Дария Булатова
Война Маллиган
Глава 8. Ад
Обещанное небо в алмазах длилось не долго. К тому же, бонусом к нему шли бездонные океаны, полные опасных глубоководных тварей, разрывающих на части потерпевших крушение несчастных, горящие черепа и пляшущие черти, а еще лица ее мертвецов, которые эти черти надевали точно маски и указывали ей куда-то во тьму джунглей.
Она знала куда.
Ее путь пролегал в знакомую заброшенную деревню. Она брела меж раскидистых деревьев и высокой травы. Меж старых покосившихся хижин,
на поляну, где плакали вороны.
Он ждал ее там. Бледный, слабо светящийся силуэт. Он открывал рот и произносил слова, которые она не могла услышать.
Двое чертей встали по обе стороны от нее. На них были надеты маски двоих из ее мертвецов. Быка и Майкла.
Их мерзкие голоса рождались в ее голове. Они шептали ей. И шепот этот, тихий и навязчивый, казалось, зудел на коже, точно рой голодных мух и ворочался в мозгу, подобно клубку личинок, пожиравших плоть изнутри.
Длинные узловатые пальцы с острыми, как бритва когтями, легли на ее плечи, ласково погладили ее кожу.
– Мы хотим его, Гюрза. Отдай его нам. Отдай. Отдай так же, как ты отдала нам остальных.
Силуэт на поляне махал ей рукой и улыбался.
Никогда. Ни за что.
– Иди к нему, иди, Гюрза. Пока еще можешь…. – длинный черный палец, пахнущий гниющей плотью, с острым когтем скользнул по ее щеке, – но помни, за свое желание встретиться с ним, мы будем забирать часть тебя…
Пальцы подтолкнули ее, длинные когти полосонули по ее коже, оставив на ней аккуратные кровавые борозды.
Гюрза пошла. Кровь из порезов стекала по ее рукам и предплечьям. Но она не чувствовала боли, ведь он улыбался ей. Улыбался, как раньше.
Сделав очередной шаг, она вдруг замерла. Что-то было не так.
Ее глаза с тревогой скользили по высокой траве за его спиной. В ней было движение. Едва уловимая поступь. Она не могла слышать ее, но могла чувствовать. Эта поступь пульсировала в ее висках, сжимала болью ее сердце всякий раз, когда оно билось.
Гюрза закричала ему. Закричала, чтобы он убегал, чтобы прятался, но он ее не слышал. Она с ужасом поняла, что не может больше говорить, потому что у нее вырван язык.
– Мы будем забирать часть тебя….. часть тебя…..
Черти в ее голове мерзко хихикали и шипели. Из ее рта потекла кровь. Соленый привкус вызывал в ней тошноту. Трава за его спиной зашевелилась, словно бы расступилась, и явила ей дьявола.
Грациозный и гибкий, он ступил на поляну совершенно беззвучно и пошел прямо на него.
Гюрза рванула навстречу. Тело, двигавшееся до этого с такой легкостью, теперь налилось свинцовой тяжестью. Она словно погружалась в какое-то болото, беспомощно наблюдая за тем, как зверь медленно приближается к нему со спины. Она увидела глаза. Зеленовато-янтарные. И вовсе не глаза животного. Их взгляд был осмысленным, жестоким и страшным. Эти глаза смотрели на нее. Притягивали, гипнотизировали, подавляли. Мир вокруг, казалось, перестал существовать.
Она вздрогнула.
Что-то шелестело над головой. Ветви? Неужели, это ветви? Она слышала шум листвы и чувствовала, как тень от нее падает на ее тело, на ее лицо, накрывает глаза.
Она чувствовала чьи-то руки, поднимающие ее, несущие куда-то.
– Это он, – шептали черти, прятавшиеся за личинами ее мертвецов, – нужно остерегаться, он там!
Они отступили в темноту, скрылись в ней, оставив ее в полном одиночестве.
Один на один с дьяволом…
***
Титаническим усилием Гюрза заставила себя разлепить веки и тут же пожалела об этом – мир вокруг заплясал и завертелся. Она снова закрыла глаза и замерла, ожидая, что ее голова вот-вот взорвется. Понемногу тошнота начала отступать. Гюрза предприняла вторую попытку. Затем попыталась сфокусироваться. Перед ней колыхалось какое-то пятно. Похоже, лицо. Некоторое время ушло на то, чтобы заставить себя различить его черты.
Ему было не больше восемнадцати, рыжий и рябоватый. А уж физиономия довольная. Даже кончик языка высунул. Гюрза лежала молча, пытаясь понять, что происходит. Наконец до нее дошло.
Руки парня вцепились в пряжку ее ремня, как челюсти голодной собаки в кусок свежего мяса. Он пыхтел и довольно фыркал, увлекшись настолько, что даже не заметил, как она смотрит на него. А когда, наконец, понял, Гюрза изо всех сил, на которые только была способна, двинула ему между ног. Пацан взвыл и согнулся. От резкого движения ее замутило.
Гюрза захватала ртом воздух, пытаясь унять тошноту и надеясь, что в данный момент ей не прилетит от засранца. И впрямь, зажимая причинное место, тот свернулся калачом от боли. Под аккомпонимент его стонов и ругани, Гюрза попыталась обозреть окружающую ее картину.
Большой двор с одно- и двухэтажными постройками, высокие стены и расставленные по всему периметру наблюдательные вышки с вооруженными часовыми на них. И все это находилось по ту сторону бамбуковой решетки.
Пленница очень медленно повернула голову прямо – перед глазами голубое небо и колышущиеся на ветру пальмовые листья. Она опустила глаза, посмотрела влево: сидевшие в паре метров от ее клетки парни, до этого, игравшие в карты, выпялились на нее, но помогать мальчишке не спешили. Похоже, они от начала и до конца были свидетелями всей сцены. Здоровущие-то какие, в камуфляже, предназначенном для джунглей, без каких либо знаков различия.
Гюрза отвернулась от них, ощущая новый приступ тошноты. Господи, как же ее ломало! Левая сторона лица онемела. Судя по ощущениям, синяк, которым ее наградил Меченый, был размером с блюдце. Сука. Мало того, что ее рожа и так была вся разбита.
Быстро приближающиеся шаги не дали ей впасть в забытье.
Колышущиеся на теплом ветерке пальмовые листья, сочно-зеленые на фоне бирюзового неба исчезли, заслоненные физиономией самого зверского вида.
Особенно впечатляющим был шрам через все лицо, начинающийся от нижней челюсти и заканчивающийся на правой брови. Века на правом глазу не было, так же, как и части верхней губы. Жуткий парень. Таких использовали только с одной целью.
– Меченый №2? – самым невинным голосом проскрипела Гюрза, глядя в два голубых глаза, вперившихся в нее, точно кинжалы в свежую плоть.
Склонившийся над ней парень скривил губы в улыбке – шрам словно ожил, кожа натянулась – и, кивнув, схватил ее за грудки. Ну и силища! Гюрза дернулась, точно марионетка на ниточках. Мир вокруг заплясал, как безумный. Перевернулся.
Жуткий парень выволок ее из клетки и потащил в направлении одноэтажной постройки. Сосунок остался доскуливать в клетке.
Ее протащили через двор к какой-то невзрачной постройке. Дверь постройки открылась, и ее швырнули внутрь. В темное помещение, воняющее экскрементами и блевотиной. Гюрза сжалась, ожидая, что сейчас ее начнут метелить, но верзила сразу покинул помещение, захлопнув дверь так, что сотряслась вся халупа.
Слыша удаляющиеся шаги, она бессильно опустилась на спину и закрыла глаза.
Все лучше и лучше.
***
Кажется, она все-таки заснула, потому что не услышала, как открылась дверь, и как вошедший, приблизившись к ней, присел на корточки. Протянув руку, повернул к себе ее голову. Его прикосновения она тоже не почувствовала. Из морфия ее вывел только его голос:
– Хорош спать, эй, – он потряс ее голову, держа за подбородок, и, глядя на отсутствие результата, шлепнул по щеке, – давай, приходи уже в себя!
Гюрза вздрогнула, вывернулась из цепких пальцев, приложила ладони к лицу, потом убрала их, приоткрыв глаза. Во мраке помещения не было видно ни зги.
– Ну и? На хера ты это вычудила?
– Она мне яйца отбила, – раздался второй голос, высокий, с обиженной ноткой.
– А причина на то была?
– Не хрен….. не хрен было штаны стягивать, – заплетающимся языком ответила Гюрза.
– А ты чего это удумал, а? – вопрос уже явно адресовался не ей.
– Да ниче, Фрэнки, ей Богу! Босс велел ей пожрать дать, а я че, дурак, его ослушаться?
– А портки с нее стягивать тебе тоже он велел?
– Да ты че, братан!!! Ты ее морду видел? Кто на такую польстится? Просто у нее, это, ремень классный, да и обувка нехилая.
А-а-а, вот оно что. Мелкий гаденыш решил стырить стыренное.
– Ты зачем это сделал?
– А че, Фрэнки…
– Так, Меченый тебе что велел?
– Пожрать ей дать, а про шмотки ничего такого…
– Дал? Что-то я здесь не вижу еды. Так, давай-ка быстро к коку за едой! – рявкнул Фрэнки, – Живо! А то получишь у меня!
– Понял, Фрэнки! Но все равно, зря ты так, я… ай!
Звонкий шлепок. Хех! А у этого парня хороший подход к подрастающему поколению. Похоже, пацан не ожидал такого поворота.
– Пошел, я сказал!
– Иду … – голос у пацана был настолько несчастный, что при других обстоятельствах, ей бы даже стало его жалко.
– Ускорься! Чтобы через пять минут уже был тут!
Мужчина поднялся с корточек и направился к выходу следом за парнем.
Вот и защитничек выискался. Не двигаясь, Гюрза следила за ним взглядом.
Переступив порог, Фрэнки оглянулся на нее. Она, наконец, смогла разглядеть его лицо, лишь на половину освещенное светом. Довольно красивое. Вторая половина находилась в тени. Он сказал ей:
– А вам, мисс Хэм, пока вы тут отдыхаете, я посоветовал бы привести мозги в порядок. То есть, вести себя в разы скромнее, что гораздо более уместно для сохранения остатков здоровья в сложившихся обстоятельствах. Договорились?
– Ты учитель литературы что ли?
– Что?
– Складно болтаешь. Заслушаться можно.
Мужчина хмыкнул, потом вышел из помещения и захлопнул дверь, лишив ее источника света. Был, правда, еще один. Совсем слабый.
Гюрза с каким-то отупением смотрела на единственное окно с закрытыми ставнями, заколоченными, скрепленными крест-накрест досками. Через ставни лились тонкие полоски. Падали на грязный пол, метрах в пяти от того места, где она разместила свой зад.
Повернувшись на бок, она подтянула ноги к животу и уткнулась лицом в согнутые руки. На ее запястьях по-прежнему были наручники. В носу свербело от пыли, пол нестерпимо вонял мочой. Но это было еще ничего.
Она была жива.
Унижена, растоптана, избита, но жива, что было уже неплохо. Правда, радоваться особо было не чему, Логово осталось далеко позади, путь был пройден, а это значило, что до ада она все-таки добралась.
***
Сервис здесь был, конечно, дерьмо, но все же лучше, чем у господина Крайтона в его «пятизвездочном отеле». Такой курорт, как у него, Гюрзе вряд ли когда-нибудь удастся забыть.
Она хрустнула шеей и почесала щеку, выковыряла из под отросшего ногтя комок грязи, щелчком отбросила его в сторону.
В железной, видавшей виды тарелке призывно дымилась похлебка, ожидая у противоположного края клетки, в которую ее вернули уже на следующий день после пребывания в местном «карцере». Рядом с тарелкой стоял стакан с водой.
Есть не было ни желания, ни сил.
Ее соседи уплетали за обе щеки. Тех, кого она успела сосчитать, шестеро, но лагерь, где их содержали, с ее места взглядом охватить нельзя было, так что она не сомневалась, что на самом деле заключенных гораздо больше, только рассажены они были по разным углам.
Щурясь от солнечных лучей, Гюрза безуспешно пыталась отключиться от непрекращающейся боли. Она старалась не шевелиться, даже не дышать. В противном случае боль становилась просто невыносимой.
Гюрза апатично следила глазами за снующими туда-сюда людьми. За пару дней уже пообвыклась в новых условиях, видимо потому, что они не шибко-то отличались от старых. Спасибо на том, что хоть на воздухе держали, а не в темном вонючем помещении.
А у них тут, кстати, неплохо, и с экипировкой, и с дисциплиной, да и со всем остальным тоже. Под словом «остальное», Гюрза подразумевала заключенных и наркоту, которой здесь было просто валом. Никакой конспирации. Все на виду. А чего им, спрашивается, бояться на своей территории?
Папаша бы повторно издох от зависти, окажись он здесь вместо нее, стал бы строить просто грандиозные планы по захвату этого дьявольского местечка, заранее подсчитывая возможную прибыль. Мозги-то у него варили, тут уж ничего не скажешь. И все же Гюрза не могла сравнить лагерь с тюрьмой господина Крайтона. За те пару дней, пока она находилась здесь, внутри высоких стен царила настоящая идиллия. Ничего удивительного. Меченого в лагере не было. Она пришла к такому выводу по отсутствию нервозности и суеты, что, однако не означало, что местные бандиты слонялись без дела. Каждый исполнял отведенные ему обязанности, четко зная свое назначение в установленной системе.
Похоже, Мистер Главный Ублюдок держал здесь всех железной хваткой. В этих местах превыше всего остального уважали силу. По-другому таких зверей обуздать нельзя было. Только если ты сам был зверем, причем намного более жестоким и свирепым, чем все остальные вместе взятые.
По описанию как раз подходит.
Гюрза скользнула взглядом по кромке стены, за которой начинались непролазные джунгли. Высокая. И вот это, пожалуй, было самым интересным. Она с первого взгляда поняла, что это не обычная база, возведенная из всевозможного хлама и ржавого железа, какие частенько показывают в дешевеньких постапокалиптических боевичках. Здесь хлама, конечно, тоже было хоть отбавляй, но все основные здания, казармы, ангары (интересно, самолеты здесь водятся?) караульные вышки – все это было построено из добротного бетона, причем очень давно.
Старая военная база. Вот, где она находилась. Оптимизма не внушало. Никакого.
Скорее всего, ее построили американцы, еще в шестидесятых. Черт его знает, какая у нее была история, уж наверняка богатая. Такая же, как и у этих мест, в прошлом знавших лишь редкие годы мира. В любом случае, теперь она перешла к бандитам.
Мяснику и Меченому.
Гюрза раздула ноздри, чувствуя, как струйки пота катятся по лицу. Провела ладонью. Отдернула, зашипев от боли. Не лицо, а сплошной синяк. Ну и видок у нее, наверное, сейчас. А когда-то мужики с нее глаз не сводили.
Неожиданно для себя, Гюрза растянула разбитые губы. Хрипло и тихо засмеялась.
Отчего-отчего, но уж явно не за красивые глаза, ее запихнули в эту VIP-камеру, расположенную под раскидистыми пальмами. Другие заключенные были лишены столь роскошной привилегии. Это что, распоряжение Мясника? Чтобы не окочурилась до приезда папочки? Сукин сын, Меченый, явно не стал бы заморачиваться по таким мелочам.
Она не знала всей ситуации, но чувства, которые она испытывала теперь, сильно напоминали ей чувства человека, угодившего в ров со змеями. Общей картиной она тоже не владела. Что творилось на этих островах? Кто заправлял здесь?
Явно, что власть не централизована. От того и грызня. Кто-то кому-то перешел дорогу, кого-то подставили, заказали, предали. Взять того же Меченого. Судя по всему, этот самый Хайв – бывший соратник/босс – сейчас точит на него нехилый зуб. Ясно, что за дело. Гюрза представляла, как Хайв сейчас, должно быть, рвет и мечет. Она познакомилась с Меченым всего две с половиной недели, но уж готова была душу продать за то, чтобы посмотреть, как его медленно поджарят, чего уж говорить об этом Хайве. Такие, как Меченый не признавали авторитетов, никого не боялись и водились только с теми, с кем им выгодно, а когда выгода заканчивалась, легко меняли сторону. Впрочем, и сам Хайв явно не был хорошим парнем. И, вполне возможно, даже хуже Меченого.
Как найти управу на такого? Да никак. Абсолютно.
Поразмыслив, Гюрза пришла к выводу, что на Большого Босса он все же не тянул.
Не тот склад характера. Слишком импульсивен. Зато имеет другие таланты. Такой как он незаменим, если нужно хорошенько надрать задницу. Мясник в этом прав. В его способностях она уже имела счастье убедиться. Хрена с два ей в одиночку удалось бы свалить из Логова и разобраться со всеми этими типами.
Мясник знал, на кого ставить. Если «большая игра» действительно назревает, услуги Меченого ему нужны позарез. И, похоже, он совершенно не боится, что этот тип предаст его, как предал Хайва, или что он там натворил такого, за что Хайв решил с ним поквитаться. У такого, как господин Крайтон наверняка был припрятан козырь в рукаве его халата из дорогого китайского шелка.
Последний, продемонстрированный ей, был охренеть каким неожиданным. Пока Хайв рвет жопу, разыскивая своего бывшего пса, Мясник готовится к заварушке, спонсируя Меченого, который теперь вероятно занимается подготовкой к чему-то грандиозному. При этом Мясник вроде как остается соратником Хайва. Она могла и ошибаться, но что-то подсказывало, что дела в общем обстояли примерно так.
Что ж, надо отдать им должное, ребята с фантазией! А теперь представить, что таких здесь полным полно. И где-то среди них Сол… гнида паршивая.
Гюрза скривилась от одной только мысли о нем.
Она четко понимала, что Сол по сути своей был ни чем не лучше и не хуже остальных. Отнюдь не воплощение зла. Всего лишь очередной «бизнесмен», наживающийся на страданиях других. Кому-то партнер, кому-то кореш, возможно, отец или даже возлюбленный. Но для нее он был сосредоточием ненависти. Ее личной целью номер два. Первой был Прайс.
Все остальные ее не интересовали. Искоренять местное зло или ломать систему она не собиралась. И спасать других ей не было нужды. Она лишь собиралась разобраться со своими демонами. Устроить свою маленькую войну, пролив при этом немного крови. Самую малость.
Кулаки сжались сами собой. Думать о мести было приятно, даже очень. Мысль о ней поддерживала в Гюрзе жизнь, заставляла не опускать руки и не мучится жалостью. Гюрза знала, что в конечном итоге, все равно достигнет цели. Она просто не могла по-другому. Не могла…
Где-то слева раздался громкий хохот.
Гюрза вскинула голову, повернула ее на звук.
Пираты.
В настоящее время они занимались совершенно обычными делами. Пили, играли в карты, следили за хозяйством, готовили еду, да и вообще вели себя до безобразия прилично. Она наблюдала за ними. И даже могла видеть в них людей.
Сейчас, по крайней мере.
К клеткам заключенных, прихрамывая, приближался знакомый парень. Джек, тот самый, с кем она свела здесь свое первое знакомство.
– Давайте сюда посуду! Поживее – поживее.
Он был щупленьким и невысоким. Рыжие волосы, курносый нос вкупе с веснушками вообще делали его довольно забавным. Казалось, он мог быть кем угодно, но только не пиратом. На его переносице и под глазами красовались большие лиловые синяки, которых не было еще утром. Налепленный на переносицу пластырь картину отнюдь не улучшал. Всякий раз, проходя мимо ее клетки, пацан бросал на Гюрзу сердитые взгляды, тихо ругаясь себе под нос. Она же испытывала к нему что-то между неприязнью и умилением.
Вот и сейчас, собрав всю посуду, подходя к ее клетке, зыркал из под сальных патл точно рассерженный тигренок.
Гюрза следила за ним глазами. После предыдущего раза он старался вообще не приближаться к ней. Она казалась ему монстром, точно так же, как ей, еще раньше, казался монстром Меченый.
Увидев тарелку с нетронутой едой, над которой вились мухи, парень поморщился и фыркнул:
– Ну, босс тебе устроит, когда вернется.
– Скорее тебе, приятель, – ответила Гюрза.
– Это почему это?
– Потому, что поставил тебя ответственным за мою задницу, и если я вдруг нечаянно помру от голода или еще от чего, а вариантов много, он расправится с тобой со всей фантазией, на которую только способен его воспаленный мозг.
Во как выдала! Почти, как Френки.
Вообще, она наплела ему первое, что в голову пришло, но видимо, попала в точку, потому, что лицо парня напряглось. Слишком хорошо он знал Меченого, чтобы не поверить ей. Догадка Гюрзы подтвердилась – Меченого здесь боялись, как самого дьявола.
– Ну, так кто ж тебе есть мешает? Ты же сама… и вообще, какой нормальный человек станет добровольно себя истязать? Ты же на самом деле сдохнуть не хочешь, я ведь прав?
Нет, парень, не прав. Больше всего на свете она хотела сдохнуть, но только не сейчас. Не раньше, чем сдохнут они.
Гюрза молчала некоторое время, и он, видимо, растолковал это молчание по-своему.
– Вот и отлично, так, что наворачивай давай…. не хрен выкаблучиваться.
Парень подтолкнул к ней тарелку с остывшей похлебкой, уже покрывшейся осклизлой пленкой. Даже думать не хотелось, из каких помоев она была сварена. Кишки Гюрзы давно уже пели ей серенады. Жрать хотелось безумно. Но боль не давала покоя. И она была намного сильнее голода.
Гюрза не сдвинулась с места.
– Если ты щас не станешь есть, я…
– Что? – перебила она, – Что ты тогда сделаешь?
Парень осекся и насупился. Гюрза оторвала голову от прутьев и, склонив ее на бок, внимательно посмотрела на него. Его попытки казаться крутым, смешили Гюрзу. Откуда он тут вообще взялся? Для таких, как он, это место было самым неподходящим из всех возможных.
– Как ты здесь оказался, а? – спросила женщина.
– Тебе-то что?
Она пожала плечами.
–Да в общем-то ничего, просто не хотелось бы увидеть твои мозги, размазанные по какому-нибудь камню или стене. Жаль, молодой еще…
Он насупился. Проворчал.
– Жизнь пирата коротка…
Опа! Гюрза не сдержалась, улыбнулась. Хотя при той боли, которую она испытывала, ей хотелось ругаться благим матом.
– Че ты лыбишься?
– Ничего. Верно подмечено. Ну, так как?
– Че, как?
– Будем нормально разговаривать?
– В смысле?
– Без этих твоих дурацких понтов. Если да, я подарю тебе то, что тебе так приглянулось, – и она постучала указательным пальцем по бляшке ремня.
Джек собрался что-то ответить, уже даже рот открыл, но их прервал Фрэнки, направляющийся к клеткам своим широким, размашистым шагом.
– Ты чего там застрял, а, парень?
Словно застуканный за чем-то постыдным, Джек резко обернулся и затараторил скороговоркой:
– Фрэнки, я тут посуду собираю. Все похавали, а сучка эта, как не жрала, так и не жрет, ни хрена не могу с ней сделать, ну ты понимаешь, а босс ведь будет скоро…
– Джек! Дже-е-ек, – подошедший мужчина нацелил на него указательный палец и вкрадчиво произнес, – Зат-кнись, ага?
Парень закрыл рот.
– Давай, неси посуду коку.
– Но…
– Давай-давай, иди.
Парень поплелся в указанном направлении, то и дело, оборачиваясь и кидая на нее хмурые взгляды. Видимо, понять не мог, прикалывается она над ним или нет.
Гюрза проследила за ним глазами.
– Чего ты добиваешься, а? Снова хочешь в одиночку?
Вопрос Фрэнки отвлек ее от худенькой фигуры парня.
Мужчина оперся рукой о прут клетки, обвив его пальцами и, склонив голову на бок, внимательно смотрел на нее своими серыми глазами. Ни грамма смазливости, само воплощение мужественности и какого-то благородства, что ли? Странно, особенно для пирата. И поэтому вдвойне опасно. Не стоило труда представить, как он располагал к себе отчаявшихся и напуганных пленных.
Особенно если перед этим, над ними поработал его чертов босс. Змей искуситель во плоти, подумала Гюрза.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, пока Фрэнки не сказал:
– Зря ты так, – он едва заметно покачал головой, – зря.
– О чем ты?
– Не советую тебе злить Меченого. Это тебе может дорого обойтись.
– Только не нужно мне сейчас читать лекцию на тему того, какой страшный злодей ваш босс, – она дернула щекой и тут же скривилась от стрельнувшей боли, – ты и сам видишь, что я это уже поняла.
На лицо Фрэнки вернулась тень улыбки:
– Этот вот синяк? О, это мелочь, так, цветочки. Ягодки ты еще не лицезрела, и я искренне желаю, чтобы тебе не пришлось.
– Боюсь, зловещая репутация вашего босса сильно преувеличена.
– Боюсь, что скоро ты убедишься в обратном, – он покрутил указательным пальцем, обводя им окружающий их лагерь, – вся эта идиллия очень скоро закончится. Когда он вернется, очень многим не поздоровится, и мне почему-то не хотелось бы, чтобы ты оказалась среди них, – ну вот, пустил в ход свой приятный, медовый голос, интересно скольким девицам он так запудрил мозги? – а это непременно случится, если ты не прекратишь выеживаться и не начнешь есть, в противном случае отца так и не увидишь…
Кто бы знал, насколько сильно она не желала этой встречи.
– Как скоро он будет здесь, – спросила Гюрза, – я имею ввиду, моего отца?
Фрэнки пожал плечами.
– Недели через две. Может, раньше.
– И что, вы не заберете деньги и не убьете нас?
Она заметила, как странно он смотрит на нее. С интересом и еще с каким-то выражением. Его серые глаза с озорными искорками, скользнули по ее лицу.
Возможно, он пытался представить, как она выглядит без всех этих синяков.
– А это уже не мне решать. Если Меченый будет в добром расположении духа, то, считай, тебе сильно повезло.
– Меченый? Я думала, здесь Мясник Крайтон заправляет.
Фрэнки усмехнулся, сощурив глаза:
– Ты серьезно? – он покачал головой, словно услышал что-то до крайней степени забавное, – да, детка, чувствую, тебя ждет большое разочарование.
Гюрзе не понравились его слова. Очень не понравились.
– Что тут забавного?
– Просто ешь и не выпендривайся, и тогда мне не придется объяснять тебе.
Гюрза ничего не ответила. Отвела взгляд и вперила его в одного из часовых, прохаживающихся туда-сюда на смотровой вышке. Похоже, статус ценной заложницы летел к черту.
– Вот и умница, – еще раз окинув ее взглядом, Фрэнки отошел от клетки и направился в сторону казарм, – приду – проверю через двадцать минут.
Гюрза опустила голову, смотря на собственные грязные ладони.
Две недели. Черт.
В какое же дерьмо она влезла, и в какое дерьмо втянула совершенно не знакомого ей человека, а все ради того, чтобы спасти собственную шкуру.
Пытаясь скрыться, чтобы позже нанести удар, она не учла одну простую вещь – обстоятельства. Сраные обстоятельства, которые складывались не в ее пользу с того самого момента, как ее угораздило нарваться на трех пиратов, а тех на Батисту и его парней. Чего врать самой себе? Как и любой на ее месте, оказавшись в подобной ситуации, она заботилась только о своей заднице, и на других чхать хотела. Например, на отца погибшей девушки. Гюрза давно уже решила, что к чему. В деле, которое она выбрала не могло быть легко. Она ведь с самого начала знала, что придется пройти по трупам. Знала, что возможны лишние жертвы. Тогда почему сейчас ей так паршиво от одной только мысли о том, что ей предстоит? Гюрза совершенно не имела представления о том, как выпутаться из сложившейся ситуации. Ей уже порядком надоело, что она мотается туда-сюда точно дерьмо в проруби. Думай, мать твою, Гюрза. Думай, а заодно и отвлекайся от боли. Что делать? Ждать пока прибудет отец Тай Хэм?
Ждать ровно до того момента, пока они не встретятся лицом к лицу, и он не поймет, что пираты решили развести его, как самого обычного лоха, а те в свою очередь не поймут, что лохами, по сути, оказались они сами?
После этого разговор с ней будет очень коротким, ее попросту пристрелят. Это в лучшем случае. Но вряд ли ей выпадет такая милость, как быстрая смерть.
Только не с их боссом.
Если же она признается, раскроет карты касательно того, кто она есть на самом деле, попытается договориться, тогда что? Тогда ее точно так просто не отпустят. Ведь не только Меченого ищут бывшие разгневанные соратники. До Сола тоже дошли новости о крушении одного из его судов у берегов острова, правда, у нее есть преимущество – она вроде как мертва. И пока Сол въедет в ситуацию, ей нужно собраться с силами, ей нужно связаться со своими.
Гюрза поняла глаза, в очередной раз уставившись на часового, прохаживающегося туда-сюда на вышке. По неведомой причине, его маячившая фигура очень сильно ее интересовала.
Где-то в мозгу начала вырисовываться пока еще не ясная картина.
***
Дождь лил как из ведра, выполаскивая из тела остатки тепла, а вместе с ним и сил. Она дрожала, прижавшись спиной к прутьям клетки, крепко обхватив себя за колени. Ее чашка была пуста, как и стакан. Теперь она ела, как и остальные заключенные. Спасибо, Фрэнки, убедил.
Заключенные прибывали не в лучшем виде. Кто-то тихо скулил, кто-то плакал, некоторые, совершенно обессилив, провалились в отупляющий сон. Она не могла ни того, ни другого, ни третьего, находясь в абсолютном сознании и понимании происходящего.
Закат в тот вечер не наблюдался. Спустившиеся на джунгли сумерки, казавшиеся еще более зловещими из-за туч, облепивших небо, охватили лагерь непроницаемым коконом. В это время суток и в такую погоду только самоубийца пожелал бы выйти за высокие стены.
Все последние дни, Гюрза наблюдала за пиратами, следила за их работой, за повадками, высматривая, обдумывая, просчитывая…
Это место представляло собой что-то вроде хорошо укрепленной крепости. С двумя входами. Судя по расстоянию до ближайших деревьев, между ними и стенами около десяти-пятнадцати метров. Перебраться через стены, не имея в запасе лестницы, не представлялось возможным. Гюрза скользнула взглядом по смотровой вышке, от основания до самой крыши. На вскидку, около сорока метров. И таких – четыре, расставленные по всему периметру базы.
Проследив за часовыми, Гюрза поняла, что они меняются каждые два часа.
Вооружены винтовками. Наверняка, парни хорошо с ними обращаются и могут покрыть километра полтора. Будь по-другому, они бы там не торчали. Хреново, поскольку это существенно снижает шансы на побег. По той же причине у стен, наверняка, проложена контрольно следовая полоса, чтобы местность хорошо простреливалось. Даже если и выберешься, далеко убежать не успеешь. У ворот отдельная охрана. Ребята сменяются по своему графику. Заступают и несут дежурство впятером. Да так, что и муха не пролетит. Честное слово, Гюрзе показалось, здешние обитатели пребывают в режиме постоянной боевой готовности. Что, в принципе, не удивительно, в виду последних событий.
Несмотря на все это, базу нельзя было назвать совершенно закрытой. Раз в три дня на нее поставляли припасы и заложников. Сначала Гюрза думала, что системы нет, но это было не так. Похоже, и тут у пиратов был свой график. Раз в три дня, ни чаще, ни реже, на территорию базы прибывала колонна из пяти – десяти машин. Несколько военных джипов, остальные все крытые грузовики. Как только последняя машина оказывалась внутри, ворота закрывались. После чего машины разгружали. За полторы недели, которые Гюрза провела здесь, ее сокамерники успели смениться уже три раза. Последних забрали вчера, в обед.
Колонна прибывала утром и покидала базу уже во второй половине дня.
Это обстоятельство заинтересовало Гюрзу. При отправке транспорт не проверяли. Это был реальный шанс. Осталось придумать, как незаметно подобраться к одной из машин. Вот тут-то и загвоздка. Никаких близлежащих зданий, никаких тебе укрытий. Колонна останавливалась в центре большого двора, который представлял собой самый что ни есть пустырь. Была правда одна возможность.
Идиотская, почти безумная.
Обычно колонна растягивалась до самих ворот. Так, что последняя машина оставалась прямо на дороге, у кромки раскидистого сада, протянувшегося от западной стены и практически в плотную прилегавшего к заднему фасаду невысокой одноэтажной постройки, той самой, куда она угодила в первый же день. Больше всего это сооружение напоминало сарай. Хотя местные называли его допросной. Честное слово, могли бы выбрать что-то более эффектное.
