Екатерина Береславцева
Другая
– А ты всё хорошеешь! – гость ущипнул Ксению за бок, на что та довольно взвизгнула и шутливо погрозила ему пальчиком, бросив быстрый взгляд в сторону Лили.
– Ах, Яков Борисович! Твоими бы устами да мёд пить!
Мужчина по-хозяйски прошёлся по комнате, на несколько секунд задержался у окна, вглядываясь куда-то вдаль, затем развернулся на каблуках.
– Мёд – не мёд, а что-нибудь я бы не отказался глотнуть. Пошуруй там у меня в портфеле, в прихожей оставил…
– Сей момент, Яков Борисович! – тётка, повеселев, бросилась вон из комнаты и загремела, зазвенела там чем-то.
Толстяк, грузно опустившись в кресло, посмотрел на Лилю.
– А ты чего в дверях застыла, как неродная?
Лиля, всё ещё пребывая в тягучем шоке, побрела к кровати, единственному оставшемуся месту в этой комнате, куда можно было сесть, и опустилась на краешек.
– Вещички-то повесь, – хмыкнул мужчина, кивнув на шубку, по-прежнему находящуюся у Лили в руках, – или боишься, что сопрут?
Тут он захохотал, широко раскрыв рот, в котором поблескивали золотые зубы. Ему в ответ хихикнула и Ксения.
– Чего ты, Яков Борисыч? – крикнула она из кухни.
– Дочка у тебя больно весёлая, Ксения!
– Послушайте, товарищ сержант… – быстро и тихо, оглядываясь на дверь, забормотала Лиля, решив, что момент для разговора настал.
– А чего так официально, лапонька? Вроде не чужие люди…
– Яков Борисович…
– Яша.
– Понимаете, Яша, мне необходимо обсудить с вами одну проблему…
– Надо же, какое совпадение! – хохотнул гость. – И мне!
– Дело в том, что я вовсе не дочь этой вот… Ксении! – решив идти напролом, выпалила Лиля.
– Вот как? – сержант удивился. – Ну, Ксюха, ну, партизанка. Так она тебя из детдома, что ли, взяла? И ты поэтому такая смурная сегодня? Сильна, мамаша, ничего не скажешь!
– Да нет, вы всё не так поняли, Яков Борисович! Я вообще, можно сказать, первый раз вижу эту женщину! Понимаете?
– То есть как это первый раз? – моргнул толстяк.
– Ну, не совсем первый, конечно, – слегка смутилась Лиля. – Но в её доме точно впервые! Я там живу…
Лиля махнула в сторону окна. За её рукой поспешил и взгляд полицейского.
– В лесу, что ли?
– Ну в каком лесу! В доме! В доме Романа Сергеевича Шатрова! Вон он там стоит, справа, видите? Крыша такая красная…
– Как интересно… – толстяк окинул Лилю насмешливым взглядом, явно не веря ей. Ещё бы, Лиля уже и сама не знала, во что верить. – И в качестве кого ты там живёшь, крошка?
– Я дочь Романа Сергеевича! – гордо выпрямилась Лиля.
– Опаньки! Так вот в чём дело! От Шатрова тебя Ксенька нагуляла?! – сержант радостно потёр руки. – Так это же совсем меняет дело! Такие перспективы теперь перед нами открываются, мама не горюй!
– Какие ещё перспективы! – заорала Лиля, не выдержав. – Никто меня не нагулял, чёрт вас возьми! Я законная дочь Шатрова, а его жена, то есть моя мать, умерла двадцать лет назад! Умерла, понятно вам? Когда мне было девять лет!
– Кто умер? – на пороге показалась изумлённая Ксения с подносом в руках. Гранёные стаканы, стоявшие на нём, мелко звенели. – Я?!
– Да не ты, нищебродка! А моя настоящая мать! Шатрова Елена Владимировна!
Руки Ксении дрогнули, поднос опасно накренился на бок, и один из стаканов, скользнув к краю, чуть не полетел на пол.
– Э-э… – нахмурился сержант, – Елену Шатрову я помню, красивая была баба. Сынок ейный Максим очень на неё похож…
– Да не сын он ей! Самозванец хренов! Всех задурил, подонок. Или… – тут Лиле пришла в голову светлая идея, – или он купил вас всех, а? Папу за…загипнотизировал, а вас всех купил! Сколько он вам заплатил, признавайтесь?!
– За что? – Ксения с толстяком переглянулись.
– За то, чтобы комедию передо мной ломали!
– Кажется, тут не комедия, – толстяк поморгал, – а фарс какой-то… Сильно головкой ударилась, красавица? Кстати, как ты на помойку-то попала? Кеша сказал, что ты ночевала там вроде…
– Ночевала! А всё из-за самозванца этого! Сначала он меня из офиса папиного вышвырнул, а потом из собственного дома! И вы, как представитель закона, обязаны с этим разобраться!
– Я?! – толстяк опять многозначительно переглянулся с Ксенией.
– Вы, вы, не я же! Ну что вы так на меня смотрите, как будто думаете, что я сумасшедшая!
– Что ты, доченька, никто так не думает… – неуверенно забормотала Ксения.
– А ты вообще заткнись! Пьянь подзаборная, мало я тебя гоняла, дуру!
– Зачем ты так, Лилечка… – в глазах хозяйки появились слёзы. – Яков Борисыч, что же это, а?
– Разберёмся! – гость поманил Лилю к себе пальцем. – Ну-ка, сюда иди, поговорим. А ты, Ксения… Да поставь уже этот чёртов поднос куда-нибудь!
Вздрогнув, Ксения торопливо пристроила поднос со стаканами и бутылкой на одну из коробок, лежащих на полу, и растерянно застыла посреди комнаты.
– Что стоишь, мать! Документы тащи!
– Какие документы?
– Паспорт, свидетельство о рождении дочерино, ну что там у тебя ещё есть? Давай, давай, не стой столбом. А ты, красавица моя, сюда пересядь. Разговор до тебя серьёзный имеется. Хотя нет, лучше мы к вам…
Ксения, всхлипнув, выскочила из комнаты, а толстяк, с трудом вытащив грузное тело из неудобного кресла, направился к кровати. Лиля подвинулась. Пружины под гостем заскрипели.
– Не знаю, что за песню о самозванце ты мне поёшь, это дело десятое. А вот о наших с тобой делах потолковать надо.
– О каких ещё наших? – удивилась Лиля.
– Ты мне дурочку тут не валяй! – он довольно грубо прихватил Лилю за плечо и задышал ей в ухо: – Деньги принесла?
– К-какие деньги…
– Ты что, действительно головкой ударилась? Те самые, которые от сама знаешь кого забрать должна была!
– Я?!
Лиля, морщась от боли в плече, попыталась отстраниться. Но хватка толстяка оказалась волчьей.
– Ты меня знаешь, Сёмина, я твоих фортелей не потерплю. Или забыла, где бы ты сейчас была, если бы не я? Так я тебе живо напомню! Одно только моё слово, и окажешься там, где тебе самое место, поняла?
– Где?
– За решёткой! – он с такой силой прижал Лилю к себе, что у неё перехватило дыхание. – Так что советую тебе сто раз подумать, прежде чем начинать шутить со мной! Поняла?
– П-поняла, – сдавленно пискнула девушка. – Не буду… шутить…
– Вот то-то! – гость разжал пальцы и как раз вовремя – в этот момент на пороге появилась Ксения с кипой бумаг в руках. При виде хозяйки толстяк улыбнулся и прижал Лилю к себе, но уже совсем по-другому – нежно и ласково, как влюблённый мужчина.
Заметив это его движение, Ксения расплылась в улыбке.
– Принесла? Сюда давай. Сейчас твоей дочке память возвращать будем.
Толстяк перехватил у хозяйки стопку бумаг. Лиля, моментально воспользовавшись свободой, отодвинулась от него подальше. Но шею всё же вытянула, чтобы разглядеть принесённые документы. А посмотреть было на что. Сначала в руки сержанта попалась шершавая плотная книжечка, но долго рассматривать он её не стал, сразу передав Лиле.
– Диплом об окончании кулинарного техникума. На, изучай.
Лиля открыла книжицу и прочитала вслух:
– Диплом о среднем профессиональном образовании выдан Сёминой Лилии Альбертовне… Присвоена квалификация повар четвёртого разряда… Что это?
– Диплом, Лилечка. О присвоении…
– Вижу, не слепая! – оборвала тётку Лиля. – И что мне с этого диплома?
– Так, а вот и паспорт твой. Любуйся! – из рук толстяка перекочевал в руки Лили ещё один документ. – С фотографией. Сличай, как говорится. Все приметы на лицо.
С первой страницы паспорта на Лилю смотрела она сама. Чёлка, зачёсанная за ухо, полные губы, ямочка на правой щеке…
– Сёмина Лилия Альбертовна, дата рождения 25 мая 198… года, место рождения – город Брянск…
Прочитав это вслух, Лиля помотала головой и перечитала ещё несколько раз, но уже про себя, с каждым словом погружаясь во всё бо́льшую оторопь.
– Ну, убедилась наконец? – толстяк по-отечески похлопал девушку по плечу.
Лиля вскинула на него ничего не видящие глаза.
– Я не понимаю… Я тоже родилась 25 мая в Брянске… Роды случились раньше срока, когда мама у бабушки гостила… И фотография точь-в-точь как в моём паспорте… Но фамилия… и это дурацкое отчество…
– Почему дурацкое? – обиделась Ксения. – Между прочим, так зовут твоего папашу. А родителей, как говорится, не выбирают!
– Но это не мой паспорт! – Лиля отшвырнула от себя бордовую книжицу, словно та была пропитана ядом. – Не мой, понятно вам? Я Шатрова Лилия Романовна! А это… это… фальшивка!
– И это всё тоже фальшивка? – толстяк начал раскладывать перед ней, одну за другой, фотографии разных годов, где Лиля (или её двойник) была то маленькой ясноглазой девочкой, то угловатым худеньким подростком, то превращалась в стройную блондинку с утончёнными чертами лица. И всюду вокруг неё были какие-то люди, которые совсем не были ей знакомы. Чаще всего с ней соседствовал мальчик, юноша, молодой человек – круглолицый весельчак с родинкой над верхней губой.
– Миша, – с удовольствием пояснила Ксения, заметив Лилин взгляд. – Ах, как вы дружили! Помнишь, дочка, как однажды он подрался с мальчишками из-за тебя? В каком же классе это случилось? В пятом, кажется…
Лиле казалось, что этого парня, в отличие от остальных людей на фотографиях, она как будто даже помнила. Эти его глаза, лазурные, как небо…
– Никто и никогда из-за меня не дрался! – вырвалось у неё невольно.
И это была правда. В той, другой её жизни, где она ещё жила с отцом в роскошном доме, ни одному мужчине не приходило в голову выяснять отношения с другими представителями сильного пола из-за неё, Лили.
– Я всегда мечтала о таком сыне… Хороший был мальчик, – вздохнула Ксения.
– Почему был? – не удержалась от вопроса Лиля.
– Так ведь… – женщина бросила быстрый взгляд на Якова. Тот пожал плечами. – Пропал твой ухажёр.
– То есть пропал?
– В прямом смысле. Уехал на Север и больше ни слуху от него, ни духу.
– Почему уехал? – продолжала спрашивать Лиля, сама не понимая, зачем.
– Так вы же с ним поссорились, дочка, – Ксения опять вздохнула. – Уж не знаю, почему. Не заладилось у вас что-то. Прямо перед свадьбой. Вот он и уехал, чтобы что-то тебе доказать. Или себе. Больше мы его не видели.
– А я?
– А ты…
– А ты по наклонной покатилась, вслед за папенькой своим, – хмыкнул толстяк. – И если бы не я, докатилась бы до самого дна…
– И мы тебе за это так благодарны, Яков Борисович! – Ксения всхлипнула от избытка чувств.
– Ну полно, полно тебе, Ксения! – фальшиво, как показалось Лиле, пропел гость. – На моём месте каждый порядочный человек так бы поступил!
– Послушайте! – Лиля заставила себя встряхнуться. – Мне ещё раз вам повторить, что это вот всё – не я? Вы меня путаете с этой девицей, а я имею к ней такое же отношение, как… как… балерина к поварихе. И готовить, кстати, я не умею! Всё, мне это надоело!
Лиля решительно вскочила с кровати, но была схвачена за руку толстыми мужскими пальцами.
– Куда это ты собралась?
– Куда-нибудь подальше от этого бреда! Домой, к родному отцу!
– Верной дорогой идёте, товарищи, – хмыкнул толстяк. – Твой родной папаша как раз сейчас на нарах, так что правильное направление выбрала, красавица моя.
– Да как вы смеете!
– Смею! – мужчина, резво поднявшись, жёстко притянул Лилю к себе. – А вот ты только посмей сбежать от родной матери! – И зашептал ей в ухо, чтобы Ксения не слышала: – Деньги мои вернёшь, тогда хоть удавись, сучка!
– Вы мне делаете больно!
– А ты делаешь больно святой женщине! – громко воскликнул он. – Мать ночами не спала, воспитывала тебя, кормила, последнее отдавала, лишь бы человеком дочь вырастить, а ты ей в душу теперь плюёшь?!
Ксения всхлипнула.
– Да не мать она мне!
– Чтобы больше я этого не слышал, поняла? – загремел толстяк. – А ты, Ксения, перестань реветь. Должно быть, и правда головой девка стукнулась, память потеряла. Ничего, напомним ей. Есть у меня один доктор знакомый…
– Правда, Яков Борисыч? – с надеждой вскинулась Ксения.
– Он как раз такими случаями занимается… Психиатр, – мерзко усмехнулся гость.
– Не надо… психиатров… – испугалась Лиля. – Я не сумасшедшая!
– А раз не сумасшедшая, так и веди себя, как нормальный человек! – и толстяк рывком развернул девушку к Ксении, не переставая сжимать её руку. – Ну, извинись перед матерью сейчас же!
– Она мне не ма…
– Не дури, сучка! – прошептали в Лилино ухо толстые губы. – Моё терпение не безгранично! Или деньги, или дурка с решётками, выбирай!
– Гад!
Лиля присмирела, спешно обдумывая ситуацию. Перед её глазами быстрыми птицами пролетели кадры с отцом, который отказался от неё, с ненавистным ей самозванцем Максимом, с охранником Арнольдом и его злобной усмешкой. Она сжала кулаки.
– Ладно, ваша взяла. Я на самом деле ударилась головой и… кое-что позабыла о прошлом. Но… обещаю вспомнить.
– Вот то-то! А прощение попросить перед родной матерью?!
– Прости… мама… – сквозь зубы произнесла Лиля. – Я больше так не буду.
– Лилечка моя, доченька! – Ксения кинулась к Лиле и прижала к себе. Толстяк отошёл в сторону.
Подняв голову, Лиля увидела его кулак, грозящий ей. Она вздохнула и хмуро кивнула, морщась от запаха чужого женского тела, приправленного перегаром.
Глава 8
– Давай, рассказывай… мать.
– Чего… рассказывать… – еле ворочая языком, спросила Ксения, делая вялую попытку заслонить от Лилиного взгляда початую бутылку, стоящую на столе. Ту самую, что принёс недавний гость.
– Наклюкалась уже! – зло протянула Лиля, остановившись на пороге кухни. – Когда только успела, алкоголичка!
– Сама ты… дура! – выпив, Ксения становилась агрессивной. – А я… не это… не алког-голичка, в любой момент остановиться могу!
– Да мне плевать, можешь ты остановиться или нет! Твоё здоровье, не моё! – поморщилась Лиля. – Ты говорить сейчас в состоянии?
Брезгливо отодвинув ногой табуретку подальше от стола, она присела на её краешек.
– Обижаешь, начальник! – сказала заплетающимся голосом Ксения. Затем, остановив тяжёлый взгляд на бутылке, она, с минуту подумав, налила водку во второй стакан и со стуком поставила его около Лили. – Давай… ик… за твоё здоровье!
– Сама пей эту гадость!
– Ну и пёрышко тебе в одно место! – Описав круг, рука Ксении с наполненным стаканом направилась к своей хозяйке. – Мне больше достанется!
Лиля дождалась, когда прозрачная жидкость перекочует из стакана в жаждущий рот, и продолжила:
– Рассказывай.
– Сказку? – хихикнула Ксения.
– Дошутишься сейчас. Про меня рассказывай! Чем я занимаюсь, где работаю. И какие у меня дела с этим ментом!
– С Яшей? – Ксения подняла на Лилю мутные глаза. – У тебя с ним эта… как её… любовь!
– Ты хочешь сказать, секс? – Лилю передёрнуло от отвращения.
– Тебе видней, – мерзко ухмыльнулась Ксения. – Я свечку не держала…
– Гадость какая!
– Любовь зла, полюбишь и козла!
– Вот уж действительно козёл! Ладно, не об этом речь. Какие у меня могут быть с ним дела? Я у него что, деньги в долг брала?
– Деньги? – Ксения долго думала, вперив взгляд в стакан. – Н-не знаю, не видела…
– А что ты вообще видишь со своей водкой? На какие шиши мы с тобой живём? Ладно, ты по помойкам побираешься, а я? Я работаю?
– Ты… – мыслительный процесс Ксении заметно замедлялся. – Работаешь… или не… работаешь… Вот в чём вопрос…
– Господи! – Лиля вздела глаза к потолку. – За что мне это, а?
– Не поминай имя его всуе! – пьяно помахав перед Лилей пальцем, Ксения залпом прикончила остатки жидкости и, покачнувшись, с глухим стуком уронила голову на стол.
– Эй, ты! – немного испугалась Лиля. – Тебе плохо?
В ответ Ксения забубнила что-то. Голос её становился всё тише и тише, пока в конце концов не превратился в храп.
– Пьянчужка! – в сердцах воскликнула Лиля и, отбросив ногой табуретку, выскочила из кухни…
К тому времени, как из кухни послышались первые шорохи, Лиля успела перетряхнуть весь платяной шкаф и заглянуть почти в каждую из коробок, стоящих на полу. Ей требовалось хоть что-то делать, лишь бы не думать о том, в какой страшный кошмар она угодила.
Коробки оказались сверху до низу забиты каким-то шмотьём разных размеров и с бирками, а недра шкафа хранили в себе одежду для двоих – самой хозяйки этого дома и молодой девушки, лишённой какого-либо вкуса. Вытаскивая с полок одну вещь за другой, Лиля морщилась и жмурила глаза, хоть как-то ослабляя блеск пайеток и люрекса, щедро рассыпанных по всевозможным кофточкам, юбочкам (в основном, предельно коротким) и сумкам. Одну из блузок, наименее вульгарную, Лиля надела и долго-долго смотрела на себя в мутное зеркало, то одним боком поворачиваясь, то другим. Размер блузки идеально ей подходил, но в той, прошлой её жизни ни за какие деньги не согласилась бы она надеть эту безвкусицу! Прошлой жизни… Вот она уже и начинает свыкаться с тем, что счастье осталось где-то безвозвратно позади!
Топнув зло ногой, Лиля рывком стащила с себя блузку и закинула её подальше в шкаф.
Послышался осторожный стук, идущий откуда-то со стороны прихожей. Лиля замерла на месте.
– Чего надо? – вяло откликнулась на звук невидимая Лиле Ксения.
Входная дверь тихонько скрипнула, и в дом со свистом ворвался холодный воздух, впустив с собой ещё кого-то. Лиля прислушалась, не торопясь выходить из комнаты.
– А, это ты? – голос хозяйки подобрел. – Чего тебе?
– Она очнулась? – ответили ей тонко, и Лиля нахмурилась. Где-то уже она слышала этот голос.
– Очнулась, не переживай.
– А, ну ладно тогда… – пропел довольно голосок.
Дверь опять скрипнула.
– Подожди, Тоша!
Тоша! Или Тоха, как назвал себя этот маленький человечек. Лиля моментально вспомнила и ясные детские глаза, и огромный платок, укутывающий это существо с ног до головы.
– Вот, угощайся! Хлебушек… почти свежий…
– Спасибо, я не хочу. Будь здорова, тёть Ксень!
– Тошка, постой!
Но дверь уже захлопнулась, и Ксения что-то пробормотала, громко вздохнув. Лиля вышла из комнаты и остановилась перед открытой дверью на кухню. Ксения, о чём-то задумавшись, сидела за столом, подперев руками голову.
– Кто это был?
– А? – вздрогнула хозяйка и подняла лицо на девушку. В глазах её плескалась жалость вперемешку с чувством вины.
– Кто приходил? – повторила Лиля, переступая через порог.
– Тошка, – вздохнула Ксения.
– Кто это – Тошка?
– А ты разве не помнишь?
– Помню. Маленький приставучий оборвыш.
– Зачем ты так, Лилёк! Ну, не повезло бедняжке в жизни…
– Значит, заслужил! Как и ты, впрочем! – Лиля выразительным взглядом окинула стол с пустой бутылкой посередине, убогое убранство кухни. – Каждый получает по заслугам!
– Ты злишься на меня, да? Я знаю, доченька, виновата я перед тобой, ох, как виновата… Не такую жизнь ты заслужила, но… – Ксения вздохнула, – что ж теперь поделать… Всё водка эта проклятущая, век бы её не видеть!
Она широким движением руки сбросила со стола пустую бутылку, вслед за ней полетели стаканы и засаленное блюдце с остатками хлеба. Лиля отпрянула в сторону.
– Лечиться тебе надо!
– Лечиться… – Ксения моргнула. – Ага, надо. Обещаю, доченька, обязательно буду лечиться, ты мне только… это самое…
– Что?
– Ну, плесни немного сейчас, чтобы в себя прийти. В холодильнике ещё осталось вроде, глянь.
– Ничего я тебе не собираюсь… плескать!
– Что ты злюка такая, Лилёк! Ладно, без тебя обойдусь…
Ксения с трудом приподнялась и, покачиваясь, сделала несколько шагов к маленькому холодильнику, стоящему в углу кухни. Из открытой дверцы пахнуло чем-то таким гадким, что Лиля зажала нос от отвращения. Холодильник был пуст, лишь на самой нижней полке одиноко лежал заплесневелый кусочек лимона. Ксения взяла этот лимон, понюхала и положила обратно. Затем обернулась к Лиле с несчастным выражением лица.
– Как же это, а?
– Алкашка! – презрительно выплюнула девушка.
– Мне бы только глоточек… для ясности мысли. А? – и Ксения просительно заглянула в Лилины глаза.
– Я-то тут при чём? – возмутилась Лиля.
– Проси, что хочешь, доченька, всё для тебя сделаю, только помоги больной матери! Умоляю!
Ксения с протянутыми в мольбе руками сделала было шаг к Лиле, но зацепилась за табуретку и, не удержавшись на ногах, кулем повалилась на пол. Впрочем, неожиданное падение не изменило её настрой. Она поползла в сторону Лили, не прекращая стенать.
– Заклинаю тебя, всего один стаканчик!
– Встань уже, дура! – поморщилась Лиля, отступая назад.
– Ладно, полстакана!
– Да откуда я тебе водку возьму! У меня и денег нет… – в Лилиных мыслях промелькнуло воспоминание о сумочке, в которой, насколько она помнила, оставался кошелёк, а в нём – кое-какая мелочь и, главное, банковские карточки! Лишь бы только этот проходимец Максим их не успел заблокировать…
– У тебя всегда есть, я знаю! Ты же запасливая у меня!
Заискивающий голос женщины и весь её вид были настолько неприятны Лиле, что захотелось поскорее покончить с этой историей.
– Ладно, придумаю что-нибудь. Но в ответ на услугу.
– Проси, что хочешь! – взвыла Ксения.
– Мне нужны деньги. Много денег! – Лиле хотелось себя обезопасить на тот случай, если карточки всё же не действуют.
– Где же я их возьму?
– А это твоё дело. Хочешь – хату свою продавай, хочешь – банк ограбь. Мне без разницы.
– Да кто ж на эту халупу позарится, Лиль! Кроме нас с тобой, никому она и задаром не нужна!
– Я тебе русским языком сказала: мне нужны деньги! Остальное – не моя забота. Ну, идти за бутылкой?
– Господи боже мой… Родная дочь по миру пускает… – слезливо запричитала Ксения.
– Отказываешься? Тогда сама разбирайся. Я ухожу.
И Лиля решительным шагом вышла из кухни.
Ксения несколько раз в отчаянии приложилась головой об ножку стола, затем судорожно перевела дух и громко крикнула:
– Хорошо, я согласна! Только не тяни, а то от жажды помру!
– От жажды, ага. Очень смешно! Ладно, жди меня, и я вернусь. Может быть.
Спустя несколько минут стукнула входная дверь. Ксения, так и не сделав попытки приподняться, устало закрыла глаза, прислонившись к столу.
Дом затих, и только дробный перестук капель, стекающих в кухонную раковину, заунывно рассекал тишину.
