Дарина Грот
Без Границ
Приглушенный свет, куча народу, ненавязчивая музыка. Они едва нашли свободный стол. По счастливому случаю бронь отменили в ту самую секунду, когда Харон спрашивал о наличии свободных мест.
Мужчина оглядывался и да, он определенно бывал в подобных местах. Какая к черту разница, как они называются паб или бар, если там делают одно и то же, особенно по пятницам и выходным.
Харон заметил, что в Москве народ вообще любил расслабиться по пятничным вечерам. Он добрел, становился улыбчивее, приветливее до поры до времени. По ночам случались драки, какие-то из них демон наблюдал, развлекая себя, какие-то были скучные.
Несмотря на традиционную оживленность по всей Москве, Харону нравилось находиться в общественных местах. Его всегда интересовала публичность. И он был рад, что Вика изменила своим правилам и принципам проводить уютную пятницу дома, утверждая, что ни в ком не нуждается.
– Что ты решил? – спросила Вика.
– Я не знаю. Тут столько всяких интересных называний, которые мне хочется попробовать. Вот это, например, «Кровавя Мэри». Почему она кровавая? Почему Мэри? Кто это такая?
– Вы готовы сделать заказ? – у столика появилась официантка с потрепанным блокнотом и усталостью на лице.
– Кровавая Мэри, – Виктория улыбнулась демону, – пина колада, жаренный картофель и куриный шашлык. Ты же вроде не голодный?
Харон отрицательно покачал головой. Есть ему, действительно, не хотелось, так как он неплохо пообедал с Василисой. Демон, который видел, что Виктория тоже неплохо пообедала со своим начальником, искренне недоумевал ее аппетиту, особенно потому, что девушка раньше не отличалась особой прожорливостью.
– Кровавая Мэри, – официантка появилась снова уже с небольшим подносом. – Пина колада. Горячее будет чуть позже, хорошо?
– Да, благодарю, Анна. – Харон смотрел неотрывно на красноватый напиток перед своим носом, а сквозь него на искаженное лицо Виктории.
Девушка жадно вцепилась в трубочку, глотая холодный напиток, насыщенный кокосовым вкусом. Но глаза смотрели на официантку: с лисьем прищуром, Вика искала бейдж по всему ее телу, которого нигде не было. Она перевела взгляд на Харона. Мужчина приподнял уголок губ и ответил Виктории приветливым взглядом. И тут он услышал внутри себя то чувство, которое испытывают люди к своим половинкам.
– Почему? – спросил он, вертя в руках рюмку.
– Пей. – Приказной тон девушки немного удивил демона, но он решил пока не вступать в эту игру.
Харон помрачнел и Вика немного забеспокоилась из-за этого. Настроение резко менялось на мрак и причиной того были какие-то внешние факторы. Но в тот момент, Вика явно понимала, что сама является причиной перемены настроения любимого мужчины.
Харон поднял рюмку и залпом бахнул ее, даже не поморщившись все проглотил. Он не отводил хмурого взгляда от девчонки.
– Почему? – повторил он свой вопрос.
– Я не понимаю, о чем ты? – Виктория опустилась глаза и дотронулась до его руки. – Ты все время так загадочно что-то спрашиваешь…
– Почему ты ревнуешь?
– Я не ревную.
– И теперь ты мне лжешь. – Усмехнулся Харон и тут же, совершенно неожиданно схватил за руку мимо проходящую девушку. – Анна, могу я попросить Вас принести еще две Кровавые Мери?
Он держал ее за руку, испепелял своими прекрасными глазами, но тяжелым взглядом. Официантка, с открытым ртом, неотрывно смотрела в глаза гипнотизеру. Другой рукой она ковырялась в кармане фартука, ища блокнот с ручкой.
– Хорошо… Еще что-нибудь? – едва слышно из-за музыки спросила она.
– Пока все. – Демон прожигал ее взглядом, слушая мысли, которые мгновенно разделились на «за» и «против» происходящего.
Мужчина отпустил руку и с интересом изучал Викторию. Она закипала и это было видно невооруженным взглядом.
– И сейчас ты не ревнуешь? – ехидно спросил он. – Давай, детка, солги мне снова и я продемонстрирую твою ложь тебе же.
Вика отвернулась в сторону. Чертова официантка. Она раздражала девушку своим присутствием и неспособностью контролировать свои эмоции. Анна вернулась через пять минут с двумя коктейлями. Она непроизвольно бросила улыбчивый взгляд мужчине. Тот взгляд был секундный, возможно, даже притянутый за уши к улыбчивому, но он был и Вика ясно видела это.
Анна поставила коктейли около демона, забрала пустой стакан у Виктории и пошла за второй пина коладай.
– Чтоб ты ослепла! – гневно прошептала Вика вслед уходящей девушке.
Демон прищурился, услышав страшное пожелание, а через несколько минут, раздался пронзительный визг. Из кухни выбежала та самая официантка Анна, держась руками за свое лицо и истошно вопя. Все люди в баре уставились на нее с шокированными лицами, не понимая, что происходит. Девушка же кричала, а вокруг нее бегал поваренок, извиняясь и оправдываясь тем, что не видел, как та подходила к нему. Сковородка с кипящим маслом пришлась Анне прямо на лицо…
– Мои глаза! – рыдала несчастная.
Тут сердце Виктории сжалось в кулак, от понимания всего ужаса происходящего. Харон был серьезен и внимательно изучал Викторию и ее реакцию. От ее ненависти и следа не осталось. Но появилась жалость и ненависть к самой себе. Презрение.
– Этого не может быть… – сквозь оглушительные вопли Анны, Харон услышал тихий шепот Вики.
Мужчина молчал. Ему нечего было сказать. Он знал одну тайну, о которой было велено молчать. И к тому же, он только что видел собственными глазами работу ведьмы.
– Харон, скажи, пожалуйста, что это все неправда, – Вика снова всхлипнула, вытирая тыльной стороной ладони слезы.
– Что именно? – скосить под дурочка – вот, что оставалось демону.
– Это же не я? Не мои слова? – Вика искала поддержку.
– О чем ты говоришь, малыш?
– О том, что я ей сказала…а теперь она ждет скорую с ожогами по всему лицу…
– А, – Харон бросил взгляд на барную стойку, где только что была Анна и ее коллеги. – Нет, не думаю. Это совпадение. Просто совпадение. Но впредь тебе следует быть поаккуратнее с такого рода пожеланиями.
Виктория уставилась на демона глазами полными слез. Ей было чертовски плохо и стыдно. Чувство вины уже точило зубы о ее и так истерзанную плоть.
– Людям вообще стоит научиться думать о своих желаниях. Вы никак не хотите понять, что некоторые из них сбываются. Бойтесь своих желаний.
Мужчина загадочно улыбнулся, бросив исподлобья зловещий взгляд на девушку. Где-то в глубине тела, души она понимала, о чем говорит Харон, но ни разум, ни сердце не собирались принимать тяжелую истину, в которую и верить-то не хочется.
– Зачем ты это сказала? – Харон опустил пустой третий стакан.
– Я не знаю. – Вика склонила голову и закрыла руками лицо. – То, как она смотрела на тебя… Как ты держал ее за руку. Как произносил ее чертово имя… Да, Харон, это определенно называется ревность и я ревную тебя! В этом нет ничего удивительного! Я люблю тебя и ревную. Я хотела пожелать ей смерти, но что-то остановило меня.
– Забавно. – Демон прищурил глаза. – Когда ты злишься, я начинаю чуть-чуть слышать твои мысли. Мысли, истошно кричащие о смерти, требующие материализации, я слышал. Но честно, я надеялся, что это не твои мысли. До сегодняшнего момента я знал тебя как самого доброго и отзывчивого человека, которого я когда-либо встречал. Что с тобой, детка? Как связаны «я люблю тебя» и безумная, слепая ревность? Ответь мне!
Виктория нервничала, опустошая свой стакан. Ее руки постоянно что-то тормошили, глаза искали. Она не могла просто сидеть на месте. Мондраж, охвативший тело смущал ее, лишая смелости.
– Я слушаю. – Харон напомнил о себе и своем вопросе.
– Сегодня так шумно… пятница. Я даже не слышу собственных мыслей…
– Вика! – перебил ее демон. – Я помогу тебе.
С подонской улыбкой, он встал со своего места и, сделав пару шагов, оказался около девушки. Он уселся рядом с ней на кожаный диван, крепко обняв взволнованную даму.
Его пальцы копошились в волосах, резко замерли и словно клешни, начали погружаться в затылочную область. Виктория пыталась запрокинуть голову, чтобы прижать мужскую руку. Второй рукой мужчина пододвинул слабо сопротивляющуюся девушку к себе и поцеловал. Он уже давно приметил, что во время сладострастного поцелуя сила сопротивления и блокада мыслей значительно слабели и выудить то, о чем думала Вика, не составляло особого труда.
Демон продолжал свой умопомрачительный поцелуй, лишая девушку воздуха и разума. Вокруг все становилось темнее и интимнее, свет затухал, лаская своими ненавязчивыми лучами пылающую страстью парочку.
Кругом никого нет. Романтичная музыка. Святящийся шар под потолком. Поцелуй, длинною в вечность. А как же важен этот поцелуй для Вики, как трепетало ее сердце под натиском теплых и сладких губ. Как важны были ей объятия этого мужчины, такие сильные, страстные и теплые.
– Я все еще слушаю, – лишь на секунду инкуб оторвался от губ Виктории.
Та мимолетная секунда нужна была для нее, чтобы схватить воздуха и вернуться в океан страсти, полностью отдаваясь ему.
– Ты сама скажешь или мне сказать? – прошептал свой вопрос Харон, еще нежнее и крепче сжимая обмякшую девушку.
Она уже давно забыла об официантке, о своих словах и ужасном совпадении. Забыла о своей ревности, потому что на тот момент Харон принадлежала лишь только ей. И она это чувствовала и с радостью принимала.
– Я понял, детка, – его горячие губы опустились на шею, чуть ниже мочки уха. – Я сам… скажу.
Виктория запрокинула голову и провалилась в иллюзорное наслаждение. Руки Харона все так же обнимали ее податливое тело, вступая в роль проводника для дерзких мыслей человека.
– Эгоистка, – мужчина зашептал, с улыбкой на лице. – Эгоизм. Это слово вертится у тебя на языке. Я твоя собственность, да? Вот как ты воспринимаешь… Собственность.
– Нет-нет.
– Ох, я слышу совсем другие вещи, – демон остановил свои умопомрачительные поцелуи. – Ты даже забыла о существовании людей и о том, что они на нас смотрят.
Виктория открыла глаза. И вправду, пятничная толпа никуда не делась, народ все по-прежнему пил и не стесняясь, пялился на страсть инкуба. Девушка поправила волосы, кофту и отвернулась от строптивых глаз.
– Не собственность. – Заключила она.
– Все, что мне надо, я услышал. Ты считаешь, что я принадлежу только тебе, потому что ты меня любишь. Интересная логика. Хочешь я поделюсь своими мыслями?
Вика молча кивнула головой, пряча под волосами красный цвет стыда на щеках. Она все еще неловко чувствовала себя из-за того, что совсем забылась, позволив мужчине чуть ли не возлечь с ней посреди бара.
– Почти два месяца я нахожусь на земле среди людей. Я непросто сижу дома и жду твоего возвращения, как верный пес. Я работаю над пониманием психологией человеческих отношений. Я прочел ни один десяток женских и мужских мыслей и пришел к выводу, что огромное количество женщин уравнивают собственность и возлюбленного. То же самое делаешь ты. Почему-то здесь, в этом вопросе, люди напрочь лишают друг друга души, внедряя материалистические ценности. Тут даже не в доверии вопрос. Ты можешь верить, но «мое» – оно никуда не девается. Ты эгоистка. Ты хочешь быть единственной в мире женщиной, на которую я посмотрю и к которой притронусь.
– Это чувство, которое я не могу контролировать. Возможно, ты прав. Я, действительно, хочу быть единственной в твоей жизни. Разум понимает, что это невозможно. Он помнит, чем мне пришлось пожертвовать ради того, чтобы быть сейчас с тобой. Но сердце, Харон, сердце человека устроено намного сложнее, чем просто четырех камерный кусок мяса. Сердце никогда не согласится с разумом. У них даже разные виды мышления, настолько разные, что разум никогда не придет к таким выводам, к которым приходит сердце. Общаясь так плотно с людьми… со мной, тебе придется учитывать этот факт. Ибо когда ты подслушиваешь мою внутреннюю борьбу и диалоги, ты должен быть готов, что услышишь исповедь сердца, не разума. Какое место в аду занимает ревность?
Мужчина взглянул на девушку с неким недоумением.
– Ревность? В аду? Я бы не сказал, что мы очень ревнивые. Никаких проблем с ревностью у нас нет. Население четко знает, где чья собственность и никто не претендует на чужое. Это бесполезно. Все, что попало в руки демону, остается там до тех пор, пока сам демон этого желает. Когда это становится ему не нужно, он избавляется от этого. Другие ненужную вещь не подбирают. Ниже их достоинства.
– То есть у вас действительно понятия измены не существует?
– Ох, до чего же ты забавная! – Харон усмехнулся. – Виктория, ты не сможешь заставить меня чувствовать ревность, ты не сможешь мне изменить. Я не знаю, что это такое.
– Что ж, это печально. Но я все равно попробую доказать тебе, что человеческие чувства уникальны и научись ты их испытывать, твоя жизнь никогда не будет прежней.
Харон молча разглядывал оливковые глаза напротив, возрождающийся в них огонь, пламя которого подавало надежды устроить пожар вселенского масштаба. Эти глаза с бешенной легкостью едва не прокляли малейшее препятствие. Эти глаза полны самоотдачи и любви и в то же время, их эгоизму нет придела.
Волнистые рыжие волосы, ровно подстриженные по нижнему углу лопаток, словно меняли свой цвет. Краснели, набирались зловещего окраса, пропуская его сквозь себя, покрываясь невероятным блеском, свечением пламени. Аккуратно рассыпанные веснушки, лицо из-за которых казалось утонченным и изящным, стервозным, забавляли демона.
Да, черт возьми, лицо девушки нельзя было назвать добрым. Ранее милый рыжий цвет, спровоцировавший Люцифера на пару капель сентиментальности, в тот момент выступал в роли индикатора опасности, как яркие пятна у каракурта. Вот момент Харон ясно увидел, что разум, как всегда еще не в курсе, а вот сердце, похоже догадывается о присутствии неоднородной, мощной силы внутри тела, потенциалы которой все еще пока не раскрыты и никем не опознаны.
– Ты очень красивая… – демон был серьезен.
Ему не хотелось очаровывать Викторию. Он прекрасно знал, что она и так очарована им. Он просто захотел сказать ей это. Захотел сам услышать, как изменилось его мнение. Тогда, в начале лета, она была миловидной дурочкой.
– Я? – усмехнулась Вика.
Ее щеки снова вспыхнули, глаза заблестели. Как же ей хотелось спрятаться в какой-нибудь панцирь и вести оттуда диалог.
– Удивительно, – прошептал мужчина, прикасаясь к вспыхнувшей щеке. – Я видел твое тело без дурацких ниток. Я был внутри тебя во всех смыслах. Я целовал тебя везде, каждый миллиметр твоего тела… А ты все еще краснеешь.
После сказанного, Вика покраснела ее больше, чувствуя, как воспоминания поползли в голову.
– Ты никогда не говорил, что я красивая…
– Ммм, вот оно в чем дело. – Демон улыбнулся. – Я исправлюсь.
Виктория всполошилась и полезла в сумку. Ее мобильный разрывался от звонка. Девушке даже не надо было смотреть на дисплей. Она просто знала, кто ей звонит.
– Да, мам. – С улыбкой ответила она.
– Я в больнице. У бабушки инсульт.
12 ноября 2013 (Вторник)
Утро. Прозвенел будильник. Виктории нужно было вставать на работу. Она лежала в обнимку с Хароном, радуясь каждому вздоху. И ей совсем не хотелось вылезать из теплой кровати, не хотелось, чтобы его руки отпускали ее.
– Уже уходишь? – сквозь сон спросил демон, стискивая Вику и подтаскивая к себе.
– Надо.
– Зачем? У меня есть все, что тебе надо. Брось эту работу.
Виктория улыбнулась. Предложение Харона было очень заманчивым.
– Я люблю свою работу. И к тому же, через какое-то время ты исчезнешь, а у меня ничего нет: ни работы, ни денег. Не очень хорошая перспектива. Но мне так не охота уходить от твоих нежных рук… Взяла бы с собой
– Без проблем!
Харон скинул с себя одеяло, вскочил с кровати и подошел к девушке близко-близко. На его лице сияла безумная улыбка, разрезающая тихий шепот.
– До вечера, детка!
Дальше пустота. Снова черные и серые коридоры. Полное непонимание, что происходит. Снова страх, но уже не такой сильный, потому что Вика уже знала, что примерно происходит и где она находится. Конечно, присутствовать между мирами ей совсем не нравилось, но что она могла сделать?
– Харон! – позвала она.
Звучание ее голоса удивило ее еще больше, чем вся ситуация в целом. Ей словно мыльных пузырей в рот напускали и звук был соответствующий. Естественно, демон не слышал ее.
Темнота подступала все ближе, девушка находилась в смятении, постоянно булькая имя демона.
Конечно, Харон не мог услышать ее. Он улыбался Григорию, сидя в своем кабинете. Он был хорошо знаком с Абраэлем, от которого видел много тонкостей по совращению мужчин. Совершенно не сложно. Уже будучи в теле Виктории, Харон на секунду усомнился. А правильно ли разделены обязанности между демонами сладострастия. Флиртуя и заигрывая с мужчиной, Харон вообще не видел ни какой проблемы в его соблазне, отчего пришел к выводу, что суккубам значительно повезло в жизни. Чтобы соблазнить женщину инкубам приходится стараться лучше. Но что Харон мог знать о несправедливости? Ничего. Люцифер не может быть не справедлив, если он так распорядился, значит так надо.
Харон беспрекословно принимал волю повелителя. Он – инкуб и только рад этому. Но повеселиться с человеком – такую возможность он не мог упустить.
Григорий, как не пытал девушку, так и не смог понять, что с ней происходит. Вместо скромной, зажатой девчушки с румянцем на щеках, перед ним сидела по меньшей мере королева. Властная, знающая себе цену, самовлюбленная. Нельзя было сказать, что Григорию были не по нраву перемены в подчиненной, но он уже успел привыкнуть к застенчивой Вике.
Сама же Виктория блуждала среди теней, продолжая настойчиво звать демона, подсознательно требуя, чтобы он вернул ей тело. Харон все также не слышал ее. Он не хотел ее слышать. Ему было весело и, как и все демоны, он любил пакости и проказы.
Вика замерзала. Все ее тело было покрыто мурашками. В том срединном мире стоял черный туман. Он опускался на кожу, пощипывая ее, укутывая глаза. Сырость. Промозглость. Зябкость.
Девушка скиталась в поисках той ниточки, которая свяжет ее либо с демоном, либо с кем-нибудь живым. Внезапно она остановилась и закрыла глаза. Она поставила левую руку ладонью вверх. Указательный и средний пальцы были вытянуты и напряжены так, словно на них висели грузы. Большой палец отведен в сторону. Безымянный и мизинец согнуты в крючкообразной форме. Что-то горячее, обжигающее начало образовываться на ладони. Руки дрожали от силы, которая выделялась от нее. Губы зашептали:
– Spiritus inferior, loco, protinus. Spiritus inferior, loco, momentaneus. Spiritus inferior fatis huc te poscentibus affers.
Виктория повторяла и повторяла маленький текст, требуя что-то от чего-то. И через какое-то время появился маленький чахлый дух. Весь темный, с перепуганными глазами, в образе старой плешивой собаки. Он озирался по сторонам. Виктория все еще стояла с закрытыми глазами, но текст уже не читала. Она улыбалась. Ведьма лучше самого духа знала, что он здесь и пришел на ее зов. Дух молчал, покорно смотря вниз.
– Мне нужно мое тело! – твердо сказала Вика.
– В нем сейчас демон…
– Я знаю. – Перебила Вика.
– Он сильнее и чин его старше.
– Мне нужно мое тело! – повторила Виктория. – Сейчас. Договорись с ним!
Дух не осмелился больше перечить злящейся колдунье и молча исчез. Виктория открыла глаза и вся уверенность куда-то исчезла. Вот только на этот раз она точно все понимал, как читала текст на языке, о котором ничего не знала, как появилась сущность в виде собаки, которую она могла видеть сквозь закрытые глаза и как это существо даже не стало перечить ей, а просто исчезло выполнять ее приказ, испуская страх.
Яркий свет. Тепло. Долгожданное тепло. Виктория обнаружила себя в зеркале, в едущем лифте. Она дотронулась до стекла и мгновенно поняла, что находится в зазеркалье, а женщина, которая стояла в кабине лифта, всего лишь ее тело с инкубом внутри.
– Харон, – прошептала она.
Демон повернулся и увидел заблудшую душу в зеркале.
– Сейчас, детка…
Еще теплее. Горячо. Уютно и комфортно. Привычное тело. Вика открыла глаза. Да, однозначно, это ее тело. Демон освободил его. Харон стоял рядом. Девушка тут же бросилась смотреть на часы – время было начало седьмого вечера.
– Господи, Харон…. – ужаснулась она. – Ты весь день выступал в моем теле! Что же ты натворил там!
– Ничего существенного, детка. Ты хотела взять меня с собой. Я согласился на эту нелегкую авантюру.
– Авантюру? – удивилась Вика.
– Знаешь, как тяжело находиться в чужом теле и не питаться его энергией?
– Уж не хочешь ли ты сказать, что ни грамма не съел моей энергии? – Виктория недоверчиво взглянула на мужчину и усмехнулась, глядя в лукавые глаза.
– Совсем грамм. Может пару.
– Я бы хотела, чтобы ты забрал эти два грамма другим способом.
– Какое дерзкое предложение. Принимаю с радостью! Но в начале мы навестим твою бабушку, не так ли, детка?
– Как ты… Ах, да, ты же весь день провел в моем теле. Кстати об этом. Есть пара вопросов! – Вика нахмурилась.
– Я не удивлен.
– Я не пыталась тебя удивить. Я, – начала она, заикаясь, – когда я была…ну…когда ты вышвырнул меня из моего же тела.
– Вышвырнул? – Харон не смог сдержать улыбки.
– Ну подожди, не перебивай! – пискнула Вика.
– Хорошо. Слушаю.
– Короче, когда я была там, где мне быть не полагается, между своим и твоим мирами, я что-то сделала.
– Что-то сделала? – Мужчина удивленно повел бровью. – Как это понимать?
– Я разговаривала на незнакомом мне языке.
– Ты это помнишь? – теперь была очередь Харона хмуриться.
– А не должна?
– Что еще там было? – демон перевел тему.
– Я точно знаю, что вызвала какой-то дух себе в помощь, чтобы он помог мне избавиться от тебя… выгнать из моего тела. И… я знаю, как смешно это звучит, но это так! Этот дух явился! И покорно отправился выполнять мою просьбу. Не смейся надо мной Харон! Я не сумасшедшая.
– Я не буду, – мягко ответил он, – не буду. То есть, ты считаешь, что призвала к себе в помощь духа?
– Да! – Виктория была серьезна.
Харон тоже был серьезен как никогда, но виду старался не подавать. Конечно, он был слегка обескуражен тем, что Вика сохранила все воспоминания о своей деятельности и мысленно он уже готовил себя к тому, что девушке надо что-то отвечать, потому что сейчас последуют вопросы.
– Это был сон. Забвение. – Брякнул демон, все больше понимая, почему Виктория появилась в зеркале.
– Какой сон, Харон?! – удивилась девушка. – Ты, действительно считаешь меня сумасшедшей? По твоему, я не в состоянии отличать сон от реальности?
– Нет, детка. Ты слишком часто примеряешь на себя маску сумасшедшей. Тебе не идет. Прекращай. Во-вторых, человеческое дитя, мне бы хотелось, чтобы ты все-таки проявляла ко мне должное уважение. Я напомню тебе, ты заключила сделку с Люцифером и поэтому я здесь. Я не намерен выслушивать необоснованные претензии. Вообще, высказывать демону претензии – нонсенс. Ты либо мне веришь, либо не спрашиваешь. Я говорю, что твое состояние на тот момент – сон. Насколько я знаю, во сне люди способны не только духов вызывать на незнакомых языках. Я понимаю и принимаю твое состояние нервозности, но учитывай, пожалуйста, тот факт, с кем ты ведешь беседу.
Виктория ощутила давно забытое чувство страха. Долгое время Харон не менял интонации к ней, всегда был учтив и добр, вежлив и снисходителен, в общем-то, вел себя как джентльмен. Девушка даже успела забыть, что он – демон. Что нашло на него в момент разговора, что звук его голоса покрылся мраком и сухостью, почему взгляд помрачнел, а руки стали холодными, Вика не совсем поняла.
– Харон, я… – Виктория сделала шаг назад. – Я… прости, пожалуйста, я ни в коем случае не хотела тебя обидеть…
– Обидеть? – Демон усмехнулся. – Обидеть демона? Знаешь, детка, что большего всего мне в тебе нравится? На тебя невозможно долго злиться, .даже если очень захочется, ты все равно все исправишь!
– Прости, – девушка опустила взгляд. – Я, правда, думаю, что это был не сон! Как это можно объяснить?
– Никак! – Харон обхватил девушку. – Я докажу тебе, что это было забвение.
– Как?
– Повторюсь: дух, помощь, язык? Да?
– Точно.
– И ты все помнишь ясно, как себя все свои годы?
– Да.
– Хорошо. Вызови дух сейчас. – Харон сложил руки на груди. – Давай, детка, прочти заклинание и пусть он явится. Сейчас.
Виктория молчала. Внезапно ей стало очень стыдно и неловко. Если Харон прав, то насколько бредово и нелепо она будет выглядеть после прочтения заклинания, ожидая, что кто-то еще и явится.
Девушка отрицательно покачала головой. Харон тоже начал потихоньку успокаиваться, понимая, что из них двоих он звучит куда более убедительнее.
– Почему ты отказываешься? Это же самый лучший способ проверить, был ли то сон. Читай. – Голос демона звучал настойчиво.
– Spiritus inferior, – прошептала Виктория.
– Дальше. – Настаивал демон.
– Loco, protinus. – Вика смотрела в янтарные глаза демона, – Spiritus inferior, loco, momentaneus. Spiritus inferior fatis huc te poscentibus affers.
– Где дух? – спросил Харон, уже не столь решительную девушку.
– Я… я не знаю. – Вика озиралась по сторонам, в поисках существа.
– Разве это не доказывает, что ты была в забытье, а? – демон, наконец, улыбнулся, прижимая к себе девушку.
Ни он, ни она, не заметили старую собаку, стоявшую позади.
С тяжелым сердцем Виктория вошла в палату. Тишина. Запах лекарств. Штатив с капельницей. Дыхание. Женщина лежит с закрытыми глазами, рот приоткрыт. Нет движения.
Вика сидела у кровати бабушки. Женщина едва могла пошевелить пальцами на руках. Одна нога была полностью обездвижена, одна еще как-то шевелилась. Бабушка молчала: больше она не могла говорить. Часть лица отныне не подчинялась командам мозга.
Харон оставался в дверях. У него был лишь праздный интерес, посмотреть, что будет. Смятение чувств и переживания Виктории словно по проводам передавались ему. Просто шквал, тяжелый, давящий, шквал эмоций.
Вика сидела и молчала. Она смотрела на парализованную старушку и не понимала, почему так произошло. Долго размышляла и обдумывала происходящие и все равно ответа не было. Часто случается то, что случается, никто не застрахован, ни у кого нет отсрочки. Просто почему-то это всегда приходит слишком неожиданно. Никто не готов болеть.
Демон продолжал стоять в дверях, посматривал на девушку и жвал жвачку. У него не было мыслей. Он не знал и не сталкивался с такой скорбью. Он не был ни утешителем, ни сочувствующим. По сути, ему наплевать. Харон, несмотря на свою стихию страсти и желания, укротительства любви, был бесчувственным чурбаном.
Виктория дотронулась до руки женщины и ее словно молнией пронзило. Девушка почувствовала те же самые ощущения и эмоции, как тогда, когда что-то обездвижило ее после книжного магазина… И тогда она поняла и провела параллели между случившимся и своими ощущениями. Конечно! Как же она сразу не догадалась!
– Харон! – девушка подбежала к нему и схватила за руку. – Пошли скорее!
– Все? Уходим? – демон ничего не понимал, быстрым шагом идя за девчонкой.
– Я поняла!
– Что? – крикнул он ей вслед. – Что ты поняла? Теперь я тоже хочу понять! Вика!
Она уже добежала до гардероба. Вика поспешно одевалась, ни на кого не обращая внимания.
– Эй, эй, – Харон поймал девушку уже перед выходом. – Подожди. Остановись. Два вопроса. Первый: куда ты бежишь? Второй: что ты поняла?
– Я почувствовала, что происходит с бабушкой! Помнишь тогда, в книжном? А потом мне позвонила мама. Помнишь? То, что было со мной, то же самое, что было с бабушкой! Только тогда я не поняла…
– Как тебе это в голову пришло, Виктория? Почему тебя не смущает слово совпадение?
– Харон! – Вика нахмурилась. – Почему ты такой скептик? Ты же самый яркий представитель того, чего для людей не существует! Как ты вообще можешь знать что-либо о понятии скептицизма?
– Это не скептицизм, детка, а реализм. Как ты поняла и пришла к такому выводу?
– Когда я дотронулась до бабулиной руки. Все то, что я переживала в книжном, снова вернулось воспоминанием.
Харон оставался внешне хладнокровным. Внутри же, он не знал, что делать. Виктория явно что-то заподозрила о своем скрытом таланте и задача демона была в том, чтобы убрать эти подозрения.
– Пошли, я покажу тебе то, что действительно существует.
– Куда?
– Дай мне руку.
– Харон, куда мы идем?
– Однажды, ты сказала, что веришь мне… Руку! – Харон настаивал, прижимая ее к себе. – Чуть ближе. Ты же знаешь, для чего это, да, детка? – Мужчина улыбнулся. – Закрывай глаза.
Чувство предвкушения и ожидания переполняли девушку. Харон же мысленно метался между мирами и иллюзиями, думая, что точно будет способен отвлечь Вику от своих мыслей. И он нашел то место.
– Можешь открывать глаза. – Тихо сказ он.
Виктория не спешила исполнять просьбу мужчины. Она слушала тишину. Жуткую и страшную. Именно такой тишиной сопровождался приход Люцифера. Испугавшись жутких воспоминаний, Вика открыла глаза.
Вокруг никого, только Харон. Необычная местность: большие деревья с зеленными листьями, закрученными в конической форме. Их цвет был не просто зеленым, а супер насыщенным и, скорее, пульсирующим. Глазам и нравится смотреть на него, и устают они быстро. Листва бушует, полная жизни и вдохновения. Но все кругом бездвижно. Ни ветерка. Воздух тяжелый, грузный, но дышать можно почти полной грудью. Небо окрашено в ярко красный цвет, с примесями и полосками желтого, переходящего в оранжевый и лилово-фиолетовые линии. Закат. Тоже беззвучный. В небе нет ни одной птицы, никто не поет чудесные песни. Уши болят, поглощая эту тишину.
Под ногами трава. Ноги босые. Трава мягкая, зеленая, идеально ровная, травинка к травинке. Природа не может такое сотворить. Невозможно. Слишком все идеально. Но ходить приятно. Нет ни одной дорожки. Просто трава кругом. Тепло. Можно сказать хорошо, но хочется ветра.
Харон стоял рядом с опущенной головой. Он чего-то ждал. Скорее всего – реакции. Хотел понять, что чувствует Виктория в этом необычном месте. Но она молчала и лишь озиралась по сторонам.
Сзади стоял дом. Серый с кирпичным оттенком. Трех-этажный. Большой, бревенчатый дом…с крышей, сделанной словно из кожи. Крыльцо с огромными колоннами, выточенными на них фигурами поникших существ. Все из дерева. Оно необычное. Прежде Виктория не видела такого. Срубы мягко отточены, покрыты то ли лаком, то ли еще чем, но линии на них, не круглые, а продолговатые, выразительные. В целом, дом отталкивающий. Виктории не хотелось в него заходить.
Вика снова повернулась к Харону. Ну должны хотя бы кузнечики стрекотать! Но нет, тишина. Девушка вертелась в поисках звуков, уже не понимая себя и своего отношения к этому.
У нее появилось ощущение, что она в инкубаторе… в аквариуме, где процветает искусственная среда, где вроде бы жизнь лежит на ладони, а на самом деле ее нет.
