Атуна Койдергем
Княжна для викинга. Книга 1
Глава 39. В честь наследника
В этот день Дива проснулась в бодром настроении. Ей не терпелось поведать Рёрику весть о ребенке. В свете событий последних дней, когда она неоднократно выступала с речами в честь князя, ему было не до разговоров о потомстве. А Млава велела объявить эту новость так, как она того достойна. Торжественно, в соответствующей обстановке. А не шепнуть, скомкав впопыхах. Так что теперь, когда первостепенные государственные дела позади, настает подходящий момент. И надежды очень велики. Все-таки речь идет о наследнике. А значит, отношение к ней самой, к матери будущего княжича, должно измениться. Стать более почтительным.
– Рада, князь уже ушел на охоту? – зевнув, обратилась Дива к помощнице, убирающей стол после завтрака. Няня Блага в последние дни чувствовала себя совсем скверно. Было ли то связано с ее возрастом или с тем, что «ненавистные варяги» шныряли под носом у нее день и ночь, но она заметно сдала. Так что в услужении у Дивы оказалась двоюродная внучка Благи. Сама же старая няня ушла на покой, отказываясь зреть «бесчинство» в родном гнезде.
– Ушел, княгиня. Дружина собралась еще на рассвете. Но, кажется, они уехали обозревать…Не на охоту…– засомневалась Рада. – Говорили про Ладожский путь и еще про что-то…
– Это все неважно, – губы Дивы сложились в довольную улыбку. – Главное, что их не будет до послезавтра…
– До послезавтра, – подтвердила Рада.
– В таком случае…Найди мне приказчика, – Дива открыла ларец и одно за другим натянула кольца на персты. Это было необходимое действо при встрече с кем-либо. Люди должны не только знать, что перед ними сама княгиня. Но так же видеть это и даже ощущать.
Рада перестала смахивать крошки со стола и уставила чуть удивленный взгляд на княгиню.
– Приказчика, – повторила Дива. – И поскорее. Времени мало у нас.
Дверь за Радой затворилась. А Дива погрузилась в думы о грядущем, попутно силясь причесать волосы, которые спутались во время ночного сна.
Итак, стало быть, громкое пирование. Да, для значительной новости нужен значительный праздник. А в самый разгар веселья, под очередную здравицу за княгиню, она сама, Дива, скромно опустив очи и едва улыбнувшись, молвит, что в ее чреве сын княжеский. Без лишних слов, просто, но громко, чтобы непременно слышали все! Пожалуй, в обычное время это оказалось бы не совсем уместно – делиться такой важной новостью во всеуслышание. Но сейчас положение особенное…
Разумеется, пир необходим не столько для того, чтоб веселиться, сколько для того, чтоб всенародно объявить о наследнике. Это очень важный момент, судьба которого зависит от восприятия князя. Она, Дива, практически ничего не знает об этом непредсказуемом чужаке. И ей трудно предвидеть, как он отнесется к ее новости. Есть вероятность, что он, к примеру, не захочет наследника от нелюбимой жены. Или не пожелает, чтобы внук Гостомысла стал его преемником. Или, вообще, заявит, что она сама – ему вовсе не жена! Или, что хуже всего, выяснится, что у него уже есть законные наследники всего награбленного добра, и они где-нибудь во Фризии вместе с их матушкой! Или матушками! Все может быть. Для этого и нужно празднество. Князь в какой-то степени будет застигнут врасплох. Если новость окажется уже объявлена – не отменять же все потом! Ему придется признать сына Новгорода своим наследником. По крайней мере, на этих землях. А для Дивы только это и главное: не упустить свой Новгород.
****
Прошел всего день со дня отъезда Рёрика. А в княжеских хоромах, несмотря на трескучие морозы, стояла несусветная суета. Челядь носилась с распоряжениями княгини, натыкаясь друг на друга, охрану и просто посетителей. Было забито девять быков, заколото четырнадцать поросят, зарезано сто семьдесят шесть кур, восемнадцать уток и столько же гусей. Избы старательно убирались и украшались. Возле печей громоздились горы дров. Самые задорные скоморохи и потешники уже явились вместе с гуслярами и певцами, готовые развлечь народ.
– Каков наш праздник выходит, благодарение берегиням! – Дива довольно потерла подбородок, заглянув в пиршественные избы, где как раз протирали столы и двигали тяжелые лавки.
– На славу выходит, – согласился приказчик.
– А стряпать пусть уже сегодня начинают, – решила Дива. – За день не управятся…Вот все думаю, Делян, а не маловато ли у нас с тобой угощений получается…
– Да куда уж больше, княгиня? – изумился приказчик. – И так уж кучу скотины зарубили.
– Ну так уж кучу, – отмахнулась Дива. – Нет, это дело я говорю, Делян. Надо еще мяса. Мужи его любят. Так что еще гусей и поросей…Пойди, распорядись. А то ведь не поспеют....
Когда приказчик скрылся из виду, лоб Дивы пересекла линия сомнений. А и правда…Не слишком ли пышное празднество получается? С другой стороны, когда же, как не в этот день, пировать широко! Ведь помимо праздника в княжеских хоромах, будут еще устроены народные гуляния в городе, где также окажутся выставлены угощения. Разумеется, стол будет попроще: пироги с репой да квас. Однако этих расходов никто не отменял. Если посчитать сколько нужно яиц, муки и выпивки, цифра выйдет солидная. Но ведь чем больше окажется размах торжества, тем меньше у Рёрика останется возможности взбрыкнуть! Этого чужака не так-то легко припереть к стенке. И потому нужно принять меры наперед. И все же что это за неприятное ощущение там, будто в горле?..Это страх. Страшно объявить новость без пиршества-ловушки. И страшно слишком транжирить…
****
Арви на ходу заслушивал посланника, принесшего последние вести из Изборска, где за главного остался племянник Рёрика, Годфред. Помимо ничего не значащих писем от Харальдова сына, также приходили послания от наушников и соглядатаев, которые следили за настроениями в городе и за самим молодым наместником.
– Есть подозрения, что среди знати имеются недовольные, – повествовал посланник, шагая в ногу с тиуном по расчищенной дорожке, ведущей к дровянику.
– И много этих «недовольных»? – поправив котомку на плече, проронил Арви.
– Возможно, что совсем немало, – ответил посланник.
– А что сам Годфред на это?
– Как и полагается в его годы, он охотнее имеет дела с молодыми изборчанками, чем с их папашами, – доложил посланник.
– Ну что же? Он там совсем, что ли, ничего не делает? – Арви даже приостановился.
– Как же? Делает. Все как положено. Но толку от того мало, – кивнул посланник. – Хорошо б наставника, подсказчика…
Мужчины как раз заворачивали за угол, когда им на встречу выбежал проворный жирный поросенок. Он мчался очень быстро. Закрученный хвостик подрагивал то ли от опасений быть схваченным, то ли от беготни. Две поварихи и трое ребятишек еле поспевали за ним.
Арви не успел и вздохнуть, как чуть было не свалился с ног. Замызганный пятачок поросенка уткнулся ему в новые расшитые порты. Тиун пошатнулся и едва не упал, но посланник вовремя поддержал его. И все же одна нога Арви угодила в сугроб. Снег тут же засыпался в широкое голенище сапога, намочив щиколотку тиуна.
– Что вы тут устроили? – зашипел Арви на поварих, у одной из которых подмышкой был зажат гусь. – Свиньи не должны бегать по улицам, – процедил Арви.
– В суматохе из свинарника, – угодливо сообщила одна из поварих. Отвешивая поклон Арви, она выпустила из рук гуся. Который не преминул броситься прочь, как и поросенок в свое время. Поварихи замахали руками. Птица оказалась уже над головой самого тиуна.
– Прекратится это когда-нибудь?! – раздраженно прикрикнул Арви, едва успев отмахнуться от птицы. Что за расхлябанное государство! Какова княгиня, таков и народец…
– Уже уходим. Уходим! – зашевелились поварихи. – Не со зла, прости покорно. Уж больно хлопот много с этим празднеством…
– Хлопот у них много, слыхал? – кивнул Арви посланнику, пытаясь отряхнуться от перьев, прилипших к его новому замшевому кожуху. Он полагал, что женские занятия ничего не стоят. Труд слабой половины не ценен. И обычно несет больше вреда, чем пользы. – Пошли отсюда вон! – тиун недовольно обозрел поварих, засуетившихся под его взыскательным взглядом. – Эй, стойте! Что еще за празднество?! – опомнился Арви.
****
Закончив разговор с приказчиком и удостоверившись, что все идет, как задумано, Дива вздохнула с некоторым облегчением. Пир, и впрямь, получается на славу. Осталось уладить последний вопрос. А для этого предстоит встретиться со старшим дружинником. В связи с этим он, кстати, уже ожидает ее, Диву, в беседке. Самое подходящее место для подобных встреч. С одной стороны – у всех на виду, с другой – никто не будет слышать их разговора. К тому же, учитывая морозную погодку, их диалог не окажется продолжительным, что конечно, хорошо. Этот своенравный тип не успеет встать на дыбы!
Беседка представляла собой четырехстенный сруб с крышей, огромными окнами без ставен и широким дверным проемом. Затянутая вьюном, летом беседка была прохладной и уютной. Сейчас же защищала от порывов ветра и этим и была ценна.
Дива расположилась на лавке супротив старшего дружинника. Как ни странно, он не выглядел польщенным, удостоившись чести предстать пред княгиней.
– Тебя, кажется, зовут Ньер…– начала Дива, недовольно поглядывая на собеседника. Все пришлые были ей глубоко неприятны. Она помнила, что рассказывал батюшка о варягах – они настоящие разбойники без чести и совести!
– Верно, госпожа, – подтвердил загадочный старший дружинник.
Наблюдая за ним последние пару дней, Дива заметила, что он немногословен. Но сейчас его взгляд кричал. Он в два раза старше этой девчонки. У него почти нет свободного времени. А она дергает его по каким-то своим бабским пустякам.
– Я пригласила тебя, дабы обсудить один важный вопрос. Как ты уже понял, речь пойдет о готовящемся празднике, – Дива с сомнением покосилась на грозного собеседника. Даже Арви не хочет выполнять ее приказы. А с этим сложности обеспечены и подавно! Она беседовала с ним уже как-то однажды. И он показался ей угрюмым и неразговорчивым. Попробуй с таким о чем-то договориться! – Как старший дружинник, ты обязан позаботиться о том, чтоб веселье прошло мирно. В связи с чем ты должен отправить в город часть дружины…– Дива решила взять тон, подобающий ее положению – повелительный!
– Я не выполнять эта просьба, госпожа, – вежливо, но решительно отказал огнищанин. Речь его была нетороплива, как у человека плохо знающего язык, на котором он вынужден говорить. И тем не менее голос его звучал уверенно.
Первое, что пришло в голову Диве – отчитать его. «Просьбу» видите ли! Вот нахал! Она княгиня! И она приказывает! А не просит! С другой стороны…Не все так однозначно, как кажется. Она, конечно, княгиня и она приказывает, но…Но ссора с тиуном не принесла ей ничего, кроме вреда. И если сейчас еще и со старшим дружинником рассориться, то станет совсем туго.
– Ньер, ты мне отказываешь? – Дива изо всех сил старалась не сорваться. Ее так и подначивало разораться, напомнив этому наглому мордовороту, кто здесь истинный владетель! Возмутительно же: разместились всей своей разбойничьей ватагой в чужом городе, да еще и держат его княгиню за пустое место! Да ведь он даже говорит на языке Новгорода кое-как! Зато уже командует ополчением. Теперь понятно, почему он всегда немногословен и объясняется так, словно загодя продумывает свою мысль! И несмотря на все эти обстоятельства, он еще осмеливается перечить! – Неподчинение…
– Я подчиняться только князь, – напомнил огнищанин сухо.
– Как и я! – после раздумий выдала Дива. Она стала догадываться, что нахрапом его не возьмешь. Нужна более тонкая тактика. – Пойми, в данный момент я забочусь о том, чтобы праздник, устроенный в честь правителя, прошел успешно. И позволь растолковать тебе одно обстоятельство, – предложила Дива чуть снисходительно. – Мы потратили множество сил и времени, дабы сотворить в глазах народа нужный образ князя. Ты, вероятно, помнишь мое последнее выступление, а также все предшествующие…Так вот…В связи с этим мы не можем теперь пустить все на самотек. Ведь любое недоразумение может обернуться плачевными последствиями…И твой…Вернее, наш князь окажется недоволен!
– Тем не менее…– начал Ньер неторопливо. – Князь не оставлять распоряжение о праздник.
Дива закусила губу. Вероятно, она делает что-то не так, раз все время встречает на своем пути несогласие. Скоро даже слуги не захотят принести ей ведерко воды в баню!
– Но ведь князь не может вникать во всякие безделицы…Для этого как раз есть мы…– Дива с немалым усилием заместила враждебный тон дружественным. – Может статься, есть какая-то причина, заставляющая тебя отвергать мою просьбу? Прошу, будь честен. Скажи, в чем состоит затруднение…
– Затруднение состоит…Князь не оставлять веление про праздник, – повторил Ньер. Дива понимающе кивнула в ответ. – Я не хотеть ослаблять охрана здесь, – Ньер обвел ладонью княжеское дворище. Рука старшего дружинника была большая и некрасивая. Разбитая, со смещенными костями. С заметным, не стертым временем шрамом, идущим от большого пальца до запястья. Человека с такими руками не объедешь на кривой кобыле. Он много испытал на своей шкуре.
– Ты прав, не следует пренебрегать безопасностью, – согласилась Дива для порядка, оглядев свои белые ручонки, унизанные перстнями. Она может только разглагольствовать. Главное, чтоб в таком случае хоть это у нее получалось в совершенстве. – Но, видишь ли, в чем дело: присутствие дружины в городе все же необходимо. Ведь главнейшей забавой празднества окажутся кулачные бои. И, как ты понимаешь, без надзора этакое развлечение может легко окончиться бедой…
– Коли бои опасно, то отменить их, – пожал плечами Ньер, невидящий особой необходимости в забаве, от которой больше забот, чем толку.
– Я не могу их отменить. И дозволь объяснить тебе почему, – Дива подняла вверх указательный палец. – Во-первых, это самое дешевое развлечение. Во-вторых, оно же и самое излюбленное народом…Упразднить его – означало бы испортить всем торжество. Если ты не станешь возражать, я расскажу тебе о причинах нашей любви к подобным забавам, – Дива поежилась на лавке от крепчающего мороза. Она уже начинает замерзать. Предполагалось, что беседа будет короче. Как бы там ни было, теперь ей следует наговорить побольше слов. И, может быть, тогда переговоры завершатся, как надо. А надо, чтобы все княжество или по меньшей мере весь город пировали вместе с ней в честь будущего наследника. Либо так, либо никак. Если размах окажется невелик, то лучше бежать из терема куда глаза глядят прямо сейчас. Поскольку расходы уже оказались запредельными, и они должны оказаться оправданы. – Наши земли издавна подвергались нападениям врага, чему ты сам стал свидетелем, – кашлянула Дива в меховой рукав. – Впрочем, порой мы и сами отправляемся в завоевательные походы. Вероятно, тебе известно, что два года тому назад мой отец купно с прочими славянскими князьями выступил на Царьград. Кстати, весьма удачно…С тех пор Греческое Царство произвело уже две выплаты. Посчитав, что будет разумнее не воевать с нами, а откупиться златом, как они привыкли это делать, – Дива гордилась этим походом отца, который прославил его имя. Сначала об этом событии ей рассказывал учитель Назарий. Потом отец. А позже, когда обоих ее наставников не стало – Бойко. Ведь он являлся очевидцем и участником сего славного события. – С нами, конечно, были и варяжские наемники, однако от этого общая суть не меняется, Ньер. Итак…Врагов пугает сила и удаль нашего народа! – продолжала Дива громко и гордо. – Ведь у нас каждому мужу с юных лет прививаются ратные умения, дабы он мог защитить себя и родину. А также при необходимости отправиться в бой следом за со своим владыкой. В продолжение нашего разговора замечу тебе, что в малолетстве для этих целей служат различные игры…– бросив взгляд на собеседника, Дива заметила, что он сосредоточен более, чем прежде. Трудно сказать, что явилось тому причиной. То ли его увлек занимательный сказ. То ли он не до конца понимал ее изложение, изобилующее множеством слов. То ли ожидал услышать с минуты на минуту что-то важное, относящееся непосредственно к теме обсуждения. – Однако возмужавших юношей уже не занимают катания на горках и прятки по лесам. Лишь настоящие схватки в силах увлечь их, – продолжала Дива. – Потому новгородцы и обожают кулачные состязания…Что, конечно, всем нам на пользу…Ты теперь понимаешь, Ньер?
– Неужели не обходиться без бои?.. – в речи огнищанина послышались первые ноты сомнения, хотя вначале он был непоколебим, как старый утес.
– Без этой потехи не обходится ни одно празднование. А тем паче в честь князя…Ньер, я рассказываю тебе все это лишь по одной причине: я желаю мира в нашем княжестве. А мир может быть достигнут только в том случае, если вы будете уважать наши обычаи, а мы в свою очередь – ваши…– вежливо пояснила Дива. – Не нужно ни о чем переживать, Ньер. Кулачные бои – дело обычное, как и присутствие дружины в городе в подобные дни. Это не я придумала. Так происходит каждый год. Это я точно знаю… И я прослежу, чтобы все было устроено благополучно.
– Сколько нужно…мои люди…из дружина? – тяжело вздохнул суровый Ньер.
– Все зависит от того, с какой стороны посмотреть…– Диве не хотелось озвучивать пугающую цифру сразу. Ведь чтобы сдержать толпу, нужна почти такая же точно толпа. – Иногда в боях участвуют всего двое, в то время как остальные выступают зрителями. Но сие происходит не каждый раз: один на один в поединке сходятся в основном в целях правосудия и поиска правды…– кашлянула Дива, как обычно делала, когда желала придать своему облику непринужденности. – Гораздо чаще забава овладевает значительным числом желающих. И в бой идут, что называется, «стенка на стенку». Тут-то и кроется основная опасность…Впрочем, она не так уж велика…
– Я согнать на озеро вся дружина?..Чтобы разнимать эта стенка?
– О, нет, этого не потребуется. Думаю, понадобится лишь какое-то количество дружинников…Да…– утвердила Дива.
Водворилось молчание. Огнищанин нахмурился, осмысливая последнее произнесенное ею предложение. «Какое-то количество» – это какое все-таки? Может быть, он сам, Ньер, пока не очень хорошо говорит на языке славян. Но понимает он его, кажется, вполне. По крайней мере, понимал до сегодняшнего дня.
– Сколько мои люди потребоваться…для этот праздник? – уточнил огнищанин недоверчиво.
– Ну…Сейчас трудно сказать наперед…Там будет видно. Но не так уж много, как кажется, – заверила Дива. – Главное, будь готов и все.
– Я слыхать об свальный бой. Опасно. Если он происходить? – огнищанин нахмурился, вообразив себе картину, где каждый сражается сам за себя и против всех. В таком случае передерется полгорода. Может статься так, что в драку окажутся вмешаны те, кому будет предписано следить за порядком. А ему всю эту кашу расхлебывать. Если он правильно понял ее. – Потери в мирное время нельзя.
– Никаких потерь не будет, – отрицательно покачала головой Дива, для пущей убедительности замахав ладошками. – Бой всегда происходит согласно правилам, за несоблюдение коих следует наказание, – тут Дива не слукавила. Правила существовали. К примеру, надлежало драться исключительно голыми руками, без какого-либо оружия. Но бывало и так, что разгоряченные молодцы забывали о запретах. – Так что никаких особых сложностей возникнуть не должно…Старосты присмотрят за тем…
– Если старосты смотреть…Зачем дружина быть там ? – запутался Ньер.
– Ну…– Дива тоже задумалась. Но только о том, как лучше преподнести мысль. По плану, дружина князя должна отмечать радостную весть вместе с новгородцами. Для этого необходимо так или иначе вовлечь пришлых в празднование. Не дело, если они будут сидеть по избам, даже не подозревая о том, что происходит в городе. Они должны быть с горожанами под любым предлогом, даже под видом охраны. А потом, когда узнают об истинных причинах торжества – пустятся в пляс во славу своего князя и его наследника! Это полезно и для города, и для них самих. Есть риск, что все, и правда, закончится плачевно: эти звери могут по пьяни сцепиться с новгородцами. Но ведь подобное и так происходит каждодневно. Пусть уж тогда происходит не напрасно. – Видишь ли Ньер…Несмотря на суровые запреты, поединки порой оборачиваются увечьями или и вовсе…А потом поминай, как звали…Потому, дабы предотвратить недоразумения, которые могут испортить всем праздник, нам необходимо взять сие действо под свой надзор…Иначе князь огорчится…– растолковывала Дива, на губах которой вдруг возникла улыбка. Как смело она рассуждает о том, что может огорчить князя, будто имея об этом представление. Но это ли важно? Важно, что собеседник внимает ей. – К тому же после основных состязаний большая часть дружины может вернуться обратно сюда…В конце концов, разве это так уж плохо, если твои подопечные познакомятся с градом, его жителями и их нравами? Отныне мы будем обитать на одной земле, и нам следует разделить меж собой не только печальные обстоятельства, но и радость! А главное, наш князь будет доволен, если мы позаботимся обо всем сами, не дожидаясь неприятностей на его голову…– подытожила Дива свой сказ.
– Я понимать. Сделать все так…как госпожа говорить, – сдался огнищанин после часа уговоров.
Намерзнувшись во время разговора с Ньером, Дива больше никуда уже не пошла, а вернулась в свой терем. Там было жарко и пахло дровами. С мороза этот запах был особенно приятен.
Дива как раз сидела на лавочке возле печки и дремала над канопкой с горячим молоком, когда послышались шаги на крыльце.
– Тиун пожаловал…– доложила служанка полушепотом.
– Что нужно этому ловкачу…– прикрыв зевающий рот ладошкой, задалась вопросом Дива. Она постоянно хотела спать, что связывала с беременностью. И она ничего не могла с собой поделать, продолжая засыпать почти находу. – Зови…
Вскоре на пороге возникла высокая сухопарая фигура Арви. Дива запахнулась в платок, недовольно оглядев незваного гостя. Она уже почти уснула, и тут он. Захаживает уже как к себе домой!
– Приветствую, княгиня, – начал Арви вежливо. – Вынужден ненадолго отвлечь от хлопот…– последнее слово Арви выделил особенно, с издевкой оглядев сонную княгиню, разомлевшую у печки.
Не поворачивая головы, Дива поприветствовала тиуна кивком. Ей было противно даже смотреть на него. Его рожи только не хватало в такой важный день!
– Сегодня до меня дошел грустный слух, что, по слову княгини, из казны изъята существенная сумма, а со двора взята живность. На какие цели – не до конца ясно. Однако известно, что в этом своем спорном начинании княгиня использовала имя князя. Якобы это он позволил ей подобные траты. Я пришел уточнить, так ли это на самом деле?
– Тебе-то что?! – сон Дивы как рукой сняло. Неужели он вознамерился отчитывать ее?!
– Я так и подумал, – покачал головой Арви. – Стало быть, князь не давал никаких таких позволений.
– Не твоего ума дело! – гаркнула Дива, которая не хотела быть вежливой с тем, кто однажды чуть не задушил ее. – Теперь можешь проваливать!
– К сожалению, пока не могу, – Арви протянул Диве роспись совершенных ею расходов. – Сперва княгиня должна удостоверить это своей высочайшей подписью…
– Я не буду ничего тебе удостоверять, – хмыкнула Дива. Она не даст повесить на себя всех собак!
– Ответ предсказуем. Но он в любом случае не убережет княгиню от ответственности.
– Ты меня что, пугать вздумал?! – Дива почувствовала прилив злости. Вот выжига! Что он о себе возомнил здесь? Установил себя на одну высоту с ней! – Как ты смеешь спрашивать с меня?! Знай сверчок свой шесток! – Дива встала с лавки. Шмякнув канопку с молоком на припечек, двинулась на Арви с воплями. – Совсем что ль страх потерял! Слуга!
– Это верно. Я слуга князя. И именно он поручил мне надзирать за казной и добром, – подчеркнул Арви невозмутимо.
– Вот и надзирай, – усмехнулась Дива едко. – С этаким приглядом уж скоро вся казна опустеет.
– Осторожно, княгиня, – предупредил Арви зловеще. Ему не понравилась ее издевка. – Подобные проделки никому не сойдут с рук.
– «Осторожно»?! Это ты мне?! – взвилась Дива, наступая на Арви. – Как ты смеешь, безродный пустобрех! Это моя казна! Казна моего города! Моего отца! Что хочу, то и делаю со своими монетами, шкурами и козами! При чем здесь ты вообще?!
– Я уже объяснил, при чем здесь я, – бесстрастно ответил Арви. – А вот сама княгиня как раз уже не имеет сейчас отношения к перечисленным ценностям. К казне князя Рюрика…– последние слова Арви добавил с ехидной ухмылкой.
– Как смеешь дерзить? – вспыхнула Дива, отвесив тиуну звонкую пощечину.
Арви не ожидал подобного выпада. Он уже забыл, когда в последний раз получал по лицу. Как княгине, ей, конечно, многое позволено. Однако он и сам не совсем обычный человек. Мало того, что он втрое старше ее. Так он к тому же тиун княжеский. Ему нельзя легко закатить оплеуху, словно провинившемуся смерду.
– Я – княгиня! – заорала возмущенная Дива. В этот момент на печи зашипело молоко, выкипевшее из раскаленной канопки. – Я происхожу из древнего рода! А ты кто, вообще, такой?! Дешевый паяц, гораздый ядовитым языком токмо чесать! Прикатил в мой город из захолустного болота и еще вякает тут! Пошел вон! Вон!
– Как будет угодно, княгиня…– Арви молча забрал роспись расходов. В его глазах блеснул мстительный огонек. Даром ей эти оскорбления не пройдут.
****
Вечер. Радость. Веселье, устроенное в честь князя, докатилось даже до окраин города. Но основные забавы бушевали на главной площади. Ярмарка с угощениями и напитками. Пляшущие медведи и задорные скоморохи. Костры и игрища. И конечно, кулачные бои, которые так любят все новгородцы.
Но вот по площади соколом пронеслась кавалькада всадников. Вообще-то Дива ждала их возвращения раньше, к обеду. Но вышло, что они несколько припозднились. На небе уже зажглись первые звезды. А затягивать с началом праздника было непозволительно. Как-никак увеселение устроено для народа. Чтоб люди славили князя, а позднее – и его сына. Повеселевшие горожане, по обе стороны облепив дорогу, едва успели поприветствовать владыку, выкрикнув чествующие слова. Верхом на вороном скакуне тот промчался с дружиной сквозь толпу радостных зевак, не останавливаясь.
А в гриднице Арви тем временем отодвинул в сторону дощечку и устремил взгляд сквозь маленькое окошко шириной в локоть и высотой всего в одно бревно. Этакое окошко было не слишком удобно для обзора, но что поделать. Коли на улице зябко, нельзя выпускать тепла, распахивая летние ставни. Так что придется довольствоваться зимним видом наблюдения. Но даже сквозь крохотное волоковое оконце тиун различил явно – Рёрик не в духе. Вот он спешился с лошади. Вот отдал поводья конюху. И уверенным шагом направился в гридницу. С лицом, исполненным гнева.
Арви еле успел захлопнуть волок окошка и развернуться к выходу, как дверь резко отворилась. Казалось, она могла бы отлететь прочь, если б не крепкие петли, удерживающие ее.
– Князь, приветствую…– Арви только и поспел, что поклониться. – Добро пожаловать!
– Что это еще за праздник?! – оборвал Рёрик тиуна на полуслове. – Что ты тут устроил?!
– Князь, я ничего не устраивал, – развел руки в стоны тиун. – Дело в том, что…
– Это что за самоволие?! – князь с силой захлопнул дверь, которая жалобно затрещала. – Разве я разрешал произносить какие-либо речи и делать заявления от моего имени?!
Как опытный управитель Арви был готов к подобному натиску. Во-первых, на время отсутствия князя – за старшего остался именно он, тиун. А во-вторых, князь, конечно, даже в мыслях не может допустить, что сей праздник устроен женщиной. Это возмутительно по своей сути. Но он, Арви, постарается, чтоб это было еще и непростительно.
– Не было дозволено ни делать заявлений, ни произносить речей. Ни совершать трат…– кашлянул тиун.
– Каких трат?! – глаза Рёрика округлились.
– Если князь успел заметить, то это не обычные народные гуляния. За счет князя подготовлены угощения, приглашены скоморохи и медвежатники и прочее…– перечислял Арви невозмутимо. – Что повлекло за собой траты…Живность, хлеб из житниц…Для проведения настоящего празднества из казны была заимствована сумма, предполагающаяся наемникам для предстоящего похода на Белоозеро, – Арви умышленно несколько преувеличил цифру. Но разве в данный миг князь в состоянии разбираться в деталях?
– С какой стати, я спрашиваю?! – заорал Рёрик. – В честь чего?!
– В честь чего угодно…Кто его знает…– пожал плечами Арви, желая представить произошедшее еще более вопиющим.
– Кто заварил все это?! – взбешенный Рёрик еле сдерживался. Удалился на несколько дней. А по возвращении обнаружил, что казна полупуста. И многие начинания оказываются под угрозой. Но что главное, из-за какого-то нелепого праздника. Да еще для народа!
– Боюсь, что княгиня, – грустно и смиренно доложил Арви.
Воцарилась пауза. Арви давил в себе улыбку, воображая, как лесным пожаром в засушливое лето вспыхнет гнев князя, обращенный на дерзостную дочь Гостомысла.
– Ну что за бестолочь…– после паузы изрек Рёрик, выпустив из груди глубокий выдох. Уперев ладонь в раму окна, задумался. Потер затылок.
Арви сдвинул брови в некотором разочаровании. Отчего Рёрик не ярится? Кажется, он всего лишь раздосадован выходкой вздорной девчонки. Вообще-то, он сам, тиун, ожидал совсем иного от того, кто славится своим вспыльчивым нравом и может взбеситься даже без особого повода. А в этот раз причина изрядная. Тут налицо самочинство и мотовство, которые буквально подрывают могущество и власть княжескую.
Теперь уже тягостно вздыхать настал черед Арви. Его совершенно не устраивало такое положение дел. Но в следующую секунду он вдруг вздрогнул от неожиданно обрушившихся на него ругательств.
– Как ты допустил это, подлюка?! Ты что ль не знаешь, как важно мне Белое озеро?! Или ты умышленно?! – Рёрик двинулся на Арви, отшвырнув от себя скамейку, путающуюся под ногами.
– Да как же так, князь, – дрогнул Арви, не ожидая, что гнев правителя обрушится в итоге на него самого, трудолюбивого тиуна. – Я-то тут при чем…Клянусь богами, я жизнь готов положить, чтобы доказать…Это все княгиня. Это все она.
– Ты должен был присмотреть за ней! Ты тиун. А не она! Только по ушам горазд мне ездить, а на деле – бесполезный лентяй! Зачем ты мне, вообще, нужен здесь?! – Рёрик уже был возле своего советника и удерживал того за шкирку.
Арви опешил, ища глазами по сторонам. Свирепство Рёрика могло сбить с мысли кого угодно. А главное, вместо того, чтоб обвинять эту юную нахалку, он налетел на своего преданного советника!
– Князь, я пытался повлиять на княгиню, насколько позволяли мои возможности, – опомнившись, произнес Арви. – Но она решительно отказалась от всех моих советов. Сказала, что казна принадлежит лишь ей, как наследнице ее отца. Что все мы «прикатили» в ее город из захолустного болота…И что никто ей не указ. Она будет делать, что захочет, поскольку происходит из древнего рода…– приврал Арви для верности.
