Евгения Сергеевна Теплова
Принц Лакронии
Лили
Битва позади, а настоящая мука впереди. Почему так? Если б он закрыл Лили в кладовке… Если б не отдал ледяному колдуну спасительную пилюлю… Если бы велел ковру унести в первую очередь её… Как ему, спрашивается, жить дальше со всеми этими «если»?
Когда они летели во дворец, он так боялся, что Лили, оставшись в живых, забудет его, но мог ли он предположить, что сам уцелеет, а её потеряет? Пусть Порф только попробует ему разъяснить, сколько всего ценного Принц испытал и понял за сегодняшний день, – он задушит его на том же месте.
Лили становилась всё бледнее, всё менее похожей на уснувшую красавицу. Как в его кошмарном сне, время отнимало надежду. Принц глядел на неё и впечатывал в память каждую черту: родинки на щеке, изгиб бровей, форму губ, гладил по мягким волосам, прикладывал к своему лицу её холодеющую руку, ладонь которой по-прежнему пахла тестом на сливочном масле.
В какой-то момент почувствовал, что ещё немного и сердце его разорвётся. Тогда он лёг точно так же, как на пути во дворец, положив ворона сбоку. «Ты радовался, какая крепкая у тебя вера? – заговорил он сам с собой. – Что ты скажешь теперь?!»
Принц то ли рассмеялся, то ли зарыдал. Его трясло, это замедляло ковёр, но он не мог ничего поделать.
– Дружище, – обратился он к ковру, – если Порф не поможет, то на обратном пути я спрыгну, а ты меня не лови – договорились?
Ковёр вместо ответа припустил ещё сильней.
Наконец показалась Мурельская гряда. Принц разглядел пришвартованный парусный кораблик и много людей на берегу. Значит, их ждут! Значит, надежда есть!
Принц соскочил с ковра с Лили на руках. Порф с трудом держался на ногах, ему помогал бывший пленник Маринеллы. Чуть поодаль стояли несколько человек, среди которых Принц узнал Ферди с Анитой. То есть сначала он узнал Аниту, а потом сделал вывод, что держащий её за руку русоволосый мужчина – бывший ледяной колдун. Насколько равнодушным был когда-то взгляд его бесцветных глаз, настолько же выразительными стали ореховые глаза: Принц прочёл в них и благодарность, и сострадание, и страстное желание помочь. Он кивнул ему в знак приветствия.
Потом Принц заметил, что кисти рук Порфа забинтованы, чистая рубаха прилипает к телу и через ткань просвечивает кровь – именно в тех местах, куда Принцу попадали «снежки» блюстителя. Значит, они с Порфом бились плечом к плечу, как оба и хотели.
Принцу не понравилось выражение лица старца – сочувствующее и даже сокрушённое.
– Она должна жить, – сказал Принц, как если бы что-то зависело от его категоричности. – Давайте попробуем нить. Пусть у меня отсохнут руки, ноги, что угодно.
– Патрис, нить только для живых, – покачал головой Порф.
Внутри Принца что-то оборвалось с этими словами.
– А что для остальных? – спросил он.
– Савиэль – для всех.
– Он может воскрешать? – у Принца снова забрезжила надежда.
– Мне неизвестны такие случаи, но это не значит, что их не было, – ответил Порф.
– Зачем же вы созвали сюда всех?
– Ты же знаешь: чем больше людей просят за другого, тем сложнее отказать, – улыбнулся Порф. – Но ты должен понимать, какая эта ответственность. Мы не знаем, что для Лили лучше, и если мы требуем её вернуть только потому, что нам невыносимо расставание даже на время, то потом мы должны принять последствия без ропота.
Принц кивнул. Он положил Лили на песок, все встали на колени вокруг неё.
– Что я должен делать? – спросил Принц: он ожидал каких-то магических действий.
– Просто открой Савиэлю своё сердце, – был ответ.
Легко сказать. Сердце было опустошено до дна. Он так устал, что еле стоял даже на коленях. Что тут было открывать? Но потихоньку, почти незаметно в этой пустоте забрезжил огонёк. «Я люблю её, я так мало успел для неё сделать. Да, она мне нужна больше, чем я ей. И я понятия не имею, что для неё лучше. Пусть она сама решит. Но не из жалости ко мне. Я смогу продолжить жить, даже если в этой жизни не будет счастья».
Принц осёкся. Кажется, он уже смиряется с потерей… Разве он за этим прилетел сюда?
Он попробовал заново, но закончил тем же: «По крайней мере, мне больше нечего бояться. Лили, слышишь меня? Я обещаю тебе дождаться нашей встречи, когда б она ни случилась». Он замолчал, перестал подбирать слова – пусть говорит сердце, оно лучше выразит, как сильно он желает снова увидеть румянец на этих щеках, заглянуть в бездонные тёмные глаза, прижать к своим эти нежные губы. «Верни её. Пожалуйста. Пусть я не знаю, какие дать обеты, пусть я ничем не заслужил такого чуда и навряд ли оправдаю его… Я просто люблю и знаю, что тебе не нужны аргументы, чтобы сотворить чудо…»
Принц сам не заметил, как забылся… В полусне ему привиделись дед Апол, в сияющих одеждах, Арбен, по-прежнему спокойный, сочувствующая Маринелла – она-то знала, что такое расставание с любимым, и, самое удивительное, блюститель. Тот плакал, и слёзы с шипением стекали по щекам, оставляя тёмные борозды.
– Патрис, Патрис, – он слышал голос Лили, но не видел её. Принцу так сильно захотелось убедиться, что ей хорошо, проститься… Ясно ощутил влажный поцелуй на щеке, почему же её не видно? Вокруг уже не было никого.
– Карр, – раздалось в самое ухо, и он очнулся.
Лили склонилась над ним, кудряшки щекотали ему лицо. Она улыбалась. Принц не верил глазам и одновременно точно знал, что это наяву. Они обнялись и заплакали.
Плакал и Порф, и многие другие. Он дал знак, и их оставили наедине. И даже ворон, распушив перья и недовольно ворча, пошествовал вразвалочку вдоль берега. А ковёр свернулся, притворившись спящим.
– Спасибо, что вернулась, – наконец вымолвил Принц. – Там, наверное, было хорошо?
Лили кивнула.
Неужели можно снова поцеловать её и при этом не вести счёт секундам? Лили улыбнулась, будто прочитав его мысли. Но теперь Принц не хотел никуда спешить, хотел растянуть каждое мгновение настолько, насколько возможно. Лили ещё похорошела: взгляд стал ещё глубже и теплее, Принц читал в нём уверенность в себе и доверие к нему, а главное – любовь, ту самую любовь, которая сильнее смерти.
Принц снова поправил непослушные кудряшки. Принцесса вернулась настоящей королевой. Он легонько потянул её к себе и, не почувствовав сопротивления, коснулся губами щеки и прижал крепко-крепко, чтоб уже никогда не отпустить.
Вспомнил про родных.
– Полетели домой – они волнуются за нас.
Ковёр тут же расправился, Принц вскочил сам и подал руку Лили.
Как же было здорово лететь с ней в обнимку навстречу родным, а не колдунам! Неужели всё позади? Он сделал глубокий вдох, будто пытаясь создать в груди побольше места для нахлынувшей радости, но нет, она всё равно не помещалась.
– Ты видела Савиэля? – полюбопытствовал Принц.
– Мне кажется, да, но я не помню, – в её голосе слышалось пережитое блаженство, и она какое-то время молчала, погрузившись в воспоминания. – Я помню лишь то, что было во дворце, – продолжила Лили. – Как ты скорбел надо мной, как он мучил тебя… – Она сжалась. – Тебе досталось и моей боли, от ожога.
– Правда? – Принц только сейчас это понял. – Это чудесно.
– Я так хотела помочь, но мне только раз передалась твоя головная боль. Я и представить не могла, как можно это вытерпеть дольше одной секунды.
Она провела рукой по его щеке, будто желая убедиться, что ему уже не больно. Принц не упустил возможность получить утешительный поцелуй.
Если ей боль досталась лишь однажды, значит, остальными передышками он обязан Порфу.
– А потом Королева… – продолжила Лили. – И жемчужина. Появился король Апол и незнакомая девушка, мама блюстителя, они стояли рядом с ним, когда зеркало показало ему всю его жизнь: как мама, обливаясь слезами, оставила его на королевской кухне, как король Апол держал золотую нить, когда у него болел животик, как няня рассказывала сказки, чтоб ему было не страшно засыпать… Да, и ещё зеркало показало ту ночь, когда он сидел в саду со светящимся цветком правды и плакал от счастья. А последнее, что он увидел, – как приёмный отец взял на себя основную часть боли во время огненной пытки. Я так поняла, что король Апол всегда забирал его боль, пока блюститель жил в Бениции, поэтому тот совершенно не был готов к такому испытанию и не выдержал бы его, если б не король. Дальше блюститель смотреть уже не смог. А потом главный колдун подсунул тебе нож.
– Ты видела и главного колдуна? – удивился Принц.
– Да, но, к счастью, я не помню, как он выглядит. Помню лишь, что трудно представить себе что-то более мерзкое и отвратительное. Мы все пытались его отогнать, кричали тебе «Брось!» «Не надо!», а ты не слышал. Но блюститель спас тебя. И раздвоился. Новый блюститель сделался ещё меньше, чем раньше, такой несчастный, подавленный. На него невозможно было сердиться. Я думаю, он хотел убежать, но ждал, поможет ли его кровь. Ему стало немного легче, когда противозаклятие сработало. И в конце концов остались только он, я и ворон. Ты зарыдал, и он зарыдал вместе с тобой. Слёзы причиняли ему сильную боль. Я сказала, что прощаю его. Но эти слова впечатали его в стену, как меня – хлеб. Он начал задыхаться. И всё, больше ничего не помню. Но кажется, я встречалась с Савиэлем и даже говорила с ним.
«Знать бы, о чём, – подумал Принц. – На что ты согласилась ради меня…»
– Вспомни, может, он предлагал тебе выбор?
– Не помню, – покачала головой Лили. – Но ничего страшного, это точно. Я чувствовала всем сердцем, что всё происходит так, как должно. И он так любит нас всех, что невозможно передать.
Пришло время Принцу собраться с духом для важных слов.
– Ты выйдешь за меня? – спросил он.
– А зачем же я, по-твоему, вернулась? – рассмеялась Лили.
Ковёр от восторга исполнил мёртвую петлю.
Солнце ласково грело сквозь тонкую дымку, свежий морской ветер прогонял усталость. Лили положила голову Принцу на плечо, и он вспомнил сегодняшний чудесный сон: явь оказалась в тысячу раз прекрасней.
У парадного крыльца их ждали все близкие. «Летят, летят!» – донеслось с земли. Робин с родителями бросились обнимать Лили. Конечно, эти несколько часов стали для них сущей мукой. Принц по очереди обнял родителей, няню, дядю, учителя, Даниэля. Королева с няней плакали от счастья. И даже старый учитель Дрюм смахнул слезу. Обессилевший Даниэль еле держался на ногах. Жаль только, дедушки не было с ними. Но тут ковёр завис в воздухе, и на нём обозначились такие следы, будто на ковре стоял невидимка. Принц улыбнулся ему. Ковёр рванул ввысь, и Принц помахал ему (или им?) рукой.
Риччи спокойно беседовал с Камилом. Принц подошёл и обнял обоих.
– Рад вас видеть, друзья, – улыбнулся он. – И буду счастлив видеть вас на нашей с Лили свадьбе, хотя и к отказу отнесусь с пониманием.
Камил поклонился с благодарностью.
– Сочту за честь. И, пользуясь случаем, хочу принести искренние извинения за обидные слова, которые недавно имел неосторожность произнести в ваш адрес.
– И ты меня прости, – расчувствовался Принц. – А у тебя, Риччи, какие планы?
– Да сколько ж раз тебе повторять, что я не строю планов?
Камил посмотрел на бесцеремонного Риччи с удивлением и молча откланялся.
– И ты не планировал спасти Лили? – Принц хлопнул его по плечу.
– Да ничего я не планировал!
– А зачем же отправился с нами?
– Я хотел примкнуть к старшему брату, – как ни в чём не бывало поведал Риччи, – посмотреть мир, научиться всяким колдовским фокусам. Конь у него и правда огонь.
Принц только сейчас понял, что Риччи – просто любопытный ребёнок, мечтающий о приключениях.
– А чего же передумал? – нахмурился Принц.
Риччи пожал плечами.
– Как обычно, по вдохновению. Лили взяла с меня обещание, что я понюхаю этот блестящий лепесток, когда буду принимать важное решение, – Риччи достал из кармана лепесток от цветка правды.
– И ты понюхал, когда он велел тебе убить Даниэля? – предположил Принц.
– Дважды не угадал, – порадовался Риччи. – Во-первых, я сам вызвался его убить, когда брат захотел продемонстрировать мне, что происходит с его врагами. Во-вторых, о цветке я помнил, но не доставал его. Я хотел сохранить себе свободу выбора.
– Думаешь, цветок отнимает эту свободу?
– Да, – подтвердил Риччи, – мне показалось, что это он подтолкнул меня спасти Даниэля. Тогда я выбросил его и решил всё сделать наперекор.
– И что же тебе помешало?
Риччи почесал затылок.
– Да как-то замешкался, что ли… Не привык нападать на слабого. Передал твои слова, что всё идёт по плану. Так он сразу воспрял, бросился меня обнимать. В общем, не сложилось с убийством. Сочинили с ним план вашего спасения. Хоть я и не люблю планы, – спохватился Риччи. – Тут ещё этот герой привязался, – он кивнул в сторону стоявшего неподалёку Камила.
Принц рассмеялся, сам не зная над чем.
– Ну хорошо, убийство не получилось, а спасать-то зачем? Почему не скрыться? – Принц не мог поверить в такую беспечность.
– И пропустить всё самое интересное?! – воскликнул Риччи. – Я не для того из дома убежал. То есть улетел.
– Ты что, правда не понимал, что можешь погибнуть?
– Дело в том, что в детстве я повстречал в лесу медведя, после чего у меня напрочь отшибло чувство опасности, – объяснил Риччи. – Разучился бояться. Отец говорил, что я тысячу раз выжил чудом. А теперь ещё и воскрес. Это было круто!
– Вот оно что, – подивился Принц. – Значит, ждём на свадьбе, а пока поживи во дворце. А вот и конь-огонь.
Удалой подошёл к Принцу и лизнул ему ухо.
– Можно покататься? – У Риччи загорелись глаза.
– Конечно. – Принц с трудом оторвался от гладкой, тёплой морды. – Удалой, имей в виду, у этого всадника нет чувства опасности, так что береги себя.
– Держи, – Риччи протянул ему лепесток, – я его отыскал, чтобы вернуть Лили.
Принц не удержался и ещё раз обнял Риччи, после чего поспешил к невесте.
– Раз уж вы все тут, – обратился он к её родителям, – а смелости у меня не всегда в достатке, то хочу попросить руки вашей дочери.
Принц поклонился.
– Если она согласна, то мы не против, – сказал отец. – Берегите её, ваше высочество. Это настоящее сокровище.
Принц кивнул.
– Осталось получить благословение моих родителей, – не без волнения сказал он.
Лили тем более робела.
Король с Королевой стояли вдвоём у крыльца и не могли наглядеться друг на друга. Королева уже сменила платье, а на камзоле Короля по-прежнему чернелось большое пятно. «Вроде подходящий момент», – подбодрил себя Принц.
– Ваше величество, ваше величество, – они с Лили глубоко поклонились. – Я пришёл просить благословения на наш брак с Лили.
Король сразу просиял, а Королева постаралась скрыть некоторое разочарование.
– Куда ж так спешить? – улыбнулась она. – Теперь-то спешить уже некуда. Вот отстроим зимний дворец…
– Спешите на здоровье, дорогие, – вмешался Король, – думаю, ваш брак благословлен Савиэлем ещё до вашего рождения.
– Вы знаете о Савиэле? – не поверил своим ушам Принц.
– А кто ж о нём не знает? – рассмеялся отец. – Да и разве я бы женился на твоей маме против её желания, если б не знал, что такова его воля?
Старый ворон сел на перила, держа в клюве небольшой свиток. Королева взяла его и прочла.
– Патрис, – она подняла на сына глаза, полные слёз, – лакронский зимний дворец тебе не пригодится – ты теперь король Бениции.
Принцу уже не хватало сил осознать подобную новость.
– Светлая память королю Аполу, – произнёс отец.
– Мне завещана библиотека и розарий, – продолжила Королева с улыбкой. – Он не оставляет надежды, что я прочту его книги. Но я не понимаю: если он всё знал…
– Не знал, – прокаркал ворон. – У меня были письма для Бенедикта и для вас на случай иного исхода.
– Можно увидеть моё? – попросила Королева.
– Их больше нет, – ответил ворон. – А я должен попрощаться.
– Что такое? – забеспокоился Принц.
– Я вернулся только за тем, чтоб передать завещание. И мне уже не терпится обратно – туда, где полёт мой более лёгок, чем в лучшие годы.
– Как же я без тебя? – покачал головой Принц.
Ворон перелетел к Принцу на плечо и прошипел в ухо:
– Я передаю вас в надёжные руки.
Принц потрепал друга по голове, и тот, тяжело оттолкнувшись, взлетел и исчез из виду.
«Вот бы и мне так: длинная-длинная жизнь, а потом на ковёр и в небо», – подумал Принц.
– Мы прогуляемся перед ужином, – сказал он после паузы.
Взяв Лили за руку, он повёл её в рощу.
Солнце уже садилось, птицы заливались на все лады, хороводы лесных цветов пестрели вокруг деревьев. Какое всё родное и любимое… Невероятно – ещё утром он прощался с жизнью, а теперь держит за руку свою невесту – лучшую девушку на свете. Спасибо, Савиэль…
Принц достал лепесток и протянул Лили.
– Это Риччи просил передать тебе. Ты подобрала его в алмазном дворце?
Но Лили не стала брать.
– Да, но он же твой.
– Наш, – поправил Принц. – Отнесём в кладовую. Не надумала понюхать?
– Его не обязательно нюхать, – улыбнулась Лили. – Достаточно просто держать в руке.
Принц с удивлением посмотрел на лепесток, переливающийся на его ладони.
– Да, благодаря ему, я знала, что ты хочешь улететь с острова один, но не сможешь, – продолжила Лили. – Знала о планах Риччи, терзаниях Порфа, твоих страхах…
– И страхах тоже? – смутился Принц.
– Да, Порф просил поддержать тебя, потому что главный колдун обрушил на тебя весь свой арсенал в преддверии битвы. Я хотела отдать тебе лепесток, чтобы ты увидел всё, как есть. Но Порф не согласился. Потому что эта борьба – важный опыт.
– Но я мог уплыть с острова, – по привычке возмутился Принц, – и тут же получил бы свою мерзкую ягоду.
– Мы с ковром были наготове, – виновато улыбнулась Лили. – И в то же время я знала, что ты справишься. И это не лепесток мне подсказал, – добавила она. – И ещё, – она сделала вдох, набираясь смелости, – я слушала твоё сердце прошедшей ночью, прости меня за это. Но я была так счастлива услышать о твоей любви… Трудно поверить, но та ночь – самая счастливая в моей жизни.
– О моей любви? – переспросил Принц: он не мог вспомнить ничего особенного. – Погоди, а тогда, на ковре, когда мы возвращались на остров, лепесток уже был у тебя…
– Да, – подтвердила Лили.
– И ты ничего такого не расслышала?
– Ещё как, – Лили смутилась. – Но это было другое.
Принц закатил глаза, отчаявшись разобраться в подобных тонкостях.
– Хорошо, а без цветка ты, значит, о моей любви не догадывалась? – Рассердиться снова не получилось.
– Догадывалась, сомневалась, надеялась, отчаивалась… – вздохнула Лили. – По-разному было за эти пять лет и за эти пять дней.
Принцу стало стыдно – он столько её мучил, а теперь ещё предъявляет претензии. Похоже, Порф был прав насчёт гордости. И даже цветок тут бессилен.
– Он у меня уже полчаса, а я ничего особенного не слышу, – пожаловался Принц.
– Поднеси поближе, – посоветовала Лили, – он чудесно пахнет.
Принц понюхал лепесток, у него оказался ни на что не похожий запах – тонкий, сладкий, свежий… Голова немного закружилась. И будто пелена упала со всех органов чувств, а главное – с сердца: Принц неожиданно расслышал в пении птиц хвалу и благодарение, увидел совершенно ясно, что любовь разлита повсюду – в красках, формах, звуках – весь мир ею напоен и наполнен, и только ею держится. От Лили исходил нежный неземной свет – светились волосы, платье, а в глаза даже было страшно посмотреть. Принц почувствовал, что не может вынести всего этого и вложил лепесток в её руку. Виденье потихоньку рассеялось, но он с трудом стоял на ногах. Лили обняла его. Принцу показалось, что и её волосы источают тот же тонкий аромат. «Вот она какая, вечность в любви, – подумал он. – Хорошо бы научиться её вмещать». «Да», – согласилась Лили.
