Марина Бандиленко
Романовы. История великой династии, Страна Советов. Забытые вожди. Комплект из 2 книг
Алексей, сын первой жены Петра Евдокии Лопухиной, лишился матери, когда ему было восемь лет. Воспитывала его тетка, царевна Наталья. Пётр с детства пытался приохотить его к государственным делам: с 14 лет брал его с собой на войну, давал разные поручения, но все было бесполезно. Отправленный отцом в Европу учиться на судостроителя, царевич Алексей учебу саботировал. А когда царь в качестве экзамена потребовал в своем присутствии начертить корабельный чертеж, Алексей нарочно прижег себе руку свечкой[3].
Отец женил его на ганноверской принцессе Шарлотте, но Алексей ее не любил. И после рождения сына, которого тоже назвали Петром, он жить с женой перестал. Пётр Алексеевич знал, что вокруг царевича собираются всякие подозрительные люди, желающие вернуть старину, и настраивают Алексея против реформ.
Пётр не раз был готов обрушить всю силу своего гнева на злополучного царевича, но за Алексея заступались сердобольные женщины: тетка – царевна Наталья, и мачеха – царица Екатерина. В 1716 году Наталья умерла. Екатерина же родила царю сына, Петра Петровича – возможного наследника. Алексей почувствовал себя совершенно одиноким. И по совету тайных противников Петра бежал за границу – в Австрию. Этим он подписал себе приговор. Русская разведка быстро выследила беглеца, его похитили и привезли к отцу на суд.
Насмерть перепуганный Алексей повинился, назвал сообщников и подписал отречение от престола. Но в ходе следствия выяснилось, что Алексей сказал далеко не все: он планировал государственный переворот, который должен был вернуть Россию на исходные допетровские позиции. Царевич был заключен в каземат Петропавловской крепости. 25 июня 1718 года суд, состоящий из сенаторов, генералов и иерархов церкви, обвинил царевича в государственной измене и вынес ему смертный приговор. На следующий день Алексей был найден мертвым в своей камере. Официальная причина – апоплексический удар. Истинные обстоятельства и причины его смерти неизвестны до сих пор.
Траур объявлен не был. На следующий день после смерти сына Пётр с обычным размахом отпраздновал очередную годовщину Полтавского сражения. Но в письме близкому другу писал:
«Страдаю за все Отечество, желая ему пользы; враги делают мне пакости демонские, труден разбор невинности моей тому, кому это дело неизвестно. Бог видит правду».
В это время Пётр с беспощадной ясностью понял, как хрупки и неустойчивы все его начинания. Случись что с ним – и все пойдет прахом. А ведь он уже давно был болен, и весьма серьезно.
По данным лейб-медика Лаврентия Блюментроста, к 44 годам история болезни Петра выглядела так: хронический бронхит, хронический колит, хроническая почечная недостаточность, мочекаменная болезнь, хронический гепатит, гипертония. Предписанную диету и воздержание от спиртного Пётр почти не соблюдал. Основной метод лечения – промывание серными и соляными водами на минеральных курортах.
Пётр понимал, что ему надо торопиться. И первым делом закончить, наконец, затянувшуюся Северную войну. Но Швеция даже после смерти короля Карла XII не желала подписывать мир и отдавать России часть Балтийского побережье. Требовалось покончить с господством Швеции на море. Первое же крупное морское сражение со шведами при Гангуте окончилось решительной победой русских. Через шесть лет в битве при Гренгаме шведский флот понес тяжелейшие потери. Тогда Швеция заключила военный союз с Англией. Объединенная англо-шведская эскадра адмирала Норриса подошла к Ревелю – базе Балтийского флота, но ее успехи оказались до смешного скромны. Адмиралу Норису удалось захватить только крошечный остров Наргенс. Когда Пётр Алексеевич узнал о «шведской преславной виктории» на ревельском рейде, он велел тут же всем посланникам при иноземных дворах отправить депеши:
«Превеликая эскадра шаутбенахта Нориса захватила остров Наргенс, на коем сожгла дотла избу и баню. И сию добычу уступаем им на раздел, а именно баню – шведскому, а избу – английскому флотам…»
В августе 1721 года был подписан Ништадтский мир. Швеция признала переход к России Ингермандландии (ныне – Ленинградская область), Лифляндии (Латвия и часть Эстонии), Эстляндии (северная часть Эстонии) и части Карелии. Россия выплачивала за эти земли компенсацию 2 миллиона талеров (1,3 миллиона рублей, на современные деньги – почти 8 миллиардов рублей), получала выход к Балтийскому морю и статус великой европейской державы.
Сенат вручил Петру прошение о принятии титула «Отец Отечества, Пётр Великий, Император Всероссийский». С этого момента Русское царство перестало существовать. На его месте родилась Российская империя.
…Петру оставалось жить четыре года. Почти все его дети умерли в младенчестве. Наследник, Пётр Петрович, дожил только до трех лет. Оставались две взрослые дочери – Анна и Елизавета, и внук – маленький Пётр Алексеевич, сын царевича Алексея. Пётр не желал делать его наследником, опасаясь, что вместе с ним к власти придут сторонники старых порядков.
В этой ситуации Пётр решился сломать древние традиции престолонаследия, издав указ о назначении наследника волей правящего монарха:
«Дабы сие было всегда в воле государя, – кому оный хочет, тому и определит наследство».
Весной 1724 года в Успенском соборе Кремля Пётр торжественно короновал свою супругу Екатерину и провозгласил ее императрицей. Но означало ли это, что он намеревался передать ей престол? Никаких распоряжений на этот счет Пётр так и не сделал.
Вскоре после коронации его отношение к супруге резко изменилось. Пётр узнал, что Екатерина изменяет ему, и любовник ее – младший брат бывшей фаворитки Анны Монс, 36-летний красавец Вилим. Это был тяжелый удар. Екатерина была единственной любовью Петра. Единственным человеком, который мог укротить дикие вспышки неконтролируемой ярости.
Голштинский дипломат граф Геннинг Фридрих Бассевич, бывший не раз свидетелем подобных сцен, вспоминал:
«У него бывали иногда припадки, когда им овладевала мрачная мысль, что хотят посягнуть на его особу. Припадки эти были ужасом для его приближенных. Появление их узнавали у него по известным судорожным движениям рта. Императрицу немедленно извещали о том. Она начинала говорить с ним, и звук ее голоса тотчас успокаивал его; потом сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почесывала. Это производило на него магическое действие, и он засыпал в несколько минут. Чтоб не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжение двух или трех часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым».
Пётр никогда не был верным мужем. Ведя солдатскую походную жизнь, царь не брезговал случайными связями со служанками, солдатскими женами, установив даже особую «таксу» – один дукат за ночь любви. Никак не могли избежать царского внимания и придворные дамы всех рангов.
Екатерина терпела все измены августейшего супруга, ни разу его не попрекнув. А Пётр терпеть не стал. Красавчик Вилим был арестован, но, чтобы не позорить императрицу, по обвинению во взяточничестве. Через пять дней Монсу объявили приговор, еще через три дня ему отрубили голову. Тело на несколько дней оставили прямо на эшафоте, а голову заспиртовали в большой банке и по приказу Петра поставили в покоях Екатерины.
Больше года император и императрица почти не разговаривали, не обедали и не спали вместе. Осенью 1724-го у Петра начались серьезные проблемы со здоровьем, но, несмотря на запреты врачей, он продолжал заниматься своими обычными делами, ходил под парусом при ледяном ветре. В результате его хроническая почечная недостаточность перешла в стадию сильнейшего обострения.
16 января Пётр не смог встать с постели. Он велел позвать императрицу. Они говорили три часа, и все это время Екатерина стояла перед ним на коленях. Наконец, они помирились и простили друг друга.
17 января боли стали так сильны, что их невозможно было ничем унять. Крики императора разносились по всему дворцу. Екатерина не отходила от его изголовья.
22 января, в промежутке между приступами, Пётр исповедался.
27 января попросил грифельную доску – писать завещание. Он не знал, что уже почти сутки в соседних покоях его генералы и сенаторы решали, кто займет еще не опустевший трон. Для многих из них это был вопрос жизни и смерти. Одна партия – родовитые аристократы, князья Долгорукий, Голицын, Репнин – выступали за десятилетнего Петра Алексеевича, сына царевича Алексея. Другая партия – новая знать, бывшие выскочки Меншиков, Толстой – когда-то участвовали в суде над царевичем Алексеем и теперь опасались мести его сына. Они хотели видеть на престоле супругу императора.
Пётр успел написать два слова: «Отдайте все…» – и впал в забытье. Началась агония.
28 января в 3:30 часа утра под окнами раздался барабанный бой. Внутренний двор и все входы во дворец оказались блокированы гвардейскими полками. Их привели сторонники Екатерины, чтобы воздействовать на противников. Первым оценил обстановку фельдмаршал князь Репнин: «Кто осмелился… без моего приказа?» Ему ответил генерал гвардии Иван Бутурлин: «У меня приказ императрицы».
В 4 часа утра Сенат решил отдать трон Екатерине Алексеевне. Сама она в это время все еще была у постели умирающего Петра.
В 5 часов 10 минут у нее на руках Пётр умер. Ему было 53 года.
Впервые в истории страны официальным правителем страны оказалась женщина. В народе это вызвало недоумение, но небольшое: лимит удивления за время царствования Петра I был давно исчерпан.
