в ледяной воде, потому что жители деревни, по ощущениям, ушли отсюда если не ночью, то точно ранним утром, потому что все рабочие инструменты оставались на своих местах. А крестьяне брались за них спозаранку. И, пожалуй, ему необычайно повезло, что Лина со своими неясными предчувствиями отважилась заглянуть в этот богами забытый колодец.
– Хватайся крепче, малец.
Они вместе с Вацлавом сбросили мальчишке ведро и налегли на ворот. Из глубины послышался скрип и плеск воды. И вскоре из тьмы колодца показалась светловолосая макушка, а за ней – бледное испуганное лицо и синие глазюки, большие, как у девчонки. Он схватился за деревянную ограду и, надрывно закряхтев, с шумом рухнул на траву. Веселина подлетела к нему и аккуратно приподняла мокрую голову, осматривая с таким пристальным вниманием, словно пыталась заглянуть ему в душу.
– Что с тобой случилось? Как ты в колодце очутился? – взволнованно спросила она, ощупывая его руки. – Где болит? Идти можешь?
– Н-нога, – дрожащим голосом пролепетал мальчишка и поморщился. – Я на неё упал, б-больно…
Найдёныш слабо подрагивал и был холодным, как лёд. Колодезная вода в такое время года не отличалась теплом. Веселина осторожно подсунула руку мальчику за спину и посмотрела выжидающим взглядом на Яна и Вацлава. В глазах у неё горело почти раздражение, потому что они явно помогать не спешили.
– Так и будете истуканами стоять? Помогите ребёнка в избу занести! Шустрее! – скомандовала она тоном, не терпящим возражений.
Ян дёрнул бровью и подхватил мальчишку на руки, решив, что его одного здесь – более чем достаточно. Худощавое тельце было едва ли тяжелее мешка, забитого листвой. Вацлав, который плёлся рядом и косо поглядывал в сторону кудрявой макушки, недовольно зафырчал:
– А чего это она нами командовать повадилась? Ишь, нашлась какая…
– Ну, иди, скажи ей это прямо, – хмыкнул Ян и окинул его хитрым взглядом. – Или ты только Зване позволяешь собой помыкать?
Юноша побагровел в мгновение ока, да так, что лицо его теперь почти сливалось по цвету с рыжими волосами. Но Ян все эти оправдания и лепетания слушать уже не стал – не до того было. Он зашёл в избу и опустил притихшего мальчонку на деревянную скамейку, которая скрипнула под его весом. Колодезный найдёныш глянул на него исподлобья – и во взгляде этом был и страх, и настороженность, и готовность бежать в любой миг куда подальше. Хотя в таком положении – скорее ползти. Ян, пользуясь тем, что Веселина копошилась где-то в соседней комнате, присел подле него. И, не сводя с бледного лица внимательных серых глаз, сказал с лёгкой ухмылкой:
– По мордашке твоей вижу – знаешь что-то. Поделись-ка и с нами тайной. Куда ушли твои односельчане?
– Не знаю, из колодца плохо видно, – огрызнулся мальчишка, в голосе которого вдруг прорезался яд. – А тебе, чужаку, на кой это знать?
– Да думаю – может и лечить тебя, паршивца, не следует, – прищурился Ян и предупреждающе хрустнул пальцами. – И ты выражения-то выбирай, когда со старшими разговариваешь…
– А мне казалось, что волхвы только калечить и умеют, – ощерился найдёныш и тут же вжал голову в плечи, явно испуганный собственной дерзостью.
Ян лишь мрачно улыбнулся, но промолчал в ответ на эти колкие слова. Ситуация начинала приобретать для него более-менее ясные очертания. Веселина, заметившая их напряжённые переглядывания, приблизилась к нему и недоумённо приподняла бровь.
– О чём вы говорили? – аккуратно спросила она и поставила чашу с тёплой водой на скамейку.
– Тётя, почему вы с волхвами княжескими якшаетесь? – с подозрением проронил мальчишка, прожигая Яна настороженным взглядом. – У него на руках белые узоры! Эт-то же руны! Такие только у княжеских есть! Мне батька о них рассказывал…
Девица нахмурилась и, мазнув взглядом вдоль его предплечий, на которых слабо виднелись колдовские следы, устало вздохнула. Безмолвно макнула в воду небольшую тряпицу, а после настойчиво провела мокрой тканью по чумазому лицу наглого найдёныша. Тот сразу же зафырчал, задёргался, но, видимо, раненная нога не дала ему ловко соскочить с лавки, чтобы сбежать куда-нибудь подальше от странных спасителей. Ян едко хмыкнул и умостился за столом – хлипкая табуретка слабо пискнула под ним. Ночь опустилась на деревню плотной завесой, заставляя покосившиеся избушки, в которых не горел свет, окунуться в кромешную темноту. Лес, видневшийся неподалёку, теперь выглядел более угрожающим, чем при свете солнца.
И нечистью от него запахло будто бы ещё сильнее.
– Это так ты о своих спасителях отзываешься? – строго спросила Лина, бросив тряпку, и потянулась к его ноге, на которой уже успел расцвести здоровенный синяк. – Да если бы не этот княжеский волхв – куковать бы тебе в том колодце до самой смерти!
– Если бы не волхвы… с нашей деревней всё было бы замечательно! – закричал мальчик, и вдруг слёзы брызнули из его глаз.
Веселина поражённо застыла, так и не открыв флакончик с мазью, и глянула на него с опасливым ожиданием. Видимо, вспомнила события годовой давности. Ян прищурился, оглядывая мальчонку столь пристально, словно искал в нём какой-то подвох. Нет, в этом хилом тельце опасности он не ощущал, но вот с поселением явно случилось что-то дурное. И, очевидно, руку к этому приложили змееголовые. Вырезать целую деревню для них – как помочиться сходить. Ребёнку, вероятнее всего, просто повезло – мать в колодец скинуть успела или же сам туда прыгнул, чтобы спастись.
От остальных избавились. Хотя, учитывая тот факт, что тел он нигде не обнаружил – избавились не до конца.
– Сколько их было, малец? – поинтересовался Ян, стукнув пару раз костяшками пальцев по деревянному столу. – Чем честнее будет твой ответ, тем больше шансов у нас – и у тебя в особенности – будет уйти отсюда живыми.
– Ян, не нужно так… – робко проронила Лина, которую явно разрывало от противоречивых эмоций.
– Двое. Их было двое, – неожиданно твёрдо сказал найдёныш, шмыгнув покрасневшим носом. – В чёрных плащах… Они даже не шевелились, просто стояли на месте, а люди замертво падали. Батька мой велел мне бежать, а сам с топором бросился прямо на них. Но его о землю так приложили, что…
Мальчишка вновь зашёлся в рыданиях и затрясся от пережитого страха. Веселина, замешкавшись, приблизилась к несчастному ребёнку и притянула его к себе, обнимая обеими руками. Осиротеть в двенадцать годков – тяжкая доля для того, кто с младенчества привык получать от родителей лишь любовь и нежность. Но Ян это сладкое чувство заботы познал впервые лишь тогда, когда ему стукнуло десять. Воспоминания о детстве были мутными и хаотичными, как отражение в старом зеркале, но кое-что он всё же помнил. Например, узор в виде четырёх змей, который опоясывал загривок его отца. И хорошего сказать о нём было нечего.
Судьба с ранних лет пророчила ему на редкость дерьмовую жизнь. Старые шрамы на теле до сих пор помнили след от отцовских рук, потому что он никогда не брезговал применять силу.
– Тебя как звать-то, малец? – спросил Ян, с трудом подавив усталый вздох.
– В-Войко я, Войко, – заикаясь, отозвался найдёныш и поднял на него раскрасневшиеся глаза. – А в-вы же убьёте тех, кто н-напал на нашу деревню?
Яну хотелось бы огрызнуться в ответ на этот вопрос, но он промолчал, проглотив рвущиеся наружу ругательства. Княжеские волхвы в сознании людей – твари похуже головорезов, которые живут лишь ради сражений, крови и звонких монет. Возможно, именно поэтому им всем казалось, что резать собственных собратьев – это легко. Они ведь за благое дело, они ведь ради защиты, ради них, бедных и несчастных. Только вот люди ввиду своей слабости были куда расчётливее волхвов. Не можешь получить силу честным путём – захвати её хитростью, обмани, соверши подлость. Ведь это всё ради выживания. Перед глазами вдруг всплыло ледяное лицо Братиславы, её скривлённые в презрительной улыбке губы. Знакомая ярость полыхнула в груди, обжигая нутро до боли, до сажи, до тлетворного запаха дыма.
Он вспомнил о Вороньей долине, о собственных товарищах, у которых не было иного пути, кроме как подчиниться приказу княгини. Приёмная мать, оставшаяся в Пряценске… Ян верил, что Велибор не бросил её в беде, но тревога сворачивалась вокруг его шеи змеёй.
– Ян, что-то случилось?
Веселина замерла перед ним и взволнованно коснулась лба кончиками тёплых пальцев. Её светло-карие глаза слабо мерцали в полумраке, разгоняемом лишь парой лучин. Мальчишка, сжавшись на лавочке комочком, продолжал дрожать, роняя слёзы. Оплакивал свою личную маленькую потерю.
– Пока есть время, нужно обработать твою рану, – задумчиво сказала она и присела на соседний стул. – А то мало ли какую заразу подцепишь… Побледнел вон, как поганка.
Он успел поймать женскую руку до того, как она потянулась в сторону своей сумки, в которой, наверное, хранился весь её лекарский клад. Тёплая ладошка, удивительно крохотная на фоне его пальцев, приятно согревала огрубевшую кожу. Яну не хотелось задумываться над тем, что толкало его на эти странные поступки – просто отпускать Веселину не было ни малейшего желания. Лина не была похожа на тех женщин, с которыми ему прежде доводилось иметь дело, а потому он совершенно не понимал, как с ней правильно обращаться. От неё веяло родным домашним уютом, смесью хвои и каких-то терпких лечебных трав, а ещё чем-то знакомым до боли.
Наверное, если бы у его детства был тёплый дом и любящая семья – они пахли бы также. По крайней мере, ему этого хотелось бы.
– Ты чего? – непонимающе моргнула глазами Лина и покосилась на ладонь, которая продолжала упорно сжимать её пальцы. Очаровательный румянец разлился по девичьим щекам. – Дай хоть рану тебе обработаю…
– Само милосердие, – хмыкнул Ян и с любопытством скользнул пальцем вдоль женского запястья. Тонкое и белое – такое сломать легче, чем сухой прутик. – Мне иногда интересно становится… Как в тебе эта безграничная доброта уживается с таким-то паршивым характером?
Он смешливо прищурился, заметив, как раздражённо насупились её брови. Яркая, живая и открытая – такая, какую он встретил прошлой зимой. Без острых взглядов и холодных улыбок, от которых подрагивали губы. Люди, такие же как тот мальчишка из колодца, окунули её в грязь, забросали камнями и обвинили во всех смертных грехах… Но она упорно продолжала тянуться к ним, дарить свою заботу и любовь, которой, наверное, было слишком много для неё одной.
– Мне казалось, что за минувший год ты окончательно разочаровалась в людях, – как ни в чём не бывало, продолжил он, упорно удерживая её вырывающуюся руку в своей ладони. – Но, видимо, вторая часть твоей сущности видит в них дальнюю родню? А не боишься, что вновь камень в спину прилетит? Или строить из себя жертву в такой ситуации тебе нравится куда больше?..
– Да отпусти ты меня!
Её крик отрезвил – и пальцы разжались само собой. Веселина подскочила на стуле, отчего он с грохотом рухнул на пол, и оглядела его непроницаемое лицо потемневшими от злости глазами. Что-то в ней надломилось, пошло рябью – словно долго выстраиваемая иллюзия равнодушия выветрилась, открыла чужому взору то, что было сокрыто в глубине девичьей души. Он видел эту напуганную девочку ещё вчера, когда она с трудом могла сдержать рвущиеся изнутри слёзы и страх. И сейчас они вновь показались в уголках глаз.
Найдёныш по имени Войко испуганно зашевелился на скамейке, глянув на них с опасливым интересом. Но едва ли они обратили на это внимание. Веселина плотно сжала губы, явно желая покрыть его грубыми ругательствами. Её пальцы дрогнули и сжались в кулаки, когда она, едва сдерживая себя, процедила:
– Ещё вчера ты говорил мне не отворачиваться от моей человеческой половины. А сейчас что? Уже берёшь свои слова назад? – Лина указала пальцем на притихшего мальчишку и рявкнула: – Вот, к чему в итоге приведёт вас эта клятая вражда! Я знаю, что тебе приходилось сталкиваться с людским презрением гораздо чаще, чем мне… Но это вовсе не значит, что каждый из них заслуживает смерти! Так что плохого в моём желании помочь им? Неужели можно только ненавидеть?!
Ян невольно поморщился, с сожалением подумав о том, что говорил он прошлым вечером вещи излишне правильные. Да и то, лишь для того, чтобы успокоить её. Только вот мир, в котором они жили, этим правилам и заветам не следовал. На словах достичь согласия и пресечь смерти – проще простого. Нужно лишь заключить перемирие и наказать враждующим сторонам отозвать войска. Но что делать, если ненависть настолько укоренилась в них, что отодрать уже не получается? Из года в год дети впитывали её вместе с материнским молоком, росли с мыслью о том, что те, другие, могут в любой миг прийти в их отчий дом и отнять всё, что было дорого.
Тогда обязательно найдутся те, кто плюнет на запрет и прольёт новую кровь. И этот бесконечный круговорот смертей – люди убивают волхвов, волхвы мстят людям – будет длиться до скончания времён. До тех пор, пока чей-то род не прервётся…
Он поднялся и глянул на неё сверху вниз. Рядом с ним Веселина казалась до смешного маленькой, беспомощной. Убить такую, как она, – дело пяти минут. И ему совершенно не хотелось, чтобы эта бестолковая дурёха, отчаянно желающая помочь всем вокруг, однажды лишилась жизни из-за своей слепой доброты.
– Ты не сможешь быть «между», когда разразиться полноценная война, Веселина, – сказал Ян и скользнул острым взглядом по лицу Войко, который внимательно наблюдал за ними из угла. – Люди – друзья лишь до тех пор, пока им выгодно. Как только события обернутся не в их пользу, они воткнут тебе нож в спину, как уже сделали это однажды. Я не прошу ненавидеть, но советую выбрать сторону.
На её упрямый взгляд он лишь устало усмехнулся и, направляясь к двери, бросил напоследок:
– Вполне возможно, Радовид снился тебе не просто так. В конце концов, война с варварами с севера – не единственная проблема, которая ожидает людей в ближайшем будущем, – Ян обернулся, и в серебристых глазах сверкнул золотистый отблеск лучины. – Княжеские волхвы совсем скоро тоже начнут действовать. Ну, а мы лишь подтолкнём их к этому, если найдём Огнедара. Поэтому подумай хорошенько над тем, кем ты хочешь быть – волхвой или же… человеком.
Ян не стал дожидаться её ответа, решив, что в таком состоянии их разговор неминуемо зайдёт в тупик. Он открыл дверь, с наслаждением вдохнув свежий ночной воздух, но оглушительный вопль Вацлава заставил его вздрогнуть от неожиданности.
– Упыри! Более десятка!
Звана, которая жевала травинку на крыльце, испуганно подскочила – и на лице её отразился самый настоящий неподдельный ужас. Ян чертыхнулся и, с лязгом вынув меч из ножен, обратился к волхве на ходу:
– Нанеси защитные руны на дом, мы с Вацлавом отвлечём их ненадолго. Времени мало, так что работай быстро.
Звана растерянно заметалась и закивала, и маска спокойствия слетела с её лица в одно мгновение. Она и с одним-то упырём со своим хрупким телом справиться могла с трудом, а с такой толпой – и подавно. Да и их уродство явно внушало ей дикий страх, который настолько затмевал мысли, что не позволял сражаться в полную силу. Занять её рунами – лучше решение из всех возможных.
Вацлав обнаружился на подходах в деревню, у закрытых ворот, которые трещали от мощных ударов. Юноша напряжённо глянул на него и отошёл от заграждения, которое пробудет их защитой совсем недолго.
– Больше десятка, говоришь?
– Намного больше, командир.
Ну что ж, вот он, ответ на вопрос, куда подевались жители деревеньки. Догадка про змееголовых подтвердилась в очередной раз. Они любили убивать людей, а после превращать их в пустоголовую нечисть, которая целиком и полностью подчинялась их приказам. Только вот складывалось такое ощущение, что здесь их ждали уже давно. Всё происходящее походило на хорошо спланированную ловушку, капкан, ловко зарытый в земле.
Довести мысль до конца ему не позволила уродливая вытянутая морда, которая показалась из-за ворот. Упырь хищно ощерился и рванул к ним, желая обглодать сочные волховские косточки. Ян черканул лезвием по его груди и поморщился от крови, которая попала на лицо. Нечисть взвыла от боли, но замахнулась ещё яростнее, чем прежде, – метила острыми когтями ему прямо в голову.
К счастью, удача оказалась не на её стороне, потому что Вацлав, подоспевший сзади, одним ударом снёс с плеч клыкастую морду. Чудовище с грохотом рухнуло на землю, поднимая пыль, но радоваться было рано. Потому что со стороны ворот уже лезли остальные. Кто-то поменьше, кто-то побольше – обращали, судя по всему, всех подряд. Должно быть, последователи «Велесова братства» сильно устали, пока проклинали эту разношёрстную толпу. К тому же для того, чтобы контролировать их всех, нужно находиться неподалёку.
Его догадки подтвердились, когда за спинами упырей мелькнуло два силуэта в тёмных плащах. Фигурка поменьше махнула рукой – и монстры покорно замерли, окружив их кольцом.
– Вот так встреча! – прозвучал воодушевлённый женский голосок. – Командир Громового взвода, рада встрече! Как нынче дела в столице обстоят? Говорят, ты всю княжескую дружину перебил!
– С кем честь имею говорить? – с мрачной усмешкой поинтересовался Ян.
Девушка скинула со своей головы капюшон и широко улыбнулась. Светлое лицо, чёрные волосы и горящие безумием тёмные глаза. Пугающе красивая в своей жажде крови, которая читалась в каждом движении.
– Я – Соня, – пропела она и облокотилась спиной на одного из упырей, который покорно терпел все её прикосновения. – Мы вас тут так долго поджидали, думали, что состаримся! Было так скучно! Пришлось, как видишь, чуть-чуть порезвиться с местными деревенщинами…
Соня погладила замершее чудовище по вытянутой гладкой голове и подняла на него острый взгляд. Что-то опасное мелькнуло в глубине этих тёмных зрачков.
– И чего ждали?
– Да птичка нам напела, что с вашей компанией девица одна таскается, – отозвалась Соня и приблизилась к нему, замерев на расстоянии вытянутой руки. – Кудрявенькая такая, миленькая… Веселиной звать. Отдай её нам.
– И на кой чёрт мне это делать? – раздражённо дёрнул уголком губ Ян и медленно поднял почерневший от крови меч. Теперь лезвие утыкалось прямо в хрупкую девичью шею. – Зачем вам Веселина?
Девица даже не дёрнулась, лишь безумная улыбка стала чуть шире. Соня расслабленно развела руками и проронила с видимым неудовольствием:
– Откуда мне знать? Мой братец Лютобор помешан на этой девчонке, очень она ему нужна для каких-то определённых целей, – она капризно надула губы. – Меня в такие дела не просвещают. Поэтому отдай уже полукровку и разойдёмся!
Соня вдруг подалась вперёд, отчего лезвие меча скользнуло вдоль её шеи, оставляя тонкий росчерк. Но она не обратила на этого никакого внимания – в тёмных глазах полыхнул азарт.
– Я обещаю, что отпущу вас подобру-поздорову, если отдадите мне её! Мы же все знаем о том, что ты устроил в Пряценске… Признаться, я думала, что княжеские волхвы слишком бесхребетные, чтобы предпринять какие-то решительные действия, но ты, – Соня весело хохотнула. – Но ты куда ближе к нам, чем к слабакам из Вороньей долины!
Ян едко ухмыльнулся, и без лишних слов обхватил пальцами тонкую девичью шею.
– Сочту это за похвалу. Только вот Веселину я вам отдавать не хочу, ты уж извини.
– Какая жалость, – обиженно проронила Соня и дёрнула указательным пальцем. – А я хотела с тобой по-хорошему…
Нечисть хищно оскалилась – и бросилась к ним с бешенным рыком.
Глава 14
За последние пару дней страх, казалось, намертво врос в неё. Сперва она напоролась на одичавшую полудницу, затем едва не угодила в ловушку водяного, потом спасалась бегством от своры княжеских дружинников, которые желали разорвать их на части. А теперь была заперта в брошенной богами избе, прислушиваясь к тому, как отчаянно завывали на улице восставшие мертвецы. Звана возилась неподалёку, высекала на внутренней стороне дома руническую вязь, но Лина видела её дрожащие потные ладони, из которых то и дело норовил выскользнуть миниатюрный кинжал.
От очередного надрывного визга, который в этот раз прозвучал удивительно близко, волосы на затылке встали дыбом. Волхва испуганно пискнула и дёрнулась в сторону, выронив своё оружие. Веселина впервые видела Звану такой – растерянной и совершенно не готовой к сражению. Во время боя с полудницей она показалась ей непревзойдённой воительницей, которая способна мастерски сочетать колдовство с лязгом стали. Но сейчас в её светлых глазах мелькал лишь ужас.
– Звана, вставай, – сказала Лина и присела подле неё, хватаясь за тонкие дрожащие плечи. – Нам нужно закончить руны. Давай, я помогу тебе…
– Нет, я не могу! – пискнула Звана и вжала голову в колени, пряча от неё побледневшее лицо. – Нам конец, Лина, конец! Их там целая свора! Мои слабые руны не остановят всех!
– Нельзя сдаваться раньше времени. Вставай, ну же…
– Сдаваться? – волхва вдруг рассмеялась и подняла голову. В голубых глазах, блестящих от слёз, мелькнула горечь. – Лина, моего отца вместе с отрядом из двадцати воинов Громового взвода растерзали пять таких тварей. Пять! Представь, что сделает с нами стая, в которой больше десятка?
Веселина поражённо замолчала и поджала губы. Она аккуратно коснулась белокурой макушки и провела по мягким волосам. Успокаивала её, словно ребёнка, но на деле – пыталась убедить себя в том, что опасность минует их, как и всегда.
– Там Ян, он в обиду тебя не даст, – натянуто улыбнулась Лина, пытаясь игнорировать волнение, которое оплетало её сердце змеёй. – Сама же говорила, что он очень сильный. И Вацлав тоже там, помогает ему. Поэтому верь в них чуточку больше…
Звана на эти слова отреагировала лишь судорожным дёрганым кивком, но лица не подняла. Так и сидела, сжавшись в комочек у двери. Веселина подобрала брошенный кинжал с пыльного пола и посмотрела на неровные чёрточки, опоясывающие брёвна. Она понятия не имела, что с ними делать дальше – как закончить узор, как он вообще должен выглядеть? Сейчас мерзкое чувство собственной беспомощности казалось совершенно невыносимым, потому что Лине не хватало знаний и опыта, чтобы помочь общему делу. Княжеских волхвов с юности обучали обращаться с рунами, а в семьях, где оба родителя владели колдовством, дети впитывали этот дар вместе с молоком матери.
Но её этому никто не учил. Никто не говорил – как правильно и как нужно. Своего отца она даже не видела, а мать упорно отмалчивалась, хороня эту тайну глубоко в себе.
– Тётенька, вы тоже умеете колдовать?
Веселина обернулась, посмотрела на Войко, который соскользнул с лавки и, прихрамывая на одну ногу, подошёл к ней. Заплаканные мальчишеские глаза внимательно оглядывали её, словно пытались разглядеть все ответы на свои вопросы.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – отозвалась Лина и поднялась, спрятав кинжал за пояс. Звана протеста не выразила. – Тебе стоит спрятаться… Снаружи очень опасно.
– Мне батька рассказывал, что упыри – это люди, умершие в страданиях, – скорбно сказал Войко. – Скажите, тётенька, тех чудовищ, которые там беснуются, – никак нельзя оживить?
– Их можно только убить, малец, – прозвучал приглушенный голос Званы, которая даже не глянула на него. – Либо они нас – либо мы их.
Изба погрузилась в тяжёлую тишину – было слышно, как догорала последняя лучина. Веселина устало выдохнула и всмотрелась в темноту за окном. Только сейчас она осознала – на улице вдруг стихли все звуки. Стало настолько тихо, что Лина слышала лишь собственное сбивчивое дыхание. Это странное затишье продлилось совсем недолго, чуть больше тридцати вдохов.
А потом крыша над их головой заходила ходуном, на макушку посыпалось дерево и опилки. Звана, потеряв голову от страха, взвизгнула, когда в небольшое окно сунулась длинная когтистая лапа. Она перевернула стол, раскидала табуретки и скамейки. Войко, побледневший, но не потерявший трезвости ума, вдруг завопил, изо всех сил стараясь перекричать рычание монстра:
– Нам нужно на улицу!
Веселина эту идею не оценила от слова совсем, но изба, сотрясающаяся под тяжестью нескольких тел, едва ли будет для них надёжным убежищем. Любое мгновение могло стать последним, а потому действовать необходимо быстро. Схватив Звану, которая жмурилась и рыдала, сжимая свой громовой медальон в пальцах, Лина буквально выволокла её на улицу. Войко вывалился следом – и именно в этот миг крыша с грохотом рухнула на пол, едва не похоронив их под тяжёлыми балками.
Гигантская туша, представляющая собой отвратительную помесь крысы и мужика, неуклюже растянулась на полу и заверещала голосом летучей мыши. Озноб пробил её спину холодным потом, кончики пальцев закололо от страха и желания поскорее сбежать. Пока один упырь силился перевернуться, а другой рыскал на крыше, она схватила Войко за шкирку. Звана, потерянная окончательно, еле-еле перебирала ногами, но послушно шла за ней в ту сторону, где по ощущениям находился Ян. В темноте было слишком сложно разглядеть хоть что-то.
Очертания знакомой фигуры и рыжие волосы Вацлава, гореящие в ночи ярче факелов, обнаружились неподалёку, у сельских ворот. Вот только вокруг них плотным кольцом сомкнулись восставшие мертвецы – уродливые и безумные. Она разглядела чью-то тёмную тень у входа в деревню, и ещё один незнакомый женский силуэт, который стоял подле Яна. Но он вдруг растворился в воздухе, рассыпался стаей воронов прямо в его руках. И очутился прямо перед ней.
– Так ты и есть Веселина? – с широкой улыбкой спросила черноволосая девушка, которая возникла перед ней буквально из ниоткуда. – А меня Соней звать! Заставила же ты нас побегать! Честное слово, это было безумно утомительно.