Атуна Койдергем
Княжна для викинга. Книга 1
– Да как…– на секунду Диве в ужасе померещилось, что он обо всем догадался. Но она взяла себя в руки. Он может разломить этот терем на две части, ей самой отрубить голову, но читать мысли он не способен. – Она понадобилась из-за трав…– кашлянула Дива для непринужденности. – Трав…Мурав…
– Чего? – Рёрику показалось, что все в этом княжестве издеваются над ним.
– Травы, мой князь, травы…– Дива устремила на Рёрика спокойный уверенный взор. Она не позволяла страху сбить себя с мысли. У нее есть план и она будет его придерживаться. Сперва нужно размазать весь разговор, словно кашу по миске, чтобы было ничего не ясно. Приплести сюда травы, богов, осенние дожди – все что угодно, лишь бы не дать ему сразу же докопаться до истинной причины. – Я лишь заботилась о Ендвинде…Она порой плачет. Говорят, это желудочные колики…Да и мне нездоровится после родов…А Любава, по словам Лютвича, знает редкие травы и умеет обращаться с ними…Вот я и решила, что…
– Травы…– повторил Рёрик медленно. А Дива незаметно сглотнула, понимая, что объяснение с травами его не устроило. Хотя она с самого начала особо и не надеялась на эти травы.
– Да да…– сложив руки за спиной, Дива опиралась на подоконник, будто ища в нем поддержки. Рёрик выглядел теперь угрожающе. Его глаза сверкали недобрым огоньком. Под этим еле переносимым взглядом ей хотелось только одного. Оттолкнуть князя с дороги и убежать из терема, оставив эту беседу незаконченной. Но это невозможно, и тому есть веская причина. Если он выдворит Любаву из Новгорода, то в таком случае получится даже хуже, чем если б та вовсе здесь не появлялась. – Именно так, мой князь…Травы…
– Какие, в болота, травы?! – перебил Рёрик.
– Князь…Я только…– Дива уже чувствовала, как начинает сбиваться с мысли под сим натиском.
– Как ты вообще посмела что-либо предпринимать без моего ведома? Разве я не предупреждал тебя? Не приказал быть тише воды? Сколько еще неприятностей меня ждет по твоей вине?! – разорался Рёрик.
– Прошу меня простить…Князь, возможно, прав…– уверенность неотвратимо покидала Диву.
– «Возможно», я прав?! – возмутился Рёрик. – Я предупреждал тебя уже не раз. Мало хлопот у меня было из-за тебя? Почему ты не можешь сидеть спокойно? Тебе предписано быть смирной и не лезть в дела, не касающиеся твоего подворья!
– Я не думала огорчить этим. Но в первую очередь я – мать, – продолжала твердить Дива. – И потому заботилась о нашей дочери…
– Да что ты плетешь?! Какая из Любавы травница?! Ты будто не могла найти других знахарок! Тебе непременно понадобилась она?! Эта женщина – убийца! Ей здесь не место!
– Вот как…– Дива выдохнула, готовясь к самому трудному шагу. Как бы ей не хотелось того избежать, придется возразить князю в открытую. – И кого же она убила?
– Что?! – Рёрик оглядел Диву каким-то странным, не совсем понятным ей взглядом. – Она преступница. Тут нечего обсуждать.
– Моему князю лучше знать…Однако если все-таки посмотреть на положение вещей здраво, то выходит, что она никого не убивала. И уж тем более лично…– Диве показалось, что Рёрик после этих слов теперь точно отправит ее вслед за батюшкой, как и грозил все это время.
– Ты еще осмеливаешься спорить со мной?! Женщина, опомнись, наконец!
– Я ни в коем случае не смею спорить, – Дива прошла в горенку и присела на лавочку возле печки, аккуратно расправив подол юбки.
Рёрик все это время молча наблюдал за ней в каком-то внезапном ступоре. Потом опомнился и направился за ней следом.
– Встань, когда я с тобой говорю! – князь навис на Дивой. Она не стала возражать и поднялась с места, стиснув ладошки за спиной. – Завтра же ее здесь не должно быть. Ясно?
– Вестимо, повелитель…– Дива обошла разгневанного князя, продолжая держать речь уже с другой стороны, дабы не раздражать его еще сильней своим нахальным видом. – Я лишь говорю, что это дело не такое простое, как кажется. Ибо не одна Любава считается ответственной за произошедшее, – Дива выдохнула, готовясь прибегнуть к главному доводу. – Наша матушка…Всегда опекала эту девушку. И, насколько я знаю, не только Любава подверглась этим несправедливым обвинениям. Они ведь не могли быть обоснованы…Княгиня-мать выше всех нареканий…Или могли?! Если князь счел их достоверными…– Дива сделала многозначительную паузу. – Но если прощение даровано одной, то должно помиловать и другую… Иначе нет тогда никакой справедливости, которую князь олицетворяет на всех своих землях…
– Разве я просил от тебя заключений по данному вопросу?! – Рёрик не собирался ничего обсуждать. Он лишь хотел, чтоб Любава исчезла, и Вольна перестала донимать его упреками.
– Я переживаю только за моего князя, – расстроенно призналась Дива. – Если выслать Любаву, то это бросит тень в первую очередь на правосудие княжеское. И не только тем, что заставить девушку одну отвечать за то, в чем обвинялась не она единственная. Но и наша любимая матушка…Кроме того, есть еще одно обстоятельство…– Дива таинственно опустила взор.
– Что ты меня все заулками водишь?! Говори, какое! Если таковое вообще имеется…
– Ведь когда-то давно батюшка моего князя пообещал отцу Любавы – и своему преданному другу Дражко – позаботиться о его дочерях. Из которых осталась одна лишь Любава. Дражко в свою очередь дал слово Годславу позаботиться о его детях. И он сдержал его. Однако пал Годслав, а за ним и храбрый Дражко. И мой князь как старший теперь должен присмотреть за дочерьми последнего…Тем паче именно воевода Дражко встал на защиту Рарога, когда Годслава не стало. Его заслуги велики…Что скажут люди, если вместо благодарности и заслуженной опеки над Любавой учинить расправу? Меньшее, что возможно сделать в память об отважном отце – это распространить княжескую милость на его дочь…Не знаю, желал ли покойный батюшка Любавы такого супруга для своей дочери, как Лютвич, или он имел в виду нечто совсем иное…– Дива сделала краткую паузу, чтоб Рёрику вспомнились обещания Годслава о женитьбе. – Любава сполна заплатила за все прегрешения, которые у нее когда-либо имелись…Конечно, решать не мне…Но молю лишь об одном – о милосердии…Ведь в своем всепоглощающем великодушии мой князь мог бы…
– Откуда тебе все это известно? – князь не выглядел довольным, но ярость его поутихла.
– О, боги…Да ведь об этом знает каждый! – соврала Дива. На самом деле все подробности она выяснила с большими усилиями. И собственно, только после того решила вызвать Любаву в Новгород. – О том только и разговоров…
– Что это еще значит?! – Рёрик уже предвкушал новые помехи на своем пути.
– Это значит, что то, о чем говорим мы сейчас, может обсуждать любой…– Дива уже напрямую намекала, что под ударом Умила. Да и для самого князя здесь мало доблести: Годслав обещал своему другу, что его сыны позаботятся о Любаве. А вместо этого Рёрик чуть не убил ее, да еще и насильно выдал замуж за чудовищного Лютвича. Все это неприглядно.
Казалось, Рёрик теперь тоже понимает обо всех опасностях. Так как явно переменился. Он уже не бушевал. Однако было необходимо все-таки довести начатое до конца, а не отпускать его в раздумьях.
– Мой князь разумней всех людей, мудрее всех правителей, – продолжала Дива. – И он сам понимает, что Любава, откровенно говоря, не в состоянии состряпать хоть какой-то заговор. Все эти обвинения против нее и нашей матушки также нелепы, сколько и неоправданны. На тот момент, когда произошли все эти несчастья, князь был поглощен горем, и горемычная Любава попросту попалась ему под горячую руку…Но уже сегодня очевидно, что она настолько же беспомощна, насколько и глупа. Будь она иной, приехала ли бы сюда, где ее ждет расправа? – у Дивы немного отлегло от сердца: Рёрик молча слушал. Значит, она на верном пути. – Я вижу, что мой князь в сомнениях. Но в память об ее отце…Даже если и была за ней вина, не достаточно ли она наказана? А по сути, вся ее вина лишь в том, что она полюбила того, кого знала лучше всех. Но разве можно ее осуждать за это? – Дива подняла на Рёрика глаза, полные восхищения. Всем видом давая понять, что он столь славный, и перед ним невозможно устоять. А очарованная Любава тут выходит даже жертвой! – Мой князь справедлив и милостив, – продолжала нахваливать Дива. – И в своем великодушии разве он не позволит настрадавшейся девушке остаться здесь, среди людей и рядом с мужем. Тем паче ее приезд ни на чем не отразится, настолько она незначительна. За все то время, что она тут, князь даже ни разу не повстречал ее. Она никому не помешает. И польза от нее велика. Очень прошу за нее. Эта девушка такая же сирота, как и я, – отвернувшись, всхлипнула Дива. Это была завершающая хитрость. И уж если все вместе не поможет, то Вольна победила и каюк всем задумкам.
Дива замолчала, и в горнице сделалось тихо. Только свечи шипели время от времени. Рёрик поймал себя на мысли, что не сводит глаз с ее пушистых ресниц.
За окном один раз гавкнула собака. Вероятно, обозналась спросонья. Рёрик развернулся и пошел к выходу.
– Князь уже уходит? – Дива так и не поняла, что он решил по поводу Любавы.
– А ты хочешь, чтобы я остался? – Рёрик приостановился и оглядел Диву в полный рост.
– Эм, нет, – растерялась Дива, которая поначалу даже не сразу поняла, о чем он спрашивает. Ну и вопрос. Ее язык отвалился бы в тот же миг, как она ответила б «да». Неужели ему это не ясно?!
– Ну вот я и ухожу, – кивнул князь.
– А что же…Как быть с…– неожиданная ветвь, в которую отошел разговор, сбила Диву с мысли. И теперь она уже даже забыла, зачем Рёрик пришел.
– Пусть живет в Новгороде, – вздохнул князь. И добавил уже более сурово, – но чтоб не попадалась мне на глаза! А ты…– Рёрик оглядел Диву строго. И в этом взгляде было последнее предупреждение. – Еще одно ухищрение – и берегись меня тогда.
Дверь за Рёриком затворилась. Дива плюхнулась на лавку. Ну почему она всегда говорит «нет», когда хочет сказать «да»?! Что это…Гордость, робость?..Зачем он вообще задал ей такой вопрос! По большому счету, разве важен ее ответ? Если б он захотел, то остался б и так, надо полагать.
****
За окном лил по-осеннему холодный дождь, хотя на дворе стоял только зарев месяц. А в избе было тихо и тепло. Даже жарко. Роса сбросила покрывала, раскрывшись почти полностью. Из-за пасмурной погоды было темно, несмотря на ранний час. Рассветные лучи почти не проникали через пузырчатое окно, и в горнице царил таинственный полумрак. Арви был здесь же. Он спал. Одна его рука служила Росе подушкой, другой он ласково обнял ее.
Умаянно зевнув, Роса постаралась снова уснуть. Но сон больше не шел к ней. Она молча разглядывала кисть руки тиуна. Небольшая аккуратная ладонь с узкими длинными пальцами. Тут же ей вспомнились руки Трувора, крепкие, сильные, но одновременно нежные и заботливые. В этот раз воспоминание принесло не тоску.
Роса вздохнула. Вот как мало времени прошло, а она уже перестала томиться по любимому и отвлеклась! То ли Арви околдовал ее своими запутанными рассуждениями, то ли она сама поддалась, пожелав всего этого…Но ночью о Труворе ей не думалось. Вчера она пообещала Арви отныне не огорчать его и, кажется, у нее стало это получаться. Хотя возможность отвертеться была, поскольку тогда он обратился к ней прямо.
– Ты съеживаешься, стоит мне только прикоснуться к тебе. Думаешь, я не замечаю этого? Может быть, дело в том, что я неприятен тебе? Скажи, как есть, – на этих словах Арви даже огорченно выпустил Росу из рук.
– Нет, – ответила Роса смущенно. И ей вдруг показалась, что сейчас она сказала правду. Как бы она не относилась к этому человеку, ей льстили его чувства.
– Тогда что же? – Арви ждал ответ, а Роса никак не могла подобрать слова.
– Мне нужно было привыкнуть…Все так неожиданно…– пропищала Роса. – Прошу меня простить, если потребовалось слишком много времени…
– Значит, ты не испытываешь ко мне отвращения? – спросил Арви напрямую, в последнее время уже подозревая именно эту причину. Хотя он вовсе не считал себя противным, а наоборот – очень даже приятным.
– Нет, – Роса снова стушевалась. Тиун так добр и терпелив! Когда он снова поцелует ее, она больше не станет отворачиваться и искать предлогов, чтобы отвлечь его разговорами о мисках и умываниях.
Вспоминая прошедший вечер и признаваясь себе в том, что это было не слишком-то стойко с ее стороны, Роса загрустила. Как же так, она клялась Трувору в вечной любви до конца жизни, а вчера!.. А вчера она не только приняла ласку мужа, но и проявила некую находчивость со своей стороны. Ох, как стыдно. Хотя, ему вроде пришлась по вкусу ее деятельность. И все же стыдно, очень стыдно. Но хуже всего то, что теперь, наутро, у нее вдруг появилось еще одно чувство – боязнь. Что станется, если Арви вдруг узнает о Труворе?! Это сейчас уже вообще некстати. Он боготворит ее образ, непорочный и чистый. И теперь не хотелось бы его разочаровывать. Это испортило бы все.
Роса вздохнула, недовольная собой. Как совестно. Хотя с другой стороны, что еще оставалось делать!
Глава 62. Перынь
День выдался скверный. Пасмурный и сумрачный. Время тянулось только к обеду, а на улице было темно, словно вечером. Дива отдыхала в своем тереме у распахнутых ставен. На руках у нее спала дочка, прижавшаяся щечкой к ее груди. Дождь серой стеной шел за окном. Его тихий гул успокаивал Диву, убаюкивая ее разум, уставший от бесконечного напряжения. Она погрузилась в легкую дрему. В какой-то момент весь мир замер где-то вдалеке. Не было ни Вольны, ни Арви, ни страхов, ни желаний, никого и ничего.
Тут над самым ухом Дивы раздался шепот, который показался громким, точно звон бубна. Ей так не хотелось, чтобы прекрасное состояния забытья уходило. Но вот оно и ушло.
– Княгиня, тут человек одни пришел, принять просит, – прошептала Мирава, склонившаяся над Дивой.
Дива положила спящую дочку в колыбельку и вышла за дверь.
– Кому я понадобилась? Кто вообще в такую погоду выходит на улицу? – выдернутая из своих грез, Дива была не рада проснуться все в том же месте, в той же жизни.
– Назвался Зорко, – недоуменно пожала плечами Мирава.
– Зорко? Хм, не припоминаю…И что ему нужно в сей промозглый день от своей княгини? Кто он вообще такой и откель взялся?! – Диве показалось странным, что ее беспокоит какой-то незнакомец. К ней уже давно никто не приходил ни с просьбами, ни с жалобами. Теперь все бразды власти сосредоточилось в руках Арви. Даже с незначительными вопросами люди шли напрямую к тиуну.
– Он ничего не пояснил. Только сказал, что пришел говорить о брате княгини…Об Есении.
– О, Сварог, – Дива нахмурилась, сделав несколько неприятных предположений в своих мыслях. Теперь ее сон окончательно улетучился, и она проснулась до конца.
– Княгине знаком этот человек? – уточнила Мирава.
– О нет, о нет…Что ж…– Дива сомневалась недолго, – скажи, я окажу ему такую честь и приму его…
– Быть может, ему лучше уйти? – осторожно заметила Мирава. – Что скажет князь, если…
– Я заслушаю его речь…Так будет вернее…
Гостем оказался невысокий человек, плотного сложения, одетый в длинную шерстяную епанчу с капюшоном. В целом он выглядел неприметным и не внушал опасений.
– Ну, здравствуй, – обратилась Дива к незнакомцу, усаживаясь на лавку. – Кто ты таков и что тебя ко мне привело? – про себя она сразу решила, что если он и есть тот, кому задолжал Есений, то еще не все потеряно. Этот незнакомец выглядел мирным горожанином. Казалось, он из тех, с кем можно договориться.
– Меня зовут Зорко. И я принес это…– пришелец протянул Диве красивый перстень с адамантом.
Дива охнула. Это было то самое кольцо, что украшало руку Есения при последней их встрече.
– Княгиня…– забеспокоилась служанка, видя что Дива схватилась за голову.
– Иди пока, Мирося…– сглотнула Дива. – Ендвинда может проснуться…
Служанка оглядела княгиню, затем незнакомца и, нахмурившись, вышла.
– Что…Что это значит? – Дива вскочила со своего места в волнении. Опасения подтвердились: Есений задолжал настоящему разбойнику. А не обычному какому-то мужу. – Где мой брат?
– С ним все ладно. Пока…– колючие глаза пришельца смотрели на Диву нагло и уверенно.
– Как это понимать? Объясни немедля! – от волнений у Дивы закружилась голова.
– Все просто. Он назанимал у нас. Однако долг возвращать отказался. Мы несколько раз напоминали ему об обязательствах, но он не внял нашим беспокойствам. Последний раз это было в среду. Он пообещал, что решит затруднение, а сам скрылся. Нам насилу удалось его изловить. Однако оказалось, что серебра у него, и правда, не имеется. Как он выразился: «Я не могу вернуть то, чего у меня нет. Средства уже потрачены!», – назвавшийся Зорко ощерился ухмылкой. Дива хмыкнула. Что говорить, и правда, забавно. А главное, она легко смогла вообразить себе такую картину. Подобное высказывание так к лицу Есению. – Мы могли бы разом его закопать, да проблемы это не решит, – продолжал таинственный посланец. После всех этих речей, он уже не выглядел таким же безобидным. – Короче. Теперь Есений у нас. Если его сестра, либо кто-то еще, не закроет за него хвост до следующего полнолуния, то мы его прикончим.
Пока Зорко говорил, Дива чуть дышать не перестала. Она с самого начала почуяла, что не все так просто. И Есений, скорее всего, наврал, говоря о том, что еще есть время до того, как его будут искать. Она оказалась права. Он приходил к ней одновременно с тем, как пообещал разбойникам уладить вопрос. А так как она ему средств не выделила, то вот что получилось: сам он их нигде раздобыть не смог, да к тому же угодил прямо в лапы своих займодателей.
– Будь по-вашему…– Дива пока не знала, как себя вести. Но уж точно не стоит сразу отказывать. Вдруг они еще, и правда, прибьют Есения сгоряча! – Однако дело это хлопотное…Впрочем, я могу распорядиться, и тебе выдадут повозку с кунами. Мех это ценный, ты сможешь продать его и…
– Нет, никаких повозок, – сразу же отказался разбойник. – Сундук с дирхемами.
– Боюсь, что так быстро я не смогу собрать столько монет…
– Это на усмотрение. Можно и не собирать. Исходов всего два. Либо Есений вернется в отчий дом живым и здоровым, либо лежать ему в сырой земле.
– Что ж…– внешне Дива держалась умело, оставаясь спокойной и рассудительной. Но в ее душе уже бушевало смятение. Она вовремя вспомнила наставления батюшки: «Дитя, в любой неясной обстановке пытайся предельно соответствовать обстоятельствам, не теряя присутствия духа!». – У меня есть предложение. Оно заключается в следующем. Я выплачу вам долг моего брата. В полном размере. Конечно, по частям. Каждый месяц я…– Дива не успела договорить: Зорко отрицательно замотал головой.
– Нет, так не пойдет. Мне четко указали на то, что сумма должна быть выплачена полностью и в установленное время. Таковы наши условия, и они не подлежат изменению.
– Но я не смогу за такой короткий срок…– занервничала Дива, принявшись бродить по горнице. Набрать сундук с монетами непросто. Впрочем, можно поручить кому-нибудь произвести обмен ценностей у купцов на монеты. Это уже более возможно. Но только ценностей у нее особенно нет. В таких количествах, тем паче.
– Это не наши сложности. Но пусть сестра Есения помнит, то если его повинность закрыта не будет, то мы его придавим, – еще раз погрозил бандит.
– Я уже поняла! – огрызнулась Дива. – И вообще, кто вы такие? Откуда взялись?! Кто ваш главарь?
– Это неважно. Все наши переговоры будут проходить через меня.
– А вы хоть знаете, что я не только «сестра Есения», а к тому же княгиня Новгорода, жена владыки всех этих земель?! – Дива пребывала на грани своего обычного беспомощного состояния. Состояния, когда кроме громкого имени и чести – под рукой не было ничего более весомого, чем можно было б оборониться от врага.
– Да и вот еще что, – не обратив внимания на ее реплику, невозмутимо продолжал Зорко. – Если условия наши будут нарушены…Скажем, долг останется не выплачен. Или выплачен, но не весь…Или не в срок…Или если сестра Есения пожалуется кому-нибудь, например, князю…Во всех этих случаях должник будет сразу вздернут на ближайшей же березе. Иными словами, сестре Есения нужно быть осторожной. Есть всего один путь получить брата обратно целым и невредимым. Не надо сворачивать с него.
– Да как ты смеешь мне грозить?! Я твоя княгиня! Разбойник! Мне стоит только приказать, и ваши головы полетят одна за другой, словно листва с осеннего дерева! – Дива принялась по своему обыкновению бесполезно буйствовать. – Я велю вздернуть тебя и твоего жалкого господина вверх тормашками возле окон моего теремка! Кто вы такие, чтобы…– Дива не успела договорить. Зорко, кажется, утомленный тирадой угроз, без лишних слов направился к выходу.
– За ответом придем сами, – бросил он на ходу. – Если «да», то дождемся следующего полнолуния. Если – нет, то Есений сюда не вернется, – на этих словах Зорко вышел из покоев, оставив Диву в полнейшем отчаянии.
Мрачный день перешел в ненастную ночь. Затем забрезжил рассвет. А Дива даже не сомкнула глаз. Какой может быть сон, когда эти ужасные люди уже здесь! И алчут получить от нее сундук монет! Но хуже всего то, что сам виновник проблемы оказался в их плену, и теперь они грозят убить его. Но в любом случае Есений в двойной беде. Если даже все разрешится удачно и его не прикончат бандиты, то тогда за сношения с ними его вздернет сам князь. Если вся эта позорная история всплывет на свет, то крайне скверно отразится не только на Есении, но и на ее собственном образе, образе княгини. Недруги сразу же поспешат дать оценку произошедшему: мол, все они, дети Гостомысла, разбалованные и никчемные. Одна семейка, ничего путного в них нет. Но больше всех, конечно, станет ликовать Вольна…
И все же Есений. Что делать? Где отыскать тропу, которая выведет из этого темного леса злоключений? А есть ли вообще эта тропа! О том, чтобы уладить затруднение за счет казны, не может быть и речи. После того пира в честь будущего малыша князь жестко распорядился никогда больше не подпускать княгиню к сбережениям. Распродавать фамильные жемчуга и эмаль тоже не вариант: все это накапливалось не одно десятилетие. Если ей, Диве, придется совершить это предательство по отношению к памяти предков из-за мотовства Есения – она сама прибьет его! Так что, похоже, остается только один выход – перезанять у третьих лиц. Расплатиться с бандитами. А когда угроза расправы над Есением окажется уже позади, тогда и разбираться с этими «третьими лицами». Но такую огромную сумму один человек взаймы не даст. Вряд ли у кого-либо вообще сыщется что-то соразмерное, незадействованное в хозяйстве или торговле. Ведь не у всех есть на руках сундук с каменьями! Наиболее вероятно, что ценности вложены в утварь, скотину и корабли с товарами. Так что получается, нужно занять у каждого заимодавца насколько можно много. А потом уже разбираться со всеми ними вместе и каждым по отдельности.
Повернувшись на подушке, Дива оглядела в приоткрытое окно поднимающееся над лесом солнце. На улице послышались голоса: дворовые проснулись. А она не сомкнула глаз за всю ночь. Но ведь не зря же! Наконец-то проступил какой-никакой план. Вот только с чего же следует начать действовать? Когда княжил ее отец, многих бояр она знала в лицо, со многими была знакома лично и могла обратиться к ним с просьбой. Но за минувший год все поменялось. Из старых приближенных, не утративших своего состояния, остались только Бойко и Аскриний. Но они не отличаются щедростью и вдобавок не внушают особого доверия. Еще бы! Их предводителя давно нет, а они все еще здесь, живут и процветают!
– Мирава! – позвала Дива, усевшись на кровати.
– Я тута, – в опочивальню, спотыкаясь, выплыла зевающая помощница.
– У меня есть к тебе поручение, – Дива поманила служанку к себе. И когда та подошла ближе, продолжила, – я хочу, чтобы ты как можно скорее отправилась на поиски двух воинов. Тех, что еще из дружины моего отца. Бойко и Аскриний. Они-то нам и нужны. Вероятнее всего, ты не найдешь их среди наших молодцев. Ибо давно уже они не сражаются. Отыщи в городе их избы и приведи стариков ко мне поскорее.
– Я тот час же отправлюсь на поиски, – поправилась Мирава. – Я только хотела сказать…Если я уйду, кто же присмотрит за Ендвиндой?
– Любава присмотрит. По пути зайди к ней в избу и скажи, чтоб явилась…Да, и вот что: особо не светись, – тихонько отметила Дива. – Желаемо, чтобы вас особо никто не заприметил…
– Все будет исполнено в точности, – оглядев хозяйку еще раз, Мирава вышла, потирая заспанный глаз.
Солнце установилось высоко над Новгородом. Злые лучи нещадно палили с небес, словно желая поджечь весь город. Был полдень.
Время для Дивы тянулось сегодня медленно. После бессонной ночи она чувствовала невероятную усталость, но вместе с тем и поразительную силу. Веки ее были тяжелы, движения медлительны, но зато мысли – внятны и быстры. Кажется, еще никогда прежде ее ум не был так ясен, как сегодня. Он не отвлекался на страхи и предположения. Ничего лишнего. Только четкий образ цели.
Наконец сквозь распахнутые ставни Дива завидела бредущую по дорожке Мираву. Следом за ней ступали Бойко и Аскриний, с любопытством взирающие на новый терем княгини.
Раздался шум голосов в сенях. Дива проследовала в горенку, где принимала визитеров. Оба старика были ей мало приятны. Она помнила тот эпизод, когда в самом начале Арви вызвал ее для знакомства в гридницу, где помимо самых немыслимых головорезов присутствовали еще эти двое уважаемых сподвижников ее отца. Над ней тогда нависла истая угроза расправы за некоторые речи. Но эти почтенные старцы даже не потрудились встать на ее защиту, а лишь молча разглядывали виды за окном. Ни за что бы она не обратилась к ним за помощью. Но иного выхода не осталось. Она не знакома с новыми боярами и военной знатью. Просто так никто и монеты ей не выдаст. Тем более без ведома князя. Кто-то, пользующийся доверием, должен представить ее интересы и помочь с переговорами.
– Добро пожаловать! – Дива улыбалась, желая изобразить радость встречи. – Счастлива приветствовать старых друзей! Мой батюшка ценил вас как воинов и любил как братьев!
– Рады! Безумно рады, княгиня, – раскланялись два старика, улыбаясь дочери предыдущего князя.
– Прошу располагаться! – Дива указала на лавки. – Я пригласила вас для обстоятельной беседы, нашего славного града касающейся, – приступила Дива после общих вопросов о самочувствии и жизни ее гостей. – С тех пор, как не стало батюшки, мне порой не хватает мудрого совета. И я надеюсь получить его из ваших уст.
– Для нас честь – оказаться полезными, – поклонился Бойко.
– Мы затеяли одно предприятие…– Дива принялась ходить по горнице, заложив руки за спину. – Как вам известно, не так давно наш славный государь покорил Изборск и все относящиеся к нему земли…
– Великая победа, – вставил Бойко. – Пусть вечно помогают ему боги!
– Да…– согласилась Дива сухо. – Так вот, в благодарность за благополучный исход сего дела я хочу воздвигнуть храм в честь Перуна, дабы воздать ему почестями за победу. Кроме того, вам известно, что бо́льшая часть дружины нашего князя пришла вместе с ним из далеких земель, принеся с собой и своих богов.
– Это не есть хорошо, – согласился Бойко.
– Вот именно. Поэтому, дабы несколько сгладить это различие и породнить чужеземцев с нашими братьями-новгородцами, я желаю восславить Перуна, как великого покровителя всех тех, в чьей руке сверкает оружие. Таким образом, вся дружина возрадуется, невзирая на то, кто из богов благословил их на великую победу – Один, Перун или прочие боги-воители, – Дива, конечно, знала, что никакого особенного сражения в Изборске не происходило. Рёрик перебил половину бояр, буквально насильно провозгласив себя повелителем тамошних земель. Оставшиеся в живых согласились на его условия лишь из страха, решив, что опасно возражать тому, кто угнетал пол Европы и уже каким-то образом оказался князем соседнего Новгорода. Эти события, как видно, не имели ничего общего с Перуном. Но сейчас это неважно. Нужно, чтоб дело, требующее существенных затрат, выглядело благородно и преследовало важные цели.
– Прекрасная мысль! – похвалил Бойко, в то время пока осторожный Аскриний оставался молчалив. – Уверен, что батюшка княгини в подобных обстоятельствах рассудил бы точно так же, как и его дочь.
– Скорее всего, – согласилась Дива. – Сооружение капища – дело важное и ответственное, – Дива с виду была серьезна и даже строга. – Так вот, ввиду всего этого, как вы понимаете, я нуждаюсь в средствах!
– Если княгиня позволит уточнить… – наконец включился в беседу Аскриний, немотствующий доселе. – А разве князь не пожелает выделить средства из казны на сие угодное богам дело?
– Казна, любезный Аскриний, существует для того, чтобы обеспечивать нужды нашего града, отстраивая его и укрепляя…В то время как возведение храма могучему Перуну – это дело исключительно духовное. И никак к казне не относящееся, – объяснила Дива терпеливо. – Каждый, кто хоть раз обращался к могущественному божеству за помощью, должен почитать своим долгом отблагодарить его за милости ниспосланные. Так что это прямая обязанность практически каждого из нас…Ибо дружина и князь – наши защитники!
– Если мы правильно поняли, то княгиня желает провести сборы, которые будут направлены на постройку храма? – уточнил Аскриний, морща лоб.
– Именно так, сборы…– довольно согласилась Дива. Ее радовало, что пока она не встретила сопротивления со стороны этих двух хитрых стариков. А даже, напротив, они проявляют уважение и интерес к ее задумке. Значит, сия затея не так уж безнадежна.
– Есть здесь и другая сторона, – задумался Аскриний. – Сейчас в нашем граде худо как раз со златом и серебром…Как известно, монеты чеканятся не у нас и попадают на наши земли через торговлю либо военным путем. И мне видится, что верующие охотнее помогли бы своими трудами. То есть люди с радостью взялись бы возвести храм с пустой поляны до высоких стен. Поскольку это более реально, чем собрать средства, которых практически нет…
– Да и нужны ли эти средства? – поддержал Бойко. – Нужны ли они, если дружина сама же заготовит материалы для строительства…Сельчане помогут в сборе пакли…А мастера подготовят изделия…Мечник, по распоряжению князя, мог бы принять их в зачет при сборе налогов и дани…
– Это, конечно, все так. Их помощь потребуется, – согласилась Дива нехотя. – Но одной помощи плотской, боюсь, недостаточно…Ведь лишь стен для могучего Перуна мало. Нужно соответствующее убранство и дары…Мы не можем сделать домом великому божеству простую избу! Это должно быть нечто совершенно грандиозное, доселе не виданное! Нечто, что достойно великой победы нашего с вами кормильца…Стены следует украсить заморской мозаикой и стеклом…У меня есть договоренности с купцами, которые привезут нам все необходимое из Греческого царства…– оговорилась Дива с видом, не терпящим сомнений в ее словах. – А сам жертвенник лучше отделать самоцветами. К тому же необходима в изобилии золотая и серебряная утварь. Вот к примеру, те же самые чаши, что используют наши волхвы в день поклонения Перуну…Деревянные мирницы – это знак слабости! Мы не должны скупиться! Перун может покинуть нас за подобное! Так что в наших же интересах и ввиду будущих побед – не жалеть средств! – настаивала Дива.
