Леонид Масловский
Путь без Сталина. Уничтожение СССР и попытки разрушения РФ. Книга вторая
9.7. Убить как можно больше людей за посягательство на участие в телепередачах
После первого расстрела Руцкой снова направил в Останкино дополнительные машины с людьми. Вероятно, он не представлял себе масштабов трагедии и считал, что у Останкина происходит нечто похожее на то, что происходило при штурме здания мэрии. Эти машины с запрыгнувшими в них при движении по городу подростками милиция пропускала через весь город до самого Останкина, где на них обрушивался такой шквал огня, что многие, даже не успев выпрыгнуть, оставались убитыми лежать в кузовах грузовиков. Подходили и пешие колонны и тоже попадали под шквальный огонь. Надо очень ненавидеть свой народ, чтобы допустить его истребление для устрашения, потехи ради, ибо невозможно найти никакой разумной необходимости в бойне, устроенной ельцинской кликой в Останкине.
Восставший народ до последнего момента надеялся, что армия придёт к нему на помощь. Поэтому, когда на улице Королёва показалась колонна бронемашин и обстреляла дом № 19, из которого стреляли по людям, толпа облегчённо вздохнула. О том, как бронетранспортёры расстреляли нижние этажи техцентра, а потом, когда люди поверили, что это свои и вышли из укрытий, расстреляли людей, имеется масса свидетельств очевидцев, например, В. В. Хатюшина, И. Иванова, В. И. Анпилова и других. Вот одно из свидетельств: «Со стороны пруда выехал один из трёх бэтээров. Отряд «Витязь» – будь он проклят во веки веков! С полсотни наших лежали на земле у трансформаторной будки рядом с ИТА. БТР подошёл и дал очередь по горящему крылу ИТА из крупнокалиберного пулемёта. «Наши!!!» – вскочили ребята у будки. И тогда башня бэтээра развернулась к ним и крупнокалиберный ударил в упор, разрывая людей на части» [40, с. 315].
Комиссия Т. А. Астраханкиной пишет, что бэтээры дали несколько очередей над людьми, а затем начали стрелять по высотным домам. Но свидетель Н. Разов тоже подтверждает, что бэтээры открыли по людям огонь на поражение. Не исключено, что бэтээры вели огонь по зданию техцентра, близлежащим домам и людям, чтобы у правительства и СМИ были хоть какие-то основания говорить о вооружённом штурме телецентра «Останкино». Такое мнение имеют большинство свидетелей и исследователей. И. Иванов обращает внимание на то обстоятельство, «что при расстреле в упор здания техцентра АСК-3 из бэтээра никто в здании не пострадал, а демонстрантов БТР «Витязя» сразу стал убивать десятками». Зачем это делалось, понять нетрудно, – пишет А. Островский. – Поскольку «Останкино» никто не штурмовал, а ответная и кратковременная стрельба началась только около 21.00 и была непродолжительной, штурм необходимо было имитировать» [40, с. 317].
Понять нетрудно, зачем стреляли по зданию техцентра. Трудно пережить расстрел людей. И убивали их в Останкине как бы ритуально, в назидание другим, чтобы впредь никому не было повадно покушаться на право либералов властвовать над телевидением, а через него над умами людей. И убить либералы хотели как можно больше людей, чтобы страх нагнать на века. Поэтому они начали охотиться за спрятавшимися людьми. А большинство людей укрылись в Дубовой роще. Её блокировала милиция, и укрывшихся защитников России всю ночь расстреливали из автоматных гнёзд на крыше телецентра и из крупнокалиберных пулемётов бэтээров. В эфире можно было слышать, как по рациям открытым текстом корректировали огонь. Машины «скорой помощи» пустили в Дубовую рощу только утром 4 октября. Имеется рассказ одного жителя Подмосковья, как его под страхом смерти заставили возить трупы, после чего хотели убить, но он остался живым, так как был спасён одним из карателей. Машину не вернули.
В. В. Хатюшин пишет, что, согласно сообщениям демократической прессы, у Останкина было убито около 200 человек. Более 600 было ранено. У входа в здание АСК-3 стояли лужи крови размером в 2-3 квадратных метра. Сколько фактически было убито, никто не знает, а верить либеральной прессе, конечно, нельзя. Неизвестно, сколько человек скончалось от ран, стало калеками. Но точно известно, что с другой, убивавшей, стороны погибло два человека, и то их застрелили по ошибке свои. Вывод напрашивается сам собой. Никакого штурма телецентра не было, а имело место заранее спланированное преступное массовое убийство лучших представителей российского народа.
Можно смириться со многими потерями. Но невозможно смириться с потерей прекрасных, лучших людей страны, вставших на защиту Родины даже без оружия и сложивших свои светлые головы за спасение всех нас, сегодня живущих в России. Они ушли, но подвиг восставшего народа остался, и наша святая обязанность – пронести его через века, передавая из поколения в поколение. И хочется верить, что их подвиг даст силы потомкам для освобождения от либерального ига. Никогда нельзя простить преступников, причастных к убийству людей 3 октября 1993 года у телецентра «Останкино». Врагов Отечества прощать нельзя. Так учит жизнь. И когда знающие о том преступлении люди смотрят на Останкинскую телевышку, то не восторгаются творением советских архитекторов и строителей, создавших это красивейшее сооружение, а вспоминают погибших. И радость Дня рождения 3 октября 1895 года великого русского поэта Сергея Александровича Есенина затмевается скорбью по всем погибшим в этот день защитникам России, родным душой, как и С. А. Есенин, каждому русскому человеку.
9.8. Они знали об убитых в Останкино, но с позиций у Дома Советов не ушли
Вечером и ночью 3 октября 1993 года защитники Дома Советов знали, что убиты сотни людей в Останкино. Знали, но не ушли, спасая свои жизни. Почему? Ведь и ночью, и рано утром можно было свободно уйти, раствориться в предрассветном туманном полумраке. Но они не ушли, потому что поднялись на такую духовную высоту, когда у человека появляется презрение к смерти. Виктор Алексеевич Югин вспоминает, что «когда он подошёл к казачьей заставе и поинтересовался, понимают ли они, что будут убиты первыми, то услышал поразивший его ответ: «Понимаем. Но перед нами поставлена задача – дать знать, когда противник пойдёт на штурм» [40, с. 410].
Мы все перед ними виновны, и не искупить нам эту вину никогда. А они свою вину искупили смертью. Они стояли сутками простуженные, голодные и холодные, искупая свою и нашу вину перед Родиной. Мне понятно настроение обречённых на смерть защитников Дома Советов, так как сам в то время испытывал подобное состояние, когда смерть в бою виделась избавлением от муки жить в порабощённой, униженной, становящейся чужой стране. И думаю, что если бы мне пришлось оказаться среди них, то остался бы с ними. Мы все чувствовали себя виновными в поражении, в глубине души даже жаждали расплаты, до конца не признаваясь себе в этом. Они хотели искупить свой позор и поэтому не ушли, не покинули позиций. Конечно, каждого не покидала надежда, что помощь от армии придёт. Они верили в это до последнего часа.
Верили они и в то, что не посмеет Б. Н. Ельцин стрелять в законную, избранную народом, верную Конституции власть и в защитников этой власти. Не знали они, советские люди, что за 9 лет правления Горбачева и Ельцина в правительство пришли люди, готовые за власть и деньги предать Родину и убить даже родную мать. Не знали они, что это правительство опиралось на Запад и прозападных либералов внутри страны, которые ненавидели Россию и верных ей граждан.
9.9. Дом Советов защищали самые нравственно чистые и духовно богатые люди России
В замечательном документальном фильме «Русская тайна», поставленном Вячеславом Тихоновым с ассистентом режиссёра Еленой Софроновой, показаны события, происходившие у Останкино и Дома Советов. Текст читает Николай Бурляев. Свидетельства очевидцев, музыка, анализ событий – всё выполнено на самом высоком уровне. Талантливые, высочайшей культуры люди вложили свой ум и сердце в фильм. Он очень русский, без криков и истерик, и честный фильм. В нём мама погибшего сына, которую спросили: «Ваш сын ушёл защищать Дом Советов», ответила: «Не Дом Советов, а Россию». Он говорил матери: «Россия гибнет – мне ничего не надо…» Он не мог жить в ельцинской России, его душа не выдерживала либерального погрома, как не выдерживала душа С. А. Есенина, когда он поехал в США и, задыхаясь от духовной атмосферы Америки, кричал: «Домой, домой, домой». А. В. Руцкой – вице-президент Российской Федерации – говорил в 1993 году: «У нас отсутствует самое главное – смысл жизни». И это верно. Большая часть общества, которая жила делами страны и ощущала себя частью огромной советской, русской цивилизации, потеряла смысл жизни.
Кроме того, в людях кипела благородная ярость, невмещающаяся в груди ненависть к предателям и их иностранным наставникам. Эта ненависть постоянно усиливалась. Например, после первомайской демонстрации, когда ветеранам разрешили пройти 500 метров от Октябрьской площади до Крымского моста, а когда те пошли дальше, ОМОН начал их избивать дубинками, щитами и ногами. Когда после расправы с демонстрантами демпресса сообщила о количестве травмированных демонстрантов и омоновцев, она умолчала о типе полученных травм. У омоновцев в основном были травмированы пальцы ног оттого, что били людей. Уже тогда появились убитые и раненые. При «плохой» советской власти, которую и в настоящее время либералы буквально каждый день дискредитируют лживыми мифами, до Горбачева не было ни дубинок, ни щитов, ни ОМОНа, натасканного на борьбу со своим народом. А из либеральной демократической власти так и выпирает её преступная сущность. И сопротивление народа этой власти Первого мая тоже надо отнести к достойным страницам русского сопротивления.
Весь сценарий сентября – октября 1993 года был составлен кликой Ельцина так, чтобы представить защитников Дома Советов волчьей стаей, преступниками, которые сражаются с властью, якобы представляющей интересы народа. Либералы преступниками называли самых благородных и смелых людей, которых можно приобщать к лику святых. А рождаются святые в России, Белоруссии, Сербии, но не на Западе. Святые русские люди 3-4 октября решили стоять насмерть. Даже один предприниматель сказал корреспонденту перед штурмом: «Хочу, чтобы Россия выжила. Мне наших людей жалко» («Литературная Россия», № 4 от 28.01.1994 г.). По-моему, русские являются совестью и разумом человечества. Они, как Христос, в ХХ веке указали миру путь к спасению. А спасение человечества заключается только в русском коммунизме. Он формирует прекрасного человека. Западное либеральное гражданское общество движется в тупик, к смерти. Русский коммунизм ведёт человека к совершенству, Богу, прекрасной жизни в интеллектуальном здоровом обществе нравственно чистых и духовно богатых людей. Именно такие люди стояли за Россию у Дома Советов.
9.10. У Дома Советов в ночь перед вражеским штурмом
В доме рядом с Домом Советов жил Станислав Золотцев. В конце сентября он несколько дней и ночей провёл у стен здания или внутри его. И написал о защитниках: «Главное, что потрясло, поразило, невероятно радостно удивило среди увиденного там, – лица. Да, именно лица людские, облики тех, кто постоянно находился в блокированном здании и в цепях вокруг него, – вот что сильнее всего запало в душу. И – наполнило её самой светлой надеждой, настолько светлой, что она вытеснила или, по крайней мере, оттеснила чёрные и горькие чувства и мысли, в обилии рождавшиеся ежедневно за этот год. Ибо давно уже не видел (и не помню, видел ли когда-нибудь вообще) столько сразу, столько одновременно и столько воедино лиц и мужественных, и одухотворённых, и исполненных особого, и доброго, и предельно сурового света.
Да, это были лица людей уставших, даже измотанных, часто небритых, не очень «светски» одетых, с печатью бессонницы. Но прежде всего – с печатью несокрушимой веры в правоту своего дела, в правоту своей миссии защитника Дома Советов. Печать ощущения своего долга – долга гражданина России… Откуда же столько ясноглазых и чистых, ни «иглой», ни спиртным не протравленных лиц подростков и юношей?! – не всю нашу поросль, оказывается, сгубили идеологи и прорабы «нового мирового порядка»… Жёсткие, хмурые лица зрелых людей; быть может, последним в их судьбах отчаянным порывом охваченные лица фронтовиков… Не улыбайтесь иронически, но даже в лицах «белодомовских» буфетчиц глядя, я видел на них печать понимания того, что они не просто бутерброды здесь продают, – но служат более высокой миссии…
Это виделись лица людей, которые были готовы ко всему, даже и к самому страшному исходу того противостояния, к самому трагическому финалу защиты Дома Советов. Таким и стал этот финал.
Сегодня в средствах массовой информации эти люди именуются «нелюдями», «нечистью» и ещё хуже, а я говорю: стоило побывать среди них, увидеть их, чтобы понять, на чьей же стороне была духовная правота в том противостоянии… (газета «Литературная Россия», № 37 от 15.10.1993 г.).
В ночь с 3‑го на 4 октября перед расстрелом люди на площади перед Домом Советов вели себя по-разному. Одни не могли уснуть и с тревогой ожидали утра, другие, напротив, безмятежно спали, успокоенные тем, что десятки тысяч москвичей и жителей других городов и сёл страны прорвали блокаду, пришли к ним и вместе с ними вступили в борьбу с омоновцами мэрии и Останкина. В это время ночью в Останкино было направлено ещё два грузовика с людьми. «Неожиданно один из сидящих на грузовике парней в казачьей белой папахе закричал, чтобы ему дали… Знамя! Кто-то куда-то внизу из стоящих побежал и быстро вернулся с красным флагом, который стал передавать этому казаку. Казак отмахивался и кричал, что ему надо «не такое, а царское». Так и кричал: «Давайте царское!» Снова кто-то побежал за царским флагом, который вскоре принесли и передали казаку. Красное знамя взял какой-то парень, сидевший на задней скамейке грузовика».
«Грузовики, – пишет Ю. И. Хабаров, – уже начали газовать, как вдруг раздались крики сидевших, чтобы дали что-нибудь… Несколько человек бросились в подъезд № 8, и минут через 5—7 трое или четверо парней вышли, неся каждый по четыре-пять ящиков… с пустыми бутылками из-под минеральной воды! Ящики снизу передавали сидящим в грузовиках, и те быстро расхватывали бутылки. Наконец грузовики вздрогнули, и под радостные крики сидящих в кузовах людей обе автомашины резко выехали на Конюшковскую улицу, свернули направо и пропали в темноте. Я посмотрел на часы – было уже 1 час 4 октября 1993 года».
Таким образом, около часа ночи от Белого дома в останкинскую мясорубку, на верную смерть был отправлен ещё один, как минимум шестой, автомобильный десант» [40, с. 411]. Многие возмутятся: «Как можно было, зная всё, снова отправлять людей на смерть?!» Я тоже задавал себе такой вопрос и понял, что всё делалось в соответствии с обстановкой. Не в русских традициях оставлять товарищей в бою, в окружении, одних без помощи и не пытаться их вывести, спасти. Законные руководители Российской Федерации – А. В. Руцкой, Р. И. Хасбулатов, Ю. М. Воронин и другие не противились воле людей оказать помощь товарищам в Останкине, так как понимали, что и здесь, у Дома Советов, их ждёт такая же участь, как в Останкине. Их не в чем обвинять.
У них был только один момент, когда они могли вывести членов Верховного Совета и защитников из здания и с площади, – это время, когда восставшие прорвали кольцо окружения. Но, во-первых, неизвестно, как повёл бы себя ОМОН, тысячи представителей которого наблюдали за демонстрантами, и, во-вторых, ни члены Верховного Совета, ни защитники Дома Советов, скорее всего, не оставили бы своих позиций, потому что это означало бы проявление трусости и предательство народа, России. Люди, оставшиеся в Доме Советов и возле его стен, выбрали самое опасное, но достойное решение и сознательно пошли на самопожертвование. Жертвуя собой, они показали, какую демократию несёт ельцинский режим. Но, конечно, большинство не верило, что народ начнут расстреливать. Даже женщины с детьми отказывались покинуть палаточный городок и укрыться в здании. В ночь с 3‑го на 4 октября у Дома Советов также остались ночевать десятки демонстрантов, пришедших сюда после прорыва блокады. Всего в самом Доме Советов и вокруг него к утру 4 октября находилось не менее 2,5 тысяч человек.
Глава 10.Штурм Дома Советов
10.1. Расстрел людей на площади около Дома Советов
Штурм Дома Советов начался 4 октября, в 6 часов 30 минут. БТР и БМП открыли ураганный огонь по людям на баррикадах и по дому. Каждым выстрелом пытались лишить Россию будущего и великого прошлого. Оставалось только бедственное настоящее. «Я понял, – вспоминает Е. Осипов, – что стреляли в спины защитникам баррикад. Люди попадали, схватили бутылки с бензином. Оружия… у нас не было… И мы, и депутаты считали, что в мирных, невоенных людей, просто стоящих на баррикадах, стрелять не посмеют. Они посмели!» [40, с. 420-421]. Из мэрии, гостиницы «Мир» и из нового корпуса посольства США открыли огонь снайперы. «Существует рассказ, что, когда первые БТР двинулись по Рочдельской улице к палаточному городку, навстречу им от костра поднялся мужчина с аккордеоном и начал играть знаменитого «Варяга»:
Наверх, вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает.
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
Тогда получил распространение следующий рассказ. «В шесть часов тридцать минут 4 октября 1993 года подошедшие к Дому Советов танки, бэтээры и омоновцы открыли по людям, защищавшим его своими телами, непрерывный огонь. Не щадили никого. Навстречу карателям вышел священник с поднятой вверх иконой. Он был намертво сражён пулемётной очередью…» [40, с. 422]. Имеются показания свидетелей о защитниках Дома Советов, записанные С. Бахтияровой. Почитаем некоторые их них. Врач Института скорой помощи: «Я под пули не лез. Да и никто не лез после того, как из «Останкино» обстреляли «Скорую помощь». Раненых приносили. Принесли мальчика девяти лет. Проникающее ранение грудной клетки. Двухсторонний пневмоторакс. Да ещё бабушка в истерике…» Женщина, сказавшая о себе, что она «из потомков Столыпина»: «Я схватила его за руку, ему было лет 14: «Здесь опасно!» Он вырвался, побежал – и упал. На спине совсем маленькое отверстие – а грудь вся разворочена. Эти пули – особые. В организме шарить начинают. Зато от них даже подушкой можно защититься. Они во всём мире запрещены. А режущая проволока, которой Верховный Совет окружили, – «спираль Бруно»? Если наступить, затягивает, как удав, медведя задушит. Собаку с соседнего дома затянуло. Тоже запрещена международной конвенцией». Ещё голоса: «Такова суть подлеца – крайняя степень трусости перед лицом опасности и крайняя степень жестокости при ощущении безнаказанности… Их Международный трибунал должен судить. Какое там! Международный трибунал судит сейчас только сербов, славян. Это как же надо ненавидеть свой народ, чтобы расстреливать жилые дома, раненых в упор… Они и своих убивали!.. Утром снайперским выстрелом из гостиницы «Украина» снесли полголовы молоденькому омоновцу. Он в своей пятнистой форме до вечера лежал на асфальте. Не давали убирать. Показывали прохожим, телеоператорам: «Смотрите, что бандиты делают». Совет: «Об «Альфе» не пишите плохого. Она многих спасла. По сценарию после сдачи Дома Советов депутатов и защитников должны были отдать ещё и на растерзание «народа», который держали наготове, – добровольцев из лавочников с железными кольями и прутьями. У «Альфы» заговорила совесть. Спохватилась, воспрепятствовала. Её теперь хотят разогнать. Зачем им совестливые?..» Василий Васильевич М., военный инженер: «Мы же русские. Мы доверчивые. Кто мог подумать? Они расстреливали безоружных! Без предупреждения. Громкоговорители молчали… Я успел забежать в Дом Советов. Около костра было трое мужчин и две женщины. Все тут же упали, я подумал, замертво. Мы смотрели из окна. Двое мужчин действительно были наповал. Третий – ранен. Время от времени он дёргался всем телом, словно собираясь с силами, и вскидывал руку: «Помогите». Бронетранспортёр приостановился и расстрелял его в упор! Нас, стоящих у окна, жуть взяла». Татьяна Петровна З.: «Много лишнего говорят. Я рассказываю лишь то, что сама видела или слышала от людей, которых хорошо знаю. Что раненых камнями добивали или в костёр бросали – не скажу. А что пристреливали – да. Говорят о Ельцине: «Что ему народ! Он Тэтчер уважает. Она ещё летом его на это подбивала. Я по радио слышала. Верно о ней Хасбулатов сказал: «Бабёнка!» Как смолоду была, так и осталась лавочницей. Торгашом. Я восхищалась её туалетами. Её белые манжетки в крови. Новодворская серенады Ельцину пела: «Титан у нас есть!» А разве сильный так поступает? Сильный и смелый сам бы пошёл в Дом Советов – и разобрался бы. Без посредников! Или пан, или пропал. Сам пропаду, но свой народ не погублю. Вот так! Такого не бывало! Родной парламент родной президент расстрелял! Натравили русских друг на друга – и празднуют победу – руки потирают: «Русские друг друга перебьют – Россия нам достанется. Спасибо президентам!» (газета «Литературная Россия», № 4 от 28.01.1994 г.).