Ладушкин Оладушкин
Скользящий по линиям жизни
Глава 18. Параллельная реальность
Хрящ.
Виктор вздрогнул от голоса Шишки и вернулся в тело. Только что он в очередной раз осматривал окрестности здания и парковку с помощью своих способностей, и резкий звук отвлёк его.
Антон был взволнован и сейчас всматривался в поляризационный бинокль, который был направлен на окна комнаты переговоров. Они были тонированы, но поляризация оптики позволяла видеть сквозь тонировку.
– Юла прикоснулась ладонью к окну, – нервно проговорил он и добавил: – Олег, что-то случилось.
Бравый оглянулся на заднее сидение и спросил:
– Витя, что делаем?
Хрящ чуть завис, пытаясь сориентироваться в ситуации.
Он не чувствовал опасности. Но раз Юла у окна – есть угроза, о которой она уже знает.
– Шишка, доложи группе. Бравый, на выход, пройдись по парковке и загляни в вестибюль к ребятам Дрона, – отдал команды Виктор.
Сам нажал на наушник своей службы и произнес:
– Хрящ, Кире особое внимание. У нас тревога.
Одновременно во втором наушнике он уже слышал доклад Антона:
– Шишка, всем, у нас нештатная ситуация. Юла подошла к окну…
Виктор служил давно, и началась его служба странно, ведь он никогда этого не хотел. Витя, как и многие, поступил в институт и мечтал стать кем угодно, но только не военным. Институт давал отсрочку от армии, которая и была тем единственным, что его и привлекло. Становиться после окончания высшего учебного заведения экономистом и идти работать по специальности в планах не было.
Но всё изменилось, когда на третьем курсе его и ещё троих ребят вызвали прямо с лекции в деканат. Ничего не объясняя, секретарь отвела ребят в аудиторию, в которой уже сидели с десяток таких же, как и они, студентов и трое мужчин средних лет.
Виктор не понимал, что происходит, а объяснять никто ничего не собирался. Всем студентам дали листки с вопросами и задачами и десять минут на прохождение тестирования. Вопросы были странные, а задачи глупые. Так показалось Виктору.
Попытка особо говорливого студента что-либо выяснить закончилась тем, что его выгнали из аудитории обратно на занятия. Возвращаться вот так сразу на лекцию Виктору не хотелось, и пришлось пройти тестирование. Он вчитывался в запутанные формулировки вопросов и просто интуитивно ставил крестики напротив ответов, которые считал правильными. Ему казалось, что абсолютно правильных ответов на эти вопросы быть не может. Ещё три задачи на логику в тестах были скорее запутанными, чем сложными. Витя не пытался их решить, а просто вытаскивал из головы ответ и даже не понимал, почему он пишет 25, хотя всё говорило, что ответ должен быть 27. Листки собрал мужчина в костюме и, не проверяя, порвал пополам и положил на стол перед своими коллегами. Это студентам не понравилось, и начался ропот, который был прерван тяжёлым низким голосом одного из сидящих за столом напротив студентов: «Всем спасибо. Вы можете быть свободны и возвращаться на занятия».
Недоумевая, студенты покинули помещение и разошлись по своим аудиториям.
На следующий день перед входом в институт Виктора встретила приветливая девушка, показала удостоверение и попросила пройти с ней к машине для выяснения каких-то там обстоятельств. Страха не было, да и чувство тревоги, которое должно было появиться, отсутствовало. В машине сидел мужчина в костюме, который вчера порвал их листки с тестами. Он внимательно посмотрел в глаза Виктору и спросил:
– Хочешь прожить интересную и нужную Родине жизнь?
Витя ответил «да».
Затем была учебка и боевая подготовка. Не хотел в армию? На, получай! Но это была не та армия, которую показывали по телевизору. Его ждало нечто особенное. Виктору нравилось. Через год опять началось обучение, но уже в другом учебном заведении. Учили хорошо, преподавали материал углубленно и с конкретной привязкой к реальному применению полученных знаний. Если это был курс социальной психологии или основ конфликтологии, то с обязательным применением сначала в учебных группах, а потом в реальных жизненных ситуациях. Курс экономики и опять практика на реальном предприятии или в учреждении. Учили не только профессиям, но и гибкости, умению быть кем-то другим.
То, что параллельно его учат и во снах, Виктор понял не сразу. Разве можно в такое поверить? Просто красивые сны, где он выполняет какие-то задачи. Сны долгое время не запоминались. После просыпания ещё можно было что-то припомнить, но уже через несколько мгновений воспоминания растворялись и переставали существовать.
Потом он «понял», и сразу всё изменилось…
Хрящ смотрел на Фокусника, который неторопливо вышел из кафе и, что-то дожевывая, двинулся на выход с парковки. До него было метров сто. Маршрут он выбрал странный и вместо того, чтобы пойти напрямую, двинулся чуть в обход под стеной здания. Обычный парень лет двадцати пяти. Он обычный! Сейчас увидеть в нём одарённого невозможно, и если бы Виктор ещё час назад не ехал с ним в машине и не видел лично, что он умеет, то не поверил бы, что этот человек опасен. Вот он спотыкается и взмахивает руками от негодования. Потом бьёт несчастный пион ногой, и бутон отлетает на несколько метров. В глазах Фокусника появляется удовлетворение, и он, натягивая ковбойскую шляпу на голову, с улыбкой продолжает плестись к выходу.
Голову взорвало осознание того, что кто-то вторгся в мысли. Сила вторгшегося ошеломляла, а осознание скукожилось до размера горошины. Мгновение, и всё прошло. Это был он, человек в ковбойской шляпе, расслабленно топающий по тротуару. Но как? У него даже шаг не сбился…
В канале раздался голос Амура:
– Фокусник, ты что творишь?
И почти сразу:
– Корсун Фокуснику, сука, ты что делаешь. Хрящ, Шишка, задержать Фокусника. Сделайте ему больно, вырубите и в наручники. Разрешаю открыть огонь.
– Амур Корсуну, считаю это поспешным решением.
– Выполнять приказ! – проорал командир.
Антон растерянно оглянулся на Хряща. Виктор молчал, понимая всю абсурдность приказа. Задержать его?
Он смотрел на абсолютно расслабленного Фокусника, который как ни в чем не бывало шел по дорожке. А ведь он слышит канал. Рука потянулась к пистолету, но Виктор остановил это непроизвольное движение. Всё сложнее, чем кажется. Корсун в здании и может ошибаться.
Фокусник тем временем лениво вытащил смартфон и, закрыв его от солнечных лучей тенью от своего тела, ткнул в него пальцем.
В канале прозвучало: «Фокусник всем. 36ТР98. Принял руководство группой».
Виктор мгновенно вытащил таблицу и проверил код. Затем нажал на наушник и проговорил: «Передачу полномочий Фокуснику подтверждаю».
Ещё два доклада подтвердили передачу полномочий. Теперь Фокусник главный. Чтобы передать полномочия, у Юлы были запечатанные символьные коды. Их выдавали заранее, и сама Юла коды узнавала только при вскрытии заклеенной бумажки. У нескольких человек в группе были таблицы подтверждения из сотен знаков и цифр. Имея таблицу, передать полномочия не получится – не понятно, что является кодом. А вот проверить сам код легко – нужно просто найти соответствие. Коды и таблицы выдавала Анна Петровна лично.
Тем временем ситуация начала проясняться. Фокусник отменил своё задержание и уже обрисовал общую картину происходящего. Ракетная система «Фагот» – мощная вещь. Ракета может вынести весь этаж, игнорируя бронированное стекло. Такой ракетой запросто можно разорвать танк на части или утопить бронекатер на расстоянии до четырех километров. Корсун доложил новому командиру о машине федералов рядом с домом стрелка. А что они сделают? Да и связи с ними нет. Можно с ними ментально связаться, но Витя не имел представления, как на них выйти.
Фокусник уже подходит к продавщице кофе и та вытаскивает стаканчик, явно намереваясь сделать ему кофейку. Она ничего не чувствует или… Вместе с мурашками по спине приходит понимание, что эта девочка федерал уже под контролем Фокусника.
– Хрящ Кире, срочно выдвигайтесь к дому номер три на улице на Владимирской. Там стрелок… Виктор коротко описывает Кире ситуацию. Что дальше?
Фокусник с непринужденным видом ждет, пока отработает кофемашина. Время тянется, как смола, и Виктор понимает, что они проигрывают. Просто не хватит времени, чтобы остановить выстрел.
Виктор закрывает глаза и пытается переместиться к дому на Владимирской. Для него это далеко. Его учили лучшие и много раз объясняли, что для мага не существует расстояний. С их слов, всё равно, что ты читаешь человека рядом с тобой или за сотни километров. Это одно и тоже, но мешает разум. Он убеждает, что расстояние имеет значение, и эту ошибочную уверенность разума Виктор в себе победить не смог. Он не достанет на таком расстоянии.
Взрыв, чуть не кричит Шишка, который смотрит через бинокль уже в сторону опасности. С задержкой доносится хлопок. Звук запаздывает, так как далеко.
Фокусник расплачивается, берет стаканчик и с беспечным видом удаляется вдоль дороги.
Витя видит, что к кофейне бегут два федерала с другой стороны парковки. Нужно прикрыть Фокусника, а то застрелят, ещё не разобравшись.
Виктор не успевает, так как в канале раздается голос Фокусника:
– Фокусник Хрящу, бери под своё командование всё, что связано с взрывом…
Команда четкая и грамотная, а сам Фокусник уже садится в машину. Федералы его уже не догонят. Они это тоже понимают и бегут обратно к своей машине.
Телефон спецсвязи рядом, и Виктор набирает короткий номер. Это защищенный канал связи с его начальником.
– Товарищ генерал, предотвратили покушение на переговорщиков. Прошу подтвердить проведение контртеррористической операции…
Через минуту полномочия получены, и теперь ясно, как действовать дальше.
– Хрящ Кире, особое внимание на выезжающий транспорт. Необходимо задержать водителя, который ждал стрелка. Живым, Кира. Обязательно живым! – отдает приказ Виктор и добавляет: – Кира, бронежилет надень, который на заднем сидении машины. Пеняй на себя, если ослушаешься. Это важно!
Эта девочка ему дорога. Очень. Фокусник и это рассмотрел.
Теперь необходимо отдать команды подразделению «Гриф», что он и делает. Добавляет приказ «Грифу» задержать федералов, которые стреляли по дому. Всё верно. Так будет правильно…
Виктор знает, что делать. Он сейчас в своей стихии…
Кира.
– Андрей, дай мой броник, – проговорила Кира напарнику, который сидел на заднем сидении машины.
Они неслись по проспекту и уже видели пылевые облака, которые медленно расползались над улицей.
– Возьми бронежилет, который висит на спинке переднего пассажирского, – ответил Андрей.
– Виктор сказал четко: с заднего, так что давай, – гаркнула девушка, и Андрей подчинился. Лёгким движением она накинула его поверх блузки и резко повернула на маленькую улочку, с которой был заезд во дворы.
Из-за угла дома она не заметила «Патриот», который оттуда выезжал. Машины не столкнулись, но остановились друг напротив друга в каких-то сантиметрах.
Водитель «Патриота» повел себя странно и буквально выскочил из двери автомобиля. Кира в последний момент заметила в его руке оружие, но пригнуться уже не успела. Сухой треск выстрелов автомата-пистолета «УЗИ» слился со звоном разлетающегося лобового окна «Лады». В лицо Киры полетели осколки, мгновенно посёкшие все лицо вокруг солнцезащитных очков, которые пошли трещинами, но глаза защитили. Вместе с этим десяток боксеров одновременно ударили девушку в грудь.
Андрей открыл огонь прямо из машины, но не попал. Стрелок уже скрылся за силуэтом «Патриота».
– Живым, брать живым, – прохрипела Кира и, открыв дверь, выпала из машины прямо на асфальт. В высоком клиренсе «Патриота» мелькали ноги убегающего, и Кира, смахнув разбитые очки, открыла огонь…
Убегающий нелепо споткнулся и по инерции, проскользив на пузе пару метров, растянулся на дороге. «УЗИ» выпал из его ладони и прокатился ещё дальше.
Кира попыталась вскочить на ноги, но не смогла. Тело горело от боли, а кровь капала прямо на асфальт из рассеченных осколками бровей.
Андрей уже подоспел к противнику и сходу прыгнул на его тело, придавив коленом затылок. Он сдирал с него рубашку, обматывая ею же руки, сведенные за спиной. Всё правильно и по протоколу. Раздеть, чтобы не отравил себя спрятанным в одежде ядом. Брать живым, только живым.
Андрей уже одел наручники и поднял руки стрелка над спиной максимально вверх. Из плеча напарника хлестала кровь. Ему тоже досталось.
Кира вытерла лицо тыльной стороной руки и глянула на грудь. В бронежилете были шесть попаданий. Жива. Ребра разбиты в хлам, но жива.
С трудом поднялась и, постоянно вытирая кровь с лица, двинулась с аптечкой к напарнику. Сначала перевязать стрелка, потом Андрея. Приказ «брать живым» стучал в висках.
Хрящ.
Хрящ выскочил из машины и кинулся к «Ладе Калине». От капота поднимался пар, а вокруг были россыпи битого каленого стекла. В глаза бросились окровавленные следы, и в груди защемило.
– Кира, только не ты, милая, – ударило в голову, и он с ходу заглянул в расстрелянную машину.
Весь руль в брызгах крови, но на сидении крови нет. На переднем пассажирском сидении висел армейский бронежилет, который выглядел отвратительно, так как принял в себя не меньше десятка пулевых попаданий.
Подлетел Шишка в накинутой поверх пиджака форменной куртке. В его руках был АК-105 в полной комплектации. Он занял позицию за спиной Хряща и приготовился.
Обогнув «Патриот», Виктор двинулся во двор и сразу за машиной увидел своих ребят. Кира лежала на спине и была без сознания. Андрей застыл над мычащим и вырывающимся мужиком. Ноги мужика были в крови, а выше колен виднелись наложенные медицинские жгуты … Звук приближающейся сирены успокаивал и вселял уверенность. Теперь всё будет хорошо…
Лиса.
Татьяна Олеговна Лисичкина презирала человека, которому подчинялась.
Начальник регионального управления по безопасности генерал-майор Мартышов Леонид Максимович занимал не своё место. Просто чей-то зять, которого решили пристроить повыше.
Несмотря на то, что он уже более полугода возглавляет их подразделение, он так и не разобрался ни в собственной структуре, ни в тех задачах, которые должны выполняться. Всё скинул на замов и практически не появлялся на работе. И всё бы ничего, но Татьяна сейчас исполняет обязанности одного из таких замов. Временно, конечно, но эта временность затягивалась.
В свои тридцать и с капитанским званием она не должна была подчиняться непосредственно генералу, но обстоятельства сложились так, что кроме неё было некому. После реорганизации подразделения сенсов в федеральной службе большую часть ребят перевели в управление ХС с подчиненностью непосредственно аппарату президента, а часть оставили здесь, не понимая, как же эту самую часть можно эффективно использовать.
Её непосредственный начальник Лев Алексеевич, оставшийся после реорганизации, пять месяцев назад был убит во сне. Все ребята это понимали, кроме тех, кто ими руководил.
Генерал-майор Мартышов был уверен, что это просто сердечный приступ, «потому что магия бывает только в сказках». Так он сказал на поминках, которые провели в нашей столовой, так доложил наверх. Он не верил в способности сенсов. Называл их «шарлатанами», а сам всегда носил с собой артефакт в виде монетки со странной чеканкой, который блокирует любые способы взять его под контроль или прочитать его сознание.
Льва Алексеевича после его смерти в сновиденном мире Татьяна найти не смогла. А ведь если бы он умер от естественных причин, самое простое – это встретиться с умершим. Значит, умер Лев с чьей-то помощью, и помогли ему умереть именно во сне.
После его смерти настроение в отделе резко упало. Раньше они были грозной силой, за которой стояло государство. Им помогали и с подготовкой, и с защитой от тех, кто может напасть. А желающих было много, и друзья начали умирать. Все, как один, – во снах.
Два месяца назад из старого состава подразделения в живых осталась одна Татьяна. Ребята, которых набирали в отдел, чтобы пополнить ряды, были просто хорошими друзьями и профессионалами, но они не верили в «магию» и ничего не умели. Всего шесть месяцев, и в «магию» не верят даже те коллеги из смежных подразделений, которые ей пользовались многие годы в реальных операциях. Те, кто выполнял рекомендации провидцев, использовал способности сенсов найти человека по предмету или по фотографии… Это страшно, что люди так быстро забывают. И те, кто служил верой и правдой, отбрасываются на обочину, как ненужный мусор.
Она выжила только потому, что смогла противостоять многочисленным нападениям. Её выслеживали и в реальности, и во снах. В реальности было проще. После нескольких перестрелок в её дворе образовались шесть трупов, которые не смогли проигнорировать руководители Татьяны. Её переселили в ведомственное общежитие на территории воинской части, подконтрольной федеральной службе.
Во сне было проще, потому что бабуля после смерти оставила подарок любимой внучке Танюше. Звали этот подарок Нюрой…
– Лисичкина, я тебя под трибунал отдам! – орал генерал Мартышов прямо в лицо Татьяне Олеговне, а капельки его слюны с омерзительным чавкающим звуком пытались попасть ей в глаза. Это им не удавалось, и новые порции слюны вылетали в неё снова и снова.
– Да хоть плюнь в упор мне в лицо, всё равно не попадешь, – проскочила весёлая мысль, и Лиса внутренне улыбнулась. Такую мелочь, как брызги, отклонить не составляло для неё никакого труда.
Мартышов наконец устал орать. Опять. Он сел в кресло и выпил глоток из стакана с водой, который уже дважды наполнялся за это совещание.
Напротив Татьяны сидел руководитель службы внутренней безопасности Олег Григорьевич Самусев и заместитель Мартышова по специальным операциям Кирилл Яковлевич Мартынов.
– Леонид Максимович, давайте дадим Лисичкиной окончить доклад, – сказал Самусев, которому уже надоел постоянный крик генерала Мартышова. Олег Самусев был полковником, но вот занимаемая должность позволяла ему приказывать и генералам, и адмиралам.
– Да, да, Олег Григорьевич, – согласился Мартышов и приказал Лисичкиной: – Доложите еще раз с момента прибытия переговорщиков.
Татьяна начала ещё раз:
– Обе группы переговорщиков прибыли по плану. Их сопровождали бойцы управления «ХС» с силовым прикрытием групп специального назначения. По периметру здания переговоров на расстоянии несколько километров были выставлены два «БТР» и ПВО «Панцирь». Периметр держали плотно. У меня в подчинении пятнадцать человек. Все были рассредоточены и подстраховывали «ХС».
Потом одна из машин с моими ребятами поменяла дислокацию и переехала к дому номер три по улице Владимирской. Мои подчиненные вышли из неё и осуществили выстрел одновременно из двух гранатометов в окно восьмого этажа многоэтажки. Как оказалось впоследствии, в квартире киллер заканчивал монтирование ракетной системы «Фагот» для выстрела по помещению с переговорщиками.
После этого моих ребят задержал «Гриф». Их увезли в неизвестном направлении. Удалось выяснить, что контртеррористическая операция по микрорайону проводилась нашим главком и руководил ей подполковник Виктор Олегович Симонишин с позывным «Хрящ». Я уже с ним переговорила, и он заверил, что полностью в курсе произошедшего и наших ребят отпустят уже сегодня вечером.
Татьяна знала гораздо больше, чем рассказывала. Ведь никто не поверит в то, что реально произошло. Как можно поверить, что её взяли под контроль, а через неё ещё троих ребят? Заставили тех куда-то поехать, да ещё и стрелять из гранатометов в гражданское здание… В такое вообще можно поверить?
Она сама верила только потому, что была непосредственной участницей, но если бы ей кто рассказал такое, то высмеяла бы подобный бред. Разве можно взять под контроль одному четверых одновременно? Да даже двоих нереально, а тут еще трое на таком удалении… Это же невозможно. Тем не менее она всё видела. Она была под контролем, но создавалось впечатление, что тот «ковбой сраный» специально ей показывал происходящее. Зачем? И почему она ему симпатизирует? Хочет убить, разорвать на маленькие кусочки и скормить их голодным крокодилам и одновременно так нежно о нем думает… Он проявил агрессию по отношению к ней, но ведь он спас переговоры. Это факт. Почему не попытался объяснить ей, а успел бы? А поверила бы она ему? Скорее всего, нет. Значит, он молодец? Или скотина этакая?
Новая порция мата и проклятий прилетела в её сторону от генерала Мартышова и отвлекла от нахлынувших мыслей. Полковник Самусев скривился от слишком громкого голоса генерала. Им всем хотелось домой. Им было наплевать на то, что произошло. Самое для них главное, что завтра отрапортовать на планерке в главке у руководителя федеральной службы. Вроде всё было неплохо. Переговоры состоялись. Был взрыв в здании, но стреляли по киллеру, который убит. Почему стреляли? Да пофиг. Главное, что всё нормально…
Выходя из кабинета генерала Мартышова, Татьяна уже знала, что завтра у неё начнётся другая жизнь.