Мария Печурина
Небо в призраках
Глава 22
Разговор с Ричардом занимает всего лишь несколько минут. Король не дает мне ни одного конкретного ответа на мои вопросы и предлагает довериться своему сердцу.
– У меня еще один вопрос, – пытаясь сохранить на лице серьезное выражение, произношу я.
– Слушаю тебя.
– Ты отдашь своего сына мне в мужья? – не сдержавшись, хихикаю я. Король расплывается в улыбке довольного кота.
– И полцарства в придачу? – любопытствует он, делая задумчивое лицо, постукивая пальцами по подбородку. – Мне надо подумать. Спросить сына об этом. Не каждый же день отдаешь родную кровь в чужие руки.
– Подумай–подумай, – понимающе киваю ему и покидаю кабинет, расплываясь в улыбке.
***
Все остальное время перед ужином я привожу себя в порядок, желая быть самой—самой для Генри.
Мой ночной сюрприз будет для него неожиданным. Он может облизываться и ждать чего угодно, а судя по загоревшемуся взгляду, ожидаемый сюрприз в его мечтах ограничивается его покоями. Я хихикаю, представляя лицо Генри, когда я скажу, что я задумала. Ну–ну. Я же все для него!
Перед самым ужином я иду к Генри, почему–то уверенная, что он ждет меня. Так и есть – принц открывает дверь на мой стук и расплывается в улыбке.
– Кто–то обещал заглянуть перед ужином, – с укором произносит он.
– Так я и заглянула, – развожу я руками, улыбаясь.
– Ты настоящая вампирша, – выходя в коридор, произносит он и притягивает меня к себе, чтобы подарить головокружительный поцелуй.
– Кхе–кхе, – раздается покашливание. Я заливаюсь краской, отскакивая от принца. Рафаэль гаденько улыбается на это, а Кейт рядом с ним такая же пунцовая, как и я. – Кто–то читал мне нотации о правильном поведении, а сам… точнее сама–то!
– Сравнил тоже мне, – бурчу я, неосознанно придвигаясь к принцу.
– Среди нас только одно создание еще «божий одуванчик», – улыбается Генри, кидая взгляд на сестру. Кейт сжимает кулачки.
– И ничего я не одуванчик! – вскрикивает она.
– Ах, даже так, – хмыкает Генри, переводя взгляд на Рафаэля. Я пытаюсь спрятать улыбку, когда вижу, как теряется мой брат. – А можно поподробней?
– А мы вообще–то опаздываем на ужин, – пищит Кейт, вцепившись в руку Рафаэля.
– Ну–ну, – ехидничает Генри и, подмигнув мне, добавляет. – Ну, хотя бы мы не одни опаздываем. Правда, родная?
Я толкаю его в бок за эти двусмысленные намеки, а Генри лишь смеется с моих попыток добраться до него. Так, препираясь и перешучиваясь между собой, мы вчетвером и добираемся до трапезной.
Ричард, Ева, Эдгар с Сюзанной и маги уже дожидаются нас. Все, конечно же, обращают внимание на нас с Генри. Потом начинают поздравлять принца с успешным обращением, при этом, не забывая и о моей роли во всем этом.
После всеобщей похвалы, мы принимаемся за ужин. Он проходит в приподнятом настроении. Все довольны происходящим, обсуждают дальнейшие планы и просто приятно общаются.
– Генри, – обращается король к сыну под конец трапезы, – у меня для тебя есть одна новость. – Рич кидает на меня мимолетный взгляд. Он дожидается, пока все обратят на него внимание, и продолжает. – Одна барышня соизволила попросить твоей руки, и у меня нет причин ей отказывать.
Я, поперхнувшись вином, начинаю кашлять. Со стороны Кейт и Рафаэля раздается хихиканье.
– Убью, – сквозь кашель тихо произношу я.
– Кого? – наигранно удивляется Рич.
– Что? – подыгрываю я ему, изображая не меньшее удивление. Ричард расплывается в улыбке.
– Ну, так что сынок? – обращается он к Генри, который как–то даже растерялся после слов отца.
– Ты ей, наверное, полцарства предложил в придачу? – хмыкает принц, отойдя от первого шока.
– Угу, держи карман шире, – бубню я, но в наступившей тишине, мой шепот отлично слышен всем. Я заливаюсь краской и опускаю глаза.
– Ну, раз сын не против, – король продолжает гнуть свое, – то не вижу смысла отказывать прекрасной леди. Только думаю, что нужно сохранить традиции, и держать вас на расстоянии до брака.
Насмешка судьбы, что именно этот момент я выбираю, чтобы пригубить вино. После слов Рича залпом усушаю бокал и недовольно смотрю в сторону короля. Тот, поставив руки на стол и опустив на них подбородок, с любопытством наблюдает за мной. Ева, сидящая рядом с ним, как и остальные присутствующие, пытается спрятать улыбку.
– А я согласен, – задорно произносит Генри, хитро прищурившись.
– Вот и замечательно! – хлопает в ладоши король.
Чувствую себя неловко и скованно. Ясно как день, что Ричард специально затеял все это, чтобы я показала свои чувства к Генри открыто. Но я смутилась и немного растерялась. Да еще и это упоминание, что до свадьбы никаких отношений! И Генри так легко согласился! Может, они вместе это задумали? С них станется.
Я покидаю трапезную, стараясь оставаться невозмутимой. И когда, распрощавшись со всеми, остаюсь одна, дожидаюсь принца, притаившись в темной нише. Когда он подходит ближе, я выскакиваю ему наперерез, но передо мной никого не оказывается, а в следующее мгновение сильные руки обнимают меня за талию, а поцелуй обжигает шею.
– Я теперь не человек. Забыла? – усмехается принц.
– Хорошая реакция, – развернувшись к нему лицом, отвечаю я и тянусь за поцелуем.
– Я жду обещанного сюрприза, – улыбается принц, отстраняясь, а я недовольно поджимаю губки.
– Ну, тогда пошли, – хмыкаю я и, взяв его за руку, веду к выходу из замка. Генри не упирается и ничего не спрашивает, хотя недоуменный взгляд он не может скрыть.
Выйдя за пределы замка, мы останавливаемся перед лесом.
– Будем учить тебя вампирским способностям, – улыбаюсь я и, вкинув руки, кричу: – Сюрприз!!!
Теперь наступает очередь Генри выражать недовольство. Он складывает руки на груди и сверлит меня угрюмым взглядом, точно не разделяя моей радости.
– Догоняй! – взвизгиваю я, когда он, устав давить на мою спящую совесть, делает шаг ко мне в попытке поймать меня. Я с веселым криком бросаюсь в лес, спасаясь от гнева принца.
Некоторое время спустя мы оба уже несемся по ночному лесу, задорно смеясь.
«Надеюсь, от счастья все–таки нельзя умереть», – мелькает в голове мысль, а я не могу прекратить улыбаться.
***
Я помню, как было необычно учиться управлять своим новым сильным телом. Тогда я неслась через лес, чувствуя свободу. Сейчас, глядя на Генри, я понимаю, что его охватывают все те же чувства, что и меня когда–то. И что–то невообразимо приятное растекается внутри, когда я понимаю, что именно я обратила его, подарив ему новую жизнь, и теперь нахожусь рядом, уча брать лучшее от этой жизни. Мне не нужно его кусать. Я итак знаю, что он моя пара. Навсегда. Навечно. И я готова на все ради него.
Отбежав на довольно большое расстояние от замка, я решаю, что на обратном пути стоит показать Генри трюки с перемещением. Хоть он и жил все это время рядом с вампирами и ему проще ориентироваться в своих способностях, но перемещение дается ему с трудом. Ровно до того момента, пока я, усевшись на ветках дерева, не предлагаю ему присоединиться ко мне.
– Я буду вся твоя, если сможешь оказаться здесь, – я хлопаю ладошкой рядом с собой по ветке и болтаю ножками, хитро улыбаясь.
– Вся моя? – усмехается Генри, наблюдая за мной с земли.
– Да—да, Ваше Высочество, вся, – я делаю акцент на последнем слове и томно выдыхаю. Стимул – отличное средство добиться своего. Хотя я не собираюсь так просто сдаваться. Сначала пусть побегает за мной по лесу. Генри облизывает губы, не сводя с меня зачарованного взгляда. Потом раз и куда–то пропадает, а я, взвизгнув, спрыгиваю вниз и, хохоча, несусь прочь. Вот же гаденыш! Все он умеет! Водит только меня за нос.
Через немного, поняв, что Генри не следует за мной, я останавливаюсь и замираю, прислушиваясь к звукам леса. Видимо, принц решил поиграть в охотника. Это даже интересно. Я непротив побыть трофеем этой игры.
– Вся моя, – доносится до меня шепот одновременно с разных сторон. И я верчусь волчком, пытаясь угадать, с какой стороны ждать нападения. Хруст ветки заставляет сорваться с места в противоположную сторону, и это моя ошибка. Я тут же оказываюсь в крепких объятиях. – Вся! – победно произносит Генри, впиваясь в мои губы настойчивым поцелуем.
С каждой секундой я ощущаю, что терпеть нет сил. Пальчиками я проворно скольжу за ворот рубашки и прижимаю Генри к себе еще сильней. Хочу всего его. Сейчас же.
– В замок, – шепчет Генри, поднимая меня на руки и срываясь на бег. Я же говорила, что главное – это стимул!
Я смутно запоминаю, как мы продвигаемся в комнату Генри. В памяти лишь остаются постоянные остановки, чтобы насытиться очередным поцелуем, а потом несколько шагов, чтобы ощутить голод.
Оказавшись в покоях принца, мы уже не сдерживаемся, со всей страстью отдаваясь друг другу.
Он опрокидывает меня на кровать, принимаясь стягивать с меня обувь. Я смеюсь, стараясь прикрыть этим свое смущение. Когда руки принца скользят по моим ногам, я сглатываю, теряясь в ощущениях. И стоит ему стянуть с меня чулки, покрывая при этом мои ноги поцелуями, как я прикусываю губы, чтобы сдержать стон. Я все как натянутая струна. Каждое прикосновение отдается жаром во всем теле. Внизу живота полыхает пожар.
– Генри, – шепчу я, притягивая его к своим губам.
Одежда исчезает слишком быстро. И я срываюсь на крик, когда Генри целует мою грудь.
– Пожалуйста, я больше не могу, – понимая, что терпеть нет больше сил, умоляю я принца. И он дает желаемое, проникая в меня. Мы стонем в голос, замирая на мгновение и наслаждаясь единением. Для меня исчезает все прошлое и мужчины, бывшие в нем. Я хочу принадлежать только своей паре.
Утолив первый голод, мы погружаемся в пучину страсти снова и снова, но уже медленней, растягивая удовольствие, даря щедрые ласки. Я наслаждаюсь каждым стоном принца, его утробным рычанием, когда он получает разрядку. И сама не могу сдержаться, получая удовольствие.
Выматываемся мы лишь под утро, когда небо начинает сереть. Я прижимаюсь к принцу, и мы лежим в тишине. Он поглаживает меня по спине, и я млею от этой ласки.
«И Властитель никак не помешал нашему счастью», – думаю я, погружаясь в темноту сна с улыбкой на губах.
***
Глухие удары раздаются все настойчивей. Я морщу носик, и крепче прижимаюсь к горячему телу. Удары повторяются, и к ним прибавляется недовольный голос короля.
– Генри, – произносит он, – соизволь открыть дверь.
Я вздрагиваю и мгновенно распахиваю глаза, утыкаясь взглядом в грудь принца. И еще через немного до меня доходить вся «прелесть» ситуации.
Толкнув Генри в плечо, я пытаюсь его разбудить, но он лишь сильней прижимает меня к себе и что–то бурчит. Я ударяю его сильней.
– Габ… – произносит Генри, но я успеваю заглушить его слова поцелуем, на который принц охотно отвечает. Я начинаю щипаться. Генри открывает глаза и недовольно смотрит на меня. Я жестами показываю на дверь и одними губами произношу: «Ричард». В подтверждение этому из–за двери доносится:
– Генри, мне долго еще ждать!
Вместо того, чтобы спешить, принц лениво произносит:
– Я сейчас, – а затем впивается в мои губы поцелуем, от которого кружится голова. Благо, что здравый смысл все–таки есть в голове принца. Он отстраняется и шепчет: – Я быстро.
После чего целует меня в шею и соскальзывает с кровати. Я подтягиваю простынь к себе, заворачиваюсь в нее, а потом и вовсе поднимаюсь, прижавшись к стеночке в изголовье кровати. Если Ричард нас застукает, то неизвестно, чего ожидать. Его слова на трапезе могли быть вполне серьезными.
Генри расплывается в улыбке и подмигивает мне. Может, я поспешила с выводами и нет никакого ума в голове этого оболтуса. Да и в моей, похоже, тоже. Ричард все поймет и так. Вся комната пропиталась запахами страсти.
Разговор Ричарда и Генри длится недолго, но за это время я успеваю покрыться вся мурашками. Хотя, может, дело в прохладе комнаты. Ведь камин никто не растапливал.
– Чего он хотел? – шепчу я, подбирая с пола свою одежду, когда принц возвращается в комнату и снова запирает дверь на ключ.
– Ничего важного, – расплывается в довольной улыбке Генри, приближаясь ко мне.
– Он все понял? – замираю я. Генри пожимает плечами, продолжая веселиться.
– А куда ты собираешься? – интересуется он, остановившись в шаге от меня.
– К себе. Куда же еще. Вдруг меня будут искать… Генри! Что ты делаешь! – вскрикиваю я, когда принц отбирает у меня одежду и отбрасывает в сторону. Дальше он тянет свои загребущие лапки к простыне, облизываясь как кот.
– Я с тобой еще не закончил, – мурлычет он, прижимая меня к стене и заглушая мое возмущение поцелуем. Сопротивляться я ему не могу и, чего врать, не хочу.
Глава 23
В тот день мы появились в трапезной лишь к ужину. Ни от кого не сокрылась перемена в наших отношениях. От оскала Ричарда я была красная как рак, а от усмешки Рафаэля мечтала провалиться сквозь землю. Но стоило нам с Генри остаться на ночь снова вместе, как мне становилось абсолютно все равно, кто и что думает на мой счет. Я снова и снова погружалась в наслаждение, которое дарил мне Генри, и сама старалась отдать ему все, что есть у меня. И судя по сладким стонам, срывающимся с его губ, мне это вполне удавалось.
Через несколько дней после первой близости, я смогла расслабиться и уже не замечала внимательного взгляда Ричарда и Евы, стараясь сосредоточиться только на Генри. И это было весьма просто.
Наше счастье длилось уже больше месяца. По ночам мы или выбирались в лес, где устраивали соревнования, с разными приятными призами, от воспоминаний о которых у меня до сих пор кровь зажигается; или проводили в покоях Генри, где ночь плавно перетекала в день, который мы проводили в кровати.
Сегодня мы решили выбраться на ночь в лес. Снег еще не устлал землю белесым ковром, и по—прежнему стояла сырая промозглая погода. Вот и сейчас, вдоволь набегавшись, мы неспешно идем обратно к замку, а первые капли дождя начинают падать на землю.
Генри смеется, когда я морщусь и недовольно повожу плечами.
– Хочу показать тебе одно местечко, – произносит он, заглядывая мне в глаза. От этого взгляда я выпадаю из реальности на некоторое время. Генри уже давно прознал об этом и нагло этим пользуется, когда ему это необходимо.
– Дождь же, – пытаюсь я сохранить остатки разума.
– Там не будет дождя, – целуя меня, шепчет он и, подхватив на руки, направляется немного в сторону от замка.
Мне становится любопытно, что же это за место такое. И когда мы останавливаемся перед небольшим охотничьим домиком, я лишь вскидываю бровь, вопросительно глядя на принца. Озвучить свои мысли я не успеваю, потому что небо разверзается стеной дождя. Мы успеваем заскочить в домик и разом прыскаем от смеха.
Пока Генри растапливает огонь в камине, я притоптываю на месте, с надеждой поглядывая в окно. Я уже предлагала принцу попросту пробежаться до замка, но он отмел мою идею, пробурчав, что я промокну. На мои слова, что заболеть я все равно не смогу, он даже не обращает внимания. В итоге я сдалась, понимая, что упертостью Генри пошел в Ричарда, и раз решил, значит, не отступит.
Через немного я понимаю, что Генри не просто так завел меня сюда. Он все спланировал. Дрова были на месте, шторы на окнах чистые и из плотной ткани. Даже еда нашлась свежая. Вот прохвост!
Но на мою обличительную речь он лишь усмехается и окидывает меня таким многообещающим взглядом, что сопротивляться я не могу.
Не удивлюсь, что и маги постарались с дождем, который уже сменился снегопадом. На улице резко похолодало, но я этого не ощущаю, потому что объятия Генри греют лучше любого камина.
Насытившись друг другом, мы задремали. Я просыпаюсь первой и вижу, что небо сереет. Поспешно задернув шторы, замираю, понимая, что мы еще ни разу не оставались на день за пределами замка.
Тревога пробирается в сердце, и я уже не могу заснуть, постоянно прислушиваясь к звукам за стенами домика. Беспокоюсь я, конечно же, не за себя, а за принца. Ему свет, даже в пасмурную погоду причинит невыносимую боль.
– Габи, – шепчет Генри, подтягивая меня к себе под бок и целуя в шею. – Все в порядке. До замка рукой подать. Никто не рискнет сюда сунуться.
Но слова Генри не успокаивают меня и, даже снова погрузившись в наслаждение от ласк принца, я не могу расслабиться.
За этот месяц оборотни никак себя не проявляли, так и не принеся извинений за нападение в лесу, и вообще делали вид, что ничего не произошло. Ричард решил последовать их примеру, но охрану замка усилил. Все мы прекрасно знали мстительную натуру «собачек» – они обязательно что–то сделают. Поэтому каждый день я молила небеса, чтобы никто не пострадал. И чем больше дней проходило после обращения Генри, тем неспокойней мне становилось. Ведь оборотни даже на эту новость никак не отреагировали и не поинтересовались нашей связью.
Ричард же через неделю после начала наших с Генри прогулок вызвал меня к себе и попросил поскорей закрепить связь между Генри и мной. А я все тянула, осознавая, что действую так, потому что Властитель всячески давит на мою с ним связь, как только я желаю укусить Генри. И заговорить с принцем об этом я не могу, сколько не пыталась. Умом все понимаю, но справиться с тончайшей нитью, связывающей меня с Первым, никак не выходит.
И сейчас, водя пальчиком по груди Генри, я все думаю и думаю об этом. Пальчик скользит вверх по шее принца. Я ощущаю, как бьется сердце моей пары, как кровь толчками разливается по его телу, и мне до зуда в зубах хочется укусить его, но стоит мне об этом задуматься, как ощущения меняются. Я испытываю ярость и отвращение.
Я вздыхаю, но не собираюсь сдаваться и попробую еще раз, но чуть позже. Вместо укуса я целую Генри в шею и прижимаюсь к нему еще теснее. Он даже во сне не выпускает меня из своих объятий, и это приятней всего.
***
На улице уже стемнело, и, если мы поспешим, то успеем прибыть в замок как раз к ужину. Я очень надеюсь, что о нашем отсутствии было известно Ричарду, иначе нас ждет скандал.
– Хорошо, что не порка, – усмехается Генри, когда я озвучиваю ему свои мысли.
Мы покидаем домик спустя несколько десятков поцелуев. Наверное, могли бы и еще задержаться, если бы я не пресекла попытки принца шаловливыми ручками проникнуть мне под одежду.
Как только мы оказываемся на улице, то я замираю от восторга. Луна освещает лес, устланный нетронутым снегом, который мерцает подобно драгоценным камням. Генри целует меня в висок и, беря за руку, утягивает за собой. Я ничего не замечаю вокруг, наслаждаясь тишиной и сказочным пейзажем. Это и становится моей ошибкой.
Свист стрелы мне знаком, и в этот раз он застает меня врасплох, раздавшись за моей спиной. Первое мгновение я не понимаю, почему тело резко дергается вперед, а Генри с ужасом в глаза разворачивается в мою сторону. Почему–то за долю секунды все мое тело охватывает оцепенение, а потом резкая боль разливается по телу. Я наблюдаю, как Генри напрягается, готовясь к прыжку, но тут его будто кто–то ударяет в спину, и он так же, как и я, падает на землю.
Уже лежа лицом в снегу, я вижу ноги принца и все никак не могу понять, что произошло. Кто–то оттаскивает Генри в сторону, и передо мной на корточки присаживается плечистый мужчина. Он смотрит на меня пару мгновений, а потом кивает кому–то, кого я не вижу.
Меня охватывает паника, потому что я понимаю, что это оборотни, и они добрались до нас. Нас! Я хочу побороть вялость в теле, но разум начинает замутняться. Я вижу, как шевелятся губы мужчины, но не разбираю ни слова из сказанного им. Резко мир гаснет.
***
Темнота окружает меня. Я никак не могу найти себе места, понимая, что что–то теряю. Что–то очень важное и дорогое. Я мечусь по беспросветной тьме, напрягая разум, но ничего не выходит.
– Что делаем? – еле слышно звучит у меня в голове.
– Куда?
– Смотреть в оба…
На мгновение кажется, что я всплываю на поверхность, и звук становится четче.
– Забираем ее…
– Его бросьте около замка…
Я хочу кричать от бессилия. Генри! Что они с ним сделали?! Но потом снова накатывает пустота.
В следующее пробуждение мне кажется, что я мчусь куда–то на огромной скорости. Морозный ветер щекочет кожу, но что–то теплое подо мной не дает замерзнуть. Я бы рада прижаться к этому теплу, но сил нет. Генри, что я наделала?
***
Я распахиваю глаза, когда моя голова касается каменного пола. Первое мгновение меня охватывает паника. Кто я? Где я? Что случилось? Потом память услужливо подкидывает мне воспоминания, но это не приносит облегчения. Наоборот, я готова выть в голос. А тело тем временем едва начинает подчиняться мне.
Снова вижу ноги, а потом рядом присаживается оборотень.
– Очнулась? – хмыкает он. – Это хорошо. Мне будет приятней, если ты будешь подыхать, находясь в сознании. – Стрелу ты сама не вытащишь, – продолжает с весельем в голосе, вещать он. – На ней была наша слюна. Скоро заканчивается ее действие, и ты во всей красе почувствуешь прелесть боли. Не знаю, сколько ты будешь умирать, но думаю, это будет мучительно.
– Где… он? – хриплю я.
– Твой сосунок мертв, – он поднимает с победной улыбкой на губах и исчезает из поля зрения, а я продолжаю лежать, пытаясь осознать сказанное. Генри мертв? Они его убили?! Убили!!!
***
Агония ломает мое тело, скручивает спазмами все мышцы. Я срываюсь на крик и переворачиваюсь на спину, взвыв еще сильнее, когда ломается стрела, глубже проникая в тело.
Эти муки продолжаются уже долго. Я не знаю, сколько, но, кажется, этому нет ни конца, ни края. Слюна оборотня не могла принести такие последствия. Скорей всего помимо этого есть что–то еще, что я никак не могу понять. Хотя и времени, чтобы мыслить нет. Боль затихает всего лишь на несколько секунд, а потом снова и снова ломает мое тело.
В итоге я затихаю, уже не в силах что—либо сделать. Просто лежу, стиснув зубы. Горло саднит после крика, а привкус собственной крови на языке вызывает тошноту.
***
Я снова прихожу в себя в полной темноте. Боли нет, но появляется страх, потому что в такой черноте не видно ничего. И даже мое вампирское зрение не может мне помочь.
Осторожно, здоровой рукой я начинаю исследовать пространство вокруг себя, но ничего кроме гладкого камня не нахожу. Значит, я так и лежала все это время на одном месте. Камень? Где же я нахожусь?
– Рядом со мной, – звучит в моей голове до боли знакомый голос. Властитель! Нет! – Да, моя милая, это я.
И до меня доходит смысл его слов – меня бросили в пещеру, в которой размещен его саркофаг. Прекрасная новость. А дальше я вспоминаю слова оборотня, и чувствую, как боль пронзает мое сердце.
– Они не так глупы, – снова раздается шепот в моей голове. – Убивать принца им не выгодно. Ричард их тогда живьем сожрет.
– Заткнись, – рыкаю я вслух, а в моей голове на это раздается каркающий смех.
– Привыкай, Габи. Теперь у тебя есть только я.
– Чтоб ты сдох!
– Раньше надо было об этом думать, – произносит Первый, и я уверена, что если бы он мог, то в этот момент улыбался бы. – У тебя было достаточно времени связать себя с мальчишкой, а ты все тянула.
От ехидного тона Властителя во мне просыпается ярость. Чего он добивается? Думает, я освобожу его? Никогда! Да и не в моих силах это сделать. Тогда что? Ведь если я отсюда не выберусь, то, значит, я просто умру от голода. Пусть и через продолжительное время. Но это абсурдно! Ричард вытащит меня. Ведь так?
– Навряд ли, – хмыкает Властитель, а я от этого рычу. Замечательно, эта сволочь теперь и мысли мои читает!
– Что тебе нужно? Ведь я умру рядом с тобой!
– Заслужила, – холодно отвечает Первый. – Если уж мне суждено здесь сдохнуть, то я утащу и тебя за собой. Приятно, знаешь ли…
– И это говорит тот, для кого я якобы пара?
С ответом Властитель затягивает. Не знаю уж, сказать ему нечего или он специально мучит меня неизвестностью.
– Ты уже слегка почувствовала, всю прелесть моего заточения. Ты не понимаешь, что наличие пара – единственное, что становится важным, когда ты знаешь, что твои мучения будут продолжаться десятилетиями, – спокойно отвечает мне он.
– Мог бы меня отпустить, – таким же тоном отвечаю я ему, – и не мучиться.
– Я не сломался, моя милая. Ничто не заставит меня отпустить тебя. Ты думаешь, что твое наслаждение в объятьях принца было маленькой победой надо мной? Нет. Я специально позволил тебе насладиться этим, зная, что скоро ты лишишься всего.
– Я думала, для вампира его пара самое главное. Он должен беречь ее и делать счастливой, – я хмыкаю. – А оказывается, даже в этом ты остаешься чудовищем.
Властитель ничего не отвечает на мой выпад, а я точно не в настроении поддерживать беседу. Нужно действовать! И для начала неплохо было бы избавиться от стрелы. Будет больно, но я потерплю.
Осторожно заведя руку за спину, я нащупываю древко и глубоко вдыхаю, а на выдохе, вскрикнув, резко дергаю.
«Заживет», – откидывая стрелу, думаю я и чувствую, как слабею.
Прихожу в себя все в той же темноте. Не знаю та же эта ночь или нет.
– Та же, – информирует меня Первый, но я игнорирую его. – А я не ошибся в тебе – ты сильней, чем кажешься… и живучей.
На эти слова я могу лишь хмыкнуть. Раз так, то, значит, я и сейчас выживу.
«А вот ты сдохнешь!» – мысленно злорадствую я.
В ответ не раздается ни слова, и я рада этому. Сейчас мне необходимо сосредоточиться на более важных вещах. Например, как выбраться отсюда.
Насколько мне известно, вдох в пещеру был завален камнями, а значит, днем я никак не смогу выбраться отсюда. Ведь вампирские способности действуют лишь в ночное время суток. Сейчас я ослаблена и совершенно не знаю, где находится тот самый выход. Вывод – мне необходимо дождаться дня и исследовать пещеру, чтобы ночью начать действовать.
Мои размышления прерывает ехидное замечание Властителя.
– Ну–ну, – хмыкает он и больше не произносит ни слова.
Плевать! Я выберусь!
Но стоит солнечному свету начать пробиваться в пещеру, как я понимаю, почему Первый так говорил.
Боль выжигает меня изнутри. Я чувствую, как кровь закипает в венах, чувствую, как плавится кожа, и запах жареного мяса разносится по пещере. Я царапаю себя руками, пытаясь избавиться от этих ощущений. Иногда становится не так больно, и я хватаюсь за мысль, что все это происходит не со мной, что я попросту через связь с Властителем чувствую его муки, но как только солнце выходит из–за тучи, то здравый смысл покидает мою голову.
Под конец первого дня я могу лишь лежать, не шевелясь, ощущая, как солоноватая кровь сочится из ран, которые я нанесла самой себе. Ночью организм тратит силы на то, чтобы восстановится. А потом снова день и снова агония боли; ночь, и снова организм высасывает из меня остатки сил и разума.
Если даже я прихожу в себя, то не понимаю этого. Чернота забытья неотличима от черноты пещеры. Поэтому, когда я слышу голоса, то равнодушно отношусь к этому. Наверное, Властитель в очередной раз пытается донести до меня что–то мерзкое.
Сквозь полуприкрытые веки я вижу, как первые лучи солнца пробиваются сквозь отверстие в горной породе. Я знаю, что, скорей всего, это последний день, который я смогу пережить.
Боль уже привычна. Я вою и царапаю камни пола, стараясь хоть так меньше покалечить себя. Этот день еще хуже предыдущих. Наша с Первым боль резонирует друг от друга, и мы снова и снова ощущаем ее. Кажется, я схожу с ума.
Когда меня обхватывают сильные горячие руки, могу лишь хрипеть, потому что голосовые связки лопнули. Генри склоняется надо мной, но я не верю, что это он. Остается лишь благодарить небеса, что в конце своей жизни, пусть и видением, но я вижу его.
– Габи, – произносит мой принц, растерянным взглядом смотря на меня.
Я бы хотела его успокоить, сказать, что все позади. Мне уже совсем не больно. Я бы вообще многое ему сказала бы – как люблю его, как мечтаю создать с ним семью и родить ему малышей… но могу лишь из последних сил поднять израненную руку и провести пальцами по щеке принца. Мягкой, теплой…
– Кровь! – слишком резко и громко раздается чей–то крик. – Дай ей крови!
Взгляд Генри меняется, становится более осознанным. Он поднимает руку и прокусывает запястье, а во мне начинает подниматься знакомая волна отвращения и ярости. Пусть это все и происходит в моем видении, но я не могу позволить ему напоить себя своей кровью. Не могу!
Я начинаю вырываться, сама поражаясь, откуда у меня берутся силы. Но ничего не выходит, когда на меня набрасываются Ричард и Дэвид. Они скручивают меня по рукам и ногам, а Генри так и вовсе придавливает меня собой и, крепко схватив за голову, подносит запястье к моим губам.
Первые капли крови вызывают во мне отвращение. Скатываясь в горло, они обжигают его, с не меньшей силой, чем солнце днем, но, когда я все–таки сглатываю, кровь меняет свой вкус.
Глоток, еще один… Пол под нами начинает дрожать. Дикий вой раздается, кажется, над самым ухом, и через секунду кровь теплыми струйками начинает течь из ушей. Нас подхватывает воздушная волна и откидывает на стены пещеры. Пол уже не просто дрожит, а ходит ходуном. Трещины бегут в разные стороны, переходя с пола на стены и потолок. Резко все прекращается. Пол не движется, вой замолкает. И в нереальной тишине раздается непонятное шуршание, которое с каждым ударом сердца нарастает и нарастает.
Дальше начинается ад. Чьи–то крики, снова дрожание земли. В мгновение потолок стремительно приближается ко мне, рассыпаясь на мелкие кусочки, смешиваясь с тоннами снега. И не знаю, почему, но мне кажется, что я вижу звездное небо, на котором зажигается новая звезда.
Все небо в призраках…
