Ирина Родионова
СемьЯ
Саша сморщилась, пытаясь перетерпеть горячую боль, что парализовала ее тело, и только потом заглянула девочке в лицо. Даже слабо улыбнулась, все еще напуганная неожиданной встречей:
– Я тебя не обижу, я помочь хочу… Откуда ты здесь, а?
Девочка в ужасе вытаращилась на Сашу. Край ледяной рубашонки дрожал в пальцах.
Саша вздохнула, не зная, что делать. Мало ей было проблем – шишка на голове, потерянные воспоминания, сломанная рука (и очки в придачу) да еще и колодец, из которого не выбраться. Теперь вот ребенок, зареванный и испуганный, дрожащий от холода…
– Я тебя сейчас отпущу, но ты не убегай, ладно? – попросила Саша, внимательно глядя девочке в глаза. Та, настороженная, словно попавший в капкан хорек, не шевелилась, следя за каждым Сашиным движением. – Ты понимаешь меня? Слышишь?..
Девочка молчала.
– Ладно, давай попробуем… Но я за тобой не побегу, слышишь? Я сейчас сниму свитер и закутаю тебя в него, чтобы ты не простыла, ладно?..
Настороженный взгляд. Закушенная губешка.
Саша осторожно отпустила девчоночью рубашку, готовая кинуться и вновь ухватить ребенка, которому точно не было места среди черных тоннелей и канализационной вони. Девочка не двигалась, только приглядывалась к Саше, и этот взгляд казался слишком взрослым для этих глаз.
Рукав бежевого свитера пришлось рвать правой рукой – Саша долго пилила вязаные косы сломанной дужкой от очков, прежде чем пряжа распалась на нити. Тянуть, разрывая, было больнее всего – Саша морщилась, но молчала, боясь спугнуть девочку. С трудом стянула свитер через голову, намучившись, чтобы как можно меньше тревожить сломанную руку – от каждого неосторожного прикосновения все вокруг подергивалось красноватой каемкой от боли. Перед глазами темнело, тошнота вновь напоминала о себе, но Саша не сдавалась.
Когда со свитером было покончено, Саша зябко повела плечами в легкой футболке и пробормотала:
– Вот видишь, все же хорошо… Сейчас мы снимем твою рубашку и брючки, потому что они мокрые, ты можешь замерзнуть и заболеть, а болеть плохо… Не страшно же, да? Не боишься?
И девочка мотнула головой. Саша улыбнулась, гораздо спокойнее, чем прежде, и притянула девочку к себе:
– Давай, держи свитер, а я пока расстегну пуговицы. Видишь, у меня рука болит, а то я бы с легкостью… Осторожно, сейчас…
Кажется, она потратила на это в три раза больше времени, чем обычно, но теперь детская рубашонка и штанишки плавали в маслянистой воде, а девочка куталась в бежевый свитер и шмыгала носом, вертя головой по сторонам. Саша, запыхавшаяся от простого вроде бы дела, присела рядом с ней и вкрадчиво спросила:
– Где твои родители, а? Почему ты одна здесь бродишь?..
Девочка молчала, то и дело с интересом поглядывая куда-то за Сашино плечо, и та нервно усмехнулась, оборачиваясь. Она боялась заметить там, во тьме, еще кого-то.
Но нет. Пусто.
– Ты не хочешь со мной разговаривать? Или не можешь? – спросила Саша, не признаваясь себе, что попросту тянет время. Она не знала, как ей идти по бесконечному тоннелю с крохотной девчушкой на руках.
Та все еще молчала, шмыгая распухшим от слез носом. Саша нащупала холодную ладошку и бережно сжала в своей руке.
– Меня Сашей зовут. А тебя?
– Валя, – выдохнула девочка едва слышно. Саше даже подумалось, что звук этот всего лишь пригрезился ей под низкими сводами тоннеля. Так, очередной порыв ветра, принесший запахи сладковатой гнили и тошнотворную гарь.
– Как-как? – переспросила она.
– Валя.
Никаких сомнений не было. В заброшенной канализации, которая ветвилась под городом на большой глубине, Саша встретила насквозь промокшую Валю.
Она тут же завалила ребенка вопросами, но Валя не отвечала – только шмыгала носом, цепляясь пальчиками за пыльный свитер, и поглядывала назад.
– Ладно, – Саша поднялась, вытерла ладонь и протянула девочке руку. – Пойдем, что ли, выход искать. Или родителей твоих непутевых, может, хоть они нам помогут…
Валя с готовностью схватилась за протянутую руку, словно только этого и ждала. Она больше не плакала, нет, притихла, словно бы доверившись Сашиному спокойному тону. Казалось, ее ничего тут не пугало, и Саша никак не могла понять, откуда Валя вообще появилась в этих коридорах.
Вдвоем они шли еще медленнее: Валя семенила следом, путаясь в длинном свитере, который Саша с трудом закатала ей чуть выше колен и даже закрепила ремнем со своих брюк. Только вот теперь, несмотря на медлительность и плотную тишину вокруг, Саша готова была пройти еще хоть тысячу километров: вместе с Валей не так страшно, они даже выключили фонарик, думая, что впереди ничего не изменится. Брели молча: Саша прощупывала ногами дно и волокла следом за собой податливую Валю, слабенькую, но все-таки живую, настоящую девочку Валю.
Теперь Саше никак нельзя было сгинуть в гулких тоннелях. Она не просто пыталась вырваться на свободу, она должна была спасти ребенка, неведомо как оказавшегося в подземелье.
Не выдержав тишины, Саша принялась едва слышно болтать обо всем на свете: рассказывала полузабытые детские сказки, придумывая им счастливые концовки, говорила о папиной автомастерской, где в детстве научилась клеить шины для розового велосипеда, пела и задавала бесконечные вопросы, что жалили в груди… Валя ничего не говорила в ответ, но, как казалось Саше, чутко прислушивалась к тихому бормотанию.
Вода поднималась, и Вале становилось все труднее идти вперед. Последняя теплая вещь, что у них осталась, грозила вот-вот напитаться вонючей канализационной водой. Саша, чьи ноги уже чуть онемели от долгого пути, все же решилась тащить Валю на себе.
О том, что это плохая идея, она догадалась очень быстро – даже при включенном фонарике они едва ползли по тоннелю. Боль в сломанной руке становилась нестерпимой, и Саша скрипела зубами, пытаясь держаться ради маленькой Вали, которая слабыми ручонками обвила ее шею. Правая рука была слишком слабой, чтобы нести тяжелого ребенка.
Нет. Это Саша была слишком слабой.
– Валенька… – кряхтела она. – Такая худенькая, хрупкая… А весишь, как мешок арбузов!
Валя хихикала и хрипло дышала в Сашино плечо.
В конце концов Саша перестала тарахтеть и примолкла, с трудом переводя дыхание. Валя же, едва заслышав приближающийся рокот воды, захныкала и скривилась, словно бы хотела расплакаться, но Саша мигом затянула колыбельную, путая слова и безобразно фальшивя.
Девочка все же притихла.
Вода доставала уже до коленей, и в какой-то момент Саше почудилось, что все это – бесконечная пытка, выхода отсюда не найти. Она так и будет плестись до своей смерти, таща маленькую Валю, словно камень на шее, не в силах остановиться, не в силах выбраться. Не в силах сдаться. Теперь из ее рта вырывалось лишь невнятное мычание, совсем не похожее на детскую мелодию, но Вале было достаточно и этого.
Ноги сводило холодом. Сломанная рука превратилась в пульсирующий кусок мяса, а Валя все сильнее наливалась тяжестью, словно глыба, айсберг, словно…
– Валя!
Саша замерла посреди тоннеля и крепко прижала девочку к себе. Та насторожилась, прислушиваясь, округлила глаза еще больше. Они вдвоем будто окоченели. Неужели тут есть кто-то еще?..
Теперь тусклый свет ударил по глазам похлеще любой вспышки, и Саше захотелось погасить его, но это было невозможно. О том, чтобы сделать хоть что-то левой рукой, не было и речи, а поставить Валю в воду – значит, намочить еще и свитер, и тогда девочка наверняка подхватит воспаление легких…
– Валя! – снова донесся голос, слишком юный, чтобы быть отцовским. Саша бессильно стиснула девочку:
– Эй, это кто-то из твоих друзей, да? – шепотом спросила она в самое ухо.
Валя молчала. Она чутко прислушивалась к крикам и смотрела в полутьму так, будто легко видела все притаившиеся в ней тени. Недоверие застыло на ангельском личике. Сашины нервы же были почти на пределе – ей нужен четкий ответ, можно ли доверять этому голосу, стоит ли идти к нему навстречу или лучше затаиться и ждать, вдруг он исчезнет.
– Валя, кто это? – повторила Саша, почти не чувствуя рук. Нет, далеко не уйти, у Саши попросту не хватит на это сил. Хорошо бы, если их зовет голос друга. Хороший голос.
– Валя! – снова позвали из темноты. Незнакомец приближался, и Саша напружинилась, вглядываясь в Валино лицо.
Оно в одну секунду просветлело, будто озарившись изнутри, и Валя, покрепче уцепившись за спасительницу, крикнула в тоннель:
– Юра! Юр!..
– Валя?! – заорал он, и Саша поняла, что голос приближается. Плеск воды, неведомый Юра тоже вязнет в потоке, торопится к ним на помощь. Может, хотя бы он знает, как выбрать из этого ада.
– Это друг, да? – судорожно спросила Саша, все еще боясь заметить черный силуэт в сырой тьме. – Друг ведь, Валь?..
– Друг, – ответила девочка и улыбнулась от уха до уха. – Юра!
Вспышка белого света ослепила, и Саша едва не упала, пятясь и жмуря полупрозрачные веки. Незнакомый Юра замер напротив, молчаливый и высокий, сжимая в руках мощный фонарь.
Валя же, едва заметив своего друга, словно рыбина забилась в Сашиных объятиях, вырываясь с невероятной для девочки силой. Саша едва удержала ее, покрепче обхватила целой рукой и крикнула:
– Подожди, стой! Ты же свалишься, в воду…
– Давай ее сюда, – у Юры был вкрадчивый и спокойный голос, такому голосу хотелось доверять. Но, по правде говоря, сейчас Саша готова была довериться вообще любому человеческому голосу. – Валь, ну куда ты умчалась, а?..
– Господи! – выдохнула Саша. – Я думала, что тут вообще никого нет…
– Есть, – после недолгого раздумья отозвался Юра. – Я.
Свет наконец-то упал в сторону, и Саша заморгала, прикрывая глаза ладонью. Теплая Валя, вынырнувшая из ее объятий, цепко ухватилась за Юру, которого все еще невозможно было разглядеть. Перед глазами у Саши мельтешили радужные круги, словно от пролившегося в воду бензина.
– А ты, значит, новенькая?.. – спросил Юра, поудобнее устраивая Валю на руках.
– Новенькая? – спросила Саша, от волнения забыв представиться.
– Ну да. Новенькая. Тут порой появляются… пропащие. Всякое бывает. Я Юра, если что.
– Саша, – она механически протянула ему ладонь и он, усмехнувшись, крепко ее пожал. Его рука оказалась горячей и мягкой, Саша даже задержала ее на мгновение, будто бы мечтая согреться.
– Какие руки ледяные, – Юра растер пальцами бледную кожу. – Вы замерзли, да? И Валька в чужом свитере… Твой?
– Да. Она промокла, мне пришлось ее переодеть.
– Спасибо, – ответил Юра и завозился, стягивая с плеч замызганную куртку цвета хаки. Валя недовольно завозилась у него на груди. – На, набрось на плечи. В гнезде подберем тебе что-нибудь получше.
– Да не стоит… – по привычке начала Саша, не желая доставлять ему неудобств, но Юра свободной рукой накинул куртку ей на плечи, и теперь Саша даже под страхом смертной казни не смогла бы снять ее с себя. Саша и правда чудовищно замерзла – ноги в стылой воде кололо иголками, руки покрылись мурашками, а щеки лизал пахучий сквозняк. Да и потом, Юра остался в толстом свитере, так что расставание с курткой не сильно ему помешало.
– Хорошо, выдвигаемся. Давай в гнезде поговорим. Вы вообще долго бродите по тоннелям?
– Кажется, что всю мою жизнь, – призналась Саша, кутаясь в куртку. Та была засаленной и грязной, но, на удивление, совершенно ничем не пахла. Саша уткнулась носом в несвежий воротник, но не почувствовала ничего, кроме запахов тоннеля и речной воды, пропитавших здесь даже стены.
– Понятно. Идем. Все уже заждались, – и, не глянув на Сашу, он размашистым шагом направился вперед. Валины глаза блеснули в полумраке, словно две черные сливы.
– Все?.. – спросила Саша, устремляясь за ними. Идти налегке показалось ей высшим блаженством на свете. – Кто – все? И что за гнездо?
– Узнаешь, – ответил Юра. Кажется, он улыбался, но проверить это было невозможно, и Саша лишь пристроилась следом, стараясь не отставать. Тяжелая куртка приятно согревала плечи.
Юра был немногословен, он всего пару раз спросил что-то у притихшей Вали, но ничего из его слов разобрать было нельзя. Юре девочка отвечала каждый раз, лепетала что-то едва слышно, и Саше на миг стало обидно. Свет мощного Юриного фонаря освещал дорогу перед ними, и Сашин телефон наконец-то стал не нужен, хоть он все еще пытался нашарить мобильную связь.
– Мне нужно наверх, в город, – в конце концов сказала Саша, которой мир вокруг все сильнее и сильнее напоминал жутковатый сон, где за каждым поворотом могла плакать какая-нибудь Валя, а в конце каждого туннеля мог кричать какой-нибудь Юра.
Ей нужно выбираться, это самое главное. Остальное – уже не Сашины заботы.
– Конечно, – ответил Юра, будто только этого вопроса и ждал. – Все хотят отсюда выбраться. Ну, или почти все. Мы вот как-то не рвемся.
– Вы… Вы здесь живете? – спросила Саша, увязая в густой чернильной воде. Теперь дурно пахнущие волны доставали ей почти до бедер, и река все сильнее сжимала онемевшие ноги.
– Да. Мы здесь живем, а все вокруг – это наш дом. Но я понимаю, что тебе нужно найти выход. Мы поможем, не волнуйся.
– Тебе даже неинтересно, откуда я тут взялась?
Он остановился. Обернулся, но фонарь его все еще светил в дальний конец тоннеля, а поэтому Юрино лицо осталось непроницаемо черным. Будто и не было у него лица.
Саша отшатнулась.
– Этот тоннель ведет всего лишь в бетонный карман, – ответил Юра, покачивая засыпающую Валю на руках. – Там больше нет входов или выходов. Значит, ты как-то очутилась в этом кармане. Упала, наверное. Я прав?
– Да, прав. Но все это… очень странно.
– Жизнь вообще полна странностей. Как и смерть, – кажется, он ухмыльнулся. Саша поежилась. Какие они все-таки жутковатые, обитатели этого подземного царства…
Валя сонно причмокнула и завозилась у него на руках.
– Напугал тебя, да? – все с той же ухмылкой спросил Юра. – Прости. Мы немного не от мира сего, все, кто здесь живет. Не обращай на это внимания, ладно?
– Ладно. Да мне и не страшно вовсе, – приврала Саша. – Пошли лучше, чего стоять…
– Идем, – кивнул он. – Тем более Валя почти уснула.
– А где ее родители?
– Умерли. Отца мы никогда не видели, а мама… В общем, ее не стало около года назад. Жизнь в туннелях – свобода, но иногда за эту свободу приходится платить. Дорого платить. Валькина мама заболела, ну и…
– И как вы справляетесь с ребенком?
– Да спокойно. Вальку воспитывает все гнездо, она – дочь полка, слышала про такое?
– Да.
– Ну вот. Заботимся, учим. Но она все равно порой чего-нибудь учудит. Вот, сбежала в туннели, устали ее искать…
Они замолчали.
Когда вода почти достала до пояса, тоннель наконец-то начал ветвиться. Саша, едва поспевающая за длинноногим Юрой, заглядывала в расходящиеся рукава бетонных коридоров, пытаясь запомнить дорогу, но быстро поняла, что это бесполезно. Коридоры как близнецы походили один на другой, порой Юра сворачивал направо, неизвестно как ориентируясь среди черной воды и влажных стен, порой торопливо продирался вперед, чуть приподняв Валю, чтобы ее не намочило.
– Долго еще? – клацая зубами, спросила Саша. Она уже привыкла и к тошнотворному канализационному запаху, и к боли в сломанной руке, и к свинцовой усталости, но вот холод все плотнее и плотнее окутывал саваном, впивался в ноги и не отпускал. Влажные брюки липли к коже.
– Почти пришли, – сказал Юра. – Осталось совсем немного.
Глава 2
Когда Юра легко взбежал по бетонной лестнице, появившейся сбоку почти из ниоткуда, Саша не поверила своим глазам. Она брела как сомнамбула, с трудом переставляя ноги, и когда Юра спокойно дошел до черной двери, будто и не плелся кучу времени до этого по пояс в ледяной воде, Саша уже готова была упасть лицом вниз и плыть по течению, не опасаясь ни за сломанную руку, ни за парализованное холодом тело.
– Гнездо, – сказал Юра, увидев замешательство на Сашином лице. – Не бойся, никто там тебя не обидит. Ну, или почти никто.
Он вновь улыбнулся, чуть кривовато и настороженно. Саша выбралась на бетонную площадку и привалилась к стене, собираясь с силами. Ей хотелось лечь на цементный пол, который после ледяного потока показался почти что теплым, и уснуть. Ноги дрожали.
– Простынешь, – предупредил Юра, с трудом отворяя тяжелую дверь, которая с лязганьем предупредила всех вокруг о его возвращении. Следом за ним по бетону шли расплывшиеся мокрые следы, словно кто-то дышал Юре в спину.
Саша встряхнула головой.
– Добро пожаловать в гнездо, – позвал Юра и скрылся за дверью. Саше ничего больше не оставалось, кроме как пойти следом за ним.
К гнезду вела крутая лестница, и Сашины ноги вспыхнули слабостью, стоило ей только оказаться у серого подножья. Юра скрылся наверху, унес с собой маленькую Валю, которую Саша так надеялась спасти из этого царства черноты и вони, и в груди сразу же поселилось дрожащее чувство, будто она ничего уже не сможет.
Не успеет. Не справится.
К черту невеселые мысли, надо карабкаться вверх. Она немного передохнет в гнезде, наберется сил и пойдет дальше, Юра подскажет дорогу к выходу, и все закончится.
Да, так она и сделает. Подбодрив себя, Саша поползла наверх.
Гнездо оказалось тесной комнатой, заставленной трансформаторами, из которых выпотрошенными кишками торчали связки кабелей и проводов. На стенах – бледные обои, запылившиеся от времени, на полу истлевший ковер. На деревянном столике, заваленном тарелками и консервными банками, тускло горела керосиновая лампа – раньше Саша видела такие только в фильмах. Угольная, с закопченным стеклом, внутри которого теплился рыжий огонек света, она сразу же привлекла к себе внимание.
Комната тонула в полумраке, и обитатели гнезда чудились смазанными тенями, снующими по углам.
Юра стоял в центре, выжимал штанины светлых джинсов от вонючей воды и пытался не улыбаться, искоса поглядывая на копошащихся людей, встречающих Валю. Юрины темно-рыжие волосы казались сальными от грязи.
Напротив него на коленях замерла полная девушка, старше, чем Саша и все собравшиеся вокруг. Она крепко обнимала Валю и рыдала так, будто уже успела с ней попрощаться.
– Куда, ну куда ты девалась?! – повторяла девушка, тряся молчаливую Валю, словно тряпичную куклу. Саша пригляделась к незнакомке. Рыхлые щеки, мясистый дрожащий подбородок, обесцвеченные волосы почти до плеч, светлые глаза и особый прищур, чем-то напоминающий прищур Сашиной мамы…
Юра говорил, что Валиных родителей здесь нет. Если бы не эти слова, то Саша решила бы, что Валю к груди сейчас крепко прижимает ее родная мама.
Остальные в молчании столпились в центре, глядя на притихшую Валю и рыдающую девушку. Сашу до сих пор никто не заметил.
– Живая, живая… – повторяла девушка, целуя Валины щеки. – Боже ты всемогущий, живая… Я уже думала…
– Еще бы, думала она. Только я один и искал, да? – спросил Юра.
– Нет. Мы уже вер-рнулись. Ночь почти, скоро спать. Ушла и ушла. А вода пр-рибывает, между прочим. Опасно по темноте ходить, – раздался из угла ленивый голос. Еще одна девушка, короткостриженая и сплошь состоящая из углов, хмурая и худая.
– А оставлять ребенка в тоннеле не опасно?! – рыкнула полная девушка, исподлобья глянув на столпившихся людей. И тут же вся ее злость растаяла без следа. – Я хотела пойти, но они не пустили…
– Куда ж тебе с ногами-то твоими, – фыркнул Юра. – Мил, да ладно. Все ведь хорошо.
– Никогда больше не уходи, ты поняла меня? – встряхнула девочку круглощекая Мила, вглядываясь в бледное лицо. – Ты хоть знаешь, как я переживала? Как боялась?! Воды все больше, на улице ливень, ты же могла утонуть. Боже… И этот свитер, что это такое?
– Это ее спасительница одела, – ответил Юра, стягивая джинсы. Под ними обнаружились насквозь мокрые спортивные штаны. – Это не я Валю нашел. На нее наткнулась новенькая, Саша. Она и свитер отдала, чтобы Валька не замерзла.
– Новенькая?.. – неприязненно спросила угловатая девушка, что сидела в углу на продавленном диване. Саша вздрогнула от ее скрипучего голоса. – Новенькая?!
Все разом посмотрели на Сашу.
Она почувствовала, как щеки заливает румянцем, и успела неловко обрадоваться тому, что в тусклых отсветах керосинки ее лицо кажется всего лишь очередным смазанным пятном, не более.
– Эм… Привет? – едва слышно сказала Саша и растянула одеревеневшие губы в улыбке.
– Еще одна голодр-ранка, – фыркнула угловатая девушка. Казалось, неприязненность исходила от нее волнами.
– Жень, – одернул Юра, – прекращай. Она вообще-то Вальку спасла.
– И? Чё мне тепер-рь, плясать?
– Могла бы просто сказать «спасибо», – не удержался Юра. – Вы что-то быстро вернулись и уселись задницами на матрасы, пока Валька бродила по тоннелю, замерзая. И только Саша…
– Спаси-ибо! – пропела Женя и выругалась. Сумрачного света едва хватало, чтобы разглядеть короткий ежик волос и матовые глаза, в которых слабый свет исчезал, будто растворяясь в черноте зрачков. Женя скрестила на груди руки и отвернулась.
– Не обращай на нее внимания, – посоветовала полнощекая Мила, вытирая слезы. – Она у нас диковатая. И прости, что я так… Просто переволновалась. Спасибо тебе, что Валю привела.
Она подхватила девочку на руки и подошла к Саше, протянув ей свободную ладонь. Саша осторожно пожала ее, натянуто улыбаясь новой знакомой:
– Да ладно вам. Чего мне, мимо надо было пройти?..
Женя фыркнула. Саша уже и не сомневалась, что они не подружатся.
– Ну что ж, добро пожаловать в гнездо, – произнес низенький паренек с встопорщенными волосами, чуть придвинувшись к ним. Едва глянув в его искрящиеся глаза и заметив широченную улыбку, Саша догадалась, что с ним общаться будет легче всего. – Я – Костя, лучше просто Костик. Можно сказать, самопровозглашенный лидер всего это сброда.
– Само-пр-ро-воз-гла-шенный! – противно заржала Женя. Она сильно картавила, растягивая звук «р», отчего ее слова трудно было понимать. – И самый…
Словцо для Кости она выбрала покрепче, и Саша едва слышно хмыкнула, но Костик будто ничего и не заметил:
– Правда, спасибо тебе. Не знаю, как бы мы жили без Вальки, но она – тот самый вечный двигатель, что постоянно тащит нас вперед. Ты молодчина.
– Я сейчас со стыда сгорю, – честно призналась Саша. – Ладно вам, нормально… Так, значит ты – Мила, ты – Костик, эта барышня в углу – Женя…
– Р-рот заткни, – посоветовала Женя. – Или я помогу.
– Жень, – выдохнул Костик. – Она-то тебе чем не угодила?
Женя еще раз фыркнула из угла, но ничего не ответила. Саша решила, что разумнее будет не встревать в споры, потому что наэлектризованная Женя, то и дело приглаживающая колючие волосы, явно хотела не просто перекинуться парочкой злобных фраз, а развязать кровопролитную войну.
– С Валей мы познакомились в тоннеле… – Саша обвела странную компанию взглядом и остановилась на долговязом пареньке, который стоял за спинами, глядя на Сашу едва тлеющими угольками глаз. – А ты?..
– Он Егор, – ответил Юра из-за трансформатора. – Немой. Но дружелюбный.
Егор скупо кивнул и помахал костлявой рукой. Лицо его осталось пустым и бесстрастным. Саша кивнула и помахала в ответ. Егор тут же едва заметно отступил в тень.
– Вот такая у нас странная компания, – подытожил Костик. С каждым новым словом его улыбка становилась все шире. – Если не запомнила чье-то имя, не стесняйся переспросить. Привыкнешь со временем. Ты вообще надолго или как?
– Или как, – Саша против воли улыбнулась Костику. Невозможно было хмурить лоб или настороженно молчать, глядя в его раскосые веселые глаза. – Мне надо домой.
– А зачем ты сюда вообще тогда пришла? – спросила Мила, ласково прижимая осоловелую Валю. Девочка редко-редко моргала длинными ресницами, ее голова то и дело клонилась к широкому Милиному плечу.
– Честно говоря, я не помню, – Саша чуть скривилась. – Я проснулась в бетонном кармане, Юра его так назвал. И… И все.
– Вообще ничего не помнишь? – переспросил Костик.
– Вообще. Я шла со школы, потом встретила женщину, которая попросила ей помочь, мы побежали к ее мужу, у него сердечный приступ, и… Все. Просто чернота. Мы хотя бы в городе?
Обитатели гнезда переглянулись.
– Что?..
– Не совсем, – Костик взял на себя роль переговорщика. – Километров двадцать-тридцать от города, карман еще чуть дальше. Ты точно ничего не помнишь?
Саша покачала головой. Всю дорогу до гнезда она пыталась наскрести хоть какие-то воспоминания, но все было напрасно. Обиженно заныла сломанная рука, которую Саша осторожно придерживала пальцами.
– Значит, оставаться ты не собираешься? – еще раз уточнил Костик.
– Оставаться? Тут?..
– Ага. Мы здесь давно живем, – объяснила Мила. Ноги ее студенисто дрожали. – Все, кроме Вали, когда-то ушли из дома и нашли приют здесь, в коллекторах. Это – наше гнездо беспризорников. Бродяг. Идти нам все равно некуда, так что…
Саша молчала. Она разглядывала чумазые лица в росчерках золы и пятнах грязи, обветшалую одежду, которую будто бы стянули с чужого плеча… Они и правда были беспризорниками или бродягами. Обыкновенными чумазыми и голодными людьми, которые нашли спасение в коллекторах.
Эта новость ударила Сашу по голове. А чего она ожидала? Что все они просто свалились с неба, чтобы помочь ей спастись из затопленных тоннелей?.. Нет. Это их дом.
Гнездо.
– Тебе точно надо наверх? – спросила Мила, глядя на Сашу особым взглядом, заботливым и чутким. Саша, едва наткнувшись на этот взгляд, будто бы приросла к нему, прикипела, не в силах сдвинуться с места. Тепло прорастало в душе слабыми ростками. – Если хочешь, то оставайся с нами. Тут спокойнее, чем сверху, на земле…
– Я бы с радостью, но… – Саша как загипнотизированная смотрела в глаза, наполненные участием. – Но мой папа послезавтра уезжает из города на вахту, времени почти не осталось. Он будет работать полгода на севере и, если ему понравится, останется там навсегда.
– А вы с мамой?..
– Они в разводе. А я… Куда я поеду без матери? Мне нужно увидеться с папой, мы должны были встретиться завтра, после школы. Мне правда надо наверх, очень-очень.
– Выведем, – кивнул Костя и указал на Сашину руку. – Что, болит?
– Да. Кажется, я ее сломала.
– Давай помогу, – откуда-то сбоку вынырнул Юра, в руках он сжимал несколько палок и проржавевших арматурин. – Сделаем шину…
– У нас где-то были бинты, – засуетилась Мила, укладывая спящую Валю на заскорузлый матрас. Девочка чуть приоткрыла рот, посапывая, лицо ее смягчилось.
– Рана открытая? Воду кипятить? – спросил Костик, осторожно приподнимая Сашину руку. Саша замотала головой:
– Нет, закрытый…
– Хорошо. Но придется немного потерпеть, – предупредил Юра, примеряя найденные палки к ее руке. Саша стиснула зубы.
– Ну надо же, засуетились, – фыркнула Женя подходя к ним. – Вылечим, спасем… Молодцы!
– Заткнись, – попросил Костик. – Лучше бы помогла.
– А что, я могу. Давай, впр-равлю.
– Не надо! – пискнула Саша.
– Не бойся, никто ей не даст трогать твой перелом, – успокоил Костя, прикладывая шину к руке. – Мил, где там твои бинты?
– Да иду уже!
Спустя полчаса Сашина рука была не только туго примотана к импровизированной шине, но еще и висела на повязке. Саша наконец-то сняла с себя мокрую одежду и переоделась в чье-то вонючее тряпье, толстое и крепкое. Женя и тут не сдержалась – буркнула, что они теперь еще и шмотки будут тратить на эту дуру.
Саша же, бледная и взмокшая от боли, только слабо улыбнулась бродягам:
– Спасибо… Уже лучше. Ну, и когда пойдем к выходу?
– Уже ночь, – ответил Костик, глянув на механические наручные часы.
– Постой… Покажи-ка.
– Кого, часы? – Костик развернул руку запястьем к Саше. Она осторожно коснулась пальцами мутного циферблата, провела по металлическому браслету:
– У моего папы точно такие же… Точь-в-точь.
– Потому что они крутые, – Костик провернул кисть, позволяя часам чуть сползти. – Даже под водой работают. Так вот, ночь. Надо перекусить, или я сдохну от голода. Идти нет смысла. Это долго и…
– Очень долго?
– Да, – вмешался Юра, сидящий на полу. – Почти сутки.
– Сколько? – выдохнула Саша, оборачиваясь к нему. – Сутки?!
– Нет, мы можем отвести тебя к запаянным люкам, повизжишь там, может, кто-то и услышит, – вставила Женя. – Если бы нашелся путь кор-роче, мы сказали бы, а?
– Но это же… Это канализация, обычная канализация. Должны быть выходы!
– Эй, ты вообще слышишь? Или мозгов нет?!
– Жень… – выдохнул Костя с таким видом, будто этот выдох давно стал его коронным. – Но вообще, хоть это и свинство, она все же права: недавно все люки или заварили, или закрыли навесными замками, не сломать. Мы знаем только пару выходов, но они на другом конце города. Надо пройти через всю канализацию.
– Тогда я пошла, – Сашино лицо окаменело. – Ребят, серьезно, если я не успею увидеться с папой, он улетит… Я не могу столько ждать.
– Ты можешь пойма сама, – кивнул Костик. – Мы объясним, нарисуем дорогу. Но это трудно даже с картами, почти нереально… Может, лучше все-таки с нами?
– Я никуда не пойду! – взвилась Женя перед ними, напружиненная и взбешенная. Ее матовые глаза заволокло холодом. – Мне и здесь отлично! Мы недавно делали вылазку за едой, у нас все есть. Я не хочу из-за какой-то…
– Это не «из-за какой-то», – вмешался Юра. – Ты давно в тоннель-то выходила, а? Нет? Так выйди и посмотри.
Женя исподлобья глядела на него.
– Выйди, выйди. И посмотри внимательно. Воды уже по пояс, и она все прибывает. Сама говорила. Нижние ступеньки почти затопило. Если дожди будут и дальше, то мы просто уйдем под воду.
– Не уйдем! Лестница высокая.
– Ты хочешь остаться тут, в этой тухлой комнате? Как в клетке?.. – влезла Мила. – Если и правда воды все больше, то нам лучше перебраться в другое гнездо.
– И оно – о, совпадение! – там, куда надо вести эту… новенькую, – выплюнула Женя. – Как удачно! Вы ведь не можете выставить ее в тоннель, потому что она выловила из воды вашу дебильную Вальку. Идиоты!
Саша чувствовала, как в груди поселяется дрожь от обиды. Но молчала, закусив губу. Лишь выдохнула коротко:
– Почему ты так, а? Я ведь ничего…
– Потому что я знаю тебя лучше, чем ты сама, – процедила Женя.
– Жень, – оборвал Юра, и та сразу же сникла.
Саша переспросила:
– Ты… Меня знаешь? Откуда? Мы были знакомы?
Женя отвернулась, не собираясь продолжать беседу. Она отошла к своему прогнившему дивану, сгорбленная и мослатая, а потом и вовсе затихла там, с ненавистью поглядывая на Сашу.
– В общем, я предлагаю перебраться, – сказал Костик. – Под утро соберем вещи и пойдем ко второму гнезду, оно выше, и там не должно быть воды.
– Переходы могут быть затоплены, – напомнила Мила. – Нам же придется спускаться вниз…
– Не думаю, – отозвался Юра. – Там переборки, уровни… Где-то и правда может стоять вода. Но, я думаю, доберемся. Там спокойнее.
– Да я вообще не против, – пожала плечами Мила. – Давайте перебираться. Если лестницу затопит…
– Отлично. И по пути забросим Сашу наверх. Договорились?.. Жень?
