Екатерина Береславцева
Другая
Глава 24
Тонкий луч уходящего дня проворно пересёк комнату, забрался на стол, пробежался по блюдцу с мокрыми огурцами, отразился в блеске бутылки, наполненной доверху, метнулся к окну и сбежал, только его и видели. Впрочем, не было до него никому дела в этой комнате с живущей в ней тишиной. Даже человеческой фигуре, что застыла в немом движении на скамье, – даже этот человек ни словом, ни жестом не выдал своего интереса к непрошеному гостю. Его взгляд не отрывался от стеклянной ёмкости с прозрачной жидкостью внутри. И было в том взгляде не вожделение, не жажда, не предчувствие блаженства. Нет. Ненависть в нём была и безысходная скорбь.
Как долго он сидел здесь? Этого он не помнил. Память подсовывала совсем другие фрагменты его жизни, путая и сбивая с толку. Карусель неслась во весь опор, покинутая тем, кто должен был ею управлять. Звуки и слова мешались в одно, являя собой совсем не привлекательную взору картинку. Когда он потерял вожжи?
Почему он оказался здесь – он, который родился, чтобы стать счастливым?
Он вздохнул, и этот вздох рябью прошёлся по всему телу, создав первое движение. Откуда-то издалека, словно ему ответив, послышался лёгкий шорох. Он нарастал, и вот вдруг обрушился в окно, с ворчаньем распахнув хлипкую форточку. Дыхание ветра смело пыль с подоконника и заставило человека совершить второй вздох.
– Ф-ф-ф-у-у-уф, – вторил ему посланник Зефира.
Где-то далеко гулко прокатился гром. И вновь всё стихло, только в комнату, мягко ступая, неслышно зашла темнота.
– Всё, – твёрдо сказал человек и протянул руку к бутылке.
Часть жидкости переместилась в стакан, а стакан, столь же решительно, понёсся вверх, к обветренным губам, окружённым колючей щетиной. Но ему не суждено было опорожниться. Дверь содрогнулась от чьего-то стука. Рука, вздрогнув тоже, опустила стакан на стол.
Лицо человека повернулось на звук. Впрочем, это было единственное движение, которое он себе позволил в ближайшие несколько минут. Всё это время он напряжённо прислушивался, ничем не выдавая своего присутствия. И, кажется, ему удалось остаться невидимкой. Вновь тишина затопила комнату, не оставив шанса ни единому звуку.
И снова рука потянулась к стакану, а стакан – к жаждущему рту. Но…
– Эй, есть кто живой? – раздалось вдруг совсем рядом, и кто-то несколько раз звонко стукнул в окно.
Рука от неожиданности дрогнула, пальцы разжались, и глаза человека повторили кривую падения вместе со стаканом. Мелкие осколки стекла звонко разлетелись по полу.
Стук повторился, став ещё громче.
– Эй, вы там, дверь откройте!
К стеклу прижалась чья-то пятерня. Человек в доме чертыхнулся.
– Чего надо? – хрипло выкрикнул он.
– Надо, надо! Открой, говорю!
Пятерня слилась с темнотой. А через несколько секунд опять постучали в дверь, на этот раз гораздо настойчивее.
– Вот достал! – досадливо буркнул хозяин и нехотя встал. Его походка выдавала человека, смертельно уставшего от жизни.
Скрипнул дверной замок.
На пороге стоял незнакомец. Долговязый, с длинным худым лицом, похожим на лошадиное, и впалой грудью.
– Ну? – спросил его хозяин дома, загородив собой проход. – Что за пожар?
– Ты Михаил? – ответил вопросом на вопрос гость. И вдруг улыбнулся такой доброй, такой искренней улыбкой, что спина его собеседника дрогнула.
– Ну, Михаил. И что?
– Слава богу! Я тебя целую неделю ищу!
– Зачем? – в голосе хозяина послышалось недовольство.
– Пусти, объясню.
– Некогда мне, – мужчина потянул дверь, чтобы закрыть. Но не успел.
– Какой некогда! – в щель просунулась тапка – розовая с пушистыми ушками. Эти ушки настолько ошеломили хозяина дома, что он отступил. – Я же говорю, целую неделю на поиски потратил, а он – некогда!
Обладатель «лошадиной» физиономии решительно протиснулся в дверь, в два шага пересёк прихожую и скрылся в комнате.
– Чего ты там застрял? – раздался оттуда его голос. – Дверь закрой, дует! Слышь, а ты чё, в одиночку пьёшь или ждал кого? Может, меня?
Под громкий смех гостя мужчина рывком захлопнул дверь и, отшвырнув свои ботинки, попавшие под ноги, направился в комнату.
Незнакомец уже сидел за столом со стаканом в руке.
– Давай за знакомство!
– Я не пью! – зло ответил Михаил и, с грохотом выдвинув из-под стола стул, уселся на него с мрачным видом.
– Шутишь? Ну-ну, – рука гостя поднялась вверх. – А я выпью. Вот уж не ждал такой радости. Ну, за встречу!
Он выпил, крякнул от удовольствия и смачно захрустел огурцом.
– Чего ждём? – гость красноречиво покосился на осколки на полу. – Доставай второй стакан. Я же не алкаш какой-нибудь.
– Я не пью! – повторил Михаил.
– Да ладно! – не поверил длиннолицый. – А это зачем тогда?
Он кивнул на бутылку. Михаил нахмурился.
– Не твоё дело. Говори, зачем пришёл, и проваливай.
– Короче, есть у меня сеструха… А ты точно Михаил? Ордынцев?
– Точнее не бывает.
– Ну вот. Ищут тебя, Миша.
– Кто, твоя сестра?
– Да не, зачем? Подруга её. Обыскалась вся. Сказали ей, что ты здесь обитаешь, но точного адреса не дали. Вот я и искал. Весь город оббегал, всех друзей на уши поднял. И нашёл, прикинь! А главное, где – в соседнем доме! Так, по этому поводу у меня созрел тост…
Рука гостя опять потянулась к бутылке, но та была перехвачена на полпути хозяином.
– Что ещё за подруга?
– Давай-ка тяпнем, и я тебе всё расскажу!
– Что за подруга? – повторил Михаил, с грохотом ставя бутылку около себя и не выпуская из рук.
Гость вздохнул.
– Не местная, сам понимаешь. Она в Подмосковье живёт…
И он назвал городок, от имени которого у Михаила ухнуло где-то внутри.
– Как её зовут, твою подругу?
– Да не мою, а твою! Лиля её звать. Тебе это о чём-то говорит?
– Лиля… – выдохнул хозяин ошеломлённо, опуская руку. Этим немедленно воспользовался гость. Быстрым движением плеснув в стакан из бутылки, он одним залпом влил водку в рот и вытер рукавом губы.
– Ага, Лиля. Фамилия ещё такая смешная у неё…
– Сёмина…
– Точно!
– Этого не может быть…
– Да как же не может, когда я…
– Этого не может быть! – вдруг вскочив, хозяин схватил гостя за грудки. Тот округлил глаза от испуга. – Слышишь, ты! Этого не может быть! Она не может меня искать!
– Вот чумовой, – сглотнул длиннолицый, тщетно отдирая от себя чужие руки. – Ты думаешь, я тебе байки тут рассказываю? Да отцепись уже, репей!
– Прости…
Михаил слепо побрёл на своё место. Гость, потирая шею, неуверенно уселся обратно.
– Слышь, Михай, а кто она тебе? Жена? Ты от неё сюда сбежал?
Вместо ответа хозяин со стуком поставил бутылку перед гостем и весь подобрался. Не осталось в нём той апатии, что была ещё несколько минут назад. Совсем другой человек теперь сидел за столом. И другими глазами на мир смотрел. И на того, кто принёс ему важные вести.
– Пей и рассказывай, – требовательно сказал он, не спуская глаз с гостя.
– Чё, один? – несмело подал голос узколицый. – Не, я так не могу…
– Можешь!
Перед гостем появилась также тарелка с материализовавшейся на ней новой порцией огурцов, к которым добавились чёрный хлеб и нераспечатанная упаковка с печеньем.
– А ты…
– Пей, говорю!
– Ну, если ты настаиваешь… – Рука гостя смущённо взялась за стакан.
– Как тебя, кстати, зовут?
– Саня. Можно просто Шурик, так меня сеструха зовёт…
Вторая ночь мелькнула мимо него, и третья накатила, налетела. А он всё думал, глаз не смыкал – о жизни своей бессмысленной, о круговороте, который затянул его в город северный да и брякнул на самое дно – то ли сможешь подняться, вынырнуть, то ли кишка тонка. А ведь сначала карабкался. Пальцы в кровь сбивал, зубами в твердь вгрызался. Полз. И казалось, что вот он – берег желанный, близко, только руку протяни. Но не сдюжил. Сил не хватило или упорства. Покатился вниз, хребтом считая бугры и выступы, и когда до самой чёрной точки осталось совсем чуть-чуть – один шаг, кувырок, прыжок, – вдруг откуда-то сверху, невозможная в своём чуде, эта рука появилась. Которую он сначала оттолкнуть хотел. Глупец.
Он вздохнул и поплотнее укутался в одеяло. Поезд замедлил движение, за окном встревоженными птицами метались огни.
– Станция Счастье. Стоянка десять минут, – донеслось до него.
– Десять минут… Ничего, успею, – улыбнулся он и, закрыв глаза, прижался лбом к стеклу. – Теперь успею…
Глава 25
– Я тебя в землю урою, ты понял?
– Не вали всё на меня!
– Да это из-за тебя мы сейчас в дерьме! Идея – твоя, девка тоже, чёрт бы её побрал. Я вообще думаю, что… – минутное молчание, – что это она нас сдала.
– Кому, Лютому? Лилька?! Ты сбрендил?
– Сбрендишь ты, если теперь её не найдёшь, понял? – чёрные глаза схлестнулись с карими. – Ты меня знаешь, толстяк, у меня рука тяжёлая!
– Её и в живых-то небось уже нет… Лютый шутить не любит!
– А мне начхать на это! Мёртвая, живая – лишь бы добро моё законное вернула!
– Такое же твоё, как и моё…
– Ещё одно слово, и я полноценным хозяином стану, понял? Не слышу, ты меня понял?
– Да понял я, понял… – прохрипел толстяк, тщетно пытаясь сорвать с собственной шеи чужие руки. – Остынь, Веня. Найду я Лильку, из-под земли достану, живую или мёртвую…
Глава 26
Долго, очень долго он стоял перед калиткой, вглядываясь в оконные тени. Не к своему бывшему дому сперва направились его ноги – да и какой смысл встречаться с чужими соседями? – а сюда, к тому месту, с которым связаны все самые лучшие и самые тоскливые его воспоминания. Руки узнали блестящий изгиб крючка, которым калитка смыкалась с основой. Легко соскочил он с насиженного места и так же легко попал обратно, но уже за спиной. Дорожка с высаженными по её бокам цветами показалась ему самой длинной на свете.
Из приоткрытой форточки послышался детский смех, который оглушил его и заставил ноги прирасти к земле. Ребёнок? В её доме?!
Он застыл с кривой улыбкой на лице. Что он знал об этих десяти годах, которые она провела без него? И почему он вдруг решил, что она искала его для того, чтобы всё исправить? Глупец!
Он сделал шаг назад. Затем ещё один, но вдруг наткнулся на что-то и чуть не упал. Под ногами, блестя от первых капель дождя помятым боком, лежал детский мячик с весёлой жёлтой полоской. Это был его мяч!
С поспешностью резиновый кругляш оказался в его руках, а губы тронула улыбка воспоминания. Так, с этим отблеском былого, он и направился обратно, уже не чувствуя в душе никакого сомнения и нерешительности.
Громкий настойчивый стук огласил дом…
– Глазам своим не могу поверить! Миша, Мишенька! – вот уже несколько минут Ксения не могла оторвать влажных глаз от гостя и всё тормошила, обнимала его, плача и смеясь одновременно. За её спиной, нахмурившись, стоял мальчишка, готовый, казалось, в один миг броситься на помощь хозяйке – если таковая потребуется. Михаил ловил его напряжённый взгляд, чувствуя в маленьком человечке большого мужчину. Он никак не мог понять – похож ли пацанёнок на обитателей этого дома или нет.
– Ну, проходи, что же я тебя на пороге держу! – Ксения, продолжая всхлипывать, отстранилась от гостя. – Ты давно приехал? К своим заходил?
– Нет пока… Вот, к вам сначала решил заглянуть…
Он начал разуваться, не переставая ощущать на себе недоверчивый взгляд детских глаз.
– И правильно! Соседей-то твоих почти не осталось. Лёшка с Тонькой на юг перебрались, баба Рая померла, а из пятой квартиры – этот, как его…
– Абдуллаев?
– Во-во, так он домой вернулся давно, лет пять назад. Только Вовка из четвёртой живёт по-прежнему, хотя что это за жизнь, в пьяном угаре… – Ксения вздохнула и вдруг, совершенно неожиданно для гостя, зарыдала в голос, опустив руки. Только теперь в её плаче было такое горе, что у Михаила болезненно сжалось сердце.
– Ты чего, тёть Ксень? – он сделал шаг к ней, и Ксения уткнулась ему в плечо, спрятав лицо и продолжая рыдать.
– Лиля… – всхлипнула она, не в силах продолжать дальше.
– Что – Лиля? – нехорошее предчувствие похолодило Мишин затылок.
– Пропала!
– Что?!
– За вещами уехала и не вернулась!
– За какими вещами? – ничего не понимая, он перевёл взгляд на мальчишку, который, казалось, тоже готов был заплакать, но сдерживал себя изо всех сил.
– Она в другой город уехала, – тем не менее очень спокойным голосом ответил Тошка. – А вещи – для рынка. Торгует она там, понятно?
– Ничего не понятно… – Михаил отстранил Ксению и заглянул ей в лицо. – Тёть Ксень, успокойся и всё по порядку расскажи. – Он вновь перевёл взгляд на пацана: – А ты, кстати, кто, Лилин сын?
– Не-е-е, я ничейный! – помотал головой тот. – Я просто заболел.
– Заболел, значит… – повторил ничего не понимающий Михаил и покрутил до хруста шеей. – Значит, так. Идёмте в кухню, там мне обо всём и расскажете. Кстати, чай в вашем доме есть? С утра ни капли во рту…
– И чай, и кофе, – всхлипнула Ксения. – Кофе Лиля покупала, вку-у-усный…
– Вот и отлично!
Приобняв женщину за плечи, гость потянул её из прихожей внутрь дома. Тошка зашагал следом, смешно переставляя ноги в огромных клетчатых тапочках.
Глава 27
– …Ну вот, прошло уже три дня, а от неё ни слуху, ни духу! И Яков тоже куда-то пропал…
– Кто такой этот Яков?
– Приятель её, – Ксения поймала напряжённый взгляд Михаила и заторопилась с объяснениями: – Ты не подумай чего, у них просто бизнес общий. Он и не нравится ей совсем, правда-правда! Полицейский он вообще-то…
Михаил перехватил злой взгляд Тошки. Мальчишка явно не обрадовался при упоминании об этом Якове.
– Так может, они вдвоём поехали? А там заработались, на связь выйти некогда…
– Ты что! Лиля сказала бы мне, если б вдвоём. Да и вообще, она каждый день обещала звонить, она же знает, как я волнуюсь… А ведь я как чувствовала, – голос у Ксении дрогнул, – сердце перед отъездом не на месте было. Отговаривала её, но разве эту упрямицу переубедишь!
– Значит, она в Краснодар отправилась. Далеко, за вещами-то…
– И без чемодана… – тихо сказал Тошка.
Михаил посмотрел на него удивлённо.
– Что значит – без чемодана?
– У неё только рюкзак с собой был. Маленький такой… Правда, тёть Ксень?
– Разве? – озадаченно протянула Ксения. – А я и не заметила. Ты же в тот день как раз к нам приблудился, вот всё моё внимание на тебя и переключилось…
– Ты точно знаешь про рюкзак? – Михаил впился глазами в лицо мальчишки.
– Точнее не бывает! – вскинул подбородок Тошка, стойко выдерживая взгляд. – Красный рюкзак с золотым замочком. И больше никаких вещей не было!
– Странно… Она это объяснила как-то?
– Сказала, что ненадолго.
– Ненадолго… – Ксения опять залилась слезами.
– В полицию вы уже обращались?
– Обращались, да что толку-то! – всхлипнула женщина. – Раньше трёх дней после пропажи пальцем об палец не ударят, шакалы! Завтра только заявление примут…
– Всё равно не найдут, – себе под нос пробубнил мальчишка и, мрачнея, отвернулся к окну.
– Почему ты так думаешь? – расслышал его бормотание Михаил.
– Им хоть три дня, хоть три года – всё равно, – не поворачивая головы, заявил Тоша. – Не найдут, даже стараться не станут. Знаю я их.
– А ты откуда знаешь, Тошечка? – перестала плакать Ксения. – У тебя тоже кто-то… пропал?
– Мне на двор надо, – Тошка вдруг вскочил и бросился из кухни. Через секунду громко хлопнула входная дверь. Ксения с Михаилом переглянулись.
– Что это с ним? – озадачился гость.
– Сама не поняла…
– Откуда он вообще у вас, тёть Ксень? Родственник ваш?
– Да какой там! Просто несчастный сирота, которому негде жить. Улица ему дом.
– Вот как!
– Я давно предлагала ему у нас поселиться, но ты не представляешь, Миша, какой у него характер упёртый!
– Что тут представлять, факты на лицо, – усмехнулся Михаил.
– Если бы не эта его болезнь, нам с Лилечкой ни за что не удалось бы затащить его в дом. А теперь мальчик здесь, а девочка… – голос у Ксении сорвался.
– Девочку мы тоже найдём! – твёрдо пообещал гость. – Она меня нашла, и я всё сделаю для того, чтобы её найти!
– Кто тебя нашёл? Лиля? – заморгала удивлённо Ксюша.
– Так ты ничего не знаешь? – выдохнул Миша. – А я думал… В общем, несколько дней назад сижу я дома, и вдруг стук в дверь…
В этот момент, словно иллюстрируя его рассказ, в дверь постучали – негромко, но настойчиво.
– Лиля… – прошептала Ксения и, вскочив, понеслась в прихожую. – Лиля, доченька!
Михаил бросился за ней.
Но это оказалась не Лиля. На пороге дома стоял Виктор Павлов, держа за руку насквозь промокшего Тошку. За их спинами шумел ливень.
– Ваш? – Павлов передвинул Тошу вперёд себя.
– Наш! – схватила мальчика за руку Ксения.
– Я так и подумал, – устало улыбнулся Виктор. – На улице дождь хлещет, а пацану всё нипочём, знай на лавочке себе сидит, загорает. Закалённый!
– Тошка, ещё ведь не выздоровел! – Ксения прижала мальчишку к себе и улыбнулась Павлову. – Спасибо вам…
– Виктор, – подсказал Павлов.
– Спасибо вам, Виктор! Тоша просто расстроился немного, вот и не заметил, как дождь пошёл…
– Понимаю. А расстроился, случайно, не из-за своей мамки?
– Из-за кого? – ахнули Ксения с Тошкой в один голос. Тошка при этом ещё и покраснел, а потом побледнел, как лист бумаги.
– Лилия Сёмина ведь здесь живёт, я правильно понимаю?
– П-правильно… – пробормотала Ксения, стискивая руку мальчишки ещё сильнее. – А вы кто? Вы… из полиции?
– Почти. Разрешите? – Павлов мотнул головой в сторону прихожей.
– Конечно! Проходите, пожалуйста! – засуетилась Ксения.
Гость переступил через порог и тут встретился взглядом с Михаилом. Несколько секунд они пристально изучали друг друга, затем, всё поняв, Виктор усмехнулся.
– Значит, сам приехал…
– В смысле? – Михаил нахмурился.
– Михаил Ордынцев, не так ли? – Рука Павлова полезла в карман куртки и вытащила на свет чёрно-белую фотографию, на которой был запечатлён юный Миша. – Возвращаю хозяину. Надеюсь, больше она мне не понадобится.
Михаил растерянно взял протянутую карточку.
– Ничего не понимаю… – пробормотала изумлённо Ксения, переводя взгляд то на фото, то на нового гостя.
– Я пока тоже, – признался Миша. – Вы кто? Откуда вы знаете Лилю? Это она вам фотку дала?
– Все вопросы в порядке очереди, – взмахнул рукой Виктор. – Ответьте только мне сначала – Лиля уже вернулась? Я до неё три дня дозвониться не могу. Конечно, заграница, связь может быть плохая, но всё же не настолько…
– Почему заграница? – севшим голосом переспросила Ксения. – Она сказала, что в Краснодар едет…
– Значит, кто-то из нас ошибается, – после паузы произнёс Павлов и оглядел каждого с нарастающим беспокойством. – Так она дома уже? Или… Что у вас случилось? С Лилей что-то?
Ксения лишь кивнула, не в силах говорить.
– Пропала Лиля, – мрачно подтвердил Михаил. – На материны звонки не отвечает. Уже три дня. А обещала каждый день созваниваться.
– Та-а-ак… – протянул Виктор. – Значит, интуиция меня не подвела, чёрт её возьми… Мне ведь сразу эта поездка не понравилась. Я ей так и сказал. Но вашу дочь трудно остановить…
– Доченька моя… – всхлипнула Ксения и уткнулась лицом в грудь Ордынцева. Тот выразительно посмотрел в лицо гостя.
– Мне нужны все подробности, – металлическим голосом сказал Павлов. – Где у вас можно поговорить?
– Идёмте на кухню, – махнул Миша рукой. – Ох, не нравится мне эта история…
– Разберёмся! – твёрдо сказал Павлов и начал разуваться.
Ксению уложили, Тошка, как ни храбрился, тоже не смог устоять перед дремотой, и вскоре на кухне остались только двое мужчин, уставшие, но готовые сидеть хоть до утра, лишь бы отыскать пропажу. Стеклянное блюдце, выступающее сейчас в качестве пепельницы, было полно окурков – сначала Михаил курил во дворе, выбегая на дождь каждые пять минут, но потом Павлов сжалился и разрешил ему курить прямо на кухне, в форточку. Сам он не имел такой привычки, а нервы успокаивал чашкой крепчайшего чая.
Звонок, который ждали оба мужчины, раздался ровно в полночь.
– Да, Никита, ну что? – Виктор покрепче затворил кухонную дверь и сел. – В аэропорту? Так… Понял. Мне нужны списки пассажиров и… Уже? Сёминой среди них нет? Это странно. Но под описание подходит? Так… Почему не поступило заявление от охраны? Ладно, я с ними сам разберусь. Номер автомобиля кто-нибудь запомнил? Уже начали искать? Молодец, Никита, вот можешь же, когда хочешь! Да, сейчас выезжаю, а ты в управление возвращайся. На связи! – Павлов опустил трубку и в ожесточении потёр лоб.
– Её нашли? – Михаил нервно придушил очередную сигарету.
– Пока нет, но зацепка появилась. Быстро тебе расскажу и поеду. В общем, три дня назад в Северном аэропорту случилось происшествие: при регистрации на рейс Москва – Рио у будущих пассажиров украли вещи, а также похитили одну из этих бедолаг, молодую женщину…
– Это была Лиля? – нетерпеливо перебил Михаил.
– По описаниям, которые предоставила работница аэропорта, оформлявшая в этот момент регистрацию, похищенная очень похожа на Лилю. Но вот странность – в списке пассажиров нет её фамилии! То есть либо она вообще не собиралась лететь, и тогда я совсем ничего не понимаю, либо…
– Либо летела по подложным документам…
– Да. И это мне совсем не нравится, Миша… – Павлов помолчал, что-то обдумывая. Затем продолжил: – Эту женщину запихнули в автомобиль, который затем умчался в неизвестном направлении.
– И никто об этом похищении никуда не сообщил??
– Сообщил, мать их, – выругался Виктор. – Дежурящий в тот день сотрудник охраны аэропорта написал отчёт о странном событии своему начальству, но дальше эта информация не пошла.
– Как такое может быть?!
– Руководство решило не выносить сор из избы. К тому же никаких заявлений от пострадавших – двух мужчин, которых один из похитителей (кстати, девица!) ловко вырубил на месте, – не поступало. А нет заявления – нет преступления.
– Значит, Лиля была не одна? Что это за типы?
– Пока известно лишь то, что эти двое мужиков оклемались и быстренько скрылись с места происшествия. Никто их останавливать не стал, а сами они разъяснения давать не захотели.
– Бред какой-то… Может, это вообще не Лиля была?
– Ох, сдаётся мне, что она, – вздохнул Павлов и встал. – Сколько времени упущено! За эти дни с ней что угодно могли сделать…
– Убью гадов! – Миша тоже вскочил. – Хочешь ты или нет, а я еду с тобой.
– Это плохая идея. Сейчас ты мне ничем не поможешь, к тому же нельзя Ксению одну оставлять…
В этот момент скрипнула тихонько дверь, и на пороге появился Тошка, одетый в длинное пальто с чужого плеча и в кедах. Лицо у него пылало решительностью.
– Я с тобой, дядь Витя! Пусть он, – кивок на Ордынцева, – тут остаётся, а я тебе помогу. Я много чего умею!
– Мал ещё… – начал было Михаил, но осёкся под мрачным взглядом мальчика. – Послушай, Тоша, это не детское дело…
– Вот и сиди дома, а я с ним пойду! – упрямо набычился мальчишка и сделал шаг к Павлову. – А лучше вообще уезжай, откуда приехал. Никто тебя тут не звал!
– Вот тебя не спросил, что мне делать и куда идти! – Михаил слегка растерялся от явной неприязни Тошки, но виду не подал. – Ты вообще кто такой права качать?
– Стоп! – Павлов поднял обе руки, останавливая стычку. – Сейчас не время штыками мериться, поберегите оружие, оно вам ещё пригодится. Значит, сделаем так: в аэропорт едем мы с Михаилом, а ты, брат, тут останешься за старшего. Сам понимать должен, – остановил он жестом вспыхнувшего мальчишку, – не маленький! Ксении ты сейчас больше нужен, чем нам. Но обещаю, что при первой же возможности подключим тебя к делу. А эта возможность будет совсем скоро, уж поверь моей интуиции. Ну, по рукам?
Не сразу ударил по протянутой руке Тошка. Но, после молчания, всё же это сделал, хоть и нехотя.
– Ладно… – процедил он сквозь зубы.
– Вот и отлично! А теперь иди сон женский сторожи. Оставлю тебе свой номер, если вдруг новости какие будут, сразу же мне звони. Понял?
– Понял!
– Телефон-то в доме есть?
– Вон стоит, – кивнул на тумбочку Тошка, где стоял старенький аппарат с круглым цифровым диском.
– С этого ты не особо раззвонишься, – усмехнулся Михаил и достал из кармана мобильник. – Свой оставлю. Разобраться сможешь?
– Не маленький! – Тошка взял трубку и засунул её небрежно в задний карман своих штанов. Затем зевнул и тут же покраснел.
– Ну, иди, солдат! – Павлов пожал руку мальчишке. – Будем на связи. И помни, если что…
– Я позвоню!
Двое мужчин вышли в темноту, а третий, маленький человек с большим мужественным сердцем, послушал сонное дыхание вверенной ему женщины и, на цыпочках пройдя на кухню, сел у окна с прямой спиной и зажатым в руке телефоном. Часы на стене пробили полпервого ночи.
