Елена Счастная
Избранница Хозяина холмов
И я уже собралась вложить руку в протянутую мне ладонь, как замерла, схлестнувшись с принцем взглядом. Короткий миг я давила в себе желание хорошенько толкнуть его в грудь, чтобы он с плеском рухнул в эту безмятежно спокойную воду и наделал в чертоге богов знатного шума. Или хотя бы ноги намочил. Но из уважения ко всем, кто тут собрался, я всё же выдавила из себя улыбку.
– Жаль, вы не одарены столь же острым взором и такой же мудростью, как они, ваше высочество. Но, может, сегодня боги пожелают открыть вам чуть больше.
Крепкие горячие пальцы принца сомкнулись на моей кисти. Он помог мне взойти в лодку, а сам сел напротив и взялся за вёсла.
– Постойте, – замер, опустив их в воду, глубоко вдохнул влажный воздух, прикрыв глаза. – Дайте насладиться последними мгновениями сладостного неведения относительно вас. – Помолчал ещё. – Ну что ж… поплыли.
Лодку оттолкнули от берега. Я невольно обернулась и неожиданно упёрлась взглядом во внушительную фигуру короля Каллума. Он смотрел нам вслед с тревогой и каким-то мрачным ожиданием. Словно на самом деле и не рассчитывал, что боги одобрят наш с Атайром союз. Признаться, на их месте я тоже была бы против него. Разве может выйти хоть сколько-нибудь сносная семья из таких, как мы? При всей той неприязни, что мы испытывали друг к другу и ко всей ситуации, в которой оказались.
– Вы часто ходите на лодке, ваше высочество? – Я вновь повернулась к принцу, желая хоть как-то смягчить напряжение, что окутало нас, как только мы отдалились от берега.
Но принц грёб размеренно, уверенными мощными движениями, и оттого мой вопрос мгновенно потерял смысл.
– Не так уж часто, – всё же ответил Атайр. – Боитесь, мы заблудимся в тумане?
– Нет, – я пожала плечами, – просто не думала, что когда-то увижу вас сидящим на вёслах.
– Вы ещё не видели меня сидящим на вёслах по дороге из Джинарии в Глиннхайн. – Его высочество криво усмехнулся. – В долгой дороге по морю порой приходится грести всем мужчинам, кто есть на борту.
– И даже принцу… – недоверчиво покачала я головой.
Атайр просто поднял ладони вверх, на миг отпустив вёсла: подушечки на них и правда были затвердевшими от старых, уже сходящих мозолей. А мне вдруг стало до жути неловко: мы и правда слишком мало знаем друг о друге. Но почему-то упорно судим – да ещё и так, чтобы уколоть сильнее.
– Я слышал, у аранов и вовсе гребут даже короли, – спокойно рассудил принц. – Если нужно. Наверное, поэтому их стойкости могут позавидовать воины любого королевства. Бороться с ними будет трудно. Хоть пока они обходят Руэльские острова стороной. Но если через нас пойдут самые жирные торговые пути, как того хочет советник Лисварх, то араны сразу окажутся в этих водах. Когда я задумываюсь об этом, мне особенно остро хочется, чтобы все вархассцы скорее убрались отсюда.
Я опустила голову, глядя на принца исподлобья. Значит, до сих пор он считает, что мы приехали зря. Что нам здесь не место, а в просьбе отца объединиться нет никакого резона для руэльцев. Возможно, тогда дело не только во мне. Я просто “одна из” – как и для многих местных.
– Скажите, ваше высочество, – подогреваемая лёгкой досадой, вновь заговорила я, – вы со всеми женщинами ведёте себя так отвратительно? А лучше скажите прямо: у вас есть кто-то? Та, на ком вы не можете жениться, не позволяет отец… Или…
Пока я говорила, брови Атайра приподнимались всё выше. А когда замолчала, вновь привычно нахмурились.
– И почему большинство женщин всё, что им не дано понять в поведении мужчин, постоянно списывают на “другую”? – Он посмотрел мимо меня вдаль. – Ответил недостаточно ласково – есть другая. Много времени уделяет делам – есть другая. Устал под вечер – непременно в постели с другой. Даже когда осыпает вниманием и подарками, вы умудряетесь повернуть всё так, что причина всё равно оказывается в какой-то призрачной сопернице.
– Мне казалось, так чаще всего и бывает. – Я пожала плечами, стараясь сохранить невозмутимый вид.
Хоть щёки и кончики ушей уже угрожающе потеплели.
– А вам не приходило в голову, ниэннах, что мне просто не нужны ни ваша любовь, ни ваше понимание?
– Всем нужны любовь и понимание. – Я внимательнее вгляделась в лицо принца. – Даже если кто-то говорит, что это не так. А вы, по-моему, часто говорите не то, что думаете.
Плотная лента тумана медленно перетекла через борта нашей лодки, на несколько мгновений разделив нас. Я перестала видеть лицо Атайра, а когда он вновь появился передо мной, то искать на нём хоть какие-то ответы было уже поздно.
– Какая разница? – хмыкнул принц, чуть сильнее, чем нужно, шлёпнув вёслами по воде. – Просто примите, что между нами приемлема только такая вот чудесная неприязнь. Это правильно: нас слишком многое разделяет. Остальное лишнее. И не надо меня понимать. Просто тешьтесь собственной значимостью оттого, что Харелт дозволил вам принять участие в спасении моей сестры.
– Но я и правда могу ей помочь!
– Смотрите, как бы после этого не пришлось помогать вам.
– Так расскажите мне! – потребовала я, потеряв последнее терпение. – Расскажите, чего от вас ждать! Научите, чего опасаться там, в Сиде, если вы знаете о том лучше многих. Даже, может, лучше Харелта.
Глаза Атайра опасно сощурились: моя смелость явно не пришлась ему по нраву. Но я сейчас так отчётливо понимала, что он – тот самый Охотник, о котором говорил Эх-ушге, а значит, ему точно есть что мне рассказать. Но его молчание только усиливало моё желание стрясти с него хоть какие-то ответы.
И, уже собравшись продолжить расспросы, я резко передумала, когда показалось, что по дну лодки что-то шаркнуло. Коряга? Проплывающая мимо ветка? Я вцепилась в борта, озираясь, а затем посмотрела на принца.
– Говорите тише, – тот, кажется, тоже насторожился, – иначе вашему звонкому голоску прибежит поучиться даже баньши.
– Прекратите! – прошипела я.
И тут лодку вновь качнуло чуть сильнее, хоть озеро оставалось таким же спокойным и гладким.
– Мхадах, – вздохнул Атайр, подняв вёсла над водой.
– Что? Это ругательство такое?
– В этом озере живёт Мхадах. Люди считают его стражем между миром людей и миром богов, ход в который приоткрывается в святилище. Обычно он не показывается. Но сегодня…
– Кажется, он нам не рад.
– Не обязательно, – покачал головой Атайр. – Может, он просто хочет что-то нам показать.
Что здесь показывать? Только вода кругом и туман. Даже острова ещё пока не видно. Принц чуть выждал, так и держа вёсла над водой и попеременно заглядывая то за один борт лодки, то за другой. И мы оба уже, кажется, решили, что потревоженное чудище решило оставить нас в покое, ограничившись предупреждением, как страшным ударом в бок лодку просто подбросило над водой.
– Держитесь! – Атайр отпустил вёсла и протянул мне руку.
Но я не успела за неё ухватиться и, словно набитый пухом мешок, легко вылетела за борт.
Вообще, я умела плавать – даже очень неплохо. Но сейчас, окунувшись в чуть мутноватую и весьма холодную воду Сгатхана, на несколько мгновений растерялась. И испугалась тоже – не утонуть, нет. Просто где-то рядом, возможно, до сих пор плавал Мхадах. Кто знает, может, он людей ест?
Мгновенно отяжелевшее платье путалось в ногах. Перед глазами мелькали какие-то обрывки водорослей, которые я то и дело принимала за очертания тела чудовища. Но пришлось заставить себя успокоиться – и я тут же поняла, где поверхность воды и куда нужно выплывать. Только толкнулась руками и ногами, как кто-то обхватил меня за талию и рванул вверх.
Я зажмурилась, выныривая, и тут же схватилась за скользкую от воды шею Атайра.
– Ваше… высочество, – выдохнула, часто моргая.
И потеряла мысль, которую только что хотела высказать. Атайр помог мне забраться обратно в лодку, хоть это стоило мне огромных усилий. Я даже старалась не обращать внимания на то, как бесцеремонно его руки хватают меня за талию, бёдра и даже ягодицы, подталкивая выше.
Я шлёпнулась на дно лодки, на упоительно сухие шкуры. Атайр забрался следом – и оказалось, что он по пояс раздет. Прошло, кажется, всего несколько мгновений, а он успел скинуть верх одежды да ещё и меня поймать.
Я смотрела на него, задрав голову и мелко подрагивая от стылой сырости, что облепила всё тело. Всё же на Руэльских островах уже далеко не жарко.
Атайр уверенно и быстро пошарил под одной из скамей и достал оттуда большую тканину, похожую на полотенце.
– Раздевайтесь, – велел его непоколебимое высочество. А от его тона я только вцепилась в ворот своего насквозь мокрого платья. – Вам нужно обтереться и закутаться в сухое.
– Предлагаете обращаться к богам голой?! – Я резко села, подтягивая колени к груди.
Может быть, всё же стоит потерпеть? Вряд ли вот эта небольшая простынка в руках его торопливого высочества сумеет хорошо меня прикрыть. Нет у меня к ней доверия. Как и к принцу, взгляд которого чем больше скользил по мне, тем становился темнее.
– Наденете мою рубашку и тунику. – Атайр взмахнул тканиной, указывая куда-то себе за спину.
А самого его, похоже, ощутимая утренняя прохлада совсем не беспокоила – и это после окунания в почти ледяное, явно напитанное родниками озеро! Он уже почти обсох и даже гусиной кожей не покрылся. А я стучала зубами всё громче. Как бы снова Мхадах не услышал.
– Лучше вернуться! – настояла я, понемногу отползая по дну от напирающего на меня принца.
Он так смотрел, словно сейчас силой начнёт пеленать.
И я, похоже, не ошиблась.
– Возвращаться нельзя! – возразил он. – Мы уже почти в святилище. И Мхадах устроил всё это не просто так. Нам нужно пройти этот путь до конца. Но я не хотел бы, чтобы после вы слегли с лихорадкой на неделю.
Он присел передо мной на корточки, совершенно уверенно чувствуя себя в чуть покачивающейся лодке, которая, похоже, совсем замерла на месте. Каждое его движение было плавным и чётким.
– Я укроюсь шкурами. Вот, – я демонстративно выдернула одну из-под себя, – дотерплю до возвращения в Сеох.
И тут же, словно насмехаясь, прохладный ручеёк стёк с волос по моей спине. Пришлось отжать их ещё раз.
– Раздевайтесь, я сказал! – совсем взбеленился Атайр.
И вдруг с совершенно возмутительной уверенностью дёрнул шнуровку у меня на груди. Та сразу ослабла. А сквозь намокшую ткань к коже вдруг просочилось почти обжигающее тепло принца.
– Я сама! – пришлось оттолкнуть его руки. – Вы лучше гребите! И укройтесь уже тоже. А то ещё неизвестно, кто с лихорадкой лежать будет!
Я отобрала у него полотенце. Атайр самодовольно хмыкнул и, вернувшись на своё место, вновь взялся за вёсла, которые, к счастью, не вылетели из уключин. И как прикажете переодеваться – да ещё и так, чтобы Атайр не увидел ничего лишнего?
А отвернуться он никак не мог: приходилось грести. Но он недолго выдержал мою возню с мокрой одеждой. Оглядевшись, вновь оставил своё занятие и встал, ничуть даже не качнув лодку.
– Давайте подержу!
Он растянул тканину в стороны, прикрывая меня и освобождая мне руки, а сам демонстративно отвернулся в сторону.
– Нас не отнесёт далеко от острова? – пытаясь скрыть за болтовнёй страшное смущение, заговорила я, сдирая с себя мокрые тряпки. – В тумане ничего не видно. Может, мы уже назад плывём.
– Солнце с нужной стороны, – только и ответил Атайр.
Я попыталась хоть как-то развесить сорочку и платье на скамье – может, подсохнет? – и огляделась в поисках обещанной мне одежды. Вздрогнула, когда меня объяло сухой, нагретой чужим теплом тканью. Я схватила концы полотенца и прижала к груди. Атайр растёр мне плечи, вытащил сырые волосы из-под ткани и расправил по спине. Его дыхание было так близко, что согревало меня тоже, словно я чувствовала его в своей груди.
Но я всё равно дрожала – уже не уверенная, что от прохлады. Казалось, принц слишком близко, что его прикосновения, будто бы исполненные всего лишь желанием помочь мне согреться, теперь слишком проникновенные и неторопливые.
С ощутимым нажимом Атайр провёл ладонями вниз по моей спине до пояса – и снова вверх. Ещё раз – по плечам, разогревая озябшую кожу.
– Вы можете… – прочистила осипшее вдруг горло. – Вы можете меня не трогать?
Да что же это такое! Его руки, кажется, уже повсюду! А полотенце, между прочим, едва прикрывает мне зад. И в какой-то неуловимый миг Атайр не преминул проверить насколько.
– Придётся немного потерпеть, – глухо ответил он, склонившись к моему уху.
И меня вновь пробрало мягкой дрожью вдоль позвоночника. Я резко повернулась к нему.
– Хватит!
И почти ткнулась в широченную грудь носом. Опасно качнулась, потеряв равновесие, – Атайр подхватил меня под локти.
– Осторожнее. Иначе искупаетесь снова. А второго полотенца здесь нет.
Но он всё же убрал руки, а через миг бросил на скамью рядом со мной сухую рубашку и верхнюю тунику с разрезами по бокам. С вышитым золотом гербом дома Мак Набинов. Честное слово, словно метку какую на мне ставит.
Проявляя чудеса ловкости и стараясь не смотреть на его высочество, я всё же переоделась – и мне действительно стало лучше. Ещё бы обувь сухую, но хотя бы так. Туника принца доходила мне до середины икры – совсем неприлично, но лучше было не обращать на это внимания.
Одна беда: Атайр, похоже, напротив, обратил на мои оголённые ноги внимания слишком много.
– Согрелись? – не сразу вернув себе отстраненный вид, поинтересовался он.
– Немного.
– Ну и хорошо, мы как раз приплыли.
Я повернула голову: сквозь значительно поредевший туман наконец-то проступили очертания острова. Как будто всё это время он от нас бегал, а теперь ему надоело.
Скоро мы добрались до берега. А остров-то оказался просто огромным, внушительным и мрачноватым, признаться! Издалека так не казалось. Каменистый берег обрывался в гладь озера довольно высокими отвесными стенами, поросшее зрелой травой плато оказалось где-то наверху – приходилось задирать голову, чтобы хоть что-то разглядеть, но уже поднявшееся над островом солнце слепило глаза, и с воды совсем ничего не было видно.
Днище нашего судёнышка проехалось по гальке, и Атайр, ничуть не раздумывая, спрыгнул в воду, погрузившись почти по колено. Несколькими сильными рывками он вытащил лодку чуть дальше на мель – здесь не было никаких мостков – и протянул мне руки, готовый, видно, ловить.
Мало он меня сегодня щупал, конечно! Но делать нечего: я уже и так сегодня довольно искупалась. Потому я спрыгнула в объятия принца, и он молча, как будто это самое обычное дело, перенёс меня на берег. А я в это время старалась не думать о том, что он по-прежнему без одежды по пояс и даже не попытался ничем накрыться. А между стенами высоко выступающих над водой берегов задувает ощутимо зябко, но кожа принца такая тёплая и гладкая, плечи такие широкие и твёрдые, что любые неудобства мгновенно забываются…
– Тут как будто совсем никто не бывает, – заметила я, когда Атайр, привязав лодку, вернулся ко мне.
Места и правда совсем дикие. И озеро теперь больше напоминало море: краёв не видно.
– Просто мы стараемся не нарушать тишину и первозданность этого места. Харелт говорит, это важно, – нехотя пояснил его высочество, озираясь, впрочем, с заметной подозрительностью.
Мы оба оглянулись, когда в воде что-то громко плеснуло и словно бы шлёпнуло по поверхности. Но вновь стало тихо. С низинного берега дорожка быстро начала взбираться в гору. Поначалу я шла сама, но скоро поняла, что понемногу отстаю от бодро шагающего впереди Атайра. Я пыхтела, силясь ещё за ним поспеть, молча поругивалась на себя, на его слишком быстрое высочество и на это недоразумение-шутку Мхадаха, благодаря которой мои ноги теперь будут явлены половине жителей Сеоха, когда они сюда доберутся. Вот уж отец будет негодовать – даже представить страшно.
– Дайте руку, – неожиданно прозвучало впереди.
Я взглянула на принца, который стоял, глядя на меня сверху вниз, затем на протянутую мне ладонь. Сколько раз ещё сегодня я вынуждена буду принять помощь этого заносчивого руэльца?
Но он потащил меня дальше гораздо быстрее, и скоро мы выбрались на вершину плато. Вышли на просторную равнину из тщедушного лесочка, что рос вдоль берега, и меня словно бы затопило солнцем. Бугристый простор, залитый золотом увядающего разнотравья, убегал вдаль, усеянный островками рощиц, и какая из них нужная, мне оставалось только гадать.
Я лишь немного огляделась, перевела дух после долгого подъёма, и Атайр повёл меня дальше. Сколько же в нём силы? Он устаёт когда-нибудь вообще?
– Далеко нам идти, ваше высочество? – всё же уточнила я.
– Нет. Уже нет. – Его немногословности позавидовал бы любой камень.
И, кажется, в помощи принца уже не было надобности, а отпускать мою руку из своей он не поторопился. Высокая, уже созревшая трава мягко скользила по оголённым икрам, пока мы шли до тенистой дубовой рощи, которая росла и ширилась тем больше, чем ближе становилась. Ветер трепал на мне мешковатую тунику, но, разогретая быстрой ходьбой, я уже перестала замечать прохладу. Даже волосы почти высохли.
– Вам ничего не кажется странным? – вдруг спросил Атайр, когда мы чуть приостановили шаг перед входом на ведущую вглубь рощи тропку.
– Нет. – Я пожала плечами. – А должно?
В конце концов, я тут не бывала ни разу, чтобы судить, что обычно для этих мест, а что нет. Разве что тихо очень, мысли в голове гулкие – и этот ошеломительный простор наполняет меня просто огромной силой. Но, может, так и должно быть? Всё-таки рядом святилище.
Но высказать свои соображения Атайр не успел. В затенённой чаще что-то затрещало, затопало, я повернула голову в ту сторону и успела-таки увидеть среди толстенных, в несколько обхватов, дубовых стволов тёмную, словно провал пещеры, фигуру всадника в капюшоне. Он неспешно выехал на дорожку перед нами, остановился в задумчивости и, развернув коня, степенно удалился.
Сколько ещё раз мне придётся с ним встретиться, чтобы перестать покрываться гусиной кожей от одного его вида?
– Вы же не хотите сказать, ваше высочество?.. – едва владея собственным голосом, проговорила я.
– Мы в Сиде, – подтвердил мои опасения принц. – Так и думал, что Мхадах не зря нас искупал.
Да, я знала, и Харелт рассказывал не раз, что вода – лучший проводник между мирами. Но зачем стражу нужно было забрасывать нас в мир сидхе?
– А вы разве можете ходить в Сид? – Я повернулась к Атайру.
Он сжал зубы так, что желваки на щеках вздулись. Вот она – ещё одна ниточка ко всему, что он от меня скрывает. Значит, может? Или для этого нужен особый повод…
– Войти в Сид может любой, если ему позволят. Только такие, как вы, могут ходить сюда без спроса.
– Но вы тоже…
– Я, скажем так, получил однажды разрешение, – невесело усмехнулся принц. – Но многим поплатился.
– Расскажите! – тут же вцепилась я в него, боясь упустить момент.
И Атайр вдруг покосился на меня с насмешливой снисходительностью.
– Вы сейчас напоминаете мне мою сестру. – Он загадочно улыбнулся. – Ей тоже всё интересно. Только ей шесть лет… А вам… Вы, кажется, старше?
Вот же несносное высочество! Как долго он будет водить меня за нос и находить отговорки?
– Что же мы будем делать? Я не чувствую направления, как нам выйти отсюда в человеческий мир. Мы так можем блуждать здесь вечно!
– Думаю, вряд ли, ниэннах, – спокойно возразил Атайр. – Нам просто нужно дойти до святилища и узнать, чего от нас хотят. Что мы должны увидеть или узнать.
Что ж, такой ответ напрашивался первым. Всё-таки волю Старых богов мне ещё постигать и постигать. А вот Атайр был сведущ в ней, кажется, гораздо лучше, чем хотел показать. И кто бы мог подумать, именно в этот миг, когда мы оказались с ним вдвоём посреди этого безмолвия, я и правда училась у него. И, как бы то ни было, постигала что-то новое – чуть глубже, полнее.
Да хотя бы это его умение сохранять спокойствие в очень странной и, может быть, даже опасной ситуации.
Мы пошли через пронзённую лучами солнца рощу, слушая тихий щебет птиц где-то в кронах огромных, древних, как сам остров, дубов. И посреди золотисто-зелёной дымки, что заполняла раскинувшуюся вдруг в стороны поляну, проступили наконец очертания святилища. Сначала один огромный, выше человеческого роста, камень, длинный, как воткнутая в землю исполинская щепка. За ним другой. И так ещё с десяток – выстроенные по кругу. А посреди них – самый странный, гладкий, с закругленной верхушкой, точно торчащий из самого сердца плато перст.
– Это камень Фаль? – почти шёпотом спросила я принца.
– Да, – уронил тот.
Явственный звон исходил от говорящего булыжника, и чем ближе мы подходили, тем он становился ниже и ниже, пока не превратился в утробный гул.
– Вы слышите? – Я дёрнула настороженно ступающего по мягкой земле принца за руку.
– Конечно, слышу, – чуть резковато, но тоже тихо отозвался тот. – Обычно такого не бывает. Но… Мы же в Сиде.
– А можно коснуться? – Я с опаской покосилась на Атайра.
А тот посмотрел на меня с таким возмущением, как будто я попросила о чём-то непотребном. И совсем даже неподобающем незамужней, невинной деве.
– Вообще, женщинам не положено, – проворчал он. И добавил с заметной значимостью в голосе: – К тому же он уже указал на истинного короля.
– Но он явно чего-то хочет! – настояла я и попыталась вырваться из уверенной хватки принца, но он не пустил.
– Хорошо… – наконец сдался. – Но только со мной вместе.
– Не укусит же он!
– Тавиана! – угрожающе рыкнул его высочество, напрочь позабыв о положенном обращении.
Я не стала больше спорить, странно удивлённая и растерянная его фамильярным порывом. Хорошо это или плохо? Мы вместе подошли к камню Фаль, который почти рыдал басом, всхлипывая и подвывая, как ветер между скал. Осторожно я подняла руку и, несколько раз сжав и разжав кулак, приложила ладонь к его удивительно тёплой ноздреватой поверхности.
Стало глухо и неподвижно, словно мне уши залепило воском. Сердце прыгнуло и замерло у горла, затем вновь обрушилось куда-то в живот… Но больше, кажется, ничего не произошло.
Фаль молчал.
– Что с ним? – Я убрала руку, не зная, что и думать.
И в тот же миг камень начал голосить вновь, словно из колодца. Приложила ладонь – замолчал. Так можно было развлекаться вечно, но мне хотелось только понять: что происходит?
– Может, закончим? – окликнул меня его нетерпеливое, ворчливое высочество. – Я уже понял, что вы точно не истинная королева Глиннхайна.
Я гневно глянула на него, а он только ответил на моё недоумение едкой усмешкой. Стукнуть бы его чем-нибудь. Но ничего под рукой нет, а камень Фаль из земли не выдрать так сразу.
– Давайте-ка вы. – Я указала на него взмахом руки. – Хочу узнать, как он будет верещать, когда к нему прикоснётся истинный король.
Атайр укоризненно покачал головой, возведя очи горе: мол, как это я посмела в нём сомневаться. А вот нечего потешаться надо мной. Пусть покажет, чего он стоит сам! Вдруг разговоры о его избранности – только легенды.
Принц с совершенно невозмутимым лицом положил свою крупную ладонь на камень, посматривая на меня искоса, и тот смолк совершенно так же, как при моём прикосновении. Дикарское высочество нахмурился, отпустив мою руку, и будь у него рукава, он наверняка их сейчас закатал бы. Атайр проверил отклик камня снова – и нас накрыла всё та же оглушительная тишина.
– Может, вы не такой уж истинный? – Я едва удержала улыбку. – Или с камнем что-то случилось.
– Или в Сиде он просто ведёт себя по-другому, – упрямо возразил Атайр, разглядывая Фаль с явным недоумением на лице. – Хватит уже… Это вам не развлечение. Нам нужно попробовать обратиться к богам – возможно, они что-то скажут.
– Но у нас ничего нет. Даже никаких даров.
Я вздохнула, размышляя, что же хочу сказать Старым богам, о чём спросить, ведь сейчас я близка к ним как никогда. Можно сказать, на личном приёме. Даже боязно слегка.
Напоследок я снова дотронулась до молчавшего под рукой Атайра камня Фаль и едва на месте умом не тронулась, когда он истошно заорал. Это был тот самый крик – похоже, его ни с чем не спутаешь. У меня даже перед глазами потемнело. Я повернулась к явственно вздрогнувшему от неожиданности принцу, и тот ответил мне вопросительным взглядом. Как будто я что-то понимала и могла ему объяснить.
Стоило Атайру убрать руку – камень затих. Коснулся его снова вместе со мной – и тот же оглушительный ор забил уши до самых глубин черепа. Мы одновременно отшатнулись от камня – и его наполнил спокойный размеренный гул, словно он наконец чуть успокоился.
– Что же получается… – озадаченно пробормотала я.
Пытаясь собраться с мыслями, обошла Фаль сбоку, опасаясь посмотреть на Атайра и понять по его лицу нечто, что даже принимать было странно: истинный правитель Глиннхайна теперь состоит из нас двоих? Как такое может быть?
– Всё верно, – голос принца за моей спиной прозвучал как-то необычно. Словно он резко охрип.
Я повернулась к нему и едва не отпрыгнула прочь: вместо его высочества рядом стоял всадник без лица. Только теперь пеший. Как он здесь оказался?!
– Да кто же ты такой? – Я неосознанно шагнула к нему, наверное догадываясь уже, что ничего он мне не скажет. За той тьмой, что наполняла его капюшон, ничего нет – ни глаз, ни лица, но он словно ждёт чего-то и постоянно сопровождает принца. Или меня? Ничего больше я не успела осознать: всадник вмиг оказался рядом и сковал меня каменными ледяными объятиями. Темнота его окутала меня с ног до головы, поглотила, точно я вдруг рухнула в непроглядную пропасть. Полетела, не зная, за что ухватиться, не зная, что ждёт меня там, на дне, – или, может, это падение будет вечным?
– Атайр! – крикнула, чувствуя, как на глазах закипают обжигающие слёзы.
Зажмурилась, ожидая, что вот-вот просто разобьюсь, и вздрогнула, как это бывает во сне.
– Тише… – пронёсся надо мной шёпот.
Кто-то легонько меня встряхнул – и я вновь подняла веки, опасаясь увидеть нечто совсем страшное. Но передо мной стоял принц, держал меня за плечи и с лёгкой тревогой заглядывал в лицо.
Вокруг заходились щебетом птицы, переливались солнечные блики на листве огромного дуба, что нависал ветвями над краем святилища. Я и подумать не успела, как обхватила ладонями щёки принца, опасаясь, что тот мне мерещится, но они оказались вполне себе настоящими, тёплыми и чуть колючими от короткой бороды.
– Не думал, что вам так тяжело будет выходить из Сида, – хмуро проговорил Атайр, отстраняясь от моего порывистого прикосновения. – Кажется, вы должны ходить туда-сюда, как у себя дома?
– Меня держал… – Я потёрла шею, чувствуя, как пересохло в горле. – Тот всадник меня держал.
Принц на мгновение словно окаменел, приподняв плечи.
– Что он сказал?
– Почти ничего. Только “все верно”.
Его высочество протяжно вздохнул.
– В следующий раз, как только увидите его, просто уходите, не приближайтесь. Хорошо? – Он взял меня за подбородок, чуть приподнимая голову. – Уймите уже своё любопытство. И просто не разговаривайте с ним. Не трогайте. Не пытайтесь ничего у него выяснить.
Он чуть склонился ко мне – и его встревоженное дыхание скользнуло по моим губам. Я схватила широкое запястье принца, попыталась убрать руку, но он не поддался. На что я надеялась? Ведь ещё на постоялом дворе проверила силу и настойчивость его хватки.
– Так кто он? – Я качнулась навстречу высочеству, надеясь, что он отстранится, избегая лишней близости. Но тот только качнул головой.
– Он – это я. Моя сущность в Сиде, ниэннах.
Атайр обвёл взглядом моё лицо. А я, кажется, и вдохнуть забыла, скованная ползущим по спине ужасом. Под моими пальцами колотилась жилка на запястье его высочества: он как будто ждал от меня какого-то ответа, а я и слова вымолвить не могла. Да кто же он такой? Кого отец прочит мне в мужья? И с кем я теперь вынуждена делить некую неведомую ношу, которую предначертал нам камень Фаль?
Принц скользнул кончиками пальцев вверх по моей щеке, очертил скулу и быстрым движением обхватил мой затылок. Мягко, но уверенно он привлёк меня к себе, подтолкнув в спину другой рукой. И я затаила дыхание, ведя ладонью по его гладкой коже вниз, к локтю. Нет, вот сейчас я его оттолкну – точно! Но не успел ещё Атайр коснуться моих губ своими, как в гулкой дали, нарастая с каждым мигом, послышались людские голоса.
Похоже, посольство из Сеоха наконец тоже сюда добралось. И, думается, их путь был легче нашего.
– Отпустите меня! – очень вовремя спохватилась я.
– Кажется, теперь я имею право трогать вас сколько вздумается. И даже ваш отец не будет против, – едко заметил Атайр, не торопясь размыкать объятия, и даже чуть погрузил пальцы в мои волосы. – Но не думайте, что это так уж меня радует.
Его губы ещё были слишком близко – так, что едва я пошевелюсь – обязательно коснусь их.
– Что вы несёте? Я вам не подушка безмолвная! – чуть повысила я голос, помня, однако, где нахожусь.
– Единственный, кого это волнует, – ваш верный влюблённый страж Илари, – продолжил злиться принц. Неведомо, на кого больше: на меня или себя. – Но и он, к сожалению, ни на что повлиять не может. Надо было раздавать обещания более могущественным людям.
– Да вы! – Я задохнулась от негодования.
Но тут принц меня отпустил, словно ему вдруг всё наскучило. Как будто это не он мгновение назад обнимал меня, всё крепче смыкая объятия, а эта его вторая сущность, которая блуждает в Сиде почти ровно так же, как часть души Ребеки.
Да тут только на себя остаётся досадовать: Атайру в который раз удалось застать меня врасплох. И любопытство узнать, “что будет, если…” – побеждает здравый смысл. А ведь теперь мне, пожалуй, стоит ещё раз серьёзно поговорить с отцом насчёт того, что выйти замуж за дикарского принца будет для меня совсем не безопасно.
Но Атайр уже сделал вид, что ничего не произошло, обратив взор к тропе, на которой становилось всё более шумно.
– Нам многое придётся объяснить тем, кто сейчас сюда придёт, – только и усмехнулся он, в очередной раз скользнув взглядом по моим ногам, что белели из-под слишком короткого подола. Да, в рубашке принца и тунике было вполне тепло. Но вид у меня, конечно, тот ещё.
И это сразу стало понятно по взгляду его величества короля Каллума, который вошёл в священную рощу первым – степенно, не торопясь. Вполне себе благостное выражение его лица сменилось явным недоумением, когда он окинул взглядом Атайра, который словно бы прирос к месту, а затем и меня. Захотелось одёрнуть тунику, но бестолковая суета сейчас будет явно лишней.
– Ваше величество. – Я поклонилась, стараясь сохранить невозмутимый вид.
Как будто так и надо.
– Что здесь произошло? – Каллум ускорил шаг.
За ним на поляну вышел Харелт – кажется, совершенно безмятежный. Он оглядел нас с таким участием, словно уже заранее знал, что здесь увидит.
– Мхадах решил нас немного искупать в озере, – проговорил Атайр.
– Принесите из моей лодки шерстяное покрывало для ниэннах! – едва повернув голову к сопровождению, велел Каллум.
