Literary Yandere
Живая: Принцесса ночи
Глава тринадцатая
Но чтоб ее поцеловать,
Я снова мир пройти готов,
И травы мять, и с неба рвать,
Плоды земные разлюбив,
Серебряный налив луны
И солнца золотой налив.
У. Б. Йейтс
Айкен жестами намекнул Зое, что сходит в магазин за раскладушкой для Карла. Он показал пальцами, беззвучно шевеля губами из-за плеча принца, девушка кивнула, намекая, что так и следует сделать. Когда Карл обернулся, Айкен уже вышел из квартиры. Отчасти экс-полицейский в минуту стал так услужлив оттого, что ему требовалось несколько мгновений уединения. И Зоя, понимая это, не удивилась, заслышав, как у подъезда загрохотала перевернутоая мусорка, очевидно, получившая пинок в порыве злости.
– А куда ушел твой друг-картежник? – спросил принц, уже по-хозяйски осмотревший коридор и теперь с размаху хлопнувшийся на кровать в спальне, – домой? Ух ты, мягко. Мы тут будем спать?
Зоя нависла над ним, не раздраженная, гораздо больше смущенная, руки она невольно сложила под грудью.
– Его зовут Айкен. И он живет здесь. Он пошел за раскладушкой тебе, потому что на этой кровати спим мы с ним.
Карл вздрогнул. Зоя села рядом с ним, попробовала взять за руку, но принц демонстративно отодвинулся от нее на полфута.
– Это ребячество, Карл, – девушка почувствовала, что она уже устала от этого разговора, хоть он только-только и начался толком. – Я ждала тебя годами, как честная женщина. Но я не могла делать это вечно. Такова жизнь, судьба – как хочешь. Но нельзя было не предполагать, что рано или поздно что-то подобное случится. Я больше не бездушная вещь, как бы тебе ни хотелось в это не верить. Айкен сделал мое тело живым, не говоря уж о душе.
Карл мелко задрожал, побледнел, рванулся вперед, взял ее лицо в ладони:
– Ты мне изменяла! Не раз и не два!
Зоя дернула головой, высвобождаясь.
– Да.
Карл закусил ладонь, заметался по комнате. Как это наигранно, подумала девушка, как неестественно выглядит!
– Я знал, что ты намереваешься выйти замуж, но… я же расстроил ваш брак, я же выпустил червя!
Зоя медленно поднялась с постели, на которую опустилась, пока наблюдала за принцем.
– Что? – охрипшим голосом спросила она, коротко кашлянула, дав себе секунду собраться с мыслями, и повторила уже громче. – Что-о? Ты выпустил червя? Так это твое колдовство убило Эдмунда?
– Да, да, мое! – крикнул Карл. – И я не раскаиваюсь! Ты себе представить не можешь, как я был несчастен!
Но Зоя уже его не слышала. Она шагнула вперед, замахнулась и ударила. Не ладонью, как обычно осаживала Айкена, когда была зла – кулаком.
Карл свалился на пол, прижал руку к кровоточащему носу. Зоя возвышалась над ним, напряженная, со стиснутыми кулаками. По пальцам правой руки размазалась кровь. Девушка с трудом себя сдерживала, чтобы не броситься на Карла с еще одним ударом.
– Нужно ли говорить тебе, что я не вышвыриваю тебя на улицу, венценосная особа, только потому, что новая игрушка твоего сумасшедшего брата тебя там мигом прикончит?
Карл тыльной стороной ладони вытер кровь с лица.
– Совсем с ума сошла со своим смертным. Может быть, теперь тебе очевидно, что не стоило с ним трахаться! О, Богиня, я не требовал от тебя многого, только немного верности!
– Ты говоришь мне о верности? – угрожающе прошипела Зоя. – Ну что ж, я готова к ней. И потому ты больше меня не коснешься.
Она хотела было пройти мимо него в гостиную, но Карл с воем обхватил ее колени, прижался лбом к ногам, и так застыл. Так это было неправильно, что Зоя смягчилась, даже несмотря на только что произошедшую между ними сцену. Карл все-таки был всем ее миром, ее гейсом, частью ее судьбы – и если роман с человеком стал ее бунтом против того, то теперь изгнанник возвращался в то место, что стало для него важнее Сияющей страны – в сердце своей Виды.
Зоя тяжело задышала, вдруг осознав, что это не нужно ей, чтобы успокоиться. Как и рядом с Габриэлем, с Карлом она острее чувствовала свою неестественную природу, нежели привыкла за последние полгода. Зоя наклонилась и подняла своего принца с колен, обняла, одновременно извиняясь и мысленно моля о возвращении прежних дней. Девушку как-то остро вдруг ударило осознание того, что за окном осень, и отчего-то эта мысль ее расстроила. В гостиной послышались шорохи, но Зоя их не услышала: она прижалась к Карлу, купаясь не столько в тепле его тела или излучаемой магии, сколько в воспоминаниях о былом, вдруг начавших накатывать на нее с яркостью и стремительностью гораздо большей, чем когда-либо во снах.
А тем временем Карл видел, что Айкен за ними наблюдает и не смог сдержать торжествующей улыбки, только спрятал ее в зоиных волосах, зарываясь в них носом. Они обнимались не как чужие, внезапно почувствовавшие тягу друг к другу, с болью подумал Айкен, напротив, они выглядели как родные, давно знакомые, даже ни разу не расстававшиеся возлюбленные… Как будто не было веков разлуки, никакого Айкена, никакого Эдмунда – только они двое и их любовь. Экс-полицейский не хотел смотреть на это, и все же отвернулся с большим трудом.
– Он все-таки ее король, – сказал за его спиной Хэвен, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь. Когда Айкен обернулся, мужчину уже больше интересовала раскладушка, чем Карл и Зоя.
Королева Медб прибыла во дворец Габриэля с – на первый взгляд – ежемесячным визитом вежливости. Но на самом деле, сегодняшнее ее посещение было гораздо мучительней, чем большинство предыдущих. Если до того Габриэль просто пытался затянуть правительницу Благих к себе в дом, безуспешно соблазняя век за веком, то теперь Медб ощущала, что обязана быть с королем рядом, даже пусть вопреки своей воле. Он задумал недоброе.
По коже молодой женщины пробегали мурашки, которые бывают только от страха, не от холода. Почти забытое ощущение – последний раз она чувствовала нечто подобное в своем последнем земном бою, когда сложила голову. Страх смерти больше не возвращался к ней никогда, даже во время битв между темными и светлыми сидами, когда после изгнания Натаниэля разгорелась кровопролитная война за трон Благого Двора.
Коридоры Дворца были темны, только возле движущейся – мягко, будто плывя в своих юбках – Медб загорались свечи в канделябрах, крепящихся к стенам. Голубое пламя вспыхивало на несколько мгновений, а потом гасло за спиной Благой леди. Изящная, изысканная магия, но сейчас мысли королевы были тревожны, и свечи нерешительно мигали. В воздухе пахло грозой, надвигающейся и прошедшей одновременно, странное, раздражающее ощущение, особенно оттого, что в холмах не бывает дождя. Именно поэтому сиды его не любят. Этот запах значит только одно… Кто-то взывал к запретным силам. Либо слишком древним, либо к свежим, выдуманным людьми (не оружию и не технике, нет, но смертные сейчас рождают не меньше богов, чем в древности, однако теперь они хитрей и, как правило, злее). Медб не могла бы сказать точно – к счастью, она взошла на трон уже после того, как к ним в последний раз наведывался Кронос.
Впрочем, это его имя было только эвфемизмом. Смертные древности или сиды, и те, и другие в равной степени верили, что безопаснее не называть лихо по его настоящему имени.
Королева надеялась, что ошиблась, но, когда распахнула двери покоев Габриэля, поняла, что, к сожалению, все обстояло самым худшим образом. Правитель Неблагого Двора взывал к Кроносу.
В первую секунду Медб показалось, что у ног короля сидит та самая девка, которая недавно оскверняла праздник своим присутствием, приволокла смертного, угрожала ей, королеве… Но нет. Вида у ног Габриэля была похожа на ту, рыжую, но и выглядела, и на магическом уровне ощущалась иначе. Ее душа была совершенно иная – молодая, почти детская. Медб даже передернуло. Конечно, владыка Неблагих был способен на многое и в былое время, но теперь он перешел черту. Повторно решиться на страшнейшее преступление, караемое смертью? Да еще и использовать для своего черного колдовства чистое существо, обрекая его на вечное скитание в искусственной оболочке? Ужасно. Но не неожиданно.
– Не бойся, – король опустил руку на голову девушке, та блеснула единственным глазом из-под черной челки. – Она не кусается. В отличие от той, первой, отступницы.
– Я так не думаю, – пробормотала Медб, почти физически ощущая неприязнь куклы. – И на кого же ты намерен свалить это преступление? На меня?
Она рассмеялась коротко и хрипло. Хотела придать и хохотку, и голосу интонацию презрения, но не смогла скрыть страх.
– Зачем же? Кто может спросить с меня? Теперь я король!
– В таком случае тебе не следовало будить лихо, Габриэль, – королева больше не называла его «дорогой», Габриэль стал ей омерзителен. Медб даже подозревала, что король лишился рассудка. И, возможно, довольно давно, просто она, в беспечном ослеплении его подарками, не хотела ничего замечать. – ты в неурочный час призвал того, кто спросит за камни. И я намерена остаться в стороне, если смогу. Пусть этот шторм, что вызвала не я, пройдет мимо.
Медб развернулась, шелестя юбками, и направилась прочь.
Вслед ей посмеивался Габриэль, голубой глаз новой Виды сверкал во тьме.
– Никто не останется в стороне, королева, кто касался меня. Никто.
Потихоньку атмосфера в квартире Айкена, казалось бы, начала выравниваться. Прошли сутки, состоящие целиком из суматохи, обсуждения планов и построения догадок относительно тактики Габриэля. Хэвен, Айкен и Зоя сидели в гостиной, склонившись над столом, что-то чертили на листах А4, графики, руны – все вперемешку. И только Карл не был включен в эту общность. Он хотел бы воображать, что отрезан от группы исключительно потому, что он принц, но даже при его богатой фантазии отчуждение было трудно списать на преклонение перед высоким статусом. Приходилось признать, что он просто попал в уже сжившуяся, сложившуюся группку, враждебно относящуюся к чужакам. Даже несмотря на то, что в свое время он щедро дарил вниманием и золотом как Виду, так и своего сидского генерала, оба уже о том явно забыли. Хэвен поднял голову, чтобы кинуть на своего принца взгляд, всего один раз, Зоя – дважды. Больше же всего Карла обижало, что девушка не расспрашивала его о прошлой жизни. Она приняла его в свои объятия, впустила в свою жизнь – теперь уже действительно исключительно свою, личную, – но не распахнула сердце, вопреки ожиданиям.
Еще менее рад гостю был Айкен Купер. Карл и сам с некоторой невольной толикой презрения относился к смертному, хоть и старался этого не демонстрировать, хотя бы при Зое, но вот экс-полицейский… При одном взгляде на принца он стискивал челюсти так, что желваки на скулах ходили ходуном. Карл посмеивался, якобы упиваясь ревностью человека, намеренно стараясь касаться Зои почаще, но в глубине души он трусил. Не только потому, что Купер превосходил его габаритами и силой, но и оттого, что остро ощущал – Вида уже навек для него потеряна. Можно было бы вернуть ее тело, ее оболочку, но, не стерев ее воспоминаний полностью и накорню, прежнюю Виду уже не вернуть. А такая, пустая, без своей прежней личности, она уже не была бы ему нужна совершенно. Теперь это было последнее, что заставляло Карла хотеть Зою – ее личность, душа. Ее тело, женственное и сильное одновременно, хоть и привлекательное для него (совершенно отвлеченно, чисто с точки зрения мужчины, не могущего не реагировать соответственно на хорошенькую подтянутую даму), было чужим, да настолько, что принц боялся ощутить холод при каждом соприкосновении их рук.
Впрочем, изменилось отношение к Зое и у другого ее возлюбленного. Айкен бесился ужасно. Если б он хотел успокоить себя, он бы отметил, что Зоя с некоторой неохотой прислоняется к Карлу, а его руки удерживают ее, будто девушка в любой момент может отстраниться, наскучив близостью. Но напротив, хотел разозлиться еще больше. Еще помня их ссору на тему лидерства, теперь он ощущал себя вдвойне униженным: его женщина еще и клала голову на плечо какому-то хмырю! Пусть некогда венценосному, но теперь павшему ниже некуда.
И через пару дней, когда примерный план дальнейших действий уже был составлен, Хэвен и Карл удалились в кухню, внезапно почувствовав острую тягу всопмнить былые деньки, Купер решился на серьезный разговор с возлюбленной.
Он поймал ее на выходе из спальни. Зоя отнесла стопки с карточками на письменный стол и возвращалась в гостиную. Айкен встал в дверном проходе, уперев руки в косяк, не давая пройти.
Зоя посмотрела на молодого человека устало и понимающе. Силы ее оставили еще много часов назад: рядом с Карлом она почти все время находилась в слишком большом напряжении, уставала едва ли не больше, чем полгода назад, когда выходила на ежевечернюю охоту с напарником. Который теперь решил истрепать ей нервы на тему ее флирта с изгнанным принцем.
– Тебе просто показалось, – мрачно отмахнулась девушка в ответ на необоснованные обвинения. – Дай пройти!
Но Айкен сделал два шага вперед, заставляя девушку отступить.
– Да ну? Но ведь у вас был с ним роман в то время, когда ты только-только выдумала имя «Зоя» и бегала по Румынии…
– Не нужно полоскать мне мозги на тему прошлого, Айкен. У тебя же тоже была невеста.
Он занервничал, как будто воспоминание принесло ему боль.
– Не хочу говорить об этом. Ее, как видишь, здесь нет. А Карл – вот он, рукой подать. Ты его сюда притащила.
– А ты бы на моем месте как поступил, если б твоей девчонке грозила опасность? Оставил на произвол судьбы, только чтобы не обидеть меня?
Айкен запустил руки в волосы, нервничая.
– Я бы с ней не обжимался.
– Даже ради того, чтобы просто успокоить? – Зоя невольно скривилась. – Вот только не ври, будь добр.
– Я был бы верен, клянусь. Я ведь не попрекаю тебя прошлым, но не могу не видеть того, что происходит в настоящем.
– Я устала от этой хрени, что генерируете вы оба, – прорычала Зоя, ударив ладонью в стену, словно могла впечатать в нее всю свою злость. – Хватит.
Под нижней губой у нее блеснула капелька влажности – от гнева ей стало жарко. Айкен вздрогнул, потому что этот блеск под губой у него всегда ассоциировался с минутами сразу после секса. Зоя хотела уйти, как поступала раньше – просто обрывая неприятный разговор. Но Айкен уже отвык от этого.
– Стой.
Она опешила настолько, что действительно замерла. Через секунду – медленно повернулась.
– Что ты сказал?
– Я сказал… чтобы ты остановилась, – Айкен начал фразу уверенно, но договорил почти шепотом. И нервно вытер руки о бедра, дернул щекой: он, очевидно, подразумевал не совсем то, что сказал. Он просил ее не не выходить из комнаты, а…
– Тебя не просто волнует Карл, ты не решаешься задать вопрос, намерена ли я с ним спать? – в лоб спросила Зоя.
К Айкену вернулась былая уверенность, а вместе с нею – злость, его серые глаза заблестели, как обнаженная сталь. Молодой человек шагнул к напарнице, схватил ее за руку и оттащил от двери.
– Да, да, если хочешь знать! Я видел, как он поцеловал тебя!
Зоя засмеялась. Айкен был таким милым, когда ругался: мужчина-мальчик с румянцем на щеках, обиженный и надутый.
– Всего лишь раз, – шутливо сказала девушка и подняла для наглядности указательный палец.
Но Айкен был не так безобиден в гневе, как можно было подумать: он схватил Зою за запястье, дернул ее руку на себя, так что девушка вскрикнула, и, толкнув, прижал Зою спиной к стене.
– Ты… – она не договорила, снова вскрикнув: Айкен притиснул ее к стене всем своим телом, укусил за шею. Скорее гневно и доминантно, нежели игриво. Нет, никогда нельзя было обманываться, глядя на его нежное лицо!
Айкен порвал лямки топа девушки, затем ухватился за ворот и дернул, так, чтобы обнажилась зоина грудь. Девушка только охнула, даже не двинувшись, когда он срывал с нее одежду. Это напомнило ей их первый недопоцелуй – в этом же доме, только в соседней комнате, в паре десятков сантиметров от того места, где они теперь стояли.
Он поднял ее на руки, как добычу, не невесту, пронес вглубь комнаты и бросил на кровать; пружины скрипнули, как никогда прежде – сладким звуком корабельного каната, раскрываемой новой книги. Айкен прыгнул на Зою, как гепард, плавно и мощно, в глазах его горел огонь, невиданный прежде.
– Сегодня я не дам тебе быть сверху.
Его глаза вновь осветились изнутри чужеродной зеленью, и Зоя с улыбкой отдалась на милось любовника. Постель – не место для выяснения, кто лидер. С Карлом она бы еще, быть может, поспорила, но теперь подозревала, что этот раз будет для нее особенным… Возможно, во многих смыслах.
Перед глазами у нее пересыпались алмазы от каждого движения Айкена внутри нее, словно под веками переливалась вся глубинная суть Аннувна.
Когда все закончилось, они остались по разные стороны кровати, впервые – спиной друг к другу, как чужие. Айкен не сразу осознал это, но когда натолкнулся на эту мысль – почти физическим ощущением, от которого остаются синяки, встревожился, приподнялся на локте, потянулся к Зое за благодарным поцелуем… Она не подняла головы, не поставила ни губ, ни щеки, только скосила глаза на возлюбленного. Он неловко чмокнул ее во влажную холодную скулу.
– Ты злишься?
– Нет, – Зоя улыбнулась совершенно искренне, хоть и не так широко, как бы хотелось Айкену. Нет, у девушек после хорошего секса не такое недовольное лицо!
– Я должен извиниться. Я был груб и до, и во время.
– Забудь. Я тысячу раз била тебя, вымещая обиды. Все верно, ты просто восстанавливаешь равновесие.
Айкен поверил словам, но только разумом, не душой. В груди у него щемило, хотелось приласкаться к Зое, как прежде, но теперь Купер чувствовал, что если он даст девушке волю, она подумает, будто сможет безнаказанно быть и с ним, и с Карлом одновременно. Только прогнись под бабу, и она сожрет тебя полностью – вспомнились экс-полицейскому слова его начальника. Тогда у него была невеста, тоже бойкая девица, воображавшая, что она может больше, чем любой мужчина. И чем это закончилось? Айкен покачал головой и встал с постели. Надо покурить, освежить голову.
– Я на кухню.
Он вышел, не дождавшись ответа от возлюбленной. Когла молодой человек закрыл за собой дверь, он внезапно почувствовал укол совести за свои недавние мысли – все до единой.
Зоя свернулась калачиком, стараясь не показать, что ее бьет дрожь. Нет, секс был чертовски хорош, даже на удивление – без вмешательства магии ощущения в целом были иными, порой – острее. Но, во-первых, именно это девушку и беспокоило. Волшебство не должно было покидать их! И теперь, когда Айкен вдруг открыл в себе что-то удивтельное, какой-то небывалый канал связи с высшими силами, на миг превративший их с Зоей в древних жрицу и жреца, практически совершающих ритуал, вся полученная у Вселенной магия обязана была осесть в этой самой комнате, и ранее служившей аккумулятором иномирных сил. Начали ли выветриваться чары Клариссы? Или… От этой мысли Зоя дрогнула, чуть было не сев на постели. Та женщина! Габриэль создал ее копию, чтобы качать энергию! Дело не только в том, что ему нужна замена Зои на посте Виды. Он в первую очередь рассматривает ее как предмет, вместилище камней, так что все закономерно.
– Ее нужно уничтожить, – прошептала Зоя, не в силах держать в себе эту мысль, словно выплюнула обжигающие язык слова.
А второе, что ее беспокоило, так это то, как менялся Айкен. Нет, отнюдь не его желание вести более мужественную роль, очевидно, в немалой степени больше спровоцированное – теперь – появлением рядом соперника, чем шоком от смерти Симонетты и желанием защитить близких. Айкену не свойственно бессмысленное петушенье, он защищал бы Зою и Хэвена, даже признавая их главенство. Да и то, что теперь он немного не в себе от ревности – все это было пустяком по сравнению с тем, что Зоя видела в глубине его глаз. Слишком много магии въелось в него за время знакомства с жителями Аннувна.
Зоя накрылась пледом с головой и шепнула еще одни слова, царапнувшие ее изнутри так, что на глаза навернулись слезы:
– Я не хочу, чтобы Сияющая страна забрала его у меня.
Глава четырнадцатая
Но никогда
Я не была
Из тех дурех,
Кого врасплох
Захватывает страсть…
Ария Магдалины, рок-опера «Иисус-Христос – Суперзвезда»
На следующее утро пришла Кларисса. Она, как это часто бывало, появилась прямо из соседней комнаты, не пользуясь входной дверью. Что ж, все свои, мысленно рассудила Зоя, уже поздно расшаркиваться друг перед другом. Она ждала Клариссу и теперь, намеренно заглушив в себе неприязнь и подозрительность, с нетерпением взглянула на женщину: сида улыбнулась, входя в гостиную, но в следующий же миг ее лицо стало озабоченным и серьезным. Плохой знак.
– Ого, все в сборе, – удовлетворенно кивнула она. Несмотря на то, что прическа и платье на сей раз вызывали ассоциации с гибсоновской девушкой, Кларисса, обводя присутствующих взглядом, скорее походила на генерала, обозревающего свои войска. – О, Нат, давно не виделись.
Карл встал с дивана и поцеловал сиде руку.
– Или мне стоит называть тебя твоим новым именем?
– Оно уже давно не новое. Поистрепалось за столько-то веков.
Зоя хлопнула в ладоши, как бы говоря: хватит любезностей. В ее голове пронеслись воспоминания о том времени, когда она еще имела место в Дикой Охоте. При Габриэле ли это было или еще до изгнания его брата из холмов? Тогда она обращала на себя внимание гончих именно таким хлопком. На секунду в ее памяти проступили четким видением их напряженные морды и внимательные глаза.
– Девочка права, – Кларисса расправила юбку, и Карл понял ее намек: мгновенно поставил стул. Айкен покачал головой, вдруг заметив, что эти двое словно стоят отдельно от него и Хэвена. Словно недоверие не дает им стать группой. На Зою взглянуть он не решился, догадываясь, что она сама еще не знает, как относиться к обретенному былому возлюбленному и создателю.
– И что же у вас нового, ребятки? Кроме нового члена кружка?
Зоя пожала плечами, выпятив нижнюю губу, как будто не знала, будет ли Клариссе интересно то, что она скажет, или нет.
– Сделала тут, знаешь ли, пару любопытных открытий. Раньше я могла умереть, только если вырвать камни из моего тела. Нет, не совсем так – любое разделение трех камней грозило мне смертью. Теперь мне не хватает одного сапфира, я ослабла, но жива.
– Потому что твое сердце все еще бьется, – подсказал Хэвен. – Есть польза и от твоего очеловечивания. Спасибо, Айкен.
Он сдержанно кивнул молодому человеку, словно отдавал дань сознательному деянию.
Кларисса покачала головой.
– Все сложнее, чем кажется. Но я зареклась открывать Зое то, что она со временем сможет вспомнить сама. Сейчас не время объяснять ей…
Зоя фыркнула.
– Проклятие боли больше не действует – ведь мы провели ритуал. А даже если я и ошиблась, то согласна, чтобы Хэвен и Айкен меня подержали, пока я буду корчиться от твоей болтовни.
Кларисса вздохнула, приложив пальцы к груди – ровно под кромку воротничка. Ей вдруг показалось, что Зоя за прошедшие полгода изменилась гораздо сильнее, чем за все предыдущие столетия. Если, конечно, считать от времени ее пересотворения Габриэлем. Это не просто была уже не та Вида, что ради забавы королей разила без промаха и обливала вином голую грудь, это вовсе не была Вида. Осталась только Зоя Флореску на ее месте.
– Все проходит, все меняется, – произнесла Кларисса и в голосе ее не было прежней уверенности и игривости. – Открывается правда и прежняя картина мира рушится.
– Как карточный домик, – добавил Айкен.
Зоя же молчала, только гладя себя по плечам, будто ей было очень холодно. Когда в книгах пишут, что у героя вся жизнь прошла перед глазами, то из-за этого выражения можно подумать, что люди видят перед собой сначала одну картину, затем вторую. Да-да, вроде как – сначала сцена пикника, потом какое-то приключение, потом… ладно, не важно, это в любом случае неправда. Уж кто-кто, а Зоя бы вам это подтвердила. Вся жизнь просто вспыхивает многогранным осознанием. Глаза – даже внутренним взором – не видят ровным счетом ничего. Мозг – знает. И это невыносимо.
– Если я умру, ведь моя душа вернется в тело Диего? – спросила она, отворачиваясь, тем самым невольно пряча пустую глазницу под отросшей челкой. – Именно потому вы бережете его?
– Точно. Потому что потом мы смогли бы извлечь эту душу снова и возродить тебя, – улыбнулась Кларисса. Она закурила, и стало трудно понять, отчего сощурились ее глаза: от искреннего расположения или же дыма.
– Избави Богиня, – фыркнула Зоя. – Если я когда-нибудь умру, оставьте меня так, как есть.
– Хочешь поучаствовать в Страшном Суде? – презрительно ухмыльнулся Карл, и Кларисса на него шикнула, словно то была запретная тема. Зое она тоже не пришлась по вкусу, девушка нагнулась вперед, готовая обсудить более насущные проблемы.
– Мы вчера видели новое творение Габриэля, – выплюнула она со злостью. – Кукла, даже внешне похожая на меня. Она тоже способна быть живой с одним лишь камнем. Что это может значить? Что король Неблагих обратился к Кроносу?
Кларисса молча кивнула. Она не побледнела, но дыхание ее на секунду едва заметно сбилось. Айкен был единственным в комнате, кто это уловил, и то, вероятно, в силу того, что еще не оставил полицейские привычки подмечать все мелочи.
– Очевидно, так, – хором сказали Карл и Кларисса. Принц развел руками. – Наша песенка спета или близко к тому.
Зоя прищурила единственный глаз, с подозрением глядя на Карла.
– Вчера ты не казался так уж обеспокоен этим фактом, хотя понял, что брюнетка с моим лицом – Вида.
– Да. Хэвен объяснил мне только утром. Я творил твое тело, Вида, но душой занимался Габриэль! Впрочем, что касается беспокойства, и вы, кстати, тоже были мало взволнованы, – принц проглотил слова «даже потрахались», хотя они едва не сорвались у него с языка.
Зоя махнула рукой.
– Мы-то привыкли так жить. Все последние полгода Габриэль то наступает нам на пятки, то оказывается на шаг впереди. Ты удивишься, если я скажу о Наккилэйви? Мало чем можно напугать меня после этого чудища.
– Кроме Кроноса, – вставила Кларисса.
– Нет. Вряд ли. Более неприятная смерть или менее – в конечном счете все едино.
– Ты просто многого не знаешь, – пробурчал Хэвен. Он вдохнул, собираясь сказать что-то, над чем, очевидно, размышлял прежде не час и не два, но Айкен громко перебил его.
– Вы верите в древнегреческих богов?
Зоя пожала плечами.
– Сиды многое взяли от людей. Люди многое взяли от сидов. Когда-то давно оба народа сосуществовали в тесном взаимодействии. Не всегда мирном, не стану скрывать, – девушка покачала головой. – Должно быть, время было занятное. Но оно давно прошло. Оба народа пошли своими путями, развиваясь по-разному. Теперь между нами много отличий.
– Кронос – только эвфемизм, – Кларисса подняла подбородок, невольно став похожей на учительницу, отчасти и из-за интонации. – Иногда его называют Сатаной, особенно в последние десять веков. Впрочем, нет ни одного его имени, заместительного или истинного, которое было бы безопасно произнести.
Хэвен снова попытался что-то сказать, и его прервала на этот раз Зоя. Мужчина вздохнул, откинулся на спинку дивана, замкнулся. Очевидно, время еще не пришло, подумал он.
– Раз в семь лет – наших, не ваших, в холмах время порой течет иначе… Мы платим дань. Об этом было известно людям еще в стародавние времена, они говорили, что с нас берет душами плату дьявол. На самом деле, разумеется, все не так. Не души интересуют это… Это. А плоть. Оно питается нами. И это не Сатана, – Зоя даже хохотнула, но невесело. – Скорее, это, если говорить так, чтобы было понятно… Сатурн. Или Кронос. Вот почему мы называем Это именем бога из греческих мифов.
– Я не могу понять, христиане вы или нет? Во что вы верите?
– Во все, о чем говорят люди. Все религии – только часть правды. Даже языческие. На самом деле все сложнее.
– О, и вы, конечно, знаете, как оно было на самом деле? – на лице Айкена отразилось недоверие.
– Сиды и льювлинги старше человечества. Мы не жгли летописи и не правили их в угоду победителям, – веско вставила Кларисса. – Впрочем, теперь у нас иные темы на повестке дня.
Айкен тряхнул головой, не веря слуху. Да что может быть важнее чудовища, которое даже именовать страшно, крадущегося в ночи, готового пожрать твою плоть и твоих друзей?!
– Единственное, на что сейчас стоит обратить внимание, так это на новую Виду. Она имеет перед тобой, – Кларисса кивнула на Зою. – Неоспоримое преимущество. Она не смертная, ее кровь не течет.
– Но Кронос гораздо опаснее! – Айкен даже вскинул руки, пораженный, как можно подобным образом избегать очевидного. – Не плевать ли на новую Виду?
– Кронос нападет тогда, когда посчитает нужным, – медленно повернулась к возлюбленному Зоя. Сейчас, с зачесанными на одну сторону волосами, она смотрелась удивительно красивой, пока не мелькала пустая глазница. – Нет смысла тратить силы и время на противостояние тому, кого не в силах победить. ЕМУ мы можем только сдаться на милость.
Кларисса покачала головой.
– А может быть, и нет. Как думаете, вы выживали все это время, как, Зоя, ты плутала по векам, время от времени все-таки обходя магию Габриэля и встречаясь со своим предначертанным возлюбленным? Лунные циклы. И направление ветра. Король Неблагих не каждую ночь может выйти на поверхность, даже свою армию послать – не всегда. Но раньше тебе просто везло, а теперь ты можешь воспользоваться этим знанием, помножить его на удачу и победить.
Зоя сидела неподвижно, пальцы ее впились в плечи. В груди у нее расплескалась ноющая боль, поднялась в горло, готовая прорваться стоном, но девушка усилием воли и движением подбородка загнала вой назад, медленно выдохнула.
– Ты знала об этом. И Хэвен знал, не мог же он забыть! Но вы мне об этом не говорили, – Зоя закрыла лицо руками, потерла, забывшись, глаза, и рана отозвалась болью, прошившей череп до самого затылка. – Вот же скоты, ублюдки. Вам было выгодно сдать меня Габриэлю, но так, чтобы он не заподозрил ничего! Почему? Почему?!
– Я действовал в соответствии с этим знанием, но не говорил только чтобы не сделать тебе больно, – осторожно начал Хэвен, протянув руку к Зое, но так и не тронув ее кожи. – Я не знал про ритуал Двадцати Ведьм, что вы провели с Клариссой! Ведь это он избавил тебя от проклятия Неблагого Короля?
Лицо Зои вынырнуло из-за пальцев.
– Ну, говорите теперь, что еще вы скрыли? Что такое нельзя было сказать, пока рядом не оказался Карл?
Губы Хэвена дрогнули, но он не произнес ни слова, перебив себя вздохом. Кларисса встала с кресла.
– Победи свою тень – тогда узнаешь, – она хлопнула в ладоши и исчезла, на сей раз даже не выходя в другую комнату. Айкен моргнул. Он мог бы поклясться, что никаких рунических карточек в руках сиды не было.
Но его мысли прервала Зоя. Она тоже встала, ее голая спина напряглась, бретельки топа натянулись на плечах.
