Грейс Амбер Ланкастер
Источник
– Прости, если ты обрела ложную надежду.
Произнеся эти слова, Стэфан наконец сам осознал трагическую случайность. Неожиданно, словно удар из-под тишка, обстоятельства взвалились на его плечи, Аларет стала для него запретным плодом. Сестра его лучшего друга стала болезненным напоминанием о всем, что он потерял.
– Послушай, – сказал он, отстраняя ее от себя – послушай меня. Я хочу сказать тебе, признаться, что я чувствую к тебе. Рядом с тобой я чувствую себя живым. Чувствую жар, волной захватывающий меня, головокружение от закручивающей меня вихрем радости. Я чувствую каждое дуновение Природы, чувствую весь мир. Я словно только начал дышать, мое сердце лишь недавно начало стучать, но это только благодаря тебе! Ты для меня загадка, которую я пытаюсь разгадать, неистово желаю познать тебя. И мне это нравится!
– Стэфан!
Он не слышал девушку.
– Но теперь, когда я узнал правду… В общем, теперь ничего этого быть не может.
– О, Стэфан. – вздохнула Аларет.
– Нет. Молчи! Молю тебя, молчи. Я не могу и не хочу ничего слышать. – он подхватился на ноги, попятившись подальше от дриады – Мне надо подумать.
Более он не мог находиться рядом с ней. Стэфану было невыносимо больно, стыдно и обидно понимать, что Аларет для него более недоступна даже в его мыслях. Он повернулся к дриаде спиной и изо всех сил побежал прочь от нее.
Вскоре он вбежал на окраину Леса, откуда виднелись руины Бессара. Зловеще чернела Высокая башня замка, возвышавшаяся над городом. Стены, бывшие когда-то белоснежными, теперь вились черной змеей вокруг города. Они были усыпаны черными зияющими дырами, их куски были разбросаны по пустоши вдалеке от города. С обратной стороны от ворот, где некогда проходила крепостная стена, Стэфан обнаружил новое поселение: убогие деревянные лачужки, стоявшие на обугленной земле, обнесенные частоколом. В горе неподалеку от Бессара зияли новые дыры, из которых трубой валил дым. Оттуда же доносился и звон железных молотов. У входа в поселение возвели две часовые башни, откуда должен был бы открываться вид на все четыре стороны, чтобы никто и ничто не осталось незамеченным. Они двумя исполинскими черными стражниками, гнетущими и зловещими, нависали над крошечным поселением.
Вдоль по периметру поселения стояли часовые – с оружием, в тяжелых железных доспехах. Их шлемы полностью скрывали их лица – даже не видно было глаз. Их устрашающие доспехи, повергали во все сковывающий ужас. Их щиты и клинки были созданы, чтобы уничтожать все сущее. Одними их перчатками можно было разрушить человеческий позвоночник, а их сапоги могли одним ударом проломить грудь взрослого мужчины. Эти доспехи были новыми, и выкованы из чёрного металла, что покоился веками в рудниках гор Бессара. Темно-серый металл совсем не отражал дневного света. Казалось бы, в лучах солнца новенькие острые клинки и нагрудники часовых должны блестеть ярче серебра, но нет, доспехи не то что не отражали свет, они его поглощали.
Стэфан понял, зачем Тельботу понадобилось завоевывать Бессар: они добывают металл в шахтах Бессара, и куют из него оружие и доспехи, а те дыры в горе – новые шахты, в которых добывают и сразу же куют оружие. Тельбот даже не стал тратить время на раскопку новых шахт и сооружение безопасных ходов, а просто приказал прорубить в горе дыры и соорудить к ним деревянные лестницы.
Стэфан решил подобраться поближе и все как следует рассмотреть. Он превратился в ворона, взлетел ввысь, облетел разрушенный Бессар и гору, и опустился, паря над новым поселением. В городе не было ничего, кроме грязи, мусора и тряпья, и жалких лачуг. На веревках сушились серые обноски, бывшие некогда приличной одеждой, но теперь их было трудно отличить от тряпья. Приличной дороги не было – лишь протоптанные в пыли тропинки. Лачуги располагались хаотично. В них было много окон, почти все построены в два этажа. Внутри стояли ряды двухэтажных кроватей. Другой мебели не было. В поселении были люди – грязные, исхудалый и измученные. В дальнем конце стояла палатка, из нее торчала труба, а из трубы, в свою очередь, велел густой дым, стелившийся по серой земле. Несколько людей вошли туда, неся в руках деревянные ведра с водой. Стэфан догадался, что это кухня. В воздухе стоял запах застоявшегося пота, дыма, нечистот и серы, выжигавший легкие Стэфана, привыкшего уже к чистому воздуху леса.
Он внезапно ощутил внутри своей груди странную дрожь, словно его сердце дрожало, как колокол после сильного удара молотом. С ним ничего не происходило, но, на всякий случай, Стэфан решил опуститься поближе к земле. Возле хлева Стэфан заприметил мальчишку, служившего прежде на замковой кухне. Лицо мальчишки было вымазано грязью, он сильно побледнел, его одежда была вся в заплатках и стежках. Стэфан помнил, что у мальчишки были красивые светлые волосы, блестевшие на солнце, как чистое золото. Теперь же голова мальчишки была выбрита на лысо, но все же, он его узнал.
Мальчишка шел с корзиной овса в руках в хлев, откуда доносились звуки ржания лошадей. Когда мальчик вошел в хлев, Стэфан влетел следом за ним. Он подлетел к нему, превратился в человека – такого же измученного и грязного, как другие жители селения. Только одежда выдавала Стэфана. Мальчик раскрыл рот и выпучил глаза, уставившись на своего короля. Стэфан быстро подскочил и закрыл рот мальчишки ладонью, чтобы тот не закричал от удивления. Затем он отвел его в дальнее стойло. Мальчишка сразу узнал короля – в его глазах зажглась надежда.
– Что здесь происходит, Кайл? – прошептал Стэфан.
– О, господин! – обрадовался мальчишка – Нам сказали, что вы мертвы. Позорно и ничтожно убиты при попытке к бегству.
– Кто это сказал?
– Советник Тавини.
– Он жив? Кому он служит?
– Тельботу Проклятому. Он разрушил и сжег город, схватил всех жителей, и заставил нас копать шахты и ковать оружие. Воинов, что выжили, он заставил служить ему, а кто отказался – казнил при всех, и их головы повесил на воротах.
Стэфан отвел глаза в сторону, сдерживая приступ ярости и тошноты.
– Куда вы отправляете выкованное оружие? – продолжил король.
– Приходят караваны горных воинов, грузят их на лошадей, и увозят вдаль. Они приходят каждые десять дней. – мальчик спохватился, хватая Стэфана за руку. – Король Стэфан, вы нам поможете? Мы мрем каждый день, а стражники требуют от нас каждый день все больше и больше оружия, истязают нас плетками, морят голодом, убивают тех, кто слишком слаб, чтобы работать.
– Я помогу вам, Кайл, слышишь меня? Я помогу! Но пока ты должен помочь мне. Иначе все пропало!
– Клянусь, король Стэфан, я помогу вам!
– Хорошо. Для начала, ты должен молчать о том, что видел меня. Понял?
– Да. Я молчу, как сухой колодец.
– Молодец. – Стэфан похлопал мальчишку по плечу. – Как давно приходил последний караван за оружием?
– Да вот только вчера все погрузили и уехали прочь.
Стэфан кивнул.
– Теперь скажи мне, где королева Мэрэдит? Она жива?
– Говорят, ее видели в развалинах тюремной башни, где она заточена, как в темнице, ибо выбраться можно только, сбросившись с башни на руины города. А советник Тавини приносит ей иногда еды, чтобы она не умерла от голода.
В хлев вошел стражник. Мальчик испугался и обернулся. Но Стэфан, заранее услышав тяжелые шаги, превратился в ворона, когда стражник показался в дверях хлева.
– Что ты здесь стал, у тебя нет работы? Что ты нашел? – грозно крикнул стражник, приближаясь к мальчику. Из-за пояса стражник достал нож.
– Я… – заикался мальчишка – просто я…
Стэфан вспорхнул и, пролетев по хлеву, сел на деревянную балку над входом.
– Я услышал шум, когда пришел кормить лошадей. Пошел посмотреть, не прячется ли кто в хлеву, и увидел этого ворона.
– Работай. – строг велел стражник, и, спрятав нож за пояс, вышел из хлева.
Кайл облегченно выдохнул, и маска напряжения на его лице сменилась любопытством. Стэфан облетел хлев еще раз, и вылетел следом за стражником, оставив Кайла, удивленно глядящего ему вслед, одного. Стэфан помчался прочь, как можно дальше от руин Бессара, напряженно размышляя по пути обо всем увиденном и услышанном.
Как быстро Стэфан кружил над лесом, так быстро кружились мысли в его голове, затуманивая рассудок, пробуждая в нем звериную ярость. Не в силах более справляться с действием яда в его крови, проснувшегося в нем от чувства злобы, которое испытывал Стэфан, он приземлился. Он опустился на край пропасти. Он понял, что это та самая пропасть Василиска, о которой говорила ему Аларет. Эта пропасть казалась ему краем мира – огромная, бездонная, необъятная пропасть. Словно древнее животное, разверзнув рот, скончалось, так и оставшись на веки лежать в своей могиле с зияющей пропастью своей пасти. Над пропастью даже облака боялись проплывать.
Стэфан принял облик человека и ступил на самый край пропасти Василиска. Несколько камешков, сбитых его ступнями, упали вниз, и бесследно пропали в черноте. Из пропасти словно вынырнуло что-то зловещее и взглянуло на Стэфана. Его бросило в жар, его тело сжалось, а из груди вырвался крик, неистовый, звериный рев. Он, наконец, понял, что задумал Тельбот. Стэфан попятился. Еще немного – и он сорвался бы в черную бездну. Он упал на колени, сжимая камни и песок под своими ладонями. Через несколько мгновений он почувствовал острое покалывание и увидел, как песок под его руками покраснели от крови. Внезапно все встало на свои места, занавес пала, и он увидел всю картину целиком.
Вороном он вновь взлетел в небо и полетел к городу дриад. К его возвращению сумерки опустились на Лес. Дриады мирно готовились к ночному отдыху после ужина. Никто не обратил внимания, что он вернулся или заметил, что отсутствовал на ужине. Стэфан сразу же направился в храм. Он был встревожен и растерян. Стэфан старался удержать в мыслях то, что собирался сказать хранительнице, и боялся забыть это, отвлекаясь не что-то постороннее. Хранительница была на своем месте, у очага позади статуи древней богини. Хранительница ничуть не удивилась его появлению.
– Хранительница, я молю вас о помощи! – сразу приступил к делу Стэфан. Тогда ему казалось чрезвычайно глупым тратить время на приветствия и ритуалы.
– Мы уже один раз тебе помогли, Стэфан. Что ты хочешь на этот раз?
– Поклянитесь, что не откажите мне сразу, а выслушаете все, что я скажу. – заявил он.
Хранительница вскинула бровь, но согласилась. Уголки ее губ тронула легкая, едва заметная улыбка. Она сделала жест рукой, прилагая Стэфану подойти ближе. Она присела на пол поближе к очагу. Стэфан немного поколебался, и присел рядом.
– Если ты позволяешь себе столь дерзко молвить со мной, смею увериться, ты чем-то встревожен. Что же, не молчи, говори.
– Тельбот Проклятый собирает войско и кует оружие из лучшего металла в мире, чтобы захватить весь мир. Его яд одолел его разум, и он готов погрузить все сущее во владения Темного царства. Я решил, что спасу своих людей и уничтожу его. Однако, мне нужна помощь. – он перевел дыхание – Я прошу вас не о помощи в бою с его войском, но о защите моего народа. Чтобы разрушить замысел Тельбота, я должен уничтожить копи Бессара, а потом сразиться с самим Тельботом. Однако мой народ не должен страдать. – Стэфан продолжал приводить доводы и объясняться, его мысли спутались в тот же миг, как он открыл рот, и он хаотично говорил все, что считал нужным произнести вслух.
– Ты просишь нас – Лесных существ – принять людей Бессара на запретные территории? – она негромко хмыкнула. Хранительница выражала неподдельное удивление.
– Я молю Лесной народ дать им кров лишь до тех пор, пока все воины Тельбота не сгинут от моего клинка. – горячо выпалил Стэфан пока в его груди еще горел огонь уверенности.
– Не уж-то ты сам намереваешься их побороть? –Лицо хранительницы было чрезвычайно серьезным, она не насмехалась.
– У меня нет иного выбора. И времени тоже нет. Завтра я направлюсь туда, и уничтожу все, что там есть.
– Ты можешь погибнуть, так и не совершив предназначенное.
– Нет, я не умру до тех пор, пока сердце Тельбота не ударит в последний раз. Это мое слово. Завтра я его докажу.
– Завтра… – протянула хранительница. В ее глазах заиграл огонек, и ее лицо показалось Стэфану совсем молодым. – Это слово не имеет границ и определений. Оно безвременно. Предыдущий день мог именоваться «завтра», и день после него – тоже. Твой порыв благороден. Но сейчас направляйся в свой шатер, а утром приходи за ответом. Ты устал.
– Но оружие! У них нет сейчас оружия… – Стэфан попытался возразить, но хранительница резко прервала его жестом руки и строго указала на выход.
Он направился в шатер, весь дрожа от нетерпения, досады и отчаянья. Он никак не мог заметить Аларет, стоявшую в тени статуи по другую сторону от него. Она слышала весь разговор, и тихо последовала за ним.
Стэфан вошел в шатер. На столе горела лампадка, слабо освещая фрукты и кувшин с вином. Он сбросил сапоги. Стэфан был в растерянных чувствах: он подумал, что голоден, и съел несколько ягод из тарелки с фруктами, но понял, что есть не хочет. Потом он решил выпить вина, и одним глотком осушил весь кувшин с вином. Огонь лампадки мерцал слишком медленно и беззаботно, и Стэфан потушил его. После чего он лег в кровать. Ночь обещала быть прохладной – он набросил шерстяное одеяло. Даже мягкость одеяла раздражала его, и он попытался отвлечь себя, погружаясь в мысли, и мысленно повторял себе все лечебные свойства выученных растений.
Все время Аларет стояла снаружи шатра и следила за ним. Она вся продрогла, и рисунки на ее теле начали издавать слабое сияние. Уйди она на мгновение раньше – Стэфан не заметил бы ее.
– Кто здесь? – спросил Стэфан, заметив скрывающуюся за полотном шатра фигуру. Сияние было слабым, но неподвижным. Так Стэфан понял, что это не светлячки. Аларет не ответила ему. Первым ее порывом было бегство, но она переборола его, шагнув в шатер, подошла к кровати Стэфана и ловко, одним рывком, запрыгнула к нему на колени. Она крепко впилась руками в его плечи, прижав его к кровати, и прижалась своими губами к его губам. Мгновение Стэфан не знал, что ему делать, но потом ответил на ее поцелуй. Он положил свои руки на изгиб ее спины, туда, где проходила ложбинка на позвоночнике, и прижал ее к себе. Их губы, их языки соприкасались.
Она была холодной – замерзшей, дрожавшей от страсти и зябкого холода. Стэфана бросило в жар. Он чувствовал своим телом ее мягкие груди и круглые бедра. Он наслаждался вкусом ее поцелуев, и ласкал ее бархатную кожу. Она крепко впилась пальцами в его тело. Стэфан отвлек ее от себя, и заглянул в ее глаза. Аларет отвела взгляд. Стэфан осторожно приподнял ее тонкую прозрачную тогу, и провел ладонью по ее бедрам: от наружной части вовнутрь. Она тихо простонала, закрыв глаза в предвкушении экстаза. Стэфан снял с нее тогу, положил ладонь на ее живот, и медленно повел рукой вверх, к шее, наслаждаясь шелковистой мягкостью ее тела. Ее полные груди то вздымались, то опадали. Она дышала быстро и глубоко. Стэфан убрал ее темные волосы, черневшие, словно гладь озера в лунную ночь, привлек ее к себе и поцеловал. Она целовала его губы так жадно, словно его поцелуи были для нее воздухом. Аларет страстно ласкала его тело, играла с волосами на его голове, игриво покусывала его. Стэфан почувствовал, как ее упругие горячие соски едва касаются его кожи. Она наклонилась к его уху, и робко прошептала:
– Люби меня, словно я единственная женщина, которую ты способен любить. Целуй меня, словно я одна могу любить тебя так нежно и самозабвенно. Люби меня, хотя бы до конца этой ночи.
Аларет затаила дыхание, ожидая ответа. Стэфан привлек ее к себе сильнее и поцеловал ее плечо. Он стал целовать ее шею и острое ушко. Вдруг она оказалась снизу. Стэфан склонился к ее животу и провел по нему кончиком горячего языка. Аларет вздрогнула и сжала его ладонь в своей руке. Стэфан поцеловал ее живот ниже пупка. Лаская губами каждый сантиметр ее тела, он двигался вверх, проводя губами между пылающих грудей, к ее шее. Он остановился, осторожно прикусив край ее ушка. Аларет ответила ему стоном, побудившим его продолжать ласки. Стэфан снял рубашку, но случайно, совсем забывшись, задел амулет, напомнивший ему о неприятном. Стэфан застыл, соображая, правильно ли поступает. Он сразу же заметил, что на шее Аларет в этот раз нет ее амулета. Девушка, догадавшись, о чем Стэфан задумался, приподнялась на локтях к нему. Она ласково провела рукой по его гладкому животу и груди, и сняла с его шеи амулет Таурума. Аларет привлекла его за волосы к себе, обхватила бедрами, и поцеловала. В тот же миг он обнял ее за шею и впился в ее губы.
Никогда еще Стэфан не было так сладко растворяться в ком-то, сливаясь телом и душой, как в ту ночь с Аларет. Он запоминал каждый момент, целуя ее губы в чувственном экстазе, чувствуя движение каждой мышц изящного тела Аларет. Стэфан запоминал ее запах – запах свежей травы, древесной коры и весеннего ветра, запоминал ее голос – томный, глубокий и страстный, запоминал каждый поцелуй. Все было словно в первый и в последний раз.
***
Стэфан вдыхал тяжелый утренний воздух, представлявший из себя пышный букет из утренней влаги, колючей прохлады и дождевой свежести. Рассвет только-только начинал зажигаться. Он чувствовал в своей огромной руке хрупкую ладонь Аларет. Ее тепло растекалось по его телу. Стэфан сквозь сон улыбнулся: Аларет была рядом с ним всю ночь, лаская его и согревая, в отличие от королевы, которая уходила из покоев короля, как только Стэфан закрывал глаза. Те дни казались ужасно далекими и серыми. Словно это были отрывки чужой жизни.
Он глубоко вздохнул, и приоткрыл глаза, наблюдая за Аларет. На ее лице застыло выражение абсолютного спокойствия. Он чувствовал, что Аларет была с ним настоящей, открытой, и в тот же миг загадочной. Но это была не напускная таинственность, как у придворных дам, желающих показаться томными и загадочными, а природная, неотъемлемая часть ее сущности. На губах Аларет появилась улыбка, и она открыла глаза. Ее руки скользнули по телу Стэфана, и она обняла его. Пышные груди прижались к его груди. Он поцеловал ее, и провел ладонью по ее круглым бедрам, насладился их гладкостью, затем прижал девушку к себе, и придался наслаждению ее теплым нежным телом. Он чувствовал, что она его, всецело, предано; самозабвенно отдана ему. Слова были излишни.
Светало. Серый рассвет стелился синим ковром, окутывая дома, шатры, и догорающие сторожевые факелы. Слабый свет разгонял ночной мрак. Очертания окружающего мира становились резкими и острыми. Высоко над кронами деревьев загоралось алое зарево рассвета.
Аларет встала с кровати, и руками ощупала землю, выискивая свою тогу. Кончики ее пальцев наткнулись на амулет Стэфана. Она подняла его с земли, наклонилась к Стэфану, и надела ему на шею амулет. После этого она загадочно взглянула на него и улыбнулась. Он привлек ее к себе и поцеловал.
– Пусть этот амулет напоминает тебе о нашей ночи. А не о тех неприятностях, которые предшествовали нашей встрече. – прошептала Аларет ему на ухо. Края ее губ нежно щекотали его щеку. Ее волосы темной волной спали Стэфан на плечо и грудь. Аларет поправила их, собирая вместе, и добавила. – Теперь мне нужно идти, пока жители города не проснулись.
Она поцеловала его на прощание в щеку, и покинула шатер. Стэфан ощупал амулет, задумчиво нахмурив брови, глядя вслед Аларет, и гадая, какой еще удивительный сюрприз она ему подбросит. Вскоре он опустился в сон, продолжая размышлять о проведенной ночи. Стэфан продолжал хранить ощущение шелкового поцелуя Аларет на своей щеке.
Гулкий жужжащий шум, то затихающий, то возбухающий, разбудил Стэфана, вытащив его из бездны глубокого спокойствия. Раскрыв глаза, он долго смотрел блуждающим взглядом в потолок шатра. Огромное полотно приподнималось вверх и сходилось у центра, разбегаясь складками, как лучами солнца, вокруг высокого деревянного шеста, подпиравшего шатер. Стэфан размышлял, был ли этот самый шест вытесан из большего куска дерева, или таким вырос первоначально, и его лишь обтесали от коры и сучков. Гул нарастал.
Стэфан встал с кровати, оделся, вложил меч в ножны и вышел из шатра. Он, направившись к толпе, собравшейся у храма, клокочущей и бурлящей негодованием, волнением и жадным интересом. Лесные существа, по мнению Стэфана, в тот момент не особо отличались от жителей Бессара. Издали Стэфан заметил высоких статных эльфов. Они были в красных мантиях, их длинные темные волосы свисали до самого пояса, а на длинных остроконечных ушах, бровях и руках сверкали золотые украшения. В этот раз н них были кожаные доспехи серого цвета, какие прежде он видел на Фарфате, а за спиной виднелись длинные расписанные луки и колчаны со стрелами. На краях стрел красовались бежевые перья с красными вкраплениями. Среди эльфов он узнал знакомое лицо – он увидел Фарфата. Эльфы были на голову выше всех дриад, и величественно глядели поверх толпы. Рядом с эльфами еще кто-то стоял – Стэфан слышал голоса, но не мог разглядеть их за толпой.
Он подошел ближе, расталкивая толпу дриад-зевак. Те недовольно ворчали, кто-то бранился в его сторону, другие же просто недовольно фыркали. Стэфан увидел собрание из дриад, оборотней, эльфов, гномов, сатира и фавна. Вещала хранительница, рядом с ней стояла Аларет. Девушка выглядела воинственно, одетая в мужские кожаные штаны и серую рубашку, с волшебной ветвью за грубым кожаным поясом и саблей в ножнах. Возле хранительницы, переговариваясь из-под тишка с Аларет, стоял Фарфат. Он выглядел еще величественнее, нежели при прошлой встрече, в его длинные волосы были вплетены жемчужины, а на его мантии сверкали серебряные узоры. В этот раз на нем была рубашка из бежевого шелка, плотные штаны, серый жилет, правда этот – был совершенно новенький, плотный и блестящий. На его пальцах красовались перстни, запястья увили браслеты, даже длинные уши – и те были усыпаны серьгами. И все – из чистого, солнечного золота.
Другой эльф держался очень величественно и значительно. Он стоял по другую сторону от хранительницы. Его кожа была столь белоснежна, чиста и тонка, что он казался почти прозрачным и сияющим. Он был высоким, можно сказать длинным, у эльфа были черные волосы длиною до самых пят, тонкие губы и острый нос. Его густые черные брови все время недовольно хмурились. Эльф молчал, но его взгляды ловили другие два эльфа. По драгоценностям, украшавшим его длинные остроконечные уши, тонкие пальцы и изящные хрупкие запястья, Стэфан предположил, что это главный эльф.
Последний эльф, стоявший возле главного, и державший в руках книгу, в которую все записывал позолоченным карандашом, выглядел торжественно-деловито. Переплет толстенной книги в его руках был так же покрыт позолотой, на которой вдобавок красовалась гравировка, украшенная драгоценными камнями и самоцветами. На груди у эльфа сверкал золотой медальон с изображением обоюдоострого меча и пчелами по сторонам от меча. Стэфан заметил его глаза: они были желтыми. Не такими желтыми, как солнце, или золото, которым он весь был увешан, а желтыми, как лист клена в середине осени. К краю его глаза немного зеленели, а к середине – наоборот, становились терракотовыми. Вокруг его глаз и уголков разбегалась паутинка небольших морщинок, сообщая внимательному наблюдателю, что эльф уже не молод. На упитанных щеках эльфа багровел румянец. Весь он был весьма упитанным, можно сказать пухлым. Наверняка лазание по деревьям уже давно не входило в его обязанности. Он был немного ниже Фарфата и главного эльфа, но это различие было едва заметно. Волосы, черные с проблесками седины, были стянуты в длинный конский хвост. Его глаза глядели то на главного эльфа, то на книгу.
Невысокий сатир, с заплетенной в косичку темной бородой, с широкими копытами и вытянутым угловатым лицом, молча стоял по другую сторону от импровизированной трибуны. Он переглядывался с фавном, тяжело дышавшим, и оглядывавшим суровым взглядом толпу. На его мохнатой голове громоздились тяжелые закрученные рога, окованные в металл. Массивное тело фавна было покрыто темной кучерявой шерстью, на нем был кожаный жилет, а в широкой ноздре сверкало золотое кольцо. К удивлению, Стэфана, у фавна он также обнаружил ножны с мечом. Отдельного внимания заслуживали широкая гарда и эфес меча, обтянутый золотистой кожей.
Оборотень молчаливо стоял вместе со всеми. Сложив руки на груди, внимательно слушая речь хранительницы, он оглядывал всех внимательным взглядом. На ее талии висел пояс с толстым охотничьим ножом, нарочито небрежно вложенным за пояс, чтобы все могли увидеть блеск стали, играющий на обоюдоостром клинке. Рукоять ножа состояла из оленьего рога, а пояс был изящно расшит арабесками. Поодаль от всех стояло три гнома, облаченных в железные доспехи с рыжими растрепанными волосами, в которых виднелась земля, и еще невесть какая всячина. Их доспехи украшали драгоценными камнями. Их лица были серы от постоянной жизни под землей и суровы. Они были невысокого роста, почти как дети. У них были глубокие светлые глаза, широкие носы и густые рыжие брови. На руках каждого из них были железные рукавицы, чешуйчатые, как кожа крокодила. Они словно были вылиты по контуру ладони каждого, повторяя их очертания и надежно защищая руки «хозяев горы». Словно они окунули ладони в раскаленное железо, и дали ему так застыть. На их поясах, подвязывающих стройные тела, не было ни ножей, ни ножен с мечами. Гномы совещались между собой и недовольно поглядывали на толпу.
Хранительница гласила тяжелую и напряженную речь. Это было понято по выражению ее лица. Начала речи и причины схода Лесных существ Стэфан не слышал. Тем не менее, ощутив напряжение, повисшее в воздухе, и заметив смятение на лицах дриад, он понял, что речь идет о Тельботе и нависшей угрозе. Аларет подала ему знак присоединиться к ним, и по выражению ее лица он понял, что это скорее приказ, нежели просьба.
Стэфан принял облик дриады, и, преодолев толпу, подошел к Аларет. Малозаметным кивком головы он поздоровался с Фарфатом. Фавн и гномы смерили его взглядом, от которого Стэфану стало не по себе. Он бросил взгляд на повелителя эльфов, однако, он не обратил внимания на приход Стэфана. По крайней мере, ему так показалось.
– Что произошло? – шепотом спросил Стэфан у Аларет.
Приложив палец к губам, она произнесла ему:
– Ш-ш-ш! – девушка нахмурила брови.
– Но… – возразил Стэфан, и сразу же умолк, услышав свое имя из уст хранительницы.
– … Он низвергнет Проклятого! – гласила хранительница возбужденным голосом – Долг Стэфана – избавить Лесных существ и все Среднее царство от нависшей угрозы быть поглощенными Царством Тьмы. Наш долг – сберечь Лесных существ и лес от невзгод и горестей, от смерти и Зла. Потому, взываю к вашим сердцам, дети мои, заклинаю вас вставать на оборону нашего царства.
Главный эльф, терпеливо дождавшись конца речи хранительницы, с неприкрытым недоверием поинтересовался, сможет ли Стэфан побороть яд и осуществить предназначение, сам не потерпев поражения.
– Несомненно, Илрашат! – воскликнула хранительница – Аларет, девочка, сажи, всему ли ты научила Стэфана?
Услышав его имя, Стэфан понял, что его предположение было верно. Кроме того, он вспомнил рассказ Аларет об Илрашате, что добавило масла в огонь. Его, и без того нарастающее раздражение, стало подобно кипящему маслу: капля воды – и вспыхнет пламя.
– Абсолютно. – смущенно кивнула Аларет.
Главный эльф поглаживал гладко выбритый, выразительный подбородок, подозрительно посматривая на хранительницу и Аларет. Он сверлил их недоверчивым взглядом. Обе дриады выдержали его взгляд.
– Погодите. – возразил Стэфан – А как на счет того, чтоб спросить у меня самого? Или моя персона столь незначима, что все решено уже за меня?
– Полагаю, мы продолжим разговор уже без присутствия наших братьев и сестер. – сказала хранительница. Все согласились с ней. Когда дриады разбрелись в своих делах, тревожно обсуждая услышанное, хранительница продолжила разговор уже более низким и спокойным голосом. Круг Лесных существ стал меньше и плотнее. Хранительница заговорила первой.
– Я осмелюсь предположить, Стэфан, что твое нетерпение порождено тревогой, что при всем, не оправдывает твою грубость. – сказала она.
– Я не буду вашим оружием. – отрезал Стэфан – Моя цель – спасти жителей Бессара, а затем уже и весь прочий мир в придачу, а не наоборот. И, полагаю, эти существа здесь для того, чтобы способствовать мне в осуществлении этой цели. Иначе заключенный нами договор не имеет веса.
Главный эльф фыркнул носом. Стэфан мгновенно подметил это.
– О, простите, великий Илрашат! – воскликнул Стэфан, изображая раскаянье – Нас не представили. Но, если вы имеете что-либо возразить, прошу, оставьте это при себе.
– Фу, люди… – с отвращением произнес эльф, отводя взгляд со Стэфана на Аларет – Ты не справилась со своим заданием. Яд поглотит его всецело – его сердце полно самолюбия и гордыни.
– Аларет прекрасно справилась со своим заданием. – возразил Стэфан – Весьма чутко чует Зло тот, кто сам имеет в своем сердце потайные уголки, откликающиеся на Зло в другом существе.
Эльф вновь хмыкнул. В этот раз он это сделал так громко, чтобы услышали все.
– Мы не можем требовать от него любить то, что не является ему домом. – возразил сатир.
– Покажи нам, наконец, на что ты способен. – произнес оборотень нежным женским голосом.
– Нур, – начала хранительница, пытаясь возразить оборотню – он обладает силой и умом. Мы лишь научили его пользоваться и тем, и другим одновременно.
Стэфан поборол свое изумление. Он не без усилий оторвал любопытный взгляд от оборотня, прекращая рассматривать существо, о котором еще недавно он слышал легенду. Король сделал жест хранительнице, и она умолкла, давая ему самому возможность высказаться.
– Что ты хочешь увидеть, Нур? – улыбнулся Стэфан самой сладкой улыбкой – Вот он я. От внешнего обрамления суть не меняется.
– Но, ты просишь нас дать приют людям и помочь тебе побороть войско Тельбота Проклятого. Не думаю, что будет странным, если я спрошу, почему мы должны довериться тебе и помочь? – сказала оборотень.
– Я не прошу вас помогать мне, но прошу укрыть жителей моего королевства. А помочь мне – в ваших интересах, потому как если погибну я, никто не сможет побороть Тельбота, не испив крови источника. Потому, я не принуждаю вас идти на смерь вместе со мной, но прошу задуматься о том, чем обернется ваше бездействие для ваших рас, для тех, кого вы защищаете. Если сейчас вы все будете бездействовать, то потом не восполните потери и не исправите случившегося. – ответил Стэфан, поочередно устремляя взгляд на каждого из присутствующих.