Галина Тевкин
Время духов. Часть I
– Жаль потраченного на вас времени, Айрис, – сказал ей один из представителей Комиссии, Рид из Команды Штурманов. Для него, как и для остальных членов ПК, участие в ней было дополнительной нагрузкой. – Конечно, все понимают ваши побуждения.
Он даже не захотел дослушать объяснения Айрис.
– Давайте так – мы во всем разобрались. То количество печенья, которое съедается на Заседаниях, не стоит и сотой доли нашего с коллегами времени. Айтишнику, который курирует ОбРов-кулинаров, польстило, что всем понравился рецепт его бабушки. Было решено выпекать это печенье по статье «Общественные потребности» и назвать, если вы не против, печенье Айрис.
– Если уж называть – пусть будет «Бабушка»!
– Печенье Айрис! Источнику энергии дать имя Малышки! Где это видано! Было бы что-то серьезное! А то несколько калорий! А шуму, шуму сколько. Правильно сказал этот… биомасса с мужскими гендерными признаками: жаль времени! Хорошо, что ты отказалась.
Еще долго ворчала Хлопотунья, расставляя на столиках к началу Совета печенье «Бабушка». Айрис, чтобы не подливать масла в огонь, не отвечала на явно провокационную воркотню ВИСМРы. Если тогда, на Коло, подобная пикировка не позволяла ей закиснуть, отвлекала от «нехороших» мыслей, то сейчас у Айрис было столько и таких разных забот, волнений, тем для размышлений! Адреналина и эмоций ей хватало с лихвой. И сегодняшнее Заседание Совета – такое мирное и спокойное – было редким, но таким нужным, полезным исключением, с удовольствием вспоминала Айрис, когда Дверь, поблагодарив и попрощавшись поименно с каждым, закрылась за последним Членом Совета.
– Ты оставила Дверь без изменений, – заметила Айрис Хлопотунье, когда в первый раз услышала, как Дверь «прощается» с пришедшим навестить пациентку доктором Серж-Симеоном.
– Как это без изменений! Раньше она не была так вежлива. Ты слышишь, эта недоробот еще и благодарит!
Теперь каждый раз, когда из дома уходили гости, Айрис вспоминала первый визит в резиденцию доктора Серж-Симеона и этот разговор. Но сегодня Айрис почти и не обратила внимания на свою «вежливую» Дверь. Было что-то во время заседания, что заинтересовало, – нет, скорее, встревожило ее. Но что же… И день сегодня какой-то …не такой.
Айрис уже привыкла – вначале ей казалось странным, очень странным, – что на Терре каждый день отличается от другого. На Коло все дни и ночи были искусственно одинаковы. Там день, ночь были названием светлой или темной части суток. Все зависело от того, насколько ярким, насыщенным был так называемый дневной свет. На планете же светлая и темная части суток не просто сменяли друг друга – между ними были «восход» и «закат». Постепенное увеличение или уменьшение освещенности в зависимости от положения планеты относительно естественного источника света – Солнца. Конечно, теоретически Айрис все об этом знала. Но, когда увидела непередаваемую цветовую гамму заката… Ее восторгу и изумлению не было границ. А уж нежные, пастельные тона рассвета, ласковый привет восходящего Солнца… Чтобы увидеть, почувствовать это – о! – Айрис могла бы еще десять лет провести в заточении космического корабля! Но как хорошо, что не нужны эти ужасные десять лет! Что она может наслаждаться этим Небом, этим Солнцем уже сейчас! Каждый день, каждый час! А небо! Что они стоили – голограммы облаков! Ей показывали, учили различать и перистые, и кучевые, и грозовые… Но эти стайки – будто гонящихся одна за другой легких прозрачных рыбок или незаметно меняющих форму снежно-белых плотных образований, или темных, угрожающе серых в своей нависающей угрозе плотных туч – они были прекраснее, эмоциональнее в своей живой, несущей восторг и радость сути. Айрис, много времени – практически весь день – проводившая в своем дворике, как-то сказала доктору Серж-Симеону, что идет на поправку не только благодаря его терапии и своему упорству. Радость, которую дает ей окружение – будь то люди, природа, – питает и увеличивает ее силы.
– Уверен, вы правы, Айрис. Для таких эмоциональных натур, как вы, окружение, отношения являются важной составной частью жизни.
– Малышка, что случилось? Тебе пора ужинать. Не собираешься же ты нарушить режим дня, – напомнила о себе Хлопотунья.
Я мало провожу с ней времени. И гораздо реже разговариваю, чем раньше.
– Хлопотунья, знаю, мы мало общаемся. Моя жизнь, события вокруг меня меняются, иногда так непредсказуемо, так быстро.
– Малышка, почему я каждый раз должна напоминать тебе: ВИСМРы не умеют «обижаться». А по поводу изменений – ты права. Их слишком много. И становится все больше. Принести тебе ужин сюда, на лужайку?
– Спасибо, Хлопотунья. Пожалуй, я поем в доме. Становится как-то холодно. И днем было прохладно. Облака более плотные, ветер холоднее, и Солнца «меньше».
– Это называют Осень, Малышка. А потом – отрезок солнечного Года, который называют Зима.
Конечно! Конечно! Если бы не Хлопотунья, Айрис еще долго ломала бы себе голову. Вот что было сегодня не таким – погода! И на Совете упомянули Зиму. Киану, кажется, говорил о зимовке растений. Зима – Айрис попыталась представить себе, что это такое. Проведя всю жизнь в металлической скорлупе космического корабля, где даже день и ночь сменяют друг друга в порядке, установленном людьми, трудно, нет, невозможно понять, что такое Времена Года. Но Айрис учили, готовили к тому, что она будет жить на Планете. А значит, познакомится не по голограмме, не по иллюстрациям, фильмам и с весной, и с летом, и с осенью, и, конечно, с зимой. Их Экспедиция высадилась на Терру очень удачно – в начале здешнего лета. Самое подходящее для акклиматизации время. К счастью, за период, прошедший от даты Экспедиции Звезды Копья до их высадки на Терру, ее параметры относительно Солнца – наклон оси, соотношение перигея и орбиты – изменились на пренебрежимо малую величину. И Пионеры высадились на Терре, как и было рассчитано, в начале лета. И Айрис, при всех ее «проблемах» со здоровьем, чувствовала себя здесь очень комфортно. Небольшие перепады дневной и ночной температур, невысокая влажность создавали приятную атмосферу. Она чувствовала себя так, как на Коло. Нет, лучше! Гораздо лучше! Здесь было пространство! Воздух! Небо! Облака! Ветер! Здесь ты не знаешь, как изменится погода в любую следующую минуту. Затянут ли небо легкие облака или весь день на небе не появится ни тучки. А может быть, вдруг легкий ласковый ветерок переменится и пригонит «стадо» пухлых плотных облаков, которые, тоже вдруг, прольются теплым дождем. Да, да – все было хорошо, прекрасно. И Айрис уже планировала более длительные, настоящие прогулки. Не все же ей «утюжить» свою лужайку. «Утюжить» – еще одно слово, вызвавшее бурное негодование Хлопотуньи.
Употреблять слова, выражения, толком не зная их истинный смысл, этимологию!
Хлопотунья зачастую бывает удивительно дотошна.
– Я выяснила все, что касается этого слова. И не понимаю, какое отношение оно имеет к твоим реабилитационным занятиям. А ты, Малышка, ничего этого не знаешь, но сразу поняла, что имел в виду доктор Серж-Симеон!
Конечно, Айрис поняла доктора. Как она могла не понять! И не только поняла, она помнит тот разговор, впечатление, которое он произвел на нее. Первое время после того, как Айрис покинула Амбулаторию, Доктор Серж-Симеон посещал свою пациентку каждый день. Убедившись, что все его предписания скрупулезно исполняются и Айрис не манкирует физическими упражнениями, Доктор стал появляться в Резиденции реже. А уж после того, как она смогла обойтись без компенсационного костюма и даже самостоятельно сделала несколько робких шажков, Доктор начал приходить время от времени. Этакими неожиданными «налетами»-посещениями он хотел застать Айрис врасплох, не дать ей расслабиться. Знал бы он, что и «расслабиться», и «не довести дело до конца» – понятия, отсутствующие как в словаре Айрис, так и, что не менее важно, в словаре Хлопотуньи. Не далее как вчера доктор Серж-Симеон, к своему великому изумлению, застал Айрис, медленно кружащуюся под легкую, еле слышную музыку. «Выученная» Хлопотуньей Дверь очень тихо приветствовала Доктора, и, незамеченный, он – со смешанными чувствами, разбираться в которых почему-то не хотелось, – какое-то время наблюдал, как стройная то ли женщина, то ли подросток, закрыв глаза на обращенном к небу лице, движется в милом безыскусном танце. Хлопотунья – она хорошо усвоила урок – приказ «угощать» – вынесла из дома столик с угощением. Этот шум заставил Айрис прервать танец. Она ужасно засмущалась, раскраснелась, поняв, что Доктор уже какое-то время наблюдает за ней.
– Вам нечего стесняться, Айрис. Вы двигаетесь превосходно.
Ах, ей никогда не привыкнуть к этой людской бесцеремонности. Пришел без приглашения, хорошо – он врач. Но стоял, наблюдал за человеком, который об этом не знает! Или это нормально? А ее жизнь в «одиночной камере» сделала такой… вот такой. Или – и это самое неприятное – я для него не человек – пациент, подопытный любопытный экземпляр… лучше не думать…
Айрис смогла скрыть свое недоуменное раздражение.
– Вы снисходительны ко мне, Доктор. Вряд ли это может кому-то, кроме меня, нравиться. Но эта музыка, эти движения, они каким-то, не объяснить, образом действуют на меня. Мне кажется, я стала легче двигаться. И на жизнь смотрю веселее. Можно так сказать?
– Конечно, Айрис. Вы большая умница. И не только сказать так можно. Знаете, только не сердитесь потом за то, что я скажу. Я не собирался, но раз уж вы начали…
– Доктор, не томите. Присядьте. Вот – вода, печенье. Говорят, оно прибавляет смелости.
– Знаю, это Эрин. Он непревзойденный мастер, наш Карго.
– Эрин? Я знаю: в его Службе и пекари, и булочники, повара, но…
– Вас не полностью информируют, моя уважаемая Руководитель Совета. Эрин решил увеличить выпуск этого малокалорийного, легкого печенья.
– Это не я – вы плохо информированы, Доктор. Эрин не решил – рекомендовали диетологи. В рационе Пионеров слишком много сложных углеводов. Практически вся пища была искусственного происхождения. Надо было начать перестраивать рацион. Отвлечь людей от привычных, даже любимых блюд и продуктов. Вот Диетологи и выяснили – придумали, что печенье подавляет страх и внушает уверенность. «Не зря же его едят на Заседаниях Совета», подумают.
– И?
– И начнут заказывать его вместо сдобной булочки.
– Ну, раз таков ваш вариант, маркетинговый шаг, спорить не буду. По секрету скажу: оно и мне поначалу не очень понравилось. А сейчас привык. Люди привыкают. А если есть мотивация – привыкают очень быстро.
– Мотивация и профессиональная поддержка – не забудьте, Доктор.
– И здесь вы правы, Айрис. Так вот, о профессиональном. Вы уникальная женщина, Айрис. Нет, не протестуйте. Выслушайте. Ваша уникальность – вы обещали не обижаться – и в вашем рождении, и в образе жизни. Для любого врача, этнографа, психолога – неважно – серьезного ученого изучать вас, если бы это было возможно, огромная удача! Но! Вы, Айрис, – это вы! И изучать, в том понимании, о котором вы подумали, об этом никто и помыслить не посмеет. Однако! И с этим вам придется смириться: то, о чем я говорил, ваша «уникальность», вернее, благодаря ей – болезнь, поразившая практически всех Пионеров на Терре, у вас проявилась в «чистом» виде. Без наслоений социума, культуры и прочего. Именно на вашем опыте, наблюдая за вами, мы пришли к выводу о психосоматическом характере «заболевания». Надеюсь, поняли, как его лечить. Вот теперь, если хотите, сердитесь. Но учтите: я съел ваше печенье.
– Сердиться, я уверена, не стоит. Рада, что смогла чем-то помочь другим. Но почему вы рассказываете это только сейчас? Молчали три месяца!
– Расскажи я, не было бы чистоты эксперимента. Так принято говорить.
– Ну да, я бы начала стараться. Уж не знаю как. И вела бы себя неестественно.
– Совершенно правы, уважаемая Руководитель Совета. И дальние прогулки, и спорт вам не запрещаются.
Вот оно как. Всего несколько дней назад Айрис думала о том, когда решится на дальнюю прогулку, куда пойдет. Информации было хоть отбавляй. С самых первых дней их небольшой обжитый участок Терры – «Стартовая Площадка» – отсюда во все стороны расходятся маршруты освоения планеты – был обеспечен бесперебойной связью. Каждый Пионер в любой момент мог получить информацию – «посмотреть», что и как происходит на соседнем с ним участке, какие и где ведутся работы. Размеры Площадки постоянно, не всегда намного, но увеличивались. Прокладывались коммуникации, разбивались участки под сельхозкультуры, сады, ягодники, строились теплицы. Все это Айрис могла видеть в реальном времени. И все это мечтала увидеть наяву собственными глазами. Она сможет до всего дойти пешком! Все увидеть! Пощупать! Понюхать! Только здесь на Терре, проведя жизнь в практически не имеющем «живых» запахов космическом корабле, Айрис поняла, что такое аромат! Какие они бывают, о чем могут «рассказать», какие чувства на внутреннем, интимном уровне вызвать. И вот сегодня, в этот вечер, она вдруг испугалась! Ежась под порывами ставшего пронзительно холодным вечернего ветра, Айрис подумала о… Зиме. О том, как она будет жить в холоде. И сможет ли тогда выйти, куда-то пойти, и…
– Эй, Малышка!
Еще со времени Коло Хлопотунья не любила – если это слово применимо к ВИСМРе, – когда Айрис надолго замолкала, оставалась в неподвижности.
Зависла.
– Что произошло? Ты не здорова?
– Мне холодно, Хлопотунья.
– Холодно. Температура нормальная. Пульс чуть замедлен. И кожные покровы – их температура ниже обычной. Быстрее в дом!
Бормоча все это, Хлопотунья подхватила Айрис и, как когда-то неразумную малышку, отнесла в дом, усадила в кресло. Закрыла за ними стеклянную, во всю стену, дверь.
– Ну что?
Айрис все еще чувствовала себя некомфортно.
Не понимая, что произошло, крутилась вокруг нее Хлопотунья.
– Атмосферное давление, скорость вращения планеты…
– Хлопотунья, Хлопотунья, остановись.
ВИСМРе нельзя ставить некорректные задачи. Роботов ее класса это, говоря человеческим языком, сводит с ума.
– Все гораздо проще. Я замерзла. Моя одежда не соответствует температурным условиям.
– Одежда! Конечно! У вас, теплокровных хозяев органического мозга, должна быть одежда! У тебя, Малышка, есть одежда. Ты меня дезинформируешь.
– Хлопотунья, моя одежда не подходит для данной погоды.
– Минуту.
Хлопотунья сканировала – блуза, юбка. Под ними еще два совершенно непонятных предмета одежды. На Коло Малышка такого на себя не надевала. Температура снаружи и внутри помещения в пределах допустимой нормы. Что же не так!
– Хлопотунья, ВИСМРы не нуждаются в одежде. И тебе трудно понять, что одежда из таких тканей не защищает человека от определенных температур.
– Тогда зачем ты это носишь?! О! Что значит «носишь»! Что, куда, зачем!
Бедняжка!
– Хлопотунья, приказываю: не думать об одежде! Эта сторона моей жизни не должна тебя интересовать!
– В ГлИсе Мамы сказано, что меня должно – как ты выражаешься – интересовать все, касающееся тебя.
– Но мы обе прекрасно знаем, что Последний Приказ «закрывает» – отменяет предыдущий. Поверь, Хлопотунья, с одеждой я разберусь сама.
Конечно, она разберется. Айрис поднялась из кресла. Если на то пошло, то не так уж и холодно. Она попросту не была готова даже к такому небольшому понижению температуры. На Коло всегда поддерживалась постоянная температура. Да и здесь, на Терре, до сих пор не было таких резких колебаний. Это было лето! Малышка, копируя Хлопотунью, сказала себе Айрис. У себя в спальне – да, это была настоящая спальня, а не все та же каюта, с помощью голограммы выдающая себя за спальню, – Айрис остановилась у большого, на полстены зеркала. Совершенно бесполезная, нефункциональная, с точки зрения Хлопотуньи, вещь. На Коло у Айрис было маленькое, доставшееся от Мамы зеркальце. Но пользовалась она им редко – вовсе не пользовалась. Что такого можно увидеть в этом, чуть помутневшим от «возраста» стекле? Чему научиться? И только тут на Терре, прилагая максимум усилий для того, чтобы понять людей, которыми волей обстоятельств должна была руководить, Айрис узнала много интересного и о зеркалах, и об одежде, и, как это ни странно, о своем теле. На планете, в отличие от космического корабля, не было необходимости круглые сутки находиться в комбинезоне. Вот Пионеры и начали одеваться, подбирая себе наряды соответственно вкусу, этническим предпочтениям – кто во что горазд. Вначале, когда Айрис была вынуждена «носить» компрессионный костюм, вопрос одежды не волновал ее вовсе. Но время шло. Благодаря усилиям врачей и ее собственной настойчивости, через боль и желание все бросить, появлялись результаты: мышцы, сухожилия, кости Айрис укреплялись, становились сильнее, надежнее. И в долгожданный день, когда доктор Серж-Симеон объявил Айрис, что позволяет снять компрессионный костюм, оказалось, что ей нечего надеть! Кроме комбинезона с Коло, компенсационного костюма да одежды-«камуфляжа», которая сейчас ей была велика, – другой одежды не было!
– Голубушка, я и подумать не мог, что вы не озаботитесь заказать для себя платье и нижнее белье. Даже мужчины с первых дней завалили Карго заказами. Я мог бы предложить что-то из своего гардероба…
Массивный доктор Серж-Симеон с сомнением оглядел Айрис с ног до головы.
– Боюсь, вам вряд ли подойдет.
– Спасибо. Конечно, нет. Не надо.
Одна мысль о том, что она влезет в одежду этого мужчины…
– Спасибо, доктор, я разберусь.
– Ну, смотрите. Уверен – найдете выход.
Тогда-то Айрис подумала о Кэрол. Еще со времени Коло, первой, прошедшей инициацию группы, с ней у Айрис сложились достаточно доверительные отношения. Сейчас они и виделись реже – практически не общались. У Психолога Кэрол было много серьезных проектов, да и в Совет она не входила. Но все-таки – возможно, так не принято – Айрис решилась обратиться к ней. В ответ на ее вызов на браслете связи, осветив его короткой вспышкой, а затем, поколебавшись, световое пятно превратилось в изображение Кэрол.
– Приветствую, – одновременно, слегка настороженно приветствовали они друг друга.
– Вы все еще носите браслет с Коло?
– Да, он оказался самым удобным. И без него вы не нашли бы меня, Айрис. Не нашли бы так быстро, – поправила себя Кэрол.
– Не поняла, Кэрол, объясните.
– Видимо, вы давно не пользовались Сетью.
– Вообще не пользовалась.
– Все перешли на местную систему связи. Она покрывает большее пространство и делает сигнал более мощным. Так объяснили.
– Точно, Пауэл говорил, что я должна сменить то ли «настройку», то ли сам браслет. Но все, знаете ли, некогда.
– Если решитесь – моя рекомендация: оставьте браслет с Коло. Но, Айрис, у вас все в порядке? Я могу помочь?
Профессия взяла верх над субординацией.
– Да, Кэрол, за этим и звоню. Во-первых – прошу простить за вторжение, за то, что отрываю от важных дел. Но у меня, уверена, вы поймете – возникла важная для меня проблема.
И Айрис, смущаясь и подбирая слова, объяснила свою ситуацию.
– Вы правы на все сто процентов, Айрис. Для женщины, для любой женщины, вопрос одежды, костюма критически важен, – к облегчению Айрис, поддержала ее Кэрол.
После этого, задавая корректные наводящие вопросы, ей удалось выяснить и для себя, и для не сумевшей скрыть свое неловкое удивление Айрис, что последняя не знает, что такое женское нижнее белье.
– Вы никогда не носили ни бюстгальтер, ни трусики. Правильно ли я вас поняла, Айрис?
Да, конечно, Кэрол поняла правильно.
О бюстгальтере никогда не шла речь. Комбинезоны, которые менялись по мере взросления Айрис, создавались точно по ее фигуре. Трусики? Гигиеническая зона комбинезона автоматически очищалась и вентилировалась, рассказала Айрис.
Была у нее, конечно, возможность посмотреть и на моду, и на одежду, белье. В «библиотеке» Коло были и такие папки. Но зачем все это на космическом корабле? Нет, не интересовалась она всем этим, подытожила свой рассказ Айрис.
– С вашего позволения, у нас две проблемы – научить вас «одеваться» и найти одежду на ближайшее время. Причем одежду необходимо найти срочно. Учиться вы будете – зная вас – упорно и быстро.
– Вы правильно расставили приоритеты, Кэрол. Что вы предлагаете? Из тех, кого мы обе знаем, на роль учителя более всего подходит Эммануэль. Уверена, она с радостью поработает с вами. Что же касается одежды, как говорится, это нужно было вчера, но подумайте, у кого из хорошо знакомых вам женщин те же размеры.
– Что значит «размеры»?
– Фигура, похожая на вашу, рост, телосложение. И этой женщине вы должны доверять.
– Доверять?
– Не будь вы Руководителем Совета, возможно, это не имело бы значения. Но, как психолог…
– Не продолжайте, Кэрол. Понимаю. Кажется, понимаю, о чем вы хотите сказать. А вот женщина, как вы говорите, «моего размера»… Я неплохо знаю Терезу, Руководителя Штурманской Команды.
– Тереза – лично я с ней близко не знакома. С их Командой после инициации работали Борн, Могу и Нага. Вы не против – я проконсультируюсь.
– Полагаюсь на ваш профессионализм.
– Постараюсь не задержать вас надолго, Айрис.
Она, конечно, не рассчитывала, что Кэрол вернется с ответом через десять минут, полчаса… Но Айрис успела прочитать Отчет Экологов и уточнить некоторые его параграфы с Рэем, руководителем соответствующей Группы в Команде МЭО, выполнить комплекс укрепляющей гимнастики. От ужина, как ни настаивала Хлопотунья, она отказалась. Почему-то волновалась, не могла есть, пока на экране браслета связи не появилась «клякса», приобретшая очертания Кэрол.
– Приветствую. Знаю, что заставила ждать. Но, поскольку из всей нашей Команды вы отдавали предпочтение Борну…
– Что?! Это было так заметно?
– Вы хорошо владеете собой, Айрис. Но и я профессионал. Продолжу.
– Вы это называете «архетип отца», мне кажется. Но простите, я слушаю.
– Понимаю. Я решила обратиться за консультацией к Борну. Сейчас он курирует работу Археологов-Аналитиков. Вам об этом направлении известно больше, чем мне.
– Вы правы. Существует такое направление.
Борн находится с группой где-то «в поле» – так он обозначил свое местоположение, и не смог сразу же поговорить со мной на интересующую нас с вами тему. Но когда он перезвонил, то с большим уважением и теплотой отозвался о Терезе. Во время адаптации их Команды Борн работал именно с ней. Характеризует как квалифицированного специалиста, прекрасного организатора, контактного, умеющего держать слово человека. Поскольку и вы, и я доверяем Борну – поговорите с Терезой.
– Я? Просто так – поговорить?! Вы думаете, она поймет?
– Без сомнения, это одна из немногих тем, в которых женщины понимают друг друга как нельзя лучше.
– Ну, а если…
– Уверена, что «если» не будет. Но даже если и будет это самое «если» …Айрис, вы заставляете меня заниматься языковой эквилибристикой! В самом плохом случае ваш разговор останется между вами. Тереза не болтушка.
Арис поблагодарила Кэрол. На прощание они договорились, что Кэрол «объяснится» с Эммануэль и та уже завтра утром свяжется с Айрис. Было уже довольно поздно. Звонить в такое время? Удобно ли? Она никогда такого не делала. Но ты никогда и не обсуждала проблему одежды. И кроме того, если не выяснить сейчас, не поговорить сейчас с Терезой – что надеть завтра? И главное: она вряд ли сможет уснуть – обсуждала сама с собой все «за» и «против» Айрис. И пока не передумала, полная решимости, вызвала по Сети Совета – как и в других Командах, созданной для определенных Групп Пионеров, – Терезу.
– Приветствую, Айрис. Все ли в порядке?
– Приветствую и вас, Тереза. Все в совершенном порядке. Прошу простить за то, что воспользовалась «Веткой» Совета – у меня нет вашего личного «вызова». Вопрос личный. И если вы не располагаете сейчас временем…
– О нет, Айрис. Не беспокойтесь. Сейчас – мое личное время. И я уделяю его приятным вещам или приятным людям. Вероятно, я могу вам в чем-то помочь…
Обдумывая разговор с Терезой, Айрис твердо знала, что не станет объяснять всю проблему с одеждой так, как рассказала об этом Кэрол. Это лишнее. Она скажет лишь о причине, по которой обратилась именно к Терезе. Поэтому четко, в нескольких фразах объяснила, что доктор Серж-Симеон разрешил ей снять компрессионный костюм.
– О, поздравляю! Рада за вас, – тут же откликнулась Тереза.
Но, поскольку это случилось неожиданно, у нее, Айрис, совершенно не во что одеться. Комбинезон Коло не годится, платье, которое она надевала на компенсационный костюм, велико…
– Никакой, представьте себе, никакой одежды.
– Я поняла. Мы с вами примерно одного роста и комплекции, – мгновенно сообразив, облегчила задачу Айрис Тереза. – У меня есть новый комплект – юбка, блузка. Я, знаете ли, не люблю тратить время, заказывая одежду. Сразу несколько комплектов – это по мне. Не уверена только, подойдет ли вам мой стиль, Айрис. У каждого – свой вкус.
– Тереза, благодарю вас. Говорят, что о вкусах не спорят. Но я видела, как вы одеты, когда приходите на Совет. И мне все нравится.
– Приятно слышать, Айрис. Могу прислать вам комплект прямо сейчас.
– Вы меня очень обяжете, Тереза. Завтра же после Совета с утра несколько важных встреч, не успеть – закажу одежду для себя и, конечно, продублирую ваш комплект. Не беспокойтесь.
– О чем вы говорите, Айрис! Беспокоиться об одежде?!
Они еще немного поболтали – о том о сем. К счастью, Тереза и в самом деле не была болтушкой. В течение четверти часа – не очень большой у нас Поселок – Хлопотунья принимала от ОбРа пакет с одеждой. Юбка и блуза – в таком же Тереза приходит на Совет? Айрис не помнила эти вещи! Ну, совершенно. Она не знала, «какой у нее вкус», но такие вещи, будь ее воля, Айрис, точно для себя не выбрала бы. Ничего – надеть один раз можно, разглядывала она незнакомку в серой прямой юбке и бесформенной блузе, и так и сяк вертясь перед зеркалом.
– Ты мне объяснишь суть твоего занятия, Малышка?
Пришедшей позвать Айрис к завтраку Хлопотунье «надоело» наблюдать за ее «немотивированными» движениями. Ох, Айрис и себе бы с радостью объяснила, почему эти «немотивированные движения» так увлекают ее.
– Сама еще не разобралась, Хлопотунья. Пойдем завтракать. У меня сейчас встреча.
Никак не могла она сказать Терезе, что запланированная на утро важная встреча – консультация с Эммануэль. Айрис даже на вопрос Хлопотуньи, которая ведала ее расписанием, о чем именно будет она консультироваться с этой – имелось в виду Разумной Протоплазмой, – не ответила.
– Разбуди меня пораньше, чтобы мы успели к Заседанию Совета, – только и ответила Айрис.
И тут же подумала: хорошо, что Хлопотунья не живое существо, не Разумная Протоплазма, – человек бы на такой ответ обиделся.
«Человек бы на такое обиделся, – именно так подумала ВИСМРа. – Хорошо, что я не человек».
Едва Айрис закончила завтракать – ела она по-прежнему мало, но уже научилась получать удовольствие от новых продуктов и блюд, – Дверь радостно приветствовала мелодичными звуками Эммануэль.
– О, какая у вас дверь!
Эммануэль, не Член Совета, впервые переступила порог Резиденции.
– Вы прекрасно выглядите, Айрис, – заметила Эммануэль после первых взаимных приветов. – Впервые вижу вас в чем-то ином, кроме комбинезона и того огромного костюма. Вы милашка, Айрис. И дом ваш – восхитительный.
– Спасибо, Эммануэль.
Айрис было неудобно, она не умела, не привыкла получать комплименты. Даже дому.
– Кэрол вам рассказала…
– Ну, раз я здесь… Думаю, будет несложно. Фигура у вас отличная. А вот одежда… Нет, совсем не ваша. Давайте смотреть.
Рабочий браслет Эммануэль оказался «волшебной шкатулкой». Изображения платьев, юбок, блузок, брюк, кофт, блузонов – названия многих, незнакомых ей предметов одежды Айрис едва успевала повторять за Эммануэль – сменяли друг друга на стене рабочего кабинета Айрис.
– Я вижу, вы не можете решить.
– Да мне все, все нравится.
– С новичками всегда так. Не смущайтесь, Айрис. Для начала решим, какой стиль вы предпочитаете. Что вам нравится, что по душе.
– Мне нравится, – бесшабашно осмелела Айрис, – как одеваетесь вы, Эммануэль.
– О, очень приятно. Я люблю этот стиль – «Карнавал». Но подумайте, как вы будете себя чувствовать в подобной одежде.
Вряд ли…
Цветастая, частыми волнами юбка, усыпанный блестками ярко-малиновый корсаж, шляпка-тюрбан, увенчанная пестрым пером… Все это так прекрасно, заманчиво смотрелось на стройной фигуре Эммануэль.
– Да я и не так сложена.
– Ерунда, Айрис. Сложены вы восхитительно. Все дело… Вы не поверите, но вопрос это непростой. Сколько копий поломано, диссертаций написано и защищено. У нас нет времени на «теорию», скажу просто: одежду надо чувствовать. Ее надо уметь носить. То, что вы надеваете на себя, не должно вас смущать, мешать вам быть самой собой. Одежда – отражение вашего внутреннего Я. Она должна помогать. Подчеркивать вашу индивидуальность, ваши лучшие черты.
– Как интересно и сложно. Так вы считаете…
– Нет, так не пойдет. Важно то, что и как считаете вы. За то время, что вы отвели себе на «проблему одежды» сегодня – Заседание Совета и множество других важных дел, понимаю, – мы ничего не успеем. Оставляю вам образцы.
ОбР вкатил в кабинет приличных размеров коробку.
– Продуктивнее всего – надеть на себя, померить одежду нескольких стилей. Может быть, даже походить в ней дома. Приноровиться, почувствовать, насколько вам в ней комфортно. Потом, если сочтете нужным, вы меня позовете и мы окончательно что-то решим.
– Прекрасное предложение, Эммануэль. Мне это подходит. Я постараюсь как можно быстрее все перемерить. И, конечно, позову вас. Огромное спасибо.
– Всегда рада сотрудничать. – Эммануэль на миг замялась. – Эти «предметы» женщины обычно заказывают себе сами. Но мне захотелось «подтолкнуть» вас уже сегодня. Надеюсь, вам понравится.
Этот небольшой, изящно упакованный сверток Эммануэль достала из кокетливой сумочки, на длинном ремешке свисающей с обнаженного плеча. На этом им пришлось закончить разговор. Дверь едва успевала «приветствовать» приходящих один за другим Членов Совета. Айрис развела руками.
– Все точны. И я не могу задерживаться.
Она спрятала сверток в один из ящичков своего «под старину» бюро.
Как ни важны были темы, обсуждаемые на Совете, – впрочем, здесь никогда не было «проходных» тем – Айрис нет-нет да и вспоминала о свертке. Тем более, что ловила на себе заинтересованные – не такие, как обычно, взгляды. И не только мужчин. Женщины, Члены Совета, то же поглядывали на Айрис с …выражением. О, она не могла объяснить его, но было «щекотно – приятно»! В первый же небольшой перерыв Айрис подошла к Терезе, поблагодарила за щедрый подарок.
– Ваша отзывчивость очень важна для меня, – окончательно ввела в краску смутившуюся от слов благодарности Терезу – Руководителя Штурманской службы. – В ближайшее время вам доставят комплект. Все заказано, – успела добавить Айрис.
