Марина Бандиленко
Романовы. История великой династии, Страна Советов. Забытые вожди. Комплект из 2 книг
Пётр собственноручно отрезал боярам бороды. Издал указ, по которому все, кроме крестьян, должны были носить западную одежду и брить лица. С бородой теперь могли ходить только священники и те, кто оплатил особую бородовую пошлину: для вельмож и чиновников от 600 рублей в год (3,5 миллиона рублей на современные деньги), для слуг и извозчиков до 30 рублей в год (180 тысяч рублей на современные деньги).
Всех придворных Пётр заставил изменить уклад жизни: жен и дочерей нарядить в европейские платья, учить танцам и светскому обращению, по утрам чистить зубы и пить кофий, чеснока и кислой капусты отнюдь не употреблять, а есть голландский плод картофель – и так до бесконечности.
И когда через два года в Москву вернулись доучивавшиеся в Англии и Голландии волонтеры, они еле узнали родной город.
…Год 7208-й от сотворения мира должен был начаться, как обычно, с 1 сентября. Но не тут-то было. Россия перешла на летоисчисление от Рождества Христова. Поэтому следующим годом стал 1700-й. Монаршей волею было приказано:
«С сего числа перестать дурить головы людям и считать Новый год повсеместно с первого генваря. В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять – на то и других дней хватает».
Первые в российской истории новогодние забавы закончились большим пожаром. Пётр отнесся к этому равнодушно: он не любил старую Москву, к тому же было недосуг, ведь он готовился к большой войне против Швеции.
Уже был заключен тайный союз с королем Польши Августом II и королем Дании и Норвегии Фредериком IV, причем оба короля считали Петра «младшим братом» и вспомогательной силой. Противника же – 18-летнего короля Карла XII, любителя охот и парадов, – никто из них вообще не воспринимал серьезно. «Он провалился в отцовские ботфорты, откуда его следовало бы вытащить за уши и хорошенько выпороть», – шутил польский король Август, осадив Ригу, входившую в состав Швеции. А датский король не успел пошутить, потому что 4 августа в гавани Копенгагена появился шведский флот. Юный Карл неожиданным ударом вынудил датского короля выйти из войны. Вскоре Август снял осаду Риги и ушел. Пётр с плохо обученной армией оказался один на один с сильнейшей армией Европы. Началась Великая Северная война.
Русские войска осадили крепость Нарву. Артиллерия оказалась слабой, и обстрел крепости результатов не дал. А через две недели к Нарве подошли основные силы шведов. Накануне сражения Пётр оставил главнокомандующим герцога де Кроа и уехал в Новгород. Он не видел, как железная шведская пехота разметала по полю русские полки, и только преображенцы и семеновцы, то самое некогда «потешное войско», стояли до последнего – по колено в крови; не видел, как сдавались в плен наемные иностранные офицеры; как бросали к ногам короля Карла русские знамена при капитуляции. В это время Пётр уже готовил новую армию для новой битвы.
Армия Петра впервые в истории России стала формироваться как регулярная, то есть на основе рекрутской повинности: дворяне обязаны были служить поголовно, крестьяне выделяли одного новобранца от 20 дворов, служба была пожизненной. Все новобранцы проходили серьезную военную подготовку. За образец были взяты бывшие Потешные полки – Преображенский и Семёновский. Солдаты получили новое обмундирование и вооружение – шпаги и ружья-фузеи вместо старых пищалей. Через 10 лет российская армия насчитывала 200 тысяч солдат всех родов войск и 100 тысяч нерегулярной кавалерии. До Петра Россия никогда не имела столь большой армии, даже в периоды напряженных боевых действий.
После Нарвской катастрофы, чтобы пополнить казну, Пётр принял экстренные меры: увеличил в 4 раза производство денег, уменьшив при этом долю серебра в монете. Это поставило страну на грань очередного всенародного бунта. Действия Петра давно уже вызывали недовольство: заставляет носить еретическую одежду, курить дьявольскую траву-никоциану, втравил страну в войну на севере. В народе и без того уже поговаривали, что царь вернулся из-за границы подмененный, а подлинный-де царь остался за морем в темнице. А иные и вовсе называли царя антихристом. Пётр не обращал внимания. Он собирался уже снять церковные колокола, чтобы переплавить их на пушки, и изъять всю казну у монастырей, но тут вмешался князь-кесарь Ромодановский. Как глава Преображенского приказа – органа тайного сыска, князь отлично знал о настроениях в обществе. Он открыл Петру тайные запасы серебра царя Алексея Михайловича – своеобразный стабилизационный фонд на случай крайней надобности. На эти деньги Пётр построил несколько кораблей – основу российского военного флота и запустил металлургические заводы на Урале, которые вскоре обеспечили армию превосходной артиллерией.
Развитие собственной артиллерии, полномасштабная военная реформа и резкое увеличение военных расходов вскоре дали свои плоды. Постепенно Россия стала воевать со Швецией на равных, а потом и одерживать победы. Были взяты крепости Мариенбург, Нотебург, Ниеншанц, Нарва…
Пётр почти все время находился со своей армией. И однажды, вернувшись ненадолго домой с войны, выяснил, что Анна Монс, с которой он жил как с женой уже десять лет, ему неверна. И хотя юношеская пылкая любовь давно угасла, для Петра ее предательство было весьма болезненным.
Помог верный друг и соратник царя Александр Меншиков. Он давно подозревал «Монсиху» в измене и подготовил запасной вариант: красивую и расторопную Марту Скавронскую – то ли латышку, то ли белоруску из пленных, захваченных именно в Мариенбурге. Пётр знал, что фельдмаршал Шереметев вытащил Марту буквально из-под драгунской телеги и взял к себе служанкой, а потом вынужден был отдать ее Меншикову. Но все это его не смущало.
Марта оказалась той женщиной, которая была ему нужна. Через два года Пётр поселил ее как свою невесту в Преображенском. Марта приняла православие и получила новое имя – Екатерина Алексеевна. Она родит Петру 11 детей, официально станет его женой и будет коронована как императрица. Все это будет потом. А пока шла бесконечная Северная война. И русские брали крепость за крепостью на Балтийском побережье.
Теперь вся Нева, от истока до устья, была в руках у России. Вскоре на острове Луст Элант, у впадения Невы в Финский залив, была заложена крепость с шестью бастионами, названа «крепость Святого Петра и Павла», первый российский порт на Балтийском море. Вскоре здесь будет новая столица русского государства – Санкт-Петербург. Через полгода в порт Петербурга впервые пришел иностранный торговый корабль. Еще через три года со стапелей новой Адмиралтейской верфи сошел первый военный корабль Балтийского флота. На царском штандарте, в лапах у двуглавого орла, державшего карты трех морей – Белого, Каспийского и Азовского, появилось четвертое – Балтийское.
Строительство новой столицы на Балтике было сложным и затратным. Заболоченные земли требовали осушения и укрепления, частые наводнения – постройки множества дамб и плотин. Только на одну плотину уходило 20 тысяч бревен (то есть 62 тысячи кубометров леса, для перевозки которого сейчас бы потребовалось 20 товарных эшелонов). Ежегодно на строительство Петербурга прибывало до 40 тысяч работников. Здесь впервые в русской истории в массовых масштабах использовался труд заключенных и появились первые стройбаты. Рабочий день длился 12–15 часов, в период белых ночей – круглосуточно. За 15 лет строительства от изнурительного труда в тяжелых условиях погибло не менее 100 тысяч человек.
В Европе победам Петра не придавали особого значения: жадный царь московитов захватил кусок болотистого побережья и лихорадочно его осваивает. Гораздо больше внимания привлекал его противник, шведский король Карл XII. Он воевал в самом центре Европы, против польского короля Августа. Когда Август потерял и войско, и польский престол, Карл вспомнил про Россию и пошел добивать Петра. Они встретились 27 июня 1709 года на большом поле в шести верстах от Полтавы. Накануне решающей битвы оба монарха-полководца объехали свои войска.
Карл обещал своим солдатам, что уже завтра они будут обедать в обозе русского царя:
«Он приготовил нам много кушаний. Идите же завтра туда, куда зовет вас слава».
Царь Пётр тоже обратился к своим войскам:
«Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и церковь».
Силы шведов в Полтавском сражении составили: 8000 пехоты, 8000 кавалерии и 4 орудия. Силы русских: 25 000 пехоты, 9000 кавалерии и 73 орудия. Сражение длилось 12 часов, шведская армия потерпела сокрушительное поражение. Потери русских: 1300 убитых, 3300 раненых. Потери шведов: более 8000 убитых и раненых, 4000 пленных во время сражения, еще 17 000 – при отступлении.
С этого момента шведская армия перестала быть сильнейшей военной силой Европы. У шведов еще оставался мощный флот, и война не была закончена, но при французском, австрийском и британских дворах с удивлением вынуждены были признать: страна диких московитов, с которой никто раньше не считался, превращается в новую великую державу.
Московская уютная жизнь, терема резного дерева, запутанные улочки и яблоневые сады – все это осталось за бортом петровского корабля. Теперь самым любимым местом для государя стал Санкт-Питерсбурх. Заболоченные, продуваемые всеми ветрами острова в устье Невы Пётр называл не иначе как «парадиз» – земной рай.
Он лично инспектировал строительство Летнего дворца по собственному проекту (была предусмотрена дажеканализация, которой тогда не имелось и в Версале) и наслаждался каждым днем, проведенным в своем «парадизе», где пахло близким морем и пиленым деревом.
Правда, пока что в Санкт-Питерсбурхе особых красот не наблюдалось, было очень грязно, сыро и холодно. Но часть улиц уже замостили: каждый, кто прибывал в Санкт- Питерсбурх на телеге, был обязан привезти 3 камня весом каждый не менее 5 фунтов, а кто на судне – по 30 камней. А Петру уже виделись будущие мраморные дворцы и широкие проспекты, парки, бульвары, одетые гранитом набережные… Новая столица новой страны.
Новой же стране, помимо армии, необходимо все новое: финансы, управление, законодательство. Общего плана реформ у Петра не было: все делалось по мере необходимости, шаг за шагом. На войну нужны были деньги – началась налоговая реформа.
Пётр ввел фиксированную подать, она взималась раз в год подушно, то есть с каждого подданного мужского пола, с крестьян 74 копейки (на современные деньги 4440 рублей), с горожан 1 рубль 20 копеек (7200 рублей), причем в число налогоплательщиков включались категории населения, которые раньше подати не платили, – крестьяне Севера и Сибири, жители национальных окраин и Поволжья. Доходная часть бюджета увеличилась втрое, так было создано финансовое обеспечение дальнейших преобразований.
Вместо Боярской думы был учрежден Сенат – особый орган, который принимал на себя власть в стране, когда сам Пётр был за пределами России – воевал или ездил на переговоры. Вместо множества устаревших органов управления – приказов – устроены 12 коллегий, функции которых четко распределялись по отраслям государственной жизни.
Свою деятельность на троне Пётр I понимал как долг, неустанное служение Отечеству. Этого же строго добивался и от каждого из своих подданных, невзирая на ранги, от крепостного крестьянина до сенатора. Для контроля над госаппаратом Пётр I придумал фискалов – официальных надзирателей за всем и вся. Уличенные во взятках должностные лица жестоко и демонстративно наказывались.
Но коррупция и казнокрадство достигали невиданных масштабов. Из собранных 100 рублей налогов до казны доходило в лучшем случае 30. Капиталы первого казнокрада страны, царского друга и соратника Меншикова, стали сопоставимы с бюджетом страны. Потерявший всякое терпение Пётр собирался уже ввести жесткий антикоррупционный закон, который он сам сформулировал так: «Если кто украдет столько, что на сумму эту можно купить веревку, того повесить». Но главный чиновник страны генерал-прокурор Сената Павел Ягужинский его предупредил: «Государь, останешься без подданных».
Для всех новых учреждений – от Адмиралтейства до Академии наук – Пётр лично участвовал в написании уставов и регламентов, плюс сотни указов, инструкций и постановлений по самым разным вопросам.
Постановления Петра указывали, чем обрабатывать обувную кожу, какой ширины ткать полотна, сколько процентов прибыли брать купцам, как класть печи, чем жать хлеб, как жениться и выходить замуж, чем лечить болезни, в каких гробах хоронить покойников, как вести себя в церкви, сколько раз в неделю топить бани и так далее. Каждый указ и инструкция обязательно оканчивались угрозой наказания: от денежного штрафа (за болтовню в церкви) до смертной казни (за подлог и измену).
Пётр был уверен: подданные как дети, и без его отцовского вмешательства и указаний обойтись не смогут. Мнения самих подданных он, конечно, не спрашивал, как в свое время не поинтересовался мыслями и намерениями своего родного сына Алексея, когда определял, где, как и с кем ему жить.
