Елена Счастная
Избранница Хозяина холмов
Только в последний миг я услышала приближающиеся шаги. Быстро бросила листок на место и успела отскочить от столика ровно настолько, чтобы не вызвать у Ингюса больших подозрений.
– Вот! – довольно сообщил он, выкладывая передо мной всё, чем ему удалось разжиться у Магды. – Это на время. Я пообещал, что верну.
Простые туфли из тонкой кожи на прошитой подошве, невразумительно-зелёного цвета платье под тонкий тканый поясок. Это даже слишком хорошо!
– Что вы сказали граддах Магде?
– Это неважно, – сдержанно улыбнулся лекарь. – И будем надеяться, что она не узнает истинную причину. А сейчас просто отдохните. Попытайтесь уснуть. На рассвете я отвезу вас в Сеох. Попрошу встречи с Харелтом, а вы пока спрячетесь в кибитке. Как только мы проедем к замку, я помогу вам выбраться как можно более скрытно. В такой одежде вы сможете дойти до своей комнаты почти незаметно.
– Если Лелия не поднимет шум раньше. Когда обнаружит, что меня нет в постели. – Вся эта затея казалась мне очень сомнительной. – Думаю, лучше пойти и всё открыто рассказать моему отцу.
– Вы обязательно расскажете ему. Но если не попадётесь на глаза лишним людям, то и сплетен сумеете избежать. Сейчас вас и так окружает немало слухов.
Ингюс тоже прав по-своему. Знать бы только, как поступить будет вернее…
Потому я решила ещё немного подумать до рассвета. И как я ни пыталась хотя бы глаза закрыть и подремать – ведь впереди оставалось чуть меньше, чем полночи, – а не могла.
Казалось, рассвет не наступает слишком уж долго. Но вот сидящий в дальнем углу кибитки за чтением какой-то потрёпанной книги Ингюс шевельнулся и выглянул наружу.
– Нам пора, – коротко бросил он и, накинув на плечи плотный плащ, вновь скрылся на улице.
Чтобы запрячь лошадь, ему не понадобилось много времени, и скоро мы отправились к Сеоху – когда небо только начало наливаться рассветной желтоватой дымкой. Пока ехали, я окончательно решила, что не стану прокрадываться в свои покои, словно воровка. В конце концов, я ни в чём не виновата. Да, объяснить это будет трудно, но возможно.
Вот только моя смелость и решительность не пригодились совсем, потому что к тому времени, как мы с Ингюсом всё же заехали на двор Сеоха, там уже развернулись рьяные поиски пропавшей из своей комнаты невесты принца.
Даже неловко, что всё это стоило людям стольких хлопот. И можно догадаться, какими словами мысленно сейчас осыпал меня отец. Он наверняка подумал, что неугомонная дочь снова сбежала.
И едва только я успела выйти из кибитки Ингюса, даже попрощаться с ним толком не успела, как меня уже повели к отцу.
Вид у него был настолько измотанный и встревоженный, что после вспышки желания отбиваться от его нападок что есть силы мне вдруг стало стыдно за то, как это всё обернулось. Ему и так хватает забот.
Но, на удивление, разговор с отцом у нас вышел донельзя короткий. Я не услышала пространных поучений и угроз. Не пришлось терпеть извечные напоминания о замужестве. Отец просто смерил меня таким тяжёлым взглядом, что скатившийся с горы валун не смял бы меня сильнее. Я только затеяла было объяснения, как советник оборвал меня – впрочем, ожидаемо – и отправил обратно к себе в комнату.
– В самом скором времени к тебе придёт лекарь, – бросил он напоследок. – Я должен убедиться… Да и принцу Атайру, думаю, любопытно будет узнать…
Похоже, он и правда готов был поверить в то, что я могла быть близка с Ингюсом. Или вообще с кем-то вроде него. Хоть эта мысль и казалась ему дикой: с его лица во время нашего очень короткого разговора не сходило гневно-брезгливое выражение.
Но я даже была рада тому, что не пришлось слишком долго с ним спорить. Итог был бы тот же, а вот время оказалось бы потрачено впустую.
Страшно напуганная моей внезапной пропажей Лелия прямо с порога принялась расспрашивать меня обо всём, что случилось. Она трещала без умолку, едва улавливая, что я вообще ей рассказываю. Похоже, мысль о том, что Ингюс сейчас где-то в замке, лишала её последнего покоя. Кто бы мог подумать, что одна только встреча с лекарем произведёт на неё такое сильное впечатление.
Между делом Лелия всё же велела младшим слугам приготовить мне ванну. И, лишь погрузившись в тёплую воду, я поняла, насколько тонко она угадала мои желания.
Но не успела я завершить купание и встать из остывающей воды, как отлучившаяся куда-то Лелия вернулась.
– К вам лекарь, – проговорила она с осторожностью, словно опасалась гнева.
Я вышла в спальную часть покоев, на ходу подвязывая халат. Неприятно и стыдно, но деваться некуда. Незнакомый мне лекарь уже готовился вовсю: раскладывал что-то на небольшом столике возле кушетки у окна, перебирал флакончики с задумчивым и многозначительным видом. От одной только мысли, что мне сейчас предстоит пережить, становилось липко в горле.
Лекарь лишь озадаченно на меня покосился, не прекращая своего занятия, а я устроилась на диванчике, наблюдая за ним. Сколько же это будет длиться? Он как будто не проверять невинность девушки собрался, а внутренности её вынимать.
– Донья, – вновь окликнула меня незаметно появившаяся в комнате Лелия. – Там его высочество…
Но не успела договорить, как дверь за её спиной распахнулась и вошёл принц Атайр. Весьма хмурый, но вполне себе спокойный.
– Ваше высочество, – после почтительного поклона слегка ворчливо обратился к нему лекарь, – мы только начали. Придётся подождать…
Но его дикарское высочество только головой покачал, глядя мимо мужчины на меня. А мне невероятно остро захотелось провалиться сквозь этот диван и больше никогда и никому не показываться на глаза.
– Можете не утруждаться, Финли. Мне эта проверка не нужна. – Он с явным неодобрением покосился на раскрытый сундучок лекаря. – А его светлости советнику Лисварху можете передать, что вы не выполнили поручение из-за моего приказа.
Лекарь лишь снова поклонился и торопливо принялся собирать свои вещи. Совсем скоро он исчез из моих покоев, словно просто приснился. Я встала, стараясь хранить всё доступное мне в такой ситуации достоинство. Хоть ещё миг назад меня собирались проверять на невинность, как какую-то гулящую девицу, которой нет веры ни на мизинец.
– Благодарю, ваше высочество, что вы избавили меня от столь постыдной необходимости терпеть это.
Принц подошёл ближе, оглядывая меня с головы до ног. И, кажется, я была одета в тонкое нижнее платье и халат поверх него, а всё равно ощутила себя обнажённой.
– Просто я понимаю, в отличие от остальных, что с вами случилось, – наконец пояснил Атайр своё внезапное решение. – Но это не значит, что мне приятна мысль о том, что вы полночи провели наедине с Ингюсом…
– Однако вы верите мне, – ещё больше удивилась я.
– Верю, – пожал плечами Атайр. – Несмотря на вашу взбалмошность и привычку совать нос, куда не следует, вы всё же разумная девушка. И для меня было бы гораздо унизительнее, если бы все вокруг узнали о приказе Лисварха проверить сохранность вашей невинности. Особенно перед грядущим брэрмхиком. Потому что сегодня мы ждём приезда Уалена Мак Набина.
Мне не хватало только встречи с ещё одним дядюшкой его высочества. Знакомство со старшим я ещё долго буду помнить.
– Вы не опасаетесь, что его люди встанут не на вашу сторону? – Я прошла до окна и посмотрела вниз, в укутанный лёгким туманом двор.
Кажется, я уже начинаю привыкать к этим дышащим влагой вечным туманам.
Теперь на дорожках было пусто, а ещё недавно сновали слуги, пытаясь отыскать хоть какие-то мои следы. Задумавшись, я даже слегка вздрогнула, когда его высочество подошёл ко мне со спины.
– Его люди могут встать на чью угодно сторону, но только вместо тех, кто уже должен выйти. Количество людей в брэрмхике с обеих сторон должно быть одинаково.
Что ж, это честно, хоть и не менее опасно, чем любая другая бойня, призванная лишь показать, кто же сильнее и у кого крепче дух и оружие.
– И ничего нельзя изменить? Найти другой путь. – Я повернулась к принцу и чуть отклонилась назад, потому что он стоял очень близко.
Да ещё и внимательно разглядывал моё лицо.
– Порой именно этот путь самый правильный. Если мы одержим верх, то Тавишу уже нечего будет сказать против слова отца. Потому между союзом Вархассии и Глиннхайна ничто не встанет. Уален поддержит сильнейшего.
– Как так случилось, что ваш отец стал королём вперёд старшего брата? – Я, слегка теряясь от близости принца, убрала за ухо начавшую вдруг раздражать прядку.
– В своё время, ещё при живом деде, Тавиш показал себя нетерпимым и жестоким правителем. Он развязал вражду между многими кланами. Так он хотел ослабить самые опасные для себя. Самые влиятельные. Он готовил себе королевство для правления, пока король слабел от навалившихся на него хворей. – Атайр помолчал, устремив взгляд за окно. – На это и попытался открыть глаза вождей мой отец, когда дед умер. Многие поддержали его. Другие встали на сторону Тавиша. А дело решил поединок.
– Это, наверное, очень оскорбило вашего дядю. – Я невольно усмехнулась, ощутив, как в груди пронёсся огонёк злорадства.
Поделом этому Тавишу. Гниль из него лезет и сейчас, её не скроешь.
– Не то слово. – Атайр тоже улыбнулся, но в следующий миг снова помрачнел. – Но, к сожалению, многие события после поединка ослабили власть отца. И я в том числе. Потому мой долг сейчас сделать всё, чтобы вернуть утраченное.
– Это из-за Охоты? – Я приготовилась к тому, что его высочество не пожелает отвечать.
– Из-за неё тоже, – неожиданно согласился принц. – Но вас это не слишком-то должно заботить. – Он коротким прикосновением поправил подвернувшийся запах моего халата. Всего мгновение я чувствовала его руку на своей груди, но и этого хватило, чтобы сердце зашлось взволнованным стуком.
– Я слышала…
– Ребека рассказала вам, – поправил меня Атайр, слегка улыбаясь.
Скрывать уже не было смысла.
– Да, её высочество рассказала, что Охота может вас забрать. Если вы умрёте. – Собственные слова казались до ужаса странными. – Что это значит?
Принц задумчиво посмотрел мне в глаза, словно ждал, что я скажу ещё что-то. Но не дождался, потому что ничего больше мне не было известно.
– Это значит, что я займу место среди них. И значит, что тогда Глиннхайн ждёт много бед.
– И что же вам нужно, чтобы избежать этого?
Его высочество вдруг рассмеялся.
– А вы хотите помочь, конечно же? – его голос звенел горькой насмешкой. – Но нет, я не хворый мальчик из приюта. И здесь вы вряд ли что-то сумеете сделать. Всё это предначертано мне очень давно.
– А меч Нуаду? – внезапно вспомнила я свой сон, который оказался вовсе не сном. – Он может помочь?
– Что вы про него знаете? – сразу насторожился Атайр.
Он взял меня за плечи и подтянул ещё чуть ближе к себе. И первым неожиданным порывом было положить ладони ему на грудь, что тревожно вздымалась под вышитой серебристой тесьмой туникой, надетой поверх камизы.
– Кажется, я знаю, где он. И смогу туда добраться. – Пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на принца.
А его глаза мгновенно налились гневом, потемнели и в то же время словно бы вспыхнули внутренним огнём.
– Не выдумывайте! Это запретные знания даже для потомков сидхе. Это грязь, в которую вам лучше не вступать.
– Но если это спасение?
– Забудьте! – повысил голос Атайр. – Ингюс показал вам? Он провёл?! Ну?
Я отшатнулась, вырываясь из ставшей вдруг слишком крепкой хватки принца.
– Если и он? Что с того? Харелт не показывает мне верных путей в Сиде. Я учусь слишком медленно, а время уходит. А сейчас я поняла многое.
– Вы ничего не понимаете, – покачал головой Атайр. – Если Ингюс знает дороги фоморов, значит, он сам с ними связан. А Харелт делает всё, чтобы вы оставались в безопасности.
– Может, это не так опасно, как вам кажется, – невольно заупрямилась я.
Ведь уже посчитала, что и правда могу помочь гораздо быстрее. А только разозлила принца, который, казалось бы, должен быть заинтересован в том едва не больше всех.
– Я знаю больше вас. Я уже ходил этими дорогами, когда искал сестру в Сиде. И я запрещаю вам!..
– Вы мне никто!
Не знаю, отчего я задохнулась больше: от вспыхнувшего перед глазами гнева из-за повелительного тона его дикарского высочества или оттого, что в тот же миг он меня поцеловал. Так же яростно и горячо, как билась сейчас кровь по всему моему телу. Широкие ладони принца обхватили моё лицо, сдавили, обжигая, словно в наказание. И как ни было мне жарко от собственного негодования, а сейчас меня и вовсе словно в исходящую влажным паром воду окунули.
Я замотала головой, стараясь высвободиться, но и заметить не успела, как всего несколькими движениям губ и языка Атайр заставил меня ответить. И если бы я до сих пор сомневалась, что на постоялом дворе в Джинарии под маской скрывался он, то сейчас точно перестала бы. Потому что, оказывается, вкус его кожи и его дыхания я запомнила очень хорошо.
– Я запрещаю вам приближаться к Ингюсу, – продолжил он прерванную фразу, наконец отпустив меня. Я слышала его голос, но не видела лица, потому что не могла заставить себя открыть глаза и посмотреть на него. – Пока я не разберусь, пока не пойму… Запрещаю!
Я до боли прикусила губу, слушая его удаляющиеся шаги. Зная, что не смогу послушаться. Теперь лишь уверившись, что на правильном пути.
Глава 12
В день брэрмхика я проснулась с таким настроем, словно это мне нужно было сегодня брать оружие и выходить на поле – проливать чужую кровь. Отчего-то это непоколебимое желание руэльских мужчин – непременно переубивать друг друга – наполняло меня нестихающим гневом. Как и необходимость смотреть на это.
За те дни, что в Сеохе ещё дожидались Уалена Мак Набина, а затем окончательного решения насчёт схватки между двумя сторонами одного клана, я успела многое узнать о том, как раньше проходили подобные битвы. Больше всего рассказал, конечно, Харелт, которому сегодня предстояло в святилище Сеоха обратиться к богам, чтобы они обратили свой взор на то, что будет деяться на этой земле.
Оказалось, что брэрмхик устраивали в самых крайних случаях, когда спор никак нельзя было разрешить по-другому. И оставалось только гадать, как же зол был Тавиш Мак Набин, что пошёл на такой шаг. Лично я была уверена, что всё можно было бы устроить и более мирным путём.
Однако традиции руэльцев, как уже сказал мне Атайр раньше, это только их традиции, и они не обязаны быть понятными остальным.
Схватка должна была начаться ближе к полудню, когда солнце поднимается выше всего по небу, когда взор богов самый ясный, – так объяснил мне Харелт, который с самого утра был хмур и сосредоточен. Я зашла к нему сразу после завтрака, чтобы пойти вместе с ним к святилищу. Хотелось увидеть те ритуалы, что он будет проводить. И хоть друид поначалу упирался, чуть позже он всё-таки позволил мне сопровождать его.
– Только не вмешивайтесь, – счёл он нужным напомнить мне.
Как будто я и сама не знала. Похоже, моё рвение узнать как можно больше и его заставляло осторожничать. Но раз Атайр запретил мне видеться с лекарем Ингюсом, а тем более чему-то у него учиться, приходилось всё возможное брать от Харелта. Конечно, я пыталась выбраться в город и после нашего разговора с принцем, но теперь он хотя бы в этом встал на сторону моего отца.
Наверное, и поэтому сегодня моё раздражение от всего происходящего было ещё более сильным.
Когда мы с Харелтом добрались до святилища, я нарочно встала в стороне от круга, обозначенного почти такими же, как на острове, камнями, каждый из которых был предназначен своему богу.
Совершенно не обращая на меня внимания, Харелт принялся разводить огонь в центре святилища. Прошёлся вдоль его границы, обращаясь к каждому из богов. Я старалась прислушиваться, что он говорит, но почти ничего не могла разобрать из его бормотания.
И всё это можно было бы счесть довольно скучным зрелищем, если бы вскоре от него меня не отвлекло явственное шевеление в кленовых зарослях за спиной. Я обернулась и едва не отпрыгнула в сторону, потому что совсем рядом со мной стояла уже знакомая боиреннах. Словно из-под земли выросла! Да, может, так и было: она же дух…
– Что тебе нужно? – резковато обратилась я к ней.
Может, надо бы и помягче.
– Ты нашла меч Нуаду? – спросила вдруг девица, величавым взмахом откидывая длинные светлые волосы за спину.
– Ещё не нашла, но обязательно найду! – уверенно ответила я.
– Покажи мне. – Боиреннах шагнула ближе, словно собралась меня коснуться. – Покажи, и я всё передам Атайру. Уж меня-то он послушает.
Она криво усмехнулась, явно довольная своей попыткой меня уколоть.
– Мне нечего тебе показывать. – Я пожала плечами. – Больше я не смогла попасть туда, где, возможно, он есть.
– Тебе нужна помощь того друида, – понимающе покивала девица. – Знаешь, я могу помочь тебе выбраться из замка, если нужно.
Она похлопала ресницами, изображая участие. Но вот верить ей совсем не хотелось. Так сунешься, а она всё сделает, чтобы меня не было рядом с её обожаемым принцем.
– Я подумаю.
Биреннах только фыркнула недовольно. Но больше мы ничего не успели обсудить: вернулся Харелт. Он выглядел удивительно уставшим, словно провёл в святилище за исполнением ритуалов весь день. Когда он подошёл, духа уже не было рядом.
Мы вернулись сначала в его дом. А затем я отправилась к себе – готовиться к брэрмхику. И пока Лелия помогала мне собраться, всё никак не могла выбросить из головы эту короткую встречу с боиреннах. Как будто она и правда хотела чем-то помочь. Но это дело слишком важное и опасное, чтобы доверяться зловредному духу, который из ревности может сделать что угодно.
Скоро за мной пришла отправленная отцом служанка, чтобы проводить меня в нужную часть огромного двора Сеоха. И чем ближе я становилась к неизбежному, тем всё более взволнованно билось сердце. Женщина вывела меня на одну из внутренних площадок замка, и я невольно огляделась, задрав голову к небу. Ясно и безмятежно. Кажется, сами боги смотрели вниз, ожидая, когда же всё свершится.
Здесь уже было людно. Все, кому должно было наблюдать брэрмхик, собирались вокруг короля Каллума, который встревоженно смотрел по сторонам, словно кого-то выглядывал. Сразу вслед за королём я увидела и Тавиши Мак Набина. И Уалена, который после знакомства несколько дней назад, к счастью, не попытался высказать мне своё недовольство.
Зато старший брат короля так и уставился на меня своими злыми глазами. Но я спокойно и уверенно прошла к рядам скамей, что окружали массивное резное кресло, и села рядом с отцом.
Разговаривать с ним мне до сих пор не хотелось. Да и он не стремился, словно ещё таил обиду.
И едва все зрители устроились на своих местах, едва стихли все разговоры, на огромный, окружённый со всех сторон двор начали выходить вооружённые мужчины. Они не были подпоясаны, рубахи свободно болтались на их плечах. На них не было никаких амулетов или оберегов, но, как будто мало того, они вдруг один за другим начали снимать с себя верхнюю часть одежды. Одним из последних на двор вышел старший сын Тавиша Мак Набина – высокий плечистый детина, которого, кажется, ничто не могло вывести из себя и которому то, окажусь я в его постели, как сулил отец, или нет, было совершенно всё равно.
И самым последним из замка вышел принц Атайр. Все разговоры сразу стихли. Зрители замерли в ожидании на своих местах. Не так уж много было на дворе противников, всего по два десятка с каждой стороны. Но сейчас, по пояс обнажённые, они выглядели очень устрашающе. Никаких доспехов – таково было одно из правил брэрмхика. И принц собирался возглавить их.
Он окинул ряды скамей неспешным взглядом и остановил его на мне. За все эти дни с того внезапного поцелуя мы с ним и словом не обмолвились. А сейчас он как будто что-то захотел мне сказать.
Принц подошёл и остановился напротив. Отец рядом со мной ощутимо насторожился, оглядывая его высочество с ожиданием, словно ждал чего-то особенного. И тот не разочаровал. Чётким и плавным движением, словно срезал стружку с гладкого дерева, он снял с пояса висящий на нём топор и вдруг протянул оголовье в мою сторону.
– Могу я попросить вашего благословения и милости, ниэннах? – проговорил он громко, чтобы слышали все. – Перед битвой, в которой я хочу отстоять свою правду. Из которой хочу выйти живым.
У меня ещё никогда не просили милости ни на одном турнире, где мне удалось побывать. Думается, попросту все рыцари боялись отца. Потому сейчас я даже растерялась, глядя в решительно твёрдое лицо принца. Он смотрел на меня так неподвижно, что у меня вновь загорелись губы.
Я почти бездумно вытянула одну из лент, что держали мои забранные сложными косами волосы. Встала и, приблизившись к Атайру, повязала её на рукоять топора.
– Вы можете рассчитывать на мою милость, ваше высочество, – проговорила, закрепляя её так надёжно, как могла. Синий шёлк ярко загорелся на грубом дереве.
– Благодарю, ниэннах, – всё так же ровно ответил принц.
И вдруг сделал то, чего от него явно никто не ожидал. Он придвинулся ко мне ещё ближе, склонился и коротко, но уверенно и жарко прижался губами к моим губам. Ахнули не все, но многие. Зашептались то ли одобрительно, то ли нет – сейчас я не могла понять, потому что просто слышала всё словно через толщу воды.
– Мне казалось, того, что было тогда, достаточно, – проговорила глухо, чтобы никто больше не услышал.
– Вам же не жалко одарить поцелуем, возможно, умирающего? – нарочито бодро парировал Атайр и пошёл прочь, на ходу освобождаясь от рубашки.
Как он вообще может шутить такими вещами! Я ещё некоторое время смотрела на его обнажённую, потрясающе широкую и красивую спину, а затем только спохватилась и заторопилась обратно на своё место.
– Что же, я ошибался насчёт тебя и его высочества? – отец всё же соизволил заговорить со мной.
Его голос звучал настолько удовлетворённо, будто я вмиг искупила перед ним все свои проступки. Наверное, застань он меня в постели с Атайром, всё равно не стал бы отчитывать. Самое большее – пожурил бы за то, что я поторопилась.
– Нет, не ошибался, – упрямо возразила я, уже и не зная, что мне делать теперь, после этого нахального и явно показушного поцелуя. То ли злиться, то ли махнуть рукой. – Просто если бы сейчас я одарила его высочество пощёчиной, вряд ли это пошло бы на пользу вашему с королём делу. Верно?
Отец хмыкнул, а я покосилась на него: он смотрел прямо перед собой, казалось бы, совершенно спокойно, и только по тому, как чуть щурился, можно было догадаться, что сейчас он всё же немало тревожится.
– Всё верно, – согласился он. – Ты, оказывается, многое понимаешь. И я рад, что не пытаешься вредить нарочно. Из своей извечной вредности.
Я пожала плечами, решив больше ничего не объяснять. В конце концов, короля Каллума и принца Атайра я успела худо-бедно узнать. И пока они не сделали мне ничего особо дурного. А вот Тавиш Мак Набин, признаться, немало меня пугал. Если он вдруг станет королём, всё наше посольство может обернуться совершенно непредсказуемой стороной. И кто знает, останемся ли мы в живых.
Пока мы с отцом выясняли, что я понимаю, а что нет, воины клана разошлись в противоположные стороны большого двора. Кажется, они уже перестали замечать что-либо вокруг, полностью сосредоточившись друг на друге и на том, что сейчас начнётся. Признаться, среди могучих руэльцев я не сразу разглядела Илари. В одних только штанах, он почти полностью терялся среди них, такой же диковатый и хмурый. Никто не стал заставлять его брать другое оружие, он остался при своём мече, который был чуть шире и короче, чем руэльский, и при похожем на клюв топорике с небольшим молотом со стороны обуха.
И когда все замерли, готовые броситься навстречу противникам, король Каллум встал со своего кресла, установленного в тени полосатого навеса, и провозгласил начало брэрмхика.
Где-то за нашими спинами ударили в щит – и в следующий миг я забыла вдохнуть, потому что воины бросились друг на друга с устрашающим, совершенно безумным рёвом.
Издалека я почти ничего не могла разобрать, настолько всё смешалось. Совершенно одинаковые голые плечи и спины, взлохмаченные головы, перекошенные яростью лица. Кажется, прошло всего несколько мгновений, прежде чем на землю упал первый убитый. На него никто даже внимания не обратил. Толпа сражающихся просто сомкнулась над ним, закишела с большей силой.
Зрители, ненадолго замолчавшие, вновь начали переговариваться между собой. Их голоса смешивались с криками воинов и превращались в один сплошной гул, что наполнял мою совершенно опустевшую голову.
Я, кажется, смотрела вперёд, но ничего не видела, кроме неразборчивого мельтешения тёмных мужских фигур. Не хотелось вглядываться и видеть, что среди тех, кто уже рухнул за землю в лужу собственной крови, есть кто-то, кто мне небезразличен, при всём общем безумстве происходящего. Когда четыре десятка мужчин просто сложат головы на этом поле за то, что можно было наверняка решить переговорами, если бы у короля и его брата было на это желание.
Но нет, они затеяли эту вражду очень давно. И до сих пор, кажется, не могли остановиться. Но только теперь ради своего слова они готовы были пожертвовать и чужими жизнями.
– Люди Каллума берут верх, – глухо донеслись до меня слова отца.
Я повела плечами, которые начало слегка припекать полуденным солнцем. Слабый ветер прошмыгнул по обширному двору, донёс до меня явственный солёный запах крови и острый – пота. Сражающихся становилось всё меньше. Но они схлёстывались и схлёстывались, стремясь убить друг друга.
Признаться, я ждала, что вот-вот они просто остановятся, что кто-то – Каллум или Тавиш – встанет со своего места и прекратит это, признав своё поражение. Только чтобы сохранить хотя бы эти жизни. Но они будто приросли к своим креслам. То и дело старший Мак Набин смотрел в спину своего брата, словно хотел прожечь её насквозь. Младший же – Уален – просто напряжённо следил за схваткой. Насколько я успела узнать, своих людей он ни на чью сторону так и не бросил.
Скоро я уже начала понимать, какая сторона клана где. Я с облегчением разглядела Илари, хоть лицо его, кажется, было забрызгано чужой кровью. А ещё чуть позже заметила и Атайра, который рьяно орудовал оружием в самой гуще противников.
Яростные выкрики стали реже. Земля под ногами взрывающих её воинов превратилась в кашу, пачкающую их до колен. И вдруг словно что-то надломилось в этой бойне. Споткнулось – и лёгкая растерянность повисла в воздухе над головами всех, кто был на дворе.
Воины понемногу остановились и разошлись в стороны: их осталось всего с полтора десятка. А вперёд, держа совершено измочаленного, едва влолочащего ноги двоюродного брата за шею сзади, вышел Атайр. По его рукам блестящими, быстро подсыхающими дорожками текла кровь. Лицо лоснилось, тёмные пряди волос прилипли ко лбу и вискам. Он подтолкнул Эманна перед собой, и тот, сделав несколько шагов, упал на колено.
– Ты хочешь, чтобы я убил его? – громко обратился принц к Тавишу, который так и приподнялся на своём месте, вытянув шею. Словно не верил, что это случилось. – Хочешь, чтобы я убил его? Прямо тут.
Атайр приподнял бурый от крови топор. Его меч, которым он наверняка тоже успел зарубить пару противников, теперь был убран в ножны. Обухом он слегка ткнул Эманна в затылок, а тот лишь вяло огрызнулся, взмахнув рукой. Никто больше не сражался. Все ждали решения Тавиша. И тот, справившись с первым порывом, вновь откинулся на спинку своего стула.
– Вы можете поступить так, как посчитаете нужным, ваше высочество, – проговорил он так ровно, что я даже засомневалась, чувствует ли он хоть что-то в тот миг, когда его наследник находится в шаге от смерти. – Брэрмхик заканчивается полной победой одной из сторон. И если для этого должны умереть все, то так тому и быть.
Король покачал головой, не вмешиваясь пока в разговор сына и брата. Сейчас решать не ему – Атайру. И тот угрожающе плавным движением опустил лезвие топора на плечо Эманна, чуть надавил – и тот ощутимо напрягся.
Я вдохнула горький воздух, едва справляясь с дурнотой, что понемногу растекалась от висков по всему телу. Потому что под самым оголовьем топора принца по-прежнему была повязана моя лента. Уже совсем не синяя – почти чёрная от пропитавшей её крови.
– Признай, что ты проиграл, – гулко проговорил Атайр. – И я оставлю его в живых. Он женится и принесёт тебе на радость сильных внуков. Так будет справедливо, потому что я не желаю ему смерти. Но если ты будешь упорствовать в своей правоте – я убью его.
И по тому, как уверенно и твёрдо звучал голос принца, я поняла, что он так и поступит – не сомневаясь. И мне вдруг стало невообразимо страшно. От того, какая смесь чувств бьётся в сердце Атайра. А ещё больше оттого, что я, кажется, ещё не знаю и половину их.
Тавиш вскинул подбородок, ничуть не прогибаясь под десятками устремлённых на него ожидающих взглядов. Даже Каллум слегка повернул голову к нему, готовясь услышать ответ. Время билось в моей груди горячим комком – вместе с сердцем. И, казалось бы, Илари был жив. Атайр был жив – а сейчас я больше всего хотела, чтобы он не убивал больше того, сколько уже убил сегодня.
– Хорошо, – вдруг проговорил Тавиш, явно выдавливая из себя слово за словом. – Я признаю, что сегодня в брэрмхике победили вы, ваше высочество.
И все, кто был вокруг, вздохнули с явным облегчением, хоть и попытались скрыть. Я тоже опустила плечи, когда звенящее напряжение, раскаляющее голову, отступило. Атайр кивнул и убрал топор с шеи Эманна, а тот на миг прикрыл глаза. Принц что-то коротко сказал своим выжившим воинам и пошёл к замку, твёрдо отмеряя шаги. Я следила за ним взглядом, не понимая ещё толком, что же продолжает меня тревожить. И только когда принц слегка покачнулся, взявшись за ручку двери, наконец поняла. Стараясь не суетиться, встала и, поклонившись отцу и королю, которые явно собирались что-то обсудить, пошла за Атайром, который уже скрылся в замке.
– Ваше высочество! – окликнула его, едва успев настичь в узком коридоре первого яруса. – Ваше…
И припустила быстрее, когда он опёрся плечом о стену и начал сползать по ней на пол.
Кажется, я одним махом преодолела расстояние между нами и даже не запнулась о подол. Конечно же, удержать тяжеленного мужчину мне было не под силу, но хотя бы удалось смягчить его падение. Удивительно, как до этого он держался, сражался, а потом ещё долго делал вид, что способен убить собственного кузена.
– Атайр, – позвала его я, совсем позабыв о подобающем обращении. Это слишком длинно.
Благо его высочество приподнял веки и вполне себе ясно посмотрел на меня. Но его взгляд становился всё более рассеянным.
Мы вместе опустились на пол. Я поддержала голову принца ладонями и опустила себе на колени. А затем только оглядела: показалось, кроме мелких порезов на нём больше нет ран. Но тут ткань моего подола начала намокать. Я опустила взгляд дальше и едва не вскрикнула. Под спиной принца неумолимо расползалась лужа крови.
