Ева Витальевна Шилова
Все, что может быть истолковано как угроза
Какие нарушения?! Какие дефекты?! Видимо поняв, что она ни сном, ни духом, господин Струссе смягчился и объяснил, что исследования сперматозоидов Теодора Хинли давно выявили дефекты уплотнения хроматина и наличие ядер неправильной формы, содержащих вакуоли… и еще долго бубнил нечто, напоминающее ченьскую грамоту…
Так это что ж получается, она не смогла доносить эту беременность, а теперь и вообще не сможет иметь детей, потому что у мужа какие-то там дефекты? О которых он прекрасно знал после нескольких попыток с другими кандидатками, про которых толковал лекарь Струссе, но все равно заставил ее забеременеть? Да йодид твою калия! Да она ж ему голову оторвет! Да она с ним разведется! Да она его…
Стоп. Сначала нужно постараться встать. А уже потом, насколько хватит сил, она его что-нибудь. Ярла с удивлением обнаружила, что кроме небольшой слабости и тупого нытья внизу живота, ее состояние вполне удовлетворительное. А после чашки горячего сладкого чая, она вполне смогла сама встать на ноги. И пройтись. И поняла, что не останется в лечебнице ни минуты. Какая слабость, изнутри рвалось что-то злое и темное, которое подталкивало организм к немедленным действиям не хуже инъекции адреналина! Ее не хотели отпускать, апеллируя к необходимости вылежаться, но ее было уже не остановить. И, подписав отказ от дальнейшей госпитализации, получив стопку рецептов и гору советов, Ярла потребовала вызвать ей извозчика.
Зайдя в прихожую, она для начала запустила в мужа рожком для обуви, ну, что первым попалось под руку. Потом вазой. Потом его же туфлями. А потом перешла на слова.
Она ему все припомнила, и про замужество, чтоб ее к себе привязать, и про дефектную сперму, и про то, что подобное умолчание по условиям договора приравнивается к тому самому функциональному сбою, а потому – никаких четырех лет! Развод и немедленно! И пусть он катится к дьяволу вместе со своей Сильвией! Ноги ее здесь больше не будет!
Высказавшись, Ярлина выскочила из особняка как фурия, не обращая внимания на то, что ее муж орал ей вслед что-то на тему «еще приползешь и будешь ноги целовать!», его мнение ее уже не трогало. Поймав первого же извозчика, она заехала в банк снять деньги, чтоб хватило на первое время и стремительно понеслась на вокзал. Чтоб сесть в первый же экспресс Бренн-Эйвен. А из Эйвена сразу рвануть в Грюйс, в усадьбу «Лавры», чтоб увидеться с Сильвией Беринг. Чтоб швырнуть ей в морщинистую морду справку о дефектах сперматозоидов Теодора Хинли. И свою выписку о вторичном бесплодии. И пожелать подавиться своими деньгами.
Потом адреналин пошел на спад, и ей стало нехорошо. Она, конечно, обратилась в местную лечебницу, где ей помогли закупиться лекарствами и прочими необходимыми средствами, и даже оставили на ночь под капельницей, но утром она уже выехала обратно в Эйвен, здесь ее больше ничего не держало. И снова экспресс, связывающий две столицы, только теперь в обратную сторону, Эйвен-Бренн. И снова извозчик, теперь уже до гостиницы «Мариотт». И снова ей не дали передохнуть, потому что буквально через полчаса заявился начальник из комиссариата полиции и начал с ходу предъявлять ей обвинение в смерти мужа.
Какая смерть и при чем тут она? Ярлина чуть не охрипла, доказывая, что ее и в столице-то в это время не было, что вернулась она только сегодня, сойдя с поезда час назад. А если у комиссара есть сомнения, то у нее в паспорте имеются отметки таможни с указанием даты и времени о пересечении границы с Хальбарнией туда и обратно. И если он не верит работникам таможням двух стран, то о чем им вообще говорить? И раз такое дело, она требует адвоката, и нет, паспорт она ему не отдаст, это ее алиби, а некоторые, как ей кажется, могут захотеть его потерять, так что нет, все беседы только через адвоката и больше она ничего не скажет!
Адвокатов в столичной телетрофонной книге множество, но Ярла выбрала и связалась именно с тем, кто составлял ее с Теодором Хинли контракт. И мэтр Груднер ее не подвел. Но основании отметок в паспорте он мгновенно построил линию ее защиты, обвинив комиссара в предвзятости и склонности к принятию простых, но неверных решений. А ей посоветовал покинуть гостиницу и переселиться в особняк Хинли. Как-никак, это теперь Ваше наследство, госпожа Хинли?
Какое… но она же хотела туда больше никогда не… зачем…?
А мэтр Груднер ласково, но твердо подталкивал ее к двери, одновременно объясняя комиссару, что госпожу Хинли он всегда сможет найти по месту ее постоянного проживания, Каттнер-штрассе, 19, а теперь пусть им с клиенткой дадут возможность проследовать к этому месту. И отвез ее домой. Если, конечно, воспринимать это место как дом.
Вот ему она все рассказала, благо он и так был в курсе подробностей их с мужем договора, и он, подумав, обнадежил ее:
– Я понимаю, госпожа Хинли, почему на Вас точит зубы комиссар Шор, мотив у Вас после таких событий на убийство мужа мог быть высотой с гору Юран, но если Вы действительно провели почти все это время в дороге, как Вы утверждаете… и что вытекает из отметок таможенных постов, то Вам ничего не грозит. У таможенников профессиональная память и они Вас легко вспомнят, а любая попытка обвинить их в забывчивости… причем сразу всех проверяющих в обеих странах… грозит уже самому господину Шору крупными неприятностями. Видите ли, тут дело не в Вас, а в старом конфликте пограничных и полевых служб, если есть возможность сделать друг другу пакость, они никогда этот шанс не упустят. А нам это на руку, теперь таможенники при одном намеке на то, что они ошиблись, полезут на стенку и сделают Ваше алиби непрошибаемым. А уж если учесть, что даже врачи диагностировали вашему покойному супругу естественную смерть, то дело по Вашему обвинению само рассыплется как карточный домик…
Она не стала говорить мэтр Груднеру о своих подозрениях насчет неестественной смерти Теодора, потому что было у нее ощущение, что ничего естественного в ней нет. Еще в бытность его женой он как-то вскользь ей намекал, что подобные сотрясения рынка – его профессия, что его фирменный знак – карта Шут, и что он делает это обычно под заказ. Под заказ не самых последних людей, находящихся у власти. А на сей раз он устроил обрушение строительного «пузыря» с бабкиной подачи. Не могло ли так получится, что в этом случае при падении курса акций пострадали те самые люди, которые привыкли давать ему задания и оставаться в выигрыше? И могли счесть поступок Теодора, приведший к их финансовым потерям, предательством своих интересов… со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Удавили по-тихому, проще говоря. Но зачем мэтра Груднера лишний раз волновать? Он и так много для нее делает…
Именно он стал на ближайшее время для нее тем буфером, который ограждал ее от периодических набегов полицейских и репортеров. И тем, кто помог молодой вдове сначала доказать свою непричастность к смерти мужа, а, позже, и отстоять имущество и деньги покойного супруга. И даже как-то сообщил, так, к слову, что госпожа Беринг от принесенного Ярлой известия слегла, инсульт в таком возрасте – практически приговор. И что живет она сейчас в состояние бревна, ну, если такое состояние можно назвать жизнью…
А к Рождеству вообще сделал ей подарок, сообщив о кончине старой карги. Она отныне не нуждалась в деньгах, но вопрос с наследством Берингов прояснить все-таки хотелось. А поверенный бабки дал ей неожиданный ответ, что согласно последнему распоряжению Сильвии Беринг наследство сможет получить тот, кто предъявит в банке Кайзерлинга фамильный перстень с пчелой и… назовет код. Перстень у нее есть. А код он уполномочен сообщить, только если будет выполнено ее предсмертное распоряжение. И передал ей запечатанный конверт.
Прочитав распоряжение, Ярла чуть не выругалась, в последний момент заменив матерную тираду любимым химическим «Ангидрид твою двуокись марганца!» И тут старая поганка подгадила! От нее требовалось обеспечить Крису Ланге пребывание либо в тюрьме, либо в психушке. И желательно поставить в известность обоих Ланге за что им прилетело по жизни. После этого код к наследству будет передан ей бабкиным поверенным незамедлительно.
И вот как это сделать? И делать ли это вообще? Может, плюнуть на все бабкины идеи и просто наслаждаться жизнью? Но в мозгу уже прокручивались мысли о том, что она почувствует себя окончательно отомщенной, только если дотянется до наследства Берингов, положенного ей по праву рождения. И что лучше предпринять?
Проще всего постращать Ланге-старшего, но так, чтоб ему было не с чем бежать в полицию. А это несложно, раствор бензоилпероксида ей в помощь! Осталось понять, что именно ему написать, чтоб проняло! Ну, например, что-то вроде «Те, кто обижают слабых…», или нет, «Зачем бесчестным деньги?», нет, лучше «Те, кто торгуют честью, не заслуживают ничего, кроме презрения»! А его адрес есть в телетрофонной книге Эребурга, тоже мне сложность. Да, и не забыть купить колоду Таро – как же обойтись без карты Шут?
И письмо с картой уехало к Леопольду Ланге. А что после прочтения этой записки Ланге-старшего хватил удар, так судьба так распорядилась. Но что теперь делать с Крисом?
Пришлось наведаться в Эребург и осторожно навести справки. Вот выяснила она его новое место жительства и новое место работы, и что? Как она ему будет обеспечивать сумасшествие или тюремный срок? Если только не подобраться к нему поближе, и не посмотреть, на чем его можно подловить. Парнишка-то, похоже, специалист по грязным розыгрышам, ну так сам Бог велел ему устроить ответный удар!
А подбираться как? Кем ее могут взять на работу в банк? Уборщицей? Ну, уж, нет! Машинисткой? Да она с остатков мозга сдвинет от неумолчного стука по клавишам! А какую специальность можно получить, не тратя долгих пять лет на обучения? И Ярла поместила объявление о продаже особняка. И сняла скромную двухкомнатную квартирку. И подала документы на платные двухгодичные курсы бухгалтеров и делопроизводителей при Бреннском университете. И как вишенку на торт заказала себе очки с простыми стеклами, чтоб выглядеть солиднее. С дипломом с отличием ее легко взяли на работу в эребургское отделение банка Майера младшим менеджером отдела ценных бумаг.
Но тут-то и начались трудности. Потому что подловить Криса оказалось не на чем. Ничего не нарушал, гаденыш, чтоб ему! Ярла даже наняла сотрудников детективного агентства Вюртцеля для слежки за ним, но и они ничего интересного и тем более предосудительного не обнаружили. А время шло. И терпение иссякало.
Пока однажды Ярла не услышала обрывок очень интересного разговора. Крис трепался с Бенедиктом Брехтом, судя по всему, своим старым знакомым, и договаривался о сроках выкупа акций какой-то компании. А откуда у него деньги на выкуп акций? Если они с сестрой живут только на его жалованье? Возможно, именно здесь и кроются корни какой-то аферы. Кажется, слежку за Крисом придется возобновлять…
Полтора года работы делопроизводителем и регистратором не прошли даром, в конце концов Ярла поняла, что именно делает Ланге-младший. И даже восхитилась, экий жучара, да он же играет на понижение, используя чужие ценные бумаги. Вот он шанс обеспечить ему уютную жилплощадь с окном в клеточку! Но как его поймать за руку? Ярла проверила реестр депозитария и тех клиентов, которыми Крис занимался, теперь следовало следить за биржевыми сводками, он должен на время извлекать те бумаги клиентов, которые начинают демонстрировать тенденцию к падению.
А, заодно устраивать ему приступы зависти. Она давно заметила, что раздражает его тем, что носит дорогие вещи, и постаралась, чтоб он как бы случайно унюхал ее очень недешевые духи. И специально при нем рассказала о том, как провела отпуск на море. Понятно, что это были мелкие уколы, но… капля камень точит. И если удастся хоть так подтолкнуть Криса к более активному изъятию чужих бумаг, то будет просто замечательно.
И небрежно брошенные при директоре банка слова о непонятном оживлении на эребургской бирже и активной торговле акциями компании «АО Бауэр», попали в цель. Господин Грубер решил провести не выборочную проверку сейфов наугад выбранных клиентов, отнюдь! Он сначала сверился с ее записями в реестре, и целенаправленно проверил пять из них. И обнаружил недостачу пакета акций компании «АО Бауэр» именно в сейфе господина Мозера. Ярла уже хотела начинать радоваться, но утром прошла тотальная проверка сейфов и недостачи не обнаружилось. Подсуетился, значит, мерзавец, успел откупить и вернуть недостающее, теперь все концы в воду. Ну как выложить свои наблюдения и догадки? И кому? Хоть анонимку пиши в центральный департамент полиции… и что? Доказательств-то нет!
Зато через неделю в банке появился новый молоденький охранник Вартнер вместо ушедшего на пенсию старого Вагнера, а ее лично господин Грубер втайне попросил проинструктировать фининспектора Хольмберга из столицы насчет возможных злоупотреблений в банке. Вот оно! Тут даже тупой догадался бы, по чью душу они прибыли! Ярла ему честно выложила весь расклад по возможным мошенничествам с ценными бумагами… ну, что знала… и особенно подробно просветила его о том, как проходит игра на понижение. Ничего впрямую подсказывать она не стала, поскольку засланный полицейский не производил впечатление дурака и наверняка сам был способен сделать правильные выводы.
А ведь директор предложил в качестве прикрытия использовать легенду об ухлестывании. И Нортон со временем явно решил не останавливаться на прогулочных вариантах ухаживания и начал намекать на более близкое знакомство. Ярла сначала фыркала, понятно же все, торчит мужик в самом соку в чужом городе, небось оголодал, вот и подкатывает к ней, но потом задумалась. В конце концов она и сама себе позволяет периодические… эскапады, так почему бы не заполучить в свою коллекцию такой экземпляр как столичный сыщик? Это может оказаться… пикантно. Нечто вроде игры.
Угу. С огнем.
А Нортон продолжал делать уже явные намеки, и однажды даже подсунул ей через директора Грубера путевку на бальнеологический курорт в Иртенсе. Ярла аж мысленно хмыкнула, молодец какой, извернулся, сумел вытащить ее подальше от любопытных глаз обывателей.
Ярла с удовольствием посетила все положенные ей по путевке процедуры и пришла в благодушное настроение. И даже согласилась вечером вместе поужинать и посетить его номер. Что сказать… восемь баллов из десяти он точно заслужил. Не то, чтобы она так уж хорошо разбиралась в мужчинах, но Хольмберг ее не разочаровал. Возможно, потому, что ее дополнительно подстегивала и возбуждала мысль о том, что полицейский сам напросился в постель… нет, не к преступнице, а к девушке с… скажем так, не самими благовидными намерениями.
А утром они купались в горячем радоновом бассейне, потом гуляли к водопаду, где висела настоящая радуга, короче, поездка прошла не зря. Но когда они возвращались на поезде домой, и он осторожно заговорил о том, что было на источниках, Ярла немедленно его перебила. Нет, она согласилась с тем, что у них все было замечательно, но предложила считать произошедшее между ними случайностью. Разовой акцией. «Разовой акцией, которую лучше забыть и не повторять». И потом с удовольствием любовалась его ошарашенным выражением лица.
Именно так. Потому что вариант, при котором Нортон заставит ее выслушивать малоприятные откровения о том, что он, вообще-то любит свою невесту, а она – так, ошибка молодости, ее не устраивал. Любишь невесту – не лезь на других баб! А уж если полез, имей мужество признать, что тебе этого хотелось. И не потому, что тебе начальством велено фигурантку раскручивать, а потому что натура свое взяла. Так что попал бедный мужик в простейшую ловушку: либо, послушавшись ее, отныне сводить их общение только к вербальному варианту, либо, пойдя на поводу у матушки-природы, постараться продолжить их встречи, для чего убедить ее в своей пылкости и страсти. Ну, и, понятно, второй вариант показался ему предпочтительнее.
А она ему еще и условие поставила: чтоб никто не пронюхал про их связь. Вот тут она столкнулась с полным взаимопониманием, он и сам не хотел, чтоб кто-то еще был в курсе. И даже, лапочка такая, добровольно сошел с поезда за одну остановку до Эребурга. Чтоб, значит, конспирацию не нарушать, она аж умилилась, ну, прям героический разведчик в тылу врага.
И, между прочим, пересыпы с Нортоном оказывались иногда достаточно экстремальными. Хотя бы потому, что этот вроде как взрослый и нормальный человек просто тащился от возможности заняться сексом в публичном месте. Нет, он не пытался предложить проделать этого прилюдно, например, устроиться на площади перед Королевским замком, но… примерочная кабинка в магазине, кладовка в помещении банка, купе поезда, одним словом, все те места, где их теоретически могли застать в процессе интимного общения, превращали скромного полицейского просто-таки в сексуального монстра. И возбуждали куда сильнее, чем пошлый стриптиз или жалкий минет.
Ну надо же. Кто бы мог подумать, что некоторые склонны к доггингу. Ярлу это, пожалуй, больше забавляло, чем отвращало. В конце концов, почему бы и нет, такого опыта в ее жизни до сих пор не было. Ей только хотелось спросить, что будет, если их все-таки застукают? Он начнет отмахиваться удостоверением? Или заявит, что это арест преступного элемента в ее лице?
А потом наступило лето и курсы акций на эребургской бирже начали падать. И Ярла всей шкуркой почуяла – время. Не может Крис упустить такой момент. Он и не упустил. Потому, что ребятишки из агентства Вюртцеля четко зафиксировали его встречу с брокером Бенедиктом Брехтом вечером второго июня и доложили ей. И Ярла немедленно сделала звонок по телетрофону своему брокеру в Бренне.
И Нортон не может не понять, что пришла пора устраивать ловушку. И он тоже это сообразил. Потому что теперь у дверей депозитария стояли не привычные Хубер и Дайнц, а молоденький охранник Вартнер из засланных и какой-то незнакомый полицейский.
А потом оставалось только ждать. Это раньше Крису его милые шалости сходили с рук, а теперь она его приперла к стенке. Согласно данным ее реестра Крису могли подойти для игры на понижение только два вида акций, к которым он мог протянуть загребущие ручонки: акции компаний «Феникс» и «Луазон». Вот Ярла и отдала приказ на постепенную их скупку, устроив ему то самое классическое «короткое сжатие». И курс проданных им чужих акций пополз вверх. Теперь, не имея денег, он просто не смог бы их в нужном объеме выкупить и вернуть в банк. И если раньше он мог бы отделаться обвинением в мошенничестве, то теперь ему светила статья за кражу. Оставалось наблюдать за тем, как он собирается выкручиваться.
А он ее же и собрался подставить, гаденыш мелкотравчатый! Ой, зря… мало того, что у нее все равно доступа в депозитарий не было, так еще и ее подброшенный портсигарчик сыграл против него. Но, видимо, Крис совсем отчаялся, и цеплялся за соломинку.
Что сказать… соломинка не выдержала. А что он ей настучал про невесту Нортона, так, можно подумать, она об этом не знала! Но тем самым он ей предоставил шикарный повод демонстративно обидеться и слинять из Эребурга. Сначала к поверенному бабки Беринг, перед которым она молча выложила газету со статьей об аресте Криса Ланге с перечнем предъявленных ему обвинений, а когда он попытался возражать насчет необходимости ему об этом сообщить, так же молча отдала ему заранее полученный в конторе мэтра Клогге конверт с запиской и картой. И спросила только сам он его отправит, или ей доверит? Поверенный вздохнул, но от чести рассылки писем отказался и кодом поделился.
И переведя, наконец, бабкино наследство на счета под пароль, можно было бы успокоиться и спокойно выдохнуть, но тут новое обстоятельство заставило ее срочно пересмотреть собственные планы. Ее могут начать искать и задавать ненужные вопросы…, а как этого избежать? Придется искать нужного человека. И лучше всего в Бренне.
В столице за неделю она объехала множество театральных агентств, но никто из предложенных кандидатур ее не устроил. Дьявол, то, что ей подойдет, оказывается не так-то просто и подобрать! И уже под вечер она приземлилась в ближайшем к последнему агентству открытом кафе, где, уничтожая штоллен с клубникой как злейшего врага, принялась думать, как выйти из положения. И тут ее внимание неожиданно привлекли звуки скандала. Тетка из агентства, которая буквально четверть часа назад чопорно поджимая губешки, объясняла ей тоном с претензией на великосветкость, что они не занимаются подбором дублерш для киноактрис… а какую еще версию она могла ей озвучить? короче, эта самая тетка сейчас вопила на худенькую высокую девушку как та самая хамоватая торговка рыбой.
– Я тебе за что деньги обещала? Ты думаешь, за простой поход в театр с кавалером столько можно получить? Такие люди не за сопровождение платят! Ты как посмела на него руку поднимать?! Ты знаешь, как он был недоволен? Уйди, чтоб я тебя не видела, и не появляйся больше!
А дальше полился поток оскорблений, Ярла прямо заслушалась. А потом повнимательнее посмотрела на оскорбляемую девушку… и дождавшись ухода горластой тетки в дом, пригласила ее к себе за столик. Та пыталась отнекиваться, поэтому пришлось на нее слегка прикрикнуть и заказать ей такой же штоллен. Новая знакомая ела аккуратно, но быстро, явно голодная, прикидывала Ярла. Одежда… приличная, чистая, но бедненькая. Нуждается в деньгах, иначе не поперлась бы наниматься к этой хабалке из агентства. Но тупо продаваться не готова, значит, с чувством собственного достоинства все нормально… А, главное – рост почти как у нее и масть блондинистая. Да еще и из актерской братии. Возможно, ей повезет…
И расспросив девушку, она уверилась, что, кажется, вот он, подходящий вариант, нашелся, где не ждали. История Магды оказалась простой и унылой. Да, девочка мечтала о сцене, но недоучилась, потому что уроки актерского мастерства стоят дорого, а ее старший брат заболел, и все деньги начали уходить на лечение. А потом пришлось продать родительский дом… и все равно на лечение не хватило. Потом залезть в кредиты. Сейчас их семья в долгах по самые уши, а брату уже совсем плохо, счет пошел на дни. Она сама первую половину дня работает уборщицей в пансионе, чтоб не платить за каморку, где ей разрешили жить, и ищет подработку на вторую половину дня, вот и попробовала попросить работу у госпожи Ерниц, а та ей сосватала поход в театр с каким-то уродом, после которого она от него еле отбилась… А после смерти брата на нее лягут все семейные долги, и как она будет их выплачивать, непонятно… хоть и впрямь соглашайся на сводничество этой упырихи…
Магда вздохнула и проводила тоскливым взглядом уносимую официантом тарелку, с которой подобрала, кажется, даже микроскопические крошки.
– Так, – задумчиво пробормотала Ярла, – давай уже на ты! Кажется, есть у меня мысль, как все можно исправить.
– В смысле? – и Магда опасливо отпрянула.
– В прямом! А ты чего так дергаешься?
Странно, вроде ничего такого она ей…
– А… нет! Я не по этой части! И заставлять никого не собираюсь. Так ты слушать будешь?
– Буду… говорите… говори.
– Если ты согласишься выполнить мое поручение… сыграть одну роль… я погашу твои долги. В смысле вашей семьи.
– И… что это за роль?
– Поехали отсюда куда-нибудь, где можно нормально поесть, и никто не помешает поговорить. Как ты посмотришь на «Марокко»?
– Там же… дорого…
– Ну что ты тормозишь, я хочу поговорить, мне и платить!
И Ярла помахала перед ее носом пачкой банкнот. И отвезла новую знакомую в центр. И не начала ничего объяснять, пока в «Марокко» они не съели заказанную курицу с лимонами и зернами граната. И только, когда им принесли кофе, решила слегка приоткрыть карты:
– Получилось так, что не без моей помощи сел в тюрьму один крайне неприятный человек. Не исключено, что его друзья захотят попробовать меня устыдить… или стребовать денег за моральный ущерб. Плюс возможет еще один визит из прошлого… не факт, но не исключено. Поэтому я собираюсь изменить внешность и исчезнуть. Но пока не доведу всех дел до конца… в общем, это будет не быстро, а я не хочу, чтоб мне помешали.
Поэтому я ищу человека, похожего на меня. Замену. Доппеля. Двойника. Чтоб отвлечь возможных преследователей и пустить всех по ложному следу. Именно эту роль я и предлагаю сыграть тебе.
– А они меня… – испугалась раскрасневшаяся после сытной еды Магда, – случаем, не прибьют, когда найдут?
– Зачем? Ты же не я, что с тебя взять? Тебе нужно их именно временно отвлечь нашей похожестью, а в нужный момент ткнуть носом, например, в свои документы. И послать подальше.
– А если они не поверят? Я смогу предъявить еще какие-то доказательства, что мы не один и тот же человек?
– Сможешь! В одном из комиссариатов остались мои отпечатки пальцев. Случись что… достаточно сравнить и станет понятно, что ты – не я.
– Кстати, мы не очень похожи…
– У нас почти одинаковый рост и масть. Существуют шляпки, вуали и темные очки. Да и потом, ты же актриса, или где? Не думаю, что сыграть меня будет так уж сложно. А я, как обещала, заплачу ваши долги. И подкину тебе дополнительно денег на жизнь как премию за риск.
Магда отхлебнула поданного к кофе ликера и задумалась.
– Притворяясь тобой… заманчиво…, но мне бы не хотелось пользоваться чужими документами.
– Ты и не будешь, потому что я тебе их не дам. А кому какое дело какое имя ты называешь, заселяясь в гостиницу? Хоть сама богиня Аматэрасу, лишь бы платила вовремя.
– Богиня… н-да, чего уж мелочиться… слушай, у тебя точно не все дома, – весело заметила она.
– У меня точно все на кладбище, – спокойно согласилась Ярла.
Магда чуть не подавилась, а потом восхищенно спросила:
– Ты вообще знаешь, что ты редкая сука?
Ярла прямо чуть не начала показательно расстраиваться с расчетом на публику, мол, экие вы все злые и нехорошие, я, можно сказать, тут к Вам всем передом, а Вы ко мне всем задом, но потом вспомнила, что они наедине и публика отсутствует, и предпочла обойтись кротким:
– Догадываюсь… но до сих пор не получалось это настолько четко сформулировать.
Магда допила рюмку и крепко задумалась. Ярла ей не мешала, пусть думает, в конце концов, если не получится с ней договориться, так она ничего, кроме оплаты ужина не теряет. А агентств в Бренне еще много, она обошла далеко не все. И Магда ничего, кроме имени, о ней не знает…
И тут эта молоденькая актриска внезапно спросила ее, как она посмотрит на то, чтобы выйти замуж? Чего? Ярла чуть кофе не подавилась. Зачем замуж? За кого?
– Ну как за кого, за моего брата Даниэля! Ты меняешь фамилию на нашу, и никого не удивит желание родственницы помочь семье с оплатой долгов. А те, кто будут искать тебя под нашей фамилией, найдут похожую меня. Главное, чтоб не сразу нашли, я правильно поняла?
Правильно, но что скажет сам будущий новобрачный? Кто возьмет на себя смелость объяснять ему пользу и неотвратимость брачных уз?
– Подожди, а брат? Он не будет против?
– Он все равно при смерти, поэтому, я думаю, он не откажется продать фамилию за долги. Чтоб не оставлять сестру их выплачивать.
Да хлор тебе в этиловый спирт! Вот же… тихушница. И главное, как все быстро сообразила! Похоже, они сумеют с этой Магдой договориться…, только один вопрос:
– Ну, и кто после этого здесь редкая сука?
А она мило похлопала ресничками и потупилась.
– Тогда вперед, договариваться с братом, где я смогу вас завтра найти?
– Он лежит в лечебнице святого Луки… так, я заканчиваю работу в два, значит, часам к трем можно появляться, я как раз успею с ним переговорить. Палата номер четыре, пациент Даниэль Маренцдорф.
Эта переговорит. Эта сумеет. Чем-то она Ярле напомнила саму себя, привыкшую полагаться только на собственные силы, но при случае умеющую ловить удачу за хвост, или что там этой удаче не повезло отрастить, чтоб ее за эту выступающую из организма деталь словить сумели.
И в общественную лечебницу святого Луки Ярла пришла уже в шляпке с вуалью. Получится, образ будет «лепиться» сразу, не получится, лишний раз людям глаза мозолить собственной мордашкой незачем. В результате, она чуть не плюнула и чуть оттуда не ушла. Этот самый Даниэль, тихо помирающий от рака трахеи, лежавший на грязном белье в неубранной палате, рассчитанной на десяток доходяг, еще пытался с ней устроить торговлю! Говорить практически не может, но ценник ломит как истинный барышник, пытаясь свою почти дохлую тушку продать по цене здорового бегового жеребца! Пришлось попросить Магду выйти и кое-что сказать ему открытым текстом.
И про то, что лично ей на него наплевать, и про то, что ей вполне достаточно договоренности с его сестрой, и про то, что замужество с его мощами – всего на всего наиболее удобный вариант для оплаты наделанных им долгов по-родственному, так сказать, по-семейному. И если ему себя не жалко, то пусть подыхает, только интересно, как его сестра станет отдавать занятые им суммы? Потому что единственное, что ей уже предложили – вариант эскорт-обслуживания для богатых мужичков…
И ушла на улицу покурить, оставив Маренцдорфов договариваться между собой, заключив сама с собой пари сколько времени понадобится Магде на уговоры этого козлотипа. Она ставила на пятнадцать минут, той понадобилось всего десять. Как она и подозревала, девчонка не стала рассказывала ему о попытках этой крокодилицы засунуть ее в не самую правильную койку, ничего, теперь до него дошло, до какой судьбы он сестру довел. Чуть не довел. Поэтому, пора, ох, пора этому самцу козы переставать выкобениваться и начинать слушать умную ее.
А когда выяснились их полные имена… Ярла окончательно уверилась, что их встреча не иначе как перст судьбы, или воля провидения, или как оно там у всяких не в меру экзальтированных сектантов красиво называется. Можно сказать, познакомились по второму разу: здравствуй, Ярлина, здравствуй, Магдалина. Будут теперь официально две Лины Маренцдорф, и врать никому не придется…
А дальше было дело техники, главное, были бы деньги, а они очень даже были. Страдальца быстро перевезли в «Гаринэ», лучшую лечебницу Бренна, в оплаченную ею люксовую палату на одного, где Ярла с Магдой в присутствии нотариуса смогли окончательно доработать все условия соглашения.
Ярла обязуется выйти за Даниэля замуж и оплатить его долги, сделанные до их встречи. Только до! Это на тот случай, если он вдруг решит, что настало самое время бесконтрольно транжирить чужие деньги. Так же она оплачивает его пребывание и лечение в «Гаринэ». Он, со своей стороны, заключая брак, обязуется больше от нее ничего не хотеть и на возможное наследство не претендовать, даже если она помрет вот прямо завтра. Подпись ставим вот тут. Все. Дальнейшие переговоры у нее пройдут с Магдой, ему незачем об этом знать. А еще ему незачем знать, что нанятые ею медбратья не просто будут дежурить в палате и оказывать ему помощь, но и ограничат его контакты с любыми посторонними.
