Анна Штерн
Кафе у Сэнди
Детектив молча слушал меня, перебив только пару раз, чтобы уточнить кое-какие детали и сделать заметки в своем блокноте. На его лице не отразилось недоверие или недоумение, когда я говорила о вещах, неподдающихся объяснению. Наконец, я замолчала и выжидающе посмотрела на полицейского.
– Что вы думаете? – спросила я.
– В смысле? – удивился он.
– Вы верите мне?
– Не вижу причин, чтобы не верить. Все сходится. Домик действительно принадлежал семье Майкла, как и сгоревший ангар, из под обломков которого мы извлекли два тела: Майкла Фокса и Томаса Линда. Возможно, Майкл и вправду знал Иксведа, но этого мы, боюсь, не узнаем. Как и не сможем утверждать, что тела Ральфа Фокса и Клэр Виллетс были сожжены или уничтожены как-либо еще. Странно, что никто из местных не обратил внимания на дым, но с учетом удаленности места, это не удивляет.
Опросив соседей в доме мистера Линда, мы узнали, что они видели Майкла, заходящего в дом в день, когда предположительно исчез Роберт. Скорее всего, Майкл под каким-либо предлогом попал к нему в квартиру, где и вколол наркотик, после чего перевез тело в ангар.
– А как же записка, оставленная Робретом? И весь переполох в его квартире?
– По результатам экспертизы, записка написана Робертом. Не знаю, что он имел ввиду, оставляя ее для вас. А беспорядок, скорее всего, устроил сам Майкл, чтобы замести следы, или же по каким-либо своим причинам: ревность к вас, ненависть к Линду за то, что тот выкупил кафе, психоз… все что угодно.
– А что вы думаете на счет того, что Иксвед овладел телом Майкла, а после и Клэр каким-то образом проникла в Томаса?
– В жизни много необъяснимого, – сказал детектив, вставая со своего места, – работая в полиции, я сталкивался и со странными вещами. В отчете я, конечно, о призраках упоминать не стану, но верить в это или нет, каждый решает для себя сам. Спасибо за вашу помощь и поправляйтесь скорее. Если захотите со мной поговорить, то позвоните в участок и попросите меня к телефону. Всего наилучшего!
Детектив уже собирался уходить, но я остановила его.
– Вы обещали прислать ко мне врача Роберта, – напомнила я.
– Непременно. Я именно это и собирался сейчас сделать.
– Спасибо вам, детектив. Спасибо, что поверили! – поблагодарила я.
Барн улыбнулся и вышел из палаты. Стоило мне остаться одной, как весь ужас произошедшего вновь обрушился на меня. Мне стоило немалых трудов взять себя в руки и убедить, что мне не грозит опасность.
Врач, за которым послал детектив Барн, не заставил себя долго ждать.
– Здравствуйте, Кэтрин! Рад видеть, что вам уже лучше.
– Спасибо, доктор. Я бы хотела узнать, что с Робертом? – напрямик спросила я.
– Давайте сначала осмотрим вас, – ушел от темы доктор и, бегло осмотрев меня, сказал, что я быстро иду на поправку и завтра или послезавтра смогу поехать домой.
Успокоенная словами доктора и его тихим и вкрадчивым голосом, я перестала сильно волноваться, и уже более уверенно спросила про Роберта. Думаю, врач не хотел сразу же говорить о нем, поскольку не знал, как я восприму известия, но все же ответил:
– Насколько я понял, детектив сообщил вам, что Роберту вкололи большую дозу наркотика, от чего он погрузился в коматозное состояние.
Я кивнула.
– Его физические показатели почти что в норме, – продолжил врач, – но я не могу сказать, когда он придет в себя. Это может случиться сегодня, завтра, через неделю, месяц. Я не в силах дать вам какого-либо прогноза.
Я боялась задать этот вопрос, но сглотнув, все же спросила, заранее приготовившись услышать худшее.
– Доктор, а он может не выйти из комы? Остаться в таком состоянии навсегда?
– Я не знаю, что ответить на это. Большинство людей все же выходят из комы. Роберт крепкий и здоровый мужчина, у него есть все шансы в скором времени прийти в себя и полностью оправится. Как я уже говорил, я не могу ничего гарантировать, но на вашем месте я бы не стал думать о плохом, и надеялся на лучшее.
Мне хотелось верить, что доктор сказал эти слова потому, что они действительно явялись правдой, а не для того чтобы просто подбодрить меня.
«Я буду ждать сколько понадобится, только пусть он проснется», – подумала я.
– Вижу, что вселил в вас надежду, – сказал доктор, – вы оживились прямо на глазах.
– Спасибо, доктор!
– Всегда пожалуйста! А сейчас мне бы хотелось, чтобы вы немного поспали. Вечером я снова зайду проведать вас и вашим родителям скажу, чтобы и они подходили к пяти часам.
– Хорошо.
– Вот и замечательно. Вам что-нибудь нужно? – спросил он, по всей видимости, собираясь уходить.
– Да, вообще-то у меня есть просьба.
Доктор вопросительно посмотрел на меня.
– Можно я его увижу? – попросила я, – недолго, минут на пять. Прошу доктор!
Мужчина вздохнул, но после улыбнулся и с нежностью посмотрел на меня.
– Приятно видеть такую любящую и заботливую девушку. В наши дни это редкость. Отдохните минут десять, а я позову сестру, и она довезет вас до палаты Роберта.
– Спасибо вам большое, доктор! – поблагодарила я.
Мне так хотелось увидеть Роберта, что я готова была выпрыгнуть из кровати и бежать к нему. В груди щемило от любви и переживаний и десять минут, в течение которых я ждала медсестру, показались мне вечностью.
Сестра зашла в палату, толкая перед собой кресло на колесах.
– Мне обязательно ехать в нем? – спросила я, глядя на женщину.
– Да, вы еще слишком слабы, – ответила сестра.
Она помогла мне перебраться в кресло, к которому прикрепила капельницу. Канюля причиняла мне много неудобств и саднила, особенно, когда я шевелила рукой, поэтому я старалась сидеть неподвижно, как статуя.
Сестра выкатила меня из палаты, и мы направились к лифтам, расположенным возле коридора. Недалеко от них я заметила родителей, которые, тут же подбежали ко мне.
– Куда тебя везут, милая? Тебе нехорошо? – спросила мама, испуганно глядя на меня в инвалидном кресле.
– Нет, я просто хотела увидеть Роберта. Доктор разрешил. Со мной все хорошо, – успокоила я ее.
– Нам сказали, что мы можем зайти вечером. Ты этого хочешь? – спросил папа, наверное, понимая, как мне на самом деле не терпится увидеть Роберта.
– Конечно, приходите. Я же тут сума от скуки сойду!
– Хорошо, тогда, до скорого! Набирайся сил! – сказал папа и, взяв разволновавшуюся маму под локоть, повел ее к выходу из отделения.
Я смотрела им вслед, пока мы ждали лифта, и думала о том, как трогательно и мило они смотрелись вместе. Не смотря на все их ссоры, которые случались, как и во всех других семьях, они всегда очень любили друг друга. Мне всегда хотелось иметь такую же семью, как наша, где в муже я буду видеть свое собственное отражение, и каждый прожитый день стану благодарить Бога за то, что он позволил мне встретить такого человека. Рядом с Робертом я испытывала нечто похожее. Казалось, что я знаю его всю жизнь, и мне стало страшно от того, что я могу потерять его навсегда.
Наконец, пришел лифт и прервал мои грустные мысли. С медсестрой мы отправились на пятый этаж больницы, который весьма отличался от шумного и беспокойного второго этажа, где лежала я. На этаже Роберта царила тишина и только снующие туда-сюда медсестры и врачи, нарушали покой коридора, в котором мы оказались. Сестра докатила меня почти до самого конца крыла и остановилась перед закрытой дверью.
– Только недолго и прошу, не переживай. Все будет хорошо, – сказала она, открывая перед мной дверь.
– Уверены? – с горечью спросила я.
– Абсолютно. Вот увидишь, он сам вынесет тебя на руках из этой больницы, – попыталась подбодрить меня сестра.
Я ничего не ответила, поскольку буквально окаменела, увидев Роберта на больничной койке. Медсестра подкатила меня к нему и, сказав, что скоро вернется, вышла из палаты. Я только успела кивнуть ей напоследок, поскольку говорить просто не могла: к горлу подкатил громадный ком, готовый взорваться рыданиями.
Роберт выглядел таким же безжизненным, как и в подвале амбара, только его лицо казалось мраморно бледным. Возможно, оно и тогда уже было таким, но из-за грязи и копоти я этого не разглядела. Его грудь мерно вздымалось, а судя по тонкой подпрыгивающей линии на мониторе, сердце билось размеренно.
– Роберт, – тихо позвала я и прикоснулась к его щеке.
Кожа отдавала прохладой, словно он и вправду был статуей. Я провела рукой по его высокому лбу, тонкому носу, но дотронувшись до бледных губ, почувствовала, как слезы побежали по моему лицу.
– Роберт, если ты слышишь меня, – сказала я тихо, почти шепотом, – прошу, проснись! Вернись скорее ко мне! Умоляю!
Я пыталась разглядеть в лице мужчины хоть какой-то отклик на мои слова, но ничего не происходило. Я продолжила говорить с ним уже более громким голосом, но он был далеко от меня. Ни один мускул не дрогнул на его лице, дыхание и пульс оставались прежними. С таким же успехом я могла беседовать со стенкой.
Не сдерживаясь, я зарыдала, склонившись и уткнувшись лицом в его руку. Даже боль от капельницы перестала беспокоить меня.
– Детка, не нужно так убиваться, – сказала подошедшая вскоре сестра, – все наладится. Вот увидишь. У меня чутье на такие вещи.
– Но ведь он может и не проснуться, – сквозь слезы сказала я.
– Я слышала через что ты прошла, – уже серьезно добавила женщина, – и как ты можешь так себя накручивать, после всего случившегося? Ты ведь победила! И он победил. Просто ему нужно больше времени, чтобы прийти в себя, нежели тебе.
– Но… – начала я.
– Никаких «но». А теперь пойдем в палату. Тебе нужно отдыхать. Завтра вновь увидишь его, а, может, он и сам навестит тебя.
Сестра протянула бумажную салфетку и покатила меня к выходу. Бросив прощальный взгляд на Роберта, я тяжело вздохнула и решила попытаться поверить в то, о чем говорила сестра. Я всем сердцем желала, чтобы Роберт пришел в себя, как можно быстрее. В тот момент я четко осознала, что готова отдать жизнь за него, не требуя ничего взамен, кроме как жизни и счастья для него. Таких сильных чувств мне никогда прежде не приходилось испытывать, и вначале я даже испугалась наплыву любви и отчаянья, но вскоре, уже в своей палате поняла, что по-настоящему первый раз в жизни полюбила. Полюбила каждой клеточкой своего тела и каждой частичкой своей души, и поняла, что буду ждать его пробуждения столько, сколько понадобится, даже если это займет годы.
***
Через несколько дней пришло время покидать больницу и за мной заехали родители. Мама держала в руках роскошный букет роз, который тут же вручила мне. Я же его чуть не выронила, поскольку мои руки все еще оставались забинтоваными и плохо слушались меня.
Я попрощалась с врачами и медсестрами и вместе с родителями направилась к выходу из больницы. Шел мелкий моросящий дождь. По дороге на парковку я остановилась и обернулась, посмотрев на фасад больницы, вернее на крайнее левое окно на пятом этаже. Подставив лицо прохладным каплям дождя, я закрыла глаза и на пару секунд перенеслась в недалекое прошлое, на час назад.
До своего отъезда из больницы я зашла навестить Роберта. К сожалению, предсказания доброй медсестры не сбылись, и Роберт не пришел в себя, продолжая лежать также неподвижно, как и раньше. Перед уходом я нежно поцеловала его в губы. Сложно описать то странное чувство, когда человек жив и находится рядом с тобой, но в того же время его будто бы и нет.
Я открыла глаза и догнала родителей, успевших опередить меня на пару ярдов.
– Все хорошо? – спросила меня мама.
– Да.
– Когда ты сюда вернешься?
– Мне на перевязку через два дня, – ответила я, уже садясь в машину.
Родители догадывались о моих чувствах к Роберту, хотя напрямик я им никогда ничего не говорила. Думаю, так было лучше для всех нас: меньше переживаний для них и больше свободы для меня.
Я хотела вернуться в детский садик, как можно быстрее, но ни родители, ни Мишель даже слышать ничего об этом не желали. Им казалось, что я должна полностью оправиться от произошедшего, как физически, так и морально. Поскольку я не могла заставить Мишель взять меня на работу, мне ничего не оставалось, как согласится с таким решением.
Перевязки мне делали каждые два-три дня на протяжении двух недель. Естественно, что в каждый свой приезд в больницу я заходила и к Роберту, а также осведомлялась о его состоянии у врачей и сестер. Перед каждой такой поездкой я чувствовала небывалый прилив сил и надежды. Мне так хотелось верить в то, что я зайду в его палату и увижу Роберта сидящим на кровати, улыбающимся мне своей ослепительной улыбкой, но каждый раз мои мечты разбивались вдребезги о суровую реальность. Роберт все также находился в коме. К моему сожалению никаких положительных изменений не происходило, и со дня поступления в больницу его состояние ничуть не изменилось.
Вскоре у меня появились первые признаки посттравматического стресса. Все усугубляло еще и тот факт, что моя история попала в газеты и первые дни наш дом атаковали журналисты. Через время они сдались, но телефон продолжал звонить довольно часто, и мы решили его просто отключить.
Из-за разбушевавшейся прессы я почти не выходила из дома, от чего возможности купить местную газету или журнал у меня просто не было, и того, что обо мне писали, я не знала. Признаться, тогда меня это и вовсе не интересовало, ведь все мои мысли были заняты Робертом. Телевизор я почти не смотрела, отдавая предпочтение чтению книг или же беседам по телефону с подругами. Думаю, что такое невольное заточение и вызвало стресс, с каждым днем становившийся все сильнее. Решив искать помощи на стороне, в один из вечеров я позвонила Рейчел.
– Рейчел? Это Кэтрин. Не знаю, помните ли вы меня… – начала я, но женщина перебила меня.
– Кэтти! Как я рада слышать ваш голос! Спасибо, что позвонили! Как вы?
Обрадовавшись такому радушному приветствию, я ответила:
– Со мной все хорошо, благодарю!
– Я слышала, что вам пришлось нелегко и хочу извиниться за то, что не верила вам до конца.
– Все в порядке. Даже не переживайте по этому поводу.
– Кэтти, как вы себя чувствуете?
– Ожоги заживают вполне неплохо. Врачи думают, что шрамы останутся совсем небольшие.
Мы еще немного поговорили о моем здоровье, после чего я решила перейти к своей просьбе.
– Рейчел, я знаю какой плотный у вас график, но, может быть, у вас найдется полчаса и для меня? Все эти события сказались на мне не самым лучшим образом, и я не знаю, с кем поделиться своими переживаниями.
– О чем речь! Конечно, приходите. Когда у вас будет время? – поинтересовалась доктор.
– Завтра утром мама отвезет меня в больницу на последний осмотр, после чего я могу попросить ее поехать в город. Думаю, что смогу зайти к вам около двенадцати.
– Мне подходит!
– Спасибо вам! Если бы вы знали, как у меня сейчас полегчало на душе, – радостно ответила я, после чего попрощалась с Рейчел и спустилась вниз переговорить с мамой.
Решив не вдаваться в лишние подробности, я сказала, что собираюсь пойти к Рейчел по совету своего лечащего врача из больницы. Мама с папой только обрадовались такому повороту и с готовностью предложили помочь мне с оплатой счетов. Уверив их, что с этим я справляюсь сама, я лишь попросила маму подвезти меня завтра в город и забрать от психолога через час. Пользоваться общественным транспортом или такси мне не хотелось из-за не до конца заживших ожогов.
В ту ночь я почти не спала, думая то о предстоящей встрече с Рейчел, то о Роберте, то о случившемся. После детектива Барна я никому толком не рассказывала о произошедшем, стараясь уйти от ответов. Мама, как могла, пыталась разговорить меня, но все время натыкалась на неприступную стену моей замкнутости. Точно не знаю, что мне не давало выговориться. Думаю, что страх быть осмеянной или непонятой. Кто из здравомыслящих людей поверит в призраков и прочую мистику? Расскажи я всем о том, что пережила и видела, меня посчитали бы либо сумасшедшей, либо слишком впечатлительной особой, желающей привлечь к себе внимание.
Клэр, Иксвед и Томас казались сном, страшным наваждением, которого никогда не было в реальности. Вспомнив лицо Томаса, его грустный и одновременно безумный взгляд, я чуть не зарыдала от жалости к нему, но вдруг подумала, почему не попыталась выяснить, как же он все-таки оказался на той поляне? Возможно, прессе известно больше моего. Я решила, что осведомлюсь об этом завтра у Рейчел, которая, как я думала, была в курсе новостей.
Мне вдруг показалось, что передо мной снова пазл, который я начала собирать и забросила, стоило мне только выбраться из ангара. Я так и не нашла разгадку произошедшего, ключ, который бы открыл мне двери к пониманию того, почему все случилось именно так, и выбор пал на меня и Роберта. Может быть, найди я ответ на все вопросы, мне бы каким-то образом удалось помочь Роберту и вывести его из комы? Идея показалась абсурдной и нелепой, но в то же время она дала мне надежду и решимость действовать.
«В любом случае, я уже ничего не потеряю, если узнаю что к чему», – подумала я, переворачиваясь на другой бок в своей кровати. Глядя в окно на далекие звезды, я снова подумала о Роберте и о том, где сейчас витает его душа, видит ли он сны, или же пребывает во мраке и пустоте. Я пролежала так несколько часов, пока не заметила, как небо начало светлеть и звезды меркнуть: приближался рассвет. Встав с кровати, я пошла в душ, надеясь, что вода смоет с меня печаль и грусть.
В какой-то степени так и произошло и утренние приготовления к визиту в больницу заставили меня отстраниться от тяжелых мыслей и переключиться на что-то другое. Легко позавтракав и выпив пару кружек кофе, я почувствовала прилив сил и уверенности.
Уже на пути в больницу мама спросила о моем самочувствии.
– Все хорошо, просто не выспалась, – ответила я, решив, что наверняка выгляжу уставшей.
– Я не про это. Ты как-то очень взбудоражена. Все хорошо?
– Да, только немного волнуюсь перед встречей с психологом.
– Все будет хорошо. Вот увидишь, – успокоила меня мама и больше этой темы мы с ней не касались.
В больнице я первым делом пошла к Роберту, но на этот раз не стала задерживаться в его палате и, спустившись на нужный этаж, пошла к своему врачу. Осмотрев мои зарубцевавшиеся ожоги, доктор вынес свой вердикт:
– Рубцы на руках и ногах останутся с вами до конца жизни, но станут не такими заметными.
Расстроившись такому приговору я, тем не менее, решила продолжить лечение противожоговыми препаратами и, в конце концов, следы стали едва заметными. Только кожа в местах ран осталась более тонкой и светлой, а также очень гладкой при прикосновении, почти как папиросная бумага.
– Что сказал врач? – спросила меня мама, ожидавшая меня в машине.
– Ничего хорошо. Рубцы никуда не исчезнут.
– Бедняжка. Мне так жаль, – мама ласково погладила меня по лицу.
– Да уж, не повезло. Давай поедем в город, не хочу опоздать, – на самом деле у нас в запасе было достаточно времени, но мне хотелось сменить тему.
Всю дорогу я думала над тем, что скажу Рейчел при встрече и с чего, собственно, стоит начать. Мысли путались и, в конце концов, я решила ненадолго забыть о психологе.
Мы немого покружили по городу, прежде, чем мама разобралась, куда нужно ехать. Наконец, мы нашли нужную улицу, и мама остановила машину возле тротуара.
– Встретимся через часа полтора? – спросила я, перед тем, как выйти из автомобиля.
– Хорошо. Буду ждать тебя на той бензозаколонке, – ответила мама, указывая на небольшую заправку в нескольких ярдах от места, где мы остановилась.
Я кивнула и вышла из машины. Здание, где принимала Рейчел находилось совсем рядом и, пройдя минут пять, я очутилась перед его стеклянными дверями. Зайдя внутрь, я поднялась на нужный этаж. Дверь кабинета Рейчал оказалась приоткрытой.
– Кэтрин! – воскликнула Рейчел и, встав из-за стола, бросилась ко мне.
Мы обнялись, словно две подруги, давно не видевшие друг друга.
– Вы замечательно выглядите! – сказала она мне.
– Спасибо, правда, о руках так не скажешь, – ответила я, показывая Рейчел ожоги.
Женщина, мимолетно взглянув на них, махнула рукой и сказала, что это пустяки, о которых не стоит волноваться. Я пожала плечами, поскольку не знала, права она или нет. Тогда я хотела только помочь Роберту и разобраться во всем, а руки могли подождать.
Я села в привычное удобное кресло напротив Рейчел, и мы немного поговорили о пустяшных вещах, не относящихся ни каким образом ко мне. Однако вскоре очень плавно Рейчел подвела меня к тому, что произошло и, задав несколько поверхностных вопросов, позволила мне, наконец, выговориться и рассказать о том, что случилось.
Когда я закончила, Рейчел еще какое-то время молчала, обдумывая, что сказать.
– Я читала о вас в газетах, но о таких подробностях там не упоминалось.
– А о чем там писалось? Я не читала прессы.
– Если вкратце, то в нескольких статьях, что я прочитала, сообщили о том, что полицейский, вероятно на почве ревности, хотел убить вас и вашего друга, но ему помешал брат Роберта. Вот и все.
«Значит, детектив Барн, не стал слишком распространяться», – подумала я.
– Рейчел, но что мне самой думать? Я, что сошла сума?
– Нет, – улыбнулась Рейчел, – в мире много странных вещей, которым пока что не дано объяснений. Вы столкнулись с одной из них. Почему именно вы, я не знаю, но, может быть, вы сами сможете ответить на этот вопрос в скором времени.
– Каким образом?
– Думаю, нужно расставить все по своим местам. Начать стоит с Томаса. Вы знаете, из какой больницы он сбежал?
– Затрудняюсь ответить, – сказала я, – признаться, я сама думала поговорить об этом с детективом. Может, он знает больше моего.
– Это правильное решение. Узнав все, вы обретете покой и перестанете терзаться сомнениями и вопросами, – ответила Рейчел.
– Ну, а Роберт? Как я могу помочь ему?
– Я могу только констатировать те же факты, о которых вам говорил лечащий доктор Роберта, но как ваш друг скажу, что в жизни случаются чудеса, которые, на первый взгляд сложно, принять. Верьте, что он скоро проснется, и не теряйте надежды.
– Наверное, вы правы, – задумчиво ответила я, решая, когда позвоню детективу.
– Кэтрин, у меня есть еще один вопрос к вам.
– Конечно, спрашивайте.
– Вы больше не видели Клэр? Не слышали ее голос?
– Нет. Все исчезло после того пожара.
– Я подумала, что если допустить ее возможность возвращаться в наш мир, то может, она бы и помогла вам.
– О чем вы, Рейчел?
– Вы сами рассказывали, как она приходила на выручку, когда Майкл пытался причинить вам зло. Так почему бы ей не помочь и Роберту?
– Вы думаете, она сможет вывести его из комы?
– Она или его брат, – предположила Рейчел.
– Но, как мне добиться контакта с ними?
– Этого я не знаю. Вам должно быть виднее, ведь у вас получалось это и раньше, – подсказала психолог.
– Знаю, но чаще всего Клэр сама приходила ко мне, а моя способность вызывать ее появлялась только в момент опасности и я сама даже не задумывалась над тем, как это у меня получается.
– Наверное, сейчас как раз подходящее время, чтобы задаться этим вопросом, – посоветовала Рейчел.
То, о чем говорила доктор, имело смысл. Я ничего не потеряла бы, если бы попыталась вновь поговорить с Клэр, но как это сделать, я понятия не имела. Сначала я подумала об экстрасенсах и спиритуалистах, но сразу же отогнала эту мысль, решив, что во-первых, найти действительно знающего человека, окажется довольно сложным, а во-вторых, я почему-то чувствовала, что должна действовать сама.
Напоследок мы с Рейчел вновь обнялись и пообещали поддерживать связь. Я знала, что могу обратиться к ней в любой момент, когда мне понадобится ее помощь, но в душе вдруг поняла, что подобных этому сеансов больше не состоится. Я словно осознала, что помочь мне Рейчел просто не сможет и нужно идти своей дорогой, какой бы сложной она ни казалась.
Выйдя из здания, я медленно побрела к заправочной станции. Мама еще не приехала, задерживаясь, очевидно, в торговом центре. Не зная, как убить время, я оглянулась по сторонам в поисках кафе или закусочной, где можно было бы выпить чашку кофе, но ничего подобного не увидела. Мой взгляд вдруг зацепила телефонная будка, стоявшая недалеко от заправки, и я направилась к ней.
Зайдя в кабинку, я открыла весьма потрепанный телефонный справочник, лежавший на полке, и нашла телефон полицейского участка, где работал Майкл. Набрав номер, я прижала трубку к уху и стала ждать, когда кто-нибудь на том конце провода ответит.
Довольно долго в трубке раздавались длинные гудки, но, наконец, ее сняли и мне ответил уставший женский голос.
– Здравствуйте, могу я поговорить с детективом Барном? – попросила я.
– Кто спрашивает?
– Это Кэтрин Холборн, он говорил, что я могу позвонить ему, в случае необходимости.
– Сейчас проверю, на месте ли детектив, – ответила девушка и переключила меня на линию ожидания.
Пару минут я слышала только невероятно заунывную музыку, которую, наконец, прервал щелчок, и я услышала низкий голос Барна.
– Детектив Барн слушает, – сказал он.
– Детектив, это Кэтрин. Помните историю с пожаром в ангаре? Я бы хотела спросить у вас кое-что.
– Кэтрин, как у вас дела?
– Все хорошо, спасибо. Так не могли бы вы….
– Сочувствую, что ваш друг все еще в коме, – прервал меня Барн.
– Да, мне нелегко сейчас, но, думаю, вы можете помочь. Что вы знаете о брате Роберта Томасе и том, как он оказался в лесу? – спросила я.
Барн некоторое время молчал.
– Боюсь, что не могу ответить на этот вопрос. Мы не знаем наверняка, но, возможно, он уже был в Менсфилде, когда Роберта похитили, и просто проследил за Майклом Фоксом. Однако впечатляет сам факт, что человек в его состоянии столько дней провел в бегах и ни разу не попался.
– Вы говорили с врачами из больницы, в которой он содержался? – спросила я.
– Да. Они тоже разводят руками. Единственное, что мне показалось странным из разговора с его врачом, так это то, что он упомянул о галлюцинациях, которые в последнее время испытывал Томас.
– Каких именно галлюцинациях?
– В общем-то, они чем-то схожи с вашими видениями, если их так можно назвать. Томас видел женщину и даже пытался с ней разговаривать.
– Это невероятно. Почему вы мне про это не сказали? – удивилась я.
– Сам не был уверен в том, стоит ли. Думал, что вам сначала нужно прийти в себя.
– Что ж, я пришла в себя! Не подскажите номер врача Томаса и адрес больницы? Я бы хотела навести туда визит, – попросила я.
– Секундочку!
Барн положил трубку на стол и ненадолго отошел. Я же тем временем достала ручку и блокнот из сумки.
– Записывайте, – сказал вернувшийся детектив и продиктовал мне контакты врача Томаса, Джорджа Шейна.
Краем глаза я заметила, как мама подъехала к бензоколонке. Поблагодарив Барна за информацию, я поспешила закончить разговор и повесила трубку. По дороге домой мама спросила меня о том, как прошел визит к психологу, но, я лишь ответила, что получила некое успокоение после сеанса. На самом деле мои мысли были заняты тем, как и когда съездить в психиатрическую больницу. Я не хотела обсуждать случившееся с Джорджем по телефону. Вести машину я не могла из-за болевших рук, а просить маму – означало рассказать ей все, чего я пока не хотела делать.
«Рейчел! – подумала я и тут же успокоилась, – думаю, она не откажет в помощи. Судя по всему, моя история увлекла ее, хоть и верит она в нее не до конца».
Вечером этого же дня я позвонила Рейчел и уточнила, согласится ли она мне помочь. Психолог тут же сказала, что выкроит для меня время в любой из дней. Поблагодарив ее, я положила трубку и набрала номер больницы Томаса. К сожалению, доктора Джорджа Шейна я не застала, поскольку он работал до пяти. Поблагодарив девушку, ответившую на звонок, я решила позвонить на следующий день.
Глава 16.
– Доктор Шейн, это Кэтрин Холборн. Я знакомая Томаса Линда. У вас найдется время, поговорить о нем? – спросила я утром, когда мне все же удалось дозвониться до доктора.
– Мне очень жаль, что с Томасом случилось несчастье, – начал доктор, – Что бы вы хотели узнать о нем?
Доктор говорил уверенно и добродушно, что сразу немного расслабило меня.
– Я бы хотела встретиться, если вы не против, – сказала я.
– Конечно, – голос Шейна стал сразу серьезным, словно он догадался, о чем может пойти речь, – заходите сегодня после часу дня.
Я не знала, согласится ли Рейчел отвезти меня в больницу, но все же не стала отказываться от предложения и тут же перезвонила своему психологу. К счастью, она уверила меня, что заедет за мной около двенадцати.
Быстро собравшись и позавтракав, я сказала маме, что Рейчел хочет провести необычный сеанс на природе и, поэтому сама заедет за мной. Хоть это и показалось маме довольно странным, ничего против она не имела, а когда Рейчел подъехала к нашему дому, то даже вышла познакомиться.
– У вас очень милая мама, – сказала мне психолог, когда мы тронулись в путь.
– Знаю, она просто золото, но я о многом не говорю ей. Не хочу, чтобы она сильно переживала, – ответила я.
– Ваше право, но недосказанность тоже вызывает массу волнений. Тем не менее, расскажите, о чем вы собираетесь спрашивать доктора?
– Еще не знаю. Надеюсь, что он расскажет мне о том, что творилось с Томасом в последнее время.
– Мне пойти с вами? – предложила Рейчел.
– Было бы неплохо. Возможно, если я растеряюсь или забуду о чем-то, вы мне поможете.
Через некоторое время мы свернули на дорогу, ведущую к больнице. Проехав около мили, мы остановились перед высокими железными воротами, за которыми виднелось огромное здание психиатрической больницы.
– Ничего себе, – сказала я, рассматривая ворота и саму больницу.
Здание напоминало поместье или даже замок и состояло из нескольких крыльев. В целом вид больницы нагнетал мрачные мысли и не располагал к тому, чтобы заезжать во двор. Тем не менее, я вышла из машины и подошла к переговорному устройству, расположенному возле ворот. Нажав на кнопку, я дождалась, пока мне ответят и сказала, что у меня встреча с доктором Шейном.
Заехав во двор и оставив машину на парковке, мы направились к главному входу. На дверях нас встретил один из санитаров больницы и, узнав к кому нам надо, согласился проводить. Идти пришлось довольно долго, так как кабинет Шейна находился в другом крыле больницы. Здание давило на меня и пугало. Мы проходили мимо палат больных, из которых иногда доносились неразборчивые крики, а некоторые пациенты слонялись по коридорам, словно призраки.
Вскоре мы зашли в крыло, где находились кабинеты врачей. Санитар проводил нас до дверей с табличкой «Джордж Шейн, заместитель главного психиатра больницы» и, попрощавшись, ушел.
– Ну что, вперед? – спросила меня Рейчел и постучала в дверь.
– Входите, – послышалось из кабинета.
За массивным столом сидел доктор Шейн. Как я и предполагала, он не был стар, но волосы уже успела тронуть седина. Надев очки, он вышел из-за стола и поздоровался с нами, после чего предложил сесть в кресла, и осведомился, не желали ли мы чаю.
