Илья Андреевич Беляев
Багровая полночь. Слухач. Начало истории
За четверть часа я преодолел расстояние в тройку километров и оказался невдалеке от намеченного места. Это в действительности оказалась обнесенная бетонным забором с колючей проволокой немалая территория с расставленными по всей площади спутниковыми тарелками. Вход существовал только один. Выходов – два. Если же за время моего отсутствия ничего не изменилось. Внутрь попасть можно только через единственный пропускной пункт с тремя бойцами охраны круглосуточно, либо десантным выбросом, но самолета в моем распоряжении не было, так же как и времени его поиска. Однако самолет могли засечь спутниковые устройства, находящиеся здесь в изообилии. Подкрасться же незамеченным ко входу и того казалось невозможным. Множественные видеокамеры и датчики движения сводили на ноль всю затею проникновения.
– Да и хрен бы с ними, – сплюнул я в сторону, воплощая в жизнь, как казалось, единственно-правильное решение.
* * *
Рядом со входом на базу разведки появился мужчина неопрятного вида, в потертой, грязной куртке и таких же спортивных штанах. Шатаясь из стороны в сторону, он достал из рукава недопитую бутылку и залпом осушил содержимое. Перевернув ее, мужичек потряс ею, словно еще раз желая убедиться в отсутствии жидкости. Отшатнувшись в сторону, он зашвырнул ее в невысокие кусты. Шатаясь словно от урагана, подошел к стене и стал справлять малую нужду прямо на нее. Передохнув, он икнул м схватившись за рот разразил тишину рвотными позывами.
– Слышь, пьянь! Ты в конец охренел?
Открывший дверь охранник попытался схватить БОМЖа за воротник, но тот, зацепившись за камень упал прямо на мужчину, сбив того с ног и ввалившись в широко распахнутую дверь.
– Бомжара, ну ты реально попал!
* * *
Разыграть роль выпивохи не составило большого труда, тем более подобных субъектов в последние дни вокруг меня шаталось постоянно. Спровоцировав падение, я аккуратно приложил невыдержанного охранника головой о бетонный пол и сильным ударом раздробил хрящи горла второго, попытавшегося поставить меня на ноги. Все действие происходило под окном идентификации личности, поэтому оставшийся в комнатке дежурный заподозрил неладное слишком поздно. Когда он вышел из своих дверей я был уже на месте и быстро поднявшись на ноги, ударом в челюсть, отправил его обратно в свою комнатку. Затащив всех троих и уложив на пол у диванчика, я осмотрел комнату и выставленные в два ряда мониторы.
В помещении ничто не зацепило мое внимание, а вот мониторы оказались существенным подспорьем. Изучив все двадцать, я остановил свое внимание на двух из них. На одном маячила знакомая фигура Кирилла Антоновича, отдающего указания группе людей в штатском, а вот другая надолго приковала мое внимание.
Там находился привязанный к длинной узкой скамейки человек. Его о чем-то расспрашивали, били по щекам, накидывали на лицо какую-то тряпку и обливали голову водой. Потом срывали и все повторялось заново. Человек отхаркивался жидкостью, изворачивался, пытаясь уйти от побоев, но ничего не получалось. Задействовав увеличение, я ближе прильнул к монитору…
– Бог мой, Карина! – вырвалось у меня.
В комнате допросов явно находилась девушка, с которой я не так давно пил кофе, сидя за обеденным столиком в «Магнитке». «Так вот куда ее увезли. Должен был сразу догадаться. Но кто? Алешенька! Вот гад! Дурак! Должен был догадаться по его ухмыляющейся физиономии».
Планы пришлось корректировать по ходу. Кирилл мог подождать, а вот Карина уже вряд ли. Если ее так мучили со вчерашнего, то сил сопротивляться оставалось совсем мало. Ее изорванная одежда говорила, что били не только по лицу и не одними руками.
– Это все из-за меня. Прости!
Когда-то давным-давно, я вместе с братом и Кириллом (еще не получившим должность директора ФСБ), совместно с проектировщиками разрабатывали план постройки разведывательно-диверсионной базы с возможностью отслеживания воздушных сил условно-предполагаемого противника. Мне был знаком каждый коридор, каждая комната и каждая лично нами повешенная видеокамера. Думаю за десяток лет здесь мало что претерпело изменению. Когда следовало следить за всем городом, вряд ли базу усовершенствовали или модернизировали. Я знал «мертвые зоны» каждой камеры, их дальнозоркость, скорость и угол вращения. По всему выходило, что еще существовал шанс выбраться из этого скопища «оборотней» в погонах.
– Продержись еще немного, я уже иду! – прошептал я, глядя на распростертую девушку, истязаемую палачами.
Открыв дверцу электрощитовой, отвечающей за работоспособность мониторов, я с корнем вырвал пучок проводов и зашвырнув его на шкаф, удалился из комнаты. Глаз они лишились. Потребуется несколько часов, чтобы подсоединить все на место. Нет, конечно камеры продолжат запись увиденного на жесткий диск, который располагался в другом месте, но увидеть мое передвижение пока не сможет никто.
Быстро переодевшись в форму охранника и забрав валяющиеся резиновые дубинки, я пошел…
* * *
Коридор вывел меня к развилке. Перекресток. Два освещенных прохода уходил прямо и направо. Темный без дневных ламп – налево. Из своего прошлого здесь пребывания я помнил, что первые два выводили на открытую площадку для обслуживания гигантских спутниковых тарелок, встречи прилетающих командиров и ценных грузов для подземной лаборатории. Когда все еще здесь только строилось, высшее военное руководство решило помимо солдат-контрактников разместить и небольшой штат ученых-исследователей, занимающихся научными трудами и практикой. Что случилось дальше и как они обустроились мне уже не известно. Нам с братом доверили секретную операцию за пределами Родины, а потом с легкой руки сослали на пенсию. В следствии чего моя жизнь пошла под откос, а вот брат сменил область деятельности и вплотную занялся смешенными единоборствами, где добился значительных успехов. Правда в последнем бою его чуть не победила девчонка, с которой он впоследствии и решил связать свою судьбу. После этого я не видел братишку. Что с ним, как он там… теперь все связи потеряны, контакты оборваны. Дай Бог, чтобы только он оказался живым… ну и его девушка тоже. Как ее там? Алина?
Темный коридор по воспоминаниям как раз-таки и должен уходить в рассадник разведчиков. Там, в самом его конце и находится лифт, который спускался на несколько этажей вниз непосредственно в управление и лабораторию.
Перехватив поудобнее резиновые дубинки, я двинулся в темноту, ожидая каждое мгновение нарваться на вахтовых. Но чем дальше я прокрадывался, тем… странное дело – ни одной души. Или у них происходит экстренное собрание, или из-за вируса решили обойтись малыми силами охраны.
Добравшись до лифта, я спустился на два этажа и оказался в освещенном холле. Одетая форма охранника как нельзя подошла лучше. В ночное время суток оживленности не предвещало, но не стоило терять бдительности. Если лаборатория до сих пор функционировала, исследователи могли работать в две смены и тогда встреча с ними неизбежна. Хорошо, что такой-то умник обязал всех жителей государства носить медицинские маски в обязательном порядке. Так у меня будет шанс прокрасться незамеченным и совершить два задуманных дела.
Коридоры постоянно разветвлялись, извиваясь и пытались меня запутать. Хорошо, что у меня была фотографическая память и все прошлые перемещения всплывали в виде четких воспоминаний. Столовая, зал практического использования оружия, камуфляжная (или как мы называем – примерочная), зона наблюдения за воздухом ПВО… «Ага, а здесь должен быть зал допросов. Добрался!» Осторожно взявшись за ручку и повернув ее по часовой стрелке, медленно открыл дверь и проскользнул вовнутрь.
Место оказалось то, какое нужно. Стоящий посереди комнаты стол пропал, зато его место заняли разнообразные предметы дознавания. Теперь смело можно было переименовывать зону в пыточную. Цепи, кольца, крюки… невероятные приспособления для выбивания дознаний и длинная металлическая скамья, к которой за руки и за ноги была привязана девушка.
Карина дремала, вздрагивая всем телом и поскуливая словно загнанный зверек. Рабочая одежда «Магнитки» изодралась и свисала лохмотьями. Ссадины и кровоподтеки появились практически везде, куда ни падал взгляд. Левая часть лица распухла, на виске появилась гематома. Вокруг глаз расползлась синева. С уголка рта сочилась кровь.
Рядом стояла бочка с водой, ведро и мокрая тряпка, которой палачи накрывали лицо и обливали потом жидкостью. Жуткая пытка. Проходили на занятиях по выбиванию информации. Вода – крайний способ, если остальное оказалось бессильным. Обычно человек «раскалывался» за сутки. Затем, если все же молчал, легкие наполнялись водой и он умирал. Мы с братом лишь однажды пользовались подобным. А вот ведь где пришлось с этим столкнуться.
Я провел тыльной стороной руки по щеке девушки и чувствительно ударил, чтобы быстрее пришла в себя. Карина поморщилась и сумела открыть глаза.
– Кто здесь? – прошептала она.
– Свои, – ответил я, распутывая крепкие веревки, удерживающие ее избитое тело.
– Данила? – со стоном выдохнули она и из глаз потекли слезы.
– Да, красавица. Не ожидала? Не важно выглядишь.
– Гад ты последний, сволочь вшивая, чтоб ты сдох, козлина!
– Ничего себе какие сравнения. Ты не рада меня видеть?
Выпрямившись, я попытался поддержать ее за плечи и помочь встать, но она оттолкнула меня и залепила такую звонкую пощечину, что хлопок эхом разлетелся по всему помещению, а в глазах засверкали радужные круги.
– Ого, что-то не похоже, что тебя нужно спасать.
– Дурак!
Девушка разревелась в полный голос и обхватив меня руками, повисла на шее.
– Прошу тебя, умоляю, забери меня отсюда! Я долго не выдержу, – зашептала она в ухо, даже не сдерживая рыдания. – Они хотят, чтобы я призналась в том, чего не совершала. Эта пытка убьет меня!
Признаться в том, чего не было? Что ж, знакомая ситуация. Вот почему в тюрьмах больше половины невиновных. Либо подстава, либо выбивание подписи в нужных документах… спецслужбы знают свое дело. Они сродни террористам. Одни и другие пытаются заставить попавшего в их лапы добиться того или иного признания любыми способами и пытка – один из методов развязать рот собеседнику.
– Так, отставить сырость! Рядовая Карина, слушай приказ: собирай силы и следуй за мной! Я тебя выведу!
Девушка встала на дрожащие ноги, растерла затекшие места и сделала несколько шагов, проверяя возможности передвижения. Получилось не лучшим образом. Веревки и побои давали о себе знать. Карина заметно хромала и периодически протаскивала правую ногу, болезненно морщась и смахивая выступающие слезы.
Маршрут назад я помнил хорошо, поэтому, взяв ее за руку, как можно быстрее поспешил убраться из этого места, не забыв заскочить в кабинет Кирилла.
Странное дело, дверь, в которую я вошел оказалась запертой. То ли я не заметил скрытого замка, то ли она закрывалась автоматически, но обратный путь для нас был отрезан. На противоположной стороне комнаты находилась еще один выход, куда мы и отправились.
Карина не могла идти быстро. Мне постоянно приходилось останавливаться и ждать девушку или тащить ее за руку за собой.
Матеря себя последними словами за втягивание ее в свои незавидные дела, я молил Бога, чтобы наш побег прошел гладко.
Мы оказались в неизвестном для меня месте. Либо они здесь что-то достроили, либо изначально не посвящали во все архитектурные планы. Длинные коридоры уходили в разные стороны. По правую и левую руку располагались отдельные комнаты. Одни из них были совсем крохотные с аккуратно расставленными швабрами, ведрами и другими моющими оборудованием. Другие – громадные залы с напичканной техникой, многочисленными столами, с стоящими на них компьютерами, принтерами и прочим железом. Но самое странное было в том, что нам не попалась ни одна живая душа. Казалось, обитающие люди вымерли или же разом пропали, что ника не могло соответствовать действительности. Обычно здесь трудилось несколько смен оперативников, где-то около сотни в каждой. Ночью, конечно, не было так многолюдно, как днем, но все равно, база походила на неторопливо копошащийся улей, медленно готовящейся ко сну. Представить себе такое, что во всем строении не осталось ни одного человека – было просто не реально.
– Дань, я есть хочу! – прошептала Карина.
Девушка реально тормозила наше передвижение. Еще не оправившаяся от побоев и мучений, она не могла сравниться со мной в скорости. Поэтому приходилось тащиться как черепаха.
– Потерпи еще чуть-чуть. Скоро все будет.
Я оставил тщетные попытки найти Кирилла и выбить у него местонахождение дочерей. В связи с неожиданно свалившейся «ношей» это стало весьма проблематично. Тем более не зная детального плана местности не стоило соваться в осиное гнездо. Видимо вышестоящее руководство, в свое время сообщило не все тонкости своим подчиненным.
Следующие сто метров дались крайне тяжело. Нарастало щемящее чувство опасности. Мы проходили мимо длинных столов, заставленных всевозможными инструментами, металлических шкафов и деревянных ящиков, нагроможденных друг на друга. На стенах висели плакаты со всевозможными видами диаграмм, планов и чертежей неизвестных построек.
Карина все больше бледнела. Ее руки стали трястись и увлажняться. Вполне вероятно, ей вкололи какую-то муть, дабы испробовать на подопытной новую разработку какого-то вещества. «Гады!» Ее состояние менялось на глазах. Девушка остановилась, оперлась о стену и стала медленно оседать на пол. Ее зрачки расширились, тело стало пробивать дрожь, из горла вырывались непонятные хрипы и ее вырвало какой-то серой дрянью.
– Карина, милая, что с тобой?
Меня стала накрывать паника. Неизвестное вещество (а то, что это именно вещество, насильно влитое в организм – не вызывало сомнений) выходящее из ее желудка с водой слизью на время немало смутило меня. Я не знал что делать и ка с этим бороться. Припоганейшая ситуация, не сулящая ничего хорошего. На уроках диверсионной химии мы проходили много веществ, способных спровоцировать подобные явления, но и о противоядиях нам говорилось не мало. Сейчас же, даже имея знания о веществах, находящихся в организме девушки, я бы не сумел ничего предпринять. Чужая среда, отсутствие нужных предметов сводили на ноль ее шансы выжить.
– Держись, только не умирай!
Подняв невесомое тело девушки, я прошел с ней на руках еще сотню метров и тут открылось то, почему вокруг стояла мертвая тишина и не наблюдалось ни одного движения. Двери многих из примыкающих к коридору комнат стали открываться и оттуда выходили люди. Кто-то в штатском, кто-то в форме охраны, бойца СОБР или полиции.
Меня зажали в ловушку. «Десятка три-четыре», – пронеслось в голове. Без девушки на руках еще можно было бы как-нибудь попробовать прорваться, затаиться и по-немногу попытаться пробираться к выходу (еще бы знать, где его искать), вырезая особо ретивых оперативников, но ситуация для меня сложилась патовая. И тут, чтобы попытаться добить мое подсознание, включился динамик:
– Данила Игнатьевич, я рад приветствовать тебя в нашем отделе лабораторных исследований!
Голос принадлежал Кириллу Антоновичу. «Так вот оно что! Значит изначально планировалась подобная шахматная партия, а охрана на входе оказалась разменной монетой. Но для чего они ждали, пока я не заберусь вглубь их муравейника? Неужели и на мне пытаются ставить свои опыты?»
– Данила Игнатьевич, вы оказались весьма скользкой личностью. Мы многих потеряли, пытаясь остановить вас. Нехорошо использовать свое умение против того, кто обучил этому умению. Но нет ничего лучше, чем смотреть на поражение своего противника. Вы потрудились на славу, ища Веронику и Киру и заслуживаете моего восхищения, но все-таки зря старались. Их здесь нет и никогда не было. Жаль расстраивать и говорить о проигрыше, но это так. Вы даже свою подружку не смогли уберечь, что уже говорить о семье…
Последнее произнесенное им слово вырвало меня из окутывающей, подбирающейся к самому горлу, пустоте. «Три десятка? Да хоть сотня!»
Я удобнее перехватил Карину и со всей силы ударил ногой в ближайшую дверь. Ничего! Она даже не шевельнулась. Видимо магнитный замок хорошо ее блокировал. Наугад подошел к другой – такая же ситуация. Только с третьей попытки мне удалось выбить одну из немногих оставшихся и вбежать туда не особо заботясь куда попал.
Складское помещение встретило нас темнотой и нагромождением огромных ящиков, коробок и металлических контейнеров. Ни единой живой души не оказалось. Пробежав его насквозь и выйдя с противоположной стороны, мы вновь попали в очередной коридор. Там уже были люди. Завидев нас, они пошли навстречу.
Голос Кирилла все еще говорил через динамики. Он не возмущался, не кричал, а лишь повествовал о какой-то закономерности «Системы» и человеческих ценностях, расплодившихся гадах, перенаселении земного шара, очищении от слабых и немощных… Слушал я его в пол уха. Меня больше заботило наше собственное выживание. В том, что нас загоняли в ловушку, не было никакого сомнения. Оперативники не нападали, не стреляли, а лишь массовостью давили на подсознание, словно говоря: «все равно вам некуда бежать, так или иначе вы неминуемо попадетесь, выходя отсюда для вас не будет никогда».
Мы проходили различные помещения, порой даже не обращая внимание на внутреннюю обстановку. Карина на моих руках обмякла и я молил Бога, чтобы она выжила.
Щелчок магнитного замка за спиной заставил обернуться. Похоже оперативникам удалось «провести» нас в нужное для них место. Помещение оказалось сравни целого ангара. Прямоугольная площадка в полсотни квадратных метров оканчивалась повалом и тремя металлическими мостами, шириной в метр. Под постами находились многочисленные цистерны с булькающей жидкостью. Она варилась, кипела и в каждой емкости была строго определенного цвета. Что за алхимию здесь развел Кирилл Антонович оставалось неизвестным, да и не интересным для нашей плачевной ситуации.
Бережно положив Карину у края пропасти, я, для убедительности, проверил дверь, дернув за ручку и понял, что услышанный мною звук оказался верным предположением. Тем не менее, как нас здесь заблокировали, так с легкостью могли и ворваться вовнутрь. Пульт управления магнитными замками находился непосредственно в кабинете у директора всего этого комплекса. Да и чувствовалось, что не только у него. Явно существовал еще некий оператор, который следил за нами по мониторам и имел доступ ко всем защитным механизмам базы.
Опрокинув тяжелый шкаф с инструментами и другим лабораторным барахлом, я подпер дверь, накидал еще разного хлама и бережно взял девушку на руки, собираясь пересечь все это громадное помещение. Выбрав средний мост я сделал осторожный шаг проверяя его на прочность и вскоре уже с уверенностью шагал к противоположной стороне.
Бочки с кипящим суррогатом подходили к самому мосту, едва не выливая на него свое содержимое. Что за жидкость в них – узнавать не хотелось, да и времени не было. Оказывается, за прошедшие десять лет здесь много чего изменилось и весьма не в хорошую сторону. Не знаю на счет запаха, но разноцветная бурда не внушала никакого доверия. Страшно было представить, для чего использовалась то или иное вещество.
Васе это время Карина не приходила в сознание. Она лишь ворочила голову с бока на бок и морщилась. По всей вероятности исходящий от цистерн запах оставлял желать лучшего да и как, к примеру, могла пахнуть бурда болотного цвета? Меня осязанием обделили, да и слава Богу! Еще неизвестно, как бы чувствовал себя я, вдыхая все эти флюиды.
Я дошел до небольшой площадки в три квадратных метра посереди помещения и остановился. Куда идти было не ясно (назад уж точно не следовало). Выхода нигде не наблюдалось. Да что там выхода, даже противоположной стены невозможно было разглядеть из-за клубящегося разноцветного тумана, поднимающегося под самый потолок и принимающего невероятные очертания.
И тут в потолке, словно окна в мансарде открылись квадратные люки и сбросились длинные веревки, уходящие своими концами далеко под мосты. А затем оттуда, словно обезьяны из джунглей, полезли спецназовцы. «А вот и СОБР. Ребята, я уже начал скучать без вашего пристального внимания!» Они словно ниндзя из дешевого китайского боевика ловко спрыгивали на мосты и, вооруженные электрошокерами, бежали в мою сторону. «Значит живой я вам более полезен, чем мертвый. Что же, следует воспользоваться этим преимуществом».
Бережно опустив девушку на металлический, решетчатый пол, я встретил одного быстрым захватом руки и зайдя за спину, резко потянул тело на себя, из-за чего человек потерял равновесие и я легко перекинул его через невысокие перила, ограждающие от нечаянного падения. Два других оказались рядом одновременно. Пришлось уворачиваться от их грозно щелкающего и испускающего электрические искры, оружия.
Нырнув в сторону, я схватил за кисть руки с шокером, ударил по ноге, заставив врага опуститься на колено и вырвав оружие, ударом ребра ладони по шее, опрокинул того на пол. Второго потянул на себя, блокировав летящий в ухо кулак и приставив электрошокер к горлу, нажал кнопку. Раздался щелчок, треск… тело мужчины дернулось и он, словно в миг обезумев, стал изображать припадочного, трясясь всем телом и пуская ртом слюни и пузыри.
Меня стали окружать. Я плюнул на все принципы и честность, достал пистолеты и стал расстреливать несущийся в мою сторону спецназ. Стрелял не на поражение, а только чтобы вывести из строя и надолго отбить желание выполнять приказ моей нейтрализации. Удавалось по большей части успешно. Я не был таким первоклассным снайпером, как мой брат, поэтому патроны быстро закончились, а враги еще остались. Клубящийся туман, выделяемый варевом играл им на руку. Позади послышался тяжелый грохот в дверь и мне следовало поспешить с прохождением этого места. Если меня хотели взять живым, то еще не означало, что вышестоящее начальство в лице Кирилла Анатольевича не изменит своего первоначального решения глядя на потери.
Следующая «обезьяна» в маске получила удар в челюсть и едва не вывалилась из моста, повиснув на его перилах. Другой участник облавы едва не дотянулся шокером до спины, но я резко обернулся, схватил руку, сделав болевой прием, уложил его на пол и прокрутив ее дальше, сломал в локте, выведя из игры очередного бойца.
Неиссякаемые людские ресурсы еще продолжали атаковать в течении четверти часа.
Паровые облака проникали в организм, зарождая головокружение. От выступивших слез труднее стало ориентироваться, но не настолько, чтобы прекратить отражать удары.
Волна спецназа стала истощаться, хотя в окутывающем тумане подобное сложно было утверждать. Я ориентировался на вложенные знания и чувства диверсанта-разведчика, а она просто кричала, требуя немедленно покинуть опасное место. Опасность исходила не из самих людей. Благо на ежедневных изнурительных тренировках научились устранять эту проблему. Опасность таилась в самом тумане, плотным кольцом окружившим меня с девушкой.
В радиусе двадцати шагов уже ничего не было видно. Что творилось у забаррикадированной двери – тоже не ясно. Хотя по производимому там шуму – люди еще не расчистили завал.
Очередной «ниндзя» отхватил удар в живот и согнувшись пополам, получил еще и по спине. В позвоночнике хрустнуло и он, крича, завалился на живот. Выйдя из захвата потерявшего шокер солдата, я извернулся, совершил обманное движение и взяв его голову, развернул ее против хода вращения тела. Шейный позвонок не выдержал нагрузки и переломался, отчетливо хрустнув. Туша безвольно дернулась и мешком осело на пол.
Оставаться дальше на месте не имело никакого смысла. По всему дальнейшему раскладу выходило мое поражение, так следовало продать жизнь подороже, раз не сумел спасти ни дочерей, ни Карину.
Подняв отяжелевшую вдруг девушку на руки, я выбрал, на угад, дорогу к предполагаемому выходу и стараясь не обращать внимание на усталость, пошел вперед.
– Оставь меня! – вдруг прошептала Карина.
Ее глаза приоткрылись, она слабо улыбнулась и разразилась кашлем.
– Один ты сможешь уйти живым отсюда. То, что они говорили сделают, когда поймают тебя, приводит меня в ужас. Беги! Спасай свою жизнь! В последствии обо мне будет кому вспомнить.
Замедлив шаг, я удивленно посмотрел на девушку.
– Каришь, так дело не пойдет. Одних любимых я уже потерял! Не хватало еще тебя здесь оставить. Выпутаемся!
Прижавшись ко мне, девушка, закрыла глаза и из них струйкой потекли слезы.
– Ну что ты такой за человек, если ото всех убегаешь и прячешься? А я знаю кто ты – жалкое подобие человека из спецподразделения.
До боли знакомый голос словно обжег уши, заставив остановиться. Как по команде, туман немного рассеялся и впереди стала видна очередная площадка. Там, по центру, стоял хорошо мною знакомый Зиновский – капитан охраны той тюрьмы, откуда так недавно удалось освободиться.
Андрей демонстративно снял кобуру с пистолетом и отшвырнул ее в сторону.
Обнаружить его здесь оказалось полной неожиданностью. Кого-кого, в этого человека встретить на засекреченной базе разведывательного центра никак не могло прийти в голову. Бессменный страж тюремной дисциплины, доходящий практически всегда до маниакального состояния возбуждения азарта драки, он, из всех здесь находящихся, представлялся действительно достойным противником.
Поворачивать назад – значило бы унизить себя в лице врага, да и девушка, слабым голосом, шепнула мне, чтобы я шел вперед и не сворачивал от препятствий и трудностей. Карину вновь пришлось опустить на узкий проход. Ненадолго она пришла в себя и кивнула головой, слегка дрогнув губы в улыбке.
– Данила Игнатьевич, похоже настала пора выяснить нашу неприязнь друг к другу до конца. Сумеешь ли ты пройти дальше и вынести свою сучку?
Оскорбляя девушку подобными словами, он явно рассчитывал на мой закипевший гнев и возможность потери инициативы боя. Как хорошо, что мои инструкторы-наставники не один год вдалбливали модель ситуации обратной данной, если таковая когда-нибудь представиться. Я напал первым.
Разбежавшись, мне не составило большого труда сбить его с ног и мы покатились по площадке. Обменявшись ударами, я оттолкнул его и быстро поднялся на ноги. Тюремный охранник не зря тренировался все эти годы. Сил ему было не занимать. Его ответный удар едва не опрокинул меня, заставив глубоко вздохнуть, пытаясь избавиться от боли. Кулаки капитана заработали словно отбойные молотки. Попытавшись блокировать их, я понял, что лучше этого не делать. По моему мнению и при должном старании, он мог и бронепоезд измять до неузнаваемости.
Решив действовать наверняка и на расстоянии, я разорвал дистанцию длинными прямыми ударами, а при попытки напасть, совершил обманное движение и постарался выполнить болевой прием, но меня просто отшвырнуло в сторону, как котенка. Андрей уповал на силу. Мне же оставалось действовать ловкостью и хитростью.
Мы вновь обменялись ударами, причем мне удалось дотянуться до амбала и оставить синяк на правой щеке.
В ход пошли ноги. В надежде опрокинуть меня вниз за пределы площадки, он опоздал лишь на долю секунды и выбил секцию оградительного поручня. Воспользовавшись промедлением, я обогнул противника и ударом по икрам ноги, вызвал приступ ярости и опустил капитана на колено. Получив удар в висок, он завалился на бок, но встал как ни в чем не бывало, потер шею и атаковал снова.
От его кулаков пришлось побегать по, сковывающей движение, площадке. Улучив момент, я все же заломал ему руку, но приложив чудовищную силу, он вновь отшвырнул меня в сторону и на сей раз сам, едва не вывел меня из игры, пробив с легкостью защиту и оставив непеносимую боль в грудной клетке.
Кувырком уйдя в сторону, я все же дотянулся ногой до его лица, вызвав новую вспышку ярости. Проломав еще несколько поручней, но не найдя меня в нужном месте, Андрей и не думал успокаиваться. Уйдя от удара, мне посчастливилось перехватить его руку и я моментально воспользовался этим, ударив под локоть. Раздался хруст, но вместо того, чтобы взреветь от боли, он сгреб меня здоровой рукой и лбом ударил в переносицу. В голове моментально зазвенело, поплыл туман и я зашатался, теряя равновесие.
Краем глаза я заметил людей в масках, подскочивших к Карине и уносящих ее под плечи в обратную сторону. Во мне что-то оборвалось! Возможно, неудачная вылазка в скопище врагов так негативно подействовала на меня. Возможно, потеря единственного оставшегося близкого человека. А может все факторы сразу. Наплевав на свою никчемную жизнь, я подставил под удар левый бок, но сумел произвести захват головы капитана. Сжимая руку, я пытался до конца сделать болевой удушающий прием, но просто не поверил, когда мужчина, напрягая все свои мышцы, стал медленно выходить из него. Не сомневаясь больше ни секунды в правильности выбранного решения, я изо всех сил потянул на себя тело Андрея до разбитых поручней, перевалил за грань пустоты и мы полетели вниз.
Тюремный охранник попал в бурлящую жижу коричневого цвета, полностью погрузившись в нее, словно масло в кашу. Мне повезло меньше. Ударившись бедром о край громадного чана и не в силах изменить траекторию падения или задержаться, я медленно, как говорится «стек» в серую массу, напоминающую желе.
Последнее, что удалось увидеть и понять затухающем разумом, так это заполонивших мост и площадку оперативников. Среди них, как показалось, замаячило лицо Кирилла Антоновича, но это мог быть банальный перегруз мозга. Вряд ли директор ФСБ решил самолично оказаться в гуще развернувшихся действий. Голова зашумела, налилась свинцом и я понял, что захлебываюсь неизвестной жижей, заполняющей мое существо до самой последней клеточки организма.
Меня мутило и хотелось блевать. В ушах звенело так, словно я неделю провел в горох на разряженном воздухе. Хотел обхватить голову и завыть, позабыв, что отношусь к гомо сапиенсу – человеку разумному. Не в силах терпеть головную боль, я до крови закусил губу и попытался пошевелиться. Не вышло. Приоткрыв глаза, я обнаружил себя привязанным к, хотя и мягкому, но металлическому стулу (возможно для чего-то еще понадобился). Комната была вытянутая с прямоугольным столом передо мной и таким же зеркалом во всю стену. «Ага. Допросная», – догадался я. – «Значит сейчас пустят в ход кулаки или чего еще похлеще. Господи, что же так в ушах болит?»
Попытавшись пошевелить головой, я лишь вызвал очередной приступ боли. Что-то творилось не ладное. Я никогда не жаловался на здоровье, но то, что сейчас происходило внутри черепушки не подходило ни под какое описание. Меня словно пропустили через мясорубку, а потом прогнали несколько раз под прессом. В ушах звенело, щелкало… Отчетливо слышался каждый удар сердца, каждый импульс бьющейся вены и происходящие внутри организма процессы. «Да что же это со мной за хрень такая?» И тут со всех сторон меня сдавила громада всевозможных звуков, начиная с покашливаний и чихания до полноценного внятного разговора. Мне казалось, что мозг сейчас закипит и взорвется. «Доченьки, простите меня, что не дошел до вас! Видит Бог, я старался. Прости и ты, Карина, я не хотел…» Новая волна звуков затопила сознание едва не перейдя в обильную рвоту. «Хватит уже!» – мысленно заорал я. – «Господ, помоги!»
