Людмила Георгиевна Головина
Избери жизнь
39. Ссора
Дальнейшие дни были для бывшего Юзера один прекраснее другого. Два раза в день он гулял с Верой в лесу (бабушка им компанию не составляла из-за болей в ногах). Олег всё более проникался красотой природы, а такому восприятию окружающего мира немало способствовало присутствие рядом Веры. Олег окреп настолько, что мог уже не только подолгу ходить, но даже и бегать. В середине дня Илья занимался с ним физкультурой на свежем воздухе. Олег хвастался перед Верой и бабушкой, что он уже может немного подтянуться на турнике. Валя по-прежнему старалась угодить Олегу, а с приездом бабушки ежедневные застолья и вовсе стали праздничными.
В общем, Олег наслаждался каждым моментом своей жизни и совсем не задумывался о будущем. Он привык, что все его проблемы решают другие люди.
Поэтому то, что случилось дней через десять после того памятного дня, когда он впервые увидел бабушку из своих снов, обрушилось на его голову как ураган, как снежная лавина.
– Олежек, милый, – сказала бабушка, – что-то мы загостились здесь. Пора домой.
– К-куда д-домой? – оторопел её внук.
– Так, в «Орлик» же. Они там меня, поди, потеряли, волнуются, переживают. Вот радость то будет, когда я им тебя покажу!
– Бабушка, я никуда отсюда не поеду! – с дрожью в голосе, но решительно заявил Олег.
– Что ты, родной, не бойся, там очень хорошо. Поселение большое, хозяйство крепкое. Там и библиотека, и медпункт, и даже кино два раза в неделю показывают!
– Бабушка, я туда не поеду, – уже со злостью в голосе повторил её внук. – Я здесь жить буду! Здесь все хорошие, здесь у меня друзья.
– Там тоже друзья будут, в «Орлике» много молодёжи, ты с ними обязательно подружишься, вот увидишь!
– Я не хочу других, я хочу этих!
– Ну, Олежек, не капризничай. Ты здесь всего пару месяцев живёшь, а я в «Орлике» больше шестнадцати лет. Ты быстро привыкнешь.
– Здесь Вера! – выдвинул самый решающий аргумент её внук.
– А Верочка к нам иногда в гости приезжать будет…
– Не хочу – в гости! Не хочу – иногда! – перебил бабушку Олег. – Хочу всегда, каждый день! Ты не понимаешь!
И он внезапно сорвался с места и выскочил из комнаты.
Аня, занимавшаяся в соседнем помещении своими делами, услышала хлопок входной двери и, выглянув в окно, увидела спину убегающего Олега. Ничего не понимая, она бросилась в его комнату и застала там растерявшуюся Ксенью Романовну, по щекам которой катились слёзы.
– Не любит он меня, – горестно шептала старушка. – Не хочет с бабушкой быть…
– Что случилось? – пыталась понять Аня. – Куда он убежал?
– Куда убежал, не знаю, а случилось, что не захотел со мною в «Орлик» ехать. Сказал, что здесь у него друзья, что здесь Вера. Я говорю, в гости будет она приезжать, а он закричал, глазами сверкнул и умчался! – и Ксенья Романовна заплакала во весь голос.
– Ксенья Романовна, успокойтесь, мы решим эту проблему! Олег, конечно, не сдержан, но он вас любит, правда! Любит, как умеет. Вы же знаете, как Система пыталась вытравить из него само понятие любви. Но дело здесь в другом. Кроме вас он любит ещё одного человека. И это очень сильное чувство, первое в его жизни. И он не может потерять любимого человека.
– Кого же это? – удивилась старушка.
– Так Веру же!
– Да, да, Верочка хорошая девушка, спасла его, меня нашла, заботится о нём. Конечно, он ей благодарен.
– Да нет, не благодарен, а влюблён в неё. И не мыслит без нее жизни.
– Влюблён? Скажешь тоже… Мал он ещё влюбляться. Просто блажь у него такая.
– Ксенья Романовна, вы всё время забываете, что Олег уже взрослый, а вам он всё представляется маленьким мальчиком. А мы все давно заметили его чувство к Вере. Подумайте, как он будет к вам относиться, если вы захотите отнять у него самое дорогое, что только есть у него в его и так не самой счастливой жизни.
В это время на пороге появился Михаил Алексеевич. Быстро разобравшись в ситуации, он стал беседовать с Ксеньей Романовной. Сердечная склонность Олега уже давно не была для психолога секретом. И он понимал, что если бывший Юзер лишится объекта своей любви, то все усилия по его реабилитации пойдут насмарку. Всё таки, в этой ситуации Олег был самым слабым звеном, это приходилось учитывать. Поэтому психолог стал спокойно обсуждать с Ксеньей Романовной разные варианты развития событий, и какие плюсы и минусы в каждом из них.
Пока они беседовали, в больницу для ежедневной прогулки с Олегом явилась Вера и узнала, что тот убежал в неизвестном направлении.
Она хотела сейчас же пуститься на его поиски, но Аня удержала её, посоветовав немного подождать. Олегу ничего не грозило. Поселение он уже знал достаточно хорошо, чтобы не заблудиться, а за ворота его одного, без сопровождающего, охрана не выпустит. Побегает, успокоится и вернётся.
Аня рассказала о том, что произошло между бабушкой и внуком. Вере, конечно, было приятно, что Олег не хочет разлучаться с ней, но сложившаяся ситуация её тревожила. В самом деле, где будут жить Олег с Ксеньей Романовной? В «Орлике», разумеется, их примут с радостью. Но мысль о разлуке была Вере не меньше невыносима, чем Олегу. Если вдруг случится так, что они с Олегом решат быть вместе (хотя девушка даже не позволяла себе об этом думать), Вере придётся уехать из «Малого стада», в котором она прожила всю жизнь, придётся оставить родителей, которых Вера очень любила и знала, какую боль причинит им эта разлука. Ведь они уже потеряли одного ребёнка. «Орлик» находится далеко, так что видеться им придется очень редко. И, наконец, Вера лишится любимой работы. Ведь рядом с «Орликом» нет поселений юзеров, а значит, не требуются и спасатели. Все эти мысли стремительно проносились в голове Веры, и она плохо слышала, что говорит ей Аня. А Аня призывала успокоиться и подождать.
Как всё уладить, какое надо найти решение, чтобы всем было хорошо?
40. Бегство
Где же в это время был беглец? Куда он решил направиться? Сначала он не знал этого и сам. Убежал, повинуясь неосознанному порыву. Миновав несколько кварталов и убедившись, что его никто не преследует, Олег перешёл на шаг, а потом и вовсе остановился. Люди, спешившие по своим делам, посматривали на него с удивлением, но не вмешивались и ни о чём не спрашивали. Все они хорошо знали, что у бывших юзеров бывают неконтролируемые поступки, и тогда беседу с ними лучше проводить специалисту, чтобы не стало ещё хуже.
А Олег стоял и размышлял, что же ему теперь делать. В «Орлик» он не поедет, это он решил твёрдо. Поэтому в больницу возвращаться нельзя: бабушка будет настаивать на отъезде, а он не знает, как объяснить ей свой решительный отказ.
Но куда направиться сейчас? Сначала он решил, что пойдёт в храм. Волшебная атмосфера этого места успокаивала его. И можно посоветоваться с отцом Василием, он наверняка поймёт. Но потом Олег вспомнил, что по утрам в храме бывают службы. Что это такое он не знал, но предположил, что соберётся много людей, отцу Василию будет не до него, наедине не побеседуешь.
Пойти к Славику? Но Славик в комнате работает не один, да и рано ещё, он, наверное, дома. А где живёт Славик, Олег не знал.
И вдруг его осенило: он пойдёт в конюшню к Ахмеду и попросит его спрятать. Конюшня большая, народ туда приходит нечасто, найдётся для Олега укромный уголок. Что будет дальше, он не задумывался.
Ахмед встретил его приветливо:
– Заходи, дорогой, рад тебя видеть. Покататься хочешь?
Но его гость отрицательно покачал головой и неожиданно попросил:
– Спрячь меня.
Ахмед удивился, но виду не подал. Он с первого взгляда понял, что не всё в порядке. Олег взволнован, впервые он пришёл один, а не в сопровождении Веры, а теперь ещё эта странная просьба…
– Спрячу, дорогой, если просишь. Только скажи мне, от кого ты прячешься? Неужели в поселенье рыцари Системы ворвались?
Олег долго молчал, не решаясь поведать Ахмеду свою беду, а потом всё же признался:
– От бабушки спрячь.
– От бабушки, дорогой? Не понимаю. Что тебе сделала эта уважаемая женщина? Ты её должен любить и почитать, и радоваться, что она нашлась, а не прятаться от неё.
– Она увезти меня хочет. Туда, где живёт, В «Орлик» какой-то…
– А ты не хочешь?
– Не хочу. Я здесь привык, мне здесь нравится. А бабушка говорит: она иногда к нам в гости приезжать будет! Иногда! – с болью в голосе произнёс беглец.
Ахмед задумался. Он сразу догадался, кто эта «она». Понимал отчаяние Олега, его нежелание никуда уезжать от предмета своей любви. Но вот как поступить ему, Ахмеду, в этой ситуации? Наконец, он принял решение.
– Хорошо, дорогой, спрячу я тебя. Найдём место, где тебя никто не увидит.
И Ахмед увёл Олега в кладовую, где хранил разный инвентарь и инструменты.
– Ну вот, сюда никто посторонний не заглядывает, никто тебя не найдёт. Устраивайся. Сиди тихо, никуда не выходи, а то увидят тебя. Кушать хочешь?
Олег кивнул. Позавтракать утром он не успел. Ахмед принёс ломоть чёрного хлеба и кружку с водой.
– Извини, дорогой, больше ничего нет, не ждал я сегодня гостей. Днём пойду на обед, принесу тебе побольше еды.
Никогда у Олега ещё не было столь непритязательного завтрака. Устроившись на старой табуретке, он в один момент проглотил хлеб и выпил воду.
Ахмед, извинившись и сославшись на дела, покинул его, и Олег остался наедине со своими мыслями.
Через несколько минут Ахмед, вышедший за ворота конного двора, окликнул проходившую мимо девочку и попросил её отнести в больницу записку. Когда та убежала, Ахмед с облегчением вздохнул и занялся повседневными делами.
41. Галя
Доставка почты была с самых первых дней существования поселения почётной обязанностью детей школьного возраста. Любому ребёнку, если он, конечно, не торопился в школу или по важному делу, можно было поручить отнести записку, письмо или даже небольшую посылку по указанному адресу. Площадь поселения была небольшая, ноги у детворы крепкие и быстрые.
Юные почтальоны не только не тяготились этой работой, а считали её своей особой привилегией, и, бывало, хвастались друг перед другом, сколько раз и куда повезло им доставить корреспонденцию. И иногда даже удавалось первыми узнать важные новости.
Девочка Галя бежала, что есть ног. Она сразу сообразила, что в записке Ахмеда содержится что-то важное. Почему она сделала такой вывод? Во-первых, какие-то простые просьбы или сообщения передавались устно. В поселении экономили бумагу. Хотя на складе её были целые залежи, но заблуждается тот, кто думает, что вот такой привычный и обыкновенный листок бумаги легко изготовить. Для этого нужны особые технологии, и ещё неизвестно, удастся ли в будущем наладить бумажное производство. Не возвращаться же к берестяным грамотам древнего Новгорода (про них рассказывали в школе). Приходилось экономить каждый листок. А Ахмед не только написал записку на бумаге, но и тщательно свернул её несколько раз. Во-вторых, записку надо было доставить в больницу, лично в руки Ангелины Степановны или Ани. Что может связывать конюшню и больницу? Разумеется, Юзер, то есть Олег.
Галя мечтала увидеть тех, о ком она думала всё последнее время. Может быть, Олег и Вера, а может быть, даже и бабушка, хотят куда-то поехать? Возможно, они собираются в «Орлик»?
Галя сгорала от любопытства. Ей, ну просто нестерпимо хотелось хоть одним глазком заглянуть в записку. Но девочке много раз объясняли и родители, и в школе, что читать чужие письма, подглядывать, подслушивать – некрасиво и позорно. Письмо жгло руки, и Галя старалась бежать как можно быстрее, чтобы любопытство не успело возобладать над совестью.
Гале было одиннадцать лет. В школе она была почти отличницей. Сейчас были каникулы, но дети посткатастрофного времени с ранних лет старались помогать взрослым и не видели в этом никакого ущемления своих детских прав. Никто не заставлял их на каникулах трудиться, но праздное шатание по поселению было им непонятно и неинтересно. Около школы была доска, на которой писали, какими видами работ приглашают заняться школьников. Летом чаще всего требовались лишние руки на ферме, в садах и огородах. Больше всего нравился ребятне сбор ягод. Прополка вызывала меньше энтузиазма, но это было тоже необходимым делом. Мальчики любили проводить свободное время в различных мастерских. Часто бывало, что во время таких летних работ кто-то находил себе дело по душе на всю жизнь.
Но Гале казалось, что она определилась с профессией ещё два года назад. Тогда она сильно заболела: простыла настолько, что пришлось положить её в больницу. Сколько бессонных ночей провели над ней Ангелина Степановна и Аня! И смогли, сумели вырвать её из лап болезни. С тех пор Галя твёрдо решила посвятить свою жизнь медицине, чтобы тоже спасать человеческие жизни.
Однако, в этом году её решимость стать медиком несколько поколебалась. У девочки появился новый кумир – спасатель Вера. Как это благородно, рискуя своей жизнью, спасти человека от неминуемой смерти! Сколько сил, умения, выдержки надо приложить, чтобы вырвать юзера из лап Системы! Кем же стать: медиком или спасателем? Это был трудный выбор.
Когда только Юзера освободили, в школе был проведён урок, посвящённый этому событию. На этот урок пригласили Веру, и она рассказала ученикам, как всё произошло. Галя слушала с замиранием сердца, переживая каждый момент рассказа. А через месяц, перед самым окончанием учебного года к ним в класс зашёл и сам спасённый Юзер в сопровождении Веры. Ему показывали, как обучаются дети в поселении. Еще несколько раз Галя видела Юзера на улице. Все мысли девочки постоянно крутились вокруг событий этого года. Поэтому надо было понять её восторг, когда Ахмед вручил ей свою записку.
И вот она, больница! Галя постучала в окно, и почти сразу же на крыльцо выскочила Аня. Увидев Галю, она улыбнулась, хотя глаза были тревожными (девочка это сразу заметила):
– Здравствуй, Галочка, что тебе?
– Здравствуйте, тётя Аня, ой, Анна Витальевна (Галя уже взрослая, несолидно называть медсестру тётей), дядя Ахмед просил вам или Ангелине Степановне письмо передать! – Галя вручила Ане записку и вздохнула с облегчением. На душе сразу стало легко – соблазн был побеждён!
Аня тут же развернула послание, пробежала его глазами, и Гале показалось, что на её лице появилось облегчение.
– Сможешь подождать несколько минут? – спросила медсестра.
– Да, Анна Витальевна, я совершенно свободна, – отрапортовала девочка.
Аня скрылась за дверью.
– «Будет ответ писать», – сообразила Галя.
Но Аня показалась на крыльце без записки.
– Сбегай, пожалуйста в храм, дождись окончания службы и попроси отца Василия прийти в больницу. Скажи, что это важно и срочно. А потом снова вернись сюда, будет ещё задание.
Галя ринулась выполнять поручение. Интрига происходящего всё больше и больше захватывала её. Что случилось? Вдруг заболела бабушка? Или Юзер-Олег? Понятно тогда, что зовут священника. Но в этом случае, причём здесь Ахмед? Галя сломала себе всю голову, но никак не могла представить себе, какое событие объединяет всех этих людей. Одно ясно: это как-то связано с Юзером.
Священник, как только узнал о просьбе Ани, сразу же заторопился в больницу. А Галя побежала рядом. Отец Василий спросил, не знает ли она, что произошло. Но Галя смогла сообщить священнику только про записку Ахмеда.
– Странно, – сказал отец Василий. – Ладно, скоро узнаем.
Он зашёл в больницу, а Галя осталась ждать снаружи. Вскоре вышла Аня и попросила девочку передать на словах Ахмеду, чтобы тот, когда пойдёт на обед, зашёл ненадолго в больницу.
– Когда будешь говорить, смотри, чтобы никого посторонних рядом не было, и говори тихо, чтобы никто не подслушал. Спасибо тебе, Галочка, за помощь!
– Не за что, Анна Витальевна! Мне самой было приятно что-нибудь полезное сделать! – сияя от счастья, заверила девочка.
– Вот, возьми на дорожку, – и Аня протянула Гале свёрток, в котором оказались ещё тёплые пирожки с малиной.
– Спасибо! – уже на ходу поблагодарила Галя.
Ахмед, которого девочка вызвала за ворота конюшни (хотя там, кроме лошадей, никого не было, подслушивать некому) выслушал сообщение, кивнул и поблагодарил. А потом спросил, как её зовут, и любит ли она лошадей. А узнав, что очень любит, пригласил как-нибудь зайти, чтобы покататься верхом. Ура! Об этом Галя даже не мечтала. Далеко не всех детей учит ездить верхом сам дядя Ахмед! Какой сегодня выдался на редкость удачный день! И Галя решила провести остаток этого дня около больницы: вдруг ещё кому-нибудь понадобится её помощь.
42. Ахмед
Олег скучал. Он сидел в кладовке на жёстком неудобном табурете и озирался по сторонам. На стенах висели уздечки, вожжи, хомуты, на полках лежали сёдла. На столе в углу были разложены какие-то инструменты, но Ахмед просил к ним не прикасаться, потому что Олег с непривычки может пораниться.
Заняться было решительно нечем. Олег с тоской вспоминал свою чистую и уютную комнату в больнице, вкусную стряпню Вали, занятия физкультурой на свежем воздухе с Ильёй, бабушкины рассказы о его, Олега, детстве (так ли уж сильно она его обидела, что надо было убегать?!), беседы с Михаилом Алексеевичем, внимание и заботу Ани и Ангелины Степановны… Всё это было сейчас там, без него! А он томился здесь. А главное: Вера. Вера! Ведь он убежал именно из-за того, что не хотел разлучаться с ней! А вышло, что он сидит здесь в полном одиночестве! А Вера где-то там. Ищет ли она его? А вдруг ей надоело с ним возиться? Тем более, что он вынужден был честно признаться себе, что ведёт себя иногда не самым лучшим образом. Олег пригорюнился. Ну почему, почему он постоянно совершает поступки, о которых потом жалеет?
Может быть вернуться? Но тогда бабушка решит, что он согласен уехать с ней в какой-то незнакомый «Орлик». Нет, ни за что! Но что же будет дальше? Олег впервые задумался о своём будущем. Он вдруг понял, что не может всё время жить в больнице, что у него нет жилья, он ничего не умеет делать. Кто же его будет всю жизнь кормить бесплатно? Как всё просто было в Системе, и как сложно здесь! Но здесь – Вера! И ради неё он готов преодолеть любые трудности. Надо только взять себя в руки и проявить упорство, хотя бы такое, какое проявлял он когда-то в борьбе за регалии.
Его мысли прервал Ахмед:
– Ну, как ты, дорогой? Не скучаешь? Извини, что не могу тебе много времени уделить – работы полно. Всем ведь лошади нужны, а чтобы они трудились исправно, они и ухожены должны быть, и накормлены, и почищены, и сбруя должна быть в порядке, и стойла чистые. Помощники у меня есть, конечно, одному не справиться, но следить за всем я должен сам. Я ведь с детства при лошадях, всё о них знаю.
– Ахмед, а ты Катастрофу помнишь? – спросил Олег.
– Как не помнить, я как раз перед этим в ваши края попал…
– В наши края? – удивился его собеседник. – Как это?
– Понимаешь, страна, в которой мы жили до Катастрофы, очень большой была. И много разных народностей в ней проживало. И у каждой народности было своё место на этой земле. Мой народ жил в горах. Как же мне рассказать тебе, дорогой, какой прекрасной была моя родина! Как можешь ты себе представить заснеженные вершины гор и зелёные равнины у их подножья…
– А я знаю, я там много раз бывал, – перебил его Олег. – Там в горах драконы водятся, и замок самого главного дракона – тоже там!
– Нет в горах никаких драконов, дорогой! И вообще нигде нет – кроме одного дракона – Светоносца. Он настоящий шайтан.
– Кто такой шайтан? – заинтересовался Олег.
– Шайтан – значит, злой дух. Вот и морочил он вам голову сказками о драконах, чтобы сильнее вас поработить. Хватит о нём. Давай я тебе лучше о своей родине расскажу.
Народ наш был маленький, но мудрый и мужественный. Много в нём было отважных воинов. А что больше всего нужно воину? Верно, сильный, выносливый и резвый конь. И с древних времён занимались в наших краях коневодством. Порода наших лошадей славилась на всю страну. Не было им равных ни по скорости, ни по красоте.
В старину никакое хозяйство не могло обойтись без лошадей, на них ездили по разным делам, возили грузы, пахали. На них воевали. Много вывели разных пород. А потом во всех этих сферах жизни лошадей вытеснили машины. Но совсем человечество расстаться с лошадьми не захотело. Они стали использоваться для спорта, отдыха, для красоты. И тут лучше наших скакунов не было.
У моего отца был свой конезавод. Все стены в его кабинете были увешаны почётными грамотами, дипломами, вымпелами и медалями, которые получали наши питомцы. И со всей страны съезжались к нам любители конного спорта, чтобы полюбоваться или даже купить наших красавцев. У моего отца было четыре сына, я – самый младший. Все мои братья один за другим закончили факультет коневодства в сельскохозяйственной академии. Ведь чтобы заниматься разведением породистых лошадей надо знать очень много всего. Я получил диплом последним и, вернувшись в родное селение, скоро женился.
(Олег навострил уши, тема женитьбы очень его интересовала).
– Ах, дорогой, как тебе описать красоту наших девушек-горянок? Стройный стан, глаза, как у горной серны, косы, как два чёрных потока струятся ниже талии. Грация, как у лани. И при этом скромны, добры, домовиты, всё у них в руках спорится. Вот на самой красивой из них, на Патимат, я и женился. И счастью моему не было конца. Но вскоре приехал из здешних мест один состоятельный человек, любитель и знаток лошадей. У него был свой конно-спортивный комплекс и ипподром. Посмотрел он на наших коней и купил двух жеребцов: Восторга и Урагана. Заплатил за них и договорился о доставке. Везти жеребцов надо было в специальном вагоне, а поскольку груз был чрезвычайно дорогой, за ним в пути полагался постоянный присмотр. И отец послал меня.
Знаешь, дорогой, в наших краях чтут и уважают старших. Слово отца – закон для сына. И я стал собираться в дорогу. Но моя молодая жена Патимат упросила меня взять её с собой. Она ещё ни разу не покидала нашего селения и очень хотела посмотреть на мир. Отец Патимат работал на нашем конезаводе, поэтому моя жена с детства знала всё об уходе за лошадьми. В дороге она была бы мне не обузой, а помощницей, и мой отец разрешил нам ехать вдвоём.
Мы благополучно доставили ценный груз по указанному адресу, полюбовались на других лошадей нашего покупателя, а потом направились на вокзал, чтобы приобрести билеты до Москвы и несколько дней побыть в столице.
И вот тут-то всё и случилось. Земля под нашими ногами содрогнулась так сильно, что мы упали. Нас с Патимат спасло только то, что в тот момент мы ещё не подошли к зданию вокзала, которое моментально превратилось в развалины.
Тебе уже не раз рассказывали, дорогой, как в один миг перестал существовать и тот город, и другие города и селения по всему лицу Земли. Не буду повторяться. Кругом горели пожары, слышались рыдания, все были испуганы и растеряны. Но что было делать нам с Патимат? В городе мы знали только одного человека – нашего покупателя. Мы добрались до ипподрома, но он был разрушен. Владельца мы так и не нашли. Многие лошади погибли. С переломанной спиной лежал наш Ураган. А Восторг исчез.
Несколько дней не знали мы, что делать. Как вернуться домой, живы ли наши родные? У нас не было крыши над головой, ели мы продукты, которые удавалось найти в разрушенных супермаркетах. Помощи ниоткуда не пришло. Что было делать? Идти через полстраны пешком? Патимат могла бы не выдержать такого пути, тем более, что она мне призналась, что ждёт ребёнка. И что делается на нашей родине, было неизвестно. Что, если мы даже доберёмся до родных мест, а вдруг окажется, что наших близких нет в живых? Так прошло некоторое время, и в городе появилась шайтанская видеоустановка. Мне сразу не понравился этот Координатор, его сладкие речи и льстивые обещания. У нас с Патимат ни разу даже мысли не возникло откликнуться на его призывы. Но делать что-то надо было, время летит быстро, когда Патимат придёт пора разрешиться от бремени, как тогда быть? Да и зима в ваших краях наступает раньше, чем на нашей родине, и холода гораздо сильнее. Но никак не мог я сблизиться ни с кем из окружающих меня людей, чувствовал себя чужим. Помог случай.
Я видел, что часть местных жителей приступило к обустройству жизни в новых условиях. И, конечно, им нужны были лошади. Я иногда с горечью наблюдал, как какой-нибудь породистый рысак бродил по загородным полям, питаясь вместо овса и специальных кормов одной травой. Сердце моё сжималось от жалости, но что я мог поделать? И вот однажды я заметил, как кто-то из местных жителей приманивает одну из таких лошадей, чтобы поймать её. Но норовистое, да ещё и одичавшее за несколько месяцев животное увёртывалось и не давалось. Я решил помочь, и вскоре лошадь была поймана. Она артачилась и сопротивлялась, но я умел обходиться с такими гордячками, и лошадь вскоре покорилась.
Человек, которому я помог, был очень рад.
– Как у тебя ловко получается! – похвалил он меня. – Приходилось раньше с лошадьми работать?
Я кратко пояснил ему, кто я.
– Послушай, ты же для нас просто клад! Почему тебя не видно на собраниях поселян?
Я объяснил ему, что я другой нации и другой веры. Но он возразил:
– А причём здесь это? Самое главное, чтобы ты человеком был порядочным. А твоя вера – это твоё личное дело, и какой ты нации – тоже никакого значения не имеет.
– Я не один, – сказал я. – Со мной жена, и она ждёт ребёнка.
– Тем более, о жене тоже надо подумать, и о будущем ребёнке. А там, как сложится. Если узнаешь, что родные живы, всегда можешь на родину вернуться. Жену твою мы устроим, не дадим пропасть. А ты нам только помоги лошадей поймать, да научи, как ухаживать за ними. Мы ведь почти все в городе выросли, лошадей только на картинках и видали.
Мне было жалко разбежавшихся лошадей, ведь без помощи человека зимой они все могли погибнуть. Мне хотелось помочь строителям селения. Я видел их мужество, упорство и уважал их за то, что они предпочли тяжёлый труд сладким посулам Координатора. И я чувствовал свою ответственность перед моей семьёй – Патимат и нерождённым ребёнком. Поэтому я согласился и стал членом нашей общины, жителем этого поселения.
Вот так, дорогой я здесь и оказался. И ни разу не пожалел. Все мне за эти годы стали родными, всех я уважаю и люблю. И меня тоже все любят и уважают. Хотя и о родине своей я скучаю, и о родных, что там остались…
– А как твоя… Патимат? – спросил Олег (всё, что касалось семейных отношений, вызывало его особый интерес).
– А моя Патимат всё такая же красавица, как двадцать лет назад. И четверо детей у нас. Старший Расул, ему девятнадцать лет. Родился в первый год после Катастрофы в крестьянской избе. Потом ещё две дочери-красавицы – Асият и Манаба и самый маленький – сын Рустам, ему пять лет. Так что, дорогой, я счастливый человек!.
Ну ладно, мы с тобой заговорились, а меня к обеду моя Патимат заждалась. Я пошёл. Сиди тихо, из кладовки не выходи, а то тебя увидит кто-нибудь. Не забывай, ты же ведь прячешься.
– Я с тобой пойду, – попросился Олег.
– Нет, дорогой, кто-нибудь увидит тебя, твоей бабушке скажет где ты. Нет, сиди здесь, дорогой! Прятаться, так прятаться. Ты же мужчина. Раз решил – надо делать. И, знаешь что, давай я тебя лучше запру. А то найдёт кто-нибудь тебя. Не бойся, я скоро вернусь, поесть тебе принесу.
И с этими словами Ахмед исчез, притворив за собой дверь и щелкнув задвижкой.
