Галина Тевкин
Время духов. Часть I
– Этот наш вчерашний финиш, Мэм, – оповестили Айрис об этом.
– Что вы решите? Пойдем дальше? Или вернемся?
– Хотелось бы продолжить. Но на сегодня, думаю, достаточно. Хочу самостоятельно вернуться домой.
Фрэнку все больше нравилась эта отважная, но в то же время и разумная Мадама. Так, по примеру своего Командора, называли рейнджеры женщин. Почти так же легко, как и дорогу к роще, прошла Айрис обратный путь к дому. И отдыхать особенно ей не пришлось. Конечно, ощущение усталости, боль в мышцах, суставах не исчезли. Но это была не та боль, не та усталость, что вчера. О сегодняшних ощущениях можно было сказать, что они… приятны!
– Что-то случилось, Малышка?
Хлопотунья всегда «чувствовала» настроение Айрис. Вернее – ее сверхчувствительные датчики и сенсоры улавливали малейшие изменения в показателях Малышки. Как все это – и радость мышечной боли, и восторг от хмурого дня – объяснить ВИСМРе?! Где взять подходящие слова, какими «окольными путями», подбирая выражения, передать все это Роботу! И не обидеть Хлопотунью.
– Все в порядке, Хлопотунья. Немного переутомилась. Но после твоего волшебного напитка войду в норму.
Сегодняшняя прогулка показала Айрис, что приобрести физическую форму, как у остальных Пионеров – скажем, у «среднего» Пионера, – она сможет. Упорные тренировки, время, и ей не понадобится помощь ни в далеких прогулках, ни в чем-то другом, связанном с физическими нагрузками. И… и она свяжется с Кэрол! До сих пор все советы этой умной, выдержанной женщины, профессиональные и аккуратные, шли на пользу Айрис. Сегодня нет Заседания Совета и она сможет подстроиться под рабочий график психолога.
– Если правильно вас поняла, Айрис, вы хотите коренным образом изменить свою жизнь. При этом доставить как можно меньше неудобств окружающим, – выслушав длинный, немного сбивчивый монолог Айрис, подытожила Кэрол.
Они сидели под навесом в патио дома Айрис. Мелкий нудный дождичек, собиравшийся с самого утра, но начавшийся почему-то внезапно, совсем не мешал их разговору. Его мелкие частые, струящиеся стеной капли отделяли их от остального мира, подчеркивали личный, откровенный характер разговора.
Сегодня все у Айрис получалось на удивление удачно. И утренняя прогулка, и то, что именно сегодня у Кэрол было «окно» в работе, и она после первых же слов Айрис сама предложила прийти в Резиденцию поговорить. И весь этот неспешный разговор, и… принятие решения.
– Это дождь. Он мне нравится. Я знала это слово. Но не представляла, что это такое. Что это так… – Айрис не находила слов.
– Свежо, прекрасно, бодрит, – подсказывала Кэрол.
– Все, все вместе. Мне становится хорошо – как это говорят люди – хорошо на душе.
– Вы отважная и честная девушка, Айрис. Не всякий решится так покопаться в себе, отказаться от спокойной жизни. Что бы вы ни выбрали и где бы ни оказались, для меня вы всегда будете Руководителем, тем, кто Первый встретил меня после инициации.
– Пожалуйста, оставьте, Кэрол. Вы прекрасный специалист, знающий, надежный человек. Мне далеко до вас.
– Мы говорим о разных вещах, Айрис. Вряд ли еще когда-либо я повторю то, что сказала сейчас. Но вы должны были узнать и запомнить то, как – вернее, кто вы для меня. А теперь…
– А теперь, – Айрис хотелось покончить с неловкостью, – я хочу поблагодарить вас, Кэрол. И за внимание, и за ваше время. За то, что вы так добры ко мне. Знаю, вас ждут дела. Я переговорю с теми, кто мне близок, о которых мы говорили. И тогда соберемся все вместе?
– Конечно, Айрис. Держите меня в курсе.
Через некоторое время, оглядываясь назад, Айрис поняла, что именно тогда – с ее интуитивного решения, а не с инициации Отдыхающего Народа, как она думала – и началась ее новая, вернее настоящая жизнь.
Для начала об этом они договорились с Кэрол. Айрис попросила уделить ей личное внимание, прийти в неурочное время тех, кому она доверяла во всех смыслах, более всего. Им-то, с уважением отнесшимся к ее просьбе, и рассказала она о своих сомнениях и попросила совета.
И вот эта встреча.
– Скажу за себя, но, думаю, остальные меня в этом поддержат, – практически невозможно – говорю это как психолог с опытом – понять другого человека. Тем более вас, Айрис. Психика, внутренний мир человека, рожденного на космическом корабле и выросшего в полной изоляции, – огромная загадка. Если бы вы не обиделись, я назвал бы вас Космическим Маугли, Айрис.
– Мистер Борн, при всем уважении, тормозите с «определениями». Так до чего угодно договоритесь.
– Эрин, спасибо. Но я не обиделась. Это интересное сравнение. Так же как и Маугли, встреча с людьми изменила и меня. Но я все еще не чувствую себя достаточно интегрированной в Социум.
– Это ваше мнение, вернее – ощущение, Айрис. На мой взгляд, вы достаточно контактны.
– Если сравнивать с вашими коллегами, Пауэл…
– Эрин, мы все знаем, что вы симпатизируете Айрис. Но нет надобности «защищать» ее, переходить на личности. Все мы здесь для того, чтобы помочь нашей Крестной.
– Крестной?! Вы не оговорились, Кэрол?
– Нет, доктор. Я отлично понимаю смысл того, что сказала. Всех нас, без исключения, Айрис ввела в новую жизнь. Сохранила нам ее, еще будучи ребенком. Теперь наша очередь. Отдавать долги – дело чести.
– Ладно, будем думать, как помочь вам, Крестная.
Они собирались еще несколько раз. Спорили друг с другом, предлагали и отвергали разные варианты.
От участия этих людей, их тепла, заинтересованности в ее судьбе Айрис становилось и спокойнее, и увереннее, она переставала бояться. Ведь наутро после первого «совещания» она проснулась с ощущением ужасного страха. Что она наделала! Зачем затеяла все это!!! Отвлекла занятых людей на свои фантазии. А вдруг у нее ничего не получится, и как она будет…
– Айрис, поздравляю! Вы сегодня сделали это!
Фрэнк! Что? С чем он ее поздравляет?
Поглощенная своими действительными и мнимыми страхами, Айрис только сейчас обратила внимание, что стоят они у кромки деревьев! Она спокойно и просто, даже не заметив этого, прошла луг! И готова идти дальше! Как хорошо, что она не отменила прогулку. По-честному – забыла о ней. А Фрэнк, как и в предыдущие дни, ждал, и отказать в последнюю минуту было неудобно. А тут еще накануне прислали новую одежду. И в мягких закрытых туфлях и легкой курточке с капюшоном оказалось так комфортно.
– О! Вы правы, Фрэнк! Мы молодцы! Сегодня мы дальше, конечно, не пойдем. Но, если у вас есть время, я бы угостила вас «Бабушкиным печеньем». Очень вкусное.
– Спасибо, Мэм. Но не положено.
– Не думайте о субординации, Фрэнк. Я не Командор.
– Вы хуже… простите… я хотел сказать, что вы выше Командора. Вы Руководитель Совета.
– Прежде всего я такой же человек, как и вы, Фрэнк. И могу, наверное, пригласить к себе в дом того, кого хочу.
– Как скажете, Мэм.
– Фрэнк, давайте поспешим. Собирается дождь. А одежда у нас не для дождливой погоды.
Небольшая серая тучка, будто случайно зацепившаяся за верхушки деревьев, на глазах «надувалась», темнела и, сорванная с места сильным порывом ветра, потянула за собой вереницу тяжелых, царапающих деревья отвисшими животами подруг. Всю обратную дорогу они почти бежали, подгоняемые косыми струями дождя. Несколько раз Фрэнк останавливался, поджидая вразвалку шлепающего по мокрой дороге Робота Айрис.
– Все будет в порядке. Не останавливайтесь, не ждите. Она – он, – быстро, пока рейнджер не заметил оговорки, поправила себя Айрис, – не боится сырости. Непромокаем.
Они успели! Дождь почти догнал их! Уже из-под спасительного козырька Двери, вытирая мокрое – то ли от напряжения, то ли от дождевой «пыли» – лицо, Айрис смотрела на настоящий, Первый, как и многое в ее жизни, Первый Настоящий Дождь с неизъяснимым ликованием Победы! Фрэнк отказался войти в дом, переждать дождь. Отработанным движением он вытянул ловко спрятанный в воротнике куртки капюшон и удивительными для его мощного тела плавными, очень эстетичными движениями – так, Айрис видела это в фильмах, движутся крупные хищники – побежал, не обращая внимания на дождь.
– Иди в дом, Малышка. Промокнешь, – позвала Хлопотунья, переступая с одной ноги-гусеницы на другую.
Капли дождя, не задерживаясь, стекали по ее подушкам. Интересно, как отразится дождь на ВИСМРе. Сказать-то я сказала… Но предусмотрена ли на самом деле защита?
– Ты пригласила эту… особь есть твою пищу?!
Хлопотунья «не понимает» – значит, все в порядке – не успела испугаться за няньку Айрис.
– Да, пригласила. А что в этом такого?
Они уже вошли в дом, и Айрис начала снимать все-таки намокшие куртку, брюки, туфли.
– На Коло каждый питался строго по рациону.
– Но мы же не на Коло. Здесь все по-другому.
С каждым разом Айрис все труднее объяснять своей неизменной спутнице становящиеся естественными для нее самой вещи и понятия.
Не так быстро, как хотелось бы Айрис – приняв такое непростое для себя решение, ей не терпелось осуществить его сразу же, – она рассказала обо всем на Совете. Слишком много серьезных, неотложных проблем, вопросов приходилось каждый раз обсуждать и решать. И ей было неудобно отнимать время на свои личные проблемы.
– Посмотрите на это иначе.
Снаружи вовсю хлестал дождь. Потоки воды скатывались по наклонной поверхности навеса, струились по окнам. Айрис и Кэрол, устроившись в удобных креслах, наслаждались теплом небольшого камина. Специалисты Эрина могли сотворить что угодно.
– У всего есть две стороны, – выслушав сомнения Айрис, размышляла вслух Кэрол. – Я не бывала на Заседаниях, но, судя по вашим рассказам, вы там не активны. Вам там, скажем так, неинтересно.
– В этом вы правы, Кэрол. Стыдно признаться, мне стало совершенно неинтересно, стало повинностью участвовать в работе Совета. Но я не подаю вида, ничего не говорю.
– Совсем не обязательно говорить. Есть язык тела, жестов. Кроме того, подолгу и часто общающиеся люди чувствуют друг друга. Разве с вами такого не бывало?
– Наверное, нет. Я бы понимала, о чем вы говорите. Вот мой Робот, я зову его Хлопотунья, он «чувствует» меня. По моим параметрам – давление, частота сердцебиения, показатели крови, слюны, пота – может определить мое состояние. Люди тоже так делают?
– Что вы, конечно, нет. В отличие от роботов, люди не могут делать экспресс-анализы и на их основе определять, как себя чувствует их собеседник.
– Как хорошо. Я уже подумала, что и в этом отличаюсь от остальных. Я ведь не умею всего этого. Но тогда как вы узнаете состояние другого человека?
– Чувствуем.
– Разговаривая с вами, я становлюсь Хлопотуньей – Роботом. Объясню. Я знаю, что такое чувствовать тепло, холод, боль, голод. Для этого есть определенные органы чувств. Но чувствовать другого человека… Как вы это делаете? Этому можно научиться?
– О, какой вопрос, Айрис. Помните, вы рассказывали о ваших первых прогулках. О том, как вы не могли верно оценить расстояние.
– Да, конечно. Но теперь я с этим отлично справляюсь. Не хуже Фрэнка даже, – похвасталась Айрис.
– Вот видите, вы научились. Это случилось не сразу.
– Конечно, я довольно долго путалась. А потом, в один день, сразу – что-то «щелкнуло»! И теперь это не проблема.
– Так же может произойти и со всем остальным.
– Вы думаете?
– Несомненно. Только нужна практика. Но мы отвлеклись.
– Да, вы говорили о Совете.
– О вашей роли в нем. Мне кажется – поправьте, если ошибаюсь, – что в вашем нынешнем настроении вы «тормозите» работу Совета. Ваша незаинтересованность, неуверенность, инертность, пусть вы этого и не хотите, отражается на остальных.
– Но я же ничего такого не говорю и не делаю.
– Вы и не должны. За столько лет Отдыхающий Народ «привык» к вашему присутствию и заботе.
– Вы говорите странные вещи, Кэрол. Я познакомилась со всеми относительно недавно.
– Вы считаете неправильно, Айрис. Вы знаете нас – каждого, всю свою жизнь. Столько же знаем и мы вас.
– Кэрол, да, я бывала в Зале ожидания с родителями. Потом, почти ежедневно, проверяла состояние подсолнухов. Но все вы – Отдыхающий Народ – были в анабиозе!
– Словами вы все говорите правильно, Айрис. Но… как это объяснить… Мы знали вас! Не просто так пятьсот взрослых специалистов доверили себя какой-то Айрис. Эта теория не научная. Моим коллегам она не понравится, но иначе мне трудно понять нашу взаимную лояльность. А вы, Айрис, подумайте о своем решении. Возможно, не надо тянуть.
Потрясающий разговор. Меся с Фрэнком вязкую густую грязь, Айрис думала о том, что сказала вчера Кэрол. В ее словах был смысл. Много смысла. Много разных смыслов.
– Эй, Мэм! Дайте руку!
Резиновый сапожок Айрис залип в глубокой грязи, и она, в совершенно фантастической позе, не могла сдвинуться с места. Большая площадь огромных, по сравнению с ногами Айрис, ножищ Фрэнка позволила ему не провалиться в грязь. И, ухватив Айрис за руку, на счет раз-два-три он выдернул ее из недовольно чмокнувшей грязи.
– Будьте внимательны, Мэм. С грязью надо держать ухо востро.
Фрэнк поставил Айрис рядом с собой на не ушедший вниз кусок дороги. Повезло, чудо, что удалось уговорить Хлопотунью остаться дома! Айрис оглядывалась по сторонам.
– Вернемся? Пойдем дальше?
– Идем, пожалуй. Обещаю смотреть под ноги. До рощи рукой подать. А там не вязко.
В роще, среди наполовину сбросивших разноцветную листву деревьев было настороженно тихо. Острый, щемящий запах прелой листвы и еще чего-то печального, поднимался от пружинящих под ногами, слежавшихся листьев, сгнивших, застигнутых врасплох дождем поздних лесных ягод. Они немного постояли на опушке, прислушиваясь к осторожным, крадущимся шумам. У здешних мелких животных не было повода бояться людей. Но инстинкт – кто объяснит и это – заставлял их быть осторожными, не показываться на глаза неизвестному.
– Вернемся, пожалуй.
Айрис посмотрела вверх, на небо. Начавшийся в верхушках деревьев ветер предвещал скорую смену погоды. Вот-вот пойдет дождь. Зарядит – мелкий, нудный, пронизывающий сыростью до костей.
– Да, вернемся. Хочу успеть до дождя. Сегодня Заседание Совета.
– Тогда поторопимся, Мэм.
Фрэнк встал впереди их маленького отряда. В такую погоду Хлопотунья «проявила благоразумие» – согласилась остаться дома. Но для этого Айрис пришлось частично «закрыть» один из Пунктов – приказов Мамы. Полностью отменить его она не смогла – но «не спускать глаз» было заменено на «не спускать глаз в соответствии с погодными условиями». И это было правильное решение. Ножки-гусеницы Хлопотуньи не смогли бы справиться с вязкой жижей грязи. Нести ее на руках?! При всей компактности ВИСМРы – это была достаточно тяжелая, не приспособленная для переноски, состоящая из трех «подушек» тумбочка. Каким бы сильным и выносливым и ни был Фрэнк, Айрис отказалась от мысли гулять с Хлопотуньей по такой погоде. По заведенному еще на Коло порядку, они обсудили этот вопрос. И Хлопотунья должна была согласиться с доводами Айрис о том, что ей, Айрис, необходимы эти прогулки, и в том, что ее, Хлопотуньи, конструкция не позволяет ей передвигаться в таких погодных условиях. Они сошлись на том, что Айрис будет держать открытым канал связи с Хлопотуньей. ВИСМРа сможет в любой момент отследить и местоположение Малышки, и ее показатели. И вот теперь, возвращаясь домой, Айрис послала сообщение Хлопотунье с просьбой приготовить ей одежду для Заседания Совета. Ничем не занятая Хлопотунья – источник не всегда приятных сюрпризов.
С наступлением осени, не с ее первых грустно нежных дней, а только тогда, когда Меланхоличная Девушка уступила место Плаксивой Истеричке с непредсказуемым характером, проводить Заседания Совета в открытом патио Резиденции стало невозможно. По инициативе Айрис ОбРы из команды Эрина чуть перестроили ее дом, превратив комнату для гостей, кухню и веранду в комфортный Зал Заседаний. Проведшая всю жизнь в небольших каютах Коло, Айрис не успела привыкнуть к своему новому жилью и была рада, что в это непростое время – проблемы с разрушающимися домами – Совету не придется отвлекаться на поиски помещения для своих Заседаний. Вот и сегодня, начавшийся точно по времени Совет – Командор Аба не признавал и не принимал никаких причин опоздания – был в основном посвящен проблеме жилья.
– Вот уж не ожидал, что дожди могут стать проблемой! – когда все расселись по местам и, обменявшись приветствиями, замолчали, открыл Заседание Командор Аба. – Умеете вы, штатские, устраивать проблемы на пустом месте.
– Вы не правы, Командор. Эта проблема сама нашла нас. Затяжные осенние дожди выявили непригодность для строительства данного участка земли.
– Первый раз слышу, прошу простить меня, такую ерунду, уважаемый Эрин.
– Если бы были проведены предварительные испытания грунта…
– Мы можем до завтра спорить о том, что и как надо было сделать. Но упущенного не воротишь. Вы не хуже меня знаете это, уважаемый Киану.
– Господа, господа, то, что предварительные исследования грунта не были проведены и под тяжестью построек пропитанная влагой земля просела – это мы все тоже знаем. У каждого из нас, так же, как и у наших соседей, дома в ужасном состоянии. А у вас, Пауэл, вообще катастрофа.
На Совете спорили до хрипоты о том, что и как предпринять. В конце концов, другого выхода в преддверии зимы не было, решили укреплять, выравнивать наклоняющиеся дома. В крайних случаях – переселять жильцов из «аварийных» построек.
– Уважаемые. – Зазвучал колокольчик Председателя. – Все эти разговоры и упреки – каюсь, начал первым – никуда нас не приведут. Предлагаю выслушать Эрина. Его группа подготовила предложения.
– Мы приложим все усилия, чтобы сохранить или создать, по возможности, комфортные условия проживания для всех Пионеров. ОбРы уже приступили к работе, – закончил свое сообщение Эрин.
– Каково состояние помещений Амбулатории, Центра Энергии и Компьютерного ЦУПа?
– Спасибо за вопрос, Тереза. Эти три помещения являются Первым Приоритетом на Терре. Им уделялось особое внимание. Они возводились по проекту, регламентированному Главной Корабельной Инструкцией.
– Вот как! Айрис, вы об этом знали?
– Не только знала, уважаемая Тереза, но и через своего робота-помощника следила за ходом работ. В случае этих объектов применялась особая технология. Будь у нас больше специалистов различных отраслей, возможно, возведение жилых помещений велось бы по-другому. Но в нашем случае – в Главной Корабельной Инструкции, которой мы по сей день следуем, – не был установлен порядок строительства жилых домов.
– Уважаемые, как договаривались – покончим с «воспоминаниями о несбывшемся». Эти если бы и когда бы нас никуда не приведут. Сделаем выводы и пойдем дальше, – командирский голос Аба остановил начавшуюся было в очередной раз дискуссию.
– Да, Тереза. Вы хотите что-то добавить? Пожалуйста, постарайтесь не задеть ненароком кого-нибудь из этих вспыльчивых джентльменов.
– Не думаю, что у меня здесь «самый длинный язык», уважаемый Командор, но спасибо за предупреждение. Я, собственно, хочу говорить не о неисполненном прошлом, а о будущем. Как нам всем известно, по Плану-расследованию работает несколько групп следопытов. Возможно ли поручить им, наряду с основным заданием, проверять или – сформулируйте технически грамотно – местность на ее пригодность к возведению зданий?
– Вы не верите в перспективу развития Поселка в этом месте, Мадам?
– Дело не в том, верит или не верит уважаемая Тереза, Командор. Есть и еще появятся объективные факторы. И мы будем их изучать, анализировать. Заранее ничего предсказать невозможно. Но мысль дельная. Я поддерживаю.
– От Группы МЭО поддерживаю, – поднялся молчавший до сих пор Киану.
– Пауэл, как обычно, правильно указал на отсутствие информации. Мы подумаем о том, как сделать процесс сбора специфической информации менее трудоемким. У Следопытов достаточно обязанностей. Надеюсь, мы найдем способ передать им инструкции.
– Вот и прекрасно. К следующему Заседанию.
– К сожалению, Командор, не так быстро. Нам понадобится некоторое время.
– Но, уважаемый Киану…
– Уважаемый Командор, мы хотим получить точную информацию? Или вновь выстроить «дом на песке»?
– Нет. Но…
– Каждый из присутствующих понимает серьезность проблемы и не менее вас заинтересован в скорейшем ее разрешении. При всем уважении, Командор.
– Что ж, если никто не хочет ничего добавить, – командора Абу не так-то просто было «выбить из седла», – будем считать сегодняшнее Заседание…
– Погодите, Командор, пожалуйста.
Оглядываясь назад, Айрис знала, что, если бы не выпалила это, не поднялась не раздумывая, спонтанно, если бы дала себе хоть мгновение на размышление, – никогда бы этого не сделала. Не решилась. Но слово вылетело.
– Да, Айрис, пожалуйста. У вас есть вопросы, дополнения?
Начавшие было подниматься со своих мест участники Заседания уселись вновь.
– Это и не вопрос, и не дополнение. То, что я хочу сказать… – Айрис вышла вперед, стала рядом с рейнджером. – Прежде всего, хочу попросить извинить меня за то, что задерживаю, отнимаю время.
Ох как трудно, оказывается, говорить о том, что важно для тебя. И, хотя Айрис не раз мысленно составляла речь, произносила ее, сейчас все выверенные, строго выстроенные слова исчезли. И она, запинаясь, краснея и смущаясь, и от этого смущаясь еще более, но не давая себе возможности передумать, остановиться, рассказала внимательно, с пониманием и сочувствием слушавшим ее людям о том, что она чувствует, о чем думает.
– Я хочу попросить разрешить мне сложить полномочия Руководителя Совета. Там, на Коло – не по своей воле, так сложились обстоятельства – я взяла ответственность за проходящий инициацию Отдыхающий Народ. Но ситуация изменилась. В корне изменилась. Здесь, на Терре у меня нет ни необходимых знаний, ни навыков управления. Любой из вас, присутствующих здесь, может взять на себя эту функцию. И справится с ней гораздо лучше меня.
Все молчали. Ничего подобного никто не ожидал.
– Поверьте – это не каприз, не спонтанное решение. Я уже давно думаю, думаю об этом. Не хочу сказать, что отказываюсь от общественной жизни. В меру своих сил и знаний я продолжу. Но если совершенно честно – я ничего не видела в жизни, кроме кают Коло. А мне хочется получить специальность, увидеть Мир. И еще – думаю, будет правильно оставить этот дом – Апартаменты – мы привыкли, здесь удобно проводить Заседания будущему Руководителю. Я смогу переехать в его дом.
Командор Аба откашлялся. Быстро и четко реагировать, принимать решения – прерогатива военных.
– Если вопрос поставлен так… Какое примем решение?
– Это совершенно неожиданно. Никто не может сказать, что вы, Айрис, не справляетесь с обязанностями. Но, как психолог, должна заметить: человек, принявший решение уйти с занимаемой должности, не сможет в дальнейшем полноценно исполнять свои обязанности. Если останется на этой должности.
– Так что вы предлагаете, Нага?
– Думаю, мы должны, как это и ни звучит странно, отпустить Айрис. Удовлетворить ее просьбу.
– Будем голосовать? Или кто-то хочет высказаться? Есть еще предложения?
Впервые, сколько помнила Айрис, никто из присутствующих на Заседании не захотел высказаться.
– Значит, голосуем. Для порядка и протокола.
Командор вновь сделал паузу – давая возможность кому-нибудь… что-нибудь…
– Хорошо. Кто за то, чтобы удовлетворить просьбу Айрис оставить пост Руководителя Совета?
Молчание было таким тяжелым. Айрис физически чувствовала его. Пожалуйста, пожалуйста, отпустите! Разрешите мне уйти! Она пыталась «поймать» глаза убегающих от ее взгляда людей.
– Поднимаем руки. Или вы хотите тайное голосование?
– Подумайте не обо мне – об общем деле. Нам нужен не номинальный – Сильный Руководитель. Я не смогла «выбрать подходящее время» для этой просьбы – в подобных случаях его нет.
Айрис исчерпала свои доводы.
– Начнем!
Она первая подняла руку. И подняла вверх глаза – так всем будет проще …
– Вы умница, Айрис.
«Умница не корректное определение», – сказала бы Хлопотунья. Кэрол выслушала эмоциональный рассказ Айрис о событиях сегодняшнего дня. Конечно же, Айрис не могла не рассказать, не поделиться с Кэрол. И та, конечно же, слушала Айрис. Сначала по связи, из своего дома, отложив все остальные занятия. Потом по дороге в Апартаменты. И вот сейчас один на один, сидя у создающего уют и ощущение «единения» камина.
– И не возражайте. Вы недооцениваете себя, свои силы. И ничего страшного, что забыли заготовленный текст. Эмоционально окрашенные слова проникают не только в мозг, но и в сердце. Вы сами-то довольны?
– Трудно, не могу понять. Как объяснить…
– Это как ждешь, ждешь обещанный подарок или событие – получаешь, наконец, и… разочарование – ничего не изменилось.
– Не знаю, Кэрол, как это – ждать подарков. Может быть, в раннем детстве.
– Ох, простите. Все время забываю, что у вас была другая жизнь.
– А я, как ни стараюсь, не могу забыть.
– Почему вы должны забывать, Айрис? У каждого из нас свое прошлое, своя история. Даже настоящее – то, в чем мы одновременно принимаем участие, – у всех разное. Нельзя, невозможно быть всем похожими друг на друга. Мы все разные. И в этом вся красота и будущее нашей цивилизации. Ох, я увлеклась… Так неужели они отказались проводить выборы? Удивительно. Если бы это рассказал кто-то другой… Но вам, Айрис, я верю.
– Да! Представьте себе! Я тоже удивилась. Расстроилась даже. Они поручили мне выбрать, назначить Преемника!!! И я могу выбрать любого из Пионеров! Не только Члена Совета!
– Потрясающе. Почему же они так поступили? Почему не сделали это сами?!
– Было так много слов, эмоций. Мне все еще тяжело, когда говорят все вместе и эмоционально. Это длилось долго. «Они зашли в тупик». Так сказал Пауэл.
– Бедняжка, я знаю, что вы тяжело реагируете на разговоры в повышенных тонах. А там еще наверняка и кричали! Командор Аба, например. Не поверю, что он ни разу не повысил свой командный, созданный для «отдачи приказов», голос.
– Командору нет надобности повышать голос: его слышно всегда. Да, он несколько раз наводил порядок – «разнимал петухов» – так он выразился.
– И что же приказал наш доблестный Командор: всем замолчать и встать по стойке смирно?
– В это трудно поверить, Кэрол, но именно Аба предложил, чтобы я назначила Руководителя Совета!
– Я бы, скорее, допустила, что Командор предложил свою кандидатуру на эту должность. Жизнь преподносит сюрпризы. Мои ученые степени ничего не стоят.
– Теперь уже я вам скажу, Кэрол: не принижайте свои достоинства. Все были удивлены. И Соломонову решению, и тому, что оно пришло в голову именно Командору.
– Эрин наверняка высказал сию мудрую мысль.
– Вот вы и реабилитировали себя, Кэрол. Конечно – Эрин. Но тут уж все не дали дискуссии разгореться по новой. И вот – я теперь должна думать.
– Это большая честь, Айрис. Люди вас уважают, доверяют вам.
– Нет, думаю, дело не в этом. Все очень устали. Хотели быстрее освободиться. И предложение Абы пришлось как нельзя более кстати.
– Возможно. Даже уверена, что был и этот фактор – усталость. Но если бы вам не доверяли…
– У нас будет возможность проверить, какая из версий правильная. Совет должен будет утвердить предложенную мной кандидатуру.
– Мудро. Доверяй, но контролируй. Ваша версия начинает казаться мне более жизненной.
– Мне «дали неделю» на размышление. На Совете через неделю я должна сказать, кого я рекомендую.
– Вам нужна помощь? Вы захотите посоветоваться?
– Спасибо, Кэрол. В этом случае я должна сама. Уверена, вы не обижаетесь. Все понимаете.
На следующее утро немного подморозило. Ботинки Айрис то разбивали тонкую корочку льда на не до конца промерзших лужах, то скользили по замерзшим, ставшим скользко-железными комкам и комьям грязи. Она уже несколько дней, как сменила обувь. И ее ботинки, не такие огромные и тяжелые, как ботинки Фрэнка, но крепкие и устойчивые, позволяли Айрис отважно штурмовать позднее осеннее бездорожье.
– Вы позволите, Мэм, спросить? – решился обычно молчаливый Фрэнк.
В совершенно пустой, прозрачной роще, его голос – неужели Командор подбирал свою команду и по звучанию голоса – пушечный выстрел, эхом отозвался со всех сторон.
– Конечно, Фрэнк, спрашивайте.
– Говорят, вчера вы отказались от должности, Мэм.
Будто десятки людей ждут ее ответа.
– Да, Фрэнк. Правда. Отказалась. Это вас удивляет? Вы разочаровались во мне?
– Нет, Мэм. Ничего такого. Просто все парни говорят, что вы подходите. Никого лучше не надо.
– О, Фрэнк, передайте своим товарищам мою благодарность. Очень приятно, когда о тебе так думают. Но для всего есть время. Мое время быть Руководителем закончилось.
– Но вы же никуда не денетесь, Мэм?
– Конечно, Фрэнк, куда я могу деться. Давайте возвращаться.
Айрис надеялась подумать во время прогулки. Да вот только Фрэнк с его расспросами… Никак не сосредоточиться. Вчера она сказала Кэрол, что та все понимает. И Кэрол согласилась, сказала, что это разумно, что так и должно быть. Сказать-то она сказала… Но что имела в виду? Что поняла Кэрол? Не спрашивать же сейчас, наутро. Прекрасно будет выглядеть: дорогая Кэрол, я проснулась и подумала, а о чем это? Не могли бы вы мне объяснить, что вы поняли и с чем согласились? Представив себе этот безумный монолог, Айрис рассердилась, нахмурилась, топнула ногой по гулко отозвавшейся застывшей грязи, махнула рукой, отгоняя нелепую картину.
– Все в порядке, Мэм?
Фрэнк никогда не видел, что бы Айрис жестикулировала. Да так энергично!
– Конечно, Фрэнк. Это я задумалась.
Они уже подошли к дому.
– Э… Мэм, вы не думайте. Я буду с вами хоть, когда… Ну, в общем, даже… – Фрэнк запутался, смутился.
– Спасибо, Фрэнк. Вы настоящий друг. Можно мне вас так называть?
– Так точно, Мэм! – вспыхнул рейнджер.
– Я буду вас ждать завтра. А там… как жизнь сложится.
После промозглого холода снаружи в доме было уютно, тепло. Хлопотунья, безразличная к перепадам температуры, к возвращению Айрис всегда включала отопление. И на столике у широкого кресла Айрис ждала чашка с теплым, ровно такой температуры, как надо, настоем. Какое-то странное чувство. Айрис еще раз оглядела комнату, провела рукой по мягкому упругому покрытию кресла. Скоро все это… Да, со всем этим придется расстаться. Она грустит. Ей больно покидать этот дом. Но тогда, одной из последних покидая Коло, она так не думала, вернее – не чувствовала. Она оставила место, в котором родилась, провела всю жизнь, совершенно спокойно, без тени сожаления. А сейчас – несколько месяцев, хорошо, полгода – разве это срок? – и она так переживает. Почему? Этот вопрос – «брат» того вопроса, который мучает Айрис со вчерашнего дня и ответ на который она обязана найти. Что поняла Кэрол?!
– Все хорошо, Малышка? Тебя что-то беспокоит?
– Спасибо, Хлопотунья. Все прекрасно. В доме тепло. И отвар волшебный.
Как она может объяснить Хлопотунье то, что она не в состоянии понять. Понять и принять, что она сама, по собственному желанию начала эту «историю» со сменой Руководителя. И значит, должна сама же довести ее до конца. Взять на себя ответственность за свои же поступки. И не может она принять ничью помощь. Может быть, человек считает себя достойным занять определенное место, а она, обсуждая с ним же его кандидатуру, сможет ненароком обидеть… Бывают ситуации, когда надо думать и решать самостоятельно. Наверное, так думала и так поняла ее слова в тот вечер Кэрол. И, если это так, и она, всегда, по любому поводу советовавшаяся с Хлопотуньей, отвергла помощь Кэрол… Она меняется. Начинает понимать – это называется еще одним «некорректным определением» – чувствовать что-то, стоящее за словами. Или вовсе не высказанное. То, чего она не знала всю свою жизнь. И начала понимать за какие-то месяцы здесь, в этом доме. Вот что делает ее прощание с этим местом таким …грустным.
