Андрей Арсланович Мансуров
Капризная с-сука!..
23. Реванш Шмутца
Койка у Наили была стандартная.
Поэтому Ходжес, стоя над лежащей женщиной, долго думал, что делать, и как быть. Наиля, выжидательно смотревшая на него, наконец сказала:
– Что, милый, воображения не хватает?
– Хватает. Да вот совесть не позволяет лезть сюда и отпихивать тебя к стене.
– Тоже мне – проблема. Притащи сюда твою койку. А лучше – сразу запасную со склада. И нормальный матрац. Тем более – эту вторую койку так и так придётся оставить у меня. Чтоб все наши… Меня поохраняли.
– Вот-вот, и я о том же! – было заметно невооружённым глазом, что новоявленный старший техник сердится, – А тебе обязательно… Спать со всеми?
– П-ф! Экий ты странный. Во-первых, по моим расчётам через два-три дня никто со мной «спать» в том, – кивок, – смысле не сможет. Сам знаешь, почему. Ну а во-вторых, ревнивый мой возлюбленный – да. Переспать, так или иначе, со всеми – мне необходимо.
Я же вполне чётко и ясно объяснила вам всем – причины!
– Ну… Да, объяснила. – Ходжес явно был не в восторге от идеи с «матриархатом» и первобытными племенами, – Но я думал, ты просто пытаешься, как ты это любишь, запудрить мозги Пауэллу. Да и всем нашим заодно.
– Ну, конечно, не без этого… Но как ты думаешь (Только – честно!): у мужчины, лично не заинтересованного в этом, возникнет мысль, что надо бы «свою» женщину как-то обезопасить и защитить?
– Хм-м… Ты права. Вряд ли. В наш век всеобщей расчётливости и личных амбиций стараться ради чужой женщины вряд ли кто будет! Но…
Почему ты думаешь, что все они вот прямо так и ринутся защищать тебя от этой скотины Шмутца?
– Почему, почему… А вот ты бы – что ты бы сделал, если б узнал, что женщину, которая собирается разделить с тобой ложе, и даже постарается зачать от тебя дитя, собирался жёстко изнасиловать, и зверски отхлестал некий доморощенный садист?!
– Ну, я бы… – Ходжес пошкрёб в затылке. Посжимал кулаки, поиграл желваками. Пожав плечами, сказал, – Морду набил бы ему! От души! И кое-какие части тела и органы постарался поотбивать. И уж – посильнее. Чтоб впредь неповадно было!
– А если б тебе капитан запретил трогать этого скота?
– Хм. Ну и вопросы ты задаёшь. И правда – воображения не хватает. Да и у меня просто времени не было – думать над такими проблемами! Нет, я, понятное дело, знаю, что наказать нашего любителя полового экстрима надо… Но как это сделать – хотел, чтоб как раз Пауэлл над этим голову и поломал! Он же – капитан!
– Верно. Он капитан. И он уже подумал.
Земные Законы для нас теперь, как и мораль – чистая условность. Но официально приказать лишить жизни этого негодяя Пауэлл не может. Чтоб не создавать опасный прецедент. Да и унизило бы это его в глазах всех наших ребят. Смертная казнь без трибунала положена только во время боевых действий! За дезертирство, например…
Поэтому я думаю, капитан применит другую хитрую методику наказания. Под условным названием «игнор и презрение». То есть – такой, типа, суд Линча. Только – без физического насилия! Как с прокажёнными было в древние времена!
Думаю, что после правдивого рассказа, как что было, все эти мужчины очень сильно захотят свернуть шею чёртову Шмутцу. Ну, и другие его места… Обработать.
Но Пауэлл наверняка запретит его даже пальцем касаться!
Гарантирую: коллективное воображение быстро подскажет им выход! Уж условия они ему точно создадут! Невыносимые.
Ну а поскольку он не из тех, кто сдастся, повесившись или вскрыв себе вены, думаю, он попытается с «Пронзающего» попросту сбежать. Благо, от Земли мы ещё не сильно удалились!
– А ведь верно. Натура у него – говённая. Но – упрямец, почище любого осла! Никогда не признает, что был неправ. Сталкивался. Да и посадить его в карцер на всё наше долгое путешествие – только дать ему отоспаться и отожраться, ни …рена не делая.
Так что Пауэлл очень расчётливо поступил, оставив его на свободе. Хоть и…
Подло!
– Ага! А похищать усыплённую беспомощную женщину, стегать её кнутом, словно рабыню на хлопковых плантациях, и насиловать привязанную – не подло?!
– Подло. Но не столь расчётливо. Чем он думал, когда пытался этот идиотский план…
– Членом он думал! И я очень даже счастлива, что он оказался таким идиотом! И сразу показал, каких ген желательно дальше, будущим поколениям, не передавать!
И если он сбежит с корабля… Хотя бы, к примеру, на одной из спасательных капсул, вот уж – плакать не буду!
– Я, собственно говоря, тоже. Блинн…
– Чего теперь?
– Да вот, подумал: если эта тварь и правда – смоется, весь участок его работы перегрузят на меня! А мне дел и так хватает!
– Не парься. Он ещё не сбежал. А и сбежит – я что-нибудь придумаю. В смысле – как тебе облегчить… Участь. Например, скажу, что ты мне – очень нужен.
– А я тебе… нужен? – во взгляде Ходжеса отражалось всё: и робкая надежда, и обожание, и боязнь сделать ей больно…
– Понятное дело! Ну-ка, хватит мне зубы заговаривать: дуй за койкой!
Капитан Пауэлл не без интереса прослушал разговор в каюте Наили.
А хорошо она соображает, даже выпоротая от души.
Ну, или это как раз адреналин и эмоции заставляют её женский изощрённый мозг так отлично работать. И пусть он этот «коварный» план ещё не продумал полностью, их подопечная права в одном пункте. Главном.
Что нельзя гены такого «производителя» передавать дальше!
Значит, Шмутц должен…
Их покинуть! А поскольку жертвовать посадочными модулями Пауэлл не собирается, нужно отдать кое-какие распоряжения заранее. На всякий пожарный случай.
А вообще-то вариант с «дедовщиной» и остракизмом проверен и практиковался ещё в учебном. И кадетском. Так что Пауэлл отлично представляет, насколько действенны «опосредованные» методы воздействия на психику.
Хотя…
Земной суд мог бы запросто поставить экипажу во главе с ним, в вину – «доведение до самоубийства». Поскольку вынуждение виновного удрать с корабля на Землю без шансов выжить там, по-другому и не назовёшь…
И пусть это и правда – и гнусно, и подло, но он готов взять на себя этот грех.
И Бог ему судья.
Вздохнув, Пауэлл пощёлкал тумблерами на пульте перед собой. Теперь его голос будет слышен везде, кроме кают уважаемой Наили и… Малькольма Шмутца!
В их распоряжении есть четыре часа, пока эта мразь будет пытаться отлежаться, или даже, может быть, заснёт.
– Внимание в отсеках! Чрезвычайная ситуация. Всем свободным от вахты, даже тем, кто отдыхает, собраться через десять минут в библиотеке.
У капитана есть важное сообщение для всего экипажа!
Походная запасная койка в сложенном виде напоминала банальную старинную раскладушку. Единственное отличие – была в разобранном виде в два раза больше, и куда крепче. А вот матрац полагался к ней стандартный – то есть, толстый и мягкий. Пружинный. Сверхнадёжный и крепкий.
Однако захватить со склада и его за одну ходку Ходжес не смог: не хватало рук.
Когда занёс каркас в каюту Наили, пришлось пока прислонить конструкцию к одной из стен, и сходить за чёртовым матрацем отдельно. Удивило, что хоть он и пыхтел, как паровоз, от женщины не последовало комментариев или традиционных подколок.
Осторожно выглянув из зала в спальню через открытую настежь дверь, Ходжес обнаружил, что его «охраняемая» мирно спит, распластавшись на животе, и даже выкинув на коврик на палубе подушку, чтоб лежать было удобней и ровней.
Носик Наили мило морщился – похоже, что-то она видела во сне. Приятное: женщина умиротворённо сопела. Лицо казалось непривычно молодым и расслабленным.
Ходжес в очередной раз убедился, что вовсе не так уж и независима и горда их дама, как хочет показать. В те моменты, когда её воля и разум не контролирует мимику и эмоции, она – всего лишь, вот именно, слабая и беззащитная женщина. Ну, собственно, она, наплевав на спесь и гонор, как это дело иногда называли его коллеги и соратники, и сама об этом сказала.
Подойдя на цыпочках поближе, он опустился перед милым личиком на колени.
Чёрт. Какая она красивая! До дрожи!..
Если б уже не был «по уши» – сейчас бы точно!..
Такая, зар-раза… Женственная!
Сопение прервалось, на Ходжеса воззрился хитро прищуренный глаз:
– Ага, вот и поймала пошляка и циника старшего техника на проявлении слабости. В виде любования «расслабившимся» кумиром!
Ходжес понял, что лицо стало красным, как помидор.
– Ладно, я пошутила. Принёс? – он кивнул, – Ну тогда – хватит.
Нет, я имею в виду – хватит с обожанием любоваться мной, будто я и правда – «хрустальная ваза»! Доктор отлично меня всю обколол, и я горю желанием. Начать.
Работу над продолжением человеческого Рода!
Работе «над продолжением» Наиля предавалась, надо сказать, добросовестно и самозабвенно! И иногда Ходжес думал, какова же она – в «здоровом» состоянии!
А ещё ему теперь не казалось, что «помощь» со стороны остальных членов команды окажется лишней – после третьего раза он уже не двигался, а, скорее, ползал по их теперь двуспальной койке-кровати! Но Наилю уже было не унять – словно дикая валькирия, она не успокаивалась и над, и под ним, и жаркие и жадные стоны и вскрики, и хватка сильных пальцев, оставлявших на его предплечьях синяки, так действовали на Иезекию, что он ощущал себя каким-то секс-титаном, способным делать это ещё и ещё!..
Но после четвёртого раза женщина всё же попросила пощады:
– Остановись, паршивец ты ненасытный! Пощади стодесятилетнюю женщину! – впрочем, её глаза говорили как раз об обратном, но Ходжес счёл нужным и правда – обуздать свою животную страсть, и отстраниться от женщины:
– Прости меня, пожалуйста! Я – точно: настоящая скотина. Похотливая. Сексуально озабоченная. Думаю только о себе, да о себе… Совсем забыл, что ты ведь – травмирована! И наверняка устала, и выдохлась от… Волнений.
Если хочешь, я прилягу вот так, и обниму тебя сзади. А ты – попробуешь поспать?
– Ф-фу-у… – Наиля откинув со лба налипшие мокрые волосы, растянулась на спине, – А я уж думала, ты не предложишь! – Шучу-шучу! – она поспешила утихомирить вскинувшегося было Ходжеса, – Ты прав, наверное. Поспать…
Когда-то нужно и это делать!
Не только же нам лечить и лечить моё истерзанное тело и мятущуюся душу!..
– Когда ты так говоришь, у меня снова всё…
– Ну-ка, хватит! Неуёмный ты мой. Расслабься. Это – приказ. Чтоб уж в следующую нашу встречу ты снова показал мне – где раки зимуют!
– Да, показал бы… – лицо Ходжеса снова вытянулось, – Вот уж чего мне, если совсем честно, не хотелось бы, так это…
– Знаю-знаю. Делить меня с остальными похотливыми и сейчас вожделённо облизывающимися кобелями нашей посудины! Понимаю твои чувства. Но!
Долг есть долг!
И пусть ты и качественный и выносливый мужчина в лучшем смысле этого слова, я теперь – не Женщина.
Я теперь – праматерь всех будущих людей.
А для этого мне нужны гены всех, кто имеется тут, на «Пронзающем».
Мы же не хотим плодить мутантов и уродов?
Значит, вот и нужно задействовать весь генофонд!
Малькольм пережил первые две недели полёта с большим трудом: боль, если честно, казалась временами непереносимой. Так что он и выл, и матерился, и все кулаки отбил о равнодушные и прочные стальные стены крошечной капсулы два на два на пять…
А ещё сильней его жгло сознание того, как его унизили и подставили все эти твари! А ведь он с ними в одной жестяной коробке находился все эти проклятые двадцать лет! Горбатился на них, ночами иногда не спал – всё ремонтировал, да поддерживал в рабочем виде весь этот чёртов бардак!.. А они!..
Предали и продали его за… Гадкую шлюху. Хитро…опую и расчётливую.
Он был уверен, что уже и Пауэлл пляшет под её дудку! И план был – точно её.
План по техничному и чисто по-женски коварному изгнанию его.
С «Пронзающего».
Ну ничего. Сейчас, когда спустя пять недель он вышел на низкую орбиту над Землёй, и практически здоров, он готов ко всему. Даже к тому, что их любимый капитан дал маху! Потому что, Шмутц готов был поспорить – после обнаружения титанических букв, этот узколобый идиот в погонах даже не взял на себя труд проверить все остальные континенты! На те же – «послания»! Целиком доверился компьютерному сканированию и анализу остальной поверхности!
А компьютер у них на «Пронзающем» – как раз с элементами самосознания. То есть – себе на уме. И отлично понимает, что если в корабле больше не будет нужды – его… Утилизируют! А кому хочется умирать?!
Так что чёртова электронная железяка запросто могла и кое-чего… Утаить!
Из того, что без особых усилий нашёл он.
Потому, что искал!
И вот – с низкой орбиты даже в примитивную оптику капсулы отлично видны белые буквы, выложенные перед огромной горой в практически лысой пустыне Мохаве: «Yes!». И пусть кое-чего Малькольм не помнит про эту самую пустыню, но уж про то, что здесь был полигон ВВС, и что под одной из гор – самое глубокое и обширное бомбоубежище мира – отлично! Понятное дело – со всеми положенными запасами!!!
И поскольку после двух суток обращения буквы никуда не делись, можно смело спускать капсулу с орбиты: благо, горючего хватает с избытком на любые манёвры!
Да и в любом случае, где-то садиться надо. Потому что запасы еды и воды в капсуле не вечны. Осталось всего на три недели. А вот кислорода – на два месяца. Он же здесь – один…
Поёрзав в кресле первого пилота (Ёрзалось нормально: всё зажило, как на кошке!), вздохнув, и сплюнув через плечо, он дал команду автопилоту:
– Внимание! Приказываю произвести посадку в районе вот этой надписи!
– Приказ понятен, командир. Прошу пристегнуть ремни безопасности. – хорошо, что хоть на его капсулке автопилот без «самосознания», и не бухтит чего-нибудь типа: «Такой манёвр невозможен». Или: «Перегрузки при посадке будут несовместимы с вашей жизнью!». Тьфу!..
Спуск прошёл штатно. Хотя трясло и болтало от души. Снаружи капсула, конечно, накалилась, как лава в жерле вулкана, но на работу кондиционера это не повлияло: внутри всё ещё царили приятные и комфортные плюс двадцать три.
Выдвижные опоры пару раз качнулись, амортизируя удар, и Шмутц поздравил себя с прибытием.
Ну вот! Сейчас он им всем докажет, что они – упёртые и ограниченные тупые кретины! Слепо полагающиеся на искусственный Интеллект. А он – преданный проклятиям и униженный! – возродит человеческий род там, где и положено: на Земле!
Если, конечно, остались ещё в живых те, кто эту надпись оставил…
Одев скафандр, он приказал:
– Без моей команды никаких действий не предпринимать. Никого кроме меня в капсулу не впускать! Поддерживать со мной постоянный контакт!
– Есть, командир.
А приятный парень этот автопилот. Никогда не возражает. Эх, таких бы вот – на «Пронзающий» вместо Центрального компа, да и всех этих «живых» придурков!..
Выбравшись наружу, и ещё не начав спускаться, он невольно обвёл взором горизонт. А красиво, будь оно всё неладно. Голубые и тёмно-синие тона в ущельях могучих гор великолепно контрастируют с рыжиной и желтизной освещённой встающим солнцем песчаной равнины… Сюда бы художника какого. Ну а для него всё это – пусть и пейзажи вожделённой родины, но – лирическая чушь.
Поход от места приземления до гигантских ворот, видневшихся в паре сотен метров от надписи, занял пять минут. Надпись, кстати, оказалась сложена из покрытых простой извёсткой больших булыжников. Значит, её сделали совсем недавно! Известь – она не краска! И долго не держится!
Дойдя до стальных створок, он обрадовался: на огромной панели, вмурованной в скалу сбоку от них, мирно светились три зелёных кнопки! И под ними – три красные. Не горящие. Под первой парой кнопочек было написано: «Наружные створки шлюза».
Зелёную кнопку Шмутц и поспешил нажать.
Его радости буквально не было предела: почва под ботинками скафандра дрогнула, и массивные створки, вызывая в бетонном приямке дрожь, действительно начали раздвигаться! За ними оказалось большое квадратное помещение, перекрытое в дальнем торце ещё двумя такими же створками: точно: шлюз!
Подойдя к дублирующему управляющему щиту на его внутренней стене, Шмутц нажал красную кнопку передних створок. Двери закрылись. Что дальше? Ага, вот что: он нажал кнопку «санобработка». С потолка и стен ударили тугие струи чего-то белого, залив стекло скафандра, шипя и шумя. Отработавшая жидкость, журча, уходила в дренажные решётки на полу шлюза. Он попереступал с ноги на ногу, поднимая и подошвы – не в его интересах заносить внутрь всякую гадость!
Пары минут на «обмыв» хватило.
Когда хлестание струй прекратилось, и стекло шлема более-менее очистилось, Шмутц нажал и третью кнопку.
Двери в подземелье так же медленно, и, словно торжественно, отворились.
Но за ними оказался не тоннель, как он было рассчитывал, ведущий в убежище в сердце горы, а ещё один отсек. Тоже, наверное, для вящей дезинфекции.
Он вошёл, нажал «закрыть». После закрытия створок действительно началась ещё обработка: и ультрафиолетом, и паром, и каким-то жёлтым газом. И снова – потоками воды. Видать, чтоб смыть уже то, чем его тут уделывали…
За третьей дверью его ждал сюрприз.
Примерно сорок полуобнажённых женщин, отлично сложенных, высоких, стройных и… Красивых! Обалденно красивых!
Стоявшая несколько впереди остальных чертовски породистая дама, сказала, приветливо улыбаясь:
– Добро пожаловать в Убежище имени Авраама Линкольна! Вы ведь – с корабля «Пронзающий Бесконечность»?
– Да, миледи. – Малькольм вспомнил, что женщина не может его слышать, и щёлкнул тумблерами: включил наружный микрофон, отключил радиосвязь, – Да, миледи!
– Вот и замечательно. А когда прибудут остальные?
– Боюсь… Они не прибудут. Они испугались вирусов и бацилл. И улетели.
Искать другую подходящую планету!
– Вот как. Что ж. Не могу их обвинять. Снаружи поверхность действительно выглядит неприглядной и пустой. И – смертельно опасной! Но вы – как вас зовут?
– Малькольм Шмутц. К вашим услугам, миссис…
– Дайана. Дайана Хиггинс. Очень рада познакомиться, Малькольм. Позвольте представить наш, так сказать, генералитет. Это – Рози. Это – Шейла. Это – Мария, София и Жоржетта. Остальных я вам представлю позже. А сейчас кратко введу в курс дела.
Мы – последние женщины, оставшиеся на Земле. Ну, во-всяком случае уже сорок лет никто не выходит на связь с нами. У нас в Убежище… К сожалению, двадцать семь лет назад случилась гражданская война. В результате которой погибли все эти сволочи. Мужчины. И теперь привычный способ смены поколений стал сильно затруднён! А размораживать эмбрионы других женщин мы не хотим. Мы хотим и сами – передать дальше свои гены!
Так что вы теперь – наша единственная надежда! Вы как – в силах? Я имею в виду – работает у вас… Репродуктивная функция?
Как ни был Шмутц циничен, и как ни желал всех этих женщин немедленно – …ать, но кровь бросилась ему в лицо перед столь неприкрытой атакой:
– Э-э…Да. С этой функцией у меня всё в порядке!
– Превосходно. В таком случае – милости прошу – для начала в ванную. Скафандр девочки вам снять помогут… А затем и приступайте. Чем скорее начнёте – тем лучше. А то мы стареем, и у двоих уже… Пропала возможность зачать!
А вымереть, как динозавры, не хотелось бы!
Поэтому начнёте с самых, если можно так сказать, старых. Вон: Рози и Ванесса.
Шмутцу ни первая ни вторая вышедшие вперёд женщины не показались старыми, или некрасивыми. Напротив! Отбирали тут их родителей – вернее, родительниц! – за красоту, что ли?! Потому что потомки «законсервированных» оказались очень даже…
Секси!
И уж если кто и стал бы возражать, чтоб подарить таким дитя – так только не он!
Мытьё проходило в огромной комнате – целом бассейне! И тут же стояли удобные кушетки: словно приглашая! А смысл в кушетках имелся.
Поскольку обе означенные женщины были при нём: они помогли ему действительно – помыться, намылив с головы до ног, мило улыбаясь, и пошло похихикивая, и даже скинув к концу действа купальники, чтоб «намылить» его и обнажёнными грудями – совсем, как элитную тачку на элитной автомойке!..
Не нужно говорить, что это Шмутца весьма и весьма!..
И первой он, сопя и хитро щурясь, уложил на кушетку более стройную Ванессу.
Женщина сразу расслабилась, заулыбалась, и легла в самую простую позицию.
Это, конечно, не так сильно возбуждало, как если бы она была привязана… Или он предварительно поработал над ней плетью…
Но – ничего!
Уж раз он тут – единственный, Бог и Царь – он заведёт в этом «гареме» свои порядки!
И уж покажет этим породистым кобылкам, что он один – запросто заменит всех их идиотов-мужиков! Перегрызшихся и поубивавших друг дружку!..
Дебилы!!! Как можно было бросить одних – таких… Таких… Обалденных баб!
И пусть ему немного не хватало привычных «аксессуаров», и состояния полной беспомощности у партнёрши, финал тем не менее оказался бурным и зубодробительным даже и без верёвок и плётки!
От этой Ванессы у него буквально искры сверкали в глазах, и мозг плавился!
А уж ощущения там, внизу – вообще были выше всяких похвал! Это вам – не какая-нибудь безмозглая пластиковая кукла!.. О-о!.. Ф-фу… Восторг!
Теперь бы не ударить в грязь лицом перед Рози…
Но что это?!
Бассейн и кушетка вдруг исчезли – буквально растаяли, и он оказался…
Лежащим на животе на узкой и жёсткой койке спасательного модуля!
С испачканными подштанниками и жуткой ломотой во всём теле.
Да чтоб вас!..
Сон.
Но ничего – пусть всё это – и сон, но ведь не может такого быть, чтоб и правда – за какие-нибудь восемьдесят лет повымирали обитатели всех Убежищ, там, на планете!
Значит, это его подсознание подсказывает ему: есть там спасшиеся!
Которые ждут хоть кого-то!
Его.
И он готов поспорить на тонну золота против зубочистки, что его сон окажется пророческим! И курс надо сразу проложить так, чтоб летать по орбите над Мохаве!
Он ещё посмеётся над этими уродами, выжившими его с корабля, и предавшими презрению, ненависти, и унижению!
Именно он, Малькольм Шмутц – будет тем, кто возродит чёртово Человечество!
На его прародине!
И все его дети будут похожи на него!
Ходжес попробовал чуть подвинуться: бок и рука затекли.
Малышка, которую он осторожно обнимал, прижавшаяся сейчас спиной к его чреслам и груди, протестующее замычала, и схватилась за его руку, даже не просыпаясь.
Доверяет: вон, вписалась многострадальными ягодицами в его втянувшийся как-то сам-собой живот. Значит, плевать, что его рука под её изголовьем онемела до бесчувствия. Главное – дать ей расслабиться… И отдохнуть.
И спокойно выспаться. Чувствуя себя…
Защищённой?
От кого вот только?
От Шмутца её защитит, конечно, любой из них… Но…
Если то, что они обсудили про поведение гада, и отношение к мерзавцу всей команды, претворить в жизнь, долго на их посудине он не протянет.
И действительно сбежит и сам! Подумав, что док у них – профи в лучшем смысле, и так наложил пластикожу, что она не сдвинулась ни на миллиметр даже в их самых яростных «постельных» баталиях, Ходжес подкатил глаза к подволку. Лежать, если не считать затекшей руки, вполне комфортно. А рука – что рука. Отойдёт.
А сейчас попробует-ка и он поспать!
Поскольку думать да «просчитывать» ситуацию у них есть кому.
