Маргарита Бахирева
В отпуск – на Диксон. Путевые заметки
Строительство осуществлялось быстрыми темпами. Первым пустили лесопильный завод. А уже в 1931 году строящийся поселок получил статус города. К этому времени построили три лесозавода, начал действовать порт. Игарский порт оказался идеальным: нет ветра, спокойная вода. Здесь могут стать на якорь одновременно до сорока морских судов. В первые же годы началась регулярная отгрузка на экспорт древесины. Вскоре Игарка превратилась в один из крупнейших лесоэкспортных центров Советского Союза. Лес отправлялся в семьдесят портов по всему земному шару. В окрестностях города организовали совхоз «Полярный», чтобы выращивать в суровых условиях Заполярья овощи, традиционные для огородов средней полосы. В 1941 году заработали рыбопромышленный комбинат и судоремонтная верфь. Здесь имеется педагогическое училище народов Севера, филиал красноярского политехникума. Городской универмаг носит название «Егорка» в честь легендарного «лоцмана» – основателя города. В послевоенные годы отсюда велось строительство печально известной трансполярной железной дороги «Салехард–Игарка», «дороги на костях», которая унесла тысячи жизней заключенных. Когда умер Сталин, строительство приостановили как нецелесообразное.
Игарка – самый северный город на азиатском материке – в 163 километрах от Полярного круга и в 1770 километрах от столицы края – Красноярска. Здесь летом не бывает ночей, солнце не заходит за горизонт.
Прежде город был полностью деревянным, и ветер разносил по улицам не пыль, а опилки. В 1962 году произошел большой пожар, который продолжался семь дней. Сгорел склад с предназначенной для экспорта древесиной, значительная часть административных и жилых построек. Пострадали и отпускники, которых пришлось срочно вызывать. Посчастливилось лишь тем, кто оказался застрахован. После пожара жители бросились страховать имущество, и страховщики во много раз перевыполнили план.
С этого времени в Игарке впервые началось строительство каменных зданий. Теперь это каменный многоэтажный город. Вместо деревянных мостовых – железобетонные монолиты, а бревенчатые стены старых домов покрыты цветной штукатуркой. Но сохраняется и старый.
В 1950–70 гг. экономика города активно развивалась, увеличивался объем экспорта высококачественной древесины. Ледокольный флот страны пополнился новыми судами, а торговый – специализированными морскими теплоходами–лесовозами ледового класса плавания, оборудованными современной грузоподъемной техникой.
В год нашего пребывания (1967) численность населения насчитывала 17 тысяч. Город рос и строился. Летом число жителей обычно увеличивалось: приезжали сезонники. Но, как сказала экскурсовод, они доставляли и много неприятностей: пили и часто несколько недель не выходили на работу. Вытрезвитель за два месяца выполнял годовой план. Поэтому летом всегда объявлялся «сухой закон».
В город регулярно завозят фрукты и овощи. Нынче даже, впервые в истории Игарки, грузины привезли виноградное вино. Но им не повезло: «сухой закон». Местное население занимается сплавом леса, ловлей рыбы, сбором ягод.
Игарка – научный центр по изучению вечной мерзлоты. С него началось становление криологической науки в стране. На базе мерзлотной
станции (к ее строительству приступили еще в 30 м году) в настоящее время открылся уникальный Музей вечной мерзлоты.
Вечной мерзлоту назвал народ. Ученые определяют срок существования мерзлоты от нескольких лет до тысячелетий, что, по сравнению с человеческой жизнью, – вечность. Интересны первые сведения о «вечной» мерзлоте. Ленские и якутские воеводы писали с тревогой царю Алексею Михайловичу: «А в Якутском, де, государь, по сказам торговых и промышленных служилых людей, хлебной пашни не чаять; земля, де, государь, и среди лета вся не растаивает…» Необычные вести шли из глухой Сибири и в XVIII столетии. Так, сообщали, что захороненные тела через 100–200 лет снова выходят на поверхность. Эти вести дошли до святейшего правительственного Синода. И Синод распорядился послать в Сибирь авторитетную комиссию из архиереев, митрополитов и прочих духовных людей. Члены комиссии, на всякий случай, «захватили» с собой и ученого – академика Миддендорфа. Именно его записи и стали первыми научными сведениями о «вечной» мерзлоте в Сибири.
Вечная мерзлота – особенность не только Дальнего Севера. Она покрывает почти половину нашей страны. Захватывает север европейской части, часть Западной Сибири, а восточнее Енисея – от Северного ледовитого океана до границ Китая. В недрах мерзлоты хранятся огромные богатства: алмазы, никель, золото, медь и многое другое. Толщина ее различна – от сотни метров до отдельных небольших «островков». Почва не успевает оттаивать за короткое лето. Только самый верхний, «активный», слой в виде жидкой грязи расползается по склонам рек и гор, вся почва приходит в движение. Не то что сеять рожь – строить здания на такой почве казалось невозможным. Дома коробились, перекашивались и, в конце концов, с треском разваливались. Но бывали случаи и похуже. При строительстве трассы Сибирской железной дороги недалеко от Новониколаевска произошло странное явление: в баню прорвалась из–под земли переохлажденная вода, которая тут же превращалась в лед. Люди еле–еле успели выпрыгнуть в окна. Замерзшая вода не только сковала все, что находилось там, но и почти мгновенно разорвала здание.
Продвижение на север, строительство городов, железных дорог, шахт и др. еще более нарушило покой «вечной» мерзлоты. Через несколько лет после закладки Игарки первые дома скособочились, улицы стали «пьяными». Потрескались печи, перекосились окна, полопались в них стекла.
Чтобы победить «вечную» мерзлоту, требовалось изучить ее. Так возникла новая наука – мерзлотоведение, основы которой разработал один из крупнейших наших ученых, Михаил Иванович Сумгин, в содружестве с академиком Владимиром Афанасьевичем Обручевым. Чтобы не коробились и не разрушались дома, геологи предложили довольно простой рецепт. Нужно вырыть котлован глубиной до шести метров, засыпать сухим песком, и тогда трехэтажный дом будет спокойно стоять на этой подушке. Можно уберечь здания и от неожиданного прорыва переохлажденной воды. Для этого, считают мерзлотоведы, почву необходимо «проветривать», делать сплошные задиры мха на больших площадях. Важно не нарушать температурное равновесие постройки. Поэтому дома возводят на сваях, под полотном железной дороги сохраняют природную поверхность почвы. Игарцам мерзлотоведы посоветовали тоже дружить с мерзлотой, сохранять в естественном виде. Делать толще пол, чтобы тепло из комнат не проникало в почву, подполье зимой не закрывать, а летом укутывать фундамент опилками – не пускать теплый воздух под пол. Следуя советам мерзлотоведов, игарцы построили большой подземный холодильник, где хранятся запасы продуктов для всего населения города.
При изучении «вечной» мерзлоты ученые встретились с большим количеством захороненных в мерзлоте животных, которые прекрасно сохранились. Знаменитый сибирский мамонт, найденный недалеко от города Березова, и сейчас – одно из лучших украшений Зоологического музея в Санкт–Петербурге.
Найденные в «вечной» мерзлоте в Сибири мелкие биологические организмы ожили, когда лед растаял. Это позволило ученым по–новому взглянуть на проблему анабиоза – временной мнимой смерти. Такое состояние может длиться много веков.
И сегодня уже не раз приходилось слышать, как в Америке некоторые люди добровольно предлагают заморозить себя, чтобы возродиться через много лет…
И все же верхний, деятельный, слой мерзлоты, оттаивая на двадцать- тридцать сантиметров, делает возможной растительную жизнь в этих районах.
Мерзлотная станция в Игарке – это огороженный квартал с буровыми вышками, лабораторией и жилыми домами. Расположена она на пересечении улиц имени Большого и Малого театров, получивших название в память о гастролях в Игарке артистов. Слух об удивительном заполярном городе привлекал в то время многих, и артисты лучших театров страны мечтали побывать там. В 1936 году на теплоходе «Красноярский рабочий», «красе и гордости енисейского флота», который отправился в Пясинский поход, в Игарку прибыла труппа академического Малого театра с легендарной актрисой, народной артисткой, лауреатом Сталинской и Ленинской премий Верой Пашенной. В этом походе, первом полярном путешествии, участвовал в качестве корреспондента одноименной газеты молодой Георгий Кублицкий.
В апреле 1937 года в Игарке открылся Государственный Заполярный театр, организованный Верой Пашенной и получивший имя артистки. С этим театром связано детство В. Астафьева. Виктор рано остался без матери и воспитывался в семье дедушки и бабушки, а затем в детском доме города Игарки. Здание сохранилось до настоящего времени, находится на окраине города. В нем и сейчас живут люди. Деревянный, полуразрушенный дом с печным отоплением, без удобств, некоторые окна заколочены. Во дворе еще стоит скамейка, на которой сидел писатель, когда приезжал в Игарку последний раз.
В автобиографической повести «Последний поклон» Астафьев вспоминал: «Пришлось мачехе поступать ночным кочегаром в театр, но уже не в тот, где мы жили и действовали, а в другой, в новый, имени Веры Пашенной.
…Мы с Колькой спали за котлом, полузадушенные угаром, потные от жары и пара, вымазанные глиной и сажей».
По воспоминаниям моего отца, которые недавно опубликовала, артисты театра приезжали иногда на гастроли в Дудинку.
Но наибольшее впечатление от Игарки, конечно, порт. «Путаница – нарядная путаница мачт, труб, подъемных механизмов – гибких и прямых, четких и строгих линий корпусов судов; несказанное сочетание красок и запахов; суда – великолепные современные лесовозы. носят поэтичнейшие и мелодичнейшие, протяжные названия русских рек, – писала Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой. Вскоре после меня она совершила тот же маршрут. Но о ней – рассказ особый впереди.
В Игарке работают Гидрографическая база и филиал института экспериментальной медицины. Специалисты изучают естественно–научные и физико–биологические особенности жизни человека в условиях Крайнего Севера. Изыскивают способы, чтобы предупреждать самую распространенную северную болезнь – бич всех северян – цингу.
И еще одна особенность Игарки: «оттого ли, что выжить на заполярной земле трудно, или оттого, что город тесен и дружен был – игарчане при встречах, будто родные, радуются друг другу» – по словам того же Астафьева. Да и мне не раз приходилось слышать от родителей о необыкновенном радушии, доброжелательности всех северян.
К сожалению, социально–экономический кризис 90х годов прошлого века слишком болезненно сказался на многих городах Крайнего Севера. Не обошел он и Игарку. Резко упало производство лесопильной продукции, сократились объемы вывоза. Некогда процветающий порт, источник валютных поступлений, превратился в один из самых неблагополучных городов Красноярского края. Люди стали покидать город. Численность населения к 2007 году упала почти в три раза.
Будущее города неопределенно и сегодня.
Гибнет Игарка, уйдет под воду Тура – моя родина (там построят новую Пясинскую ГЭС)… Что останется?.. Как не вспомнить тут Валентина Распутина. Или новая жизнь, еще более прекрасная, придет на смену прежней? Во всяком случае, в это верят молодые.
Когда–то, в 1930е годы, школьники, по совету Максима Горького, написали книгу «Мы – из Игарки», где с любовью и гордостью рассказали о городе. А вот что пишет нынешняя школьница, ученица 10 класса игарской средней школы имени В. П. Астафьева в исследовательской работе «Форпост выживания: Игарка. Памятные места беспамятной страны»: «Я родилась в Игарке. Для меня мой город – идеал. Прожив здесь столько лет, я поняла, что роднее места у меня нет. Я с восторгом вспоминаю, как я, еще маленькая, бегала с друзьями на пристань и любовалась только что прибывшими сюда из–за границы пароходами. Я бывала во многих больших городах, но они не могли заменить мне мой город, в них не было того уюта, который был так привычен для меня в Игарке. Да и любой, кто сюда приедет не останется равнодушным к спокойным улочкам, чистому воздуху и зелени, которой богат город. Я считаю, что Игарка – это часть меня и частичка России. Такого города как Игарка не было, нет и никогда не будет».
