Леонид Резников
Хлопоты ходжи Насреддина
Глава 16. Тайный совет
Зариф вернулся в селение под утро. Счастью его не было предела. Поистине удачный день: и деньги заработал, и от зудящего чиря Насреддина избавился. В том, что кровожадный Юсуф сделает свою работу как надо, у Зарифа не возникало и тени сомнения. Бешеный пес – не безрукий сопляк-воришка, а опытный убийца, которому нет равных в мастерстве владения саблями и ножами. И уже сегодня, по возвращении, богач надеялся услышать приятную новость о смерти ходжи. Но, странное дело, в селении было тихо. Сначала Зариф решил, что новость о безвременной кончине Насреддина еще не достигла ушей селян, но время шло, солнце поднималось все выше и выше, а столь ожидаемых баем приятных вестей все не было. Не выдержав напряженного ожидания, Зариф решил прогуляться поблизости от дома Икрама, вдруг что и удастся выяснить. И каково же было его удивление, когда он, едва свернув на нужную ему улицу, нос к носу столкнулся с ходжой, живым и невредимым, чего в принципе не могло быть.
Ходжа с Саидом как раз возвращались домой от судьи, и внезапно возникший перед ними богато одетый человек средних лет, который, завидев ходжу, почему-то замер и даже чуть присел, заинтересовал Насреддина. Ходжа никогда до того не встречался с Зарифом и не видел его лица, поэтому столь странное поведение незнакомого человека показалось ему необычным.
– Кто этот человек? – тихонько спросил ходжа у Саида.
– Бай Зариф, тот самый, – ответил Саид и засунул руки в карманы.
– Ну-ка подержи. – Ходжа передал переметную суму Саиду, в которой он нес часть продуктов, купленных на базаре, и направился к богачу, совершенно растерявшемуся при виде приближающегося к нему Насреддина. – Салам алейкум, уважаемый!
– С-салам! – насилу выдавил Зариф, бледнея на глазах.
– Рад с вами познакомиться, дорогой Зариф! Но что с вами? Вы нездоровы?
– Нет, нет, что вы, ходжа. – Зариф отступил на пару шагов, собираясь задать деру. Но поспешное бегство выглядело бы так, будто бай боится старого немощного оборванца. Пусть так и было на самом деле, но Зарифу не хотелось терять лица, и потому он постарался взять себя в руки и унять дрожь в коленках.
– Много наслышан о вас, – между тем продолжал беседу ходжа.
– Надеюсь, приятного? – Зариф сделал попытку заискивающе улыбнуться, но вместо улыбки губы его судорожно искривились.
– Исключительно приятного. Но скажите, что вас так напугало?
– Я… видите ли… – промямлил Зариф, зачем-то поправляя чалму. – Ходили слухи, будто вы…
– Я слушаю вас, – сказал Насреддин, напустив на себя серьезность.
– Будто вы, прошу прощения, почили. Но, слава Аллаху, то лишь слухи! – воздел к небу молитвенно сложенные ладони Зариф.
– Да, да, и сильно преувеличенные притом, – подтвердил Насреддин. – Как видите, я жив и здоров. Но мне приятна ваша забота о моем здоровье, уважаемый. Значит, вас так напугали слухи?
– Конечно! Я спешил к вам, дабы лично убедиться в их лживости, и вот они вы – живой!
– Обычно увидев человека живым после глупых слухов о его смерти, люди радуются за него, но вы почему-то испугались.
– О, уверяю вас, ходжа, подобное состояние случилось со мной от неописуемой радости.
– Вечно у вас, у богатых, все с какими-то чудными странностями, – заключил Насреддин. – Но, по крайней мере, теперь вы со спокойной душой можете вернуться домой. Ведь вы убедились, что со мной все в полном порядке.
– Да, конечно, разумеется, – быстро закивал Зариф, не зная, как поскорее отвязаться от ходжи. – Тогда я пошел?
– Конечно, идите, у вас, вероятно, много дел.
– Ага, да, очень много, – забормотал Зариф, кланяясь и отступая к углу дома Пулата.
– Кстати! – окликнул богача ходжа, когда тот уже собрался шмыгнуть за угол дома.
– Да? – остановился Зариф, опуская ногу.
– У нас сегодня ночью был гость.
– Гость? – мгновенно напрягся Зариф.
– У вас плохо со слухом, уважаемый? К нам заходил один человек. Вы его не знаете?
– Ходжа, откуда же я могу знать, кто к вам заходил, да еще ночью? – сделал удивленное лицо Зариф.
– Странно, – Насреддин огладил бороду. – А вот он утверждал, будто очень хорошо вас знает. И еще просил передавать вам привет.
– П-правда?
– Зачем мне врать?
– И… и где этот человек?
– Значит, вы его все-таки знаете?
– С чего вы взяли?
– Ну, это просто: если бы вы его не знали, то обязательно спросили, как его зовут. Выходит, он вам хорошо знаком. А раз вы интересуетесь, куда он потом делся, значит, переживаете за его судьбу. Но я вижу растерянность на вашем лице и поэтому скажу, что ваш знакомый сказал, что ошибся домом. На самом деле ему был нужен дом судьи.
– С-судьи? – вздрогнул Зариф. – Но что ему понадобилось у судьи?
– Хороший вопрос. На это он мог бы ответить вам сам.
– Вы сказали: «мог бы»? – Зариф облизнул пересохшие губы.
– Да я вижу, вы ничего не знаете! – воскликнул Насреддин.
– Откуда же я могу знать, если я только сегодня утром возвратился домой?
– Да, конечно, как я только мог забыть. Юсуф – кстати, так его зовут, – сказал, что у него очень срочное дело к судье, и он слезно умолял нас проводить к нему. Мы не смогли отказать ему в помощи, и проводили вашего друга Юсуфа к дому судьи.
– Но он мне вовсе не друг… как вы сказали, его зовут? Юсуф? – Зариф в крайнем волнении закусил нижнюю губу.
– Именно этим именем он назвался.
– Но скажите, что же было дальше?
– Дальше? Дальше мы вернулись домой, а ваш недруг Юсуф…
– Недруг? Почему недруг? – взволновался пуще прежнего Зариф.
– Уважаемый, я вас не понимаю. Вы же сами сказали, что он вам не друг. Выходит, он ваш недруг.
– Да, конечно, – рассеянно пробормотал Зариф.
– Так вот, ваш недруг Юсуф остался в доме кази. А сегодня утром мы слышали в доме Шарифбека шум. Оказалось, они что-то не поделили с Юсуфом, и кази… В общем, мир праху его, – ходжа воздел глаза к небу.
– Кого? – побелел Зариф, будто его основательно вымазали мелом.
– Юсуфа, вашего недруга – кого же еще? – уставился на бая Насреддин. – С нашим досточтимым кази, – слава небесам! – все в порядке.
– Уф-ф, – выдохнул Зариф. – Значит, Юсуф…
– Именно. Так что при случае можете передать его родственникам соболезнования.
– Да-да, обязательно, – пробормотал Зариф, утирая вмиг вспотевшее лицо платком. – Обязательно передам. Тогда я пошел?
– Идите, – разрешил ходжа.
– Ага, ну да. Спасибо.
– Да, и еще я забыл сказать, что наш кази в неописуемой ярости. Вы случаем не знаете, с чего?
Зариф сорвался с места и припустил прочь.
Но не успел он пробежать и половины улицы, как лоб в лоб столкнулся со слугой Шарифбека.
– Ой! – отпрыгнул назад Зариф, потирая зашибленный лоб.
– Ох! – воскликнул слуга, падая на землю. – Вот вы где, оказывается! А я вас по всему селению ищу. Избегался весь.
– Да. Это я. А-а… зачем ты меня ищешь?
– Почтенный Шарифбек сказал разыскать вас и привести к нему. – Слуга поднялся с земли и отряхнул халат.
– Скажи, зачем я понадобился Шарифбеку? – заколебался Зариф.
– Вы ему очень нужны. Пойдемте!
Зариф изобразил колебания, но не двинулся с места.
– Почему вы стоите? Нужно идти.
– Но что случилось?
– Кази сам все вам скажет. – Слуга не понимал причины задержки и оттого нервничал. – Вы идете или нет?
– А… это обязательно?
– О Аллах! – вскричал слуга. – Что с вами, уважаемый Зариф?
– Со мной ничего такого. Только… только у меня свои дела. Очень срочные.
– Какие еще дела, если вас требует к себе мой господин?!
– Требует?
– Вы какой-то странный сегодня, – пригляделся слуга к бледному лицу Зарифа. – С вами все в порядке?
– Да, то есть…
– Поспешим же!
– Но я должен…
– Вы должны явиться к судье, когда он вас зовет!
– Все так серьезно?
– Серьезнее не бывает, – сверкнул глазами слуга.
– И так плохо? – Зариф почувствовал сильное головокружение.
– Очень. Идемте же! Не под стражей же вас вести, в самом деле, – неудачно пошутил слуга, пребывая в раздражении от неясной задержки.
– А-а-а! – нервы Зарифа не выдержали. Он оттолкнул слугу Шарифбека и со всех ног понесся прочь, не разбирая дороги.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами слуга, во второй раз опрокинутый на землю. – Чего это с ним сегодня?
Он вновь поднялся на ноги, отряхнул халат и поспешил доложить обо всем случившемся кази. В конце концов, какое его дело. Если бай Зариф не желает идти к Шарифбеку, пусть кази сам с ним разбирается.
Между тем в доме кази уже собрались все, кого тот хотел видеть. Задержка выходила только из-за Зарифа. Там присутствовали надутый мулла, сборщик налогов Нури, мираб Хасан, с большой неохотой явившийся на тайное собрание, и меняла и ростовщик Ахматбей. Все сидели как на иголках, не понимая причины задержки посланного за баем Зарифом слуги.
– Не понимаю, – первым не вытерпел Ахматбей, чье лицо напоминало круглый блин с сальными глазками, – неужели нужно столько времени, чтобы отыскать Зарифа?
– Может, он еще не вернулся? – предположил Шарифбек. – Насколько я слышал, он куда-то отбыл по важным делам.
– Нет, вернулся, – поерзал на курпаче Хасан, который был в курсе не только того, по каким важным делам и куда отлучался Зариф, но и что из этого вышло в конечном счете. – Я видел, как он спускался в селение.
– Тогда где же он? Неужели так сложно отыскать человека в нашем небольшом селении? Может, ваш слуга нерадив? – Ахматбей повернул голову к кази.
– С ним никогда подобного не случалось. Он всегда был скор и исполнителен.
– Тогда что?
– Почтенный Ахматбей, почему вы задаете этот вопрос мне? Я знаю столько же, сколько и вы. – Кази начинал уже выходить из себя.
– Тогда, может быть, начнем без него?
– Без слуги?
– Без Зарифа! На кой мне сдался ваш бестолковый слуга? – вспылил нервный от природы меняла.
– Нет, подождем, – поколебавшись, решил кази.
– Я вот чего не понимаю, – задумчиво проговорил Нури. – Мы все серьезные и влиятельные люди, а боимся какого-то вшивого, немощного старикашки. Разве он настолько всесилен, что может нам в чем-то помешать?
Шарифбек только вздохнул, мулла оскалился, Хасан вздохнул, а Ахматбей, погладив пальцами лысину, усмехнулся:
– А я вот слышал, что ходжа не так умен, как кажется. Вы слыхали, как Насреддин прятал мясо от кошки? А дело было так: купил ходжа на базаре кусок мяса, сунул его в мешок и вернулся домой. Жена его и спрашивает: «Что у тебя там, в мешке?» «Лед», – отвечает ей Насреддин, пряча мешок в подпол. А ночью кошка пробралась в подпол, унюхала мясо и съела его. Наутро ходжа решил пожарить мясо, а мешок пуст. «Эй, жена! – крикнул он. – А где мясо, что лежало в мешке?» «Ты же говорил, что это лед», – подивилась жена. «Глупая ты женщина! Это я для кошки говорил, чтобы та ни о чем не догадалась».
– Хех-хе! – забулькал Нури. – А я вот слышал еще историю. Когда наступил месяц уразы, Насреддин взял мешочек и некоторое количество камней, решив с их помощью отсчитывать дни. Но один хитрец, видя, как ходжа кладет каждый день по камешку в мешочек, взял да и насыпал в него сразу целую горсть. А потом спрашивает: «Скажи, ходжа, какое сегодня число?» Ходжа высыпал из мешочка камни, быстро пересчитал их и подумал: «Если я скажу правду, они решат, что я сошел с ума!» – а вслух сказал: «Сегодня сорок пятый день!» «Но как такое может быть, если в месяце всего тридцать дней». «Это еще что, – ответил ему ходжа. – Если бы ты сам сосчитал камешки, то понял бы, что сегодня сто двадцатое число».
– Ха! – сказал Ахматбей. – А вот я вспомнил еще одну историю. Ходжа как-то наловил перепелов и зажарил их. А потом накрыл их крышкой и пошел звать гостей, чтобы те видели, какой он хороший охотник. А пока он отсутствовал, некто пробрался в дом к Насреддину и съел всех перепелов, а на их место посадил живых. И когда ходжа привел гостей, и те расселись в ожидании обещанного угощения, ходжа открыл крышку, а перепела встрепенулись и улетели. И тогда Насреддин воскликнул: «Господи, пусть ты возвратил перепелам жизнь, ну а мои масло, специи, соль и дрова – с кого мне все это взыскать?»
– Хох-ха! – на этот раз филином заухал Нури. – Да он просто шут, этот ваш Насреддин. А вы, трусы, и уши развесели.
– Шут? – прищурился Шарифбек. – Разве наш почтенный мулла смеется? По вине Насреддина он лишился сначала подношений, затем мечети, а после еще и пяти тысяч динаров. Это, по-вашему, смешно?
– О-хо-хо, – издал тяжкий вздох мулла, а Нури надул щеки.
– Вы глупец, мулла, – сказал Ахматбей.
– Что-о?! – вскочил оскорбленный до глубины души мулла, готовый накинуться на менялу.
– Да, да, глупец! – повторил тот с презрением. – Разве мудрый человек купил бы бронзовую безделушку за пять тысяч? Вот меня бы паршивый Насреддин вряд ли провел!
– Еще поглядим, уважаемый. Обязательно поглядим, – злобно зашипел мулла, опускаясь на свое место.
– Хватит вам лаяться, – устало повел рукой Шарифбек. – Меня он тоже провел. И купца Пулата, отстроив за его деньги новый дом нищему бездельнику Икраму. Сейчас нам нужно быть заодно, а мы грыземся как собаки.
– А я как раз вспомнил еще один анекдот, – прервал его Ахматбей.
– Хватит дурацких историй! Мы прекрасно знаем, что Насреддин далеко не глуп. Народ его любит, считая умным человеком, мы же должны сделать так, чтобы все увидели в Насреддине обычного хвастуна и глупца, и таким образом мы избавимся от него.
– А вот мне он совсем не мешает, – вставил трусливый Хасан.
– Погоди, у него просто еще не дошли до тебя руки, – обернулся к нему кази. – Но ты, разумеется, можешь поступать по-своему.
– Я сделаю, как решат все, – быстро согласился Хасан. – Но помните: связываясь с Насреддином, вы навлекаете на себя беду. Лучшим было бы тихонько отсидеться, пока этот нечестивец е уберется отсюда.
– А если он вовсе не уберется, тогда что?
– Но как такое возможно? – не поверил своим ушам Хасан. – Что ему здесь делать? У него нет ни дома, ни связей.
– Связи ему ни к чему, – отрезал Шарифбек. – А что касается дома, то если ему удастся облапошить еще пару человек, то он запросто сможет купить себе прекрасный дом на берегу горной реки и жить припеваючи до самой смерти.
Хасан вздрогнул.
– Но Шарифбек, почему он должен покупать именно мой дом?
– Я сказал: например.
– Мне не нравятся ваши примеры! Совсем не нравятся.
– В таком случае… – но кази не договорил, потому как в комнату вбежал его слуга, чей халат был весь в пыли, а на лбу синела свежая шишка. – Что с тобой стряслось? – воскликнул изумленный кази. – Кто тебя так отделал?
– Ненормальный Зариф, – отдуваясь, проговорил слуга. – Он налетел на меня, будто спасался бегством от самого шайтана.
– Скорее всего, он бежал от Насреддина, – пожал плечами Нури, даже не догадываясь, насколько правдиво его предположение.
– Возможно, – не стал спорить слуга со сборщиком налогов. – Я остановил его, – он потрогал шишку на лбу и поморщился, – и сказал, что вы хотели бы его видеть. Но Зариф повел себя очень странно. Сначала он долго уточнял, что вам понадобилось от него, затем чего-то испугался, а после толкнул меня и сбежал!
– Как сбежал? Куда? – приподнялся со своего места кази.
– Я не знаю.
– Где же ты его встретил?
– Недалеко от дома, где живет ходжа.
– Но что он там делал?
– О господин, то мне не ведомо.
– Так, – насупил брови Шарифбек. – Похоже, и Зариф чем-то не угодил старому проходимцу. Но что между ними могло произойти?
Кази обвел взглядом притихших богатеев, но те только воротили глаза.
– Хасан!
– А? Что? – разволновался тот.
– Я вижу по твоему лицу, что ты что-то знаешь об этом.
– Я ничего не знаю! Я живу в горах.
– Хасан, – грозно, с нажимом, повторил Шарифбек, и брови его сомкнулись на переносице.
– Ну что Хасан? Что? Я не хочу встревать ни в какие истории.
– Говори!
– Хорошо, я скажу. Но знайте: я здесь вовсе ни при чем. Вчера Зариф явился ко мне и уговорил меня войти с ним в долю. У него родился план, как одним махом разделаться с Насреддином. Кстати, а почему должен рассказывать я, а не мулла?
– Мулла?
– Конечно, он тоже там был и тоже дал Зарифу деньги.
– Ну, дал, – промямлил мулла. – Только бы отвязаться от этого дурака.
– Деньги? Какие деньги? Да говорите вы толком! – потряс руками кази.
– Деньги, чтобы нанять у Мустафы убийцу. Я сразу сказал, что из его затеи ничего путного не выйдет, а Зариф продолжал настаивать. Что мне оставалось? Я дал денег, и Зариф пошел к Мустафе, а тот послал человека, чтобы убить Насреддина, – закончил Хасан, едва не плача.
– Та-ак, – протянул Шарифбек. – Кого же он послал? Не Бешеного ли пса?
– Именно так, кази, – быстро закивал Хасан. – Юсуфа – Бешеного пса. Так его назвал Зариф, когда вернулся от Мустафы. А откуда вы о нем знаете?
– Неважно! – пожевал губами Шарифбек. – Важно другое: благодаря этому дураку Зарифу и хитрости Насреддина мы теперь в ссоре с Мустафой, и даже очень неплохо, что я послал гонца к казикалану за помощью. Можете считать, что банды Мустафы больше не существует.
– Как?! – воскликнул мулла. – Вы их…
– А что мне оставалось делать, если Насреддин вновь провел нас всех? Вот видишь, дорогой Нури, какой из Насреддина шут?
В комнате воцарилась зловещая тишина. Только приставучие мухи кружили под потолком, надоедая всем своим жужжанием.
– Что же вы предлагаете? – первым нарушил молчание Нури.
– А разве у вас самих нет никаких идей? Или вы только и умеете, что рассказывать глупые анекдоты?
Не дождавшись ответа, Шарифбек продолжал:
– В таком случае план есть у меня: нужно выставить Насреддина посмешищем, дураком, шутом, если хотите. А когда народ увидит, что он на самом деле ничего из себя не представляет, тогда с ним справиться будет очень просто. Да это и не понадобится. Он сам, гонимый позором, уберется отсюда.
– Хороший план, – поддержал Ахматбей кази. – Но что конкретно нужно для этого сделать?
– Ходжа хвастался, будто он отлично знает законы, и потому нужно показать всем, что он не в силах разрешить ни одного дела. Но если ходжа сумеет выпутаться, нужно будет принудить его заменить муллу, ведь именно по его милости селение осталось без настоятеля мечети, а народ – без духовного пастыря. А если и это не поможет, то мы придумаем что-нибудь еще, чтобы опорочить ходжу в глазах нищего сброда. Да, – обернулся к слуге кази, все еще стоявшему перед ним, – и пошлите стражу изловить бая Зарифа. Я хочу знать, с чего он взялся мстить Насреддину самолично.
– Будет сделано, господин, – поклонился слуга и вышел вон.
– Вы все можете идти. Но прошу об одном: избегайте связываться с ходжой. Терпение, терпение и сдержанность – вот залог нашего успеха!
Дождавшись, когда все разойдутся, Шарифбек потеребил бороду и погрузился в размышления. Нужно было придумать, как воплотить свой план в жизнь.
«С этими трусами и напыщенными дураками плова не сваришь, – думал кази. – Но я один сварю такой плов, что Насреддину станет дурно от одного его запаха!»
Однако то были лишь слова, и Шарифбек долго еще ломал голову, придумывая хитроумные запутанные дела, в которых сам шайтан не смог бы разобраться. Разумеется, в них мог разобраться только сам кази, да и то не во всех. Но разве это так важно? Ведь решения будет выносить ходжа, а не он, Шарифбек! Кази же следовало опровергать решения ходжи, показывая его глупость и незнание законов.
Под вечер от напряжения у Шарифбека так разболелась голова, что он едва доплелся до своей постели и мгновенно уснул, лишь его голова коснулась мягкого валика. Во сне кази спорил с ходжой и каждый раз выходил в споре победителем, а Насреддин не уставал признавать безграничную мудрость кази, отчего Шарифбек улыбался во сне и сладко чмокал губами. Наутро же, проснувшись в наилучшем расположении духа, кази был уверен, что ходже пришел конец.
Глава 17. Судья Насреддин
Утром Насреддина растолкал Икрам.
– Вставай, ходжа, там к тебе пришли.
– Кто пришел? – ничего не понял Насреддин спросонья. – Скажи, пусть зайдут позже.
– Э, разве они станут слушать? Приперся нахальный слуга кази, и с ним двое стражников.
– Что им еще от меня понадобилось? – по-стариковски проворчал ходжа, поднимаясь с постели. – Не дадут человеку спокойно поспать!
– Они не говорят.
Ходжа обулся, накинул на плечи халат и, протирая заспанные глаза, вышел из дому. У калитки, переминаясь с ноги на ногу, ожидал слуга Шарифбека – все так, как и говорил Икрам. По обе стороны от него застыли стражники с копьями. У стражников был отсутствующий взгляд, устремленный в никуда – им было, судя по всему, на все наплевать.
– Ходжа, тебя призывает к себе кази! – выступил вперед слуга.
– Разве он Аллах или шах какой, чтобы кого-то призывать? – вздохнул Насреддин.
Слуга открыл было рот, но ходжа остановил его.
– Погоди, – сказал он и прошел к плошке с водой, у которой тщательно умылся.
Видя, что Насреддин закончил умываться, слуга опять собрался что-то сказать.
– Ты уже ел? – вновь опередил его ходжа.
– Что?
– Я спросил: ты кушал сегодня?
– Э-э… да!
– Тогда тебе придется еще подождать. Я-то ведь только встал, и у меня с прошлого вечера не было ни крошки во рту.
– Но как же…
Однако ходжа, не слушая его болтовни, забрался на топчан, куда Икрам выставил остатки вчерашнего плова, и неторопливо принялся за еду. Слуге опять не осталось ничего, как ожидать, когда насытиться Насреддин. Ему очень хотелось показать ходже, кто тот есть в сравнении с ним, но кази дал четкий приказ не злить ходжу и ни в чем ему не перечить. Поэтому слуге не оставалось ничего другого, как подчиняться капризам сварливого и своенравного старика.
Утолив голод, ходжа нарочито долго прихлебывал чай из пиалы, краем глаза наблюдая за посыльным кази, и все пытался сообразить, что же понадобилось от него Шарифбеку. Если бы кази хотел обвинить его в чем-либо, то стражники вели себя совершенно по-иному, и ему бы ни в жизнь не удалось ни умыться, ни перекусить. Нет, здесь что-то иное. Похоже, хитрый кази задумал какую-нибудь гнусность – это вернее всего. Только вот знать бы, какую.
– Ты уже насытился? – не вытерпел слуга, видя, что Насреддин специально тянет время.
– Да, я сыт, благодарю. – Ходжа отставил пиалу и спустил ноги с топчана.
– Может, желаешь еще что-нибудь? Совершить омовение или помолиться?
– А разве ты мне дашь спокойно сделать это?
– Ладно, хватит болтать. Пошли!
Слуга развернулся и шагнул за калитку. Ходжа, пройдя между стражников, пошел за ним. Стражники увязались следом, замыкая шествие.
– Что понадобилось от меня Шарифбеку? – спросил Насреддин, не особо надеясь получить ответ. И он оказался прав.
– Кази сам все объяснит тебе, – не оборачиваясь, бросил слуга и ускорил шаг. Он и так заставил ждать своего хозяина.
Ходжа однако никуда не торопился, а стражники, не получив приказа, не препятствовали ему в этом, и слуге волей-неволей пришлось приспосабливаться к размеренному шагу Насреддина.
– Ты не мог бы идти побыстрее?
– Но мне некуда торопиться.
– Зато справедливейшему кази есть куда!
– Так чего же он тогда не пришел сам ко мне, если ему нужно было так срочно переговорить со мной.
– Да кто ты такой, чтобы почтенный кази ходил к тебе? Э!
– В таком случае ему придется подождать, пока я дойду до него сам, – спокойно отвечал Насреддин, продолжая идти неторопливой походкой.
– Кази будет в гневе, так и знай, – сделал последнюю попытку слуга.
– А мне-то что с того? Разве я слуга кази, чтобы бояться его гнева?
Слуга яростно засопел, но ничего не ответил.
Наконец в конце улицы показался дом кази, и слуга повеселел. Сейчас языкатый старик за все поплатится! Ох, достанется же ему от кази на орехи.
Одолев последние метры, слуга легко взбежал по лестнице, распахнул двери и посторонился.
– Входи, кази ждет тебя! Да не забудь сказать ему все, что ты говорил мне.
– Зачем? – пожал плечами Насреддин, переступая через порог. – Ведь ты и без меня прекрасно сделаешь это.
Слуга только зубами заскрипел. Войдя следом за ходжой, он обогнул его и остановился у самого возвышения, на котором, охая, возлежал кази.
– Я привел Насреддина, господин! – громко сказал он.
– Не кричи так, – поморщился Шарифбек. – Не видишь, мне плохо.
– Да, конечно, – растерялся слуга. – Но ведь вы…
– Оставь нас, – сделал вялое движение рукой кази.
– Слушаюсь, господин, – низко склонил голову слуга и попятился.
– О Насреддин, – начал свое выступление кази с трагичной миной, – со мной приключилась неприятность: я заболел и чувствую себя очень нехорошо.
– Сожалею, кази, но я не хаким.
– Хаким у меня есть, – простонал Шарифбек. – Но ты вчера обмолвился, будто служил кази.
– То правда.
– И ты, конечно, знаешь законы, – не спросил, а, скорее, сказал утвердительно Шарифбек.
– Возможно, – сдержанно отозвался Насреддин, все еще не понимая, куда клонит хитрый кази.
– И как, довольны ли были тобой?
– Это я могу сказать наверняка. Ни один человек в бытность мою кази не ушел от меня недовольным.
– Но как же такое возможно? – усомнился Шарифбек в словах старика. – Ведь в суде всегда одна сторона остается довольна, а другая нет.
– Вы правы, о мудрейший кази. Но я говорил о людях, то есть о тех, кто искал защиты от богачей. А защиты обычно ищут бедные. И ни один из них, я уверяю вас, не ушел недовольным моим решением.
– Ну, хватит пустых разговоров, – отмахнулся от его рассуждений Шарифбек, наплевав на неприкрытую непочтительность. – Как видишь, мне совсем плохо, и я не могу рассматривать дела. Поэтому я хотел бы, чтобы ты заменил меня на время моей болезни.
– Почтенный кази, вероятно, шутит.
– Нисколько. Ты один знаешь законы и имеешь нужный опыт, и поэтому выбор пал на тебя.
– Но я в данный момент не облечен властью судить людей.
– Я тебя обличаю. Эй, слуга! – слабым голосом позвал кази. – Подай мне бумагу, что лежит у клетки.
Слуга быстро сбегал к окну и вернулся со свитком. Кази принял бумагу из его рук и передал ходже.
– Вот, читай. Там все.
– Угу, посмотрим. – Ходжа развернул бумагу и быстро пробежал ее глазами. – Значит, вы назначаете меня судьей на время вашей болезни и не будете препятствовать мне в исполнении моего долга?
– Все так. Если ты, разумеется, будешь выносить справедливые решения.
– Простите, кази, но мы с вами по-разному воспринимаем справедливость. Что если мое решение покажется вам несправедливым?
– Тогда я вынужден буду указать тебе на это и отменить твое решение.
– Но какой же я в таком случае кази, если любой, кто пожелает, может отменять мои решения?
– Ты говори да не заговаривайся! – выкрикнул оскорбленный кази, но тут же опомнился и опять обмяк. – Я вовсе не любой, а ты меня только замещаешь. К тому же мне не придется говорить – я буду только слушать. Но ты справишься сам, я уверен.
– Хорошо, я согласен, – сдался Насреддин, поняв наконец, чего добивается Шарифбек: кази подсунет ему какие-нибудь хитроумные дела, а потом обвинит в незнании законов и глупости. Но выхода у Насреддина не было. Откажись он, кази объявит его трусом и пустозвоном.
– Вот и отлично! – обрадовался кази. – Я полежу здесь, а ты суди. Ох, как мне плохо! – и он схватился за лоб, прикрыв глаза.
Но ходжа, подойдя к Шарифбеку, помахал рукой.
– Подвиньтесь, уважаемый!
– Это еще зачем? – опешил кази, распахивая глаза.
– Как же? Я замещаю вас, значит, и место кази тоже принадлежит мне.
– Что ты себе позволяешь, старик?
– Вы отказываетесь? В таком случае я отказываюсь замешать вас. Мое место должно соответствовать высокому положению кази!
– Ну, хорошо, будь по-твоему, – недовольно проворчал кази, сползая с возвышения. – Эй, слуга! Постели мне здесь, рядом.
– И пусть принесет мне чаю, – сказал Насреддин, удобно располагаясь на возвышении, – а то этот нехороший человек не дал мне времени спокойно напиться дома.
Глаза слуги от подобной наглости начали косить.
– Чего стоишь? – прикрикнул на него Шарифбек. – Разве ты не слышал, что сказал кази Насреддин?
Слуга подхватился и унесся выполнять приказание своего господина.
– Другое дело, – важно произнес ходжа, когда перед ним появились пиала и чайник. Он неторопливо нацедил себе чаю в пиалу и принялся смаковать его, цокая от удовольствия языком.
– Мог бы ты так не делать? – взмолился кази, терпение которого уже почти иссякло.
Мало того, что нечестивый проходимец забрался выше него, а ему, достославному кази, приходится ютиться рядом с ним на курпаче, так еще ходжа взялся изводить его резкими звуками, от которых у Шарифбека внутри все дергалось и ныло.
– Хорошо, я не буду так делать, – согласился ходжа. – Знаете, почтенный кази, а вами быть совсем неплохо!
Кази ничего на это не ответил. Он с минуты на минуту ожидал начала первого дела.
– А скажите, кази, много ли у вас друзей?
– Много, у меня очень много друзей! – с важным видом ответил Шарифбек. – А что?
– Да вот интересно, сколько их останется, если вы перестанете быть кази. Помню, у меня…
– Ну, хватит, – устало закрыл глаза Шарифбек.
– Как скажете, – пожал плечами Насреддин и громко отхлебнул из пиалы. – А ведь мой прошлый ишак – мир праху его! – тоже был кази.
– Как так? – удивился Шарифбек.
– Очень просто: у него был к тому врожденный талант. И когда какой-нибудь кази рассматривал дела, тот, подобно ему, глубокомысленно качал головой, и никто не мог понять, кто из них кто.
– Да что ты себе позволяешь?! – в гневе вскричал оскорбленный до глубины души Шарифбек, приподнимаясь на локте.
– Не понимаю, чего вы так злитесь. Я просто решил немного развлечь вас, больного человека.
– Хватит с меня твоих пустых развлечений, – отрезал кази, надувая щеки.
– Как знаете, – опять пожал плечами Насреддин и налил себе еще чаю. – Но если вы желаете…
И вдруг двери распахнулись, и на пороге комнаты возник базарный староста Абдулла. Был он худ и высок, имел лицо с впалыми щеками и острый тонкий нос, под которым прятались узкие полоски губ, а колючий взгляд серых глаз неприятно брал за душу. За Абдуллой вошел незнакомый Насреддину бедно одетый человек. Человек этот, войдя, остановился в замешательстве у самого порога и огляделся.
– Наконец-то! – воскликнул Шарифбек, которому до ужаса надоела болтовня Насреддина. – Вот и первое дело.
– О мудрый кази! – сделал шаг вперед Абдулла, обращаясь к Шарифбеку и не удостоив даже взглядом ходжу.
– Ты перепутал, Абдулла, – покачал головой Насреддин. – Кази – это я.
Абдулла непонимающе моргнул и уставился на ходжу, потом опять на Шарифбека, лежащего подле него.
– Он прав, – прокряхтел кази. – Я болен, и он замещает меня.
– Понимаю, – почтительно склонил голову Абдулла и повернулся к Насреддину. – О мудрый кази!..
– Это мы уже слышали. Давай по существу, – посерьезнел Насреддин.
– Мне сегодня приснился вещий сон! – начал Абдулла. – Его отец, – указал он пальцем на бедняка, – занял тысячу динаров у моего отца на то, чтобы разбить сад. Оба они умерли, но его отец не успел вернуть долг моему.
– Занятный сон. И чего же ты хочешь?
– Я хочу, чтобы он либо вернул мне тысячу динаров, либо отдал свой сад в счет уплаты!
