Мария Печурина
Небо в призраках
Рафаэль напрягается, выпуская меня из объятий. Он прохаживает по комнате и молчит какое–то время.
– Наглые оборотни мешают нашему счастью, а Ричард непреклонен в своем решении, – тихо произносит он. – Кейт еще молода. Еще человек, но я уверен в своих чувствах к ней. Возможно, она еще немного ветрена, и нет никакой уверенности, что ее чувства ко мне что–то большее, чем влюбленность, но… я не могу ее отпустить, понимаешь.
– И не надо, – склоняю я голову к плечу, наблюдая, как на лице брата проявляются все эмоции – негодование, нежность, влюбленность, восторг. – Думаю, скоро оборотни отстанут от нас.
– Ты согласилась? – замирает он напротив меня и, взяв за плечи, заглядывает в глаза.
– Да. Глупо отрицать свои чувства. Генри с самого начала будил во мне яркие эмоции. Он провоцировал меня, доводил порой до бешенства, но меня лишь сильней тянуло к нему.
– А он был прав, – хмыкает Раф, а я возмущенно раскрываю рот. Так тут был целый заговор! – Спокойно, спокойно, – поднимает руки Рафаэль, отступая от меня, а когда я уже готова устроить ему хорошую взбучку, то вообще ныряет за дверь, и в коридоре, удаляясь, раздается заливистый смех.
– Ну, попадись мне, братец, – топаю я ножкой, и сама незаметно расплываюсь в улыбке, даже не зная от чего больше – от того, что так сейчас похожа на Кейт, или потому что я впервые по—настоящему счастлива.
***
Счастьем нужно делиться. С кем, если не с тем, из–за кого чувствуешь себя будто на небесах.
Пока иду по коридору к покоям принца, вспоминаю его за обедом, а потом представляю, как он удивится, когда увидит меня на пороге своей спальни. Я не переставала улыбаться все время с того момента, как меня покинул брат. Даже скулы болят уже.
Не задумываясь, что творю, легонько стучу в дверь и с замиранием сердца ожидаю, когда мне откроют, но проходит минута – другая, а я все также стою по эту сторону двери. Настроение слегка портится. Вот я пришла, наконец–то решилась, а тут облом… Идти обратно мне не хочется, поэтому я решаюсь на отчаянный шаг – приоткрываю дверь и ныряю внутрь.
Комната меня встречает сумраком. Хоть я и вижу хорошо в темноте, но сейчас нет надобности тратить силы. Я отдергиваю шторы, впуская в комнату больше света. Так–то лучше.
Покои принца мало чем отличаются от моих. Только если размером – у Генри они немного больше. Кровать, камин, письменный стол – все самое необходимое и неброское. Очень чисто и опрятно для юноши, отмечаю я.
Мой взгляд задерживается на ширме в углу. Любопытство гонит меня заглянуть туда. Я воровато оглядываюсь на дверь и, мягко ступая, прохожу вглубь комнаты. Да так и замираю, увидав знакомый кожух. Мой любимый кожух. Двадцать лет назад… тогда, усаживая мальчишек на повозку, я накинула его на их плечи.
Сохранил… Но зачем? Да еще и сохранил в таком состоянии, как я его отдавала. Невозможно! Я оглядываюсь вокруг и отмечаю, что с кровати должно быть прекрасно видно эту одежду. Это попахивает одержимостью. Неужели Ричард настолько прав, а я все время не замечала очевидного?
Мне вспоминается разговор Генри с Эдгаром, который я случайно подслушала. Так они говорили обо мне?
Додумать я не успеваю. В коридоре раздаются шаги, а я замираю, чувствуя себя в ловушке. Бестолочь! Зачем же я полезла в комнату? И как мне теперь объяснять это принцу? Я жду, вся обратившись в слух и надеясь, что пройдут мимо, но шаги замедляются, и через секунду дверь в покои Генри открывается, являя его, уставшего и слишком бледного.
Он так и замирает, держась за ручку. Чувствую, как кровь приливает к лицу. Мне бы что–то сказать в свое оправдание.
– Я хотела поговорить, – мямлю я. – Думала подождать тебя здесь, но, наверное, мне лучше… в другой раз.
Я делаю шаг в его сторону, а Генри, отмерев, шагает внутрь комнаты. Дверь при этом он закрывает, еще и подпирает ее спиной, пресекая мою попытку в очередной раз сбежать от него.
– Поговорим сейчас, – тихо произносит он со стальными нотками в голосе.
Я сглатываю, и, кажется, начинаю дрожать. Откуда в нем только такая властность появилась? Хотя, чего это я? Дэвид, конечно же, он! Вот же засада!
– Ты что–то хотела? – интересуется он, сверля меня взглядом.
– Да. Я просто… просто беспокоилась, – стараюсь собраться с мыслями. Нужно было заранее продумать, что я ему скажу, а теперь… – Вчера выдался трудный денек. Сегодня ты… мне показалось… черт!
Я отворачиваюсь от него, утыкаюсь взглядом в кожух.
– Габи.
– Зачем ты его хранишь? – указываю я на одежду.
– Это единственная твоя вещь, которая у меня была, – пожимает он плечами.
– Тебе было пять лет!
– А сейчас мне двадцать пять, – хмыкает он. – Это не изменило моего отношения к тебе.
Я киваю, принимая его объяснения. «Мой», – шепчет мне сердце.
– Тебя не смущает, что для твоего деда я была парой. Он еще ведь жив, – зачем–то говорю я.
– Это было в прошлом, – подходит ко мне Генри и берет за плечи.
– Это будет всегда со мной.
– Мне все равно, родная. Ваши отношения были в прошлом.
– Отношения? – издаю я нервный смешок. – Ты так называешь насилие и вынужденное обращение?
Генри меняется в лице, бледнея. Через мгновение во взгляд появляется гнев. Он сжимает мои плечи, едва не причиняя боль.
– Ты не знал? – выдыхаю я.
– Видимо, нет.
– Тогда лучше и не надо, – шепчу я.
– Габи…
– Не стоит, Генри. Ты прав, пусть это останется в прошлом, – я облизываю пересохшие губы, и принц впивается в них жадным взглядом. – Я пойду.
– Нет.
– Но…
Он не дает мне договорить, склоняясь ко мне и целуя. Я бы хотела раствориться в нем, взлететь вместе в небеса и не выпускать ни на минуту из объятий, но я отстраняюсь, упираясь ему в грудь руками. Он накрывает мои ладошки своими, и я осознаю, что бороться с ним я не могу.
– До завтра Генри, – шепчу я, высвобождаясь. Он не останавливает больше меня, лишь хищным взглядом следит, как я пячусь назад, желая поскорей покинуть его комнату.
– Ты все равно будешь моей, – доносится мне в спину его шепот, когда я уже иду по коридору. Он знает, что я услышу. Знает и делает все, чтобы я дрожала, ощущая, что именно он сильнее меня, несмотря ни на что.
Глава 21
В очередной раз, поворачиваясь с бока на бок, тяжело вздыхаю и снова рассматриваю черноту за окном. После слов Генри у меня до сих пор мурашки бегают по коже. И вроде бы ничего такого. Ясно как день, что рано или поздно мы будем вместе, а я робею, представляя наше будущее.
Потираю лицо ладонями и закрываю глаза, но мысли упорно просачиваются в мой уставший разум. Откуда только взялась эта неуверенность в себе? Даже с Дэвидом я долго не церемонилась. Просто однажды предложила прогуляться вечером. Сама предложила! А здесь от легкого касания губ по венам разливается лава, а сама я дрожу словно дичь перед охотником.
А еще я заметила, что с каждым разом мне все трудней и трудней оторваться от него. Не только физически, но и морально. Вот и сейчас я уже битый час пытаюсь уснуть, но все жду и жду… Даже дверь зачем–то оставила незапертой. Глупая!
На мгновение мелькает шальная мысль самой пойти к принцу. И оправдание даже есть – мы взрослые люди, сами отвечаем за свои поступки.
Огонь предвкушения разливается по телу, заставляя его томиться в ожидании, но я сжимаю покрепче одеяло, чтобы не сорваться с места и не натворить непоправимых вещей. Генри – человек. Пока еще человек. И ранить его очень легко. А ведь я бываю несдержанна в порыве страсти. Не хватало еще оставить шрамы на теле принца… таком манящем, молодом теле. Утыкаюсь в подушку, заглушая стон, срывающийся с губ.
Поскорей бы это чертово обращение. На расстоянии я бы еще выдержала, но в такой близости каждый день и ночь, особенно ночь, будут приносить мне невыносимые муки.
Натягиваю одеяло повыше и продолжаю смотреть в окно. Так и лежу, пока небо не начинает светлеть.
А потом приходит очередное желание, которое кружит голову. Я хочу нравиться принцу. Хочу видеть его зачарованный взор. Хочу стать для него единственной. Я улыбаюсь своим мыслям.
В итоге я поднимаюсь с кровати задолго до завтрака. И начинаю приводить себя в порядок. Достаю платье, которое подчеркивает все мои достоинства, и кручусь перед зеркалом, непонятно чему улыбаясь.
Сегодня мне хочется быть самой красивой. И пусть я не люблю все эти женские штучки, но ради такого дня, почему бы не потерпеть. Быстро управляюсь с нижней рубашкой и платьем, а вот с замшевым корсетом приходится потрудиться. Хорошо, что шнуровка у него спереди. В итоге я остаюсь довольна результатом. И пока Кейт не успела словить меня в комнате, выскальзываю из своих покоев, не забыв накинуть на плечи кафтан. До поры до времени лучше скрыть свой наряд.
***
Я мягкой поступью крадусь по коридору, все время оглядываясь назад. Понимаю, что это было излишне, лишь когда останавливаюсь напротив двери в покои принца. Все–таки еще довольно ранний час. Даже слуг нигде не видно.
Не знаю, что я скажу Генри, но мне не терпится его увидеть. Возможно, я снова проблею что–то невнятное и сбегу, а может, предложу прогуляться перед завтраком. Да какая разница!
Я тихонько стучу в дверь, но никто не отвечает. Я прикусываю губки и в нетерпении переминаюсь с ноги на ногу. Ну что же он! А может… Я стряхиваю нехорошие мысли. Нет. Мой Генри не пойдет ради развлечения к каким–то служанкам.
Еще раз, но уже громче, постукиваю в дверь, но в ответ все та же тишина. Да где же он, в самом деле! Потом на меня наконец–то находит осознание, что я пришла рано… Принц любит поспать, а я тут со своими желаниями.
Но ведь никто не мешает мне посидеть на краешке постели и посмотреть на спящего принца?
Я осторожно прокрадываюсь внутрь, тихонько затворяю за собой дверь. В комнате довольно прохладно. Камин тлеющими угольками плохо освещает пространство, но мне и этого хватает, чтобы увидеть спящего принца. Я подхожу ближе и вглядываюсь в волнительные черты моей пары. Неужели это правда? Неужели я нашла свое место в этом мире?
Присаживаюсь с краю ложа, но Генри будто и не чувствует чужого присутствия. Он лежит на спине, положив одну руку на широкую грудь. Я засматриваюсь на него. За те полгода, что прошли в разлуке, он очень сильно изменился. Теперь понимаю, что не только внешне, но и внутренне. И стал еще более притягателен для меня…
Не удержавшись, я тяну к нему руку, касаюсь пальчиками его щеки. Так приятно…
И совсем неожиданно понимаю, что кожа принца слишком горячая. Уже не боясь быть раскрытой, я прикладываю ладонь к его лбу. Да он весь горит! За своими чувствами и мечтами я совсем не обратила внимания, что Генри выглядит даже иначе. Румянец заливает щеки, на груди, которая тяжело вздымается после каждого вздоха, выступили бисеринки пота.
Я начинаю паниковать, не зная, что делать.
– Генри, – зову я принца, но он не отвечает. Я тормошу его за плечо, но он не открывает глаз.
Через мгновение я уже несусь по коридору к покоям Ричарда и Евы. Если уж кто и знает, как помочь принцу, то только они.
«Нужно бы позвать лекаря… или, нет, Ева справится сама», – рассуждаю я на ходу. До того нервничаю, что не замечаю ничего вокруг и налетаю на Ричарда и Еву, завернувших из–за угла.
– Рич, – вскрикиваю я и, кажется, собираюсь расплакаться. Я хватаю недоумевающего короля за полы камзола. – Генри плохо. Я не знаю, что делать.
Мои слова отрезвляют Ричарда. Он припускается в сторону покоев принца. Ева, приобняв за плечи, ведет меня туда же, нашептывая что–то успокаивающее. Я абсолютно не понимаю, почему она ведет себя так спокойно.
– Не волнуйся, – доносятся до меня ее слова. – Генри обязательно пройдет обращение.
– Так он… Он обращается?
Ева понимающе улыбается и кивает.
Когда мы заходим в комнату, Генри лежит на кровати, все так же не шевелясь. Ричард прикладывает ухо к его груди и хмурится. Мое сердце замирает и до боли сжимается. Я не могу его потерять. Не могу!
– Габи, – поднимаясь с кровати, обращается ко мне король, – теперь дело за тобой. Ему нужна кровь, – но видя мое состояние, усмехается и добавляет. – Ему ничто не угрожает. Ну чего ты так побледнела?
– Я… я испугалась, – опускаю я глаза, в которых стоят слезы.
– Габи, – берет меня за плечи король, – соберись. Сейчас ты нужна ему как никогда. Давай же, пошли.
Он подводит меня к кровати, потом пододвигает кресло поближе и усаживает в него.
– Ему нужна кровь, – начинает рассказывать король. – Чем больше, тем лучше.
Он вынимает из ножен тонкий кинжал, и я не успеваю и охнуть, как он вспарывает мне запястье.
– Давай же, сын, – шепчет он, притягивая мою окровавленную руку к губам принца. Поначалу ничего не происходит. Кровь каплями падает на бледные губы Генри, а он все также лежит, не шевелясь. Но потом, будто сделав долгожданный вдох, он приоткрывает уста и начинает посасывать мое запястье.
Спустя минуту, уже привыкнув к тянущей боли и влажным теплым губам на своей руке, я вскрикиваю от неожиданности, когда Генри решает, что ему мало, и вонзает клыки мне в запястье.
– Замечательно, – усмехается Ричард. – Теперь можно вас оставить.
– Но… как же? – возмущаюсь я.
– Что? – удивляется Ричард. – Когда сын насытится, он сам тебя отпустит. Дальше дело времени.
– А когда он очнется? – переведя взгляд на принца, спрашиваю я.
– У каждого по–разному, – отвечает мне король. Я снова смотрю на него, и он мне лукаво подмигивает. – Проснется он голодным.
Ричард притягивает улыбающуюся Еву к себе и целует ее в висок.
– Спасибо, – губами произносит королева. Я киваю, принимая ее благодарность, и снова перевожу взгляд на принца. «Мой. Теперь навсегда только мой»
***
Генри не отпускает моей руки довольно долго. Я уже чувствую слабость, но продолжаю давать ему свою кровь и неспешно поглаживать его по волосам, щеке, шее. Прикасаться к нему для меня необходимо, как воздух. А когда принц, насытившись, все–таки выпускает меня из своего плена, я чувствую некое разочарование. Ради него я бы отдала всю себя до последней капли.
Принц не открывает глаз и продолжает пребывать во сне, за время которого организм безболезненно перестроится под новую сущность. Я устало откидываюсь на спинку кресла, но через немного начинаю мерзнуть. Приходится, несмотря на расплывающееся перед глазами пространство, сначала растопить камин, а уж потом отдыхать. И сделав это, я наконец–то проваливаюсь в черноту сна. Но просыпаюсь я несколько раз, проверяя, как себя чувствует Генри. Он все так же беззаботно спит и чему–то улыбается во сне.
Подкинув дров в камин, я позволяю себе расслабиться, чтобы через немного повторить все снова. Один раз к нам заходит Ричард. Он смотрит на сына и молча сжимает мое плечо, тем самым подбадривая. В другой раз в дверь тихонько стучат, и появляется служанка с подносом еды. Уж не знаю, обед это или ужин. Я потеряла счет времени, как только закрыла окна тяжелыми шторами. Ведь теперь Генри будет в ближайшие годы прятаться от дневного света… и я, видимо, тоже.
Понимаю, что очень проголодалась, только когда принимаюсь за трапезу. По всей видимости, силы мне еще понадобятся, как и моя кровь Генри. Я помню, какой голодной я очнулась, и какой манящей была кровь совершенно чужого вампира. Если я пара для принца, то сдерживаться ему будет очень сложно. Можно ожидать чего угодно, вплоть до нападения.
Я бросаю испуганный взгляд на спящего вампира и передергиваю плечами. Сейчас я мало чем смогу ему противостоять. По силе он будет превосходить меня.
После еды я начинаю зевать, чувствуя, как тело деревенеет от усталости. После такого кровопускания мне самой понадобится питание. Надеюсь, брат не будет против помочь мне с этим.
Мысли скользят в новое русло, и я задумываюсь о том, как вести себя с Генри после обращения. Связать ли себя с ним сразу или подождать немного. Лучше всего сначала узнать, кто я для него. Мою кровь он уже пробовал, да и после пробуждения будет пить снова. Необходимо поговорить насчет этого с Ричардом, но сначала дождусь, пока принц проснется.
Не знаю, в какой момент я провалилась в сон, но просыпаюсь я от навязчивого ощущения, будто кто–то следит за мной. Распахнув глаза, первым делом я вижу Генри, который все так же лежит на кровати, но глаза его открыты, и смотрит он, не отрываясь, на меня. А точнее, на мою шею.
Заметив, что я очнулась, он переводит взгляд на мое лицо и сглатывает. Его пальцы непроизвольно сжимают простыню. Я не вижу смысла растягивать его мучения, поэтому я спокойно поднимаюсь и присаживаюсь на краешек его кровати. Генри хищным взглядом следит за мной, а я всматриваюсь в измененные черты лица.
– Как ощущения? – еле слышно интересуюсь я.
– Необычно, – также тихо отвечает он, немного приподнявшись, а потом и вовсе садясь в кровати. Мои губы сами собой растягиваются в улыбке, а пальцы тянутся к шнуровке на корсете.
– Ты голоден, – отвечаю я на его недоумевающий взгляд, стягивая с плеча платье и нижнюю рубашку. – Пей.
– Почему ты это делаешь? – интересуется Генри, не пытаясь даже отвести взгляда от моей шеи.
– Генри, я устала. Ты чуть ранее оказался слишком прожорливым, а мне хочется отдохнуть. Давай мы оставим все вопросы на потом. Пей.
– Ты меня обратила? – будто не верит своим ушам, переспрашивает он.
– Ты еще и недоволен? – вздыхаю я, закатывая глаза.
– Я не ожидал, что ты согласишься, – сглатывает он и отводит глаза.
– Я тоже не ожидала, что ты будешь таким сдержанным при первом пробуждении.
– Я… тебе лучше уйти, Габи, – отворачиваясь, шепчет он.
– Что?! – вскрикиваю я. Во мне начинает подниматься волна злости. – Я тут уже несколько часов жду, когда Ваше Высочество соизволит очнуться, а теперь Оно брезгует мной!
– Габи, – рыкает он, а в следующее мгновение я оказываюсь лежащей на спине. Этот поцелуй не похож ни на какой другой. Я задыхаюсь, но не могу оторваться от губ принца ни на мгновение. Его руки скользят по моему телу. Они останавливаются на талии, поднимаются выше, сжимают мою грудь, а когда касаются шеи, я не в силах сдержать стон.
– Прости, – шепчет Генри, и мимолетная боль в шее вынуждает меня погрузиться в эйфорию. Сильное тело, нависая надо мной, придавливает к кровати, не давая пошевелиться, но я млею от такой близости. Так хорошо мне не было ни разу в жизни. Я бесстыдно сжимаю ногами его бедра, желая более тесного контакта. Генри тут же поднимает подол платья, скользя ладонью все выше и выше. Мне жарко. Я будто горю в огне.
– Моя, – едва различимый шепот доносится до меня, когда Генри отрывается от шеи. Его мягкие губы лишь слегка касаются моих. Мне хочется продолжения. Хочется отдать ему всю себя, но разноцветная пелена уже затягивает глаза, а дальше, кажется, я теряю сознание.
***
Спокойствие и расслабленность. Похоже такого я ни разу не испытывала за всю свою жизнь. Я теснее прижимаюсь к источнику моего умиротворения и вздыхаю.
Легкие поглаживания бедра приносят удовольствие, и я готова как кошка замурлыкать. В следующее мгновение я осознаю, что уже не сплю. Приоткрыв один глаз, оцениваю обстановку. Я лежу рядом с принцем… хотя рядом – это громко сказано. Я буквально обвилась вокруг него, закинув ногу на его бедро и положив голову ему на грудь. Приятные поглаживания повторяются. Теперь уже и по спине.
Мне бы должно быть стыдно за то, что происходит, но я не испытываю ни капли этого чувства. Лишь покой и умиротворенность.
Я поворачиваю голову, но не поднимаю ее с облюбованного плеча. Наши взгляды с принцем встречаются, и он улыбается мне, и я не могу не ответить ему. За этим следует легкий поцелуй в губы.
– Как ты себя чувствуешь? – шепчет Генри, притягивая меня к себе еще сильнее.
– Хорошо, – улыбаюсь я. – А ты?
– Лучше всех в мире, – неожиданно перевернув меня на спину, отвечает он и начинает покрывать поцелуями мою шею.
– Генри, – вздыхаю я, притягивая его к своим губам.
– Я не могу от тебя оторваться, – шепчет принц, когда мы наконец–то разрываем поцелуй, чтобы глотнуть воздуха.
– И не надо…
И все повторяется снова, кружа голову, сводя с ума. Но стоит Генри провести рукой по обнаженной коже моих ног, как я замираю, прислушиваясь к своим ощущениям.
Властитель снова пробирается ко мне и всячески пытается дернуть за связь. От Генри не укрывается изменение в моем настроении.
– Что случилось, родная? – хриплым шепотом спрашивает он, продолжая покрывать мое лицо едва уловимыми поцелуями.
– Моя связь с Первым, – с горечью произношу я, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Глаза заволакивают слезы, и я всхлипываю.
Генри молчит, уткнувшись мне в плечо. Как же мне мерзко от осознания, что такой момент испорчен моим прошлым, которое никак не желает меня покидать.
– Когда я выпил твою кровь, ко мне перешли твои воспоминания, – приподнимаясь надо мной, произносит Генри. Взгляд его чернеет, а на скулах начинают играть желваки. – Дар матери проявил себя, что удивительно.
– Мне очень жаль. Извини. Я не хотела.
– Ш–ш–ш, – обхватывает мое лицо принц и целует в уголки губ. – Ты не виновата. Ни в чем не виновата. И я люблю тебя такой, какая ты есть, Габи.
– Я старше тебя, – сама не зная зачем, произношу я. Генри перекатывается на спину и начинает смеяться. – Что такого смешного я сказала? – приподнимаюсь я на локтях.
– Кажется, больше всего тебя волнует твой возраст, – сквозь смех отвечает принц. Он мгновенно перемещается, усаживая меня к себе на колени, и целует в кончик носа. – Глупенькая.
– Это у вас семейное, намекать на мои умственные способности? – ершусь я.
– Это показатель, что возраст ума порой не добавляет, – хмыкает он и, не давая мне ответить, затыкает рот поцелуем.
– М–м–м, – протягиваю я, через немного пытаясь отлепить от себя принца.
– Даже не думай сопротивляться, – пресекает он мои попытки высвободиться.
– Сколько я проспала?
– Сейчас уже день.
Я прикидываю, сколько времени прошло с его пробуждения. Получается, что я провела уже больше суток в комнате принца. Пожалуй, стоит хоть на немного оставить его одного.
– Генри, мне нужно успеть поговорить с твоим отцом… до ночи, – добавляю я и заливаюсь краской.
– Будешь просить моей руки? – любопытствует он и получает кулачком по плечу.
– Я серьезно!
– Серьезные намерения меня очень радуют. Ты, как порядочная барышня, после всего случившегося просто обязана взять меня в мужья, – осклабливается он, а я замираю.
– А что случилось? – в голове проносятся прошедшие события. Неужели я проспала нашу первую близость с принцем? Видя мою реакцию, Генри начинает снова смеяться, при этом умудряясь целовать меня в щеки, нос, лоб, губы.
– Ничего пока не случилось, – отсмеявшись и вмиг став серьезным, с жаром шепчет мне он. – Но это не снимает с вас обязательств выйти за меня замуж.
– Я подумаю, – хмыкаю я.
– Подумай, – склоняясь ко мне, выдыхает он. Я понимаю, что сейчас все пойдет по новому кругу, и упираюсь ему ладошкой в грудь.
– Мне действительно нужно поговорить с твоим отцом и решить, как мы будем действовать дальше.
– Понимаю, – вздыхает принц и, подарив поцелуй, выпускает меня из своих объятий. Я тут же вскакиваю, пользуясь предоставленной свободой.
– Я постараюсь быстрей решить все вопросы и заглянуть к тебе до ужина, – тараторю я, собирая по комнате свои вещи – кафтан, корсет… чулки. Последние я приподнимаю и вопросительно гляжу на принца. Он лишь пожимает плечами и задорно улыбается, на что я лишь закатываю глаза.
– Иди, иначе я сниму с тебя все остальное, – он впивается в меня взглядом.
– Ты же спустишься к ужину? – продвигаясь к двери, интересуюсь я.
– Конечно, – шепчет он, и я вскрикиваю, когда он неожиданно оказывается рядом. Поцелуй настойчивый, сладкий. И когда мой стон в очередной раз срывается с губ, Генри сам отстраняется, подталкивая меня к двери.
– Иди уже, – рыкает он. Я расплываюсь в улыбке, как влюбленная дурочка. Хотя ведь так и есть. Правда?
– Ночью тебя ожидает сюрприз, – загадочно произношу я и наблюдаю, как взгляд Генри становится хищным. Понимая, что оставаться в комнате чревато последствиями, я ныряю за дверь, и задорно смеюсь. Такой счастливой и безрассудной я не была никогда.
– Люблю тебя, – доносится мне вслед.
– И я тебя… – улыбаясь, шепчу я в ответ.
