Андрей Арсланович Мансуров
Хроники королевского Ассенизатора
20. Фаворит
Разумеется, по взглядам, которыми его встречали фрейлины и горничная Её Величества, Хайми ни за что не догадался бы, для чего его вызвала королева. Ещё бы: профессионалки! На своих должностях, если их можно так назвать – годами! И все (Кроме горничной, понятно!) – дочери благородных семейств…
А ещё его поразил тот факт, что старухи Узровии среди фрейлин не оказалось. Он слышал, разумеется, что её приставил к королеве в своё время сам Светоч. Чтоб следила. И, ясное дело, стукачку в первую очередь и удалили от «светлых очей». Да и хорошо.
Пока Хайми ждал в приёмной, фрейлины, поглядывавшие на него, продолжали заниматься своими делами: одна вышивала, другая – рисовала картину, перерисовывая акварелью изображение с древнего, ветхого и уже крошащегося, гобелена: похоже, чтоб был образец для следующего вышивания. Горничная же протирала все предметы мебели влажной тряпкой. Зеркала в приёмной уже были завешены занавесями.
Но вот двери кабинета и открылись, и лакей Олег, выйдя, торжественно объявил:
– Донн Хайми! Её Величество ждёт вас!
Донн Хайми, так и не сказавший фрейлинам ни слова, кроме слов приветствия, и вежливого поклона при входе в приёмную, вошёл. Олег, оставшийся снаружи, двери закрыл. И, судя по звукам, остался стоять, прислонившись к ним спиной.
Кабинет Её Величества, где Хайми до этого, по вполне понятным причинам, никогда не был, не поражал воображение ни размером, ни убранством. Разве что – картинами, что довольно плотно, впритык, увешивали одну из стен – ту, на которую попадало солнце. Ну и ещё – массивной и почти чёрной от времени старомодной мебелью в стиле «ньюампир». Свет проникал, как и в его новых апартаментах, через огромные высокие окна.
Её Величество сидела в кресле. Между окнами. При виде Хайми поднялась:
– Донн Хайми!
Донн Хайми, до которого не сразу дошло, что он – так и стоит баран-бараном, засмотревшись на поистине чудовищное декольте королевы, из которого словно бы невзначай торчат великолепные упругие груди, поспешил бухнуться на колено:
– Прошу простить меня за… за невежливость! Здравия желаю, Ваше Величество!
– Встаньте, донн Хайми. Прощаю вашу растерянность, которая вполне естественна, и мне приятна, – королева усмехнулась, взором показав туда же, откуда донн Хайми так и не мог оторвать глаз, – У меня к вам разговор. Конфиденциальный. Поэтому прошу вас: в эту комнату. – королева, подойдя к ещё одной двери в противоположной стене кабинета, сама открыла её. Хайми сглотнул: спальня!
Во всяком случае, основную доминанту небольшой полутёмной и уютной комнаты составляла чудовищных размеров кровать под балдахином!
Хайми придержал, подойдя, дверь:
– Только после вас, Ваше Величество!
– Хм. Благодарю. А, ну да: Его Величество не считал себя связанным правилами этикета. И банальной вежливости! Поэтому мне она в какой-то степени в новинку.
Она вплыла в комнату, Хайми вошёл следом. Закрыл дверь.
– Закройте и на крючок!
– Слушаюсь, Ваше Величество.
– Эта комната не прослушивается и не просматривается. Впрочем, донн Хайми, вы это прекрасно знаете и сами. (А ещё бы! Светоч наверняка не хотел, чтоб ему «сбивали пыл и настрой!» разные свидетели и слухачи…)
Теперь Её Величество обернулось от роскошной постели снова к Хайми. Подошла.
Взглянула прямо в глаза Ассенизатора. Хайми невольно снова сглотнул: правильно ли он понял имеющееся там выражение?!..
Королева высока: её глаза оказались почти на одном уровне с глазами Хайми.
Наконец, очевидно, вполне удовлетворённая увиденным, женщина сказала:
– А вы и правда – умны, чёрт вас побери! Ну, значит, обойдёмся без лишних слов. И займёмся делом. Будьте любезны, донн Хайми. Расшнуруйте этот проклятый корсет!
Хайми кровь бросилась в лицо, и перехватило дыхание, но королева уже повернулась к нему спиной!
Начав действительно расшнуровывать сложную конструкцию, он понял, что это надолго. За это время можно не то что потерять желание, а и просто – соскучиться!
Хайми вынул из ножен парадную дагу. Красота её рукояти не мешала лезвию быть наточенным, словно бритва. В два движения он разрезал тонкий шёлковый шнурок. Разъединил половинки. Корсет упал к ногам королевы. Та только хмыкнула:
– Точно. Умны. А ещё, оказывается, нетерпеливы! Ах, молодость…
Теперь она снова повернулась к нему лицом. Взяла своими тёплыми и мягкими (Ну ещё бы! Не знают никакой черновой работы!) ладошками за скулы. Приблизив голову Хайми к своей, впилась жадными губами в губы Хайми.
А губы у неё – замечательные! И пахнет от неё – поистине восхитительно! Ну так: королева же! Может позволить себе поистине королевские духи! Хайми, забыв на секунду обо всём на свете, обхватил поистине божественное тело! Гос-споди! Волшебно! От поцелуев закружилась голова, королева же только замычала. С трудом оторвав губы от словно задохнувшихся губ женщины, он покрыл её шею и лицо жаркими поцелуями!
Какая мягкая и белая у неё кожа! И – гладкая, словно у ребёнка!
Пышный кринолин Хайми скинул с женщины куда уверенней и быстрей, чем парадный корсет: знаком с такой конструкцией!
Её Величество проявила не меньшую осведомлённость: сняла с него колет в два движения! После чего сбросила на пол и его белую нижнюю рубаху, рванув так, что пуговицы поотлетали! А сильна, оказывается!
Хайми закусил губы: обалдеть! Его раздела Королева!
Но как…
Свою нижнюю батистовую сорочку Её Величество сняла сама.
У Хайми затрепетали ноздри: чтоб ему провалиться!
А у её Величества – обалденная фигура! И талия – вовсе не заплывшая жирком, как он думал всегда! Это – подкладки в корсете делают её такой – как бы полноватой! Наверное, для придания «статусности» – всё-таки королева пять раз рожала!
Он, зарычав, впился, теперь уже сам, в чарующие губы. Обнял женщину так, что подсознание завопило: не задуши! Он чуть ослабил натиск.
Подхватив великолепное упругое тело на руки, он направился к кровати…
Вот уж чего Её Величеству оказалось не занимать, так это – «огонька» в постели!
А ещё – изобретательности! И если б Хайми не посещал бордели, ни за что бы не поверил, что женское тело способно принимать и такие позы! И быть столь… Столь волнующим и желанным! Заводит, заводит – как никто! Профессионалка! Но где же научилась, интересно? Или такое преподают на курсах для будущих королев?!
Вот уж поистине – баран Его почившее Величество, что перестал посещать спальню Её Величества, и предпочитал в последние годы фрейлин и фавориток. Хотя…
Может, за пятнадцать лет супружества – пресытился?.. Или… Ослаб?!
Но такие вопросы у Хайми по мере добросовестной «работы» возникали всё реже: он действительно наслаждался! И стройным породистым и выносливым телом, и искусными ласками, и разнообразием предлагаемых вариантов! Пришлось ему побывать и снизу, и вид чарующе колыхавшихся и подпрыгивающих восхитительно упругих (Ещё бы! Не кормила же!) грудей перед лицом заставлял его орудие становиться словно – стальным!..
И сверху – и тогда вид распластанного под ним беззащитного великолепного тела заставлял рычать и наяривать ещё неистовей!..
В других «позициях» они тоже побывали, и не один раз…
Уж в чём-чём, а в искусстве Любви Её Величество знало толк!
Часа через два, когда его коронованная любовница дышала, словно загнанная лошадь, и выглядела сильно помятой и растрёпанной, и уже не со столь большим энтузиазмом предавалась постельным утехам, Хайми наддал в последнем приступе: возбудила его женщина даже этим: словно он – жестокий деспот, и заездил свою непокорную рабыню!
Крики и стоны наверняка были слышны Олегу. Что же до женщин, оставшихся в приёмной – на них теперь Хайми было наплевать! Его восхитительная партнёрша билась и стонала под ним, прелестные наманикюренные ногтики расцарапали в кровь его спину: он чувствовал, как капли стекают по рёбрам! Но сбить себя с настроя не позволил.
Но вот он и содрогается в финале – четвёртом за эти два часа! И – самом продолжительном! И Её Величество в который уже раз забилось в конвульсиях оргазма, и выгнулось дугой: снова достал, значит, до волшебной точки, где у неё сосредоточено всё наслаждение!..
Хайми, зарычав, откинул свой торс назад, тоже выгнувшись!
Но королева, в отличии от куда более худосочной (Если можно её поистине девичью стройность так невежливо назвать!) донны Хайми, не потеряла сознания. Но уж выдохнула – так выразительно! И прикрыла восхитительные в своей выразительности огромные глаза. Хайми невольно захотел приласкать, и снова обнять это дивное создание!
Собственно, никто ему этого не запрещал: он поспешил так и сделать! Опустился на постель рядом. Нежно чмокнул в ямочку у ключицы – свою королеву.
Её Величество, чуть слышно хмыкнув, и снова открыв васильковые вблизи глаза, ладошками завалило его на спину, и само заползло сверху, устроив головку и восхитительную упругую грудь на широкой груди Хайми.
Но лежала так, явно приводя мысли, дыхание и тело в порядок, не более минуты.
Головка с растрепавшимися пушистыми волосами возникла над лицом Хайми:
– Давно догадался?
– Нет. Только с того момента, когда этот чёртов «Комитет» предложил мне откровенную синекуру.
– Ну, теперь скажи, что никого более восхитительного ты ещё не встречал!
– Тебе, моё сердце, не нужно напрашиваться на комплименты. Ты восхитительна во всех отношениях, и отлично знаешь это и сама! А уж про то, что измочалила меня, можно сказать – прожжённого кобеля, словно восторженного мальчика – лучше и не говорить!
– Да, про тебя, паршивца сексуально озабоченного, можно так сказать. Кобель. Но! В лучшем смысле этого слова! Ведь ты – всегда молчишь. И секреты и тайны из тебя, готова спорить, и наши палачи не выдерут! Калёнными щипцами!
– Ну, надеюсь, что до этого всё же не дойдёт? – Хайми подивился, как «тонко» и «тактично» ему дали понять, что будет, если он начнёт трепаться об одержанной «победе». Впрочем, он и правда – никому ни о чём рассказывать не собирался. Но…
Теперь уж точно – не видать ему как своих ушей никаких других женщин! Её Величество посчитает себя оскорблённой! И не без оснований, нужно признать…
И поражала его и ещё одна вещь: до какой же степени нужно своего супруга ненавидеть и презирать, чтоб при ещё не погребённом теле предаться любви с другим мужчиной!
Да ещё как предаться!..
С полной самоотдачей!
– Тебе не нужно никуда уезжать. Его недоброй памяти Величество выделил тебе покои – рядом с нашими. В Королевские переедет бывший принц, а ты можешь остаться жить там, где живёшь сейчас. И удобно и сравнительно комфортно.
– Да. В трёх комнатах, конечно, куда просторней, чем в двух. Но, собственно говоря, работать мне это не мешало. Скорее, наоборот: аскетизм быта как бы… Стимулировал на более добросовестное исполнение служебных обязанностей!
– Вот кстати. О твоих дурацких обязанностях. Если честно – я, да и все остальные, не видели в них никакого смысла! Ведь вне зависимости от того, что Светоч видел в снах, в жизни, наяву, он оставался всё там же подонком и мстительным мерзавцем! Хотя, разумеется, слухи о тех монстрах и чудовищах, что породило его подсознание, и которых ты убил, материализовав там, в подвале – доходили так или иначе и до меня!
– Стража настучала?
– А кто же ещё! Иногда туши тварей приходилось и рубить на куски, и вывозить в леса и пустоши на телегах! А уж чтоб закопать получше – три отделения рыли ямы!
– Вот о чём никогда не думал, так это о том, где и как похоронят тех, кого мне пришлось уничтожить. – Хайми невольно дёрнул щекой. Его венценосная любовница, так и расположившаяся на его груди, сразу заметила это:
– Скажи, милый. А… Тебе бывало страшно? Ну хоть когда-нибудь?
– Да.
– Это монстры и чудовища тебя пугали?
– Вот уж нет! – Хайми позволил себе криво улыбнуться, – Больше всего меня пугал сам Светоч. Уж больно у него коварное, и, вот именно, мстительное подсознание! Ты ведь наверняка помнишь дона Вольфиндеста, Хранителя преданий?
– Ещё бы мне не помнить! Его Величество закатило мне скандал! По поводу того, почему я не проследила, чтоб моя фрейлина его не «охмуряла»?! Но ведь его… казнили?
– В том-то и дело. Он жив. И томится в подземельях Алезира. И твоя бывшая фрейлина там же. В том, дальнем, крыле подвалов. Где темница. И Его Величество не мог отказать себе в удовольствии – во сне примерно раз в месяц не попытать их. И не поглумиться – показывая их пытки друг другу… Ну, это – во сне! Понятное дело, тогда, когда долго не пытал их – в реале! Тоже, думаю, раз в месяц… А уж если кто и мог выдумать «оригинальные» пытки, не ведущие, что главное – к смерти жертв, так это точно – Светоч!
Вот я и начал постепенно опасаться. Что закончу, если не справлюсь – там же.
В подвалах.
А ничто, знаешь, так не стимулирует добросовестное исполнение обязанностей, как сознание того, что мой подопечный может сделать со мной – всё, что захочет! Если облажаюсь… Хотя, если совсем уж честно – я, как и ты, не верю, что от зачистки его снов от порождённых им же чудовищ и ужасов, он наяву становился лучше. И добрее. И терпимей. И его настроение могло бы испортиться – от кошмаров!
Нет. Оно портилось только тогда, когда он считал, что его стали меньше уважать! Или – бояться…
– Ты прав. Прийти в ярость он мог и по пустяку. Наяву. Ну и, понятное дело, в последнее время его вспышки ярости и непредсказуемость стали всех, и в первую очередь – меня, сильно напрягать. И пугать.
Так что спасибо тебе, что избавил нас от него!
Хайми застыл, словно свинячий студень. Мышцы тела невольно напряглись.
Вот оно как!
Допросы продолжаются!
Только не с применением «третьей степени», а – в «медовой ловушке»! Как её раньше называли представители всяких там секретных служб.
Он однако же нашёл в себе силы сказать:
– Солнце моё. Давай не будем вешать на меня всех собак! С моей стороны убить работодателя было бы – верхом неблагодарности. И подлости! И запятнал бы я навек свою профессиональную и родовую честь. Да и лишался бы я тогда всех средств к существованию! Так что спасибо тебе ещё раз! За протекцию.
Королева вновь впилась ему в глаза иронично-улыбающимся взором. Сказала:
– Это я запретила нашим бравым капитанам допрашивать тебя, да и вообще – трогать. Когда узнала о показаниях гвардейцев, стороживших тогда углы Зала.
Они видели, несмотря на полумрак, как ты что-то сильно дёрнул. И решётка вентиляционного короба оказалась проломлена. А сложить два и два я умею.
Если привязать к шплинту люстры проволокой, как ты и объяснил капитанам, здоровенный лом, а длинное плечо этого рычага-лома обвязать тросиком, который спустить – как раз по той шахте воздуховода, не нужно сидеть на чердаке возле люстры. А нужно просто быть возле шахты. И достать этот чёртов тросик из неё – в подходящий момент!
Ну и, понятно, сильно дёрнуть! После чего тросик отпустить, забежать на чердак раньше гвардейцев, и уничтожить следы!
Хайми слушал и молчал. И не понимал, что теперь сделает Её Величество.
– Нет. – словно отвечая на его мысли, королева улыбнулась: просто и открыто, – Я ничего ни делать, ни кому-нибудь говорить про это – не собираюсь! Ведь я – как и ты – реалистка! И понимаю, что если б Светоч оставался жив, рано или поздно полетели бы головы. И, возможно, это были бы головы некоего Ассенизатора. И супруги Его Величества. Обвинённой, к примеру, в измене! Нет, не Его Величеству, но – Отечеству!
Скажем, кто-нибудь увидел бы, как я тайно принимаю посланника всё того же Фердинанда Восьмого. Ну, или Карла Третьего – не суть! Конец был бы один!
Хайми невольно покивал. Её Величество говорит дело.
Светоч в последние дни стал – словно сам не свой. Неадекватный. Вспыльчивый – сильнее, чем обычно. Одержимый чем-то. Раньше про такие состояния говорили – обострение шизофрении. Мания преследования. Паранойя. Ну, и разные другие умные диагнозы. Лечить которые не умели даже те, Древние, медики!
– Так что ты правильно просёк ситуацию, милый! – Её Величество позволило себе нежно укусить Хайми за сразу напрягшийся сосок, – Я хода этому делу не дала. И теперь за покушение на Его Величество казнят глупого и нестойкого донна Лочина.
– Я… – Хайми снова пришлось сглотнуть, – Благодарю вас, Ваше Величество!
– Всегда пожалуйста, мой ненасытный новый любовник! И перестань ко мне так обращаться! Это меня нервирует.
Для тебя я – Клара!
Но! Только пока мы – здесь!
– Ах, вот как, Клара, стало быть?! – Хайми прищурился, – Ну держись, Клара! Сейчас твой Ричард покажет всю степень своей благодарности!
– Нет! Нет, говорю! На сегодня хватит! Да погоди ж ты, неуёмный!
Ах, нет, не останавливайся… О-о!.. Ах!
Вот уж чего Хайми не собирался делать – так это как раз – останавливаться!
21. Перспективы
Когда выходил из кабинета, старался изо всех сил выглядеть как обычно: невозмутимым и спокойным! А уж о том, чтоб одежда сидела как положено, и аккуратно, её Величество позаботилась. Лично. Поскольку зеркала были завешены:
– А красив, зар-раза! Нет, не лицом – тут тебе можно попенять папочке за наследственность. Лицо у тебя почти как у простолюдина. А вот – стать, выправка, и ощущение какой-то внутренней силы – этого не отнять! Короче – мужчина в лучшем смысле!
Хайми, нахмурив брови, только поморгал: не прикалывается ли?..
– Нет, я не шучу и не издеваюсь. Ты поразил меня ещё тогда, год назад. Когда появился при Дворе – после жуткой смерти предыдущего Ассенизатора. Этакий провинциальный мачо! Наивный, но держащийся независимо и с большим достоинством! Ни к каким группировкам примазаться не пытался, и ни перед кем не лебезил!
К фрейлинам не подъезжал. Что показалось мне странным. Ну а потом…
Уж чего мне стоило сдерживать гнев потом – когда мне рассказывали про твои «подвиги» в борделе города!.. Противный развратник! – его шлёпнули по упругой ягодице.
– Было дело. Виноват. – Хайми помрачнел, – Но! Это в чём-то – и вина Его Величества! Ведь он такого мне показывал, что любой нормальный человек мог бы и запросто спятить. И хотя теперь – можно, но лучше я даже тебе рассказывать не буду. Тебе будет противно. Впрочем, он уже ничего мне не покажет…
Вот и приходилось делать всё, чтоб забыться. И расслабиться. А вина я не люблю.
– Хм. А ты прав. Чтоб отвлечься от дурных мыслей, и вот именно – расслабиться, лучше необузданного секса ничего нет! Нет! Перестань на меня так смотреть! Ничего у тебя…
Нет!!! Я сказала: на сегодня – довольно! – она топнула крошечной пяткой.
Хайми реалист: понимает, когда Её Величество говорит серьёзно.
Он преклоняет колени, и склоняет голову, продолжая, впрочем, нежно придерживать женщину за точёные бёдра сквозь тонкую материю вновь одетой нижней сорочки:
– Желание моей Королевы – закон для её верного раба!
– А вы ещё и коварны, донн Хайми. И галантны. В меру. И ладони у вас – как утюг! И ясно, что ваш «энтузиазм» – не поддельный. Мне приятно, конечно, вновь ощутить себя женщиной. И – желанной женщиной! Но!
На сегодня действительно – достаточно! Перебарщивать с этим делом в первый же раз – м-м… неосмотрительно… И не пытайтесь сами напроситься ко мне.
Я пошлю за вами Якова!
Когда за ним закрывается изнутри дверь королевских покоев, и он оказывается в коридоре, где уже горят ночные факелы, Хайми закусывает губы: наслаждение он получил, конечно, исключительное! И положение фаворита Её Величества – подарок Судьбы!
Но…
Чем ему придётся за это заплатить?!
Он ведь и правда: реалист. И хорошо понимает, что платить рано или поздно приходится – за всё…
И ведь нет гарантий, ну абсолютно никаких, что его титулованная любовница не «сдаст» его, стоит ему разозлить её. Ну, или дать ей повод подумать, что он «изменил» ей.
А вот интересно: занятие любовью с «законной» женой – считается такой изменой?! Хотя… Даже если и вслух ему скажут, что – нет, но уж на дне души королевы обида точно осядет… И со временем она может и разрастись, и прорваться!
Значит в ближайшем будущем – никакой донны Хайми!
Так и она сама останется целей и здоровей.
Ведь если вернуть её сейчас ко Двору – только спровоцировать каких-нибудь «доброжелателей», «доброжелательниц», да и саму королеву – организовать неугодной супруге «пищевое отравление». Диагноз, который обожает ставить придворный Лекарь, который, естественно, тоже хочет пожить подольше…
В его новых покоях Хайми ожидает сюрприз: вернулся Котер!
Уже запаливший канделябр с двумя свечами в прихожей, и свечу – в столовой.
Хайми говорит. Громко и подмигнув:
– Рад, что вы всё выполнили столь быстро, Котер. Как донна Хайми?
– Благополучно, ваша светлость. Когда мы расставались, и она отправилась дальше, просила передать вам, что выполнение вашего поручения, возможно, потребует больше времени, чем вы рассчитывали!
– Да, я и не думал, что ей удастся сделать всё – за пару дней. Ничего. Временем она не ограничена. А сейчас – принеси-ка мне поесть из кухни.
– Всё уже сделано, донн Хайми. – Котер указывает на стол, где под кружевной тонкой салфеткой стоит блюдо с тарелками и чашками.
– Отлично. Благодарю, Котер. А что там – с постелью?
– Приготовил и её, донн Хайми.
Хайми, как бы невзначай, подходит к столу, жестом указывая Котеру. Тот салфетку убирает. Хайми повторяет:
– Отлично! Жаренное мясо – как раз то, что мне сейчас так необходимо! А то пока тебя не было, приходилось перехватывать у мэтра Кротта только сэндвичи. – приблизив голову к уху вставшего за спинкой его кресла Котера, Хайми шепчет:
– Королева прикрыла меня. Запретила трогать. Но за её покровительство мне придётся какое-то время быть её фаворитом. Не знаю, сколько смогу продержаться. Но!
Всё это время донна Хайми должна безвыездно сидеть, где бы она ни сидела, и не высовываться!
И – главное! – носа не показывать при Дворе! Иначе нам обоим – крышка!
Котер, в это время аккуратно складывающий салфетку, кивает. Но всё же спрашивает. Тоже еле слышно:
– Так это всё-таки – вы?! Его Величество?
Теперь кивает Хайми. Громко говоря:
– Великолепный кусочек! Мэтр Кротт – поистине волшебник! У меня прямо слюнки потекли! Ты сам чего-нибудь ел?
– Да, ваша светлость. Ещё по дороге сюда, в трактире.
– Вот и славно! В таком случае – поручаю тебе разобрать те вещи, которые Ева в спешке покидала на пол, а я пристроил пока – в шкаф. Нехорошо, если они помнутся.
– Слушаю, ваша светлость!
Котер направляется к шкафу, Хайми принимается за еду.
Уплетая за обе щёки действительно великолепно прожаренный бифштекс, думает, что мэтр Кротт, всегда отлично осведомлённый о «тонкостях» происходящего в Алезире, наверняка поджарил его – как раз для Хайми!
Для, так сказать, восполнения. Жизненной энергии.
Ну вот, вроде, и всё.
Раз Котер вернулся, значит – донна Хайми в безопасности. И находится сейчас или на пути к месту, где её не найдут, или уже в таком месте. Конечно, Котер должен знать, где это место. И завтра он пошлёт его туда – объяснить донне Хайми ситуацию. И линию её дальнейшего поведения.
Ну а Хайми…
Предстоит явно много «работы».
Нужно теперь и на заседаниях чёртова «Комитета» присутствовать. И на похоронах. И на коронации Хольгара. «Светоча Второго».
И от своих новых основных обязанностей ему теперь ну никак не отвертеться…
Но они, скорее – приятные, чем реально опасные.
Ведь чудовищ и монстров на него теперь не спустят!
Хотя…
Не хотелось бы будить в душе Её Величества зверя каким-нибудь глупым поступком, или фразой.
Следовательно – придётся быть ещё более осмотрительным и сдержанным, чем обычно.
Но!
Только не в спальне его Королевы!
