Ирина Аркадьевна Алхимова
Власть камня
Глава 21
Астальдо (Отважный) нравились большие строения. Всем прочим зданиям он предпочитал дворцы с роскошной отделкой и богатыми интерьерами. Только там он чувствовал себя истинным владыкой, хотя не мог, да в общем-то и не хотел иметь настоящих подданных. Ему было достаточно поклонения от «еды». «Еда» заискивала перед ним, угодливо смотрела в глаза, сгибалась в три погибели, просто умоляя ее отведать. Это приносило удовлетворение, надолго утоляло голод и даже немного возбуждало. Чем кровавее была трапеза, тем большее удовольствие она доставляла.
Но обеспечить подобную рабскую покорность местного населения могли только илфирин, бессмертные древние вампиры. При всех своих невероятных возможностях представители народа диил не умели масштабно подавлять чужую волю. Чтобы насладиться свежей кровью и на короткий миг почувствовать себя всемогущим богом Астальдо приходилось прибегать к помощи этих мерзких замарашек, по-другому пока не получалось. Проблема состояла в том, что находить гнезда илфирин становилось все труднее, потому что кто-то с завидной регулярностью их истреблял.
Дворец, который Астальдо выбрал для своего сегодняшнего развлечения, оказался просторным, но немного пустоватым. Те, кто его возводил, либо решили сэкономить на отделке, либо просто имели дурной вкус. Такой лаконичный, местами даже уродливый интерьер оскорблял в Астальдо чувство прекрасного. Оставалось надеяться, что сама трапеза будет роскошной, а очередное преступление, которое он собирался совершить, достаточно громким. Своей целью на сегодня он избрал какой-то международный форум.
Звук, издаваемый движущейся лестницей, неприятно резал слух, и все же Астальдо воспользовался ею, чтобы не перемещаться. Ему хотелось немного растянуть предвкушение. В огромных безлюдных холлах нижних ярусов гуляло лишь эхо, но из основного зала доносились шум голосов и одобрительные хлопки множества ладоней. Мероприятие шло полным ходом, значит илфирин еще не пустили в ход свою жуткую каменную магию. Изобразив на своем совершенном лице снисходительную улыбку, Астальдо одним мановением руки распахнул тяжелые двустворчатые двери.
Зал для высоких собраний был ярко освещен и украшен разноцветными флагами. В конце широкого прохода, как раз напротив парадных дверей, располагался помост для почетных гостей. Астальдо замер на верхней ступеньке лестницы, чтобы присутствующая на форуме публика смогла как следует его разглядеть. Он ожидал всеобщего изумленного вздоха или хотя бы взволнованного перешептывания, но в зале снова грянул гром аплодисментов, а потом внезапно наступила полная тишина, как будто кто-то выключил звук.
Астальдо оглядел ровные ряды складных кресел. Однако это странно… Он совершенно четко ощущал присутствие множества людей, но в зале не было никого, кроме высокого темноволосого мужчины, одетого в темно-серый бархатный камзол. Вопреки всякой разумной предосторожности Астальдо медленно спустился по лестнице к помосту.
– Так это вас называют Отважным? – вежливо, почти дружелюбно спросил незнакомец, однако пристальный взгляд его светлых глаз не оставлял на этот счет никаких иллюзий. – Приходилось много сражаться, Элеф Сикил?
Астальдо быстро оценил возможности потенциального противника. Не волшебник, не колдун, ноль магии, ноль аномальной энергии. Самый обычный человек, который не представлял реальной опасности, но почему-то знал его настоящее имя…
– Сегодняшнее мероприятие перенесли? – в свою очередь поинтересовался он, не удостоив незнакомца ответом.
– Я его отменил, – охотно пояснил мужчина.
– Вот как? Вы местный губернатор или еще какой-то там чиновник?
– Нет, меня зовут Николас Холдер, я адвокат.
Озадаченный Астальдо ненадолго задумался.
– Разве у адвокатов есть особые полномочия?
– Только в исключительных случаях, а сегодня как раз такой. Но вы не ответили на мой вопрос, Элеф Сикил.
– Не понимаю, какое вам дело до моего имени, – дернул плечом Астальдо и до него вдруг дошло, что они оба говорят на древнем языке. Так вот оно что! – Если вы пришли сюда, чтобы меня остановить, то напрасно потратили время, адвокат … Холдер.
– При таком безупречном воспитании вам нужно было назваться Вежливым, а не Отважным.
– Напрашиваетесь на грубость, адвокат? – поддержал полемику Астальдо, одновременно пытаясь выяснить, где сейчас находятся остальные члены Гильдии отступников.
– Напрашиваюсь, – легко согласился его собеседник. – Если ты такой отважный, каким представляешься, сразись со мной.
Глядя на странного наглеца, Астальдо не сдержал усмешки.
– Ты не знаешь, о чем просишь, жалкий человечишко! Впрочем, я могу пойти тебе навстречу. Раз уж ты разогнал всю мою еду, то вполне сможешь ее заменить, – с этими словами Астальдо сбросил широкий черный плащ, под которым оказался традиционный белоснежный костюм диил. В обеих его руках блеснули зловещие длинные кинжалы, которыми он без малейших усилий разделывал тела своих жертв. – Трудно отказать в пустяковой услуге тому, кто так настойчиво желает смерти.
– Вижу, ты не лукавил, выбирая себе прозвище, выглядишь настоящим бойцом, – одобрительно покивал адвокат. – Но должен предупредить, что я, как и ты, только внешне похож на человека.
В подтверждение своих слов он протянул руку к скульптуре в виде зеркального шара, украшавшей основание помоста, легко проник внутрь конструкции и извлек из нее серебряный меч эльфийской работы. У Астальдо по спине пробежал холодок.
Самым разумным в этой ситуации было как можно скорее переместиться и попытаться запутать следы. В его временных убежищах никогда не было ни зеркал, ни серебряных предметов. Не то чтобы он опасался встречи с Тенью, просто давала о себе знать старая привычка. Но Астальдо назвался Отважным не из пустого бахвальства, он гордился тем, что никогда не показывал противнику спину.
– Что тебе здесь нужно? Я заключал контракт с твоим предшественником и ни разу его не нарушил.
Хозяин Зазеркалья не спеша избавился от бархатного камзола, под которым оказались короткий эластичный доспех и кожаные наручи. Его светло-серые глаза внезапно стали черными, как ночь.
– Эта планета находится под защитой моей семьи. Тебе и твоим приятелям не следовало сюда возвращаться.
– А мне плевать, чей тут протекторат! Мы не собирались колонизировать планету, просто хотели немного поиграть с «едой», – небрежно возразил Астальдо, мысленно прикидывая свои шансы на успех в поединке с Тенью. Он понятия не имел, каков истинный потенциал его противника, зато с ужасами, ожидающими магических существ за Гранью, был знаком не понаслышке.
– У тебя был шанс уйти отсюда невредимым и затеряться в просторах космоса, но ты решил вернуться. Неверный выбор.
– Не тебе судить о промысле высших созданий, грязный мутант! – злобно огрызнулся Астальдо, понимая, что тем самым отрезает себе все пути к отступлению. – Ты хоть и всеведущ, но отнюдь не всесилен, так что не зарывайся.
Бывший адвокат никак не отреагировал на оскорбление, он просто стоял, опустив клинок, и ждал. Чтобы отсечь голову от тела, Астальдо нужно было сделать всего одно встречное движение ножами, его сила превосходила обычную человеческую раз в пять, а то и больше. Однако он только сейчас осознал, что все свои навыки отрабатывал на абсолютно пассивных жертвах. Благодаря каменной магии илфирин «еда» никогда не сопротивлялась, а теперь перед ним был настоящий противник, и, судя по всему, искусный мечник.
Астальдо еще раз попытался установить связь с кем-нибудь из Гильдии и окончательно убедился, что угодил в ловушку. Хозяин Зазеркалья за его потугами наблюдал молча. Так смотрят на глупого мотылька, беспомощно бьющегося о прозрачное стекло. Астальдо весь покрылся испариной, безупречно подогнанный по фигуре белый костюм внезапно показался ему тесным.
Желая покончить с неопределенностью, антарец стремительно атаковал и попытался с первой попытки отсечь Тени руку с мечом, но тот в последний момент отступил в сторону. Развернувшись для новой атаки, Астальдо снова напал и опять проскочил мимо, даже не задев противника ножами. Бывший адвокат умел уходить от удара так виртуозно, что обманывал даже наметанный глаз сущности высшего порядка.
Это продолжалось до тех пор, пока Тень не сжалился над противником и не парировал очередной выпад. Клинки скрестились с силой, от которой у Астальдо заныла правая рука. Он взмахнул вторым ножом, заставив Тень отшатнуться, и быстро атаковал, однако несколько минут спустя стало ясно, что нынешняя ипостась адвоката просто играет с ним в кошки-мышки. Не помогали ни скорость, ни техника, ни боевая злость.
Чтобы хоть как-то уравнять шансы, Астальдо пустил в ход свой природный дар, и тут выяснилось, что побывавший за Гранью серебряный меч с легкостью поглощает все виды энергии, а его владелец совершенно нечувствителен к магии. Но разве такое возможно? В панике Астальдо беспорядочно замахал ножами, пытаясь нанести хозяину Зазеркалья хоть какой-то ощутимый вред. Результата он не добился, зато получил сокрушительный прямой выпад и едва успел прикрыться скрещенными клинками.
Теперь рубящие удары сыпались один за другим, заставляя Астальдо отступать назад до тех пор, пока он не уперся лопатками в дурацкий декоративный шар с зеркальным покрытием. Бывший адвокат внезапно опустил меч, сделал быстрый поворот вокруг оси и с размаху впечатал подошву сапога антарцу прямо в грудь. Твердая преграда за спиной Астальдо исчезла, и он как в воду опрокинулся в жидкую амальгаму, которая тут же сомкнулась над ним.
Глава 22
Инголмо (Мудрый) был голоден. В отличие от своих собратьев, ему приходилось готовиться к трапезе более тщательно, потому что он питался исключительно высокопоставленными особами. Кровь господствующего класса имела точно такую же питательную ценность, как и плебейская, просто это был его личный выбор. Питаться чванливыми, преисполненными собственной значимости чинушами доставляло Инголмо особое удовольствие. Они напоминали ему Нолдоров с планеты Антар, которую он покинул по собственной воле, нарушив тем самым все мыслимые законы.
За годы скитаний по населенным людьми и человекоподобными созданиями планетам Инголмо убедился, что практически любое общественное устройство рано или поздно порождает элитарную касту, внутри которой начинают плодиться те, кто считает себя избранными, богоподобными и незаменимыми. Прикинув собственные возможности пробиться в высшие эшелоны на родной планете, Инголмо решил, что дело не стоит тех унижений, через которые нужно пройти, чтобы заслужить теплое местечко.
Взобравшись на шаткий стульчик власти, Нолдорам приходилось денно и нощно охранять свою территорию и физически уничтожать всех, кто вольно или невольно пересекал пресловутую красную линию. Поэтому в один прекрасный день Инголмо грубо оборвал материнскую жилу, с рождения связывавшую его с Антаром, и не испытал при этом ни страха, ни сожаления. Его никогда не пугала безграничность Вселенной, и, получив, наконец, долгожданную свободу, он до сих пор испытывал чувство максимально близкое к восторгу.
Отравляло новую жизнь Инголмо только желание поквитаться с теми, кто с самого рождения измывался над ним на Антаре, вытравливая из души все человеческое, превращая его в мощную биологическую машину, способную лишь исполнять чужие приказы. За боевых ангелов диил все и всегда решали Нолдоры, поэтому Инголмо унес с собой в изгнание лютую ненависть к бывшим командирам, желание отнять у этих сущностей все, что они когда-то отняли у него. Дотянуться до своих мучителей он пока не мог, поэтому отрывался на тех, кто вершил судьбы людей на других планетах, кто желал властвовать без ограничений и оглядки на закон.
Инголмо был не в восторге от своего членства в Гильдии отступников, но обойтись совсем без поддержки не получалось. Поскольку Вселенная отказывалась покоряться одиночкам, приходилось сбиваться в небольшие стаи. Как ни презирал Инголмо своих беглых собратьев, он вынужден был учитывать их интересы. Все-таки трое диил – это не армия зомбированных бойцов в белых форменных одеждах, ради собственного выживания можно было их потерпеть.
Сейчас Инголмо направлялся не куда-нибудь, а на заседание местного правительства, которое состояло из двух десятков министров. В его планы входило досыта поесть и заодно сделать долговременный запас крови, потому что он не любил питаться в одном и том же месте несколько раз. Жаль было покидать такую перспективную планету, но иначе они рисковали засветиться. Отряды Сияющей гвардии неустанно рыскали по обитаемым секторам галактики в поисках отступников, посмевших нарушить вековые устои Антара.
Услугами илфирин с их неподъемной каменной магией Инголмо пользоваться не любил, потому что они каждую трапезу превращали в безобразную кровавую бойню. Это неизменно вызывало у него отвращение, однако брезговать их методами – означало остаться голодным. В отличие от собратьев по Гильдии, Инголмо не использовал для еды внутренние органы людей, к тому же ему претила их запредельная жестокость. Он был бы не прочь оставлять своих «доноров» в живых, но осторожность диктовала придерживаться определенных правил.
Инголмо не стал утомлять себя восхождением по лестницам, а сразу появился в зале с двойным рядом окон, занавешенных уродливыми складчатыми драпировками. Он окинул взглядом длинный полированный стол из ценной древесины … и удивленно замер. Красные бархатные кресла по обеим его сторонам оказались пусты, лишь на месте председателя сидела в вызывающей позе странная молодая особа. Инголмо перевел взгляд на ноги в винного цвета замшевых сапогах, которые девушка небрежно закинула на инкрустированную крышку стола, и невольно отдал должное искусству сапожника и матушке-природе, которая не поскупилась, создавая внешность незнакомки.
Девица была обворожительна и умопомрачительно сексуальна, даже несмотря на то, что имела темные, почти черные волосы. Ее нежная бледная кожа излучала слабое сияние, особенно заметное на фоне темной мебели. Однако само присутствие девушки в правительственном зале заседаний вызывало немало вопросов.
– Спасибо, что не стали тянуть время, я, признаться, ненавижу долгие ожидания, – непринужденно заговорила она на древнем языке приятным теплым контральто, потом неспешно сняла ноги со стола и выпрямилась в кресле премьер-министра.
Инголмо машинально кивнул, потому что за годы скитаний так и не сумел избавиться от врожденной учтивости. Он быстро просканировал окружающее пространство, потом сделал это еще раз, более тщательно, и пришел к неутешительному выводу, что угодил в классическую засаду.
– Я бесконечно рад нашей встрече, брэйрэ (молодая госпожа), но не припомню, когда именно мы о ней договаривались.
– Это, как бы помягче сказать, сюрприз, Элиан Янта. Вы любите сюрпризы?
– Не настолько сильно, – Инголмо осторожно двинулся вдоль стола, пытаясь нащупать глубину своего провала. Судя по тому, что ей было известно его родовое имя, дела обстояли паршиво. – Может быть, вы тоже представитесь? А то у вас передо мной явное преимущество.
– Меня зовут Элис Холдер, только вряд ли это вам чем-то поможет.
Действительно, перспектива яснее не стала. Красотка, у которой не прочитывалось никаких особых дарований, в присутствии могущественного мага вела себя слишком спокойно. Чего же он не учел? Где дал слабину? Элис Холдер ничем не напоминала представителей Сияющей гвардии, да и открытой агрессии не проявляла. Хотя … самыми жестокими и беспощадными на Антаре были именно Нолдоры-женщины, что и породило в душе Инголмо стойкое презрение к противоположному полу.
Он, сколько себя помнил, всегда сторонился женщин, именно поэтому испытал настоящий шок от того, что случилось дальше. Один только взгляд на Элис Холдер вызвал прилив физического влечения такой небывалой силы, что его не сразу удалось взять под контроль. Взгляд Инголмо сам собой смягчился, в нем явственно проступил острый интерес к потенциальному противнику. Элиан Янта никогда не доверял совпадениям, поэтому его неприятно удивило созвучие их имен.
Девушка невозмутимо смотрела на Инголмо очень светлыми глазами, легко прочитывая обуревавшие его эмоции. Чтобы как-то укрепить свое пошатнувшееся положение, он решился на беспрецедентный шаг. Отодвинул одно из кресел слева от председательского, сел и положил руки на стол ладонями вниз. Так все сущности высшего порядка демонстрировали свою готовность к переговорам.
– Я признаю, что оказался в невыгодной для себя ситуации, – заговорил он, открыто глядя девушке в лицо, – а также то, что нахожусь сейчас под воздействием ваших женских чар.
Элис Холдер удивленно вскинула тонкую бровь.
– Вот так просто, без всякого сопротивления?
– Видите ли, в чем дело, брэйрэ, я не имею желания биться с вами насмерть. Наверное, я случайно нарушил какие-то границы, но, поверьте, мы друг другу не враги. Врагами я считаю только Нолдоров, своих бывших хозяев. Вы ведь знаете, с кем имеете дело, поэтому поймете мое послание. Не сочтите это дерзостью, но лично я предпочел бы перевести наше предполагаемое сражение в интимную сферу. Прежде, чем вы попытаетесь меня уничтожить, хорошенько подумайте, стоит ли списывать в отходы ценный материал. Кто знает, вдруг когда-нибудь в будущем я смогу вам пригодиться?
Элис Холдер смотрела так пристально и молчала так долго, что у Инголмо взмокла спина. Он не боялся смерти, ему в общем-то было безразлично, в какой именно форме продолжать свое существование. Дух урожденного диил слишком силен и независим, чтобы просто так раствориться в небытии. Инголмо свято верил в перерождение магических сущностей, а еще он полагался на логику и здравый смысл, потому что глупо нарываться на смертельную схватку там, где можно договориться.
К несчастью, его собратья по Гильдии подобной гибкостью не отличались. На первом месте у них всегда стояли гордыня и амбиции, а это неизбежно приводило к конфликтам. Инголмо единственный из всех умел относиться к себе критично, но вынужден был тщательно это скрывать.
– Вы всегда так безжалостно правдивы, Элиан Янта? – наконец, прервала молчание прелестная Элис.
– Нет, брэйрэ, – совершенно искренне признался Инголмо, – в условиях, при которых мне приходится существовать, нет места правде.
– А вы никогда не искали для себя иных условий?
– Конечно, искал, но сущности вроде меня трудно вписаться в чужую реальность. Женские особи диил способны обитать в мирах без магии, а мужские, чтобы выжить, принуждены питаться человеческой кровью. Вампиров никто не любит, брэйрэ, их боятся и ненавидят.
Инголмо осторожно отвел ладони от поверхности стола и проверил, все ли пуговицы на одежде застегнуты. В отличие от Астальдо, который продолжал носить под плащом белый костюм диил, он сам одевался во все черное. Еще на планете Антар он возненавидел белый цвет, но поскольку плохо разбирался в ярких красках, отдал предпочтение трауру. Инголмо бестрепетно ожидал решения своей судьбы, хотя чувственное волнение не отпускало, продолжая будоражить застоявшуюся кровь. Нутром чувствуя какой-то подвох со стороны Элис Холдер, он тщательно придерживал собственную магию, чтобы случайным выплеском энергии не подтолкнуть ход событий.
– Если для вас это имеет значение, то сам лично я никого никогда не убивал, лишь пользовался услугами илфирин, – озвучил Инголмо единственный аргумент, который мог оправдать его присутствие в этом зале.
Когда их взгляды снова встретились, он моментально понял – что-то изменилось. Один вид опасности отступил, чтобы дать место другому, еще более разрушительному. В глубине прозрачных бледно-сапфировых глаз красавицы Элис теперь светилось откровенное женское любопытство.
– Вы очень нетипичный представитель вампирского братства, Элиан Янта, – сказала она и поднялась с кресла, ослепив Инголмо многоцветными переливами облегающего комбинезона. – Я предлагаю продолжить наши переговоры в менее пафосном месте. Как вы на это смотрите?
Глава 23
Лейтенант Фелан находился на посту, поэтому спать ему не полагалось. Но за трое суток, проведенных в больнице, он в общем-то неплохо выспался и теперь после десятичасовой вахты все еще был бодр и полон сил. За окнами Стеклянного дома занимался желто-оранжевый инопланетный рассвет, и чем выше поднималось воспаленное солнце, окруженное зловещей красноватой короной, тем дальше просматривалась унылая пустынная местность, в которой Лукас на этот раз оставил свой дом.
Райли часто недоумевал, каких критериев придерживается его друг, выбирая ту или иную планету. Основным условием, несомненно, была ее необитаемость. Дом-путешественник Люка пока ни разу не был обнаружен, тем не менее хозяин этого удивительного сооружения упорно тяготел к безжизненным голым ландшафтам. Он считал, что природа обладает особой мудростью, поэтому на отдельно взятой планете никогда не появятся растения, которыми некому питаться или даже просто любоваться.
Фелану не сразу удалось найти в доме вещь, о которой упомянул Люк. То, что его друг назвал колоколом, оказалось стеклянным изделием, отдаленно напоминавшим бокал для бренди без подставки. Эта форма в свою очередь была заключена в прозрачный стеклянный куб и парила в его центре, не касаясь ни одной из сторон. Райли поднял хрупкую на вид инсталляцию, которая оказалась неожиданно тяжелой, и со всеми предосторожностями перенес ее вниз в гостиную. Туда же он перебазировал из кухни запас любимого фруктового йогурта, оборудовал себе наблюдательный пункт и принялся ждать.
Когда за окнами Стеклянного дома было замечено первое движение, оранжевое солнце находилось почти в зените. По красновато-бурому песку, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, брел никто иной, как комиссар полиции Роберт Бейли. Сказать, что, увидев своего шефа на поверхности неизвестной планеты, Райли испытал шок, значило не сказать ничего. Лейтенант потрясенно наблюдал за тем, как комиссар с трудом доковылял до стеклянной стены и прижался к ней лицом, пытаясь разглядеть, что находится за зеркальной поверхностью.
По жизни Райли далеко не всегда четко соблюдал инструкции, но только не те, что давал ему Люк Холдер. Наблюдая за тем, как шеф Бейли стучит кулаками по стеклу и интенсивно шевелит губами, Фелан догадался присмотреться к нему внимательней. Отличия обнаружились практически сразу. Кто-то сумел извлечь цельный образ из его воспоминаний, но цвет глаз, волос и форма одежды сразу выдавали подделку. Потоптавшись на месте, суррогатная копия комиссара внезапно развернулась и поковыляла в сторону далекого горизонта.
В течение следующих трех часов к Стеклянному дому пытались подобраться еще несколько фантомов, среди которых были адвокат Дональд Бейкер, ныне покойный судья Маркус Грэхем и даже несчастный министр Хорнби Флеминг, которого расчленили буквально на глазах у Райли. Каким-то чудом лейтенанту каждый раз удавалось сохранять невозмутимость, хотя события последних дней едва не свели его с ума. Поскольку он не выдавал никакой реакции и упорно не желал попадаться в расставленную ловушку, поток визитеров временно прекратился.
В перерывах между визитерами Райли отжимался от пола или обходил дом в поисках возможной опасности. Больше всего его беспокоили легкомысленные стеклянные двери, которые казались очень ненадежными. Люк всегда уверял, что снаружи дом неприступен, но за годы их знакомства лейтенант так и не удосужился проверить это на практике. Он не был трусом, просто не решался переступить ту магическую черту, за которой жил и действовал детектив Лукас Холдер.
Следующая серия психологических тестов началась ближе к вечеру. Райли ждал и боялся именно этого образа, потому что, как ни крути, он действительно неровно дышал к Кэтрин Вильерс. Чаще всего им приходилось встречаться в больнице или на местах преступлений, поэтому Кэйт, как правило, была одета в медицинскую униформу. Прелестная блондинка в зеленом улыбнулась лейтенанту через стекло и приветливо помахала рукой. Поскольку Кэйт никогда так себя не вела, он снова не двинулся с места.
Она что-то долго и убежденно говорила, потом начала показывать рукой за угол в надежде, что Райли откроет дверь и бросится спасать ее неведомого пациента. Так и не дождавшись нужной реакции, женщина-двойник внезапно пошатнулась и упала на землю, изображая обморок. Даже если это шоу было устроено исключительно из любви к искусству, дешевизна приемов неприятно удивила лейтенанта. Неужели неизвестные противники держат его за дурака? Оскорбленный до глубины души Райли поглубже устроился в кресле и скрестил руки на груди.
Как только инопланетное солнце начало клониться к закату, в гости к Фелану пожаловал главный герой сегодняшнего представления. Лукас Холдер был одет в тот же роскошный средневековый костюм, в котором Райли последний раз видел его в больнице. Видимо противник тоже внимательно следил за Люком, потому что копия поражала сходством с оригиналом. Предполагаемый Лукас опустился на колено рядом с лежащей на земле женщиной и пощупал у нее пульс. Тревожно взглянув сквозь стекло на Фелана, он рукой подал ему знак открыть дверь.
Сцена была разыграна так натурально, а жест показался настолько знакомым, что Фелан невольно дернулся исполнить молчаливую просьбу Лукаса. Они привыкли понимать друг друга с полувзгляда, но человек, который находился сейчас по ТУ сторону стеклянной стены, не являлся Люком Холдером. Райли стиснул зубы и не двинулся с места.
За окнами быстро стемнело, насыщенный событиями день подошел к концу. Безымянная планета не имела ни естественных, ни искусственных спутников, свет в Стеклянном доме не горел, поэтому окружающая местность погрузилась в непроглядный мрак, в котором бесследно растворились фигуры двойников Лукаса и Кэйт. Райли нащупал пульт управления и привычно нажал несколько кнопок. На окна плавно опустились непрозрачные шторы, во всех зонах гостиной загорелись неяркие светильники. Лейтенант накрыл стеклянный куб мягким пледом и на всякий случай приготовил молоток. До дедлайна оставалось меньше двух часов.
Люку, как и следовало ожидать, достался самый изворотливый противник. Эрэ, которого на планете Антар, звали Арран Эрунэ, заставил молодого детектива побегать по галактике, потому что, в отличие от остальных, почуял ловушку заранее и успел скрыться до непосредственного контакта. Эрэ научился виртуозно заметать следы, но Холдер тоже все эти годы не на печи сидел. Они оба постоянно совершенствовались и в итоге достигли в искусстве магии определенного паритета. Люку не составляло труда отслеживать местонахождение Эрэ, а тому в свою очередь – исчезать до появления противника.
Дар Аррана Эрунэ вполне мог вызвать уважение и даже восхищение, если бы не запредельная жестокость его обладателя. Он никогда не щадил своих жертв, играл в кровавые игры по-крупному, выбирая самую заметную, самую влиятельную цель. Эрэ нравилось сеять вокруг себя хаос и панику, подрывать устои, свергать режимы. Он не просто убивал лидеров различных государств, а сталкивал между собой враждующие группировки и тщательно следил за тем, чтобы его вмешательство имело далеко идущие последствия.
Соплеменники из Гильдии отступников казались Эрэ какими-то пресными, лишенными воображения. Он не отрицал полезности братьев по крови, но втайне считал их птицами невысокого полета. Прямо сейчас ему срочно требовался отвлекающий маневр, а связь между членами Гильдии внезапно прервалась, хотя это было совершенно невозможно.
Чтобы не терять друг друга из виду и вовремя приходить на помощь, они добровольно провели ритуал, основанный на крови. Вклиниться в подобный магический альянс могла только сущность, обладающая огромной ментальной мощью, а его сегодняшнему противнику такое было просто не под силу. Теряясь в догадках, Эрэ беспорядочно перемещался, стараясь нигде не задерживаться дольше нескольких минут. Но бесконечно так продолжаться не могло, даже диил порой начинали чувствовать усталость.
Раздраженный, крайне недовольный и к тому же голодный, он взял паузу, чтобы обдумать следующий ход. Судя по глухому молчанию, даже пустоте, образовавшейся на месте кровной клятвы, никого из его земляков в живых не осталось. Прозвище, которое он принял после бегства с планеты Антар, теперь сыграло с ним злую шутку. Одинокий остался один в бесконечной вселенной. На поиски новых союзников могут уйти годы, и это сильно осложнит его теперешнее положение.
Кого же они умудрились потревожить? Откуда в медвежьем углу окраинной галактики взялась сила, способная уничтожить сразу нескольких диил? Как истинный сын Антара Эрэ обладал мощным посмертным оружием, однако он не собирался доводить дело до крайности. Пределов его магического ресурса не знал никто, даже преследователь, который не отставал ни на шаг в надежде навязать прямое столкновение. Арран Эрунэ был не прочь померяться с ним силами, но перед решающей схваткой следовало прояснить, кто еще, кроме настойчивого детектива, участвует в охоте на беглецов с Антара.
