Евгения Сергеевна Теплова
Принц Лакронии
– Хм. А если больно вам?
Порф отрицательно покачал головой.
– Такая нить есть у всех белых магов, – добавил он. – С её помощью они учатся разделять чужую боль, как это делает Высший маг.
– О, то есть теперь вы официально белый маг? – обрадовался Принц.
– Даже не знаю, – улыбнулся Порф. – Обычно её получают от Высшего мага, а не от друзей.
– Думаю, не принципиально, – высказал своё мнение Принц. – Дедушка ещё говорил, что вы дадите мне наставление. Что-то насчёт короны.
– Да, – подтвердил Порф. – Когда-то давно в Лакронии жил белый маг. Такой, какие рождаются раз в триста лет. Он работал ювелиром и мог сделать невероятно красивую вещь буквально из дорожных булыжников. Люди верили, что его вещи приносят счастье. А ещё им нравилось просто зайти к нему, поговорить, получить мудрый совет. Около него всем было тепло и спокойно. Королева узнала о нём от своей служанки, познакомилась и решила заказать корону. Старец трудился довольно долго, и корона вышла неземной красоты. Она стала последним произведением его искусства, и старец заповедал не вывозить её за пределы Лакронии, и тогда с королевством всё будет в порядке. Действительно, в последующие три года у короля родились два сына, хотя они с королевой уже отчаялись завести детей. И ещё двадцать лет Лакрония жила в мире и процветании.
– Ведь эта королева – мать Арбена? А как же война с Беницией за горную провинцию? – вспомнил Принц.
– Она случилась ещё до того, – ответил Порф. – Король умер, завещав трон младшему сыну, так как считал старшего слишком мягким для роли государя. Старший уехал, забрав корону с собой. Не исключено, что королева сама отдала её как оберег. С тех пор Лакронию сотрясают все те несчастья, о которых ты знаешь. И вот нам с твоим дедом пришла в голову идея: не отыскать ли эту корону и не вернуть ли её в Лакронию.
– А известно, где она сейчас?
– Мы думали, что Арбен распростился с ней сразу по вступлении в колдовское звание, то есть отдал Маринелле. Но сейчас я разговаривал с матросом, который служил у неё много лет, а он ничего подобного не видел.
– Это тот мужчина, который только что вышел?
– Да, это один из её пленников. Волна вынесла его к нашему берегу. Он совершенно отвык от воздуха, дневного света и даже ходить разучился. Я посоветовал ему ненадолго вернуться в море.
– Он и говорить разучился, что же он мог вам рассказать?
– Ты же общался с Маринеллой без слов, – напомнил Порф.
– Мне показалось, или вы старые знакомые?
– Не показалось, – подтвердил Порф, но не стал пускаться в подробности.
– Где же тогда может быть корона?
– Я предполагаю, что Арбен расплатился короной с ледяным колдуном за то, что тот заморозил воспоминания о матери, – ответил Порф.
– Кажется, он хотел вернуть свою плату обратно, – припомнил Принц. – Значит, я отправляюсь к нему?
– Вы отправитесь с Лили. Иначе ты рискуешь быстро замёрзнуть, – пояснил Порф.
– Как скажете. Я готов.
– Подожди. Мне нужно закончить штопку ковра. А ещё я хотел тебя кое с кем познакомить. – Порф поднялся.
Пройдя поляну, они углубились в джунгли по новой узкой тропе. Принц с трудом поспевал за Порфом, так как не привык ходить босиком, тем более по такому непредсказуемому лесу. Он пыхтел, с усилием вдыхая густой, влажный воздух джунглей, но стеснялся просить старца идти помедленней.
– Я хотел спросить, – он попытался задержать Порфа разговором, – каким образом блюститель выслеживает нас?
– Вас выслеживает главный колдун, – не оборачиваясь, ответил Порф, – он знает наши страсти и слышит их голос на любом расстоянии. От него Бенедикт узнаёт, где вы находитесь. Но это требует некоторого времени.
Принц вскрикнул, так как прямо перед ними с лианы свесилась огромная змея. Но Порф погладил её по голове, и Принц понял, что она за тем сюда и явилась.
– А почему всё-таки блюститель не может попасть на этот остров? – снова крикнул вдогонку Порфу Принц.
– Высший маг запретил, – ответил тот.
– Вот как! – обрадовался Принц и зашагал бодрее. – Значит, ему подчиняются не только белые маги?
– Он никого не подчиняет, просто устанавливает порядки.
«Странные порядки, – подумал Принц с досадой. – Почему тогда было не закрыть колдунам вход в Лакронию или вообще не запретить людям становиться колдунами?».
– Я уверен, что однажды мы сможем задать Высшему магу любые вопросы, – будто прочёл его мысли Порф и, помолчав, добавил: – Но не уверен, что захотим.
Они вышли на опушку с такой же хижиной, как у Порфа. Только вокруг неё было сложено много скарба: Принц разглядел вязанки тростника, рулоны ткани, глиняную посуду, разнообразные инструменты. А перед ней сидел крепкий загорелый мужчина лет пятидесяти и шил что-то из кожи.
– Это наш плотник, гончар и вообще мастер на все руки, – отрекомендовал его Порф.
Завидев гостей, мужчина поспешил им навстречу. Его лицо показалось Принцу знакомым, но где он мог его видеть?
– Здравствуй, Патрис, – слегка поклонился ему мужчина. – Как же я рад тебя видеть.
– Дядя Мегрель, – осенило Принца. И он обнял его. – Вы до сих пор здесь?
– А где ж мне быть?
– В странствиях, – пожал плечами Принц.
– Какие странствия! – рассмеялся тот. Он смеялся совсем как отец. – Я же не переношу качку. Сюда-то еле добрался.
Порф тем временем критически осматривал дядино творение из кожи.
– И чем вы тут занимаетесь? – поинтересовался Принц.
– Живу, тружусь, иногда читаю…
– Не думали вернуться?
– Я отправлюсь вместе с тобой, когда придёт время, – ответил дядя.
– На встречу с блюстителем?
Он кивнул.
– Честно говоря, он пострашнее колдуна из башни. – Принц смутился из-за невольного намёка на побег дяди – тот промолчал.
– Вы тоже стали магом? – сменил тему Принц.
– Что ты! – отмахнулся дядя. – Я просто работник. Но наше единство – это то, что мы можем противопоставить Бенедикту.
Принц почувствовал, что очень рад этой новости – оказаться бок о бок с дядей в этой битве немного спокойней.
– Лучше всё-таки капюшоны, а не шапки, – сказал тому Порф и повёл Принца обратно.
– Удачи в поиске короны! – крикнул дядя вслед.
«Порф, корона, дядя… – размышлял Принц по пути назад. – И Высший маг, устанавливающий порядки. Может, наше положение не так уж безнадёжно, как казалось вначале?»
Вернувшись к их стоянке, Принц застал там одного Риччи – он лежал в гамаке и что-то насвистывал, будто переговариваясь с обитателями джунглей.
– А где Лили?
Риччи пожал плечами.
Принца, конечно, покоробило то, что этот нахал даже не счёл нужным подняться, но он пересилил себя:
– Послушай: если уж ты решил шпионить за блюстителем и не отказываешься от этой безумной идеи, то, может, нам стоит продумать некий план?
– Не, – помотал головой Риччи, – планы категорически не для меня. Я мастер импровизации.
– Ну хорошо, – не стал настаивать Принц. – Давай так. У блюстителя в плену Даниэль, мой верный помощник и друг. Ты бы мог освободить его или просто передать слова поддержки и ободрения? Скажи, что всё идёт по плану.
– Если не забуду, передам. А какой у вас план? – заинтересовался Риччи.
Принц усмехнулся.
– У нас никакого, но у Высшего мага он наверняка есть. К тому же колдун один, а нас набирается целая команда, так что… Но обнадёживаться всё равно не стоит. Ладно, пойду поищу Лили.
Принц отыскал тропинку, по которой они пришли с пляжа. Насколько искренне прозвучали его слова? А вдруг Риччи тоже делал выбор между добром и злом, а Принц тогда набросился на него и подтолкнул к худому? И потом, став колдуном, он ему скажет: «Помнишь тот день, когда ты проснулся на острове? Впервые в жизни я решил сделать что-то хорошее, а ты не поверил!» Принц хмыкнул.
Лили сидела на скалистой части берега, в теньке. Порф дал ей новую одежду, чтоб было легче перенести жару, – длинную светлую рубашку с широким вырезом, которую Лили подвязала поясом с прежнего платья. Ветер трепал распущенные кудряшки, а волны, разбиваясь о камни, дотягивались до неё лишь брызгами. Принц стоял поодаль и любовался – Лили его не замечала.
– Привет, – наконец поздоровался он.
– Привет, – отозвалась она рассеянно.
– Жарко тут, но мы скоро освежимся – полетим к ледяному колдуну искать корону, которая, возможно, обеспечит Лакронии мир и спокойствие, – объявил Принц.
– Хорошо.
Лили даже не полюбопытствовала ни о короне, ни о путешествии.
– О чём думаешь? – спросил Принц.
– Думаю, что приготовить на обед, – улыбнулась Лили и снова уставилась вдаль.
– Ладно, извини, что отвлёк.
Принц развернулся и пошёл вдоль берега. К счастью, солнце скрылось за облаками, а идти босиком по краю воды – одно удовольствие в такой день. Принц знал, что Лили догонит его, и не ошибся. Он взял её за руку и порадовался, что пляж такой длинный. Она наверняка покраснела, но он не стал проверять. Забавно, что молча им гораздо проще быть рядом. Теперь Принц любовался босыми ножками Лили и очнулся, когда они дошли до следующего скалистого выступа в море.
– Лепёшки очень сытные, я ещё не проголодался.
– Я тоже, – улыбнулась она.
И они побрели обратно, не размыкая рук.
– Так о чём ты думала? – рискнул Принц.
Лили вздохнула и остановилась лицом к морю. Принц тоже окинул взглядом бескрайний простор: глубоко-синее море в белых барашках и ослепительно-синее небо в белых облаках – кто же создал такую красоту? И отчего Принцу она кажется равнодушной, безучастной к его переживаниям?
– О том, почему нам так сложно верить, – прервала его размышления Лили. – После всего, что с нами случилось… Тогда, в зимнем дворце, когда ты лежал почти неживой на руках Короля, я обещала Высшему магу, что больше не усомнюсь в нём… Я ведь отказала ему в доверии из-за того, что маме становилось всё хуже, несмотря на все мои просьбы и старания. И он вернул тебя. И отца. А потом ты отдалился, перестал со мной общаться, и я снова роптала: «Почему так? Неужели я всё себе придумала, намечтала?» А то, что произошло с Маринеллой? Как можно после этого усомниться? Или просто бояться? А я боюсь…
Лили говорила сбивчиво, но Принц её прекрасно понимал.
– Чего именно?
– Боюсь, что мне уже будет нечего пообещать, если… – Лили не осмелилась произнести, но Принц понял, что она боится за него. – Я ведь и то обещание плохо выполнила. Сегодня ночью мне не спалось, и я слышала, как Порф плакал, стоя на коленях около своей хижины. О ком он плакал?
– Почему ты не спросишь его?
– Потому что боюсь.
Ветер поднял с открытой спины кудряшки, и Принц заметил что-то странное на коже – она была будто натянута лоскутами.
– Что у тебя со спиной? – испугался он.
– Обожглась в детстве, – ответила Лили. – Некрасиво, да? Почти вся спина такая.
Принц положил руку ей на шею – обожжённый участок оказался под ладонью. Лили вздрогнула.
– В тебе нет ничего некрасивого, – заверил Принц.
Он склонился над её макушкой – волосы пахли костром и кокосом. Жилка под его рукой выдала, как сильно билось её сердце. Он уже хотел развернуть Лили к себе, но откуда ни возьмись перед ними закрутился ковёр, хвалясь заплатками.
– Его заплатки симпатичнее моих, – грустно пошутила Лили.
– Кому как, – заметил Принц. – Ну-ка, опробуем.
Они сели на ковёр, и он прокатил их над островом, правда, не поднимаясь высоко. Принц обнял Лили за плечи, а она прижалась головой к его щеке. Он не удержался и поцеловал её в лоб. С высоты было видно, что на острове не менее десятка опушек с хижинами, но Принца не заинтересовали их жители. Хорошо бы ледяной колдун жил где-то далеко: сердце запрыгало в груди от перспективы остаться с Лили наедине подольше.
– Нам пора, – сказал Принц. – Поедем к Порфу одеваться.
Порф сидел у хижины и чистил большой то ли фрукт, то ли овощ. По форме и цвету он напоминал тыкву, а в середине виднелись странные чёрные косточки, похожие на лягушачью икру.
– Перекусите на дорогу, – Порф отрезал Принцу дольку, убрав косточки, – фрукт напомнил по вкусу морковку, только гораздо нежнее. – А ещё вам нужно одеться потеплее. Мегрель всю ночь мастерил для вас одежду.
Порф указал на две огромные шубы с капюшонами, такие плотные, что они стояли прислонённые к хижине. Рядом красовались две пары сапог.
– Когда прилетите, – продолжил Порф, – спрячь ковёр под одежду, чтоб не околел. Вообще времени у вас будет мало, не обольщайтесь его спокойными манерами и не слушайте его историй. Будьте вместе, согревайте друг друга. Если почувствуете, что перестали ощущать холод, бегите со всех ног.
– Может, нам взять с собой огниво? – предложил Принц.
– Возьми на всякий случай, но я бы не советовал провоцировать колдуна.
– Кстати, – вспомнил Принц, – я хотел спросить: не получится ли убить блюстителя водой?
– Нет, – покачал головой Порф, – вода причинит ему сильную боль, но не нанесёт ущерба. Только разозлит. Он ненавидит боль. После пережитых мучений он больше не хочет их терпеть ни секунды.
– И всё-таки у каждого из них есть слабое место, – заключил Принц.
– Не совсем так, Патрис, – поправил Порф. – То, что они считают слабостью, на самом деле остаток их силы. Никому из них не дано стереть человеческое до конца. Для того, чтобы творить зло, силы не нужны. Силы нужны для добра, и у них осталось по капельке. Арбена спасла любовь к матери, Маринеллу – чувство собственного достоинства. Насколько я знаю, у ледяного была возлюбленная. А что делать с огненным, наверное, знает только Высший маг, и мы должны довериться ему. Возможно, нам придётся смириться с тем, что в наших сердцах слишком мало любви, чтобы противопоставить его огненной обиде.
Принц переглянулся с Лили: сейчас ему казалось, что любви в его сердце больше чем достаточно. И тут подоспел Риччи. Он принёс его сумку и плащ, а ещё большой кокос. Принц забрал свои вещи.
– Хотите взять с собой в дорогу? – Риччи протянул Лили кокос.
Она засомневалась, но Порф сам передал его.
– Берите, берите – пригодится.
– Как ты достал его? – поинтересовалась Лили в знак благодарности. – Неужели залез на пальму?
– Ещё чего – повторять сомнительные подвиги! – хмыкнул Риччи. – Я попросил обезьянку, и она любезно согласилась.
Заметив неподдельное удивление на лице Лили, Принц не выдержал:
– Кокос любезно упал – Риччи любезно принёс.
– По себе судишь? – ухмыльнулся Риччи.
Он свистнул, и из джунглей кто-то отозвался. Ушастая рыжая обезьянка с юркими глазками протянула лапу и, получив кусок лепёшки, стрелой взобралась на пальму и открутила орех. Лили была в восторге.
– Хочешь погладить её? – спросил Риччи.
– Нам пора, – сказал Принц и расстелил ковёр.
Но Лили не услышала, увлёкшись обезьянкой.
– Лили! – позвал Порф.
Но за смехом Риччи она снова не расслышала. Принц подошёл вплотную к Риччи.
– Ты что, оглох? Мы уезжаем.
– Я тоже? – изобразил удивление Риччи.
У Принца сжались кулаки.
– Я готова, – поспешила сказать Лили, но опоздала.
Принц сам не помнил, кто кого толкнул первым, видимо, желание поколотить друг друга было у них одинаково велико. Принц также не понял, в результате чего он оказался лежащим на траве. Хотя он чувствовал превосходство в физической силе, драться на кулаках не умел – только на шпагах, и, сколько он ни вскакивал, сколько ни бросался на Риччи как разъярённый тигр, тот быстро укладывал его на лопатки. Да ещё и смеялся:
– Ваше высочество, вы когда последний раз дрались? Я вас не больно уронил?
Лили что-то кричала, звала на помощь Порфа, но Принц видел краем глаза, как тот лишь махнул рукой. Не дождавшись помощи, Лили сама встала между ними. Большего унижения Принц не мог себе и представить.
– Подурачились и будет, – сказал Порф. – Пора в дорогу.
Он накинул Принцу на плечи шубу, тот молча сел на ковёр и даже не подал руку Лили. Риччи не преминул этим воспользоваться.
– Пусть ковёр сделает крюк, – крикнул Порф вслед, – в таком состоянии тебя гораздо проще выследить.
Принц не отреагировал, а Лили села рядом и накинула плащ на обоих.
Внутри всё клокотало: как можно было так глупо, так позорно себя повести? Риччи, конечно, сейчас просто ликует.
– Предупреждаю, – сказал он Лили. – Если ты когда-нибудь снова позволишь себе встать между мной… я за себя не ручаюсь.
– Прости, – ответила она. – Это я виновата, всё сделала не так.
– Именно, – подтвердил Принц, отчего на душе стало ещё паршивей.
Ему хотелось рычать и драться. Он даже подумал о том, не повернуть ли обратно, – ведь ни один его удар не достиг цели.
Лили нащупала и взяла его за руку, сжатую в кулак. Но кулак не разомкнулся, и она убрала её. Вот тебе и романтический полёт. Что ж, может, оно и к лучшему: ледяному колдуну с ним не справиться, покуда внутри кипит эта горючая смесь ревности, досады и гнева.
Ледяной колдун
Перелетев море, они понеслись над неизвестными городами и деревнями. Они не успевали их разглядеть и сравнить со своими, но сам воздух отличался от привычного. Даже небо казалось новым, чужим. Рельеф становился всё более гористым. Здесь тоже встречались поселения, но дома выглядели очень необычно – они были похожи на походные шатры, только из более плотных материалов. Огромные стада овец причудливыми узорами бежали по долинам. Затем появились высокие горы с заснеженными вершинами, и ковёр направился к одной из них. Там, на белом плато возвышался ледяной дворец, сверкавший на солнце всеми цветами радуги.
Ковёр высадил их у широкой ледяной лестницы. Принц свернул его и вместе с плащом спрятал под полой шубы. Начали аккуратно подниматься. Принц надел варежки – благодаря им, он мог держаться за ледяные перила, а Лили держалась за него. Пронизывающий ветер едва не сбивал с ног. Отчаявшись найти лазейки в шубах, он ударил в лицо сотнями ледяных иголок. Принц с Лили наклонили головы как можно ниже и задержали дыхание. Наконец лестницу одолели, а вот массивные ледяные двери открыть не получилось. Принц заметил сверху гирлянду из ледяных колокольчиков и провёл по ним рукой. От их хрустального звона двери отворились, и гости ступили в зал, где оказалось гораздо холодней, чем снаружи, даже несмотря на отсутствие ветра. Это была просторная и совершенно пустая комната из чистого льда. Единственным украшением служили резные окна с тончайшим льдом вместо стёкол.
Лили вскрикнула: прямо перед ними появился молодой человек с невероятно бледной кожей, светлыми, зачёсанными назад волосами и бесцветными глазами под белыми пушистыми ресницами.
– Здравствуйте! – поздоровался он звонким голосом, при этом пар изо рта не шёл. – Меня не предупреждали о вашем визите. Чего изволите?
– Мы ищем ледяного мага, – ответил Принц.
– Вы его уже нашли.
– Колдун из Лакронии, – вспомнил Принц свою заготовку, – просил меня вернуть его плату, так как заморозка не сработала.
– Вернуть плату? – колдун наморщил лоб. – То бишь корону? Но это невозможно. У меня её нет.
Принц не слишком расстроился – уж больно хотелось поскорее убраться из этого дикого холода.
– Где же она, позвольте узнать? – спросил он.
– Возможно, она у алмазного колдуна, – ответил колдун. – Мне ведь и не нужна была никакая плата, но Арбен счёл символичным оставить её здесь. А меня корона тревожила, бередила, и я предпочёл избавиться от неё. Алмазный колдун страдает непомерным тщеславием и теперь гордится тем, что он единственный на свете колдун, который может надеть эту корону. Но это было давно. Не удивлюсь, если и он уже распрощался с ней. Хотя я вообще ничему не удивлюсь.
Его монотонный голос будто гипнотизировал – хотелось слушать его дальше.
– А не подскажете, где нам его найти? – робко спросила Лили. У неё уже зуб на зуб не попадал.
– Я знаю, где его найти, – ответил Принц. – Спасибо за столь любезный приём, нам пора. – Принц поклонился колдуну.
– Куда ж вы так спешите? – равнодушно поинтересовался тот. – Вы даже не осмотрели дворец.
В этот момент в дверном проёме на противоположной стороне показалась человеческая фигура – мужчина в белом заглянул в зал и прошёл мимо.
– Во дворце живёт кто-то, кроме вас? – спросила Лили.
– Да, конечно. Я построил его семь лет назад, с тех пор шестерых человек удалось спасти от отчаянья и привести сюда.
– Шестеро это ведь немного, да? – уточнил Принц.
– Наверное, да, – согласился колдун. – Люди не очень охотно расстаются со своими страстями и переживаниями, разве что с непомерным горем или разочарованием.
– Зачем вам кого-то спасать, если вы не испытываете сочувствия? – полюбопытствовал Принц.
– Да, я помогаю не из сочувствия, а просто потому, что я теперь так устроен, таков мой инстинкт. Сейчас я попытаюсь вас заморозить, сам не зная, зачем мне это надо.
Принц и Лили переглянулись и невольно сделали шаг назад.
– Что ж, нам и правда пора, – снова сказал Принц и поклонился. Он потянул Лили за руку, но она, видимо, так окоченела, что не смогла двинуться с места.
– А вас тоже кто-то спас от отчаянья? – спросила она колдуна.
– Да, конечно. Главный колдун. Я был очень чувствительным и впечатлительным ребёнком, – неожиданно разоткровенничался колдун. – А ещё влюбчивым. Я влюбился в прекрасную соседку, Аниту, до безумия, – он произносил эти слова столь безучастно, что было трудно вникнуть в их смысл. – А она смеялась надо мной, потому что многие надо мной смеялись. А потом она вышла замуж за другого, недостойного, и тогда я чуть не сошёл с ума: меня сжирали ревность, зависть, гнев…
– Как я вас понимаю, – усмехнулся Принц.
Колдун приложил руку к его сердцу и отдёрнул её, будто обжегшись. Некоторое время он молчал, прикрыв бесцветные глаза, а Принц ощутил приятное освобождение. Он взглянул на Лили, чтоб удостовериться, и да, он почти ничего не почувствовал, а она ни капельки не покраснела. Вспомнил драку с Риччи – никакой ярости, блюстителя – никакого страха. Пожалуй, это имело смысл. Ведь скуки в ледяном дворце наверняка тоже не чувствуют.
– Чем же вы тут занимаетесь? – поинтересовалась Лили, снова оглядев пустой зал.
– Живём, – пожал плечами колдун.
– Разве это жизнь?
– Чем не жизнь? Остальные колдуны отдаются во власть своих страстей, а я не завишу ни от зла, ни от добра.
– Вы можете творить добро? – удивился Принц.
– Я могу творить что угодно, – без бахвальства ответил колдун. – И я не знаю ни страданий, ни страхов, ни угрызений совести.
– Но и счастья, радости тоже, – подхватила Лили.
– Конечно, – согласился колдун. – Но разве земные радости действительно радостны? Я помню, что они всегда отравлены тоской быстротечности, ограниченности или чувством вины. А моя безрадостность не отравлена ничем.
– Но есть радости неземные, – возразил Принц. Воспоминание о том покое, которое он испытал на острове, согрело сердце. – И в них нет ничего из того, что вы перечислили.
– Неземные радости? – переспросил колдун. – Если они неземные, то они не для нас.
– Они нам доступны, я точно знаю, – Принц постарался не отпускать тепло. – И вам тоже.
Колдун равнодушно промолчал.
– А в чём же смысл такой жизни? – не унималась Лили.
– А вашей?
– Наверное, в любви, – тихо ответила она.
– А моя жизнь самодостаточна, не нуждается в дополнительных смыслах.
Закатное солнце окрасило дворец и даже воздух в нём в изумительный персиковый цвет.
– Какая красота! – Видимо, Лили тоже попыталась себя согреть. – Вы в одиночку построили это дворец?
– Да, – ответил колдун, – но я уже давно не различаю, что красиво, а что нет. Пойдёмте, я покажу вам другие комнаты и заодно расскажу об алмазном колдуне.
Принц и Лили, сами того не желая, последовали за ним.
– Он родился последним ребёнком в большой семье, – начал колдун, когда они вышли из зала в длинный ледяной коридор, – но у родителей не хватило на него ни душевных, ни физических сил. Они даже не потрудились придумать ему имя – звали просто Последышем или Посликом. Над неказистым увальнем с большими ушами смеялись и издевались все, кроме дедушки (тот звал его Малышом), но дедушка умер, и его единственным утешением стали тщеславные мечтания: он воображал себя великим полководцем, мореходом, учёным, певцом, мечтал о том, что сделает карьеру и заставит родных раскаяться в пренебрежительном отношении. Сначала он мечтал лишь по ночам, а потом и днём стал погружаться в грёзы. Его пытались заставить работать: ругали, били, лишали еды. В конце концов он убежал из дома и чуть не умер с голода, когда главный колдун пообещал исполнить все его желания и даровать бессмертие, если тот сначала выполнит его указанья. Послик согласился. Главный колдун дал ему красивое и оригинальное имя – Солуджан. Но радость была короткой – оказалось, что оно переводится как «червяк». Так вот, сначала главный колдун растоптал остатки его самоуважения, заставляя делать всякие унизительные и гадкие штуки (я впоследствии заморозил эти воспоминания), а потом дал ему власть превращать в золото и алмазы всё и вся. Тогда он построил свой первый дворец и привёз родных и соседей полюбоваться на него.
– Они впечатлились? – полюбопытствовал Принц.
– Конечно. Просили разрешения остаться с ним, но он заставил их на коленях молить о прощении, а после прогнал.
– Гр-грустная история, – сказала Лили, стуча зубами.
– Обычная, – отозвался колдун.
Они шли ледяными коридорами, уже не чувствуя ни рук ни ног. Где-то на задворках сознания свербела мысль, что надо поскорее бежать отсюда, но воля их ослабла. А вот послушно следовать за колдуном не требовало никаких усилий.
– Не волнуйтесь, вы скоро перестанете мёрзнуть, – успокаивал колдун, – то есть перестанете ощущать холод.
Звучало утешительно, о наказах Порфа оба забыли напрочь. Колдун завёл их в комнату, которая, с одной стороны, напомнила Принцу его кладовку, с другой – комнату в башне Арбена. Здесь стояли сундуки, ломящиеся от драгоценностей, а на полках – сосуды, свёртки, книги – все покрытые инеем.
– Плата за заморозки? – догадался Принц.
– Да, – подтвердил колдун, – всем почему-то кажется, что хорошо оплаченная заморозка действует лучше. Они не знают, что на самом деле расплачиваются частичкой души.
– То есть они расплатились, но не остались? – уточнила Лили.
– Да. К кому-то я приходил сам, если слышал зов. К тому же ко мне обращались большинство колдунов. Так что у меня тут не только золото-брильянты.
Принц заметил на одной из полок знакомый по виду перламутровый сосуд.
– Я такой где-то видел.
– Сосуд страхов, – поведал ледяной. – Это трусливый колдун рассовал свои страхи по склянкам и раздаёт всем подряд.
– Трусливый колдун? – переспросил Принц.
– Мы так зовём его между собой, – объяснил колдун. – Для остальных он страшный и ужасный. Только и делает, что нагоняет страхи на людей.
– А кувшина смелости у вас нет? – усмехнулся Принц.
Ледяной отрицательно покачал головой.
– А что в этом? – Принц указал на странного вида перекорёженную чёрную бутыль.
– Боль, – коротко ответил колдун.
– Чёрный туман? – Принц вспомнил, как Арбен угрожал Робину пытками.
– Точно, – подтвердил колдун. – Повелитель боли оставил в подарок.
– Он колдун? – спросил Принц.
– Да. У него тоже занятная история. В детстве он стал свидетелем издевательств ребят над какой-то зверушкой и с тех пор старался избегать любых ситуаций, которые грозят причинить боль: не бегал, чтоб не ушибиться, отказался от сладостей, узнав, что от них могут болеть зубы… Но страх боли рос вместе с ним. И когда главный колдун предложил ему стать повелителем боли, он согласился без раздумий.
– И теперь он мучает людей? – предположил Принц.
– Напротив. Он забирает у некоторых страдальцев боль в свои склянки.
– То есть творит добро? – не мог поверить Принц. – И главный колдун ему позволяет?
– С болью всё очень неоднозначно, – вздохнул ледяной. – С одной стороны, главного колдуна радуют любые человеческие страдания, а с другой – из-за них он слишком часто теряет тех, кто у него на хорошем счету. Он сам и придумал освобождать их, выбрал повелителя боли, запретил ему под страхом ужасных мучений действовать из сострадания и приказал отдавать эти бутыли колдунам.
– Как же он выбирает, к кому и когда прийти? – допытывался Принц.
– Хороший вопрос, – колдун поднял бесцветные глаза к высокому ледяному потолку. – Его влечёт сильная боль. Но я не знаю ни одного случая, чтобы он прибыл незамедлительно. А без этого смысл всего предприятия, на мой взгляд, теряется. Так что у меня закралось подозрение, что выбирает на самом деле Высший маг. Но это лишь догадка.
– Но она на чём-то основана? – не отставал Принц.
– Я однажды отправился по зову одного страдальца, а повелитель боли меня опередил, – объяснил колдун.
– Мне кажется, этот человек приходил и ко мне, – тихо сказала Лили. – Когда я обожглась. Было очень больно, я не могла спать, время от времени впадала в беспамятство. Мамочка тогда чуть не лишилась рассудка. И вот в полусне я увидела незнакомого человека и запомнила его странный взгляд – добрый, сочувствующий, но испуганный. После этого видения боль совсем не прошла, но стало значительно легче, я смогла уснуть.
– Это был он, – кивнул ледяной.
– Но Лили уж точно не могла быть на хорошем счету у главного колдуна, – усмехнулся Принц. – Неужели он не догадывается о том, что его изобретение используется во благо?
– Точно – не точно – не нам судить, – отозвался колдун. – И благо – понятие спорное. А я уже давно потерял интерес к этим абстракциям, а также к играм колдунов и магов.
– А зачем вам эта бутыль? – спросила Лили.
– Мне она, конечно, ни к чему. Я заморозил его сердце, а он, набрав первую бутыль, прислал её мне. Кстати, она уже пуста. Один из моих жильцов уронил её и оттаял: понял, что его предыдущие страдания не так страшны, как ему казалось при обращении ко мне.
– Он погиб? – дрожащим голосом спросила Лили.
– Зачем сразу трагедии? – колдун похлопал белыми ресницами. – Он просто покинул дворец.
– Ясно, – сказал Принц. – А вас, значит, можно позвать, когда больно?
– Можно, – ответил колдун, – но не обещаю, что приду. Я должен услышать не вопль о помощи, а ропот, отчаяние, готовность душу отдать за то, чтобы мука прекратилась. А вообще, я могу хоть сейчас заморозить болевой центр в голове. – Он ткнул ледяным пальцем Принцу в лоб – и сразу перестало ломить от холода пальцы рук и ног. – Вы больше никогда не испытаете физической боли, но рискуете преждевременно отправиться в мир иной.
– Почему?
– Потому что боль даёт знать о недуге. Отсутствие этих сигналов чревато запущенной болезнью.
Принц вздохнул: никак не получалось найти достойную замену утраченному леденцу.
– От чёрного тумана нет защиты? – всё-таки спросил он. – Я слышал про магические леденцы…
– Мне ничего не известно про леденцы. Скорее всего, это изобретение белых магов.
Принц кивнул.
– А что в этом сосуде? – Лили указала на изящный красный пузырёк.
– Любовный напиток – плата одной колдуньи за заморозку воспоминаний о безответной любви, – поведал колдун. – Она занимается тем, что заставляет людей путать любовь со страстью, подговаривает их стремиться к обладанию вместо самоотдачи. Предлагает желающим воспользоваться напитком. Достаточно одной капли, чтобы влюбить в себя примерно на год, потом можно повторить. Берите, мне опять же без надобности.
