Грейс Амбер Ланкастер
Источник
Солнце закатывалось за иссиня-зеленый горизонт, зловеще краснея, словно требуя крови, испуская слепящие лучи света, предвещая беду. С далекого запада приближалась буря. Но несла она не дождь и молнии, а смерть и разруху. Облака те были – облаками пыли, и гром тот был – неистовый топот копыт и звон железного оружия, жаждущего крови и плоти. Надвигалось полчище. Были в ее рядах меднокожие дикари-наемники с каменными топорами, разрисованные кровью своих жертв, с ожерельями и поясами из черепов и зубов, одетые в шкуры волков. Были там и закованные в железо и камень горцы, с длинными копьями и тяжелыми мечами-тесаками. А впереди того полчища шло Черное войско: жестокие и бесстрашные воины в черных, как смерть, доспехах и рясах. Кто восседал на черных конях, закованных в черные пластины металла, яро рвавших под своими копытами стонущую землю, похожих на химер, изрыгающих пламя. Кто бежал своими ногами, таща на себе гремящие доспехи, скрывающие их тела и лица, оставляя лишь щель для глаз.
Полчище надвигалось на город-крепость, королевство Бессар. Впереди этой бури шел младший брат покойного короля Бессара – Осгальда Бессарского, Тельбот Проклятый. Прозвище свое получил он за то, что, по словам старых сказочников, за ним всюду и всегда следовала смерть, но никогда ее рука не касалась самого Тельбота.
Тяжелые черные доспехи, добротно покрытые железом и красным золотом, скрывали его испещренное шрамами, оставшимися от чудовищных костров, тяжелых мечей и острых метких стрел, тело. От каждого движения доспехи скрежетали и гремели, и тот скрежет был подобен крику Банши. Лицо его закрывала маска, искаженная ликом ярости и ненависти. Через единственные отверстия для глаз глядели холод и пустота, словно там не было глаз человека, а сама лишь смерть. Те, кто осмеливался взглянуть в них, впадали в мертвенное оцепенение. Голову Тельбота венчала корона с шестью острыми лучами, похожими на обломки темной звезды. На поясе Тельбота в ножнах из кожи дракона лежал двуручный меч Каратель, на рукояти которого стояло клеймо древних, утерянных еще в эпоху Древних королей, гномьих кузниц. Клеймо это означало, что Каратель был выкован в самом сердце планеты, и рукоять его высечена из павшей звезды. Сломать тот меч было по силам только богам.
Мрак приближался быстро и неудержимо, но еще быстрее надвигалось Черное войско. Все замирало, парализованное ужасом. Земля выла в муках, испуская языки пламени из самых далеких глубин, и в небеса, смыкающиеся черным сводом над Бессаром, поднимались столбы серого густого едкого дыма и пепла, заслоняя собой последние блики кровавого солнца.
В Бессаре загорались огни. Сурмы затрубили тревогу. По длинному каменному коридору, обильно освещенному масляными лампами в неглубоких нишах в горе с одной стороны, и открытой галереей по другую сторону, открывавшей вид на пустошь, по которой надвигалось войско, бежал молодой герцог. Он нервно поглядывал в сторону черной бури, надвигавшейся на Бессар. С каждым ударом его сердца его шаги ускорялись. Он был в добротных доспехах из черного металла бессарских рудников, защищавшие его крепкое тело и руки. Они были украшены позолотой с узорами солнца, огненных стрел и медвежьих голов – гербом королевства. На поясе герцога можно было увидеть два меча с драгоценными камнями на эфесе каждого, лежавших в ножнах. На его ногах были тяжелые кожаные сапоги, оббитые железом, с острыми шипами и деревянной подошвой, потому каждый шаг герцога раздавался многократным эхом по длинному коридору. В руке герцог держал железный шлем.
Лицо его, смуглое от солнца, с горящими ясными глазами и чувственными губами, поросшее негустой черной щетиной, хранило спокойствие. И лишь глаза выдавали его тревогу. Его черные волосы, взъерошенные ветром и небрежно приглаженные, словно смола поблескивали в свете лампад.
Наконец, он дошел к широким деревянным дверям, висящим на медных петлях, увитых железными узорами, шипами и гвоздями. Без стука он отворил их и вошел в Тронный зал. Там, на троне из амаранта, находившемся в стороне от входа, оббитом бархатом и шелком, с золотыми украшениями, в окружении советников и супруги, сидел молодой король Бессара – Стэфан. На груди короля сверкал герб Бессара. На короле были позолоченные доспехи. Его руки обвивали перчатки с железными шипами, покрытые золотом и ядом. Его лицо было смуглым, волосы – темно-русыми, словно лучи осеннего солнца. Глубокие синие глаза взволнованно глядели на вошедшего герцога. За поясом короля сверкал кинжал с рубином в навершии в виде лапы орла. Было нечто общее в короле и герцоге – одинаковые чувственные губы, манившие всех женщин королевства, пронзительный взгляд, и небрежно приглаженные густые волосы.
– Ну, наконец! – воскликнул король, увидев герцога – Таурум, где тебя носит?
Без поклона, герцог подошел к нему и ответил:
– Я получал сведенья от разведчиков. Нам нужно спешить!
– Что ты предлагаешь? – спросила супруга короля – королева Мэрэдит, облаченная в сияющее белоснежное платье с хрустальной короной на золотых волосах, бурными волнами, спадавшими на ее белоснежные плечи и пышную грудь. Ее ярко-зеленые глаза впились в самое сердце Таурума, и ее губы застыли в страхе произнести вопрос, означавший, что ее кошмары превратятся в реальность.
– Я предлагаю… – ответил Таурум, собираясь с силами – я предлагаю вывести через тайные тоннели всех жителей Бессара, а воинам и мужчинам, мальчикам и старикам, способным сражаться, взять в руки оружие, и выступить на защиту королевства.
– Вы предлагаете, – внезапно выступил один из советников, стоявших по правую руку от короля Стэфана, и отличавшийся от остальных советников своим пышным нарядом из лучших видов желтого бархата и жаккарда, с черными узорами и шелковыми лентами – славным жителям этого великого и бесстрашного королевства бежать? Бежать, словно гнусные трусливые овцы? Так? Не слишком ли вы молоды, герцог Таурум, для того, чтобы давать королю – слава его имени – столь дерзкие и слабо обдуманные советы?
– Отнюдь. Это здравые мысли, советник Тавини! – пожал плечами герцог.
Советник Тавини хотел вновь ввязаться в пылкий спор, но король вмешался раньше.
– Тавини, – сказал король Стэфан – Я согласен с Таурумом, он мыслит разумно. Это самая первая мысль, которая посетила меня. – король взглянул на Таурума, затем вновь на советника – Вели страже выводить всех женщин и детей, стариков и немощных из города. Снабди их едой и водой. Остальным – выдать оружие из кузниц Бессара и пускай обороняют свое королевство.
– Да, ваша светлость. – недовольно ответил Тавини. Он шепнул другим советникам, и те быстро покинули Тронный зал, шелестя светло-желтыми рясами, подпоясанными черными кожаными поясами с мешочками и карманами на них.
– Стэфан, – обратился герцог к королю – прошу, скажи мне, что ты тоже покинешь город вместе с Мэрэдит
Король женился, как только взошел на трон, поскольку это было последним желанием покойного короля Осгальда, и из-за того, что произошло это совсем недавно, детей король не имел.
– Что ты говоришь? – возмутился и оскорбился король.
– С вашей стороны оскорблением является такое заявление по отношению к его величеству – слава его имени – вашему королю! Вам, как никому другому, известно, насколько его величество хорош в бою. Доблестнее воина не сыщешь нигде! – возмущенно прошипел Тавини.
– Да опомнитесь же! – воскликнул Таурум, взывая к их разуму и вздымая к небу крепкие руки в сверкающих перчатках. Его выклик пробежался по круглому каменному залу без окон, рассыпаясь эхом от люстр из хрусталя и мраморных лав для советников.
– С Загорья надвигаются варвары, которые, убивая своих жертв, выпивают их кровь. С гор идет войско мотугов, способных разрубить ствол древа на две части одним ударом. А ведет их Тельбот Проклятый собственной персоной. Как твой военный министр, и в первую очередь, как твой друг детства, молю и заклинаю тебя, Стэфан, спасайся вместе с Мэрэдит от этой чумы.
– Ни мой муж, ни я не покинем это королевство живыми! – воинственно заявила королева Мэрэдит.
– Моя госпожа! Ваши слова достойны преклонения, я восхищаюсь вашей доблестью! – воскликнул в приступе восхищения советник Тавини.
– Замолчи же. Ты толкаешь их на верную смерть! – выкрикнул Таурум, с кулаками бросаясь к советнику Тавини. Стэфан, подхватившись с трона, встал между ними, преграждая путь Тауруму, и добавил:
– Мое решение есть закон, Таурум. Но будешь ли ты стоять плечом к плечу со мной, когда эта чудовищная дружина войдет на наши территории? Будешь ли ты стоять спиной к спине со мной? Не испугаешься ли ты взглянуть в глаза смерти вместе со мной, когда она вторгнется в стены нашего королевства? Не выпустишь ли ты меч из рук ранее, чем пробьется последний удар твоего сердца?
Король Стэфан положил руку на плечо Таурума, и наклонился, глядя ему в глаза.
– Да! Клянусь, мой друг и мой король, что буду верен тебе! – воскликнул Таурум.
– Спешите, господа, времени не остается на прощания, Черное войско уже у стен Бессара. – сказала Мэрэдит, бросаясь к ним – Сделайте так, чтобы вами двумя гордился покойный король Осгальд и весь Бессар.
Стэфан поцеловал белоснежную нежную щеку своей супруги, и советник Тавини проводил ее в безопасное место. Взяв длинный двуручный меч, украшенный резьбой, позолотой и драгоценными камнями, Стэфан вложил его в ножны на поясе. Прихватив шлем, король в сопровождение герцога, покинул Тронный зал.
Король, плечом к плечу с Таурумом стояли во главе армии из воинов, стариков, которые еще помнили былые войны, крестьян с дрожащими руками, кузнецов и юношей с едва проросшей щетиной. В руках они держали то оружие, что смогли найти, и что оставалось в кузницах Бессара. В руках у них были и древние клинки, и острые мечи из кузниц Бессара, и меткие кинжалы, копья, стрелы лесных эльфов, вилы земледельцев и топоры мясников, и даже простые деревянные дубинки.
Началась атака городских ворот. Первыми выступили лучники и арбалетчики. Врагов обливали раскаленным черным металлом из шахт около города и обильно посыпали камнями, добивая стрелами тех, кому удалось увернуться от смертельного дождя. Земля дрожала. Из-за толстых белоснежных стен города поднималось зловещее бурое зарево, дым и копоть. Доносились зверские крики горцев, запугивающих своих жертв.
Прогремел второй удар в ворота города. Воины непоколебимо стояли на своих местах. Нерушимы, едины общей идеей защиты своего дома. Их сердца бились в унисон, преисполняя друг друга отвагой. От городских стен отрывались куски и рушились на землю. Огромные врата Бессара дрожали, как юная дева в первую брачную ночь, но ни на миг не прогнулись. Два засова из железа и стали держали огромные врата из древнего дерева каби, окованного черным металлом из шахт Бессара, и замкнутые замками древних гномьих мастеров.
Еще два удара в ворота. Они еще держались. Внезапно, нагадано со стен города на воинов посыпались стрелы – враг взобрался на городскую стену и, круша стрелков Бессара, атаковал воинов, которые стояли на площади у ворот.
Стэфан и Таурум, прикрываясь щитами, начали пробиваться сквозь столпотворение к башне, через которую быстрее всего можно было добраться на стены города.
– Ишгольд! – обратился Стэфан к одному из командиров – Передаю тебе командование. Обороняй ворота, не дай им пройти в город. Я же очищу стены Бессара от вражеских стрелков.
– Слушаюсь. – уверенно кивнул Ишгольд и в тот же миг принялся отдавать команды.
Стэфан и Таурум, взяв десяток воинов, направились в башню. Враги еще не успели ее захватить, и путь оказался чист. На крепостных стенах оказалось около сотни лучников и головорезов Черного войска. Одни добивали Бессарских стрелков, другие атаковали воинов на площади у ворот, третьи взгромождали лестницы и поднимали на стены тяжелые катапульты, чтобы разгромить город изнутри.
– Ты бей стрелков, а я возьму остальных. – обратился король к Тауруму, затем взглянул на воинов – Остальным – бейте всех, кого увидите. Никого не щадим!
В тот же миг блеснули темные клинки обнаженных мечей, и они бросились в бой. Водопадами полилась алая горячая кровь, оглушающе зазвенело оружие, лавиной на землю посыпались пораженные тела врагов. Несколько взмахов мечом – и Стэфан сразил дикаря-наемника. Еще несколько взмахов, удар эфесом, поворот, вновь взмах – и головы еще двух горцев полетели с плеч. Таурум не мешкал, и тоже разделался с тройкой стрелков и наемником-дикарем.
Разделавшись со всеми врагами на городских стенах, Стэфан с Таурумом огляделись: угроза вторжения спала. Но городские ворота вот-вот были готовы пасть. К тому времени, как они с Таурумом и кучкой воинов спустились на площадь у ворот, черные всадники прорвались сквозь врата и черной рекой хлынули в город. За считаные мгновения ряды воинов Бессара поредели.
– Ваша светлость! – задыхаясь от битвы и крови, которой он был залит с головы до ног, произнес Ишгольд, подбегая к королю Стэфану – Спасайтесь! Шансов на победу нет. Их слишком много.
Он был весь изранен небольшими порезами, его одежда была похожа на шкуру убитого медведя – истрепанная в лохмотья и бурая от крови врагов и его собственной. Но он все еще крепко стоял на своих ногах и уверенно держал меч. По его лицу текла тонкая струйка крови из разбитой брови.
– Нет. Никак нельзя! Я буду стоять до последней капли крови. – возразил король.
– Опомнись, Стэфан! Мы должны бежать, чтобы выжить и потом спасти наше королевство! Это такой же дом для меня, как и для тебя. – возразил Таурум – Но кто поведет войско в битву за Бессар, если короля не будет в живых? Зачем Мэрэдит ждет тебя, если ты хочешь погибнуть здесь?
– Ты прав, мой друг, как это ни позорно, но ты прав. Мы должны бежать. Ишгольд, пойдем же!
Но командир отрицательно покачал головой.
– Идите, поспешите, а я задержу их. Мне все равно уже конец.
Не давая сказать более ни слова Ишгольду, Таурум пожал его руку и потянул Стэфана скорее в замок, за Мэрэдит. Она ждала его в своих покоях. Мэрэдит сидела на ложе. Рядом с ней стоял советник Тавини. Увидев Стэфана, она подхватился с кровати, и бросилась к нему в объятия.
– Моя королева – печально произнес король Стэфан – мы должны бежать, ради будущего нашего королевства мы должны покинуть Бессар сейчас же.
– Но… Стэфан… – удивилась королева. На мгновение ее лицо выразило негодование, быстро сменившееся сладкой улыбкой.
– Да, мой король. – кивнув, ответила она.
– Врата пали, войско повержено. Сейчас нет резона оставаться. Мы бессильны. – объяснил Таурум.
– Есть одно древнее сказание… – произнес советник Тавини – Я не могу помочь вашей светлости изрубить войско, но могу раскрыть древнюю тайну о том, где взять силу и сразиться с ними.
– Говори же, не томи! – возбужденно выкрикнул король Стэфан.
– Но это же древняя магия. Ты не знаешь сам, на что идешь! – возразил Таурум.
– Мне плевать! Я должен спасти королевство своего отца. – ответил король и обратился к советнику Тавини – Говори. Я слушаю.
– В лесу Этонн, у Воющей горы, есть источник. Течет он из ниоткуда и утекает в никуда. Вода в нем красная, как кровь. Кто осмелится и выпьет той воды хоть глоток, станет непобедимым, словно Древний король.
– Это всего лишь глупое сказание. – вновь возразил Таурум – Ты тратишь время на пустяки, бред, не стоящий и гроша!
– Это не бред! – закричал Тавини – Я видел его своими глазами.
– Почему же ты сам не выпил из него? – удивился Стэфан.
– Потому, что из источника того пил Тельбот. Я имел неосторожность и совершил ошибку, когда привёл его к тому источнику.
– Я верю тебе, Тавини. И теперь понятно, почему Тельбот так силен и непобедим, что даже сама Смерть не может его забрать. Ты покажешь, где он? – ответил Стэфан.
– Я расскажу вам, где этот колдовской источник, но сейчас моя цель – защитить королеву. Ее назначение – сохранить королевскую кровь. А моя – оберегать королеву, носящую наследника.
Стэфан чуть не выронил меч из руки.
– Мэрэдит! Неужели? – произнес он, обнимая королеву. Она смущенно опустила глаза и улыбнулась. Она была сама невинность. Ее улыбка была нежна и чиста, словно роса на молодом лепестке розы.
Тавини объяснил им, как найти источник в лесу Этонн:
– Подножие Воющей горы будет устлано густым туманом. В тумане том шастают духи и тени, но они безвредны для того, кто не имеет в сердце страха. Вы должны продолжать свой путь до самого источника, не останавливаясь. Сам источник пересекает мост. Перейдя этот мост, дар источника – могучая сила – становиться вечным. В ином случае – в следующее полнолуние сила исчезнет. Но мост пересекать никак нельзя!
Затем, взяв один из мечей, висевших у кровати королевы, Тавини повел Мэрэдит к одному из тайных ходов, ведущему далеко прочь из города. Стэфан проводил королеву и поцеловал ее белоснежную шелковистую щеку на прощание. Он стоял, провожая королеву взглядом, пока она, следуя за советником Тавини, удалялась по бесконечному коридору, слабо освещенному мерцающим светом свечей в канделябрах на стенах.
Стэфан и Таурум так же направились к другому тайному подземелью, знакомому им еще с детства. Они шли по узкому земляному проходу. Порой лаз был столь низким, что им приходилось сгибаться почти вдвое, либо ползти на коленях, чтобы пройти по тоннелю, не ударяясь при этом головой о свод. Их доспехи то и дело, все время задевали ветхие деревянные опоры стен.
– В детстве этот тоннель казался больше! – заметил Таурум, проталкивая себя вперед.
– Это все потому, что в детстве ты был тощим и хилым мальчишкой! – засмеялся Стэфан.
– Ты был таким же. – ответил Таурум. В его голосе не было ни капли злости или обиды, лишь тревога за своего друга.
Они вышли из тоннеля посреди поляны в лесу. Дверь из подземелья скрывалась в стволе широкого дерева, стоявшего в гордом одиночестве посреди зеленой поляны. Дверь, скрытая за корой дерева, незаметно захлопнулась, когда Стэфан и Таурум вышли из тоннеля.
Чтобы разглядеть, в какой стороне Воющая гора, и в какую сторону им двигаться, Таурум взобрался на одну из сосен. Для этого ему пришлось сбросить почти все доспехи. Быстро оглядев местность, он спустился к Стэфану.
– Нам еще… – начал он, спрыгивая с последней ветки сосны, но Стэфан прервал его, подавая сигнал молчать.
– Что? – чуть слышно спросил Таурум, приблизившись к нему.
– Я слышу разговоры. – сказал Стэфан – судя по говору, это наемники. Они совсем близко. Кого-то ищут.
– Не могут же они искать нас? – удивился Таурум – Никто не знает, что мы здесь.
– Это не важно. Давай поскорее уберемся отсюда. Куда нам идти?
Собрав свои мечи и доспехи, Таурум быстро и беззвучно повел Стэфана в направлении Воющей горы. Шли они долго. Уже Стэфан начал тревожиться, не ошиблись ли они в направлении, не сбились ли с пути, как вдруг их окутал туман – тяжелая, густая, пепельного цвета, пелена, змеей окутывавшая их тела.
В тумане, там и тут, раздавались отдаленные жалобные стоны и злобные шепоты. Вокруг них шастали тени. Стэфан несколько раз порывался броситься на тень, разглядев в ней то воина Черного войска, то дикаря-наемника, но вовремя вспоминал о словах советника Тавини. Таурум шел впереди, желая первым встретить опасность и защитить друга. Он первым услышал звук текущей воды. Окликнув Стэфана, он бросился вперед на звук журчащего источника.
В нескольких шагах от них был источник, вытекавший из-под горы. Он действительно возникал из ниоткуда, огибал гору, и стирался с поля зрения, превращаясь сперва в тонкий ручеек, который рассеивался по ходу течения. Через источник было перекинуто два бревна – ствол одного дерева, разрубленный пополам. Таурум оглядел местность, пока Стэфан разглядывал источник. Туман медленно рассеялся, и Стэфан застыл в ужасе. Вода была красной и густой, словно кровь. В воздухе пахло солью и острыми пряностями. От этого аромата резало в носу. В воде, на дне источника, что-то лежало. Стэфан присел, и стал всматриваться в воды источника. Хватило мгновения, чтобы разглядеть в воде тела: мертвые тела воинов. Их лица были спокойны, словно они уснули сладким сном, но их глаза – пустые, тусклые, холодные – были широко распахнуты.
– Таурум! – закричал Стэфан – Посмотри, что это? Это тела?
–Таурум подошел ближе, всмотрелся в воду, но так ничего и не увидел. Стэфан потер глаза ладонями. Ошибки не было – он по-прежнему видел мертвые тела. Осторожно протянув руку, он опустил ее в воды источника, и попытался дотянуться до тела, медленно проплывавшего в воде. Его рука прошла сквозь тело, и все мертвецы сразу же исчезли.
– Нет времени! – поторопил его Таурум – Мы и так много потеряли, разыскивая эту проклятую воду. Выпьем ее скорее, и вернем тебе Бессар!
Он первым окунул обнаженную ладонь в воду и набрал немного алой, как кровь, жидкости, затем выпил ее. Стэфан медлил.
– Что-то чувствуешь? – нетерпеливо спросил Стэфан.
Таурум отрицательно помотал головой, но лишь раскрыв рот, из него вырвался страшный звериный рев. Таурум рухнул на землю, сжимаясь и корчась от боли и мучительного жгучего огня, который пронзал все тело.
– Таурум, что с тобой? Что происходит? Я могу тебе помочь? – кричал Стэфан, колеблясь подбежать к другу, видя, что с ним происходит. Но Таурум не отвечал ему. Стэфан невольно схватился за меч, все еще не решаясь его обнажить. Он в оцепенении наблюдал за перевоплощением Таурума, не имея сил, чтобы помочь ему. Тот извивался, изгибался, стоя на четвереньках, кричал от боли и рычал, словно зверь. Его глаза загорелись желтым огнем, одежда, плотно облегавшая его тело, трещала и лопалась, разлетаясь в стороны от его тела, словно щепки от лезвия топора. На руках Таурума появились острые длинные когти, тело покрывалось черной шерстью; появились острые клыки, и из его губ, пронзенных клыками, потекла струя крови. Наконец Стэфан понял, что его друг превращается в оборотня.
Таурум стоял на четвереньках, впиваясь когтями в землю, и тяжело дышал. Его тело – спина и ноги – все еще вздрагивало и изгибалось, ощущая адский жар, и шерсть на его позвоночнике топорщилась, словно иглы. Когда все кончилось, Стэфан осторожно, медленно и тихо подошел к нему, продолжая держать руку на эфесе меча.
– Т-Таурум… – тихо произнес он.
– Я в порядке. – жадно вдыхая воздух, по-человечески произнес оборотень.
Стэфан бросился к нему на помощь, подал руку и помог подняться на ноги, а точнее – на лапы. Таурум, и без того рослый и крепкий, стал вдвое больше и крупнее. Его широкие плечи смогли бы скрыть за собой двух таких, как Стэфан. Таурум смотрел на Стэфана теперь сверху вниз, глазами, наполненными жаром.
– Не верю, что это ты. – произнес Стэфан – Будь проклят тот час, когда я послушал советника Тавини!
Таурум осмотрел себя в новом облике.
– Стэфан, – произнес он глубоким рычащим голосом, – мой облик стал иным, но это все же я. Твой друг.
Таурум встряхнулся, подошел к самому большому дереву, что было в поле его зрения, и со всей силы ударил по нему когтями. Дерево затряслось, заскрипело, посыпалась листва с кроны, словно слезы сироты, и, злобно затрещав, рухнуло на землю.
– Вот это колдовство… – удивленно, и в то же время одобрительно, произнес Таурум, оглядывая свои когти, сверкавшие серебром в свете луны – Теперь твоя очередь.
Пока Таурум испытывал свои новые силы, Стэфан вернулся к источнику, и опустил в его воды свою ладонь. Вода была теплой. Он зачерпнул немного воды ладонью и отпил из нее. Она была на вкус словно кровь. В тот же миг Стэфана затошнило, желудок скрутила резкая боль, а в ушах зазвенели тысячи колоколов. Он схватился обеими руками за голову, стараясь заглушить звон, но он был внутри его черепа. Ему послышался боевой крик дикарей, и сильный толчок повалил Стэфана в воду. Он сразу же попытался выбраться из воды – но что-то или кто-то его удерживало. Стэфана охватил ужас. Он подумал: неужели Таурум хочет меня убить? Он не может этого сделать. Нет! – решил он. Вдруг в его теле появилась невероятная сила, боль и звон исчезли, и он ощутил, прилив энергии.
Мощным рывком Стэфан вырвался из воды, оттолкнув то, что удерживало его под водой. Выхватив меч из ножен, и, сам того не заметив, он перерубил меднокожего наемника, что, опомнившись от толчка Стэфана, вновь бросился к нему, замахиваясь каменным топором, размером с маленького ребенка.
Быстро окинув взглядом все, Стэфан понял, что на них напали. В тот же миг, как он разделался с одним наемником, на него бросился другой – горец с длинным острым копьем, окованный железными доспехами с орлом на груди. С грациозным изяществом Стэфан увернулся от копья горца, подбежал к нему и ударил эфесом в нос так, что кровь горца брызнула на доспехи Стэфана, и пока тот не успел обернуться, рассек его тело пополам. Сила его удара была столь велика, что доспехи, известные своей прочностью, развалились на части.
Покончив со вторым врагом, он бросился на помощь Тауруму, которого атаковали со всех сторон. Он разбрасывал их, как щепки, но его силы заметно угасали, и он получал ранения, теряя бдительность.
Двоих наемников Стэфан убил, пронзив поочередно мечом, подкравшись к ним со спины. Оставшиеся наемники сразу же бросились на него, забыв о Тауруме. Разделавшись, после долгой борьбы, еще с одним дикарем, Стэфан почувствовал, что теряет силу. К счастью, на подмогу к нему пришел Таурум, оклемавшийся от атаки. Таким образом, Стэфану и Тауруму оставалось справиться лишь с двумя противниками.
Стэфан схватился с коренастым горцем, разъяренным и страшным, словно предсмертная агония. Несколько ударов – и Стэфан пробил доспехи горца, но тот все еще был силен для продолжения боя. Ударив его в подбородок, Стэфан, в то же мгновение выбил меч из его руки и нанес удар. Но горец его парировал, хорошенько стукнув Стэфана железной перчаткой по голове. Он пошатнулся, попятился, и споткнулся о чье-то тело, лежащее на земле. Стэфан с грохотом металлических доспехов упал на землю, но клинки свои не выпустил из рук. Наемник в мгновение ока оказался возле него, и замахнулся поднятым мечом. Стэфан успел защититься от его удара, скрестив клинки меча и кинжала перед лезвием наемника. Горец вновь замахнулся, и Стэфан повторил свой трюк, но горец предугадал его действия, и выбил меч из его руки. Ногой он наступил на вторую руку, в которой Стэфан держал кинжал.
Стэфан вскрикнул от боли. Над ним стоял, навалившись всем телом на его кисть, высокий, словно секвойя, толстый и необъятный, как гора, в тяжелых доспехах, бледнокожий горец. Его белесое лицо выглядывало из-под шлема, как полная луна из-за облака – столь бела была его кожа. Горец замахнулся над Стэфаном, устремив острие меча прямо в грудь Стэфана.
«Я не хочу так бессмысленно погибать!» – печально подумал Стэфан, чувствуя, как силы буквально утекают из него, и закрыл глаза.
В последний миг, когда между острием меча и нагрудным доспехом Стэфана осталось столько места, что могла проскользнуть лишь муха, Таурум набросился на горца. Сбив его с ног, он вцепился ему в горло. Наемник выронил меч, но продолжал некоторое время сопротивляться, вырываясь и отбиваясь кулаками, но хватка была железной.
Когда казалось, что все кончено – наемник мертв – Таурум пронзительно вскрикнул от боли, и отвалился в сторону. Его глаза сверкали желтым огнем, по волчьей морде и лапам густая кровь стекала на землю. Спустя несколько мгновений, проведенных в недоумении, Стэфан заметил в его груди, немного ниже амулета, висевшего на шее Таурума, блестящую рукоять ножа. Нож был маленьким, посеребренным, с резбленной ручкой, а лезвие полностью погрузилось в тело Таурума.
– Стэфан… – взвывая, протянул он. Стэфан вмиг подскочил к другу, и принялся зажимать рану ладонями.
– Достань его – хрипел Таурум – Проклятый нож. Как же жжет!
– Ты умрешь, если я его достану. – возразил Стэфан.
– Неужели ты не видишь – я уже умираю, Стэфан. – прохрипел Таурум – Достань же его!
Стэфан зажал рану одной рукой, а второй обхватил рукоять ножа и резко выдернул его из груди Таурума. Тот скорчился от боли, но молчал, тяжело хрипя и хватая воздух губами.
– Стэфан… – прошептал он, теряя остатки сил – Уходи. Беги, не дай им убить и тебя.
– Нет. Я не оставлю тебя здесь. Держись, друг, держись! Быть может, источник спасет тебя? Ты не должен умереть.
– Стэфан… Это мой конец. Ты должен идти.
– Нет. – настаивал Стэфан.
– Не дай моей смерти быть напрасной, молю тебя, беги!
Сказав эти слова, он тяжело взвыл и вздохнул в последний раз.
Некоторое время Стэфан смотрел на его широко распахнутые глаза и из его глаз текли слезы. Вдруг он вскочил, направился к источнику, прихватив шлем одного из горцев. Зачерпнув воды из источника, Стэфан вернулся к телу Таурума, и стал вливать ему в пасть кровавую воду источника. Но она не помогала: ничего не изменилось. Тогда он принялся смазывать рану на груди Таурума. Но все было так же безрезультатно.
Из всех сил он швырнул шлем в дерево. Шлем раскололся и, звякнув, осколки упали на землю. Стэфан неподвижно смотрел на тело своего друга – самого доброго, веселого и самого верного воина. Он смотрел на Таурума и искренне верил, что вот-вот он проснется.
Начало светать. Где-то вдали Стэфан вновь услышал голоса дикарей-наёмников. Охваченный ужасом, он подхватился на ноги. Утренний ветерок доносил приближавшиеся голоса. Опустив веки Таурума, он сорвал с его шеи амулет в форме двух скрещенных топоров в объятиях плетенного круга, и бросился вглубь леса. Забыв о сказании Тавини, Стэфан миновал мост, обогнул гору, и стремглав побежал куда глаза глядят.
Много ли, мало ли он пробежал – Стэфан не знал. Он знал лишь одно – этот лес во владениях Лесных существ – земли, дарованные им на века Древними королями, и ни один человек не имел права входить на землю Этонн.
***
Рассвело. На сером небе, затянутом мелкими скудными облаками, прорезались первые лучи солнечного света. Стэфан добрался до горного кряжа на восход от Воющей горы. Остроконечные вершины гор, покрытые белоснежными снежными одеялами, сверкали в лучах восходящего солнца, пылали дивным малиново-оранжевым огнем, отражая первые, но уже очень яркие лучи раннего солнца.
В горах он нашел небольшую пещеру. Она была достаточно высоко, чтобы никто его не заметил там, без конкретной надобности не взбираясь наверх, и достаточно мелкой, что гарантировало отсутствие в ней какого-либо зверя.
Забравшись в пещеру по старой горной тропинке, Стэфан выбрал удобное место, с которого виднелась вся округа, и умостился на нем поудобнее. От пережитого горя и ужаса, Стэфан быстро впал в забытье. Ему снился дивный сон: он был с Таурумом. Они были детьми, играли во дворце, в одной из галерей. Стэфан чувствовал счастье от того, что Таурум вновь с ним. Они играли, сражаясь на деревянных мечах, громко смеясь, носились по галерее вперед и назад. Стэфан был рыцарем, а Таурум – драконом. К ним подошел король Осгальд – отец Стэфана. Вмиг они утихли. Осгальд подошел к Тауруму, присел возле него на одно колено, и что-то прошептал ему на ухо. Затем король вложил крошечный сверток в руку Таурума, и ушел прочь. Стэфан увидел растерянность на лице друга.