Лидия Луковцева
И нас качают те же волны
Дежавю
Взбудораженная утренними событиями Катерина Ивановна вспоминала допрос в милиции ее самой и Мелкой. Кстати, та неплохой бабенкой оказалась. Пока они сидели в коридоре перед кабинетом следователя, где допрашивали охранника Диму, успели обменяться кое-какой информацией. Взаимное смутное недоверие начинало уступать место приязни, но тут вывели Диму, и тот, проходя мимо, обжег бедных женщин ненавидящим взглядом. Вспоминая тот взгляд, Ивановна и сейчас ежилась, но зато смаковала момент, когда следователь жал ей руку и благодарил за неравнодушие и бдительность, следствием которых явилось нахождение пропавшего мирюгинского сына.
– Это Васильев его? – осмелилась спросить Катерина Ивановна.
– Следствие разберется, – уклонился от ответа следователь.
«Работа такая», – вздохнула Ивановна. Она, например, скрывать бы не стала.
Катерина Ивановна варила борщ, с обедом она сегодня, естественно, припозднилась. Петрушки показалось ей маловато, и она выскочила в огород нащипать еще. И, разумеется, по закону подлости, именно в этот момент зазвонил мобильник, оставленный на столе в летней кухне. Хорошо, внучка Катя, названная в ее честь, просекла момент отсутствия бабушки и выскочила из дома в кухню, чтоб стащить уже почищенную морковку. Чистить самой ей не хотелось: она в доме под сплит-системой сражалась на планшете с зомби.
– Бабуль, тебя начальница твоя!.. – высунулась внучка из кухни с обеими почищенными морковками в одной руке и телефоном – в другой. Похищение сошло ей с рук, поскольку бабуля торопилась к телефону.
Уж такой был сегодня день! Некоторых ее сверстниц телефонные звонки пугали, как в былое время неожиданные телеграммы, – они ощущали в них угрозу своей размеренной жизни. Катерина Ивановна, жадная до информации, любила звонки.
Звонила Римма Ивановна, весь день сегодня пребывавшая в отлучке, убедительно просила навести образцовый порядок, поскольку завтра с утра придет комиссия с инвентаризацией. Катерина Ивановна доложила о случившихся событиях, начальница уже была в курсе, ей звонили из полиции.
– Вот и делай людям добро, – горько посетовала она, определенно подразумевая Диму.
– Все сделаю, Римма Ивановна, не волнуйтесь! – успокоила начальницу Катерина Ивановна, и это было каплей бальзама для раненного людской черной неблагодарностью сердца директрисы. Римма Ивановна знала, что на свою техничку может положиться стопроцентно.
* * *
В хозяйстве Ивановны всегда царил образцовый порядок. Женщиной она была не только работящей, но и добросовестной, сочетание, встречающееся все реже у тружениц, которые зарабатывают себе на хлеб физическим трудом, а именно – убирают в офисах, учреждениях, конторах и т. п. Правда, зарабатывала она уже не столько на хлеб, сколько на масло, пенсия у нее была хорошая, заработала на рыбозаводе. Но, повторимся, работу свою она любила, во-первых, и терять ее не собиралась, а во-вторых, плохо работать просто не умела. Ну, и, в-третьих, запасов ее жизненной энергии хватало на все.
Доварив борщ и, в порядке дегустации, с удовольствием выхлебав объемистую тарелку со стручком горького перца вприкуску и куском ржаного хлебушка («ничего борщец получился!»), Катерина Ивановна понеслась в Центр. По случаю летних каникул и отпусков две трети кружков не функционировали, а работу оставшейся трети можно было определить как вялотекущую. Малочисленные кружковцы просто не в состоянии были угваздать намываемые каждый день полы, и, с учетом утреннего стресса, Ивановна могла бы сегодня позволить себе не пойти на вечернюю уборку. Но инвентаризационные комиссии для того и существуют, чтобы нарушать планы уборщиц. Нужно было просто представить себя членом комиссии и окинуть критическим оком свое хозяйство: ликвидировать огрехи и добавить глянца.
Привычка – тот же наркотик. Прежде, чем начать уборку, Ивановна подошла к окну, на автомате, от сегодняшнего дня она уже ничего особенного не ждала. Подошла – и остолбенела: пять минут назад она пробегала мимо трансформаторной будки, и там точно никого не было! Сейчас за будкой стояли три бабы, с одной из которых она сегодня в полиции почти подружилась, а двух оставшихся должны были сейчас лечить в стационаре, в нейрохирургии. Что последует дальше, Катерина Ивановна уже знала. Когда-то они с внучкой вместе смотрели по телевизору расхваленный Катькой «День сурка».
– И как тебе? – спросила внучка.
– Фигня! – максимально понятно для внучки прорецензировала бабушка. – Понапридумывают же!
– Фу, прям! – не согласилась внучка.
Теперь Катерина Ивановна не была бы столь категорична. Не дожидаясь, когда бабы начнут перемещаться, она помчалась за биноклем, взлетела на свой капитанский мостик – банкетку, а, дабы исключить возможные неприятные сюрпризы, за скамеечкой бежать не стала. Вместо этого взгромоздилась на подоконник – в домах старой постройки, слава богу, их ширина это позволяла. Бабы уже обретались в тихановичевском дворе, Дика пока не было.
«А как же Дима?», – растерянно подумала Ивановна. – «Он же в КПЗ?»
Сюжетная канва была несколько нарушена: тетки не стали расходиться в разные стороны, а присели перед крыльцом, склонили головы и стали что-то рассматривать в траве. Наконец появился Дик, но появился непонятно откуда, во всяком случае, не из шустовского двора.
«Наверно, у Мирюгиных лаз забили», – сообразила Ивановна. – «Но тогда откуда он взялся?». Дик скакал вокруг теток и с таким энтузиазмом вращал длинным тонким хвостом, что хвост был как бы и не его хвост, а отдельное диковинное существо, пританцовывавшее рядом с псом вокруг женщин.
«Однако, как он их полюбил, – позавидовала Ивановна. – Собака плохих людей не полюбит!».
Присмотревшись, она заметила, что морда пса была испачкана землей, да и черная блестящая шерсть стала пятнистой, слегка порыжела, припудрившись их суглинистой земелькой.
«Ход под забором прорыл», – поняла Ивановна. – «Прямиком во двор к Тихановичу! Лаз-то забили».
Одна из теток сунула ладонь под нос Дику, и тот мгновенно исчез под крыльцом. Вот тут и появился Дима. То есть, из-за кустов сирени выметнулся мужик, как давеча Дима, но был он пощуплее и одет по-другому – в светлые шорты и майку-тельняшку. А больше уже Катерина Ивановна ничего не увидела – она неслась к служебному телефону, поскольку даже в экстремальных ситуациях тратить денежки со своего кровного баланса ей как-то не хотелось.
* * *
Перед прибывшим на Заречную нарядом предстала картина, уже виденная ими, не далее, как сегодня утром: на траве лежал довольно крупного сложения парень в шортах и тельняшке. Над ним склонился уже знакомый черный пес, демонстрирующий парню в жизнерадостной улыбке зубы. Было очевидно, что Дику нравится игра в полицейскую собаку, и он хорошо усвоил свою роль в этой игре. Невдалеке, у крыльца, в зарослях лебеды, расположилась живописная группа: три тетки, застывшие в параличе в сидячем положении, с которыми полицейские познакомились сегодня утром. Следом за силовиками во двор втянулась четвертая тетка. Она тоже была им уже небезызвестна по утренним событиям. Бригада прибывшей скорой по привычке направилась к окаменевшим в бурьяне бабкам, но при приближении медиков бабки ожили и, как по команде, направили указующие персты на поверженного мужика.
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! – поприветствовал собравшихся старший группы Панасенко. Дик хвостом отсалютовал новоприбывшим и, согласно правилам игры, убрал лапы с груди поверженного. Он тем самым передавал его в распоряжение представителей закона. Когда тому придали вертикальное положение, он оказался совсем молодым парнем, не старше двадцати, перепуганным до шокового состояния. Он не мог держаться на ногах и все норовил опять прилечь, так что одним нашатырем не обошлось, пришлось делать ему укол. Когда парня погрузили в «Газель», тетки, не дожидаясь приглашения, полезли следом. В руках одной из этой святой троицы был мешочек коричневого цвета из синтетической ткани, который она сжимала мертвой хваткой. Пес потерянно гавкнул и попытался тоже залезть в машину: очевидно, мысль о расставании с тетками была для него невыносима.
– Иди, иди домой, Дик, тебя хозяева ждут. Приличные люди! – пристыдил Панасенко, захлопывая перед его носом дверцу.
* * *
Старший лейтенант Игорь Романцов, начальник отделения по розыску пропавших Артюховского РОВД, возвращался с утренней оперативки лишь слегка встрепанным. Последние пять суток руководство трепало его немилосердно в связи с пропажей сына заммэра – Никиты Михайловича Мирюгина, студента третьего курса астраханского педагогического университета.
После позавчерашнего чудесного, иначе не скажешь, обнаружения на пятые сутки пропавшего мэровского сына, можно было перевести дух. Вчера шеф лишь пригрозил пригласить баб, в одночасье ставших знаменитыми, чтобы те провели мастер-класс для сотрудников его отделения. Тем не менее, Романцова одолевали почти те же мысли, что и следователя Бурлакова.
Трех пенсионерок черти понесли смотреть знаменитый теремок Тихановича, не жилой, к тому же, и они не придумали ничего лучше, чем проникнуть туда через чужой двор, и, более того, пользуясь лазами в заборах. Там на них напал не судимый, но уже однажды состоявший под следствием за разбойное нападение гражданин Васильев. Пару лет назад он отобрал телефон у девушки. Девушка колебалась при опознании – может, просто боялась? Посему Васильев был отпущен за недостаточностью улик. Означенный Васильев проник во двор тем же способом и с той же целью… Напал, испугавшись, на женщин, и одну из троицы стукнул от испуга кулаком по голове довольно сильно, до сотрясения мозга, а другой причинил такое же сотрясение, свалив ее на бегу. Вопрос: а чего это он так испугался? Третьей повезло, но, не будь там мэровского пса, еще неизвестно, отделалась ли бы она легким сотрясением. Пес же, кстати, помог обнаружить своего пропавшего четверо суток назад молодого хозяина. А своевременно сигнализировала о происходящих событиях гражданка Мокрова Е.И., чья бдительность помогла органам раскрыть преступление. Спрашивается, какого черта гражданка Мокрова, будучи на работе, следила за тихановичевским домом – тоже любовалась архитектурными красотами? Так место ее работы – на довольно приличном расстоянии, с такого расстояния не совсем удобно любоваться. Пес, понятно, чуял своего хозяина и, по словам матери потерпевшего, последние дни вел себя неадекватно – выл, скулил, рвался в чужой двор. Они же, зная, что в двух домах, граничащих с их участком на задах, никто не живет, думали, что где-то собачья свадьба. «Ничего себе участочек», мимолетно подумали Бурлаков с Романцовым.
Напрашивался и еще вопрос. Допустим, лазы в заборах нежилых домов устроили пацаны. Кто устроил лаз в мэровском заборе? И с чего великовозрастного парнишку-студента те же черти понесли в теремок? И какая связь между сыном чиновного человека, студента вуза, и охранником Центра детского творчества? Парень был еще слаб, проведя четверо суток спеленатым скотчем, слава богу, спеленатым не слишком туго, после удара по голове тупым предметом. Тупой предмет – нераспечатанная полуторалитровая бутылка минералки – стоял рядом с потерпевшим. Пальчики как на распиленном замке, так и на бутылке васильевским не соответствовали и принадлежали двум разным людям. Хорошо хоть кляп был вставлен аккуратно, нос не закрывал, и потерпевший мог дышать. Кляп – кухонное полотенце, вернее, тряпка, которой давно пора было в стирку, замасленная и грязная.
Учитывая социальный статус потерпевшего и безотлучное пребывание при нем любящих родителей, пресекавших любые вопросы, следователю приходилось быть особенно деликатным и перенести беседу на следующий день. Хотя Бурлаков предполагал, не без оснований, что не только забота о здоровье дитяти причина отсрочки. Допросить сынулю первым имел большое желание папа: то ли подсказать возможные варианты ответов на щекотливые вопросы следователя, то ли иметь время уже и об адвокате позаботиться.
Страстный интерес артюховцев к архитектурным шедеврам родного края, вспыхнувший в июне, начинал приобретать характер эпидемии.
Вопросы эти, по идее, уже не должны были волновать Романцова, они переходили в компетенцию его коллег из уголовного розыска. Хоть заслуга и не его, и сотрудников его отделения, человек найден. Но Романцову было любопытно взглянуть на трех теток, из-за которых разгорелся сыр-бор.
Тетки зажигали конкретно, что выяснилось на вчерашней оперативке. Позавчера вечером, выпросившись из больницы под расписку, эти шустрые бабули (впрочем, Бурлаков в курилке сказал, что бабками их можно назвать с большой натяжкой – пожилые женщины вполне интеллигентного вида) рванули опять во двор к Тихановичу, избрав тот же способ проникновения. Результат их похода – второе раскрытое преступление и поимка горе-преступника, похитителя мирюгинского сына, не говоря уже об их находке – вещественных доказательствах по первому преступлению. А способствовала этому пресловутая гражданка Мокрова Е.И. Что ж это за суета вокруг терема? Романцов вспомнил о полученном меньше года назад запросе из Кемеровской области по поводу пропавшего наследника дома Тихановича.
На посланный тогда в Астраханское областное управление запрос ему прислали данные на несколько неопознанных трупов, подходящих по параметрам. Особенно подходил один утопленник – рост, комплекция, цвет волос. Выудили его под Астраханью – зацепился за баржу с песком. Но с фотографией сличить было невозможно – хоть и плавал недолго, а рыбы успели поработать, лица не было. Одна из особых примет – шрам на левом виске – стало быть, отсутствовала. А следом пришло сообщение, что труп востребован, нашлись родственники, его опознавшие.
Романцов решил еще раз просмотреть дело об исчезновении Бельцова…
… В коридоре встретился ему участковый Салимгареев.
– Азамат, зайдешь?
– Чайком угостишь?
– Обязательно!
Романцов только успел разлить кипяток по чашкам, как в кабинет к нему заглянул начальник отдела по кадрам майор Трусов.
– А что это вы тут делаете, орлы?
– Водку пьянствуем и безобразия нарушаем! – вытянулись в струнку орлы.
– Прекратите мне тут ерничать! – то ли Трусов уже притомился от ментовского юмора, то ли ему самому крепко досталось в эти беспокойные дни, но игры в демократию майор пресек на корню. – Салимгареев, зайди ко мне!
– Есть, товарищ майор!
Азамату разборки еще предстояли – его участок!
– Ты чего хотел-то? – спросил он старшего лейтенанта.
– Помнится мне, что-то ты про бабские секреты упоминал, когда ходил народ опрашивать про Бельцова. Что это могут быть за секреты?
Участковый собрался было удивиться феноменальной памяти коллеги, помнившего до мелочей события более полугодовой давности (сам он, честно говоря, уже эти мелочи не помнил), да увидел на столе перед Романцовым папочку: поднял старший лейтенант дело пропавшего Бельцова, освежил в памяти. Проглянулась какая-то связь?
– Что, зацепка появилась?
– Да вроде и нет, но что за оживление вокруг дома? Давай-ка сходим с тобой еще разок туда. Тебя народ знает, больше скажут, а я побуду твоим стажером.
Азамат прикинул свои временные возможности. Через несколько дней он уходил в отпуск, как обычно, надо было разрешить до ухода скопившиеся проблемки.
– Сегодня нет. Завтра… Пожалуй… Нет, все-таки сегодня! Вечером!
– Заметано! Разумеется, благодарность моя будет безгранична! – Игорь жестом фокусника выхватил из нижнего ящика стола лист бумаги форматом А-4, на котором в центре сиротливо чернели две печатные строчки, протянул Азамату.
– Аванс?
– Естественно! – прижал руки к груди Романцов.
Салимгареев с выражением прочитал:
«Звонок в дверь. – Откройте, милиция! – Немедленно убирайтесь, а то полицию вызову!».
– Из Интернета скачал?
– Делать мне больше нечего! – обиделся Романцов. – Кто-то из ребят рассказал. Что, опять не потрафил? Что за время! О чем ни заговори – это уже было в Интернете.
– Не фонтан! Но как оформлено! Прямо подарочный вариант!
– Ну, прости! Времени на разыскания не было.
– Да ты не обижайся, – вздохнул Азамат. – Коллекционирование – дело не простое! Курочка по зернышку клюет.
– А весь двор в помете?
– Сам знаешь, что в помете иногда можно найти.
– Ну, будем искать. Теток пойдешь смотреть? Бурлаков их к одиннадцати пригласил. Ребята готовятся!
– Чем тетки знамениты? А, сыщицы! Имею желание, но не имею возможности!
– Да они и не сыщицы. Скорее, у них талант попадать в ненужное время в ненужное место.
– А не наоборот?
– Для них самих, наверно, нет.
– Я так понимаю, что этот их талант пока что нам с тобой и нашим товарищам во благо!
– Не скажу «нет», хотя и хотел бы!
* * *
По свойственной немолодым людям привычке Зоя Васильевна, Людмила Ивановна и Людмила Петровна пришли раньше назначенного им капитаном Бурлаковым времени. Мила, по случаю столь торжественного выхода в свет, облачилась в белоснежные капри, крепдешиновую блузку, где на нежном цыплячьем фоне цвела осенняя жухлая растительность, а свой красивый серебристо-седой пучок скрепила заколкой цвета молодой травы.
– Красоте салют! – отметила Люся.
– Не судите, да не судимы будете! – не осталась в долгу Мила, кивая на Люсину макушку.
Как раз вчера Люся, безотносительно к сегодняшнему визиту, просто время пришло и дабы снять стресс, постриглась, по обыкновению, очень-очень коротко.
Все взаимные упреки подругами уже были высказаны еще позавчера, все обидные слова друг другу сказаны вчера, и извинения за чрезмерную горячность вчера же принесены. Были тогда же оговорены варианты ответов на предполагаемые вопросы следователя. Впрочем, никакого криминала женщины за собой не знали, а значит, у них не было необходимости выдумывать что-то неправдоподобное, разве что договорились умолчать о первопричине своих изысканий – приезде столичного гостя. Зачем впутывать человека, который вообще не при делах?
Они сидели в коридоре перед кабинетом следователя и перебрасывались вялыми репликами.
Людмила Ивановна первой обратила внимание на чрезвычайное оживление, царящее в РОВД. По коридору периодически шастали мужики, в форме и в штатском, причем некоторые сновали туда-сюда, челноками. Кое у кого в руках имелись бумажки, придававшие им вид деловой озабоченности, а большинство себя и таким соблюдением конспирации не напрягало. Ни один из ментов не прошел мимо, не стрельнув в их сторону взглядом, и на лицах у всех них начинали расцветать улыбки, усмешки, ухмылки. Будь дамам десятка на два лет поменьше, они бы не стали копаться в причинах столь повышенного к себе интереса.
– Носятся, как у Ильфа и Петрова, – сказала раздраженно Людмила Ивановна.
– Такое впечатление, что основная работа у них не в кабинетах, а в коридоре, – поддержала Зоя Васильевна.
– А чего это они скалятся? – первой заинтересовалась Людмила Петровна.
Когда же, наконец, некоторых пробегавших мужиков дамы стали узнавать в лицо, до них начало доходить.
– Девочки, а ведь это они специально тут бегают! Они на нас, малахольных, смотреть прибегают! Как в зоопарк, – осенило Людмилу Петровну.
– Дожили! Какой стыд! – запричитала Зоя Васильевна, прижав ладони к запылавшим щекам.
– Не начинай по новой! – прикрикнула Людмила Петровна.
– Ты за свою жизнь сколько раз в милиции бывала? – скулила Зоя. – А за последние три дня мы здесь третий раз!
Люся молча прикинула. Выходило, что, если не считать смену паспорта, выписки-прописки, – ни разу.
– Пусть резвятся! В конце концов, если бы не мы, они б того Мирюгина еще неизвестно когда нашли бы! А золотишко? Если б Дик нас не полюбил, отрыл бы он им этот мешочек?
– Это, конечно, так, но…
И тут их пригласил в кабинет следователь Бурлаков.
* * *
– По идее, я должен вас сейчас журить и отчитывать, – начал он. – Но это будет и некорректно, и несправедливо. Как ни крути, а если б вы не полезли в тот двор, события развивались бы со-о-овсем по другому сценарию!
– А по какому сценарию они развиваются сейчас? – обнаглела Мила.
– Сейчас они развиваются так, что один преступник пойман, и факт его вины доказан, благодаря вам и Дику, второй, вполне вероятно, не стал преступником… Вернее, не совершил более тяжкого преступления. С третьим еще разбираться.
– А третий – это кто?
– А почему вы не спрашиваете кто второй?
– Ну, второй – это тот второй парень!
– Второй нападавший?
– Да не нападавший он! Скорее, удиравший! Его Дик догнал и свалил! То есть, он сам споткнулся и упал!
– Давайте так: вы еще раз, подробненько, с деталями, расскажете мне с самого начала вашу историю, а я потом – что смогу, не нарушая тайны следствия, расскажу вам. Вы же согласитесь, милые дамы, что позавчера я, учитывая ваше стрессовое состояние и травмы, был не слишком назойлив!
Милые дамы в очередной раз поведали свою историю, стараясь не упускать детали.
* * *
Капитан Бурлаков был и обходителен, и вежлив, и внимателен. Оттаявшие и расслабившиеся дамы выплеснули всю имеющуюся у них информацию, но информации этой было так мало, что чем она могла помочь симпатяге-следователю, они не представляли.
– Ничего, Катерина Ивановна дополнит! – утешила всех Люся, когда они покинули РОВД.
– Плюс допросы подозреваемых! – тоном знатока подсказала Мила
Подруги пребывали в эйфории. Теперь даже ментовское дефиле виделось им в другом свете – как проявление вполне заслуженного внимания.
– Ой, девочки! – осенило Зою. – Мы все-таки свиньи! Надо Катерину Ивановну поблагодарить, если б не она, неизвестно, чем бы все это для нас закончилось! Может, этот Дима нас всех прикончил бы!
– Умница, Зайка! Прямо сейчас покупаем торт, бутылочку винца – и в Центр!
– А если ее нет на работе?
– Спросим адрес, рожи у нас не бандитские же!
– В крайнем случае, к деду Феде зайдем, узнаем!
Впрочем, никуда заходить не пришлось: в Центре им подсказали адрес, и даже идти далеко не нужно было.
Катерина Ивановна, хоть и была удивлена приходом нежданных гостий, виду не подала, пригласила в дом, точнее, в летнюю кухню: у артюховцев активная жизнь летом протекает именно здесь.
«Как все вылизано-выкрашено! – синхронно подумали подруги с завистью. – Как яичко!».
Хозяйка благосклонно отнеслась к презентам – бутылочке «Муската», трюфельному тортику, сыру «Гауда», палочке «Краковской». Вино поставила в холодильник – «пусть остужается», а взамен достала враз запотевшую бутылку беленькой – «Мечта рыбака». Подруги переглянулись.
Тортик тоже пока ждал своего часа в холодильнике, а на столе появились голубцы, отварная молодая картошка в сливочном масле, с чесноком и укропом, золотистые куски жареного сазана, споро накрошенный салат из огурчиков и редиски и еще один салат – из зимних заготовок. Как вскоре выяснилось, изумительной вкусноты, «закуска обалденная» называемый. Подруги тут же и рецепт записали под диктовку хозяйки, чем польстили ее кулинарным талантам. «Нормальные бабешки», – размягчено подумала Катерина Ивановна. Дылда оказалась Милой, Мелкая – Люсей, Средняя – Зоей (любимое женское имя Катерины Ивановны!). Она, конечно, благоразумно промолчала о присвоенных ею гостьям оперативных псевдонимах. Когда ритуал был соблюден, выпито по рюмке-другой, беседа потекла уже без церемоний.
– Сережку эту Зоя возле крыльца нашла, а когда Васильев ее шандарахнул, выронила и вспомнила о ней только в больнице, – рассказывала Мила. – Мы и решили ее поискать в тот же день, пока лазы не забили.
– Забили. Как раз сегодня и забили, – проинформировала Катя. – Как проводили инвентаризационную комиссию, так сразу Римма Ивановна и приказала позабивать, к чертовой матери.
– Я ж говорила! – торжествовала Мила. – Ну вот, только нашли сережку, а тут – Дик! Радостный такой, думал, наверно, мы с ним поиграть пришли! А Зоя ему сережку под нос – ищи! Он сразу – под крыльцо, потом под галереей справа рыть начал. И выползает – а в зубах – мешочек, небольшой такой, коричневый. Вдруг слышим – топот, обернулись – мужик из-за сирени несется к черновскому забору! Дик мешочек бросил и помчался за ним! А тут – полиция!
– Я вызвала, – внесла свою скромную лепту Катерина Ивановна.
– Спасибо, Катя! Мы бы, конечно, так и так отнесли эту торбу следователю, но что у этого парня на уме было? Он нас со страху мог покалечить!
– Да нет… – задумчиво протянула Ивановна. – Покалечить он вас не покалечил бы. Я его знаю, Петька хороший парень.
– Что-о-о-о? – в один голос вскричали подруги.
– Ладно, я потом расскажу, сначала вы дорасскажите!
– Ну, так в мешочке этом оказались золотые украшения – кольца, цепочки, сережки, браслеты… Там же и пара той, что Зоя нашла, была. Как она выпала? Видно, в темноте он не заметил, когда под крыльцо лез, спешил да и нервничал, конечно!
– Он – кто?
– Да Васильев же ваш! По телевизору передавали, неужели не слышала, на девчонок по ночам нападали, золотишко снимали! Так это он – возле дискотеки да кафешек охотился, высматривал, на ком побольше навешано да кто поодиночке расходится. Потом «провожал», а в глухом местечке припугивал и снимал все, вернее, девчонки сами все снимали, рады были, что не изнасиловал да живыми оставил! И ведь даже ножом не пугал, только маску на рожу натягивал.
– Такого амбала испугаешься и без маски!
– То-то у Риммы Ивановны запрашивали график его дежурств! Выходит, он в свое рабочее время промышлял! «Вот что он высматривал, паразит! Схрон себе искал подходящий!» – сказала про себя Ивановна.
– Ну да, ему же удобно было. Даже если бы его поймали – доказательств нет, кому пришло бы в голову искать награбленное в заброшенном дворе? И алиби – на дежурстве был.
– Ну, тут уж ему просто везло. У Риммы Ивановны привычка – позванивать по ночам охране, проверять, все ли в порядке. Сторожа наши жалуются, что среди ночи может разбудить своими звонками.
– Так он, наверно, «на дело» с вечера выходил, а ночью – весь из себя дисциплинированный работник!
– У-у-у, зараза! – выплеснулся гнев Катерины Ивановны. – Так он сознался?
– Не сознавался, пока мы мешочек не принесли, с отпечатками его пальчиков. А потом и девчонки ограбленные его опознали.
– Вот только с чего это он вздумал днем туда лезть? – задумалась Люся.
– Да он по нескольку раз за день на велосипеде купаться ездит на Волгу. Может, видел вас во дворе Шустовых, забеспокоился, что купите дом, въедете, решил забрать мешок, перепрятать, – предположила Катерина Ивановна. Это уж только он сам может сказать.
– Во всяком случае, нам он этого не скажет. Разве что следователю, – заметила Зоя.
Тем временем, «Мечта рыбака» закончилась.
– Ну что, «Мускат»? – вопросила Катерина Ивановна.
– А-а-а, – решила за всех Людмила Петровна, – замахнулся, так бей!
– В нашем случае – пей! – поправила Людмила Ивановна. – Разве мы не заслужили?
Открыли вино.
– Ну, а про Петьку что можете рассказать? – спросила Ивановна.
– Только то, что это он мирюгинского сына приласкал бутылкой по голове, а потом скотчем спеленал.
– Это я уже знаю!
– Бурлаков рассказал? А перед нами не захотел колоться. «Тайна следствия!»
– Да нет, не Бурлаков.
– А откуда ты знаешь?
– Петькиных родителей вчера из села вызвали, а где ж им и остановиться, как не у Кольки Чернова. Вчера вечером сходила к ним, там вой стоит! Мать волосы на себе рвет. Беда одна не ходит!
– У них еще какая-то беда?
– Не беда – горе!
