Джуни Кот
Фаворитка
– Это лучше, чем один и тот же вид из окна!
– Никогда не пойму женщин! Будь по вашему. Но если вы не привезете назад румянец и снова станете стеной плача, я решу, что общества Марты вам вполне достаточно.
Такое быстрое согласие очень удивило Шарлотту, она никак не ожидала, что Дерик сменит гнев на милость. Более того, он как добрый хозяин позаботился о посетителе. Чтобы не терпеть неудобств в постоялых дворах, отец Флеалайн остался в гостях до предполагаемой поездки, а граф внезапно забросил привычные занятия и засел за письмо с тем, чтобы отправить депешу рано утром, пока все спали.
Во этом внезапном визите было что-то странное и граф не выпускал его преподобие из виду ни на минуту. Священник приобрел привычку подолгу разговаривать с Шарлоттой, и она охотно участвовала в этих беседах, но в них никогда не было ничего такого, что могло вызвать подозрения. На самом деле графиня в тайне ожидала, что получит разъяснение к записке. Это томило ее и лишало сна. Как Флеалайн связан с Эдвином, что он собирается делать дальше? Говорить об этом открыто было опасно, но на второй день им повезло – к графу приехал с отчетом казначей и они надолго уединились в комнате Дерика.
– Ваше преподобие… – Шарлотта взглянула на двери, чтобы начать разговор, но Флеалайн перебил ее на полуслове.
– Молчите! Мне досталась непростая миссия, – сказал он, не отрывая взгляд от лица Шарлотты, на котором читалось беспокойство и нетерпение. – Как не претит мне это, но я счел, что поступаю правильно. Я знаю или догадываюсь о том, что с вами произошло и обещал помочь, чтобы избежать кровопролития. Моя цель – сохранить жизнь его светлости и вам. Остановите его, убедите пока ничего не предпринимать! У вас будет пять минут для разговора перед службой, большего я обещать не могу.
– Хорошо, – произнесла Шарлотта и про себя добавила: «Неужели я его увижу?»
О том, насколько тщательно ведется подготовка к этой встрече, могло судить только двое: Эдвин и Блор, поневоле взваливший на себя обязанность посредника. Первое время виконт надеялся, что его легкомысленный друг переключит внимание на Катрину или в крайнем случае на других женщин. Но нет. Тот изводил его записками, торопил, злился и временами был абсолютно невыносим. Причин для этого хватало: униженное самолюбие, вожделение и будущее отцовство составляли взрывной коктейль, опасный в первую очередь для самого принца.
Было решено, что в церковь св. Троицы Эдвин приедет тайно, под чужим именем. Флеалайн организует для них место и укажет час для короткой (увы, даже слишком короткой!) встречи. Все было продумано, но чем меньше времени оставалось до свиданья, тем больше дурных предчувствий мучило виконта. Он предвидел, что обязательно возникнут проблемы. Еще на войне у него открылся особый дар – шестое чувство всегда подсказывало приближение опасности. Это несколько раз спасало жизнь ему и другим офицерам, а в случае с принцем все было еще сложнее. Пришлось в одиночку продумать план «Б» на самый крайний случай, а также молчать об этом, не позволяя делиться идеями с его высочеством.
Складывалась картина, когда все, кроме графа с нетерпением считали часы до поездки. Морозным утром из резиденции короля выкатила наглухо закрытая карета, а в доме Дерика закончились последние приготовления. Шарлотта вышла попрощаться с мужем в самом скромном одеянии и он, взглянув на нее, поморщил нос – уж очень она напоминала монашку. Волосы убраны в узел на затылке, закрытое платье из темно-коричневой шерсти, скромный воротничок.
– До свиданья, граф – она не удосужилась даже взглянуть в его сторону, попрощавшись у дверей его любимого, жарко натопленного кабинета.
– Езжайте и смотрите, чтобы ось кареты у вас снова не слетела. Впрочем, я все проверил, так что волноваться не о чем!
Ее шаги еще не стихли на лестнице, как в комнату вошел лакей с конвертом в руках. Это был ответ, которого граф ждал с таким нетерпением. Он схватил листок, на ходу срывая печать, и быстро пробежал глазами записку.
– Даже так… – его зубы скрипнули, – Ну что ж, видит Бог, я пытался быть милосердным. Филипс! Задержи карету, я еду с графиней!
Глава 10. Птичка упорхнула
Когда Дерик размашистым шагом вышел из дома, его плащ трепал холодный ветер, а на черные волосы падали густые хлопья снега. Он был похож на диковинную, очень опасную птицу, неожиданно впорхнувшую в карету. Пораженная этой внезапной выходкой, Шарлотта отпрянула и с ужасом взглянула на Флеалайна, но тот в свойственной ему манере подал еле заметный знак молчать, сам сохраняя полное спокойствие.
– Что заставило вас передумать? – просил он Дерика, после того как тот дважды стукнул в стенку, чтобы кучер трогался с места.
– Вы не поверите, ваше преподобие, но у меня было видение. Так же случается даже с неверующими людьми? – по тону трудно было понять, издевается он или просто говорит первое, что пришло на ум.
– Конечно. И что же это было за видение? – священник перебирал четки, весь превратившись во внимание.
– Ужасное. Прямо во время службы с купола спустился Демон и похитил мою жену. Я, конечно, не уверен, что могу успешно сражаться с силами тьмы, но попробовать стоит, вы так не считаете? – Флеалайн не ответил и Дерик продолжил рассуждать. – По-вашему, молитва – лучшее оружие против разной нечисти, правда? Но моя жена не так набожна, вдруг она не знает нужных слов из Святого Писания? Присутствие мужчины, способного ее защитить, придаст больше уверенности. Не так ли дорогая, со мной вы ничего не боитесь?
– Это правда, с вами не боюсь, – она смотрела ему прямо в глаза, – я боюсь вас самого!
– И правильно делаете! «Да убоится жена мужа своего…» или там написано «Бога?», я всегда путаю, – на губах графа появилась кривая усмешка и он откинулся на спинку, устраиваясь поудобнее. – Помолитесь, пока еще не поздно, Шарлотта, и может вас минует эта чаша. Например, Демон сломает крылья или расшибет голову … как в прошлый раз, – последние слова граф пробормотал себе под нос и за шумом колес невозможно было угадать, услышали их или нет.
После этого длинного монолога компания какое-то время ехала молча. Флеалайн раскрыл свою дорожную Библию, Шарлотта прятала лицо под плащом, а Дерик, кажется, занялся тем, что изучал свою супругу. На ее месте другая уже упала бы в обморок или придумала любой способ вернуться назад, но Шарлотта – нет! Она готова была рискнуть или правда ни о чем не догадывалась, и сама попала в ловушку? Граф скрестил руки на груди и вытянул вперед длинные ноги в дорожных сапогах, нарочно потеснив супругу. Она вынырнула из задумчивости и встретила его изучающий взгляд.
– Я вам мешаю? Мне, знаете ли, неудобно, как вы только получаете удовольствие от этих поездок! – Дерик снова пошевелился и Шарлотте пришлось подвинуться в самый уголок, к двери, откуда заметно сквозило. Это была игра, направленная на то, чтобы всячески помешать ей думать о предмете своей любви. Кончиком сапога он дотронулся до ее башмака, отмечая, как нервно дрогнули ее губы, а потом, поддавшись внезапному порыву, наклонился и поставил ее ножки поверх своих, накрыв длинными полами плаща. – Вот, думаю так будет лучше всего.
– Не стану возражать, – проговорила Шарлотта, бросив короткий взгляд на священника. Затевать ссору в его присутствии было непростительно, особенно учитывая то, кем он являлся на самом деле.
– Вот это да! Впервые моя супруга не стала со мной спорить, воистину чудо! Мы еще не добрались до церкви, а вы уже преобразились до неузнаваемости, Летти.
– А вы нет! – прошипела она и отвернулась.
Графа обмануло ее кажущееся спокойствие. Чем ближе они подъезжали, тем больше Шарлотта испытывала страх. Дерик каким-то образом узнал правду или догадайся о ней, значит свиданье не состоится, но лучше пусть будет так, лучше погибнуть самой, чем увидеть Эдвина с кинжалом в груди. По пути они остановились только раз – по просьбе Флеалайна. Он заглянул на постоялый двор, перекинулся несколькими словами с одним из людей и вернулся обратно. На вопросительный взгляд Дерика он ответил без малейшего смущения:
– Мне нужно было узнать об одной из моих прихожанок. Она заболела в пути, и вынуждена была здесь остановиться.
– О, в таком случае ЕЙ и в самом деле лучше оставаться на месте, погода не располагает к поездкам, а в тесноте церкви мало ли что может случиться.
Шарлота прекрасно понимала, на что, а вернее на кого он намекает, и была уверена, что Эдвин вовремя получит предупреждение, но действовать было уже поздно. В это время герцог двигался ей навстречу, совершенно ни о чем догадываясь. Ему удалось ускользнуть под придуманным предлогом, и быстро добраться верхом до домика лесника, где уже был Брол и еще один из верных людей. Стукнув в двери условных три раза, Эдвин оглянулся и быстро скрылся в внутри. В доме оказалось темно – полоски света пробивались только через щели между досками, которыми были заколочены окна.
– Меня задержали, – сообщил герцог с порога. Изо рта у него шел пар, дом промерз насквозь, но топить не стали, чтобы не привлекать внимания. Когда глаза немного привыкли, он разглядел лежащий на грубо сколоченной скамье сверток и вопросительно посмотрел на Блора.
– Вам придется сменить одежду, как мы и договаривались. Постарайтесь стать незаметным и слиться с прихожанами. И прошу вас, – виконт положил руку на плечо Эдвина, – что бы там не происходило, не выдавайте себя, пока вам не подадут знак!
– Я ощущаю себя младенцем, который решил поиграть в прятки. Почему я вообще должен скрываться?
– Потому что вы дали слово, разве нет? Потому что иначе вы поставите под угрозу графиню и главное – себя! Пообещайте мне, что все будет по плану!
– Хорошо. Ладно! – Эдвин, слегка дрожа от холода, сбросил одежду и натянул вещи, которые были для него приготовлены, а сверху – серый потертый плащ. – Флеалайн точно сделал все как надо?
– Посыльный приехал утром. Они будут на месте к обедне.
Это были самые длинные полтора часа в жизни принца. Сначала дорога на почтовых под видом паломника, потом пешком, чтобы не привлекать к себе внимания. Когда, наконец, они прибыли на место, герцог сразу узнал карету Дерика. Она была пуста, значит Шарлотта уже внутри, всего в нескольких шагах от него! Они не виделись чуть меньше двух месяцев, а кажется – почти вечность! Принц ускорил шаг, держась рядом с Блором, чтобы вместе с другими прихожанами войти под ярко освещенный высокий свод церкви.
После уличного холода и сырости здесь было очень тепло и необычно людно. Виконт поманил принца, указывая на столик, за которым продавали свечи, ладанки, освященное масло и воду. Эдвин незаметно оглядывался по сторонам, но сколько не пытался разглядеть в толпе знакомый силуэт – Шарлотты нигде не было видно. Запел хорал, началась служба и теперь уже виконт сосредоточенно следил за прихожанами. Время шло, а Флеалайн все не появлялся, не было и никого другого, чтобы передать сообщение для принца. Когда прошло еще мучительных полчаса, стало ясно – что-то случилось! Именно тогда Блор увидел Дерика.
Граф стоял в одиночестве, жены рядом с ним не было, но оказаться здесь случайно он не мог. Виконт поглубже натянул капюшон и тронул герцога за руку, глазами указывая на высокую фигуру в черном.
– Уходим, – прошептал он, ступая в тень, но Эдвин и не подумал никого слушать. Его глаза сверлили графа из-под капюшона, а рука непроизвольно потянулась к поясу, где был спрятан стилет. Блору пришлось загородить принца своей полной фигурой и оттеснить в сторону, не слушая возражений. Они оказались позади Дерика – кажется незамеченными, и как раз вовремя. Из своего укрытия Эдвин приметил знакомый силуэт – Шарлотту он узнал бы где угодно, и она была здесь, рядом с почтенной матроной и еще несколькими женами вельмож. Служба подошла к концу, и паломники создали в церкви настоящую суету, меняясь местами и выстраиваясь в очередь для причастия.
Пока простые смертные подходили к священнику и получали отпущение грехов, знатных прихожан ждали в исповедальне. Дверь в нее оставалась открытой и была так близко, в каких-то десяти шагах… Как и в других церквях она представляла собой небольшую комнату с двумя кабинками, разделенными перегородкой. В одной половине ждал святой отец, другую занимал посетитель. Они могли говорить, не видя друг друга – только внизу находилось крошечное окошко, через которое можно подать руку. Когда подошла очередь Шарлотты, она ступила в исповедальню с уверенностью, что утешение необходимо, как никогда в жизни!
– Отче, я хочу исповедовать грех! – она заговорила тихо, делая паузы между словами. – Это прелюбодеяние… И тщеславие, и еще гордыня. Я замужем, но люблю другого мужчину.
Тень за решетчатым окном покачнулась. Оставалось надеяться, что в этих стенах звучали и куда более серьезные признания.
– Что мне делать, Святой отец? – ее рука, лежащая на краю окошка, дрожала и справиться с этим никак не удавалось, пока другая – тонкая и теплая ладонь не накрыла ее. Сердце Шарлотты чуть не выпрыгнуло из груди. Она вскочила, хотела закричать, но от неожиданности потеряла дар речи. Рука, державшая ее, тут же отпрянула, дверь кабинки с шумом распахнулась и внутрь ступил Эдвин в одеянии паломника.
Мгновенно утонув в его объятиях, она пыталась заговорить, но не могла – мешали жадные, настойчивые губы. Задыхаясь от исступленных поцелуев, она прервала недосказанную фразу, а накативший страх сменила внезапная радость, почти упоение! Эдвин прижал Шарлотту к себе, с блаженством вдыхая запах ее волос. Они обменивались бессвязными фразами и каждый говорил о своем:
– Как я скучал! Боже, это было невыносимо, почему ты меня бросила?
– Я этого не хотела, но что мне было делать? – она обвила шею возлюбленного, лаская его растрепавшиеся светлые волосы – И что нам делать теперь?!
– Какая разница, главное ты теперь со мной. ВЫ со мной! Скажи, он растет? – Эдвин немного отстранился и посмотрел вниз, на ее живот.
– Да!
– Мой сын?!
– Да!
– Моя маленькая шкатулка с секретом! Как я тебя люблю!
Ноги не держали Шарлотту, все происходящее было чистым безумием и в подтверждение этому в исповедальню буквально ворвался Блор.
– Быстро уходите! Немедленно! – он подтолкнул Эдвина к выходу. Прямо за кабинкой, которая закрывала большую часть комнаты, была незаметная для случайного человека дверь и исчезнуть в ней нужно было сию минуту.
– Эдвин, нет! – Шарлотта отобрала руку – Нет, я никуда не пойду!
– А я и спрашивать не буду! – он чуть ли не силой потащил графиню за собой.
Позади хлопнула тяжелая дверь, было слышно только дыхание Блора, прикрывавшего им спину, и быстрые шаги всех троих. Вскоре коридор стал светлее и вывел в заднюю часть строения. Церковный служка и несколько певчих разом оглянулись при появлении нежданных гостей, но беглецы скрылись так же быстро, как вынырнули из ниоткуда. Только несколько минут спустя, после того как взбешенный Дерик вбежал в исповедальню и обнаружил ее пустой, послышались новые шаги и в помещение шагнул мужчина, в руках которого поблескивало лезвие испанского кинжала. Служители бросились прочь, опасаясь за свою жизнь, Дерику в руки попался только самый молодой и щуплый из них.
– Женщина, – граф так сжал его шею, что у бедняги выступили слезы на глазах, – куда она пошла?
Вместо ответа служка указал на выход и тут же отлетел в сторону. Дерик выбежал на улицу и быстро окинул взглядом двор. Как раз вовремя, чтобы заметить почтовых и кучера, хлещущего лошадей. Изрыгая проклятья, достойные последнего преступника, просидевшего всю жизнь за решеткой, граф метнулся к своей карете. Его лошади были лучше, дорога вела в одном направлении и скрыться беглецам он не позволит. Спихнув кучера, граф запрыгнул на козлы и хлестнул вожжами. Кони, подчиняясь хозяину, тронулись с места, вывезли карету на тракт и припустились рысью, отбрасывая из-под копыт снежные комья.
В этой гонке мог быть только один победитель, и клокотавшая в душе злость придавала Дерику сил. Из утренней записки он узнал, с кем особенно близок преподобный Флеалайн. Сложить два плюс два не составило труда – если друг и товарищ Эдвина присылает к Шарлотте своего человека, значит, принц, несмотря на данное слово, решил продолжить игру, только через подставных лиц. Ни один дворянин, да и просто уважающий себя мужчина не поступил бы так! Это был удел труса, а еще негодяя, которого граф упустил из вида во второй раз! Славно же принц исповедовал его жену! Дерик так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев и карие глаза стали черными, как угли, делая его похожим на демона.
Ехавшая впереди почтовая карета пока еще держалась на расстоянии. Буквально пролетев небольшой лесок, беглецы добрались до речушки, которую пересекал шаткий, сложенный из бревен мост. Несмотря на морозы речка еще не была полностью скована льдом – то тут, то там виднелись промоины и широкие проруби, а под ними чернела ледяная вода. Блор ударил в стенку кареты, приказывая остановиться и тяжело вздохнув, обратился к Эдвину:
– Вы мне доверяете?
– Дурацкий вопрос, иначе был бы я здесь!
– Тогда просто делайте, что скажу и немедленно! Выходите! Графиня, вас я тоже попрошу… снимите свой плащ и возьмите мой!
Все трое оказались на заснеженном мосту. Эдвин, помогая Шарлотте закутаться в теплую одежду, то и дело оглядывался, ожидая появления погони. Тем временем Блор подозвал кучера, и тот, получив указания, бросился распрягать лошадей.
– Что ты делаешь?! – принц в недоумении наблюдал за этой картиной – Мы теряем время!
– Сбежать все равно не удастся, а если и получится, граф быстро вычислит, где мы остановились. Придется рискнуть!
– Рискнуть?! Ты из ума выжил?
Герцог с безумно сверкающими глазами схватился своего друга на ворот одежды. Блеснуло лезвие, но Блор с приставленным к горлу кинжалом и не подумал отвечать, только слегка приподнял руки.
– Эдвин, прошу вас! Бегите сами, оставьте меня, только не надо крови! – мольба Шарлотты тоже осталась без внимания.
Молчаливый диалог между мужчинами длился, казалось, целую вечность, но на самом деле занял меньше минуты. Позади лошади вспарывали снег копытами – после быстрого бега их нелегко было успокоить, и кучеру было непросто выполнять свою задачу. Наконец Блор нарушил молчание:
– В лесу ждет человек. Он отвезет вас к указанному месту, возьмите в моей кармане записку и деньги.
Эдвин выжидал. Его свободная рука нырнула в карман виконта, откуда появился сложенный листок и довольно увесистый кошелек. Принц тяжело дышал, пробегая глазами по строчкам письма и только потом опустил оружие.
– Если я узнаю, что это обман – тебе конец! – Эдвин вернулся к дрожащей Шарлотте и схватил ее за руку – Ты можешь идти?
– Да могу, но куда?!
– За мной…
Они спустились с моста и почти побежали через длинный луг по мерзлой земле, из которой торчали ветки прошлогодние кустарника. В боку у Шарлотты кололо, лицо резал ледяной ветер, но рука герцога держала ее мертвой хваткой и тащила следом за собой, пока наконец они не достигли указанного места. Бежать через заросли земляники, хватавшей за полы одежды, было уже невозможно, и пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Герцог оглянулся через плечо – на мосту уже не было ни кареты, ни Блора! Они как сквозь землю провалились, и влюбленные в изумлении посмотрели друг на друга.
– Пошли! Осталось немного! – Эдвин пару раз глубоко вдохнул. – Это должно быть где-то рядом!
Пришлось пересечь неглубокий овраг, на дне которого бежал чудом не замерший ручеек, и цепляясь за ветки выбраться на противоположную сторону. Человек с двумя лошадьми действительно ждал их в низких зарослях. Когда за деревьями мелькнули тени и послышались шаги, он взялся за оружие – на случай, если придется защищаться. К счастью, это не понадобилось – первым перед ним вырос паломник и за ним женщина, едва переводившая дух.
Эдвин вытащил из перчатки записку и протянул ее провожатому, который читал, то и дело поднимая на них глаза. Наконец мужчина кивнул и подвел к ним одну из лошадей, знаками указывая, что сам поедет на второй.
– Даже так, прекрасно! – вздохнул Эдвин и первой подсадил Шарлотту, после чего запрыгнул в седло сам.
Беглянка чувствовала на затылке его дыхание, а еще – бешеные удары сердца, готового выпрыгнуть из груди. Они тронулись и шагом двинулись в сторону от главной дороги, постепенно теряя ее из виду. Ехали недолго, следуя за молчаливым проводником, и Эдвин начла подозревать, что мужчина не просто молчит – он либо нем, либо ему отрезали язык. Если это так, то Блору надо отдать должное – вытащить что-то из такого посредника будет невозможно даже на допросе. Тем временем они выбрались на лесную дорожку и вскоре оказались у домика, почти вросшего в землю.
Проводник первым спешился, подошел к двери и несколько раз постучал. На условный знак ответили не сразу, но наконец послышался звук отпираемого замка и из домика выглянула молоденькая девушка в чепчике и длинном сером фартуке. Мужчина что-то на пальцах ей показал, и она кивнула, шире открывая двери. Теперь и Эдвин спешился, подхватив Шарлоту и увлекая ее за собой.
Пришлось наклониться, чтобы пройти в низкий проем, сделать несколько шагов через грязные темные сени и только потом беглецы ступили в просторную комнату. Здесь в отличие от прихожей было чисто и хорошо натоплено, низкое окошко закрывали опущенные ставни, а свет давало несколько горящих на грубо сколоченном столе свечей.
– Как тебя зовут? – Эдвин сбросил капюшон и обратился к робеющей девушке.
– Мишель, сударь!
– Этот человек, что немой? – он указал на стоящего в стороне провожатого.
– Да, ваша милость, это мой отец! Он не разговаривает, но я его понимаю, можете все спросить у меня.
– Что ж… тогда спроси, что ему приказали делать дальше. – Эдвин не отрываясь смотрел в лицо немого, все время оставаясь начеку.
Малышка указала на гостей и сделала несколько знаков, а мужчина ответил ей, объясняясь на пальцах.
– Ему приказали ждать. За вами, сударь, приедет человек, и мой отец вас выведет безопасным путем.
– Ладно, ничего другого нам не остается. – Эдвин подошел к провожатому и протянул ему кошелек, но тот отчаянно затряс головой – Что такое? Возьми, это деньги, тебе они пригодятся!
Мужчина сделал знак дочери и хмуро потупился, отступая к двери. Всем своим видом он демонстрировал недружелюбие и даже обиду.
– Простите моего отца, сударь, но он не может взять деньги, это была просьба господина Блора.
– А он служит Блору бесплатно?!
– Его милость вытащил моего старика из тюрьмы, а вернее с виселицы, а меня, стало быть, избавил от монастыря.
– Тогда возьмите, – Шарлотта вмешалась в разговор, снимая цепочку с серебряным крестиком – Это немного, но прошу, не отказывайте мне! Вы тоже спасаете меня от монастыря!
Мишель колебалась какое-то время, но потом протянула руку и поблагодарила за подарок. Немой кивнул и вышел за двери, чтобы устроиться в сенях в ожидании Блора, а девица проводила гостей в соседнюю комнатушку. Здесь стояла узкая деревянная кровать и грубо сколоченный стул. На подоконнике был приготовлен кувшин с водой и миска, чтобы умыться, а на спинке кровати висело свежее полотенце. Небогатые хоромы.
– Позвольте, – она помогла графине снять плащ и приняла паломнический наряд у гостя, после чего неслышно удалилась и закрыла за собой двери.
Эдвин молча пододвинул стул ближе к печи, от которой шел жар, устало опустился на него и посадил Шарлотту на колени. Наконец-то можно было выдохнуть с облегчением, хотя адреналин еще гулял по крови – бесконечно долгое ожидание, бешеная гонка и близкая опасность слишком накалила нервы.
– Тебе больше нечего бояться, – напряжение отступало и сменилось усталостью. – Теперь ты под моей защитой. Это временное пристанище, хотя знаешь, я согласился бы и здесь остаться. Помнишь тот вечер с фейерверком, что я тебе тогда сказал?
– Уединенный дом, вдали от всех … да, я помню, – она обняла голову, которую Эдвин склонил к ней на грудь, и провела пальцами по волосам.
– Давай так и сделаем! Я буду охотиться или ловить рыбу, да черт с ним, нам хватит и печеных яблок! Или ты не так себе все представляла?
– Не так. Я давно с вами попрощалась.
– Плохо же ты меня знаешь, горошинка! – он по очереди поцеловал каждый пальчик и прижал ее ладонь к своей холодной щеке.
– Совсем не знаю! Мы провели вместе всего один день.
– Но хоть ты вспоминала меня? – он взял Шарлотту за подбородок и посмотрел ей в глаза. – Я ужасно ревновал. Это мерзавец, твой муж…
– Прошу, не надо о нем говорить! Только не сейчас! – ее пальчики накрыли губы Эдвина, но он перехватил руку, поцеловал ладонь, запястье, а потом ямочку на шее, потом маленькую мочку уха…
Герцог чувствовал, что каждый нерв напряжен до предела, жаждал многое сказать, но еще больше – убедиться, что эта женщина принадлежит теперь только ему одному.
– Я хотел убить его, – признался он, – за то, что он встал между нами… и сейчас все еще хочу! Если бы не вмешался Блор… но он слишком благородный человек!
– Он ваш друг, а теперь и мой!
– Еще слово, и я начну ревновать к нему тоже! Ты все время ускользаешь от меня, больше я тебя не отпущу, никакой Блор, Дерик, да хоть сам Дьявол мне не помешает! – он положил руку на ее живот – Он еще не начал толкаться?
– Эдвин, – на лице Шарлотты впервые с момента их встречи появилась улыбка, – нет, еще рано!
– Но это не помешает мне с ним поговорить!
Поддавшись внезапному порыву, он подхватил Шарлотту на руки и перенес на кровать, уложив на гору подушек. Борьба со шнурками и застежками на платье заняла у него какое-то время, пока, наконец, пальцы коснулись женского тела, прикрытого одной только тонкой тканью батистовой сорочки. Они покружили вокруг ямки на животе, в ответ он подрагивал, а дыхание Шарлотты становилось все чаще от волнения и нахлынувших незнакомых чувств.
– Ваше высочество, призываю вас вести себя прилично! Не безобразничайте, чтобы я не слышал жалоб от вашей матери!
– Что он ответил?
– Что любит тебя! – Эдвин приподнялся и лег рядом, обнимая ее привлекая е себе – И я тоже!
Сначала легкий и невесомый, его поцелуй становился все более властным, пока кончик языка не раздвинул пылающие губы Шарлоты. Она обвила шею Эдвина и закрыла глаза, проваливаясь в блаженную темноту, где были только его блуждающие по телу руки и нетерпеливые губы. Теперь он пил влагу с ее языка, обхватив затылок и не давал ни малейшего шанса на спасение, больше не сопротивляясь растущему с каждой секундой желанию.
– Мы ему не навредим? – горячее дыхание коснулось ее уха, пока он стаскивал рубашку и избавлялся от брюк, – Я хочу тебя!
– Все в порядке, – по напряженному от ожидания тела пробежала нервная дрожь, когда Эдвин накрыл ее своим телом.
Скрипнула кровать, руки Шарлотты скользнули вдоль его обнаженной спины, а ноги сильнее стиснули его бедра. Эдвин взял ее бережно, стараясь не давить своим весом, но сдерживаться было чертовски трудно. Ему хотелось распластать свою женщину на простынях, свести с ума, слушать стоны и безумствовать, не заботясь ни о чем другом. Он ловил ее губы, прикусывал их, ласкал языком, ощущая как ток пробегает по коже, обостряет чувства до предела. Шарлотта прижалась к нему всем телом. Ей не хватало дыхания, казалось, каждая клеточка тела вибрирует, пока жар не стал невыносимым и не обрушился на нее, пульсируя где-то внизу живота, чтобы наполнить сладкой истомой.
Звуки и ощущения вернулись к ней не сразу и первым был поцелуй Эдвина.
– Я слышал, если зачать ребенка в страсти, он вырастет красивым. Наш будет именно таким. Ты счастлива?
– Да. Я люблю тебя…
– Слава Богу! Я думал никогда не дождусь этих слов. И знаешь что… вот, – он снял с мизинца кольцо и надел его Шарлотте на палец, – носи его, как будто ты моя! И я хочу вернуть твой подарок, мне пришлось расстаться с ним не по своей воле.
Когда кольцо с черным камнем оказалось на руке Эдвина, он поцеловал ее, признавая, что это самое странное бракосочетание, какое только можно придумать. О том, что совсем скоро ему придется обменяться обручальными кольцами с другой женщиной, герцог старался не думать. Пусть пока это остается тайной, а лучше всего не случится никогда, чтобы не пришлось покидать темную комнатку лесного дома и эту тесную, но горячую от желания кровать.
