Маргарита Бахирева
В отпуск – на Диксон. Путевые заметки
Вот это: «девочке это не прилично» – сопровождало все мое детство. Отец воспитывал меня – в Душе – какой–то «кисейной барышней», не приспособленной, как оказалось позже, к суровым реалиям жизни, когда пришлось самой и дрова колоть и гвозди забивать, что всегда давалось с трудом, а главное – с каким–то внутренним оскорбленным чувством женственности.
Вообще методы воспитания отца отличались оригинальностью. После выезда из Сибири, в поисках постоянного местожительства, нам пришлось сменить несколько населенных пунктов. Кроме Камского Устья, года три жили в Чистополе. Снимали комнату у пожилого слепого вдовца, удивительно ловко управляющегося с хозяйством и даже собственноручно (к нашему удивлению) стряпавшего пельмени с красивыми завитыми краями. Дом находился на берегу реки Камы. Сидя на скамеечке возле дома, мы любовались пароходами, которые проплывали мимо, ждали приезда на них из Абакана бабушки. Улица носила имя Бутлерова. И отец спрашивал: «Кто такой Бутлеров?». Я училась в пятом классе, химию еще не изучала, зато потом запомнила навсегда. Но, вероятно, и отец не знал тогда, что в этом городе в годы войны находился едва ли не весь Союз писателей. Иначе обязательно рассказал бы, и мы пошли бы осматривать дома, где жили писатели. Узнала об этом много позже. Не раз слышала и название Набережные Челны. Они находились на водном пути между Чистополем и Пермью, куда однажды также плавала с отцом. О трагической кончине здесь Марины Цветаевой мне тоже не было известно. Да в то время (начало 50х годов) об этом, скорее всего, еще и не сообщалось.
В каждом новом месте, где жили, в выходные дни всегда путешествовали, знакомились с городом, окрестностями. Когда же переехали в Свердловск и поселились сначала в Нижне–Исетске, где снимали дом у родственников, то, выезжая в центр, отец снова экзаменовал: «Это кому памятник? Чье имя носит улица? И т. п.» Вопросов задавал много. Например, такой: «Какой стакан быстрее треснет – граненый или тонкий, если налить в него кипяток?» Любопытно, его мне задали на защите диплома (по первой специальности я – инженер–технолог по стеклу). Ответ не составил для меня трудности.
В год нашего переезда в Свердловск умер Бажов, и отец потащил нас с сестрой на похороны. Троллейбусы шли переполненные, мы едва добрались до центра и на панихиду, которая проходила в филармонии, опоздали. Потом долго шли в многотысячной толпе, как на демонстрации, по проспекту Ленина. Увидеть писателя так и не довелось, но в памяти сохранилась причастность к большому историческому событию. Отец это понимал. Домой добирались пешком почти двенадцать километров.
Отец дарил книги. Первый трехтомник стихов Пушкина, его подарок, хранится у меня до сих пор. Поощрял интерес к театру, всегда давал, при мизерной родительской зарплате того времени, деньги на билеты. Сам любил музыку, знал любимые отрывки из оперных арий, хотя слушал их в основном по радио. Был поклонником Лемешева, Козловского, Утесова, Руслановой, позже – Зыкиной.
Это он побудил меня с детства вести дневник. Именно от отца перешло желание писать и немного рисовать. В детстве он хорошо рисовал, а, будучи взрослым, часто отправлял заметки в газеты.
Но я отвлеклась. Однако повторю вслед за Юханом Смуулом одну ссылку. Когда–то Генри Фильдинг, автор «Тома Джойса», писал:
«Читатель! Прежде чем мы двинемся дальше, считаю уместным предупредить тебя, что в течение всего повествования я намерен при каждом удобном случае уклоняться в сторону. Ято лучше знаю, когда это следует делать, чем какой–нибудь… критик. Ибо я не собираюсь обращаться к ним за вынесением приговора, пока они не представят бумагу, подтверждающую их право судить меня».
Вообще, право писать «совершенно вольно, нарушая все правила и создавая этим «хорошее настроение у читателя», отстаивали многие писатели, ибо «материал берет пишущего в плен, и избавиться от давления материала можно, только записав его».
Теперь продолжу повествование.
Опять поразил особенный, памятный с детства воздух, что ощутила еще вчера, выйдя из автобуса. И вот на сопке снова уловила этот неповторимый запах простора, гор в облаках, трав и цветов.
Рядом паслись коровы, покрикивал на них пастух, а я рвала цветы, собираясь составить небольшой гербарий. Тетрадка с теми засушенными цветами хранится и сегодня. Цветов много, но особенно красивых не встретилось. Порадовал только букет из гвоздик. Попадалась костяника да небольшими кружками крупная сладкая клубника. У меня с детства осталось представление, что лесная клубника очень сладкая. Позже решила, что детское восприятие не объективно, так как земляника, растущая в уральских лесах, – кислятина, теперь снова убедилась: в Сибири ягода действительно слаще, может быть потому, что здесь теплее.
Покорение вершины далось нелегко. Трава мокрая и большая крутизна. Даже подумывала: не повернуть ли обратно? Но путь назад тоже не легче, так что пришлось тянуть до конца. Зато какую радость, какое наслаждение испытала, когда поднялась на вершину и передо мной открылась панорама чарующей красоты. Горы, покрытые лесом и окутанные облаками, точно дымом тысячи невидимых костров, раскинулись во все стороны. Кажется, им нет конца и края. Необъятность этих просторов и таинственность синих гор захватывали дух. Ветер трепал волосы, запах цветов и трав пьянил. Что может быть прекраснее свидания человека с природой, первозданной природой? Вспомнился Николай Рерих с его восприятием природы как могучего генератора, дарующего человеку физическую и духовную энергию. Не этот ли прилив духовной энергии пробудил в душе простые, но такие естественные, как само дыхание, стихотворные строки:
Здесь можно просто бродить полями
И разговаривать с горами,
Здесь даже небо на «ты» с тобой,
Здесь можно быть самим собой.
Здесь можно плакать, если взгрустнется,
Смеяться можно, когда смеется.
Здесь каждый шорох твоей души,
Как будто ветер шумит в тиши.
Здесь запах трав, как запах детства,
Но никуда уже не деться:
Все только лишь воспоминанье,
Здесь просто с юностью свиданье.
С букетом цветов и ягод, с переполняющими душу эмоциями и стихами, напевая, она спустилась с горы и вернулась домой. «Пережил стихотворение», – говорил Гейне. Как точно! Стихи не пишут, их переживают…
А дома ждал очередной сюрприз. Бабушка с Евдокией Ивановной сходили к Долининым. Правда, еще вчера, едва мы разыскали дом, где живет бабушкина знакомая, бросив все, я отправилась бродить по Таштыпу и сразу же узнала у первой встреченной девочки, живут ли здесь Долинины. Что она и подтвердила. Какая–то фантастика! Прошло почти двадцать лет, а словно их и не было: то же село, те самые дома и улица, даже люди – те же.
У Долининых была многодетная семья. Только что с фронта вернулся отец. Меня поражало, с каким почтением относились к нему родные, даже обед готовили отдельно, единственно ему – с мясом. В нашем доме царила полная демократия, питались, хотя и скромно, но все одинаково. Но я завидовала подружке, когда она носила красивые трофейные платьишки.
Аля в Таштыпе не живет, а где живет, девочка не знала.
И вот бабушка приносит фотографию и адрес Али. Конечно, я не узнала ее. Симпатичная девушка с огромными темными глазами смотрела на меня с фото. Лишь приглядевшись, заметила знакомое выражение глаз давней подружки.
Аля живет в Новосибирске, работает воспитателем в детском саду и учится заочно в институте. Самое же удивительное, что они (как сказала мать) помнят меня и даже часто вспоминают, когда приезжает Аля. Казалось, то время, время моего детства, почти нереально, так далеко оно было. И вот приехала сюда, а здесь все как прежде. Точно сохранился заповедник нашего детства. Только нет подруг, да и я как–то не могу вызвать в себе ощущений тех лет, хотя эмоции сегодняшнего дня переполняют. Больше всего покоряет, что здесь так красиво. Даже представить не могла. Надеялась увидеть улицу, дом, школу, но эти горы… Они просто очаровали. Можно без конца смотреть на них и сердце сковывает какая- то неизъяснимая тоска, словно обманная, так и не сбывшаяся мечта всю жизнь влекла тебя по свету, а, может быть, только здесь она и могла осуществиться…
«Живописное село», – говорят о Таштыпе все, кто живет или побывал здесь. Уникальная природа и хорошая экология. В районе представлены практически все природные пояса (за исключением пустыни): степь, лесостепь, подтайга, горная тайга и высокогорье. Здесь нет промышленных предприятий, из крупных организаций – только дорожное ремонтностроительное управление, лесхоз, мебельная фабрика, молокозавод.
Возникло поселение почти триста лет назад: первое упоминание о нем приводится в 1725 году. Вначале как казачий караульный пост, который служил опорным пунктом для защиты от набегов джунгар, а также аванпост русской христианской культуры среди хакасов. В середине XIX века караульный пост переименовали в казачью станицу. В конце XIX – начале XX веков сюда прибыли крестьяне–переселенцы из центральных губерний России. И в 1768 году рядом с форпостом возникла деревня Таштыпская – нынешнее село Таштып.
Расположен Таштып (по–хакасски Тас тып – каменное дно) в просторной долине на берегах одноименной реки, притоке реки Абакан, в 150 километрах на юго–запад от города с одноименным названием.
Казавшийся когда–то мне оторванным ото всего мира (даже автобусы не ходили), сегодня Таштып – равноправная часть этого мира. Административный центр Таштыпского района. В селе 62 улицы, более шести тысяч населения, две школы (вторая построена в 1985 году), профтехучилище, две библиотеки, Христорождественский храм (правда, очень скромный), имеется музей, Дом культуры. Издаются газеты «Земля Таштыпская» и «Таштыпский вестник».
Известность далекой родине приносят люди, столь же душевно красивые и талантливые, как и природа вокруг. Да и не она ли пробуждает в человеке особый дар, будь то художественный или литературный? В Таштыпе есть герой Советского Союза – участник Великой Отечественной войны. Отсюда вышли многие известные в республике и не только общественные и государственные деятели. Здесь долгое время жил и учился чемпион России и призер чемпионата мира по каратэ Андрей Матеров. Недавно трагически погиб во время пожара, спасая мать. На всю страну прозвучало имя молодой актрисы Ирины Бутанаевой, о чем уже упоминала. Рассказ местной журналистки опубликовало московское издательство и готовится для печати роман. А талантливые произведения местных мастеров художественной резьбы по дереву, среди которых много молодых, уже известны и пользуются успехом далеко за пределами села и республики. Они объехали ни одну выставку и ни один город. Изделия выполняются объемно–рельефной резьбой из сибирского кедра, сосны, пихты на библейские, исторические и национальные сюжеты. Стоит только один раз увидеть эти работы, хотя бы на картинке, и вы навсегда станете поклонниками непревзойденного мастерства их авторов. Мастерская «Сибирские узоры» имеет сайт в Интернете. Здесь родилась художница Екатерина Бурика.
Эстафета таланта, прославляющего село, передается от старших к молодым. Многие учащиеся таштыпских школ – победители общероссийских и республиканских литературных и художественных конкурсов.
И еще одна уникальная достопримечательность нынешнего Таштыпа. Районная власть решила кардинально изменить центр села – превратить запущенный пустырь в невиданный доселе комплекс, состоящий из множества элементов ландшафтного декора. Свежие срубы традиционных хакасских юрт уже украсили зимнюю площадь перед зданием администрации. В ансамбль органично впишутся имеющееся здание Дома культуры и будущее здание библиотеки. Благодаря специальной программе «Районный центр», уже создан дизайн–проект новой площади. Красиво, необычно. Три капитальные юрты – не просто стилизация. В одной из них разместятся музейные экспонаты, рассказывающие о культуре и быте хакасского народа. Вторая станет кафе, где будут готовиться национальные блюда. А в третьей смогут останавливаться гости. Сама площадь будет местом эстетического отдыха. Ее украсят летние беседки, фонтаны, детские площадки, альпийские горки и многое другое. Реализация проекта уже началась. В 2012 году юрты примут первых посетителей. Своеобразный туристический объект – юрточный комплекс, привлечет в Таштып еще больше туристов. Хотя и сейчас туристы – нередкие гости этих завораживающих мест.
Республиканская газета «Хакасия» писала: «Таштып имеет чувство стиля». Правительство Республики решило создать в Таштыпе зону экономического благоприятствования, своеобразный оффшор. Район – уникальная кладовая полезных ископаемых. Местное население издавна занималось добычей золота и железной руды. Богатство составляют дикоросы и деревообработка, развивается агропромышленный комплекс. Это может привлечь инвесторов, что весьма важно экономически для пока самого небогатого района республики. Стать далекому сибирскому селу современным и равноправным объектом нового мира помогли, конечно, общие изменения в стране, в том числе – всеобщая компьютеризация и Интернет. Недавно здесь открылся многофункциональный центр централизованного предоставления государственных и муниципальных услуг Республики Хакасия. Жители района могут получать необходимые услуги «из одного окна», что не всегда еще внедрено и в больших городах.
К сожалению, мне не пришлось увидеть обновленный Таштып. Но я счастлива, что тогда, в 1967 году, успела застать село практически в первозданном виде, каким оно сохранилось в памяти. И вместе с тем радуюсь новым успехам, поскольку считала всегда и считаю сейчас его для себя родным.
