Маргарита Бахирева
В отпуск – на Диксон. Путевые заметки
Пристань в Красноярске
Сердце Арктики
Самый северный город мира
До Норильска добирались пригородным поездом, который 113 километров проходил почти пять–шесть часов. Паровоз, да и весь состав, какой–то древний, как будто шагнул на полвека назад. Первая узкоколейка между Дудинкой и Норильском прослужила недолго: пока не растаяли намороженные изо льда мосты. Потом сделали насыпи постоянные, но летом они оседали под составами, а зимой путь засыпало снегом. Как–то пурга засыпала выше трубы сам паровоз. По первой дороге от Дудинки до Норильска поезда шли трое суток, если все благополучно. А однажды состав находился в пути двадцать два дня. Вдоль всего железнодорожного полотна устроены решетчатые щиты для защиты от снега. Снегозащитные сооружения применяются самые разнообразные. Один изобретатель придумал специальные снегопередувающие устройства, которые усиливают воздушный поток, и он сдувает снег с путей, нагромождая сугробы уже вдали от полотна.
За окном просматривалась унылая природа. Какая–то желто–зеленая трава да сухие с белым пухом цветочки. Ближе к Норильску встречается несколько селений, проехали тюрьму, с высоким забором и колючей проволокой.
Норильск красив. Еще подъезжая, услышала, что город называют вторым Ленинградом. Но, как считают специалисты, у города нет ничего общего ни с Ленинградом, ни с Москвой. Архитектура здесь особая, норильская. Это новый тип северного города, построенного на «воздушной подушке». Прямые широкие улицы. Красивые многоэтажные дома. Прекрасный дворец культуры, плавательный бассейн, дом спорта. В норильском драмтеатре когда–то работали Смоктуновский и Жженов. Крытый каток. Имеется научно–исследовательский институт сельского хозяйства Крайнего Севера, вечерний индустриальный институт, музыкальное училище. Много магазинов, кафе и ресторанов. Кафе с интересными названиями «Таймыр», «Лама» (озеро недалеко от города). Но в городе нет ни одного дерева. На окраине увидела практически в пустом месте летнюю танцевальную веранду. Такая веранда в наших городах располагается где- нибудь в самой гуще парка. Именно отсутствие зелени лишний раз напоминает: мы – в северном городе, иначе об этом забываешь. К тому же стоит удивительно теплая погода. Температура поднималась до +25 градусов, и норильчане загорали и купались в озере, что находится в городе. Жара – довольно типичное явление, хотя сто три дня в году здесь стоят тридцатиградусные морозы, а иногда достигают и пятидесяти градусов.
В магазинах много помидоров, яблок, персиков и других фруктов и овощей. Но помидоры даже сейчас стоят 3 рубля 50 копеек (1967 г.). В более раннее время цена бывает 5–7 рублей. Нам хотелось приобрести хорошей рыбы. Кроме налима холодного копчения да щуки, ничего не нашли. Лишь перед самым отъездом удалось купить красную некрупную рыбу с названием «кумжа», из–за которой чуть не опоздали на поезд, забредя в отдаленный район.
Город большой, с населением 126 тысяч. Около 100 школ, есть учебные заведения и знаменитый металлургический комбинат. Побывали в доме техники, где познакомились с работой комбината. Посмотрели фильм о Норильске.
«Дом техники стоит в стороне от Ленинского проспекта, основной норильской магистрали, вокруг которой как бы нарастал за сорокалетнюю свою историю город. Из окон видно: несется по асфальтовому ложу талая река, плывут по ней автобусы, отражаются многоцветные кварталы витрин. Таков Норильск сегодня, а здесь, в Доме техники, в комнате музея горно–металлургического комбината, глядит на меня с фотографии голая тундра, расчерченная тенями тугоранской гряды, даже пройти вблизи которой считалось у исследователей начала века подвигом, – читаю в газете.
…Откуда это имя: Норильск? Норить означает промышлять в зимнее время неводом с помощью «норила» – шеста с развильем, которым «проныривали» невод под лед».
В 1845 году экспедиция А. Ф. Миддендорфа, известного русского ученого, академика, записала в отчете: «…Тяжелое впечатление, которое производит господство страшной стужи, невозможно передать, надобно испытать что–либо подобное, чтобы понять это впечатление. Пройдут, может быть, еще столетия, нежели другой странствователь решится нарушить тишину этих пустынь».
Для развития морского и речного судоходства требовалось создать в устьях сибирских рек крупные угольные базы, чтобы снабжать топливом приходящие суда. Ранее они брали с собой горючее и на обратный рейс. Присутствие каменного угля в низовьях Енисея обнаружил А. Миддендорф, который писал: «К востоку от Дудинки на 70 м градусе северной широты, как я слышал, есть угольный пласт». Но проверить полученные сведения ученому не удалось. Сделал это магистр Российской Академии наук Фридрих Богданович Шмидт в 1866 году. Находясь в Дудинке, он побывал в районе будущего Норильска и видел там угольный пласт (именем Шмидта названа теперь гора – Шмидтиха, у подножия которой построен город). Позднее пытались использовать уголь для нужд Северного морского пути. В 1893–1894 году купец А. К. Ситников добыл и вывез в Дудинку зимой на оленях несколько тысяч пудов угля. А в навигацию 1894 года две тысячи пудов взяла гидрографическая экспедиция полковника А. Вилькицкого, остальное – английский капитан Виггинс.
Однако вывоз угля в более крупных масштабах на оленях за 100 километров был нереален. По постановлению Горного отдела ВСНХ в 1920 году провели дополнительные обследования территории. В результате обнаружили угольные пласты и в непосредственной близости – залежи сульфидных руд. Этими исследованиями занимался геолог Н. Н. Урванцев, личность на Таймыре легендарная. Заслуги ученого в этих первых исследованиях не могут ни с чем сравниться.
Обработанные материалы показали, что угли высокого качества, залежи велики и вполне могут обеспечить потребности Севморпути на многие годы. Руды – медноникелевые с высоким содержанием металлов: десятки элементов Периодической системы Менделеева. В них обнаружен также новый минерал – «высоцкит», названный в честь исследователя Высоцкого. Особую ценность представляло близкое соседство крупного энергетического и рудного месторождений, что в природе встречается нечасто. Но, как и возможно ли их промышленное использование? Такого опыта тогда ни в нашей стране, ни за рубежом не было.
Решили организовать в Норильском районе зимовку. Провести горные работы, наблюдения над погодными условиями. Летом 1921 года сюда прибыла из Красноярска разведочная партия, которая поставила первый жилой дом, общежитие, баню и склад. Так начинался будущий Норильск.
Разведки 1923–1930 годов подтвердили промышленное значение норильского медно–никелевого месторождения как крупной базы цветных металлов. Это позволило планировать строительство большого горнометаллургического комбината. Однако не все тогда считали возможным победить тундру. Урванцеву пришлось долго бороться за Норильск. Поддерживали Дзержинский и Орджоникидзе. И в 1935 году строительство началось. В 1937 году город соединили железной дорогой (ныне – электрифицирована) с портом Дудинка.
В 1938 м строительство комбината возглавил А. П. Завенягин. «Сотня таких, и с Россией все будет в порядке» – говорили о нем.
Организатор крупного масштаба
Авраамий Павлович должен был занять пост первого заместителя Орджоникидзе в наркомате тяжелой промышленности. В феврале 1937 года по вызову Григория Константиновича он приехал из Магнитогорска в Москву и узнал, что Орджоникидзе скоропостижно умер (существует версия – расстреляли чекисты). Дамоклов меч завис и над головой Завенягина.
Народный комиссариат возглавил Каганович. За время власти «железного наркома» репрессировали всех членов коллегии наркома, большинство директоров заводов, многих расстреляли. После того как Завенягин заступился, обойдя начальника, перед Сталиным за академика Губкина (которого удалось спасти), Каганович заявил: «Дела сдать, на работу можете больше не выходить».
Со дня на день ожидали ареста. Просиживали ночи около окна, наблюдая, как подъезжали черные «эмки» и увозили людей. В одну из таких страшных ночей он написал письмо Сталину и Молотову. Просил ускорить решение о дальнейшей судьбе, указав, что чист перед партией и был бы рад поработать в самых тяжелых условиях и с интересом поработал бы в условиях Севера или Сибири многие годы.
Завенягина вызвали на политбюро и поручили возглавить строительство Норильского металлургического комбината. При этом Молотов сказал: «Мы решили Вас не добивать. Проявите себя на новой работе».
Нарком внутренних дел Ежов, визируя приказ о назначении, показал пухлую папку, набитую доносами из Магнитогорска. Писали люди, которых знал не один год, с которыми трудился. Обвиняли, что планировал взорвать комбинат, укрывал от ответственности «врагов народа».
Лагерный поселок Норильск. 113й километр на восток по засыпанной снегом узкоколейке от Дудинки и 2028 километров к северу от Красноярска.
Норильск находился в прискорбном виде: «временного жилья выстроено полтора десятков домов, люди размещены в крайней тесноте, в обветшалых палатках и фанерных бараках». Завенягин увидел рельсовый путь, уложенный на мох. Не увидел проектов и смет, которые хотел увидеть.
Но руки не опустились. Знал, что легкую работу не предложат, да и привык к тяжелым заданиям. И все же никогда еще не было так трудно, как в Норильске 1938 года.
Сразу же издал приказ о немедленной организации проектного отдела и Опытного металлургического завода. Отовсюду стали собирать специалистов. Никто из них никогда не проектировал никелевых заводов и не работал на подобных предприятиях. Предстояло научиться этому. В новой команде находились и старые знакомые по Горной академии, по Магнитке, Ленинграду, Украине; и выпускники институтов и академий, которым поручалось все первое – от первых проектов до получения первого металла. И все это – самые нужные и талантливые люди.
Через полтора месяца пустили опытный конвертер. С помощью маленькой ручной вагранки получили первый металл. За 20 дней построили к 1 сентября школу. Это были завенягинские темпы, хватка, умение полагаться на единомышленников и разбираться в людях. Ему шел 38й год.
«От обычной схемы создания новых производств наша отличается тем, что в ней отсутствует элемент времени. Времени у нас нет». Он решил сделать проект металлургического завода и подготовиться к пуску плавильного цеха… за полгода.
Бесплатная рабочая сила прибывала по этапу. Количество заключенных в Норильском ИТЛ выросло с 8 тысяч в 1938 году до 19,5 к концу 1939го. Норильлаг, один из крупных островов Гулага, поставлял и превосходные инженерные кадры. Завенягину удалось поставить лагерное начальство в определенные рамки. Норильлаг отличался относительно лояльным режимом содержания заключенных, чего не было на Колыме или в Воркуте.
Обладая исключительной эрудицией, удивительной способностью смотреть вперед, он всегда добивался выполнения принятых им решений. «Приказ – закон» было не фразой, а общим стилем работы, относилось ко всему многочисленному коллективу.
При строительстве комбината проявлялся и энтузиазм, и азарт, работа на спор, чтобы доказать себе и другим, что не сломались, что готовы даже на подвиг. «Заставить людей за проволокой выполнять каторжную работу с чувством счастья на лице – уже гениально», – писала одна из норильских журналисток. Творческий труд и энтузиазм? В лагере?.. Но вот как вспоминает об этом один из участников строительства: «Иному человеку может показаться странным, о каком подъеме и азарте может идти речь, если люди, трудом и талантом которых возводились заводы, фабрики, дома и т. д., в подавляющем большинстве были изолированы общества. Но я подчеркиваю: в строительстве любого объекта Норильска сказывались пафос и азарт. Это мое свидетельство не постороннего человека. Сам я годами был рядовым рабочим и имел звание ударника труда».
Конечно, действительность, самая светлая и самая темная, воспринимается людьми по–разному – комментирует дочь Завенягина, автор воспоминаний об отце – и приводит еще такие слова рабочего: «Уже первое, мимолетное знакомство с начальником комбината оставило самое приятное впечатление. В дальнейшем каждая встреча укрепляла его… Располагал к себе мгновенно, ничего лишнего не обещал…»
Об относительно лояльном режиме в Норильском лагере красноречиво говорит стенограмма партийно–хозяйственного актива 1940 года. «Режима в лагере нет». «У вас не лагерь, а курорт для з/к». «По питанию на 100% прокормили з/к, а план выполнен на 60%. С каких это пор мы стали врагов народа перекармливать?» «Тогда как в других лагерях подбирают корки, их сушат, чтобы поесть, когда они нормы не выполняют. Вот эти з/к знают, что такое советская власть….Есть магазин для заключенных, работающих стахановскими методами, ничем не отличается от общего магазина, где выдают некоторые продукты (сахар, масло) без нормы…»
Умный, знающий дело инженер, прекрасный руководитель, волевой и с твердой хваткой, Звягинцев не мог не думать о тысячах жизней, с которыми нужно выполнять большое дело. Спасая их, спасал и себя, и строительство, и будущее Норильска. Многого сделать не мог, но главное – сберег от голода, холода. Заключенные работали по специальностям, занимали руководящие посты. «Оставались людьми, а не превращались в послушный скот».
За 2 года, с августа 1938го, Завенягин несколько раз посетил Москву. После 5 апреля 1939го появилась уверенность, что Сталин ему поверил (в пределах возможного для Сталина), одобрил действия и планы.
В 1941 году Авраамия Павловича освободили от обязанностей начальника строительства Норильского комбината и лагеря НКВД и назначили заместителем наркома внутренних дел. Новый нарком Берия с ведома, разрешения и, скорее всего, по инициативе Сталина возвратил его на круги своя.
Сегодня отношение к Завенягину, как и ко всем крупным деятелям того времени, неодинаковое. Великое число тех, кого он спас, преисполнены благодарности всю жизнь – за то, что «чувствовал человеческие сердца», что «для него не было почетных и отверженных, были люди». Но есть и пострадавшие. Заслуженно или незаслуженно – другой вопрос. Сахаров называет его человеком «вполне сталинских убеждений», хотя Завенягин относился к молодому ученому с большим уважением. Обвиняют в том, «что, направляясь в Норильск как первый зам. Берии, отправлял под расстрел первого начальника Норильстроя Матвеева».
Судьбу Завенягина в 1938 году (да и в последующие годы) решал именно Сталин. Берия и Каганович решили бы по–другому. Он был таким же сталинистом, как все окружение вождя, тысячи других ярчайших личностей, как подавляющее большинство народа. Ареста Матвеева новый начальник не требовал, а предлагал назначить своим заместителем. Участь Матвееву уготовили заранее – на кого–то надо было списывать ошибки первых лет стройки.
Завенягин – человек того времени. Но он сохранил человечность в условиях, в каких это мало кому удавалось. Вел себя достойно. А ведь все эти годы ходил по тонкому льду. Его голова лежала на плахе, оставалось только занести топор (по словам Евгении Завенягиной).
Авраамий Павлович часто вспоминал Норильск, и всегда с чувством удовлетворенности от сделанного там за три года. При малейшей возможности старался съездить в командировку на комбинат. Хотел увидеть все новое. А Норильск называл землей обетованной.
Развитие и рост города осуществлялись столь быстро, что уже в годы Великой Отечественной войны Норильск стал значительным поставщиком цветных металлов. При комбинате сформировался крупный поселок с многотысячным населением, в дальнейшем выросший в город.
Интересен первый проект Норильска. Предполагалось, что населения в нем будет две тысячи – одни мужчины, без семей, так как детям вредно жить на севере. Но Завенягин мечтал создать в Заполярье такие условия, чтобы могли жить и работать обычные люди без неоправданных лишений.
Первый генеральный план, хотя и предусматривал возведение крупного северного города, но недостаточно учитывал климатические условия (многолетняя мерзлота, сильные ветры, полярная ночь и др.). При практическом строительстве (главный архитектор В. С. Непокойчицкий) ряд недостатков плана устранили: улицы располагаются перпендикулярно направлению ветров, сделали перепады осей улиц для ослабления силы ветра, сплошная застройка образует замкнутые дворы, защищенные от снежных заносов. В 1961 году разработан новый генеральный план развития города.
В 1939 году население насчитывало всего 14 тысяч человек, в 1974 – 156 тысяч. Сейчас прописка почти закрыта. Зато всем сразу же предоставляется жилплощадь: семейным – квартиры, одиноким – общежитие. К детям в Норильске относятся особенно заботливо. Здесь прекрасно оборудованные школы, работают стадионы, бассейны, а для самых маленьких есть даже специальное кафе «От двух до пяти».
Норильск – крупный горно–металлургический центр, самый северный в мире. Имеются предприятия металлообрабатывающей промышленности и строительных материалов. Это – один из самых северных городов мира. По полгода здесь бывают «полярная ночь» и «полярный день».
Мы побывали у памятника Завенягину. Осмотрели «Дом Урванцева» – первый деревянный домик, с которого начинался Норильск. Сейчас здесь музей.
…На теплоход возвращались во втором часу ночи. В Дудинке светло и много народа. У причала нас встретила большая группа подростков, которые под аккомпанемент баяна исполняли «серенады».
