Ева Вагнер
Древние Свитки
– Почему это происходит? – спросил Ван Хорн, внимательно посмотрев на старейшину.
Нимраэль вздохнула.
– Это следствие наших пороков и нашей беспечности, – прозвучал честный ответ.
– И вы ничего не можете с этим поделать? – спросил удивленный серрин.
– Можем, но для этого нужно каждому жителю Нибиру приложить немало усилий. Народ не заинтересован в этом. Они говорят: “Уйдем в другое место, если придется. В Терре много озер и рек, что-нибудь да найдется”, – Нимраэль развела руками. – Мы в Школе Лотоса ищем способы очистки озера, но пока без особых результатов.
– Отсюда вытекают три реки, которые омывают все земли, текут ко всем народам, – Ван Хорн пристально посмотрел на Нимраэль.
“Они ничего не могут сделать?! – подумал про себя серрин. – Вместо того, чтобы перестать отравлять воду, предпочитают просто уйти в другое место?”. Мастер не верил своим ушам.
– А что, если места, пригодные для жизни ниберийцев, в итоге закончатся?
– Не забывайте, у нас есть наш Источник Нибиру, он может создать нам дом практически в любом подходящем месте.
– Вы же знаете, как это сказывается на других народах? Прежние реки высыхают без Источника, а новые, пока проложат себе путь к их землям, проходит немало времени. Почему вы не можете принять меры?
Всякое повидал Ван Хорн в своей жизни, но такую беспечность видел впервые.
– Этот народ не привык к жестким мерам, мастер Хорн, – Нимраэль повернулась к серринам, ее лазурные волосы плавно всколыхнулись. – Если применять непопулярные решения, значит нужно больше воинов, которые будет следить за исполнением этих решений, и наказывать виновных. Нужно создавать суды, патруль, тюрьмы. Я не сторонница насилия. Народ будет недоволен, начнутся возмущения, бунты. Нам это сейчас не нужно, мы к этому не готовы.
Ван Хорн тяжело вздохнул:
– Когда вы будете готовы, может стать поздно. Терра меняется, земля и вода приходит в негодность, я сам это видел, а виноваты в этом мы, жители Терры, семь рас.
– Я подумаю над вашими словами, – спокойно ответила Нимраэль, – а сейчас позвольте угостить вас с дороги напитком из наших водных цветов.
Они выпили чудесный освежающий напиток с цветочным ароматом и отправились спать. Ван Хорн еще долго думал над словами старейшины. Как это возможно, что им ни до кого больше нет дела? Хотя лучше ли остальные народы? Каждый помышляет только о собственном благополучии, не взирая на то, как это отразится на остальных. Что такое должно произойти, чтобы народы забыли свои противоречия и объединились ради общего блага?
На следующий день Нимраэль повела их в самый центр озера, где находилась школа. Здесь рос гигантский лотос, окруженный листьями. Его бутон располагался сразу над поверхностью воды и был высотой не менее пяти метров. Пять лепестков лежали прямо на воде, образуя дорожки внутрь, к центру огромного цветка. Второй ряд лепестков был лишь слегка распустившимся, остальные лепестки соединялись вверху и представляли собой закрытый бутон.
Снизу по распустившимся лепесткам внутрь цветка шли пять ходов. Пройдя в один из них, серрины оказались в центральной части лотоса, на площадке метров пять в диаметре, в центре которой находилось помещение, расширяющееся кверху, с полупрозрачными желтыми стенами и сводом, сквозь которые мягко проникал свет. На потолке виднелись плоды лотоса – округлые семена, которые устилали свод.
Войдя внутрь, они увидели в самом центре помещения невысокий постамент, на нём стояла чаша около метра в диаметре из необработанной звездной руды. По краям ее топорщились застывшие металлические брызги, как будто большая капля жидкого металла застыла в момент удара о поверхность. Эта чаша и была Источником Нибиру, который наполнял Великие Озера и выходившие из них реки. Вода в нем немного бурлила и переливалась через край в расположенный прямо под ней небольшой пруд, соединявшийся с озером.
– Это источник Нибиру. Ему нужно кое-что вам показать. Прошу.
Нимраэль вежливо указала на чашу, приглашая Ван Хорна подойти. Как только он подошел к чаше и заглянул в нее, вода тут же перестала бурлить и стала совершенно неподвижной, как будто такой была всегда. Некоторое время он разглядывал свое отражение. “Что я должен здесь увидеть?”, – удивленно думал он, но потом вдруг сквозь отражение стало проступать небо и плывущие по нему облака. Внезапно облака стали складываться в башни, высокие здания и врата. “Это… Небесный город!”, – с удивлением понял Ван Хорн. От высоких врат вниз, к земле, спиралью спускалась длинная облачная лестница, которая заканчивалась у уступа высокой горы. “Аэрдан!”, – узнал гору Ван Хорн. Видение рассеялось, и Ван Хорн в задумчивости отошел от Источника.
Следующим подошел Даррен. Сначала он не увидел ничего необычного, кроме своего отражения. Он стал его рассматривать и вдруг почувствовал, что будто бы это не он рассматривает отражение, а отражение рассматривает его. Даррен удивился, но на отражении это нисколько не отобразилось, наоборот, его лицо в воде стало более сосредоточенным и серьезным и вперило в юношу пронзительный взгляд. Его глаза и волосы в отражении почернели, а из-за головы стала медленно подниматься огромная сиреневая луна, образуя ореол над головой юноши.
Сердце Даррена заколотилось, на лбу выступил пот, а глаза закричали от ужаса. Он захотел оторвать взгляд от отображения, попытался отвернуться от воды, но не смог. Как будто невидимыми оковами видение продолжали удерживать его у чаши. Внезапно взгляд Даррена из чаши стал жестким, а из краёв луны стали выползать лучи с символами семи рас: сначала луч с луной на конце – символом рондорейцев, потом луч с пламенем – орфейским символом, луч с молотом, потом луч с символом эрлингов – облаком, луч с лотосом, луч с древом и луч со звездой, и так все семь лучей появилось вокруг лилового ореола за головой существа с внешностью Даррена.
Продолжая пристально всматриваться в реального Даррена, на губах отражения внезапно возникла презрительная насмешка. Даррен уперся обеими руками в края чаши и с силой оттолкнулся от нее. Вырвавшись из невидимых пут, он попятился назад и рухнул на пол. Выражение ужаса не сходило с его лица. Глаза Нимраэли округлились, она смотрела на него с явной тревогой. Ван Хорн спешно подбежал к ученику и обеспокоенно спросил:
– Что ты видел?
– Я…я…, – Даррен пытался снова обрести дар речи после увиденного, но не смог.
Вокруг повисла тяжелая тишина. Спустя минуту ему всё же удалось вернуть контроль над собой и он проговорил:
– Я видел себя.
Даррен встал, подошел к учителю и, немного помолчав, тихо спросил:
– Кто я?
В его глазах все еще были отблески того отчаяния, которое его охватило пару минут назад. Ван Хорн встревоженно посмотрел на Даррена и погрузился в раздумья, потом подошел, положил руку ему на плечо и сказал:
– Ты тот, кем ты сам хочешь быть, – и с этими словами вышел.
Прошла пара часов. Ван Хорн угрюмо расхаживал взад и вперед на пустынном листе лотоса на краю города. Его не покидала мысль о том, что существует некая связь между всем происходящим, пророчеством, кометой и Дарреном. Кто он? Откуда? Он действительно не такой, как другие серрины, и способности у него отличаются. И что за мрачное видение он видел в источнике Нибиру? “Я – это не я”, – как удары колокола, снова и снова звучали у него в голове слова Даррена. Нужно разобраться.
Даррен искал мастера и в итоге нашел его спустя три часа на вершине лотоса Мудрости – одном из распустившихся цветков, возвышающемся в семи метрах над водой. Там, на площадке в центре цветка Ван Хорн сидел на низкой скамейке, погруженный в раздумья.
– Даррен, – с нотой грусти сказал он, увидев ученика, – присядь.
Даррен сел напротив на такую же низкую скамью. Оба несколько минут молчали, пока юноша наконец не проговорил:
– Мастер, откуда я родом? Кто мои родители? Я ведь не серрин, верно? Я всегда замечал, что я не такой, как прочие серрины.
– Ты всё знаешь, Даррен. Когда тебе было три года, тебя отдал мне мастер Мунг. Ему отдал тебя его друг. Откуда он был родом, Мунг не сказал мне. Он лишь сказал: “Позаботься о нем, Ван Хорн. Наставь его на Светлый Путь”.
С минуту Ван Хорн помолчал, а затем спросил:
– Ты видел что-то плохое?
– Я видел, что я это не я…
Оба снова погрузились в молчание.
– Ты – это то, кем ты сам хочешь быть, Даррен. Главное, не сходи со Светлого Пути, – сказал Ван Хорн.
Даррен кивнул.
– Я отправлюсь в Небесный город, – продолжил он
Даррен удивленно посмотрел на мастера.
– Источник показал мне, что мне нужно там быть.
– Но никто не знает пути в Небесный город, – возразил Даррен.
– Он на горе Аэрдан, на границе с Дваэрданом, землями дваргов, – ответил Ван Хорн. – Отправимся туда на закате.
Вскоре они попрощались со старейшиной и покинули озерный город. Нимраэль на прощанье подарила им по красивому, украшенному золотом флакону синего хрусталя с волшебными живительными водами из источника Нибиру.
Через три дня начались горы. Дойдя до границы с Дваэрданом, Ван Хорн и Даррен разминулись. Мастер отправился на гору Аэрдан, располагающуюся в двух днях пути, а Даррен вглубь гор к дваргам. С тяжелым сердцем Ван Хорн отпускал своего ученика. Он мог бы предложить ему пойти с собой, но времени не было, кому-то нужно было отправился в Рондоран, чтобы понять, что там происходит. К тому же Даррен сам не хотел сворачивать с намеченного пути. Его неудержимо влекло в Рондоран, хотя он там никогда не был и имел о нем самое смутное представление, но он чувствовал, что он должен там быть, и как можно скорее. Они попрощались. Ван Хорн направился на север, а Даррен пошел на запад, вглубь гор.
Небесный город
Вершина горы Аэрдана терялась в облаках. Ван Хорн, закутавшись в плащ с капюшоном, уже почти два часа поднимался по высеченной в скале и покрытой множеством трещин лестнице, которая уже вся крошилась от времени. Вокруг виднелись только покрытые снегом горные вершины, но через полчаса не стало видно и их. Дул сильный ветер, а снег бил в лицо, как будто пытаясь скрыть от упорного путника путь к Эсхатаэлю, который обычно просто называли Небесным городом, скрытой от остального мира столицы царства эрлингов.
Народ эрлинги пошли от Эорла и Эанариэль. Они были сотканы Создателем из чистейшего горного воздуха и пробудились вскоре после Ниберия и Намибы. Когда ниберийские воды начали испаряться под солнечным зноем, облака собрались над Террой, и по мановению Всевышнего породили Эорла и Эанариэль.
Увидев прекрасное голубое небо вверху и дивные горы, чистейшие озера и пышные леса внизу, сердца прародителей эрлингов наполнились радостью от красоты Творения, и они излили ликование в танце, закружившись среди облаков. От их невесомой поступи и сердец, полных вдохновения, стали рождаться облака причудливых форм. То в виде гигантских птиц, распростерших свои перистые крылья над землей, то в виде грациозных элингов, вставших на дыбы, то в виде львов с развевающейся белоснежной гривой, горделиво лежащих на сложенных лапах.
Всё то, что прародители эрлингов видели не земле внизу и на небе вверху – всё превращалось в танец, а танец – в сказочный облачный узор. Где-то это были облака, похожие на волны океана, где-то в виде россыпи великолепных цветов и звезд. Часто можно было увидеть над горами облака в виде исполинских спиралей, закрученных вокруг сияющих снегом вершин. Подсвеченные вечерним солнцем, они окрашивались в желтый, голубой, красный, фиолетовый цвета и создавали на небе красочный узор.
Поначалу Эорл и Эанариэль покрыли облаками всю землю, но, увидев, что земле не хватает света, стали посылать их лишь иногда, а их излишки пошли на постройку величественного города Эсхатаэль – “Вершины мира”. Эрлинги были самыми изобретательными строителями. От Создателя они получили дар сгущать воздух и делать его твердым. Цвет такого материала, который они называли “эсха”, был нежно голубым, а поверхность его всегда была покрыта дымкой, поэтому издалека казалось, что всё состоит из подвижных облаков.
Так они создали в небе целый облачный остров с небольшими островками вокруг. Сами же эрлинги не могли летать, а лишь парить, а также исчезать и появляться на короткие расстояния. На дальние расстояние летать им позволяли знаменитые воздушные корабли, сотканные из эсхи. Это были разнообразные парусники, которых эрлинги наполняли ветром и направляли, куда им было нужно.
Как и другие первые народы Терры, прародители эрлингов радовались, что могут совершенствовать и украшать этот мир. Они заботливо укрывали народы Терры облаками там, где было слишком знойно, прикрывая их от палящего солнца, и посылали дождевые тучи туда, где не хватало влаги, напитывая дождем землю. В свою очередь, другие народы делились с эрлингами своими дарами.
Серрины поставляли им легчайший звездный металл, который служил для эрлингов как украшением, как и материалом для изготовления знаменитых грозовых копий и кинжалов. Дорлинги поставляли различные съестные плоды, выращенные в своих лесах, ниберийцы живую воду, дварги и орфийцы минералы.
Однако со временем их особое положение в мире, изобилие и беспечность посеяли в сердцах эрлингов семена алчности и гордыни. Странно, почему зачастую те, кто мало имеют, оказываются более щедры и готовы безвозмездно делиться всем своим небольшим достоянием, чем те, кто одарены всяческими благами? Вот и эрлинги стали использовать свои способности не на благо обитателей Терры, а только для собственной выгоды. Так, однажды они посчитали, что другие расы должны им поставлять больше ресурсов, чем они это делали до этого, что неминуемо привело к раздорам.
В конфликте с дорлингами в 1578 году второй эпохи они удерживали дождевые тучи, не позволяя им покрыть леса дорлингов, что сказалось на лесных жителях самым худшим образом и послужило причиной разрыва отношений между двумя народами. Желая отомстить, дорлинги пытались добраться до Небесного города, но эрлинги скрыли тропу к городу, и с тех пор никто больше не мог туда попасть.
Другие народы они стали считать неблагодарными, и вовсе перестали управлять облаками и дождевыми тучами, позволяя им действовать, как им заблагорассудится: лить дожди там, где и так много воды, облакам покрывать от солнца те земли, в которых и так мало солнца, или наоборот, не покрывать те земли, которые в этом нуждались, а ветрам дуть, как им вздумается. Оставили другие народы на произвол ветров, что не преминуло сказаться на Терре. Пустыни стали шириться, леса и реки сокращаться, а ветра усиливаться. Вот и сейчас ветер со снегом норовил снести усталого Ван Хорна с тропы на горе Аэрдан и сбросить его в ущелье.
Наконец он вышел на длинный уступ, похожий на тот, что он видел в источнике Нибиру. Он огляделся по сторонам, вокруг была только белая снежная мгла. Он прошелся вдоль края уступа в надежде найти хоть какую-то подсказку, где искать продолжение тропы, но ничего не было. Постояв некоторое время в раздумьях, он нашел место, которое наиболее соответствовало увиденному в видении, и стал вглядываться в снежную бурю. Наконец он заметил, что в одном месте снег как будто во что-то упирается. Он подошел ближе, опустился на колени, вытянул руку и осторожно попытался ощупать пустое пространство. К своему удивлению, его пальцы коснулись чего-то твердого, и вдруг перед ним из воздуха появилась полупрозрачная лестница, спиралью уходящая в небо. “Небесная тропа!”, – обрадовался он. Он осторожно поставил ногу на ступень. Поняв, что она не проваливается под его весом, он начал медленно подниматься.
Вокруг бушевала метель. Порывы ветра нещадно трепали полы мантии одинокого путника, как будто пытаясь порвать их в клочья, а вместе с ними и его самого. Поднявшись несколько десятков метров, он вошел в облака, и ветер стал стихать. Еще через пару сотен метров перед ним стали постепенно выплывать из облаков очертания тонких круглых башен с длинными шпилями, высоких стен с вытянутыми арками и разнообразной формы и размеров купола Небесного города. От увиденного у него перехватило дух.
Лестница вывела на просторную площадку, от которой к городу шел Воздушный мост. Едва он на него ступил, перед ним мгновенно материализовались из воздуха два стражника. Он никогда до этого не видел эрлингов, только читал о них в книгах. Они были как будто сотканы из очень плотного тумана, так же, как и их доспехи. Вся наружность их была немного подвижной от движений воздуха, но прозрачными они не были, как не были и невесомыми, однако двигались они бесшумно. Стражники, которые встретили Ван Хорна, были цвета сине-серой бури, и в такого же цвета латах. В руках они держали пики, наконечники которых сверкали молнией.
– Старейшина Эсху ждет вас, мастер Ван Хорн, – проговорил один из них.
Диалект эрлингов отличался от всеобщего языка, на котором говорили семь рас. Звучные согласные они произносили очень мягко, словно шелестел ветер, так что серрин не сразу понял, что тот сказал.
– Прошу, – поняв, что путник не совсем его понимает, стражник жестом указал на мост.
Они двинулись к городу. С прозрачного моста, сделанного из голубой эсхи, открывался сказочный вид на дольний мир. Тучи рассеялись, солнце ласково освещало снежные горные пики на севере и западе, а на юго-востоке обнимало закатными лучами обширные леса. Чуть дальше голубым пятном виднелись Великие Озера.
Ван Хорн в сопровождении стражников приблизился к городу. Казалось, здесь все было сделано из облаков, но при этом поверхность была твердая. Они прошли по главной улице, по обе стороны которой стояли круглые, вытянутые здания, белые с голубыми переливами. Повсюду высились башни и башенки, часто причудливо соединенные между собой арками и изящными мостиками. Солнечные лучи закатного солнца мягко пронизывали стены и крыши города, так что казалось, весь город светится изнутри.
Окружающие эрлинги с удивлением посматривали на незнакомца в потрепанной серой мантии. На протяжении тысячелетий они жили очень обособленно и никогда не видели представителей других рас.
– Если чужак появился в Небесном городе, жди беды, – вдруг откуда-то донесся до Ван Хорна негромкий старческий голос.
“А ведь старик прав, – с грустью подумал мастер, – сейчас я вестник тревожных новостей”. Они приблизились к центральной площади, с двух сторон окруженной колоннадой из изящных, уходящих в голубое небо колонн. Над площадью парил длинный вытянутый прозрачный кристалл, в котором плавно кружился вихрь Эанариэль, источник власти эрлингов над стихией воздуха. От кристалла в разные стороны мягко расходились голубоватыми полупрозрачными нитями тонкие волны воздушной энергии.
За площадью возвышалось здание округлой формы, венчавшееся широким полукруглым сводом, а рядом вплотную располагалось множество таких же купольных пристроек поменьше. Сверху своды Небесного Города наверняка выглядели, как скопление облаков, подумал Ван Хорн.
Они поднялись по широким полукруглым ступеням и вошли в здание. Внутри всё пространство было пронизано тонкими, казавшимися невесомыми колоннами, а между ними вверх протянулась просторная лестница.
– Прошу.
Стражник жестом указал вперед. Поднявшись по лестнице, освещенной падающими сверху закатными солнечными лучами, Ван Хорн вышел в высокий тронный зал, но трон был пуст, и стражники повели его к противоположной стороне зала, который выходил на обширную террасу, где спиной к ним на парящей полупрозрачной подушке сидел старейшина Эсху.
Ван Хорн обошел его, встал спереди и коротко поклонился. Старейшина открыл глаза. Он весь был как будто соткан из белых облаков, на которых однако отчетливо были видны очертания длинной мантии с широкими полами и рукавами. Черты лица его были тонкими, взгляд твердый и спокойный, а волосы, длина которых была чуть ниже плеч, парили в воздухе и были похожи на перистые облака.
– Мастер Ван Хорн, приветствую вас в нашей скромной обители. Присаживайтесь, – вежливо обратился он.
За спиной серрина материализовалась воздушная подушка с кисточками по углам. Мастер осторожно на нее сел, удивившись, что она выдержала его вес.
– Старейшина, перейду сразу к делу. Вы, наверное, видели черную комету, которая недавно взорвалась в небе, расколовшись на пять осколков. Ее появление предсказано в пророчестве, которое получили все народы. Это знамение возвращения Владыки Ночи. Я ищу Древние Свитки, там должна быть подсказка, как его победить, но эти священные тексты…
– Мне всё известно о том, что творится внизу, – вдруг прервал его старейшина Эсху размеренным голосом. – От моего взора почти ничего не сокрыто. Ты гоняешься за ветром, Ван Хорн. Что предсказано, сбудется.
Сердце Ван Хорна сжалось. Эрху точь-в-точь повторил слова мастера Доринга. Возможно, всё напрасно, и все усилия что-то предпринять ни к чему не приведут. Мастер почувствовал, как в его груди растёт тяжесть, словно камень, который невозможно сбросить. Взгляд серрина соскользнул на в миг ставшими серыми облака, обвивающие горизонт, и показалось, что даже солнечный свет поблек. В этом нахлынувшем безысходном состоянии Ван Хорн сказал себе: “какова бы ни была ситуация, мы не можем сидеть, сложа руки” и продолжил.
– Нам скорее нужно образовать альянс и подготовиться к темным временам.
– Мой народ тысячелетиями не вмешивался в дела земнородных, и мы не собираемся нарушать эту традицию, – спокойно проговорил Эсху, слегка покачиваясь на подушке из стороны в сторону.
– Неужели вы думаете, что то, что коснется нас, никак вас не затронет? Если Родондрон возродится, нам стоит объединиться, иначе Терра может измениться навсегда. Вы такая же часть этого мира, как и мы, – настаивал серрин.
Ван Хорн говорил прямо, без утайки. Любезничать времени не было. Время исполнения пророчества приближалось.
– Нет, – резко ответил Эсху. – Ваш мир это ваш мир, а наш мир – это наш мир. Дела нижних рас нас не касаются.
Ван Хорн встал и подошел к краю террасы, откуда открывался сказочный вид на город.
– Мастер Хорн, – снова вежливо сказал Эрху, – я понимаю, вы тревожитесь о Терре, но моя задача как старейшины – защитить свой народ. Вы же мне предлагаете бросить его в пучину грядущей войны.
– Если Родондрон возродится, вы вряд ли сможете миновать войну. Кроме того, остальным расам скорее всего понадобится помощь, – сказал Ван Хорн, повернувшись к старейшине. Он уже понял, что Эсху ему не убедить.
– Если Родондрон возродиться, никакая помощь вам, боюсь, не поможет.
– Что вы предлагаете нам делать? Сдаться?
– Возможно, это будет наилучшим вариантом.
“Как он может так говорить? – ошарашенно думал Ван Хорн, смотря на эрлинга широко раскрытыми глазами. – Так, как будто его это не касается”.
– Вы действительно думаете, что сможете отсидеться в Небесном Городе, если Терра падет?
– Оставьте это решать нам, мастер. Тысячелетиями нам удавалось держаться в стороне от постигающих Терру бед и междоусобиц, и я сделаю всё, чтобы так оставалось и впредь.
Эсху продолжал невозмутимо раскачиваться на подушке, как будто речь шла не о судьбах мира, а о поэзии первой эпохи. Вечернее солнце окрасило город в желто-алые цвета, и сейчас он выглядел так, будто был подсвечен ярким пламенем. Ван Хорн встал, собираясь уходить, но тут вспомнил, что Эсху не ответил на его вопрос.
– Возможно, у вас сохранилось Древние Свитки? Вероятно, скоро нам, “нижним расам” нужно будет противостоять Родондрону, и хотелось бы понимать, как. Или, может быть, у вас есть текст пророчества? Насколько мне известно, каждый народ его получил.
Эсху встал.
– Я уже неоднократно приказывал обыскать архив в поисках Свитков, но увы, – он развел руками. – Они пропали.
– Как что-то могло пропасть из Небесного Города? – удивился серрин.
– Хотел бы и я это знать.
Ван Хорну показалось, что эрлинг немного смутился. У них, таких предусмотрительных и осторожных, огороженных от всего остального мира, каким-то образом смогло что-то пропасть. Что ж, это не облегчало задачу.
– Что касается пророчества, то оно здесь.
Брови серрина поползли вверх. Так просто? Никаких рассыпающихся гробниц и говорящих змей? Старейшина повел серрина в тронный зал. Войдя внутрь, он развернулся и указал наверх. Там, прямо над входом в террасу была выгравирована надпись. И как он ее сразу не заметил? Надпись гласила:
Путь народы извратили
Боль и скорбь в свой мир впустили
Скоро разверзнутся небеса
Огнем повержена будет земля
Сердце Ван Хорна снова наполнилось печалью.
– И вы считаете, что вас это не коснется? – снова спросил он.
– Здесь сказано о земле.
– Частью которой вы себя не считаете, – закончил мысль Эсху серрин.
Эрлинг растворился и появился снова на террасе, стоя спиной к Ван Хорну и заведя руки за спину.
– Но вам необходимо кое-что знать о вашем ученике.
Мастер пристально посмотрел на старейшину.
– Вы что-то знаете о нём?
– Как я сказал, я многое знаю. Того, кто принес младенца мастеру Мунгу, звали Рахшат, он пришел из Рондорана.
“Что?!” – сердце Ван Хорна бешено заколотилось, к лицу прилила кровь, а зрачки расширились.
– Вы хотите сказать, что Даррен рондореец? – голос Ван Хорна дрогнул.
– Именно так, мастер Ван Хорн.
– Что еще вы о нем знаете? – взволнованно спросил серрин. Его сердце стучало, как барабан, а в висках пульсировала кровь.
– Только то, что тот Рахшат спешно и втайне покинул Рондоран, пробираясь на другой край континента такими тропами, которые неизвестны даже мне. Я иногда только украдкой его видел. За ним была погоня. Он оставил младенца твоему мастеру, а сам вернулся.
“Не может этого быть! Неужели правда? Как я не смог разглядеть в нем рондорейца? Почему мастер не сказал мне?”, – вихрем крутились мысли в голове Ван Хорна.
– Годы взаимодействия со звездным светом изменили его облик, – как будто услышав его мысли, проговорил Эсху. – Однако, даже несмотря на это, вы не могли не заметить, что он отличается от остальных.
– Я всегда это видел, и всё же он не настолько отличается от нас, чтобы заподозрить в нем рондорейца. Разве что и правда, звездный свет так повлиял на него.
– Отдыхайте, мастер. Сегодня наша обитель к вашим услугам.
Как Ван Хорн оказался стоящим один на балконе просторных покоев, он не помнил. Как в тумане, он покинул террасу и тронный зал. Перед глазами то и дело всплывали воспоминания о различных странностях, происходивших с его учеником, которым мастер не находил объяснения, а в голове мелькали обрывки сказанных когда-то Дарреном фраз.
Серрин стоял и смотрел на прекрасный Небесный город в глубоких раздумьях. Почему мастер Мунг взял под свою опеку младенца из Рондорана? Кто был тот Рахшат, который его принес? Почему он бежал? Почему скрывался? “Я это не я”, – вдруг вспомнил он пугающие слова Даррена. “Нужно немедленно его найти. Ему опасно появляться в Рондоране”, – решил Ван Хорн и, не дожидаясь вечера, покинул Небесный город.