Ирина Михайловна Кореневская
Качели времени. Мама!
Глава двадцать седьмая. Из жалости я должен быть суровым
– Что тебя смутило, Оксинт?
– Пойдем с самого начала. Ты уверен, что Евгений попадется на эту удочку и действительно пойдет туда, куда ты хочешь его выманить? Как вообще ты собрался действовать?
Томас приступил к объяснению. Оказывается, функционал бусинок, если можно так выразиться, более обширен, нежели я мог себе представить. С их помощью мужчина послал дядюшке страшное видение, но оказалось, что они же помогут ему проникнуть в разум Жени, выдать чужие желания за его собственные. Нет, это не аналог заклятия «Империум» из одной земной сказки. Однако очень похоже.
– Евгений ведь говорит, что понять цель его очередного путешествия помогает внутренний голос. – заметил Том. – А бусинка позволит мне выдать себя за этот внутренний голос, который продиктует парню, куда идти. Он подумает, что его зовет интуиция и побежит как миленький.
– Да уж. Страшная вещь эти камни. – поежился я.
Ведь если так подумать, они могут стать чем-то вроде психологического оружия. Мало ли кто и что захочет кому-то внушить! А еще, мне кажется, минералы даже с ума способны свести. Человек думает одно, а вредитель нашептывает ему совершенно противоположные мысли, которые воспринимаются как его внутренний голос. Так и до шизофрении недалеко.
– Да, в определенных руках – очень страшная. – согласился со мной мужчина. – Но для нас они полезны. Ведь мы никому не хотим причинить вреда, а напротив: спасти всех от очень кошмарного будущего.
– Рад, что ты придерживаешься такой точки зрения. Следующий вопрос: уверен ли ты, что туда не свалится кто-то раньше Евгеши? Очень не хочется, чтобы кто-то пострадал. Да и чтобы он свернул себе шею – тоже не хочется.
– Уверен, малыш. Сейчас там мои бусины, и я краем глаза слежу, чтобы никто не шлялся рядом. А после нашего разговора лично туда отправлюсь и буду отгонять случайных прохожих, если они вознамерятся там появиться. Женя тоже не пострадает: я позаботился о том, чтобы его приземление было мягким и накидал туда достаточно сена.
– А если он заметит яму и обойдет ее?
– Во-первых, я ее замаскировал. Во-вторых, благодаря тем же бусинкам я приведу его прямо в нее.
– Хорошо. А он точно не выберется?
– Нет. Я принял меры.
– Надеюсь. Последний вопрос: а как быть с родителями? Они наверняка забеспокоятся, будут звонить ему…
– Оксинт, ты гений! Я совсем забыл, что у вас есть арновуды. Надо вывести из строя его аппарат. Как это сделать, учитывая, что ваша техника почти никогда не ломается?
– Я могу пробраться к нему в комнату ночью и отключить прием сети. – неожиданно даже для самого себя высказал я идею.
– Снова снимаю шляпу перед твоей гениальностью. Ты точно сможешь это сделать? Или же лучше я займусь решением вопроса?
– Нет. Он может тебя услышать, да и собаки не пропустят чужака. А вот я хожу бесшумно, да и в случае чего всегда смогу найти оправдание своему пребыванию в гостевой комнате.
– Действительно. Что же касается твоих родителей – просто выскажи предположение, что Евгений наверное занимается тем, что помогает кому-то. Или вообще уже отправился в очередную эпоху. Думаю, такое объяснение их удовлетворит.
– Вероятно. Он же и сам говорил, что перемещается сразу после того, как выполнит задание.
– Вот именно. Жене придется провести ночь в яме, но это не страшно, у вас тут тепло. А утром, когда вы улетите, я его вытащу и объясню, почему ему нельзя оставаться рядом с вами.
– Ты расскажешь ему правду?
– И покажу. Он умный парень и знает, что со временем не шутят. И, думаю, смоется куда-нибудь еще до вашего возвращения. Надо было сразу говорить в лоб, но я надеялся, что он понимает намеки…
– Они у тебя слишком тонкие, а в нашем роду изящностью мысли никто не отличается.
Томас фыркнул и кивнул. Потом показал в сторону дома.
– Тогда, Оксинт, на этом все. Ты выводи из строя арновуд вашего гостя, я же пойду караулить яму.
– Завтра утром я пойду с тобой. – хотя я уже больше верил в то, что Том не причинит вреда Евгеше, хотел лично в этом удостовериться.
– Я не стану препятствовать.
Пожелав ему спокойной ночи, дважды гений в моем лице, удалился в свою опочивальню. То, что мужчина не запретил мне завтра идти с ним и проследить за тем, как Евгеша ухнет в яму, доказывало, что он не причинит ему вреда. Но удостовериться не мешало.
Подходя к дому, я посмотрел в окна спальни и увидел родителей. Они о чем-то говорили. Интересно, о чем именно? Впрочем, у меня есть камень, и я могу незримо поприсутствовать при их беседе. Вдруг они беседуют о Евгении? Сев на крыльцо, я достал минерал.
– Иксион, меня тревожит твой гость. – произнесла мама.
Я возликовал. Вовремя я решил узнать, что происходит в родительской комнате. Я замер в ожидании ответа папы. Однако отец не спешил говорить. Он уставился на волосы, которые мама расчесывала перед сном, и словно завис.
– Милый. – мама улыбнулась, и помахала рукой перед его глазами.
– А? – отец вынырнул из воспоминаний.
– Твой гость, Евгений… Он вызывает у меня беспокойство.
Мама подробно поведала, что ей кажется странным, а я порадовался. Да, она явно сейчас не влюблена в нашего гостя и даже считает его опасным для нас. Спасибо Томасу – это благодаря ему удалось добиться такого эффекта.
– Я понимаю твои опасения. – произнес отец. – Поведение Евгения действительно выглядит странно. Но я думаю, тут нет ничего такого…
Отец предположил, что Женя уже знаком с нами будущими и его нынешние странности связаны с тем, чтобы не ляпнуть лишнего или не изменить ход истории. Честное слово, если бы я не знал, кто делает Евгешу странным в глазах родителей, я бы и сам поверил в это. Мама вот поверила.
– Может быть. – задумчиво кивнула она. – Это и правда многое объясняет. Но почему он просто не сказал нам об этом?
– Кто его знает? Может, думает, что нельзя. Александр, будучи агентом Хроносов, тоже не слишком распространялся о своих приключениях. В любом случае, я верю Евгению. А если вспомнить, как сильно он мне помог, когда нас похитил Гедеон… Он мне тогда жизнь спас.
– Хорошо, милый. Думаю, ты прав.
– Но если тебе неспокойно, мы можем подыскать ему место в гостевом доме…
– Не нужно. Я испытывала тревогу, но ты меня успокоил. Пусть мальчик остается. В конце концов, он нам не чужой – наш потомок, и дядя нашим детям одновременно. А родственников в гостевой дом мы отселять не будем!
Я расстроенно вздохнул. Ну вот! Папа убедил маму, что все в порядке. И этим перечеркнул все наши с Томасом труды. А ведь как было бы славно, если бы парня отселили! Хотя сомневаюсь, что мама кардинально поменяла к нему свое отношение. Думаю, она еще будет к парню приглядываться, и вряд ли с первого же взгляда завтра влюбится в Евгения. А вот кстати и он. Интересно, слышал ли дядюшка разговор родителей? Пришел-то он с их стороны. Я поспешно спрятал камень в карман.
– Не помешаю? – спросил Евгеша.
– Неа. Садись.
Я отодвинулся, освобождая для него место. Надеюсь, с разговорами Женя приставать не станет. Однако он так на меня уставился, что я понял: надежда скончалась, не приходя в сознание. Парень поинтересовался, рассказывал ли отец, как они познакомились. Я отрицательно покачал головой, а он стал вспоминать, что папа тогда был в моем возрасте и они оказались не в самой простой ситуации.
Это я уже знал. Дальше Евгений сообщил, что будучи на тот момент не самым хорошим человеком, все равно постарался помочь моему отцу, защитить его, даже не зная, что они родственники. Говорил что-то об инстинктах, а я все никак не мог понять, к чему мне эта информация.
– Зачем ты мне об этом рассказываешь? – спросил я.
Женя удивленно посмотрел на меня и покачал головой.
– Да к тому, что первостепенная задача любого взрослого, если он оказался рядом с ребенком, попавшим в беду – оказать ему всю возможную помощь. Даже если это не твой ребенок. – слово в слово повторил он то, что ранее сказал Томас. Я даже вздрогнул, но парень вроде этого не заметил. – Оксинт, я вижу, что тебя что-то гложет. И если ты не можешь по этому поводу обратиться к родителям – я готов тебе помочь.
– Да я не…
– Подожди, пожалуйста. Я не требую, чтобы ты открылся прямо сейчас. Хотя иногда посторонним все рассказать проще, чем родным. Но уважение и доверие надо заслужить, и я это понимаю. Однако запомни, пожалуйста: я к тебе очень хорошо отношусь, и зла тебе не желаю. И готов помочь без осуждения и чтения нотаций. Запомни это, пожалуйста. Ладно?
– Угу. Но мне спать пора. Спокойной ночи, Евгений.
– Спокойной ночи, Оксинт.
Я поднялся и пошел в дом, а Женя остался на крыльце. Меня обуревали смешанные чувства. Сначала Евгеша меня напугал, повторив те слова, которые я слышал от Томаса. Правда, звучали они в его исполнении более искренно. Но я на секунду вдруг подумал: а что если он подслушал тот наш разговор? Хотя нет, Том бы это не допустил. Энергетически он более развит, чем дядюшка.
Но потом Евгеша даже тронул меня, когда предложил свою помощь. Жаль только, что он ничем не сможет нам помочь. Даже напротив: станет источником огромного несчастья нашей семьи. Вспомнив о том, что может случиться по его вине, я тут же перестал испытывать к парню любые положительные эмоции и решил, что точно не стану с ним откровенничать. Пусть Томас расскажет ему, что натворит Евгений в итоге.
Кстати, а почему для этого надо выжидать целые сутки? Он может просто выманить его завтра из дома и поговорить. Думаю, дядюшка, если он и правда поверит в то, что может случиться, не станет оставаться тут ни секунды, и вообще смоется сразу же после разговора. Надо будет спросить об этом у Тома.
– Ты вернулся, солнышко? – в мою комнату заглянула мама.
– Ага. – улыбнулся я ей.
Она села у моей кровати, такая родная и любимая, такая дорогая для меня. Как мне страшно понимать, что я ее потеряю. И еще страшнее – знать, что это случится не когда-то в гипотетическом будущем, а совсем скоро.
Но я постарался отогнать от себя такие мысли. Во-первых, незачем отравлять быть может последние счастливые дни тем, что потом придется испить сполна. Во-вторых, сейчас мне нужно сосредоточиться на том, чтобы не уснуть, но притвориться спящим. А когда мама уйдет, я смогу заняться арновудом нашего гостя.
Так что вскоре я уже лежал с закрытыми глазами и изображал ровное дыхание. Мама посидела возле меня еще немножко, поправила одеяло и коснулась губами моего лба, а потом ушла. Я же подождал несколько минут, а после прокрался в комнату Жени и замер на пороге. Все-таки он и правда тронул меня своей речью. Жалко даже, что придется посадить его в яму. Однако это малая плата за то, чтобы не случилось всего, что может произойти по его вине. А раз так, то как говорится в одной пьесе: из жалости я должен быть суровым8.
Глава двадцать восьмая. Шалость удалась
Моя ночная вылазка прошла успешно и теперь Евгений, даже при всем желании, не мог бы никому позвонить. Перед сном я связался с Томом при помощи камня и поинтересовался, почему он сразу не может побеседовать с Женей, не выдерживая его, как шашлык в маринаде, целые сутки в ловушке. Ответ меня удивил.
Оказывается, мужчина постоянно проверяет при помощи своего камня, как будет развиваться мое будущее. Он напомнил о том, о чем постоянно говорит Даниил. Время – материя хрупкая и даже совершеннейшая, на наш взгляд, мелочь, может изменить его ход до неузнаваемости. Поэтому практически каждый день Томас смотрел, как складывается моя судьба в будущем.
И в один далеко не прекрасный момент он увидел то, что потом пришлось лицезреть и мне. Мамы нет – но и папы тоже, а мы с сестрой живем на Земле. Мужчина встревожился и решил посмотреть, что и когда пошло не так. Он путешествовал назад в истории и понял: все изменила любовь, которая зародилась между Женей и мамой. Следовательно, нужно держать Евгения от нас подальше.
– Твоя изменившаяся судьба не повлияла бы на существование Вселенной, только на вашу с братом жизнь… Но я подумал, мальчик мой, что хватит с тебя и тех страданий, которые тебе уже известны. Незачем отбирать у тебя все. Поэтому решил помочь всем, что в моих силах.
Эти слова меня тронули. Все же Том заботится не только о себе, как я думал поначалу. Впрочем, еще неизвестно, как бы я себя вел на его месте. Живешь себе, не тужишь, рядом родные и любимые люди… И вдруг узнаешь, что всего этого, да и мира в целом, может не стать по вине какого-то мальчишки еще до твоего рождения! Очень может быть, что я тоже боролся бы за свою жизнь как мог!
Однако я отвлекся. Итак, Томас узнал, что моя судьба может кардинальным образом измениться. И, хоть его будущее останется прежним, решил обо мне позаботиться. Для этого он стал наведываться в другие времена и приглядывать за Евгением. Поначалу он хотел предотвратить его путешествие к нам, чтобы и вовсе с ним не возиться. Но не мог этого сделать – он же не всемогущий, да и переносят парня не Хроносы.
– Так что в итоге он тут оказался. А я еще и сплоховал. Увы, я не разведчик, поэтому твой дядюшка несколько раз меня замечал. Так что, думаю, если я просто завтра к нему подойду с предложением поговорить, то и по морде могу получить.
Я засомневался в том, что Евгеша прямо так с ходу зарядит в лицо незнакомому человеку. Он и в прошлой-то версии себя, которую, кстати, я помню уже хуже, чем раньше (вот оно – влияние временной материи!) не производил впечатление человека, способного кому-то врезать. Нет, я вовсе не имею в виду, что дядюшка слабак и трус. Просто он и словами мог задеть человека похлеще кулаков.
Новый Евгений выглядит, конечно, несколько внушительнее, да и сила в нем ощущается. Но в то же время он спокоен, адекватен, так что вряд ли начнет разговор с мордобоя. Впрочем, Томас прав в отношении того, что парень вряд ли станет его слушать. Наверняка мужчина со своей физиономией уже изрядно надоел Евгеше, как и мне. А потому тот скорее пошлет его подальше, чем к нему прислушается.
– Но как же ты собрался говорить с ним после ямы? – удивился я. – Или надеешься, что пробыв сутки в ловушке, он станет более к тебе лоялен?
– О нет, мой мальчик. В сказки я давно не верю. – усмехнулся мужчина. – Но когда он будет сидеть на одном месте, мне будет легче рассказать и показать Жене при помощи бусин то, что случится. А потом я предложу ему прислушаться к собственной интуиции. Она-то и подскажет, что я не обманываю парня. Заодно он поймет, что я ему не враг.
– Томас, а может, камни все же ошибаются? Или показывают лишь один исход из возможных? Может, мама останется жива, Евгеша в нее не влюбится и все будет хорошо? Ведь бывает так, что все ошибаются! И будущее – это не одна определенная линия, а лишь вариант из бесконечности возможных. А?
Хотя я уже смирился с тем, что мамы не станет, во мне все еще жила надежда. То самое «а вдруг», которое есть, я уверен, у любой гуманоидной формы жизни. Может, я прав и ничего того, что я видел, не случится? Но тут я наткнулся на взгляд Тома и понял – нет. Ответ будет отрицательным. В его глазах стояли слезы, и он не спешил говорить. А когда все же начал, то делал это, тщательно подбирая слова.
– Мой хороший мальчик, я хотел бы ответить утвердительно. Мне больно и трудно гасить надежду в твоем сердце, я понимаю, как страшно тебе это слышать и ощущать. Но если я сейчас обнадежу тебя, не имея на это никаких оснований, в будущем тебе будет гораздо больнее. Увы, Оксинт, ошибаются только люди, но не камни. И из всех возможных исходов они показывают единственно верный. Я знаю, как больно тебе это слышать. Ты невероятно сильный паренек, и сложно представить, как ты это все переносишь. Но помогать тебе ложью я не стану. Я к тебе привязался за это время и всем сердцем желал бы тебе счастья. Потому и не скажу то, что ты так хочешь услышать. Ведь потом это может и убить тебя. Я не хочу этого.
Я кивнул и, попрощавшись, закончил наш сеанс связи. В очередной раз горло сдавила тоска – и нет, это не преувеличение. У меня теперь часто возникало ощущение, что в глотке застрял камень, из-за которого мне сложно не то, что глотать – даже дышать. И я знаю, что это ощущение возникает, когда мне плохо морально. А сейчас мне настолько плохо, что словами не описать.
Недавно я прочитал такое мнение, будто бы в детстве потерю родителей переживать легче. Ребенок якобы чувствует иначе. Интересно, почему? Вроде бы душа и сердце у меня те же, что у взрослого человека, только менее «потасканные», как выразилась бы Александра. Так почему же я должен чувствовать иначе? От чего мне должно быть легче? От того, что я не понимаю произошедшей трагедии, как было написано там же? А я дурачок, что ли? Конечно же это понимание есть и у детей.
Скажу даже больше: это страшно, а не только горько и грустно. Да, чем дольше с нами родители, тем больше мы не мыслим свою жизнь без них. Но когда ты ребенок, то в принципе жизни без них не знаешь. У взрослого человека есть работа, своя семья, собственные дети. У меня есть только родители и сестра с братом. Так что когда ребенок лишается одного из родителей – он лишается половины своего мира, половины своей жизни. Это ничуть не легче. Просто некоторые взрослые почему-то считают, что дети меньше ощущают и понимают. Почему? Я не знаю. С годами можно нажить болезни, долги, врагов и опыт. Но чувства с нами с пеленок.
И спасибо Томасу за то, что в последнее время, кажется, он это понял. Поначалу он тоже не слишком уважительно относился к моим эмоциям. Сейчас же потихоньку начинает осознавать, что перед ним такой же человек, и нет у него никакого преимущества в том, что он просто старше меня в данный момент. Это вообще не его заслуга.
Сейчас Том действительно поддерживает меня и, так как делает это с уважением, его общество меня уже не так тяготит. А известие о том, что он беспокоится о моем будущем, проверяет, что там творится, да и желает помочь, хотя нынешняя ситуация никак ему не навредит, повысило мою к нему лояльность в несколько раз. Все-таки он лучше, чем мне казалось.
Едва я успел додумать до конца эту мысль, как меня одолел сон. Однако пребывать в объятиях Морфея пришлось недолго, и вскоре будильник мелодично пропел подъем. Проклиная все на свете, с закрытыми глазами я поплелся к умывальнику. Пора уже завязывать с ночными бдениями: в последнее время мне совершенно не удается выспаться.
То не могу уснуть от горя и страха, то разговариваю с Томасом – лично или мысленно. Или вот, как сегодня, ломаю дядюшкину технику. А утром приходится вставать в школу. Но ничего, надо потерпеть еще немного. Сегодня мне вроде бы не надо чем-то заниматься ночью, а завтра мы улетим на Нибиру и там никто не помешает выспаться как следует.
Однако организм не хотел терпеть – он мечтал лишь о том, чтобы снова оказаться в постели и задержаться там примерно до полудня. Конечно, можно было бы попросить родителей снова оставить меня дома отсыпаться. Но нельзя постоянно так делать, да и отставать в школе мне бы не хотелось. Тем более папа и мама обязательно заинтересовались бы, почему их ребенок не спит по ночам. А им такая информация ни к чему.
Поэтому я быстро привел себя в порядок, и вышел к столу, за которым уже собралась вся семья. Отец спешно завтракал, да и сестра подгоняла меня. Обычно мы ходим в школу вместе, но сегодня мне надо было от нее отвязаться, чтобы проследить за тем, как Томас заманит в ловушку Евгения. Поэтому я придумал, что хочу зайти записаться в фотокружок. А он находится в другой стороне от школы. Александра поверила и улетучилась следом за папой. Я же подумал, как мне повезло, что сегодня у меня уроки начинаются позднее. Иначе сестра бы меня пинками в класс загнала. Да я и сам прогуливать не люблю.
Но все удачно сложилось. Поэтому вскоре я уже прощался с мамой до обеда, поправляя на плече школьную сумку. Для конспирации, выйдя из дома, я прошел метров двести в сторону, где находится досуговый центр. Но оказавшись в кустах, тут же свернул на другую дорожку и вскоре уже встретился с Томасом. Тот поздоровался со мной кивком головы, и велел следовать за ним.
Мы пришли обратно к дому и заняли наблюдательную позицию. Мужчина закрыл глаза и я понял, что ему сейчас лучше не мешать. Примерно через десять минут на крыльце показался Евгений, и последовал по направлению к главной улице. В этот же момент Том открыл глаза, и мы вместе последовали за дядюшкой.
Парень уверенно двигался к окраине, а мы перебежками двигались за ним. К счастью, Женя не оглядывался, иначе мог бы нас увидеть: не только Томас не обладает навыками разведчика. Хотя дедушка Антей учил меня основам маскировки, я не слишком далеко ушел в их освоении от своего подельника.
Наконец, город остался позади, и тут нам пришлось сложнее. Все-таки в открытом поле особо негде спрятаться. Пришлось падать в пшеницу и преследовать Евгешу таким образом. К счастью, продолжалось это недолго, а то колосья мне уже весь нос исщекотили и я едва сдерживался, чтобы не чихнуть.
Парень вдруг взмахнул руками и провалился под землю. Я было рванулся к нему, но Томас, явно ожидавший подобной реакции, схватил меня за воротник. Я оглянулся и кивнул, после чего он убрал руку. Итак, шалость удалась.
