Джуни Кот
Фаворитка
Внешне спокойный, граф неспешно прохаживался и поигрывал клинком. Он почти не сомневался – виконт явится, но все же существовала небольшая доля вероятности, что в дело вмешается сам принц. К счастью, опасения оказались напрасными. Вскоре на дорожке, ведущей к пустырю, послышались шаги, а затем появился и сам Блор. Он был сосредоточен, сдержан, хотя и немного бледен. Оба соперника обменялись поклонами, и трудно сказать, чья голова склонилась с меньшим удовольствием.
– Приятно знать, что при дворе еще остались люди, сохранившие чувство долга, – вместо приветствия пробормотал граф, сверля глазами противника. – Если вы готовы, не будем откладывать наш «приятный» разговор».
– Я готов, – Блор снял плащ и занял позицию метрах в десяти от Дерика. Изо рта у него шел пар, разгоряченный быстрой ездой, виконт почувствовал неприятный озноб от порыва холодного ветра.
Секундант графа, повидавший ни один десяток поединков, остановился между противниками и обратился сначала к Блору.
– Угодно вам, сударь, принести свои извинения, чтобы исключить кровопролитие?
– Нет, не угодно! – виконт сжимал и разжимал кисть хорошо натренированной руки.
– Господин граф, желаете вы сказать несколько слов оппоненту?
– То, что вы не побоялись явиться сюда, делает вам честь, – сквозь зубы процедил Дерик, – по крайней мере вы не трус. Значит, признаете свою вину?
– Только в той степени, в которой пытался спасти несколько жизней.
– Чтобы заплатить за них своей? Надеюсь, вам хватило времени написать завещание? Если нет, я дам вам еще несколько минут, потому что наша дуэль будет до результата. Я убью вас, Блор, а потом и вашего покровителя, – шпага со свистом рассекла воздух и Дерик неспеша занял позицию, ожидая сигнала.
Главный секундант отошел на несколько шагов и подал знак, взмахнув шляпой, но не успели еще противники приблизиться друг к другу, как из-за полуразрушенной стены показалась группа людей в военной форме. Первым опустил оружие Блор – его глаза были прикованы к нежданным гостям, и граф, заметив заминку, повернул голову.
– Прошу вас остановиться, господа, и сдать оружие! – один из офицеров протянул к Блору руку в высокой кожаной перчатке. – Вам надлежит пройти с нами до окончательных разбирательств.
– По какому поводу? – Дерик крепче стиснул клинок, не сделав ни единого движения.
– Вам зачитать статью о дуэлях или вы с ней уже знакомы? «Любые вопросы частного характера должны решаться только в судебном порядке. Получить разрешение на поединок можно в исключительном случае, обратившись лично к королю». У вас есть бумага с его подписью?
– Нет.
– Вашу шпагу и кинжал! – офицер не отводил глаз от Дерика, но обращался одновременно ко всем присутствующим. – Остальных тоже попрошу составить нам компанию…
Снова судьба отвернулась от графа, вынуждая его отступить и подчиниться. Дерик, конечно, мог воспротивиться и даже уложить пару-тройку служак из патруля, но не пятерых вооруженных офицеров.
– Все должно обойтись, – вполголоса сказал секундант графа. – По закону за начавшийся поединок вас должны были повестить, но вы не нанесли ни одного удара. Вас оправдают.
– Смотря кто рассматривает такие дела, – хмыкнул Дерик, – если его высочество, то мое оправдание закончится на плахе. Учтите мои ошибки, дорогой друг и никогда не проявляйте жалости к змее. Если вы не раздавите ее сапогом, она подкрадется сзади и ужалит вас в самый неожиданный момент.
В полутемном «каменном мешке» было сыро и холодно. Шанталь восседал на своем деревянном стуле, как король на троне, и не мигая смотрел на человека, которого допрашивал. В этот момент пилер напоминал змею, еще не совершившую бросок, но готовую показать ядовитые клыки.
– Вам знакомо содержание этого письма? – на столе оказался смятый листок с подписью Рос Джонса.
Граф, сидевший на табурете напротив пилера, медленно опустил глаза:
– Знакомо, оно написано моей рукой.
– То есть вы признаете, что сознательно нарушили закон, отправив виконту картель?
– Вам кажется, что прикончить его из-за угла было бы более правильным?
– Не советую вам ЗДЕСЬ шутить. Мне поручено лично рассмотреть это дело и вынести вердикт, поэтому отвечайте кратко и только по делу. Вам было известно, что вы преступаете границы закона?
– В моем случае закон находится на другой стороне, – язвительно заметил Дерик.
– Имеются ли у вас доказательства вины виконта Джона Блора? Письма, свидетели? Судя по молчанию, нет. В таком случае напрашивается вопрос: почему вы выбрали его целью своей мести?
– Я дворянин и офицер, этого достаточно чтобы выяснить отношения с другим дворянином. Иных объяснений вы от меня не услышите.
Шанталь встал и потер замерзшие руки. Ему ничего не стоило развязать язык любому пленнику, но в данном случае приказ исключал такие меры воздействия.
– Значит, вы бросили вызов, как равный равному. Хорошо… Можете ли вы, граф Дерик Рос Джонс, предоставить документы, подтверждающие вашу знатность?
– Увы, я не ношу такие бумаги с собой, – просьба звучала издевательски и задела пленника за живое. Еще никто никогда не сомневался в его происхождении!
– В таком случае, я вынужден вас задержать до выяснения этого вопроса. Какие будут распоряжения относительно бумаг? – пилер хищно усмехнулся.
– Отправить человека в мое поместье. К вечеру документы будут здесь.
– Надеюсь, что это так, – Шанталь вернулся за стол и сделал несколько записей, после чего позвал охрану, – Уведите заключенного и пригласите ко мне виконта, мы еще не закончили беседу.
В последнее время пилеру приходилось выполнять слишком много работы. Сначала попытка отравления, потом поиск сбежавших придворных, которые могли быть причастны к заговору, теперь – «беседы» с теми и, кто не мог предъявить нужных документов. Дуэль между двумя придворными, не поделившими женщину, стала последней каплей. К счастью, еще утром он получил приказ отпустить виконта, назначив ему крупный штраф. Принц пополнял казну, и без всякой жалости вытряхивал денежки из своего окружения, не взирая на лица, но, видимо, заслуги придворного офицера были выше его провинности.
Подписав бумаги, Блор получил обратно оружие и, стараясь держаться прямо, поднялся по замшелой лестнице. Он провел в камере два долгих дня, чувствовал боль во всем теле и легкий жар – в холоде и сырости запросто подхватить простуду. О судьбе Дерика ему ничего не было известно. Против ожидания очная ставка не потребовалась, пилеру хватило тех доказательств, которые были на руках, а также свидетельства патрульных. Не знал он и о том, что «просьба» Эдвина была удовлетворена сполна – его друг получил свободу, а Дерик… новости о графе уже обсуждали в салоне и приватных покоях.
В тот день, когда гонец отправился с депешей в дом Рос Джонса, он застал неожиданную картину. Получить документы о знатности не представлялось возможным, потому что их некому было предоставить. Дом сгорел. Устояли каменные стены и боковая пристройка, в которой жила прислуга, но двухэтажное строение полностью выгорело изнутри.
Среди камней копошились два человека, видимо пришедшие поживиться чем-то на пепелище. Заметив неизвестного в дорогой одежде, один из них сразу скрылся из виду, а второй, оступившись о камень, свалился на спину и закрыл голову руками.
– Я ничего не взял, – затараторил он, перебирая ногами и пытаясь отползти, – тут и брать то нечего!
– А тебя никто и не обвиняет, – приезжий огляделся по сторонам, – я даже готов тебе заплатить, если объяснишь, что здесь случилось.
– Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – мужичок, охая, поднялся и отряхнул одежду. – Так два дня как дом сгорел, хозяин в отъезде был, граф то есть, а хозяйка, так та давно без вести пропала. Меня самого здесь не было, но хромой Улстон говорил, прибежал конюх с усадьбы, стал звать на помощь. Только уже поздно было – загорелось где-то сверху, а там огонь – пшик! – и все слопал.
– Сверху? Кто-то поджег крышу?
– Может и так, меня, говорю же, меня тут не было, но только сначала сгорела спальня графа и та комната, где книги хранят, будь она неладна. А пока слуги прибежали тушить, уже поздно было… они все вон там – в прихабелочке жили.
Дальше выяснять подробности гонцу не потребовалось, пусть этим занимается тот, кто обязан по роду службы. Он кинул бродяге монету и собрался уходить, но мужичок обнаглел и схватил его за рукав.
– Вы добрый человек, спасибо, не оставили без пропитания ближнего, не то что другие, готовы только пинать. Вам я скажу… говорят тут нашли крест, дорогой, он за черепицу зацепился, там, где слуховое окошко… Серебряный вроде, с каменьями. Так что я думаю, не спроста дом загорелся, а?
– Как тебя зовут? – гонец нахмурился, вся история казалась уж слишком подозрительной.
– Сэм Стоун, господин, вы ежели что, меня всегда найдете!
– Не сомневаюсь, если искать в трактире…
С этими словами посланник прыгнул в седло, тронул поводья и направил лошадь обратно, чтобы принести неутешительные для Дерика вести.
Глава 19. Безумный на троне
Это был бесконечный день: новые аресты, сгоревший дом графа, сводки о состоянии здоровья его величества… Прощаясь с приближенными в общей гостиной, Эдвин тронул за локоть супругу, чтобы отвлечь от беседы с одной из фрейлин:
– Сегодня вы будете спать одна, сударыня, прикажите разжечь камин в своей комнате.
– Как это понимать? – Катрина воззрилась на мужа.
– Я неважно себя чувствую, и вам тоже иногда нужен отдых. Спокойной ночи!
– Нет уж, подождите! – она заговорила достаточно громким шепотом, чтобы привлечь внимание присутствующих. – За весь вечер я не слышала от вас жалоб на здоровье, пить и играть в бильярд вам это не помешало! Кстати, я не вижу здесь мадам Сеймур, говорят, она тоже нездорова!
– Дорогая, – герцог склонился к самому уху Катрины, – если вы не уйметесь немедленно, то будете спать в одиночестве всю оставшуюся жизнь. Помните свое место, и не смейте указывать мне, с кем проводить время!
Он демонстративно поцеловал ей руку и быстрым шагом удалился, оставив жену сгорать от гнева, проклинать фаворитку, а вместе с ней и всех мужчин из королевской семьи. Ей следовало этого ожидать: королева много лет провела в ссылке, а жена Ричарда – робкая тихая женщина, почти не появлялась на публике. Трудно «любить и почитать» мужа, который предпочел другую женщину и по слухам был отцом ее ребенка….
В своих подозрениях Катрина была по большей части права, но сегодня Эдвин действительно хотел побыть в одиночестве. Ссора сменила планы. Раз уж его открыто обвиняют в супружеской измене, нет смысла создавать иллюзию верности!
Герцог шагал по коридору и его преследовала единственная тень – его собственная. Ни слуг, ни придворных в этот час нигде не было видно, и дверь Шарлотты, к счастью, оказалась незапертой.
– Иди ко мне! – Эдвин вошел в окутанную теплым полумраком спальню и без предисловий заключил фаворитку в объятия. – Пропади все пропадом, я хочу остаться здесь!
Он провел по волосам, струившимся вдоль спины, и прижался губами к ее макушке. Какое-то время они стояли молча и Шарлотта, опустив голову на грудь Эдвина, слушала как стучит его сердце.
– Ты еще не спала?
– Нет, собиралась принять ванну.
– Звучит заманчиво, сделаем это вместе, – не отрываясь от губ Шарлотты, герцог освободился от камзола и взялся за пояс брюк. Она просунула обе руки под рубашку, помогая стащить ее через голову. По коже побежали мурашки – от прохладного воздуха и от прикосновения женских пальцев…
До соседней комнаты, где стояла ванна, источающая горячий пар, они добрались уже раздетыми – вещи остались там, где их сбросили, нисколько не заботясь о приличиях. Эдвин первым погрузился в воду, с блаженством вытянулся и поманил возлюбленную.
– Мы устроим потоп! – Шарлотта сделала безуспешную попытку увернуться.
– И что с того? – он поймал ее за руку, одним движением обхватил за талию и потянул к себе. Обоих тут же накрыла ароматная пена, а следом за ней на пол выплеснулась огромная лужа.
– Эдвин…
В ванной, никак не рассчитанной на двоих, их ноги и руки переплелись так тесно, что влюбленные соприкасались каждым сантиметром кожи. Пальцы герцога медленно скользнули с ее плеча вдоль спины, провели по аппетитным изгибам и исчезли между ног. Ему нравилась эта игра: лицо Шарлотты в мареве горячего пара, жаждущие губы, округлости, покрытые островками пены. В грудь Эдвина упирались два розовых бутона, он накрыл их ладонями, а затем коснулся кончиками пальцев. Это вызвало в ее теле трепет и заставило уронить голову на край ванной, заботливо прикрытой мягкой простыней.
Эдвин потянулся за мочалкой, окунул ее в воду и налил из мыльницы ароматное снадобье. Губка неспеша заскользила по шее, нырнула в ямку между полушариями груди, прошлась по животу и ниже – по внутренней стороне бедра. Эдвин дразнил ее, касаясь самых чувствительных мест, но тут же исчезая, чтобы намылить ножку или накрыть рот поцелуем, играя языком. Дыхание Шарлотты участилось, она чувствовала, как в бедро упирается возбужденная плоть, а движения Эдвина становятся все более несдержанными. Прелюдия была волшебной, но слишком распалила обоих, чтобы и дальше наслаждаться банными процедурами.
Кутаясь в одну простыню и срывая на ходу жадные поцелуи, они, наконец, оказались в кровати. После горячей воды постель холодила обнаженную кожу, заставляя сплетаться в объятиях, пока Эдвин не проник туда, где было горячо и тесно. Шарлотта тихо застонала, закинул руку, притягивая к себе его голову и не понимая ни слова из того, что он шептал, покусывая мочку маленького уха. Дрожь добралась до кончиков ее пальцев, вдоль позвоночника пробежал ток и хлынул горячей волной, захватывая низ живота, отключая разум, заставляя сердце выбивать сумасшедший ритм. Они забрались на пик одновременно, но вернуться Шарлотта не могла еще очень долго.
Первым, что она осознала, вынырнув из блаженного состояния, были пальцы Эдвина, кружившие возле ее пупка. Его подбородок лежал на плече возлюбленной, а взгляд касался округлившегося живота. Это заставило Шарлотту натянуть одеяло, она повернулась к возлюбленному и поймала довольную улыбку.
– Я не заметил, чтоб ты слишком изменилась, мне все нравится, так что можешь не прятаться. Принести тебе попить? Или может хочешь чего-то еще?
– Заснуть у тебя на плече, как раньше.
– Тогда закрывай глаза, я сегодня никуда не уйду. Если юный герцог начнет себя плохо вести, разбуди меня, я с ним поговорю…
Посреди этой внезапной идиллии сон, как ни странно, бежал от Шарлотты. Она слышала, как дыхание Эдвина стало ровным, дождалась, пока потух огарок свечи, и лежала, размышляя о тысяче вещей. О Катрине, которая сейчас тоже не спит, о ребенке, что будет расти вдали от отца, о собственном туманном будущем. Бархатная тишина и темень понемногу начали убаюкивать графиню, когда ее встревожил странный шум: сначала неуверенные шаги, потом скрип двери, а за ним – тяжелое, с хрипотцой дыхание.
Войдя внутрь, неизвестный (а судя по росту и телосложению это был мужчина), на время потерял ориентацию в пространстве, несколько секунд ощупывая предметы, а затем, спотыкаясь направился к кровати. От ужаса Шарлотта не могла пошевелиться и издать хоть звук. Она видела, как рука незнакомца отодвинула полог и взметнулась вверх, блеснув лезвием ножа.
Пронзительный крик разрезал тишину, Шарлотта отпрянула, путаясь в простынях, рука с ножом снова поднялась и с хрустом опустилась на подушку, вспарывая ткань. Эдвин вскочил следом, ему хватило секунды, чтобы понять – в спальне убийца! Он Обхватил Шарлотту на плечо и оттолкнул подальше – к себе за спину. Она вжалась в стену, горло стиснул спазм, а глаза почти не различали границ между двумя мечущимися по кровати телами. Спасение пришло в виде быстрых шагов. Дверь распахнулась, появилась охрана, тело неизвестного оторвали от герцога, и оно рухнуло на пол.
– Свет! – следом за офицером в спальню вбежал еще один человек с ночным фонарем. Оба они склонились над нападавшим и перевернули его лицом вверх, после чего в комнате наступила мертвая тишина.
Эдвина колотила дрожь. Он сдернул с кровати простыню и намотал ее на бедра, чтобы не стоять перед охраной голышом, а потом перевел взгляд на старшего офицера.
– Он жив? – герцог не отводил взгляда от тела на полу.
– Да, но похоже потерял сознание, что здесь произошло?
– У него был нож, я проснулась от шагов… – графиня не могла сложить осмысленного предложения, все еще чувствуя леденящие тиски страха.
Офицер осмотрел постель: подушка вспорота, на перине – длинный глубокий порез, полог в одном месте грубо оборван.
-Унесите его в спальню, поставьте охрану и вызовите доктора! – приказал офицер. – Ваша светлость, вам тоже лучше пойти к себе!
– Никуда я не пойду, это какое-то безумие! – у Эдвина дрожали руки, а на плече красовался свежий порез. – Зачем ему понадобилось убивать Шарлотту?
– У меня нет на это ответа, нам придется обратиться к Шанталю, чтобы узнать больше. Прошу вас, ради вашей безопасности, покиньте спальню графини!
– Убирайтесь к черту! Второй раз мой сумасшедший брат сюда не войдет, он, как я понимаю, отключился!
– Ваша светлость, – понизив голос сказал офицер, – будьте сдержаннее, вы говорите о будущем короле! Такие слова могут услышать…
В голове Шарлотты все спуталось. На нее напал Ричард или она сошла с ума?! В ожидании ответа графиня взглянула на Эдвина, но он сам был в полной растерянности.
– Поставьте охрану возле дверей. Я … я скоро буду! – герцог дождался, пока гости покинут комнату и рухнул на растерзанную кровать. – Становится все веселее. На мою фаворитку ночью напал Ричард, пытался собственноручно заколоть! А может меня, если знал, что я буду ночевать здесь! Но это ни в какие ворота, для таких целей используют наемных убийц!
Он вскочил, зажег свечи и стал поднимать с пола разбросанную одежду. Это было уже второе покушение и в обоих случаях он спасся благодаря женщине, но будет ли так в третий раз!
– Ты же меня здесь не оставишь? – Шарлотта наблюдала за тем, как Эдвин одевается.
– Нет, конечно, нет! – он как будто проснулся. – Накинь халат, ты переберешься в гостевую комнату. До утра тебя будут охранять, а завтра мы узнаем больше… во всяком случае, я так надеюсь…
Солнце еще не успело пробраться сквозь занавешенные окна, а Эльфрига уже сидела в главном зале, окруженная несколькими важными придворными. Отчета ждали от двух людей – главного медика и тайной полиции. Первым заговорил доктор, который выглядел бледным, словно боялся открыть рот в присутствии такой компании.
– Вы оценили состояние регента? – на лице Эльфриги не было написано никаких эмоций.
– Да, ваша светлость… физически он в безопасности. Я дал все необходимые препараты, чтобы его высочество уснул.
– Объяснитесь! Вы понимаете, что ситуация стала слишком опасной! Его величество при смерти, а с наследником приключилось нечто, выходящее за рамки возможного!
– Моя первоначальная версия – яд. Тот же, что был обнаружен у короля и вашего младшего брата. Беладонна действует двояко и может вызывать галлюцинации.
– Шанталь, – Эльфира перевела взгляд на пилера, – вы выяснили что-либо относительно отравления герцога Ламарского?
– Все подозреваемые были опрошены. Реальных доказательств вины я предоставить не могу… но мы ищем одну особу, которую вы отстранили от двора. Возможно, она расскажет нам кое-что интересное.
Шанталь, как всегда, смотрел исподлобья, но теперь его взгляд стал по-настоящему пронзительным и Эльфрига почему-то смутилась. Всего на долю секунду, но она потеряла самообладание! Это не ушло от внимания пилера и еще больше утвердило во мнении – неуловимая Жослина знает куда больше, а с ней связаны люди, которые считаются недостигаемыми.
– То есть мы ничего не можем предпринять? – герцогиня уже овладела собой. – Учитывая происходящее, следующей на очереди буду я!
– Позвольте сделать замечание, – медик сделал тяжелый, прерывистый вздох, – у меня есть еще одна версия. То, что до сих пор не был найден отравитель и сам яд не удалось выявить в еде или напитке, наводит меня на одну мысль… возможно, мы имеем дело не с ядом. Схожие симптомы… может вызывать заболевание, и судя по всему, оно передается по мужской линии. С возрастом признаки становятся все более заметными и к психическому расстройству присоединяется физический недуг.
Трудно было не заметить, что руки доктора мелко дрожали и он сжал их, чтобы скрыть это от чужих глаз. Озвучить такое предположение было равносильно вынесению приговора и топор мог опуститься на его собственную голову. Придворные переглянулись.
– То есть, вы хотите сказать, что Ричард выживает из ума? Поэтому он напал на мою фрейлину? – глаза Эльфриги блеснули, и она приподнялась в ужасном напряжении.
– Дело в том, что его высочество был в бреду. И я слышал из его уст… нож был предназначен не для фрейлины, а для короля.
Герцогиня откинулась на спинку кресла. Ее мозг лихорадочно работал, выискивая возможность совершить решительный шаг. Прежде, чем что-то сказать, она обвела глазами присутствующих: Шанталь был самым опасным из возможных противников, на верность остальных вполне можно было положиться.
– Мне не остается выбора, – произнесла она твердым голосом, – кроме как позаботиться о моем несчастном брате. Безумец не может занять место на троне, это приведет нас к гибели! Если речь идет о заболевании, то оно касается и Эдвина, а мы уже сталкивались с проблемой. Объявите срочный совет! Я буду на нем в десять часов!
Новость требовалось сохранить в строгом секрете. Ни один из участников тихого заговора не должен был о нем распространяться – единственный, кого Эльфрига решила поставить в известность – младшего брата.
– Ты сошла с ума! – громким шепотом проговорил он, поглядывая на дверь, – это называется государственная измена! Нас даже не повесят, будет кое-что похуже!
– «Кое-что похуже» произойдет, если короновать невменяемого принца! Сегодня он чуть не убил твою любовницу, потому что хотел ускорить кончину нашего отца, чего ты ждешь от такого регента? И еще, – Эльфрига прищурилась, подступив ближе у герцогу, – ты обещал мне поддержку, напомнить какой ценой?
– Моей поддержки будет недостаточно!
– А я об этом и не говорила. Ты просто подпишешь нужные бумаги и уедешь. Завтра же! Не будешь претендовать на трон и участвовать в том, что тут произойдет. И не смотри на меня с таким ужасом, я гарантирую, что обойдусь без кровопролития! Ну, а если нет… судьба твоего сына в моих руках, он вполне может родиться в тюрьме и оказаться в приюте для нищих.
Эдвин взглянул на сестру так, как будто впервые видел эту женщину. Как же она была похожа на короля – шла к своей цели по головам, не останавливаясь ни перед чем! Он и представить не мог, как сильно Эльфрига жаждала избежать участи большинства знатных женщин: замужества по чужой воле и жизни по чужой указке. Слишком рано принцесса поняла, что единственный путь к освобождению – трон, и неважно, скольких людей придется потребуется столкнуть в пропасть.
