Андрей Арсланович Мансуров
Хроники королевского Ассенизатора
1. Двор
Работа дону Хайми нравилась.
В отличии от большей части тех людей, с кем ему приходилось тесно взаимодействовать, если это можно так назвать, в процессе подготовки к ней. И в быту. Если таковым считать проживание Ричарда Хайми в этом неуютном, тёмном, и продуваемым жуткими сквозняками пространстве. С неудобными холодными комнатами с высоченными готическими сводами, тёмными змеящимися коридорами, толстенными каменными стенами с длинными, узкими, и еле пропускающими дневной свет, бойницами вместо окон. А проще говоря – в замке Его Величества.
Но с проживанием в угрюмом, сыром зимой, и холодным даже летом каменном мешке ещё можно как-то смириться. А вот с его «штатными» обитателями…
Вот и сейчас мажордом Густав Пилей, заявившийся с визитом «вежливости» в покои дона Хайми, не мог не вызывать раздражения: хотя бы своей лисьей ухмылкой профессионального придворного прихлебателя, и медоточивым голосом матёрого лизоблюда:
– … а известно ли уважаемому дону Ричарду, что Его Величество, наш драгоценный Светоч Первый, сегодня, во время торжественного обеда по случаю Праздника Первой Ласточки изволил высказаться в отношении вашего способа проводить досуг весьма недвусмысленно? А именно: «Доколе наш главный Ассенизатор будет слоняться по низкопробным борделям, когда в его распоряжении – весь мой Двор?!»
Ричард Хайми сдержал ехидную ухмылку, а так же рвущиеся на уста нелицеприятные сравнения, типа, что почти все «благородные» дамы при всех своих регалиях и титулах сильно напоминают…
Стадо перекормленных коров. К тому же в большинстве своём ещё и самовлюблённых, тупых и старых. Но банальная осторожность – во-первых, знал, что чёртов Пилей фактически превосходит реальной властью даже премьер-министра, а во-вторых – отверстия в трёх стенах кабинета, а проще говоря – первой из двух комнат, предоставленных в распоряжение Хайми, проделаны неспроста! – заставила ответить вежливо и политкорректно:
– Это слишком любезно со стороны Его Величества! Как мог я себе позволить такие вольности в поведении, сколь высоко я не ценил бы ослепительную лучшую половину его Двора! Ведь я, хоть и дон, и в двенадцатом поколении, осознавая свою… э-э… неродовитость, никогда бы не осмелился домогаться внимания всех уважаемых и высокородных прима-донн Двора нашего высокочтимого монарха! Это значило бы продемонстрировать неуважение к гостеприимству Его Величества, и почти открыто бросить вызов всем нормам приличия! И выставило бы меня в невыгодном свете – словно я презираю высокородных и высокопоставленных мужей, или отцов тех, кого я, предположим на секунду такую возможность, захотел бы… э-э… отметить своим вниманием! И Его Величество мог бы посчитать, что я открыто смеюсь над их чувствами к своим половинкам, или дочерям!
Но, разумеется, я рад, что вы, высокочтимый донн мажордом, сообщили мне то, что сказал Светоч Первый! Ведь такое высказывание Его Величества освобождает меня от сомнений в том, достоин ли я пытаться выяснить, смогу ли добиться благосклонности кого-нибудь из этих благородных прима-донн! И я несомненно поспешу воспользоваться его любезным… Почти предложением! Ведь я ни в коем случае не желаю, чтоб Его Величество подумал, что я пренебрегаю оказанной мне честью!
– Я рад, уважаемый доН, – слово «дон» хитро ухмылявшийся в иссиня бритый подбородок царедворец намеренно произносил так, как, собственно, это и было положено – с откровенно коротким «н», подчёркивая лишний раз действительно не слишком высокий фамильный титул Хайми, и его низкий прежде социальный статус. Сейчас слегка повысившийся в табеле о рангах только благодаря тем успехам, которых он добился на поприще Зачистки, – что вы абсолютно верно истолковали замечание Его Величества. Ведь то, что вы, как бы это помягче… Пренебрегаете возможностями, которыми столь благородный и опытный рыцарь мог бы при желании пользоваться, на самом деле говорит в глазах Его Величества и Двора лишь о том, что вы… Не слишком высоко цените наших дам!
– Мне больно слышать, как моё самое банальное смущение, пиетет, и трепет пред достоинствами столь ослепительных и благородных донн может, оказывается, быть истолковано столь… Превратным, я бы даже сказал, извращённым, образом! Но.
Как я уже имел честь сказать, отныне все мои помыслы и старания будут направлены только на то, чтоб обнаружить, на кого из божественно прекрасных и безусловно желанных прима-донн мои… э-э… Достоинства, как вы их называете, несомненно, льстя мне, и сильно их преувеличивая, смогут произвести… Соответствующее впечатление!
– Это поистине замечательно, уважаемый дон Хайми! И я несказанно рад, что отныне прекратятся гнусные и недостойные сплетни, что ходят между некоторыми недостойными представителями обслуги! В частности, будто бы вы…
– Что – я?
– Ну, как бы это вам потактичней… Словом: пренебрегаете нашими дамами только потому, что там, в городе, больше интересуетесь… Молоденькими мальчиками!
Хайми не придумал ничего лучше, как непринуждённо рассмеяться:
– Ха-ха-ха! Неужели кто-то может верить столь глупым… И гнусным слухам?! Ведь, если честно, жрицы любви тех самых «низкопробных» заведений, которые я посещаю, наверняка успели распустить про меня… Совсем другие слухи!
– И это верно. В частности, почти все они подтверждают, не без некоего… восторга, что уж если вы изволите выбрать даму на ночь, то не… э-э… прекращаете своих усилий, пока не вскочите в седло пять-шесть раз! Что поистине – производит самое отрадное впечатление даже на… э-э… опытных и сильных наших доннов.
И именно эти-то слухи, хоть и полученные и от столь недостойных женщин, и сподвигли, если позволите, нашего Суверена – удивиться. И посетовать, что столько благородной энергии – тратится впустую! В то время как она могла бы внести… Хм. Свежую струю в постепенно приходящий в упадок… разумеется, лишь в плане – внешних данных, Двор Его Величества!
Хайми позволил губам чуть раздвинуться в вежливой – но не подобострастной! – улыбке. Да, Его Величество в этом плане не погрешил против истины.
За последние несколько десятилетий «привлекательность» этих самых дам сильно… Упала. И то, что прежде блистательный двор – вырождается, констатируют все иностранные послы, короли-соседи, и даже собственный народ. В этот затхлый и замкнутый мирок, где, прикрываясь этикетом и благородным происхождением, все, говоря простым языком, перетрахались со всеми, не столько отдаваясь плотским утехам, сколько строя интриги и заключая недолговечные союзы на почве постельных связей, и правда: неплохо было бы внести… Свежую кровь!
Потому что и фигуры и лица некоторых дам не в состоянии уже исправить ни корсеты, ни обильный грим! А про мужчин лучше и вовсе не говорить! Да что там: буквально каждый третий рождённый при Дворе мальчик – или даун, или рахитичный калека… И таких сразу отсылают подальше – в родовые имения господ придворных.
И за те несколько поколений, что прошли со времён благородного Хлодвига Беспощадного, все эти вельможи стали – словно на одно лицо! И фигуру. Тем более, что сам Хлодвиг немало этому поспособствовал: поскольку в этом плане не уступал Хайми. Даром, что старикашка был на добрый десяток лет старше Хайми, вступив на трон!
Всё верно: последствия и «права Суверена», и «первой ночи». И перекрёстного оплодотворения. Когда никто не может уверенно сказать, кто отец того или иного ребёнка.
– Ещё раз почтительнейше заверяю, донн Пилей: теперь мои старания однозначно будут направлены только в это русло!
– Вот и прекрасно, доН Хайми, вот и прекрасно! Ну, прошу простить, что отнял у вас своим визитом так много времени, и спешу удалиться. Ведь вам нужно отдохнуть, и подготовиться, чтоб достойно выполнить очередную предстоящую миссию.
По зачистке!
Хайми рассыпался в уверениях, что визит вовсе не обременил его, и что беседовать с высокородным доННом Пилеем, наследным мажордомом Его Величества в седьмом поколении – для него высочайшая честь… И так далее.
Словом, только когда за потомственным лицемером закрылась наконец дверь, затворённая личным лакеем Хайми, Котером, и стихли удаляющиеся по каменным плитам коридора шаги, он смог убрать приклеенную улыбку, и выдохнуть. Но – негромко.
Дыры в стенах!
Да и лакеи. Благо, хоть в личных покоях он может быть более-менее спокоен: Котер, его личный лакей, пожилой суровый мужчина с искривлёнными ревматизмом ногами и полусогнутой спиной, прибыл с ним сюда из их вотчины: поместья Хайми. Где за тридцать четыре года служения семье Хайми вполне доказал и личную преданность, и несгибаемую волю. Так что можно не опасаться, что его смогут подкупить. А опасаться нужно – что его попробуют отравить. Или имитировать несчастный случай. Чтоб – заменить.
На «своего» человека!
За тот всего лишь – год, что Хайми здесь, в замке, двое лакеев и один конюший уже скончались. От «пищевого отравления». А донна Анна выпала из окна. А донн Густлов «задохнулся» во сне. Правда, при похоронах предательских следов от удавки на шее не удалось закамуфлировать никакой пудрой!
Так что придворных с их вечными кознями Хайми не любил. То ли дело, действительно – работа. Тут хоть всё «честно» и открыто: монстры – нападают, чудовища – не прячутся под личинами, а змеи – когда они попадаются! – они только змеи и есть…
Но довольно предаваться эмоциям по поводу визита мажордома.
Тот своей цели добился: услышал заявление Ричарда. О том, что отныне тот будет заниматься сексом только в пределах замка Его Величества. Хотя, кто может поручиться, что это была – не попытка очередной подставы! Ведь сколько раз Хайми пытались обмануть, ссылаясь на слова, или высказывания, которые якобы сделал Светоч Первый. Что позже оказывалось не совсем соответствовавшим реальному положению дел. И монарх действительно что-то похожее говорил, но…
Искажены оказывались его слова! Так, что смысл получался противоположным!..
С другой стороны, расслабиться душой и отдохнуть телом теперь фактически окажется негде. И не с кем. Поскольку те наглые и лицемерные шлюхи, что именуются благородными «доннами», и которые не раз уже «одаривали» Главного Ассенизатора недвусмысленными взорами и многообещающими улыбочками, на самом деле будут не столько получать от него плотское наслаждение, сколько слушать, что он будет говорить. Или вообще – намеренно пытаться подвергнуть его. Расспросам. Прямым и завуалированным.
И, разумеется, провоцировать его.
На нелицеприятные высказывания в адрес Его Величества. Или осуждение порядков и законов, введённых им! Или – самое желанное! – рассказов о том, что ему встречается во время «миссий»! По ассенизации. И Зачистке. Подсознания Его Величества!
Ну а о том, сможет ли он «склонить» к «реверансам» в сторону своей скромной особы практически любую из них – можно не беспокоиться!
Все женщины, любого ранга или статуса, любопытны, словно кошки!
И уж постараются выудить из него, несмотря на данную Ассенизатором Клятву, что там такого снится Его Величеству!
Чтоб, разумеется, использовать монаршьи страхи, пристрастия, и комплексы – к своей пользе! Ну, или понять, кто сможет стать очередной фавориткой! Или первой узнать, кого Его Величество скоро отдалит от своей особы, отправив в ссылку. Или…
Но – довольно!
Время не ждёт. Пора заняться делом.
Он жестом дал знак Котеру. Тот, злобно оглядываясь на дыры в сильно потрёпанных временем ветхих и выцветших гобеленах, украшавших стены, только этого и ждал: из кастрюли, стоявшей на переносной плите-буржуйке, молча наложил в деревянную миску строго отмеренную дозу отлично разваренного риса. Без соли. Без приправ. Только – рис и вода. Выкипевшая. Говорить Котер и раньше-то – почти не говорил. А сейчас, когда в самый первый день их «вселения», Хайми показал ему все эти дыры, приложив палец к губам, и вовсе помалкивал – словно рыба!
Рис на вкус был…
Никаким!
Готовить это наиважнейшее блюдо Хайми доверял только Котеру.
Как доверял ему же выбор и покупку на базаре нового мешочка с рисом.
И охранялся этот мешочек денно и нощно! Никто ничего не всыплет! А воду Котер лично брал в колодце замка – потрясающе древней и глубокой каменной трубе добрых пятидесяти метров глубиной.
Ну а во время пиров и трапез с Его Величеством приходилось уповать только на выпитую заранее пару капель противоядия, которого у дона Хайми ещё оставалось…
С кварту!
Сразу запасся, когда узнал, что Оракул Его Величества указал на него!
Наконец дон Хайми сел за стол. Взял в руки простую деревянную ложку. Прочёл заклинание про себя. И приступил. К поеданию риса. Пережёвывал тщательно, запивая иногда маленькими глоточками зелёного чая – чай заваривал тот же Котер. Сейчас удалившийся, чтоб не мешать, в спальню.
Когда закончил трапезу, сел на пол, на подстилку, скрестив ноги – в позу лотоса.
Ну, вот и всё. Нужно очистить сознание от всего лишнего. И оставить в голове лишь одну мысль: он самый сильный и ловкий. Самый быстрый. Самый бесстрашный.
Воин Света!
И он, разумеется, сможет справиться со всеми тварями и монстрами, которых создавало, и наверняка ещё понасоздаст извращённое подсознание Светоча во время сна!
Час медитации пролетел незаметно.
Но теперь он уверен: и дух, и тело его готовы к работе!
Рис полностью переварился, и перевёл свою энергию в его мышцы!
Можно начинать. Тем более, что время как всегда рассчитано точно: до отхода ко сну Его Величества буквально пять минут! Ну, это – до запланированного и предписываемого этикетом и дворцовым распорядком времени «штатного» отхода – пять минут. А вот когда у Его Величества предусмотрен пир, или «встреча» с женой, или штатными же любовницами-фаворитками, время отхода ко сну переносится.
На полчаса.
Поскольку Светоч Первый своих дам продолжительными «увеселениями» не балует. Исключение, насколько Хайми помнил, было сделано только один раз за всё это время. Когда Его Величество впервые проводил «сеанс» «непосредственного фавора» с новой фавориткой – баронессой Эльзой Нюсхейм. На которой Хайми и сам, если честно, остановил бы свой выбор здесь, при дворе.
Говоря простым языком, единственная баба с хорошей, стройной, фигурой! И приятным приветливым лицом. На котором ещё не застыло навечно выражение, будто его хозяйка только что съела парочку лимонов… Незрелых.
Ну а если применять термины, что практикуют долгие годы и века придворные прихвостни и профессиональные лизоблюды, то – «Богиня»! «Воплощение Венеры»!
Ну и так далее.
Словом, если честно, Его Величеству Хайми в какой-то степени завидовал.
Ну а пока он разделся до гола, стоя перед зеркалом, имевшимся в центральной створке массивного шкафа.
Нормально: ни жирка, ни отвисающих частей тела, ни недостатков. Стандартная фигура воина. «Украшенная», разумеется, шрамами. Полученными в процессе обучения. И спарринг-боёв с другими учениками. И, разумеется, собственно – Зачистки.
Экипировался как обычно: быстро и просто. Свободное чёрное трико, которое раньше называли «спортивным». Чёрные кроссовки. Вот и всё! Щитками и кольчугами он не пользовался принципиально: ни фига они на самом деле не защищают. А только сковывают движения! Да и тяжело таскать на себе всё это железо… Так, ладно: вперёд!
Остальное оборудование и оружие он наденет уже только в Зале.
Зале Предначертаний и Предопределений.
Дошёл до Зала, расположенного на последнем уровне подвала, за три минуты.
Единственная мрачная узкая каменная лестница, ведшая сюда, отличалась и скользкими от сырости и плесени выкрошившимися ступенями. Зато неплохо освещалась: держаки с факелами имелись на всех её площадках!
Короткий кивок четверым часовым и лейтенанту. Несущим вахту в тяжёлых кирасах и кольчужных рубахах. И стальных сапогах. (Про себя Хайми всегда думал, что вырвись действительно хоть кто-то или что-то оттуда – с той стороны запертых массивных дубовых створок, окованных трёхдюймовыми полосами меди, чёрта с два этим бедолагам поможет даже такая защита! Ведь прецеденты… Случались! Ну, у предыдущих Ассенизаторов.)
Часовые, склонясь в почтительном поклоне, приветствовали его. Вернее, вслух приветствовал только лейтенант, остальные, поклонившись, помалкивали, и только моргали на него озабоченно-сосредоточенными глазами:
– Здравия желаю, дон Главный Ассенизатор! Прикажете отпереть?
– Здравия желаю, дон Оссков! Отпирайте!
Чтоб снять три массивных крюка, и выдвинуть из их пазов две толстенные и длинные щеколды, понадобилось лишь пять секунд – вот что значит выучка и долгая практика!
Но вот створки и отперты и распахнуты!
Хайми вошёл.
Дверь за ним как по мановению волшебной палочки захлопнулась. Заклацали и заскрежетали засовы и щеколды. И вот он – один. В огромной полутёмной комнате. Круглом каменном мешке в четыре метра высотой и двадцать – в диаметре.
Свет здесь дают только два факела, расположенные в держаках по обе стороны входной двери. (Дальше двери стража, каждые два часа меняющая дежурные факелы, ощетиниваясь в такие моменты остриями алебард и мечей, не суётся! Да и правильно: мало ли!..)
А дверь здесь, в Зале – только одна.
Засунув руку наугад в ящик при входе, Хайми вытащил два свежих факела. Запалил от горящих. Пристроил в держаки, расположенные тоже по обе стороны от двери, но подальше от первых – в десятке шагов.
Порядок. Ему для работы много света не нужно, а прогорят теперь эти источники тускло мерцающего красновато-оранжевого освещения, не раньше, чем через три часа!
На первый этап обычно хватает. Ну а что до второго…
Посмотрим.
Надев на коротко остриженную голову пластишлем, лежавший тут же, на небольшом столике, он тщательно поправил его, чтоб сидел плотно и без перекосов. После чего надёжно затянул ремешок под подбородком. Посмотрел на щит управления. Вернее – на ту странную доску, над которой значилась эта древняя надпись. Все огоньки на ней светились привычным и ровным зелёным светом. Вот и хорошо.
Теперь – оружие.
Пройдя направо, чуть дальше вдоль стены, он нацепил пояс с катаной. Ножны с японским мечом – разместить слева. Взял и сяринкены: их – в карманы на поясе. Теперь – дагу в её ножны – на правом бедре. В руки – дубину. Пусть она и тяжела и неудобна, но в позапрошлый раз именно она помогла управиться с ползучими многоногими тварями, напоминавшими не то тараканов, не то – термитов… И размером с добрую крысу!
Остальное оружие он пока оставил в его держаках и кронштейнах: при нужде он легко доберётся до него из центра Зала, благо – десять шагов – не проблема.
Теперь только – пройти в центр Зала. Сесть на имеющийся здесь простой деревянный табурет. (Новый, конечно. Взамен разбитого в прошлый раз…) Глубоко вздохнуть. Расслабить мышцы – но не до конца, а только до той фазы, что позволяет реагировать на неожиданные опасности – быстрее! Благо, обучен и приучен к этому с детства.
Закрыть глаза…
И – ждать!
Чтоб уже воочию увидеть, каких монстров сегодня выпустит на него изощрённое и чёрное подсознание его Монарха!
2. Монстр
Переход Светоча первого в состояние полудрёмы проявился как всегда: искорками света, появившимися перед внутренним зрением, ощущением покалывания в смеженных веках, и этаким блыманием пространства: когда словно накатывают тёплые волны воздуха, заставляя темноту вокруг словно – то сгущаться, то – разряжаться. И в ушах – то слышен глухой рокот, прерывистый, словно работает в голове этакий механизм чудовищно огромных башенных часов, то становится почти тихо. И лишь на пределе слышимости словно поёт хор певчих – как в церкви…
Вот только не имеет Церковь никакого влияния на подсознание королей! Иначе они своими молитвами давно могли бы сделать его, Хайми, работу… Ненужной!
Но вот и стало светло: Его Величество изволил погрузиться в объятия Морфея! Так, где это мы сегодня?
Башня. Дозорная. Верхняя площадка. Вид сверху превосходный: на леса, леса, королевские леса, предместья столицы, и там, ближе к кромке горизонта – поля. И река. Всё словно тонет в дымке этакого… Предрассветного тумана?
Странно. Потому что ничего не делает Светоч: просто стоит. И смотрит.
Хм-м… И долго он намерен так стоять? И любоваться на красоты природы?
Хотя Хайми-то как раз этот вариант устроил бы больше всего: ничего делать не надо! Опасности в такие моменты «созерцания», да ещё в самые первые минуты монаршьего сна, обычно нет. Но всё равно нужно бдить.
А, вот и началось: точка зрения словно поднимается в воздух – в полёт! И тут же всё окружающее, и высокое сверкающее небо, и природа, и башня, пропадают.
Всё ясно: переходное состояние. От сна поверхностного к сну глубокому.
Да, его зрение полностью исчезает, и вокруг темно. Но вот опять появились искорки: ага, вон оно в чём дело: Его Величество проснулось на миг. Чтоб повернуться, очевидно, на другой бок. Или положить голову по-другому.
Не-ет, этот перерывчик ненадолго.
Но вот темнота поблымала, и окончательно исчезла. И зрение работает теперь, если можно так сказать – не в «холостую», а в полную силу! Сменившись, не сказать, что ослепительным, но – светом. Но не от солнца!
Теперь Его Величество изволили оказаться в некоем… Помещении. Во дворце. (Собственно, в каком ещё помещении мог бы оказаться человек, с детства почти ничего кроме этих мрачных чёрных родовых стен не видавший! Ну, разве что, вот именно – леса и поля – когда монарх на охоте… На то он и – монарх!)
Правда, дворец, хоть и видно буквально каждый камушек в стенах, и почерневшую и повыкрошившуюся известь в стыках, и прокопчённые потолки, и истёртые плиты пола, ощущается не совсем как тот, который – королевский, Алезир. Тот, что в одноимённом городе, то есть – в столице.
Пропорции искажены: потолки ниже, стены не чёрные, а серые, поросшие почему-то мхом и оранжево-красным лишайником… И даже мелкими колючими кустиками (!). И коридоры куда шире. И лучше освещены. Только вот чем?
Ни факелов, ни бойниц не видно. И стены – глухие. Словно в подземельях.
Да и ладно. Главное – сравнительно светло и всё отлично видно!
Но вот точка зрения, расположенная как обычно на высоте королевских глаз, в пяти с небольшим футах от пола, сдвинулась: Его Величество пошёл вперёд. Коридор вокруг стал очень быстро смещаться назад и раскачиваться: король побежал!
Но – чего же он?!..
Буркнув «Два!», и быстро обернувшись назад, Хайми, как ни странно, ничего опасного не заметил!
Да это и логично: если б было, чего пугаться, зрение короля вначале как раз – увидело бы это! А, соответственно, увидел бы и Хайми.
Какого же …рена чёртову Светочу не хватает, чего ему спокойно-то не идётся?!
Или…
Хм. Вариант только один – Светоч что-то услышал.
А вот у Хайми здесь – слуха нет. Как и обоняния. И осязания… Но главное при Миссиях – зрение! И его, в-принципе, достаточно для работы. Более чем.
Впрочем, к непредсказуемости и нелогичности поступков подсознания своего Суверена Хайми привык. Не первый месяц сопровождает высокородное «супер-эго» в его странствиях по миру волшебных грёз. Недоделанных и непредсказуемых, рваных, «сюжетов».
И кошмаров!
Но вот и причина их с королём бега!
Коридор без всякого предупреждения вдруг сменился комнатой. Большой. Похоже, опочивальней. Королевской: вон стоит большая, прикрытая сверху бархатным складчатым балдахином, а с боков – невесомой, подобной лёгкому облачку, тюлью, постель. С резными почерневшими ножками. И массивным корпусом. Трёхспальная – не меньше. Почти как в спальне Светоча, но – ещё больше! (Вот, значит, чего ему подсознательно не хватает. Ширины постели. А почему тогда он до сих пор дворцового плотника не озадачил?!)
На постели, понятное дело, кто-то лежит, протягивая к вошедшему руки. На прелестном лице ярко, словно карбункулы, горят огромные и выразительные, как у косули какой, глаза! И открывается и закрывается рот: точно – звала!..
Зрение смещается: король подходит ближе. Вот появившаяся в поле зрения рука монарха откидывает полупрозрачный полог…
Ага – всё верно. И пока неплохо. Новая фаворитка.
Да, это, без сомнения – Эльза Нюсхейм. Только прикрытая прозрачной ночной рубашкой она выглядит ещё аппетитней, чем в корсете! О, эти изгибы и округлости!..
Хайми чувствует помимо невольного вожделения и раздражения, (Ах ты, старый развратник! Тебе, значит, молодую, а ему даже шлюх нельзя теперь выбирать под свой вкус?!) некое недоумение: странно. Ведь «игрища» с этой дамой, насколько он знал, состоялись у Его Величества не более, чем шесть дней назад. Неужели…
Снова созрел?!
Ах ты ж, озабоченный хрыч!
Возбудили, похоже, воображение, хранящееся где-то в восьмидесяти шести миллиардах нейронов мозга, божественно прекрасные формы, или отличные «навыки» фаворитки! Произвела, ох, произвела неотразимое впечатление «в процессе»!..
Вздохнув, и покачав головой (Своей, натуральной, а не той, что «вмещается» в королевскую!), дон Хайми мысленно ухмыльнулся: похотливому козлу за пятьдесят, а туда же! Не иначе, как сейчас состоится очередная ночная поллюция! В кальсоны.
Без нижнего белья Светоч не спит уже, насколько он знает, лет десять… Кровь уже не та. Не греет! А вот на «внеплановый» секс с образом фаворитки энергии и семени – набралось! Похоже, не зря Его Величество требовало в эти дни на обед конской колбасы – «деликатеса» простолюдинов. Но – действенного! В определённом плане.
Однако Хайми волей-неволей придётся «присутствовать» и при этом. Мало ли!
Однажды в самый неподходящий момент до сих пор очаровательный лик Её Величества, с которой её супруг во сне – …!, причём – с диким озлоблением, практически – насилуя, сменился на страшную рожу её главной фрейлины – старухи Узровии!
И Хайми пришлось срочно прикрыть эту клыкастую пасть с гнилыми пеньками и торчащими в стороны, словно от бороны, оставшимися зубьями – простынёй! Удачно оказавшейся под рукой. Чтоб не сбивать «рабочий настрой» Его Величества! Который, судя по поведению подсознания, никогда ни свою супругу, ни (Особенно!) её первую фрейлину, не любил…
Хайми за этот год научился такие странные «смены», переходы, и скачки, не то, чтоб предвидеть, а – быть готовым. А заодно и – интерпретировать.
И он уже примерно знал, что означают те или иные, кажущиеся внезапными и непредсказуемыми и нелогичными, переходы – на самом деле. Но сейчас, похоже, никаких подвохов ждать не приходится: свою новую любовницу Светоч, не сказать, что вот прямо – любит, но…
Но вызывает она в нём пока что – дикие сексуальные порывы! Желания. Мечты!
И непростые.
Вот и сейчас, развернув даму к себе… Хм. Другой стороной, если назвать это положение этим словом, он наяривает так, что позавидовал бы жеребец какой! Аж гигантская кровать ходуном ходит! А дама – пытается вырваться, и, похоже, орёт благим матом: вон, появился раскрытый в беззвучном крике рот на повернувшимся боком лице!..
И Хайми видно вцепившиеся в нежные бёдра так, что посинела и продавилась кожа в этих местах, похожие сейчас на клешни, пальцы Его Величества: не вырвешься, сексапильная коза!
С другой стороны, Хайми уже не удивляется.
Ведь именно во сне человек становится как бы – самим собой!
И выползают из тёмных щелей, загнанные туда этикетом, воспитанием, и традиционной христианской моралью, звериные инстинкты, похотливые мечты, и неосознанные желания! Материализуясь!!!
И именно поэтому его должность предназначена лишь для тех, кто, помимо боевых навыков и кондиций, умеет и держать язык за зубами!
Ну и, понятное дело, может справиться с любым чудищем!
Что же до того, что он вынужден видеть все эти месяцы…
Приходится!
Ведь подсознание – оно такое… Его не обманешь!
И если там, во время бодрствования, Его Величество мило улыбается тому или иному царедворцу, то во сне – действует! Этому – кинжал в бок! А этому – виселица! А уж вот этому – котёл кипящего масла!
К счастью, в отношении своих фавориток Его Величество если и испытывает ненависть, страх, и злость, то это выливается лишь в особо утончённые, (Или неутончённые!) жестокие и изощрённые, формы половых актов! Хайми ли не знать! Вот и сейчас…
В который раз Хайми пожалел, что древняя техника не передаёт ему через шлем всех тех ощущений, и эмоций, что испытывает его подопечный. Который уже добрых две минуты наяривает – будь здоров! Почти как сам Хайми, когда заведётся!
Хорошо, что партнёрша короля – лишь бесплотный фантом! Вызывать который в «обычное» пространство Хайми уж точно не будет! Проблем у него и так хватает.
Но, с другой стороны, хорошо, что Его Величество так увлечён. Можно отдохнуть.
Но – не расслабиться!
Иначе Хайми не сможет выполнять свою работу!
Вот и сейчас – суверен явно кончает: изображение окружающих стен в глазах беспорядочно мечется, и взор монарха поднимается к сводчато-стрельчатому потолку! Возможно – да почему – возможно?! Наверняка – Его Величество изволит орать и стонать!
Ну вот и финиш… Ф-ф-у-у…
А теперь – логическое окончание действа.
Изображение опять пропадает – Светоч проснулся. И теперь – явно не на краткий миг. А минимум на десяток, или больше, минут.
Теперь постельничьи будут срочно подмывать драгоценное «хозяйство» Его испачкавшегося Величества тёплой водой, терпя его придирки и попрёки, менять нижнее бельё, пропотевшее, (Рубаха!) и испачканное благородным семенем. (Кальсоны!)
Ну и пытаться уложить своего повелителя снова на огромное ложе: досыпать!
Сексодром, как на жаргоне называют его придворные прихвостни за спиной Светоча, у Его Величества знатный. Хайми видел его много раз. Хотя, конечно, тот, что был перед ним только что – гораздо, гораздо обширней! Мания величия у Его Величества, что ли? (Ха-ха! Вот он придумал и каламбурчик: «мания величия – у Его Величества»!)
А термин «сексодром» – остался, и так и сохраняется в неизменном виде и произношении, долгие века, наверняка от самих Предтеч. (Отрывочные знания и кое-какие работающие механизмы от которых живы до сих пор – как например то устройство, что сейчас использует сам Хайми!). Но тут хотя бы понятно, что это слово обозначает. А что прикажете делать с такими, утратившими материальное воплощение, терминами, как «порох», «ракета», «бронеавтомобиль», «айфон», «телевизор», и сотнями других?
Таких, например, как те, что выписаны под кнопочками и огоньками, на «Щите управления» – «Напряжение», «Общая мощность», «Относительная компрессия»?!
Хайми позволил себе открыть плотно зажмуренные глаза: теперь в его распоряжении точно есть минут десять. Именно столько может уйти у Светоча при самых благоприятных условиях. На «работу» всех его бдительных ночных прихвостней. Отсылание их куда подальше (Светоч в выражениях не стесняется!). И на расслабление.
Чтоб он смог снова уснуть.
А пока можно позволить себе поёрзать на неудобном – работа такая: расслабляться и терять концентрацию ни в коем случае нельзя: повесят, как уже случилось пару раз с его предшественниками! – и жёстком табурете. Продышаться. Повздыхать. В том числе – и о своей незавидной участи… Потому что дожить до «почётной пенсии», которую дают (Ну, теоретически!) Ассенизатору, продержавшемуся на этой должности пять положенных лет, шансов, если быть совсем уж честным с самим собой – мало.
