Илья Веригин
Олени не придут
Глава 4
Когда праздничное освещение города было окончательно отключено в целях экономии, а крыши и тротуары засыпал ставший всё реже появляться в этих краях пушистый и мягкий снег, Фонд наконец собрал историческое совещание.
Под гнётом ответственности явились все, а те, кто не смог приехать лично, присутствовали на своих местах в виде голограмм – только головы и плечи, потому что основная проекция шла с коммутаторов на столах. Но стулья под такими местами не убирали, так приказывал этикет.
Несколько напольных и тихо летающих роботов-операторов, заменивших толпу журналистов, компактно и незаметно выстроились в авангарде у сцены.
Поздоровавшись с голограммами президента и премьера, а также приветственно кивнув в сторону министров и других более или менее уважаемых им гостей, Даниил Моряков поднялся на сцену. Обстановка была дружественная, но крайне напряжённая, потому что лишь немногие знали о сути предложений. Большинство же было в неведении, равно как и вся в этот час прильнувшая к экранам, летящая в аэротакси, бегущая по делам и перекусывающая на ходу аудитория. Одно было понятно точно: мероприятие такого масштаба и статуса Фонд организовывал за свою историю всего несколько раз, а значит, тема послания затронет само основание общественного устройства или экономики. А Фонд, как известно, слов на ветер не бросал. Это интриговало.
– Друзья! – именно с этого приветствия, по заложенной мамой традиции, начал сын. – Мы вместе прошли уникальный путь взросления. Мы с вами исключительные молодцы!
Сказано это было так, что все, кто слушал, самодовольно улыбнулись, а некоторые даже вспомнили пламенные речи Морякова-старшего.
– Для наших детей! – такой зарок был дан впервые собравшимися в этом зале, когда я ещё беззаботно бегал по коридорам средней школы. Такое обязательство скрепило цепями все последующие инициативы Фонда. Мы жертвовали собой, чтобы не подходящее нам настоящее превратилось в желанное будущее. И вот наконец мы можем, – он повернулся и указал на книгу, стоявшую у стены в аскетичного вида витрине, – можем сказать, что мы первые обещания выполнили! Чего мы добились? Мы добились действительно многого!
С этими словами казавшаяся оштукатуренной стена с гипсовыми украшениями за спиной оратора ослепляюще вспыхнула единым экраном со сменяющимися природными и урбанистическими иллюстрациями и цифрами достижений.
– Комфортная и безопасная среда для жизни. Улучшенная экологическая обстановка. Современная экономика. Меньше бедности, в разы меньший социальный разрыв. Больше свобод. Уверенное, смело смотрящее вперёд новое поколение, которое уже наступает нам на пятки. Многое из того, что мы с вами сделали, уже стало нормой, – он обвёл рукой членов правительства в зале. – Хотя ещё двадцать лет назад такого невозможно было представить. Но главное, – Даниил дотронулся ладонью до груди, – мы изменились сами!
Стена потухла. В зале повисла напряжённая тишина, снимая накал которой, Моряков выпрямился, гордо поднял подбородок и смело посмотрел в лицо ближнего летающего оператора.
– Но есть ещё одно дело, которое нам с вами надо сделать. Не для себя, нет! А ради наших детей и детей их детей, чтобы они могли насладиться жизнью! Жизнью на этой планете! Чтобы у них была возможность реализовать свои мечты и задумки.
Открутив крышку минеральной воды, Даниил сделал несколько глотков прямо из горлышка. Естественно, он нервничал, но прохладная влага и освежила мысль, и промочила иссохшее горло. Собравшись, опёрся обеими руками о кафедру:
– Так получилось, что наша страна обладает самыми большими в мире запасами полезных ископаемых, до сих пор обладает! Углеводороды, минералы, руда, вода. Это и наше достояние, как говорилось в одной старомодной рекламе, «достояние каждого из нас», – он поднял бутылку на всеобщее обозрение и обвёл рукой камеры, словно указав на каждого телезрителя лично, – и наш крест!
Что мы делали весь последний век? Мы безостановочно использовали все ресурсы для удовлетворения бытовых потребностей. Экономика потребления говорила нам, что ради красивой упаковки можно срубить дерево или выкопать карьер, разрушить природную экосистему на квадратном километре. В результате и все эти шрамы на коже нашей планеты, и всё более осязаемый дефицит ресурсов.
Сейчас, когда ещё не заросли проплешины от произведенных двадцать лет назад варварских вырубок в сибирской тайге, мы хотим – мы должны эту ситуацию поменять! Я очень рад, что та инициатива, о которой я буду говорить, исходит от представителей промышленности в совете Фонда, от предприятий, которые технологически и морально доросли до того, чтобы взять на себя новую ношу. Я благодарен госпоже президенту и господину премьер-министру за то, что они выслушали и как минимум не отвергли нашу позицию. Итак…
Даниил Моряков снова высоко поднял голову. Три сотни глаз из зала смотрели только на него, но он искал глаза любимой, и, когда наконец встретился с ними, все его сомнения и страхи пропали полностью.
– SmartContract – наш новый проект впервые в истории Фонда напрямую связан с внешней экономикой и политикой. Наша страна, как один из лидеров по экологичности и глубине переработки, готова задать новый стандарт для всего остального мира! Я, мы, Фонд предлагаем разрешить использовать национальные ресурсы только для проектов, двигающих человечество вперёд, – для космоса, науки, медицины… И только для производств с подтверждённым самым высоким классом экологичности А++! Всё! Ни для каких других целей полезные ископаемые нашей родины добываться, продаваться и использоваться не должны!
Зал пришёл в движение. Люди стали шушукаться, переговариваться, спорить, пока наконец не поднялся министр природных ресурсов и промышленности. Только когорта роботов-операторов стояла не шелохнувшись.
– Что вы имеете в виду под словами «не должны»?
– Полный запрет. Как внутри страны, так и в экспорте.
– Вот так на корню вырезать половину, а то и больше, экспортных доходов бюджета?! – резко вскочила сидящая рядом министр экономики. – Вы хоть представляете себе масштаб последствий?!
– Елена Викторовна, проект разрабатывали десятки лучших специалистов в своих областях, включая представителей вашего министерства, – Даниил обвёл рукой знакомые лица в зале. – Смею вас заверить, что мы все эти аспекты детально рассмотрели. Сокращение объёмов добычи, пересмотр долгосрочных контрактов на поставку, шок для бирж… Согласно моделированию, падение экспортных доходов полностью компенсируется в горизонте пяти лет.
– У этого экономического стресса есть все шансы перерасти в депрессию!
– Елена Викторовна! – более требовательно посмотрел на неё Моряков. – Мы всё рассчитали, и через десять минут на сайте Фонда появится во-о-от такой, – он раскинул руки, будто старый рыбак, гордящийся уловом, – красный баннер, перейдя по которому, любой гражданин этой страны сможет лично ознакомиться с текстом проекта и сформировать своё собственное мнение.
Услышав это, ответственный за сайты Фонда фрилансер Матвей, беззаботно снимавший с окон дома новогоднюю иллюминацию, бросился к ближайшей интерактивной панели и стал судорожно верстать большой красный баннер, которого, конечно же, пока что не было и в помине.
– В конечном счёте в нашей стране именно граждане принимают решения! – закончил Даниил.
– Хорошо, – сказала министр, не желая на фоне бесспорного тезиса вступать в открытый конфликт со столь влиятельной и уважаемой организацией. Садясь, она только прошептала так, чтобы услышали ближайшие коллеги: – Помоги нам Господь!
В зале снова начался гвалт, но поднявшаяся голограмма госпожи президента заставила тишину вернуться под его своды.
– Даниил Андреевич, мы с вами обсуждали, что у этой инициативы есть множество рисков. И, скорее, не для внутреннего рынка – предприятия у нас подготовленные, а вторсырья для, как вы говорите, «потребительских производств» хватит на сотню лет вперёд, даже при текущей 95%-ной переработке отходов. Меня больше всего смущают внешние поставки.
– Понимаю, – обменялся с ней взглядами Моряков, поблагодарив за правильную дружественную подводку. – Мы планируем выпустить на биржи новый вид контрактов. Задать новый стандарт – договоры, поставляемые по которым ресурсы могут использоваться только надлежащим образом.
– Чтобы это случилось, – покачала она головой, – нам нужна мировая поддержка – потребители, единомышленники. Вы, ваше прогнозирование, боюсь, здесь бессильны.
– Я искренне верю, что нас поддержат европейские и азиатские страны, которые, как и мы, находятся в числе лидеров. У них, как и у нас, есть чёткий запрос на подобные проекты от общества.
Голограмма госпожи президента задумчиво полистала что-то на пустом столе, повторяя действия находящейся где-то далеко хозяйки.
– Формат?
– Референдум, конечно же! Мы за то, чтобы не откладывать дело в долгий ящик и провести его уже в апреле!
Глава 5
Утреннее Средиземноморье наползало из залива на берег лёгким солоноватым туманом, который забирался под каждую складку кашемирового пледа. Это была одна из вещей, ценность которых Джанфранко Бести осознал только с появившимся к пятидесяти годам ревматизмом. Следуя так и не искоренённой привычке, доставшейся по наследству от семи живших на побережье поколений, он с наслаждением воевал с туманом, выпуская навстречу густые кольца аристократичного дыма.
Ветра не было. Тростники и древние оливы виллы стояли не шелохнувшись, только пара прогуливающихся по берегу краснозобых гагар привносила в картину хоть какое-то движение.
Она подошла незаметно сзади, поставила две чашки свежезаваренного кофе на столик и, положив подбородок на изголовье шезлонга, обвила его шею ещё теплыми ладонями. Пышные, теперь уже не совсем натурально-рыжие кудри скатились по выбритой голове, по вискам и щекам мужа, принеся, как всегда, какое-то неестественное умиротворение и комфорт. Он запрокинул голову для поцелуя и, держа её за руку, галантно проводил любимую на соседнее кресло.
– Как спала, дорогая?
– Отлично, спасибо! А ты?
– Ничего.
Исполнив ритуал, она стала так же умиротворённо и безмолвно смотреть на окутанный дымкой залив. Давно угасла страсть в их отношениях. Была поначалу, но последние пятнадцать лет его карьеры с постоянными отсутствиями заглушили искру. Семейная жизнь шла по накатанной. Тем немногим, что связывало их, были, на удивление, обсуждения и обмен мнениями об общественном устройстве, о политике. Мари была гласом народа, свободных СМИ и мнений. Он представлял сторону государства и приближённых компаний. И в спорах их, в этой игре, рождалась истина, которая не раз выручала обоих на профессиональном поприще.
– Ты слышала, что снова учудили русские?
– Нет! – слукавила она, повернувшись и посмотрев в сторону мужа.
– Да ладно! – иронично выдохнул он, прищурившись в ответ.
Повисла пауза. Мари, предчувствуя дискуссию, подзарядилась кофе. Джанфранко затянулся сигарой.
– Ха! SmartContracts! – крякнул он. – Моряков затеял опасную игру, вкладывая новый нефтяно-рудный смысл в это словосочетание!
– Он прав.
– Ты его защищаешь?!
– Джани, ты знаешь, что по ряду причин я неравнодушна к этой семье и к Даниилу Морякову в частности. Но в данном случае это ни при чём. Он действительно прав!
– Он дурак!
– Послушай меня, – съёжилась Рыжая, сохранив при этом мягкость голоса. – Если твои шаги выстланы банкнотами гигантских корпораций-налогоплательщиков, это ещё не значит, что путь твой верен! Ты привык распоряжаться, управлять, распределять эти деньги. Ты один из лучших по сведению концов с концами, так чтобы никого не обидеть. Но скажи, дорогой мой, как давно ты делал что-то нужное не корпорациям, а обществу? Я имею в виду сам, по своей инициативе, а не дожидаясь забастовок или революций?
Джанфранко надуто отвернулся, не найдя, что противопоставить.
– Так вот, дорогой, Моряков это сделал! Он понял, чего хотят простые люди. Он эту тему оседлал и возглавил.
– Вилами по воде писано…
– Дурак! Это общественное мнение! Я семнадцать лет твержу тебе об одном и том же – чтобы ты прислушивался к нему! И то, что я советую, тебя хоть раз подводило?
– Грета, – бросил он в ответ.
– Ну уж извини! – Мари приподнялась на коленях и обескураженно развела руками, одновременно вопрошающе вытянув шею. – Мы все повелись на хайп «потеплителей», и ты, – она ткнула в него пальцем, – был в первых рядах! Что, страшно было сделать гребок против течения, услышать доводы ученых о рекордном падении активности двух ближайших солнечных циклов?!
– Да пошла ты!
– Сам пошёл! Может, ещё и со светилом повоюешь?!
Мари застыла в колючей предупредительной позе. Будь у неё яркий красный капюшон, она непременно раскрыла бы его, словно отпугивающая хищника ящерица, чтобы казаться больше и страшнее. Но муж не ответил. Отвернувшись, он только экспрессивно махнул рукой, посылая её куда подальше.
В ответ резким броском полетела обречённая разбиться чашка, отчего испуганные гагары спешно сорвались с места, мельтеша крыльями.
Победа? Для закрепления нужен был контрольный выстрел! Уже через пару секунд она властно потянула мужа за плечо, развернула и уселась сверху. Сердца обоих застучали быстрее.
– Завёлся? Хорошо!
Рыжая слегка повела бедрами, а затем наклонилась до расстояния тёплого дыхания, опутав его лицо душной паутиной волос.
– Помяни моё слово, дорогой супруг! Если ты не оседлаешь этого коня, то это сделают другие! И ты рискуешь остаться на самой что ни на есть политической обочине.
С этими словами Мари проскользнула рукой вниз и, слегка приподнявшись, засунула её под кашемировый плед.
* * *
Утром следующего дня Джанфранко Бести с кожаным портпледом наперевес погрузился в поданный к крыльцу сияюще-белый дальнемагистральный коптер правительственного авиаотряда. Уже через два с половиной часа в ранге вице-спикера он открывал очередную сессию Европарламента и поднял вопрос о поддержке предложенных Россией контрактов, застолбив эту тему за собственной персоной. Улыбка политика светилась во всех направленных на него объективах.
А Мари? Что Мари? Проводив мужа, она быстро проглотила две омолаживающих капсулы из банки с небольшим пиксельным листочком на крышке, наполнила бокал белым вином, постояла пару минут на каменном крыльце, любуясь садом, и, крайне довольная, направилась в кабинет наверху. Пора было начинать новый интересный PR-проект. К тому же Расул в саду уже заканчивал подстригать кусты.
Глава 6
Мэй остановила поток изображений на птице с пластиковым ожерельем из-под алюминиевых банок на шее. Так был построен процесс познания – он быстро выводил десятки картинок, она выбирала интересную и задавала первый вопрос.
– Что это?
– Это краснозобая гагара.
– Красно?..
– Зоб – это часть пищеварительной системы птиц. Предварительный желудок, расположенный спереди грудной клетки под оперением.
– Зачем ты её показал?
– Ты можешь её никогда больше не увидеть.
– Почему?
– Эти птицы, как и многие другие, на грани исчезновения.
– Почему?
– Из-за человека.
– Какого?
– Это обобщение. Я имею в виду всех людей.
– Все люди виноваты?
– Всё человечество.
– И я?
– Возможно, и ты.
– Но я не хочу!
– Многие не хотели. Но процесс продолжается уже много поколений. За сто лет вымерло 70% известных живых существ. Для изменений нужна воля.
– Воля?
– Это такая внутренняя сила, умение и смелость изменять мир вокруг себя.
От входа донёсся мужской голос:
– Ива-а-ан!
Лис приподнял ухо, как будто действительно мог цифровыми волосками уловить направление звуковой волны. Но лицо Мэй не перестало изображать полную сосредоточенность.
– Можно не быть такой?
– Конечно! Открою тебе секрет, – лис наклонился вперёд, заставив её так же машинально чуть придвинуться к дисплею, и покосился в сторону основного пространства квартиры: – Даниил как раз один из «не таких».
Сказано это было специальным таинственным шёпотом, ведь известно, что информация, изложенная в такой манере, запоминается гораздо лучше произнесённой обычным тоном. Хотя Мэй плохой памятью совсем не страдала.
– Расскажи ещё!
– Нет, хватит! Отдохни хотя бы полчаса, а потом продолжим. Меня зовут!
* * *
Хозяин дома успел снять пальто, дойти до кухни и налить стакан воды, когда лис появился на панели напротив и медленным усталым движением опустился на сложенные лапы.
– Как она?
– Девчонка молодец, – ответил он, широко зевнув голубой пастью, – старается. Скорость, с которой она поглощает информацию, просто безумная! Я переживаю, как бы мозг не захотел вдруг снова закрыться.
– Будь аккуратней! – Даниил посмотрел строго.
– Это понятно, я дозирую, – смиренно отвёл глаза лис, но тут же с вызовом снова взглянул в лицо Даниилу. – Но знаешь, как тяжело при этом давать разностороннее представление о мире?! Она готова «сожрать» за день большую энциклопедию, а нам ведь важно гармоничное развитие. Нужно научить взаимосвязи слов и смыслов, поступков и их последствий.
– Ладно-ладно, прости! Я просто…
Закончить Моряков не успел. Краем зрения оба уловили подозрительное движение сбоку. Одетая в свою привычную кремовую кигуруми, не снимаемую целыми днями, опустив голову, Мэй безмолвным призраком проплыла в сторону холодильника. Открыла дверцу, постояла секунд десять, выбирая. Медленно протянула руку и достала свой любимый питьевой йогурт со вкусом клубники. Сделала пробный глоток. Потом снова опустила голову и, держа бутылочку в руке, побрела обратно в своё убежище.
Хозяин и лис от неожиданности провожали её взглядами, не шелохнувшись, как будто это был чёрно-белый злой дух из какого-нибудь старого фильма ужасов. Особенно страшно стало, когда, проходя мимо, она остановилась, повернула к ним закрытое ниспадающими волосами лицо и, не смотря в глаза, задала вопрос, сам факт, но не суть которого, заставил Морякова нервно дёрнуться:
– Вы правда меняете мир к лучшему?
Мэй успела поднять взгляд, чтобы уловить его еле заметный кивок. Затем ухмыльнулась и, шлёпая босыми ногами по полу, продолжила путь.
Она заговорила с ним! От избытка чувств Даниил поднялся в комнату релаксации, теперь переоборудованную в полноценную супружескую спальню, и, упав на матрас, вызвал Леру. Хотелось скорее поделиться радостной новостью.
Глава 7
27 февраля
– Они поддержали!
Бросив клич, Моряков подхватил шедшую с деловой встречи Леру и, прижавшись губами к её губам, закружил в танце. Не сказать, что она не ожидала такого развития событий! Предвидела… но, как положено, вскрикнула для поддержания реноме.
Огромный холл одной из старых высоток IQ-квартала эхом разнёс их веселье по всем углам и закоулкам, заставив многих людей обернуться на шум и даже улыбнуться, сопереживая чужой любви и счастью.
– Ты чего такой радостный? – сказала она, отрываясь от его губ.
– Европа, – ответил он сбитым дыханием. – Она вслед за Гонконгом, Малайзией и Шанхайской биржей поддержала нашу идею. Это новый уровень!
– Ты ж ещё референдум не провёл.
– Пофиг!
– Европарламент, наверняка, тоже только предварительно одобрил.
– Пофиг!
– Это их ни к чему не обязывает.
– Почему ты так хочешь обломать мне крылья?!
Только теперь Даниил вернул её ноги на землю, но всё ещё продолжал обхватывать за талию.
– Я понимаю, что пока это эфемерно. Что оно ещё не раз поменяется, пусть даже всё сказанное политиками ложится в нестираемые цифровые блоки европейской системы обещаний. Но дан сигнал. И за нами пристально следят. А уж в наших людях, – говоря это, он отпустил Леру, отошёл, раскинул руки в стороны и даже немного покружился, – в людях я не сомневаюсь!
Вокруг кипела жизнь. Вечерний народ, избавившись от рабочего бремени, спешил покинуть офисы, не задерживаясь понапрасну: кто на концерт, кто в ресторан, кто в домашний уют к семье и детям. Даниил с Лерой не были исключением. Им выпала честь быть приглашёнными на юбилей свадьбы пары замечательных, весёлых и довольно влиятельных друзей, который те решили отпраздновать в старой президентской резиденции в Завидово, уже давно переоборудованной в общедоступный, но, пожалуй, самый дорогой курорт Среднерусской равнины. Мэй, делающая невероятные успехи и тем самым приносящая огромную радость родителям, осталась дома под присмотром Ивана и на всякий случай бабушки Лизы, вызванной по такому случаю из её полуотшельнической лесной резиденции.
Пробежав под мартовским дождём по гранитным мостовым, которые городским властям много лет назад с пятой или шестой попытки всё-таки удалось уложить «на века», наши влюблённые успели на одну из самых высоконагруженных посадочных станций Москвы практически точно к приземлению своего заказанного дрона.
Распознать его было не сложно. Тяжёлый среднемагистральный аппарат класса люкс, будто ворон, ворвавшийся в стаю воробьёв, распугал юркие городские аэротакси. Матово-чёрный, с вознёсшимися вверх серебряными стрелами шести несущих винтов, он, заметно для глаз замедляя лопасти, грузно сел на площадку, слегка прогнул шасси и наконец приветственно открыл двери кабины. Протиснувшись сквозь скопление людей, Даниил галантно подал руку Лере, помогая ей войти первой, а сам обежал коптер и запрыгнул на правое пассажирское место.
– Уф, успели! Тридцать восемь секунд, – радостно подытожил он, машинально остановив взгляд на бегущих цифрах обратного отсчёта на фронтальном экране, и застегнул ремень безопасности.
Как только он это сделал, двери быстро, но плавно закрылись, и тяжёлый дрон с неожиданной прытью, не под стать показанной при приземлении медлительности, выстрелил в небо, отлетел в сторону и завис над рекой.
– Личность подтверждена, – произнёс бортовой компьютер голосом одной из молодых музыкальных див. – Приветствую вас, Даниил Андреевич. Прошу подтвердить место следования: универсальная площадка № 4956, Козлово, национальный парк «Завидово».
– Подтверждаю!
Слегка наклонив нос, коптер тут же резко устремился вперёд, ускорением вжав пассажиров в кресла. Левой ладонью Даниил коснулся руки Леры на массивной центральной консоли и, когда она обернулась, с улыбкой вопросительно дёрнул вверх подбородком, спрашивая: «Ну, как ты?» Она ответила утвердительным кивком.
– Напоминаю, – ожила молодёжная дива, как только аппарат набрал крейсерскую скорость и перестал усиленно гудеть винтами, – что после Зеленограда мы покинем черту большой Москвы. Оставшиеся семьдесят семь километров маршрута будут проходить над территорией двух природных парков в зоне глобального спутникового интернета. Доступ к развлекательным функциям будет ограничен. В целях безопасности внутри города наш маршрут пролегает по водным артериям. Вы можете насладиться видами. В данный момент мы пролетаем над Карамышевским спрямлением Москвы-реки, – коптер снова вжал их в кресла, резким маневром поднявшись над первым шлюзом, – каналом, построенным более ста лет назад. После вы уви…
– Спасибо, не надо! – перебил Даниил.
– Экскурсионный режим отключён, – ответила дива. – Приятного полёта!
Кряхтя, он обернулся назад и, немного покопавшись, достал из мини-холодильника бутылку шампанского.
– Ну что? Пора отдыхать!
Лера снова согласно кивнула, зажмурив глаза в предвкушении щекочущих нос пузырьков.
* * *
Довольно скоро они пересекли Строгинскую пойму, под Спасским мостом МКАД вышли за пределы не старой, но «взрослой» Москвы, как её стало принято называть, быстро набрали высоту над ландшафтным парком «Митино» и, обогнув последний жилой квартал, от запруд на реке Синичке устремились к цели вдоль Пятницкого шоссе практически по прямой, лишь слегка огибая воздушное пространство разросшегося аэропорта.
Окончательно стемнело. После кольца вместе с оставшейся справа Андреевкой яркая городская иллюминация за окнами сменилась чернотой лесничеств, иногда пересекаемой светящимися змейками небольших дорог. Через некоторое время среди этой темноты показалась чарующая чёрная гладь Истринского водохранилища. Окружённая немногочисленными рукотворными огнями, она одновременно в середине отражала звёзды, и с высоты восьмидесяти метров казалось, будто стремишься сквозь космические просторы к другим мирам. Обоих пассажиров эта картина заворожила.
Плавно лавируя, дрон пронёсся над зеркалом водохранилища и, вылетев из северного залива, направился к конечной точке вдоль речки Чёрная. Гипнотизирующие космические миры снова сменились темнотой лесов, заставив Даниила отлипнуть от бокового окошка и посмотреть на спутницу.
Убаюканная плавным полётом и пузырьками игристого, Лера мирно спала, подложив под голову его шапку, брошенную в начале полёта на центральную консоль. Это было мило и прекрасно!
– Спи, любимая! – произнёс Даниил шёпотом со всей нежностью, на которую был способен, и, протянув руку, коснулся её запястья, желая то ли передать свою энергию, то ли, наоборот, приобщиться к её спокойствию.
В этот момент что-то произошло. Он почувствовал это не глазами и не ушами, а внутренними органами, причём всеми сразу. Получившая образование инженерная часть мозга тут же сказала, что это можно объяснить только одним – скорость пропала! Одновременно с этой секундной мыслью коптер засверкал изнутри всеми огнями и завыл сиреной в динамиках:
– Тревога! Примите меры. Тревога! Примите меры!
– Лерка, проснись! – истошно крикнул Моряков, нагибаясь и засовывая руку под кресло – туда, где, как в самолете, ожидал найти спасательный комплект.
И хотя много лет назад в старом смартфонном приложении договор с памяткой пользования дронами был подписан им без прочтения, интуиция не подвела.
– Да!
Рывком он выдернул из-под сиденья защитную балаклаву, отстегнулся, перевесился через консоль, грубо, с силой нацепил её на голову ещё не успевшей окончательно проснуться Леры и дёрнул ручку баллона. Она даже пыталась сопротивляться, кричала что-то про него, но Даниилу было всё равно. В нём проснулось, как казалось, давно забытое чувство ответственности за родных и любимых – то самое, школьное чувство.
Как только сжатый воздух взрывом распрямил защитный кокон вокруг головы и плеч Леры, произошёл удар. Сосновый ствол вырвал из корпуса винты по правой стороне вместе со всей обшивкой. Мохнатые ветки хлестнули, раздирая бока и выметая изнутри всё, что плохо лежало. После этого дрон крутануло по часовой стрелке так, что центростремительное ускорение в мгновение ока выбросило в образовавшийся проем всё, что не успела забрать себе мохнатая хвоя.
На том месте, где только что стоял Даниил, откуда только что смотрел на неё любящими глазами, зияла чёрная пустота. Но Лере не осталось времени даже крикнуть – спустя 0,356 секунды последовал второй мощный удар. Затем ещё. И ещё…
* * *
This corner of the earth is like me in many ways
I can sit for hours here and watch the emerald feathers play
On the face of this I'm blessed when the sunlight comes for free
I know this corner of the earth it smiles at me.
В голове звучала песня Jamiroquai, и хотя всё тело пронизывала боль, этот уголок Земли был действительно чудесен – мягкая кровать мха, насыщенный кислородом воздух соснового бора, луна, размеренное покачивание макушек деревьев и редкие снежинки.
Вот к ним добавились маленькие красные огоньки охранных дронов разросшегося неподалёку технологического центра «Нудоль» Банка России, одного из главных элементов государственной системы данных. Вот начал рыскать по земле слепящий луч прожектора поискового вертолёта с клинской станции МЧС. Вот засуетились вокруг налобные фонарики, укрывая и так не чувствующую холода Леру тёплыми тканями и словами. Но главный вопрос она задала самой себе лишь перед тем, как провалиться в сон:
«Стоп! Где Даня?!»