Маргарита Бахирева
В отпуск – на Диксон. Путевые заметки
«Енисей–батюшка»
Строг и быстр Енисей, и гневен…
Лев Ошанин
«Крутолобый бык»
9 августа
И вот я на теплоходе «Александр Матросов». Это большое, трехпалубное судно, с комфортабельными уютными каютами, кино – и читальными залами, музыкальным салоном, рестораном. Наши места – почти в трюме, в третьем классе. Каюта на четверых, как купе в поезде, с маленькими оконцами–иллюминаторами. Но это не уменьшало восторга. Быт мало волновал меня. Главное – я плыву в сказочное небывалое путешествие.
Соседками по каюте оказались две девушки лет двадцати – двадцати пяти из Ташкента, одна – помладше – с матерью, а рядом – в каюте напротив – москвичка и девушка–сибирячка со станции «Тайга». Все приблизительно такого же возраста. Мы скоро подружились.
Енисей встретил нас холодом. «Выходцы» со всех концов Союза, из Ташкента и Украины, – все сразу ощутили веяние Севера.
Освоение Енисея началось в начале XVII в., а сведения о реке проникли в Россию еще в 80х годах XVI столетия. Первое плавание по нему совершил в 1610 году Кондратий Курочкин. Отважный помор «со товарищи» спустился по Енисею на кочах, построенных у Туруханского зимовья. Кочи строили из хорошей сосны, гибких и мелкослойных досок, длиной метров двадцать и шириной – до пяти. Поднимали такие кочи две тысячи пудов. И ходили под парусами и на веслах. Курочкин вышел в море и открыл реку Пясину, чем доказал, что «большим кораблям из моря в Енисею пройти можно».
С Енисея начинается настоящая Сибирь, здесь «природа оригинальная, величавая и прекрасная».
Первая остановка – пристань Атаманово. В древнем роду Суриковых был двоюродный дед – атаман Суриков. Человек силы непомерной. Рассказывали, что как–то в бурю от берега оторвался казачий плот, атаман бросился в реку, схватил бечеву и, как богатырь в былине, вытащил плот на берег. В его честь назван один из островов на Енисее Атамановский. Может, от этого и название пристани?
Все берега заполнены остроносыми лодками с моторами местных рыбаков. В одной сидела пожилая женщина и гребла. Теплоход причалил к синему двухэтажному дебаркадеру. Там столпился народ, и бегала кошка. На берегу стояли ребятишки, раздетые по пояс, а мы натянули всю теплую одежду.
Берега Енисея разнообразны и красивы. Низменные, лесистые сменяются горами. Кое–где разбросаны деревни да встречаются пионерские палатки, костры. Около Атаманово находятся дома отдыха полярников- норильчан и пионерские лагеря.
Вечером проплывали знаменитые Казачинские пороги. Каменные глыбы с правой и левой стороны выступают из–под воды, преграждая путь теплоходу. Вода, ударяясь о них, пенится и с шумом бьет о борт. Брызги иногда достигают верхней палубы. Когда–то возле порога стоял специальный человек, который кричал идущим вниз судам: «Кто плывет?» Ему сообщали имя лоцмана, и он записывал. Переход через порог был опасен, случалось, что суда разбивались, и никому не удавалось спастись, тогда и обращались к записи.
Как передали в путевом сообщении по радио, такое произошло в 1898 году, когда разбился теплоход «Модест». Об этом сейчас напоминает плита, названная его именем. По воспоминаниям очевидцев, это произошло так. На теплоходе лопнула рулевая цепь. Весть об этом быстро разнеслась по всему пароходу. Вещи полетели в воду. Поднялась паника, и люди инстинктивно сбились все на нос. Как оказалось позже, правильно сделали. Капитан приказал бросить якорь, но якорную цепь разорвало, как нитку. Пароход развернуло, и он встал поперек. Налетевшая волна натолкнула его на «Красную плиту». Тотчас раздался треск – задняя часть, отделившись, понеслась вниз по течению. В воде плыли чемоданы, мешки, шубы. Переднюю же часть зажало между плитой и течением. С парохода неслись крики, стоны, мольба о помощи и проклятья всем святым угодникам. В это время взоры всех обратились к берегу, откуда с молниеносной скоростью двигалась лодка, в которой сидели старик и молодой парень. Оба гребли с такой силой, что лодка мчалась неимоверно быстро. Вскоре пассажиров перевезли на берег. А экипаж парохода погиб, но, как выразился наш капитан, «человеческих» жертв не было. Сам же пароход удалось вывезти только зимой, на санях, запряженных лошадьми.
Сейчас Казачинский порог расчищен. Он уже не так страшен, как прежде. Теплоходы через него теперь поднимает дизель–электрический туэр «Енисей» – судно–бурлак мощностью в две тысячи лошадиных сил, вместо старой «Ангары». Он передвигается по проложенному на дне канату. Канат наматывается на лебедку, туэр подтягивается против течения и тянет за собой судно. Так подняли и нас. Туэр может поднять через порог целый караван.
Виктор Астафьев писал: «Неспокойная наша река. Какие–то силы вечно тревожат ее, в вечной борьбе она сама с собой и со скалами, сдавившими ее с обеих сторон….А Енисей, не спящий даже ночью, крутолобый бык…»
Казачинские пороги – интересное место. В настоящее время берега эти густо заселены. Жители занимаются заготовкой дров.
Енисей от центра Азии до полярных морей проходит через самую сердцевину Сибири, сетью притоков связывая огромные пространства с несметными богатствами. Он и сам – национальное богатство, чудо природы. Транспортная грузоносная система края, которая охватывает почти два с половиной миллиона квадратных километров сибирской земли.
Над Енисеем опускается солнце. Золотистые лучи, пронизывая деревья, в какой–то сиренево–синий цвет окрашивают воду. А на небе собрались грозные оранжево–черные облака. Вся природа будто насторожилась в ожидании чего–то нового, необыкновенного.
Наш «Матросов» все также плывет вниз по течению, и туристская жизнь течет своим чередом. Только что пришли из музыкального салона, где разучивали песни. Мне понравилась песня «Соловецкие острова». Надо обязательно когда–нибудь побывать там.
Сегодня состоится «Вечер знакомства». Публика вообще–то интересная, но, как всегда, преобладает женский контингент. Женщины – это среда обитания мужчин, – говорят ныне. Люди едут с фотоаппаратами, кинокамерами, пишут, зарисовывают. Есть и музыканты. Скоро начнем готовиться к празднику «Нептуна». Будет карнавал.
Вода, лес и над ним растянутые, словно золотые стрелы, овеянные солнцем облака, как будто смотришь на чью–то знакомую картину. Впрочем, я это действительно видела на одной из репродукций художника Мешкова «Северные зори».
Вместе с нами едет сибирский поэт Игнатий Рождественский. Сегодня состоялась встреча с ним. Он часто путешествует, объездил всю Сибирь. Знаком со многими поэтами и писателями. Встречался с Ошаниным. У Ошанина есть стихи, посвященные Енисею, Северу. Я видела книгу одного художника, в которой рисунки сопровождаются стихами поэта.
Во время встречи с Рождественским усиленно работали фото – и кинокорреспонденты, жужжали камеры, щелкали аппараты. Даже представители красноярской телестудии находились здесь. Кстати, Игнатий Дмитриевич был школьным учителем Виктора Астафьева и сыграл большую роль в его становлении как писателя. Благодарную память о дорогом учителе и наставнике Виктор Петрович сохранил на всю жизнь, ему посвятил рассказ «Васюткино озеро», которым гордился старший друг. Посылал все последующие книги. До конца дней Игнатий Дмитриевич то письмом, то добрым словом ободрял и напутствовал бывшего ученика и соратника, вселяя уверенность в свои силы.
Игнатия Рождественского знал и Георгий Кублицкий. Тот заходил иногда со стихами в редакцию «Красноярского рабочего», где в то время работал корреспондентом Георгий Иванович. «Однажды появилась тощая фигура учителя Игнатия Рождественского, человека восторженного, мир казался ему населенным исключительно прекраснодушными героями. Он не рассказывал о Сибири, он пел Сибирь в стихах и прозе».
15 мая 1970 года газета «Литературная Россия» уже посмертно писала: «Его хорошо знала сибирская тайга, знали далекие рыбацкие станки и заснеженные вершины Саян – своего удивительно чистого и светлого певца Игнатия Рождественского. Его любили оленеводы Таймырской тундры и гидростроители Дивногорска, в его стихах они черпали тепло и вдохновение, столь необходимые человеку в нашем суровом краю….Человек большой, щедрой души, он подарил людям свои стихи и песни, свое пламенное сердце поэта».
На встрече Игнатий Дмитриевич почему–то не стал читать собственные стихи, несмотря на наши просьбы. Может быть, потому, как вспоминал Астафьев, «обладая прекрасной памятью (стихи он мог читать сутками), свои стихи от смущения, так и не покинувшего его до конца дней, читал часто по бумаге, и не читал, а скорее проборматывал, дабы не утруждать своими творениями людей». Я прочла их позднее.
Ты первый раз рванулся к Енисею
И – замер у обрыва на краю.
Твое очарованье не посмею
Вспугнуть.
Я в отдаленье постою.
Тебе, мой друг, такое и не снилось.
Простор. Воды тяжелое литье.
Скала и та, наверно, бы разбилась,
Когда б поток тот хлынул на нее.
Янтарны сосны. Волны белокрылы.
Как разгулялись на ветру они!
Вдохни в себя частицу этой силы
И свежесть первозданную вдохни.
Вечером состоялась репетиция по подготовке к празднику «Нептуна». Отработан сценарий, распределены роли. Готовятся песни и пляски. Мы – тоже участники самодеятельности. А всем остальным целый день не дает покоя вопрос: «Действительно ли всех будет купать Нептун?» Мы относительно спокойны, так как посвящены в виду активного участия в секреты этого праздника.
Сегодня с самого утра опять репетиция. Даже не выходили на палубу. И не заметили, что лесистые горные берега Енисея сменила ровная лесотундра и приближается тундра.
А мы готовим «кардебалет»: танец «кан–кан». Я не большая любительница танцев, да еще на сцене. Но обстановка требовала быть как все. Да и чего не позволишь себе в отпуске!
Завтра будет вечер поэзии. Уже нашла себе единомышленников.
Вошли в Осиновский порог, который растянулся на двенадцать километров. Енисей врывается в ущелье, образованное скалами, с которых летят водопады. Бьет о правый берег и, крутя водовороты, мчится к левому, где на его пути встает красно–бурый утес Кораблик. Эти места описал в свое время Нансен, потрясенный их мрачным величием: «Пароход дрожал под напором течения, пробираясь вперед под выступающим лесистым берегом… Мощным потоком нас несло наискось. Начало уже смеркаться. Над нами ползли тяжелые, грозные тучи, казалось, задевавшие темные вершины леса, а под нами неслась буйная масса воды. И душа невольно прониклась полной зависимостью от могучей силы природы».
В настоящее время Осиновский порог уже достаточно укрощен. С помощью телеустановки по завихрениям подводных струй специалисты определили наиболее опасные для судоходства препятствия в русле порога, а водолазы, опускаясь зимой в проруби, взрывали их. Окончательно порог будет покорен, когда плотина Осиновской гидростанции перегородит его каньон.
Удивительно! Вчера замерзали, а сегодня, приближаясь к Туруханску, солнце печет, и хоть загорай. Узнала интересную вещь. Температура воды в енисейской дельте в июне +5 градусов, но в самое жаркое время – июле- августе на большей части реки – от Большого порога до Енисейска почти одинакова и колеблется между 18 и 20 градусами, и в Дудинке средняя температура превышает 17 градусов тепла. Енисейская вода обладает колоссальным запасом тепла, которое вбирает на юге и уносит с собой на север, где так коротко лето. И хотя нагревается медленно, зато медленно и остывает. Если в мае и жарком июне вода еще значительно холоднее воздуха на всем протяжении от истока Енисея до устья Ангары, то, перемещаясь на север, обгоняет медлительное лето. И в летние месяцы вода на 6–8 градусов теплее воздуха.
Воды Енисея смягчили климат этих мест. Потому даже в самом северном городе Азии – Игарке выращивают овощи. Сибирские реки согревают не только берега, но даже океанское побережье; они – могучие теплопроводы Заполярья, несущие жизнь далеким северным окраинам. Но пора тепла на Енисее, особенно в северных плесах, бывает недолгой. Внезапно налетевший с океана ветер может быстро нагнать тучи, даже с мокрым снегом. И летняя жара сменится на осеннюю прохладу иногда всего за несколько часов.
Самый северный город Азии
12 августа
Прошли Игарку. Место, на котором расположен город, впервые описано и нанесено на карту в 1737 году участниками Второй Камчатской экспедиции – Федором Мининым и Харитоном Лаптевым. Они якобы указывали, что здесь находилось зимовье рыбака Егорки Ширяева. По преданию, местные жители, изменив имя на «Игарка», так назвали протекавшую в этой местности протоку Енисея. Однако исторические и географические документы, изученные поздними исследователями, показали, что так называемой легендарной личности Егорки на протяжении трех минувших столетий не подтверждается, реального персонажа типа «вольный казак», «беглый каторжник», «лоцман» не существует. В повествовании же лейтенанта Харитона Прокопьевича Лаптева за 1734–1742 гг. указано: «В устье Енисейском полная вода обычно бывает в тихую погоду и южные ветры невысока. А ежели северные ветры – то весьма велика, вода бывает в наводнении, так что по реке вверх восхаживала, в некоторые прежние годы, до Игоркина зимовья, в параллеле 67 градусов 20 минут широты». Значит, «Игоркино зимовье» существовало и «в прежние годы». Поэтому можно считать, что Игарскому поселению, из которого выросла старая Игарка, уже лет 270.
Долгое время местность оставалась малозаселенной. Здесь лишь эпизодически занимались охотой и промыслами коренные жители края – ненцы и немногочисленные русские старожилы. Это был маленький поселок из четырех домов на левом берегу Енисея. О том, что напротив, на правом берегу, в Игарской протоке, в будущем возникнет морской порт, тогда никто и не помышлял.
В 1921 году советское правительство приняло постановление о строительстве порта в устье реки Енисей. Сначала начал функционировать Усть–Порт. Но выбор места оказался неудачным. Вместе с тем возрастал спрос на сибирский лес. Требовалось искать более удобное место постройки порта для морских судов.
После открытия в 1927 году Игарской протоки, глубина которой позволяла входить большим морским кораблям, началось строительство города и порта. Февраль 1929 года (принято постановление) стал датой рождения города.
В холодный и ветреный день лета этого года пароход «Полярный» зашел в протоку и высадил на безлюдный, поросший мелким кустарником берег, двести пятьдесят человек – первых строителей Игарского порта. Им предстояло построить город, чтобы дать путь сибирскому лесу через Северный морской путь во все страны мира.
Город в начале 30х годов строился как форпост социализма: на энтузиазме приехавших добровольцев, а затем и ссыльных. У истоков проектирования стоял великий архитектор, авангардист Иван Леонидов, один из выразителей философии русского космизма.
Что такое русский космизм?
На протяжении истории человечества люди стремились к тому, как усовершенствовать социальный, экономический, политический и культурный строй общества. Задумывались о его лучшей организации и лучшего существования. На рубеже XIX и XX столетий – пике расцвета русской культуры в нашей стране, появилась целая когорта незаурядных, талантливых личностей, которая сформировала своеобразное интеллектуальное течение – русский космизм.
Научная мысль обратилась к формированию синтетической картины мира. Зарождалось биосферное мышление. «На шкале биосферной научной мысли одиноко стоят маяки человеческой мудрости». Эти «маяки»: М. В. Ломоносов, основоположник теории о биосфере; В. В. Докучаев, создатель учения о географических зонах природы; В. И. Вернадский, автор концепции о биосфере и ее переходе в ноосферу. Вернадский считал, что человек может иметь будущее лишь в том случае, если примет на себя ответственность не только за развитие общества, но и биосферы в целом. Это был, по определению Н. В. Тимофеева–Ресовского, «совершенно замечательный человек». Слова Николая Владимировича в полной мере относятся и к самому Ресовскому. «Истинный аристократ духа», «ученый без звания», но с энциклопедическими знаниями», он внес самый большой вклад в создание современной синтетической теории эволюции.[2] Принадлежит к этой когорте блестящих умов и К. Э. Циолковский, с концепцией автотрофности человека, который заложил основы современной космонавтики, а также А. Л. Чижевский, основатель гелиобиологии и др.
Но их открытия не были «правильно оценены во всегда капризной и по существу очень исторически не чуткой научной среде» (по словам В. И. Вернадского). Ученых подвергали и подвергают до сих пор остракизму и обструкции со стороны представителей «господствующих взглядов» или «ортодоксальными представителями научной мысли». Обвиняли в фантазерстве, утопичности, псевдонаучности, шарлатанстве и «бредовости» мыслей Н. Ф. Федорова. Он дал «первое теоретическое оформление русского космизма». К. Э. Циолковского объявляли «чудаком», гелиометеоролога А. В. Дьякова «знахарем».
Среди архитекторов–космистов был и Иван Иванович Леонидов. Он создавал архитектурные проекты – собственное космическое мироздание, которое обеспечивало бы гармоническое равновесие между Природой, Архитектурой и Человеком. В 1929 году Леонидов приехал в Игарку и прожил полгода. Художник мечтал о необычных сооружениях, наполненных особой фантазией, которые отражали бы новую эпоху…
Эти люди значительно обогнали время. По выражению того же В. И. Вернадского, они принадлежали к категории «научных еретиков» или, как сказали бы сейчас, «идейных диссидентов».
Проект остался нереализованным, а город – заброшенным захолустьем. Высокие идеалы революции скоро трансформировались в тоталитарную идеологию. Русский авангард на многие десятилетия запретили в нашей стране.
В 30е годы в Игарку хлынули первые раскулаченные из Белоруссии, Украины, России. В начале 40х сюда высылали финнов, латышей, поволжских немцев, калмыков, татар, в 1948 м прибыли 5 тысяч литовцев, которые так и не вернулись на родину. В экономическом отношении Игарка оправдала надежды государства, но стала городом ссыльных. За энтузиазмом ударного труда скрывалось одно желание – выжить.
Порт Игарка – город, рожденный сначала на бумаге, а потом возводимый почти голыми руками в северной сибирской глухомани. Зима здесь начинается в начале октября и заканчивается в начале июня. Снег лежит метровой толщины, а в июне, во время ледохода, уровень воды поднимается на 70 метров. Четыре месяца в году темно, один – совсем темный.
