Мария Печурина
Небо в призраках
– Прости, – прошептал он, чем вызвал лишь недоумение. Габриелла не думала, что связь может так повлиять на него, изменив до неузнаваемости. Но Властитель отстранился, а потом и вовсе покинул постель, подтверждая абсурдность всего происходящего. Дверь в спальню открылась через несколько минут. Лунный свет обволок высокую фигуру вампира, а после комната снова погрузилась во мрак.
И тут Габриелла поняла, что совершила ошибку, которая может стоить им всем очень дорого.
***
Эта ночь и следующая прошли в каком–то странном забытье. Каждый вечер, просыпаясь в объятиях вампира, она замирала от страха, но каждый раз он уходил практически сразу. Что он себе позволял, так это прижать ее к своему телу посильней, поцеловать в шею и поспешно покинуть спальню.
На Габриеллу накатила странная апатия ко всему происходящему. Она бродила по замку в гордом одиночестве и даже стража не преследовала ее. Неужели Первый позволили ей уйти или надеялся, что она все обдумает и останется с ним. Останется, конечно, останется, пока ее друзья преодолевают путь до замка. Догадывается ли Властитель о том, что они задумали? Понимает ли, что это затишье перед бурей, которая либо сметет одного, либо всех?
Когда в дверях спальни ближе к рассвету появилась знахарка, Габриелла уже не знала, то ли радоваться, то ли нет. Без лишних слов ведьма протянула ей небольшой флакончик с зельем.
– Пей до дна, – строго приказала знахарка, – и иди к нему в кабинет. Сделай все, чтобы он взял твою кровь.
Габриелле оставалось лишь послушаться. Зелье на вкус было таким же, как и прежде, и никакого вреда ей не причинило. Оставалось надеяться, что на Первого оно повлияет иначе.
После ухода знахарки прошло несколько минут. Габи предусмотрительно умылась и прополоскала рот водой, чтобы пропал вкус зелья. Она уже преодолела половину пути до кабинета, когда из–за очередного поворота показался вампир, спеша ей навстречу. Габи притормозила, ожидая его. Поравнявшись с ней, он внимательным взглядом оглядел ее с ног до головы. Габриелла набравшись храбрости, не отводила глаз, в свою очередь, рассматривая вампира. Он казался уставшим и каким–то обесцвеченным. Будто с него разом сошли все краски жизни, и он стал подобием призрака. Габриелле стало жалко его. Она могла бы ненавидеть, мстить, желать его смерти, но сейчас ей по—настоящему было его жалко. Еще она знала, что на этот раз никакое зелье не могло заглушить их связь надолго. Поэтому, видимо, почувствовав что–то неладное, он и спешил к ней. Испугался?
Габи понимала, зачем это делала. Могла бы сопротивляться, но не стала, позволив чужим эмоциям руководить своими действиями. Вот так встать на цыпочки, обхватить его шею руками и прикоснуться к жестким горячим губам в легком поцелуе. А дальше все как–то завертелось. Осознала, что на руках вампира, только когда он внес ее в спальню. Он был ни в пример нежным и внимательным, когда избавлял ее от одежды, покрывая каждый кусочек оголенной кожи поцелуями. Габи плыла в дурмане, изгибаясь и постанывая от жарких объятий.
– Возьми мою вену, – прошептала она, сжимая пальчиками, обтянутые тонким хлопком сильные руки вампира. Он ухмыльнулся и запечатал ее рот поцелуем, а потом провел заостренными клыками по ее шейке, вызвав мурашки в пояснице. Это было даже не больно. Вампир старался аккуратно взять то, что было положено ему по праву. Несколько больших глотков, несколько маленьких. Он оторвался от ее шеи и взглянул в глаза. Габи с каким–то ожесточением ждала, когда же наступит эффект, но ничего не происходило. Минута, другая. Первый снова принялся исследовать ее тело обжигающими пальцами. А Габи не могла больше расслабиться. В ее голове билась мысль, что все зря, что ничего не сработало. Еще несколько минут, за которые Первый успел оголиться по пояс, не замечая ее наигранности в происходящем. И вот, когда уже Габи подумала, что ей не избежать вечности с этим чудовищем, внутри растеклось приятное тепло. Властитель замер, сдвинув брови. От первого болезненного спазма его тело выгнулось, и он опрокинулся на спину, пальцами расцарапывая себе грудь. А Габриелла закричала, потому что его боль отдавалась в ее теле и сознании.
Они пожертвовали ей!
Боль не покидала ее тело долгое время. Габи приходила в себя и снова проваливалась в темноту. Однажды, открыв глаза, обнаружила, нависшую над ней Еву. Та что–то говорила ей, водила перед глазами своей ладонью, но для Габи это ничего не означало. Ее разрывали разнообразные ощущения. От страха до злой истерики. Габриелла уже не могла определить ее ли это вообще эмоции. Теперь ей казалось, что смерть желанней такого мучения.
Полгода спустя…
Габриелла стояла на вершине горы и всматривалась вдаль. Перед ней расстилалась необъятная снежная равнина, отсвечивающая голубым в свете полной луны. Прекрасная картина, завораживающая, что глаз не оторвать. Жаль, что ей эта красота стала абсолютно безразлична. Полгода ожидания. День за днем, ночь за ночью. Их связь выжгла все эмоции.
– Освободи меня, – раздался еле уловимый шепот. Габриелла прищурила глаза и сжала зубы. Ночь за ночь на протяжении уже нескольких месяцев этот шепот леденил ее кровь, так же, как и тянул к себе. После очередной «весточки» от Властителя, Габриелла убеждалась, что никакое время не сможет разорвать их связь, но сообщать об этой невидимой нити никому не собиралась. В ее памяти хорошо отпечатались слова знахарки. Габи была уверена, что узнай, кто о безмолвном шепоте, и она будет мертва. Хотелось бы верить, что ни Ричард, ни Ева не решаться на такое, но лучше, стиснув зубы, надеяться, что время лечит.
Она провалялась в постели первые два месяца после того, как Властителя заточили. Боль с каждым днем становилась все меньше и меньше. Забота Евы была лучшим лекарством. Если бы не ведьма, Габи была бы мертва.
После того, как пришла в себя, не могла долгое время разговаривать и быть заинтересованной в чем—либо. Даже то, что Рафаэль выжил, стал вампиром и ни в чем ее не обвинял, ровным счетом ничего не значило для нее. Только недавно, будто пробуждаясь ото сна, всеми думами вампирши завладело желание увидеть гробницу Первого.
Огромная естественная пещера на самой вершине горы была найдена давным–давно Евой. Там она похоронила свою мать. Теперь два каменных саркофага стояли в центре высокого зала. С разных сторон были выстроены укрепления, чтобы обезопасить столь важное место от природных катаклизмов. Место вдобавок было заколдовано магией, а у подножия горы располагалось уже всем известное поселение оборотней. Они были еще одной предосторожностью, на случай если бы Властитель каким–то немыслимым образом смог вырваться из плена.
Насколько знала Габриелла после того, как Властитель получил дозу яда, его, обездвиженного, переместили сюда, заточив в саркофаг рядом с ведьмой. Но если ее душа давно покинула бренное тело, а то в свою очередь превратилось в прах, то с вампиром все было иначе. Саркофаг, поставленный как раз под небольшим разломом, сквозь которое днем пробивался солнечный свет, сделался для могущественного существа вечной пыткой. Сгореть он не мог, но боль, причиняемая ему от ожогов изо дня в день, была лучшим наказанием. Узнав о тех пытках, которые ощущает Первый, Габриелла поняла, почему в дневные часы ее кожа немного краснеет и начинает болезненно щипать. И терпела бы, если бы Ева в один из дней не заметила этого. Помогла обычная мазь от ожогов. Ей да, а каково ему? Жалость стало единственным чувством, которое испытывала Габриелла к своему мучителю. Жалость и тоска.
Рафаэль осторожно приблизился к сестре и встал за ее спиной немного левее. Он не бросал слов на ветер и не пытался лезть к ней с советами. Раф как никто другой чувствовал ее. Просто безмолвно стоять рядом – за это она была ему благодарна.
– Готова? – спросил он после нескольких минут ожидания. Габи лишь кивнула и взглянула на брата. Тот улыбнулся ей и протянул руку. Она охотно согласилась на его помощь. Так они и вступили в узкий лаз, ведущий в пещеру. Там их уже ждали Ричард и Ева.
Гробница была такой, какой ее описывали Габриелле, но главное, сколько раз во снах она видела это место! Первый даже таким способом пытался донести ей любую информацию о месте своего заточения, видимо, в надежде на освобождение. Зря. Несмотря на испытываемые чувства к данному вампиру, Габриелла никогда не пойдет на этот предательский шаг. Никогда и ни за что!
Сейчас же, обведя высокие своды глазами, взгляд ее остановился на саркофагах. Она прекрасно знала, в каком из них находится ее мучитель. Никто ее не держал, когда она неспешно подошла ближе и заглянула через прозрачную крышку горного хрусталя на восстановившееся от ожогов лицо Властителя. Его глаза были закрыты и, казалось, что он спал, но Габи прекрасно слышала, как его сердце учащенно забилось в предвкушении. Она не отшатнулась, когда темные глаза вперили в нее обжигающий взгляд. Он смотрел на нее со смесью злобы и щенячьей преданности, смотрел так, будто старался наглядеться в последний раз, запоминая перед смертью. Но это было не так. За маской или чувствами, на которые обрекла ведьма пары, в данном случае была скрыта бездна ярости. Он уничтожит ее, как только получит свободу. Иного не дано. И Габриелла мучилась вопросом, а что если, убив ее, он умрет сам, избавив всех остальных от постоянного опасения за свои жизни? Разве кто–то теперь рискнет проверить?
Им пора было возвращаться. Обратный путь займет несколько часов. Они успеют аккурат к рассвету.
Когда все отвернулись, Габриелла в последний раз взглянула на Властителя, стараясь отпечатать его образ в своей памяти и одними губами прошептала:
– Отпусти…
Всего лишь на мгновение ей показалось, что в темных глазах мелькнуло нежное, глубокое, понимающее чувство, но она не стала ждать ответа. Пошла вслед остальным, стараясь не думать о том, что тишина, наступившая в ее сознании, означает, что он все–таки не бесчувственный монстр.
Часть 2. И рухнул небосвод
Глава 11
Двадцать лет спустя…
Я иду по длинному коридору, выдолбленному глубоко под землей. От привычных серо—голубых стен веет холодом, но обнаженные по пояс вампиры, ворочающие то тут, то там огромные глыбы благородного камня, не замечают обжигающего морозца. Вот уже несколько лет в расположенных на земле вампиров горах день и ночь кипит работа по выработке мрамора. Ричард попросил нас с братом присматривать за трудягами, не допуская конфликтов между рабочими и не позволяя кому–либо напасть с внешних границ. Я прекрасно понимаю, что сделано это было неспроста – скитающаяся много лет по земле вампирша, которая может в любой момент свалиться на голову, неся с собой массу проблем для королевского семейства – не то, что нужно Ричарду и Еве. Им, взявшим на себя бразды правления нашей расой, пришла пора задуматься о безопасности последующих поколений, а для этого нужно держать врагов при себе. Я мысленно усмехаюсь этому. За все двадцать лет у меня даже мысли не было причинить кому–то из них вред, а наша связь с Первым давно уже истончилась, и теперь я воспринимаю ее как привычный шум где–то на задворках сознания. Но разве это объяснишь Ричарду и Еве? Отнюдь. Зато я свободна и все еще жива. Как же это прекрасно!
Сквозь высокие и узкие проходы я выхожу на улицу, вдыхая полной грудью прохладный воздух. Как же хорошо, стоять при дневном свете и иметь возможность насладиться горным воздухом. Глаза еще немного режет от солнечных лучей, но через какое–то время и это пройдет. Сегодня, будто дав мне небольшую передышку, небо затянуто облаками. Я окидываю взглядом расстилающийся до самого горизонта лес и наслаждаюсь чистотой вокруг. Вдалеке, приковывая на несколько секунд к себе взгляд, виднеется преисполненная величественным спокойствием гора с саркофагами.
Осторожно петляя по узкой утоптанной дорожке, спускаюсь вниз, решив прогуляться до нашего лагеря. Дорожка все мягче вьется по снежному полю, и я лишь мельком смотрю под ноги. Взглядом цепляюсь за небольшой овражек в сотне метров от меня, там неестественным темным пятном шерсти что–то копошится. Волки совсем обнаглели или обленились, что решили прикорнуть недалеко от вампиров. Я уверенно ступаю по дорожке, кажется, усерднее, чем обычно, топая ногами, но реакции со стороны зверья ноль. Дохлый волк? И только приблизившись к самому краю неглубокого овражка, я понимаю, что количество обладателей шерсти возросло вдвое и, если бы это были волки, мне бы стало легче, но снизу–вверх на меня смотрят два мальчугана. Одному, темноволосому и кареглазому, на вид около десяти. Он смотрит с таким укором, что я даже призадумываюсь, что я могла совершить ужасного в последнее десятилетие. Так ничего и не припомнив, я перевожу взгляд на малого, которому от силы пять лет. Мальчик светленький, а его разного цвета глазенки сверкают неподдельным интересом. Прежде чем поинтересоваться, откуда к нам пожаловали гости, осматриваюсь вокруг, но никого кроме меня и мальчиков здесь нет.
Без труда за шкирку вытаскиваю обоих из снега и ставлю на ноги. Тот, что помладше, во все глаза смотрит на меня, будто я диво дивное и чудо чудное, а вот его братец, теперь уже потупив глазки, рассматривает свои сапожки, которые, кстати говоря, стоят немалых денег. Я, конечно, слышала о сыновьях Ричарда и Евы, поэтому без труда признала в этих двоих оболтусах наших будущих правителей. Только каким ветром их сюда занесло?
– Где ваши родители? – наконец–то решаюсь поинтересоваться, накидывая на плечи мальчишек теплую шаль.
– В замке, – подает голос старший и хлюпает носом. Замечательно. Если кто–то из них окучирится, одной вампирше не поздоровится. А если оба? С этими не особо вдохновляющими мыслями я подхватываю мелкого на руки и прижимаю к себе. Он и не сопротивляется, с удовольствием обняв меня на шею. Старший не возмущается, видимо, остатками ума понимая, что мне будет тяжело нести их двоих, а так и было бы, если б я была человеком. Поэтому на его удивленный взвизг, когда я хватаю его за шкирку, даже не обращаю внимания. Главное сейчас быстрей добраться до лагеря. Там и ведьмы есть. Напоят мальцов своими отварами, а завтра с утра посажу их с чистой совестью на телегу и отправлю восвояси.
***
Мое появление с детьми на руках вызвало немало удивления. Кто–то из вампиров даже рискнул пошутить, что, дескать, как же так, с утреца была свободна, а к обеду уже с приплодом. Запомнив шутников и мысленно пообещав им в будущем ответить на каждое слово, я направилась к знахаркам. Те, быстро осмотрев мальчишек, стряпают свои любимые отварчики и поят ими мальчуганов. Я с удовольствием смотрю, как мальцы кривятся от невкусного зелья. То–то же! Не стоило шататься по лесу!
К тому моменту, как лечение закончено, наш обожаемый повар заканчивает готовить обед. Я, рассудив, что привлекать внимание остальных жителей лагеря опасно для их же здоровья, прошу накрыть стол в комнатке с камином, где и предполагаю в дальнейшем разместить именитых гостей.
Сидя за массивным деревянным столом, пристально изучаю мальчишек. Старший с удовольствием наворачивает тушеную с мясом картошку. Прогулки на свежем воздухе помогают нагуливать аппетит. Хе–хе. Мысленно я умиляюсь мальчуганами, но стараюсь держать суровое лицо, а то мало ли, что от них ждать!
– Вас зовут–то как? – интересуюсь, когда старший заканчивает облизывать миску.
– Я Эдгар, а это Генри.
– Приятно познакомиться с вами, молодые люди, а я Габриелла. Для друзей Габи.
– Я знаю. Папа о вас часто вспоминает, а мама ругается.
Да уж. Детская непосредственность.
– И как же вы попали в лес? – перевожу я тему, зная, что с детьми это сделать довольно легко, опустив неловкие моменты.
– Ри, – кивает Эдгар на младшего брата. Тот между прочим даже не обращает на это внимания и продолжает неспешно поглощать обед, но не с таким рвением как старший. – Он решил сбежать. Я хотел поймать и в замок привести, а он так драпал… А потом мы заблудились.
– Вы что, ночь в лесу провели? – любопытствую я, с подозрением сверля мальчишку взглядом.
– Уху, – подтверждает он, даже кивнув для убедительности. – Там была пещера. В ней и переждали… там так волки выли, – заканчивает он уже шепотом и вжимает голову в плечи. От его слов малой вздрагивает, зыркает на меня смущенно и снова утыкается в тарелку.
Если это правда, то Ричард и Ева, небось, с ума сходят, обшаривая лес и осматривая брюшки встреченных волков. Отправить им гонца раньше ночи не получится, да и смысла нет. Если даже он сейчас выедет, то до замка только к завтрашнему полудню доскачет. Вампир же, как стемнеет, может за какие–нибудь полчаса до замка добраться. Но уж, чур, не я!
– А можно мне каши? – робко спрашивает старший, смотря с надеждой на чугунок.
Кто я такая, чтобы отказывать малышне? Еще и молока наливаю этим сорвиголовам.
Разморенные вкусной едой, мальчишки начинают клевать носом. Я, недолго думая, укладываю их в кровать рядышком друг с другом. Сказку читать не приходится и то счастье. Постояв немного и посмотрев на мирно посапывающую ребятню, ловлю себя на мысли, что сама была бы не против стать матерью… Дурацкая мысль.
***
Смертником я решила сделать Рафаэля. Он, как раз довольный жизнью и сытый новенькой вампиршей в нашем лагере, неспешно идет ко мне. Улыбка с его губ не сходит последние… лет десять. Вот уж кто берет от жизни все. Ловелас, чтоб его!
– Слышал, моя сестренка обзавелась детками, – начинает он без любезностей. Я в мыслях отрываю языки всем сплетникам. Вот уж не думала, что мужики хуже базарных баб!
– Это детки Ричарда и Евы, чтоб ты знал, – спокойно информирую я брата и с удовольствием наблюдаю, как лицевая растительность, ну та, что повыше глаз, скрывается за длинной челкой братишки.
– И какой леший их сюда занес? – интересуется Раф, почесывая ухоженную бородку.
– Сбежали, – вздыхаю я.
– С чего это?
– Вот и выясни, – ехидно произношу я. – Как стемнеет, отправляйся в замок и скажи, что они у нас. Утром отправим их с обозом в замок.
– Не боишься, что кто–то решит их… ну ты поняла.
– Лекари сказали, что с такой защитой, как у них, на драконов ходить.
– А что, драконы существуют? – смеется Раф и тут же получает снежком в лицо. Достал, честно.
***
Рафаэль вернулся поздней ночью. Со своей привычной улыбочкой предложил спрятать деток от родителей, потому что, судя по разговору, мелких ничего хорошего не ждет. Я отмахнулась. Поругают их, может, Ричард даже выпорет их розгами да этим и ограничится. Дети, как–никак, наследники.
Утром мальчишки послушно позавтракали. Но по выражению их лиц сразу стало ясно, кто получит большую долю порки. Эдгар сиял от перспективы оказаться дома, а не в лесу или в лагере, где вокруг одни вампиры. Генри же, насупившись, так и не произнес и слова. Я даже поинтересовалась у Эдгара, говорит ли он вообще. Оказывается, да, только непонятно, что с ним сейчас. Может, испугался?
Повозки уже были готовы и ждали только маленьких принцев. Накатившая нежность к детям вылилась в неосознанный порыв. Сама не поняла, как сгребла их в охапку и, расцеловав, попросила вести себя хорошо. И уж точно здравому смыслу не подчинялось желание не отпускать от себя этих мальчишек. Боясь, что они замерзнут, поверх большой шкуры, в которую закутали принцев, я набросила свой любимый кожух, подбитый пушистым мехом. Удостоверившись, что охрана прекрасно поняла, что от нее требуется, я разрешила обозу выдвигаться. И еще долго смотрела в след повозкам. Это так напоминало мне события двадцатилетней давности. Рафаэль обнял меня за плечи, как всегда понимая без слов мои чувства. Братик… как хорошо, что он у меня есть.
Глава 12
Двадцать лет спустя…
– Снова в «яблочко», – хмыкает Рафаэль, вынимая стрелу из центра мишени. – Интересно узнать, кого ты представляешь на месте бедного дерева.
– На данный момент на эту роль претендует только один вампир! – рыкаю я.
– И это даже не я, – замечая мой взгляд, он вздыхает. – Эх! Нельзя наговаривать на короля, – грозит мне пальцем братик. – Он с благими намерениями.
– Уху… Двадцать лет спустя решил, что я не опасна? Сволочь!
– А это уже похоже на попытку бунта. Посадят тебя в темницу… Эй! Ты меня чуть не задела!
– Ну не задела же, – спокойно констатирую я и ехидненько добавляю, – а жаль.
– Моя сестра – зараза, кто бы мог подумать! – театрально вздыхает Рафаэль, прижимая руку к сердцу и возводя глаза к небу.
– Не смешно, Раф, – угрюмо отвечаю, забирая стрелу. Ему все шутки шутить, а я с самого утра заведенная.
– Я не пойму, что тебя так расстроило? Неужели неинтересно посмотреть, как устроились наши правители?
– Хорошо они устроились, – бубню я, вспоминая ту каменную громадину, за стенами которой теперь поживают Ева и Ричард, а также два наследника и молодая принцесса. О красоте последней судачат на каждом шагу, а также о том, что всех сватов король разворачивает на полдороги к замку. Хе–хе… Чем не дракон?
– Габи, ну не дуйся, – просит брат, строя смешную рожицу. – Погуляем нахаляву…
– Уху, по служанкам, поди, будешь гулять нахаляву? А меня скорей всего запрут в покоях, еще и стражу приставят якобы для моего же благополучия.
Рафаэль не отвечает, а я молча разворачиваюсь и ухожу в сторону озера. В данный момент мне хочется побыть наедине с природой.
Весенний распускающийся лес шелестит молодой листвой. Пристроившись на веточки, соревнуются в красоте пения птицы. В итоге все они найдут себе пару и обзаведутся своим гнездом и птенцами, а я так и буду одна…
Разозлившись пинаю ветку под ногами и слышу смешок за спиной. Оказывается, сегодня Рафаэль решил не оставлять меня одну.
– Что? – ощетиниваюсь я.
– Да ничего, собственно, – чешет он затылок. – Только не пойму, откуда столько злости, малая?
– А мне что, радоваться надо, что о нас соизволили вспомнить сильные мира сего? – я усаживаюсь на берегу озера, на водной ряби которого солнышко играет белесыми бликами. В воздухе разлиты пьянящие весенние ароматы молодой травки и оттаявшей после зимы земли. На миг я забываю обо всем вокруг, подставив солнечным лучам личико. Люблю тепло молодого солнца.
Рафаэль плюхается рядом, портя весь эффект.
– Что? – удивленно спрашивает он, заметив мой недовольный взгляд.
– Да ничего, собственно, – повторяю его же слова и отворачиваюсь. Не хочу ни с кем разговаривать, но, видимо, братишку это не волнует.
– Габи, это всего лишь на несколько дней. Оглянуться не успеешь, как вернемся обратно.
Вот чего не ожидала, так это тупоумия у него. Это он думает, что я просто не хочу ехать?
– Рафаэль, тебя ничего не смущало за последние лет двадцать? – интересуюсь я у него. Он молчит, видимо, предоставляя мне возможность выговориться. – Даже не двадцать, а сорок?!
– Полно, Габи, что было, то было.
– Не было, а есть! Все сорок лет! Сорок! Сколько можно?!
– Любой бы на их месте опасался, – тихо произносит брат, следя за моей реакцией. – Они боятся не тебя, а Его. Ты прекрасно это знаешь.
– В самом начале я сама себя боялась. Он постоянно был в моей голове. Теперь–то все изменилось. Тогда, когда я нашла мальчишек. Ты помнишь? – И, дождавшись кивка, продолжаю. – Ведь тогда Ричард пришел нас поблагодарить. Я думала, что все – лед тронулся. А что сделал он? Через пару месяцев перебрался в недостроенный замок. Лишь бы от меня подальше. Если бы хотела зло причинить мальчишкам, я бы с ними не церемонилась. Сразу бы свернула шеи и скинула в реку.
От своих же слов мурашки побежали по спине. Я не была способна на зверство. Нужно быть тварью, чтобы безжалостно убивать людей и тем более беззащитных детей.
– Ты сама говорила, что на них защита как на драконах, – будто невзначай бросает Рафаэль, а меня эти слова очень сильно задевают. Ему–то я доверяла, а оказывается он даже не на моей стороне!
Вскочив со своего места, я направляюсь вглубь леса. Пусть орет и извиняется. Бестолочь! И не обернусь ни разу. Предатель!
***
Бродить по лесу было привычно. Только когда глаза застилают слезы, и ты постоянно спотыкаешься на ровном месте, удовольствия от этого мало. После нескольких часов поисков, непонятно чего и непонятно где, я присаживаюсь на пенек и решаю заесть горе пирожком. Как бы невзначай вспоминается сказка про девочку и медведя. Я честно не оглядываюсь по сторонам. Честно–честно.
Медведь–таки появляется. Не сразу правда, видимо решил, что по отдельности я и пирожок не такие вкусные. Я как раз дожевываю румяный кончик, когда позади хрустит ветка. Не рядом, нет. Довольно далеко. Так что ни я, ни мишка друг друга не видим.
Присев за широким стволом раскидистого дуба, я натягиваю тетиву лука. В этот момент ветер решает, что пора и ему внести лепту в мою охоту. Зря старается. На людей я не охочусь, а на вампиров и подавно. А это именно они. Запахи перемешались, но я могу распознать, что два из них принадлежат вампирам, еще один выделяется, но на человеческий толком не похож. В носу некстати свербит от этого непонятного аромата, да так неожиданно, что мой громкий чих даже птиц спугивает с ближайших веток. И тихо так стало…
А дальше все так быстро происходит… Холодное лезвие меча мелькает перед глазами на мгновение и тут же обжигает кожу шеи жгучей прохладой. Вампирюга молодец. Я даже ойкнуть не успела, а он уже на меня накидывается. И как мне нравится его расширяющиеся глаза, когда вместо ожидаемого злодея в поношенной одежде на грязноватом теле и с парой выбитых передних зубов, тут сижу я.
– И чего уставился? – интересуюсь, рассматривая молодчика. Совсем еще юный по вампирским меркам. Наверное, еще и десятилетие не разменял с обращения. Разговаривать он не намерен, а я, всматриваясь в его лицо, отмечаю знакомые черты.
– Эдгар? – любопытствую, наблюдая за его реакцией – смотрит с прищуром, будто пытается вспомнить, где видел меня раньше. Я между тем вдыхаю побольше воздуха. Другой запах принадлежит одному недавно упомянутому вампиру. Вот верно говорят – вспомнишь…
– Убери меч, – приказывает король, выныривая из–за дерева. – Девушка не опасна.
На эти слова я только хмыкаю. Видел бы он, как я стреляю из лука… хотя да, в рукопашном бою я довольно слаба, но, если меня разозлить, как ни раз делал Рафаэль, я могу и серьезно покалечить обидчика.
– И на том спасибо, – фыркаю я, поднимаясь с земли. От Ричарда не ускользает мой настрой, но он не напирает, оставляя выяснение отношений до приватного разговора.
– Вы в порядке? – интересуется третий субъект. Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с довольно симпатичным молодым человеком. Понимаю, что это Генри по его глазам. Сейчас хорошо видна их разность: левый глаз цвета морской волны, а правый песочного. И блестят они будто лучи солнца на золоте.
– Да что мне сделается? – улыбаюсь я ему и почему–то внутри растекается приятное тепло, которое быстро исчезает, стоит мне взглянуть на хмурого папашу. – Что? – Обращаюсь я уже к нему, но он лишь качает головой. Во взгляде Эдгара мелькает настороженность. Что я такого сделала?
– У вас, смотрю, семейная прогулка, – ехидничаю, зная, что лучшая защита – нападение.
– А ты что здесь делаешь? – все больше мрачнеет Ричард.
– Человечка доедала, – хмыкаю я.
От дальнейшей словесной перепалки нас отрывает заливистое "Габи" в исполнении Рафаэля. О! Он решил найти сестренку.
– Ее здесь нет, – негромко отвечаю я братцу. Услышит и так.
Рафаэль появляется рядом с нами через несколько секунд. Взъерошенный, с блуждающим взглядом. Это, по–видимому, за ним медведь гнался.
Скупое приветствие с Ричардом слишком бросается мне в глаза. Видать, они не хотят ничего обсуждать при мне и показывать, что их общение довольно тесное. Рафаэль не докладывает, куда ездит каждый месяц, зато наши воины довольно словоохотливы.
– Ну я пошла, – вскидывая на плечо колчан с луком, я отворачиваюсь от всей этой братии.
– Я провожу, – не успеваю и двух шагов сделать, как божий одуванчик по имени Генри, решает поиграть в настоящего рыцаря, а вот его папаша другого мнения. Мне хватает одного взгляда вскользь, чтобы заметить, как Рич останавливает сына, положив ему ладонь на плечо.
Так и хочется пнуть что–нибудь. И если, углубляясь в лес после обиды на Рафа, я еще могла справится со своими эмоциями, то сейчас просто готова взорваться как вулкан.
Я срываюсь с места под тихие слова Рафа:
– Ричард, может, стоит наконец–то с ней поговорить…
Не слышу, что ему отвечает король и не хочу слышать. Сорок лет оказывается не тот срок, чтобы заглушить всю ту боль, что так и осталась не выплеснутой.
***
Хорошим спасением от всех моих мыслей является всего один единственный вампир. Никакой привязанности или иных чувств. Только утоление животных инстинктов. Мне с ним хорошо. Ему со мной, видимо, тоже.
Дэвид попал в наш лагерь совершенно случайно. Набрался смелости заявиться к Ричарду и попроситься в войско. Кто ж откажет такому? Высокий, широкоплечий, с сильными руками, которыми он, словно палочкой, орудует двуручным мечом. Опасный – это слово вполне ассоциируется у меня с ним. Особенно, когда он смотрит на меня темными как ночь глазами. Красивый и опасный.
Когда я без стука врываюсь к нему в комнату, он даже и бровью не ведет. Мне хочется забыться, почувствовать себя нужной хотя бы в его объятьях. Он и не против. Без лишних вопросов и прелюдий.
Если бы он был моей парой, наверное, я была бы счастлива и чувствовала себя защищенной. Хотя, не являясь мне кем–то кроме временного любовника, он сделал то, о чем я мечтала несколько десятилетий – он нашел убийцу Джека.
Однажды, захмелевшая от вина, я выдала ему всю свою историю. Плакала, злилась, но упорно рассказывала. Той ночью я впервые засыпала в крепких мужских объятьях и была уверена, что этот мужчина не упрекнет меня и никому не расскажет о моей слабости. Меня прельстила его непоколебимая твердость. Дэвид для меня стал другом, верным союзником. С ним я чувствую себя защищенной. Что еще нужно одинокой женщине?
Через несколько дней после моей пьяной исповеди Дэвид исчез и отсутствовал довольно продолжительное время. Я пыталась узнать, куда он направился и с какой целью, но Рафаэль, знавший все с самого начала, упорно не желал мне ничего говорить. А потом Дэвид вернулся для того, чтобы сопроводить меня к кошмару давних лет.
Сколько раз в тишине ночи я представляла себе, как буду мстить вампиру. Сколько пыток я придумала для него. Как же я хотела, чтобы он почувствовал то же, что чувствовала я – боль потери.
В итоге все произошло иначе. Тогда, в полумраке каменного коридора, напротив клетки с вампиром, убившем Джека, я стояла молча. Смотрела в налитые кровью глаза и понимала, что он наказал себя сам, что все эти годы я больше мучила себя, а не его.
