Андрей Арсланович Мансуров
Хроники королевского Ассенизатора
17. План «Б»
Зал уже гудит: придворных набилось человек шестьдесят!
И Хайми каждый раз думает: за каким … они нужны?! Ведь почти никто из этих владетельных синьоров, получающих все свои доходы от управляющих их имениями и вотчинами, не нагружен никакими обязанностями! Кроме разве что – символических. Которые за них, даже если Его Величество что-то поручит, исполнят доверенные заместители! А проще говоря – секретари и конюшие! Которых при благородных доннах состоит не менее ста пятидесяти! Плюс слуги, плюс лакеи… Но замок Алезир настолько велик, что легко вмещает всех этих дармоедов, и ещё человек двести – охраны и слухачей…
Что вполне естественно: три подземных и пять надземных уровня! И не менее полутора тысяч комнат, комнатёнок и каморок. Из которых сейчас занята еле половина: когда-то, лет сто назад, Двор и обслуга были куда представительней! Это прадед Светоча сократил число обитателей замка раза в полтора. А затем и отец Его Величества постарался… Потому что оскудели поля, и, ну вот – нет тех, былых, урожаев.
Но для Хайми шестьдесят мужчин и женщин – всё равно многовато. Тем более, что сейчас взоры почти всех этих праздно шатающихся по Залу людей и их жён прикованы как раз к нему! Ну жёны – понятно. Они хотят видеть, как выглядит муж новоявленной донны Хайми после первой «брачной» ночи! А вот их мужья…
Вероятно, пытаются понять, чего здесь забыл Главный Ассенизатор, ранее почти никогда не посещавший утренние «выходы» Его Величества. И в это время – уже отсыпавшийся! После ночной «вахты».
К Хайми подходит донн Пилей:
– Приветствую, донн Хайми! И спешу ещё раз поздравить с вашим браком! Освещённым лично Его Величеством!
– Благодарю, донн Пилей! Действительно, я удивлён тем внезапным участием, которое проявил к моей скромной особе Его Величество! Дав мне в жёны самую прелестную и желанную женщину при нашем Дворе!
– Ну-ну-ну, донн Хайми! Я, разумеется, понимаю, что для вас она теперь – именно такая! Но ведь и у других мужей есть здесь жёны! И дочери!
– О, прошу прощения, донн Пилей! Я ни в коей мере не хотел как-то принизить, или оскорбить недооценкой красоту и великолепные кондиции остальных блистательных донн нашего Двора! Вы абсолютно правы: для каждого мужчины – именно его избранница – самая прекрасная! И желанная!
– О, да, донн Хайми! Не сомневаюсь, что вы до сих пор полны э-э… воспоминаниями и ощущениями от первой брачной ночи! И мне особенно приятно, что вы смогли всё же найти в себе силы качественно исполнить после этого – и ваши рабочие обязанности! Его Величество сегодня с утра намекнул. Что сном очень доволен!
– Я очень рад, что в очередной раз оправдал оказанное мне высочайшее доверие!
– Именно так, донн Хайми, именно так! Но не буду вам мешать! Ведь вы пришли сегодня сюда… По делам?
– Именно так, донн Пилей! – Хайми не может удержаться, чтоб не повторить слова мажордома, – Прежде всего хочу ещё раз поблагодарить Светоча за оказанную мне честь! Ведь я как-то не успел сделать это так, как полагалось бы, из-за неожиданности, и нахлынувших на меня вчера чувств, и удивления! Так что пока не появится Его Величество, особых дел у меня нет. И…
Благодарю ещё раз за… Поддержку!
– В таком случае оставляю вас, донн Хайми! И надеюсь, что вы когда-нибудь почтите нас с супругой – визитом!
– Непременно, донн Пилей! Благодарю за любезное приглашение!
Донн Пилей, спрятав в тонкие усики хитрущую улыбку, удаляется, донн Хайми оглядывает Зал ещё раз. Пока ничего опасного для него лично. Люди переходят от одной группки к другой, «общаются», иногда поглядывая на Ассенизатора. Наверняка сегодня ночью, да и сейчас, он и новоявленная донна Хайми – основная тема для сплетней и разговоров… Что и неудивительно: давненько Светоч никого вот так – не сосватывал! И не женил! Ну, и фавориток – не унижал…
Но теперь, когда донн Пилей озвучит им версию пребывания здесь донна Хайми, они будут обращать на него внимания куда меньше. Ведь повод находиться здесь – кажется вполне оправданным! И разумным. Светоч – не такой человек, чтоб простить неблагодарность!
Особенно, когда думает, что вполне заслужил как раз – противоположное…
Но время идёт, Его Величество не появляется, и разговоры и внимание перемещаются от Хайми и донны Эльзы к парадным дверям: что-то долго их сегодня не открывают!
Хайми радуется своей предусмотрительности: пришёл бы позже, так – точно: все пялились бы только на него. А сейчас, спустя десяток минут – обеспокоены долгим отсутствием Его Величества! И ведь все знают, что он давно окончил трапезу!
В чём же дело?!
Наконец Хайми удаётся пройти незамеченным к западной, левой, стене Зала.
Да, тросик он спускал именно здесь. Вот и фальш-колонна, внутри которой идёт третий воздуховод. Через который раньше, в незапамятные времена, замок отапливали – из подвальных печей… Теперь разрушившихся. И вот оно: отверстие воздуховода, перекрытое ажурной решёткой из тоненьких резных деревянных планочек… Остаётся открыть его.
Но как это сделать на глазах всех, и ещё двух рослых гвардейцев, стоящих в ближайших углах помещения, и сейчас не без интереса глядящих на него?!
Вот же дьявол… Придётся ждать! Пока внимание не переключится на того, кто здесь важнее всех!
И – вот оно! Двери распахиваются, вперёд выходит камердинер с жезлом:
– Его Величество Светоч Первый!
Хайми уже не скрываясь делает два шага до стены, и легким движением кисти раздвигает тоненькие планочки, даже сломав некоторые. Теперь – нащупать бы поскорее!
Есть! В его жадных пальцах оказывается участок тросика! И Хайми вытаскивает эту петлю внутрь Зала! Благо, тросик тонкий, и не бросается в глаза! Особенно в полумраке, который царит здесь как из-за пасмурного дня, так и из-за узких окон-бойниц.
Все склоняются в почтительном поклоне, дамы приседают в глубоких реверансах: в дверях наконец появляется их король!
Хайми не отступает от требований этикета: он, как и все мужчины, (За исключением, понятное дело, гвардейцев!) садится на колено, склонив голову!
Светоч входит в Зал, пребывая явно не в слишком радужном настроении:
– Что за чёрт! Пилей! Почему здесь так мало света?! Я не вижу даже своей вытянутой руки! – Его Величество действительно вытягивает вперёд руку, демонстративно глядя на свои растопыренные пальцы.
– Но ведь Ваше Величество сами приказали мне – чтоб днём здесь не была зажжена ни одна свеча! Поскольку свечей и так сжигается слишком много! А воск – на исходе!
– Да? Хм-м… Ну, возможно! – Его Величество, словно ничего и не случилось, проходит чуть вперёд, – А-а, донна Вотан! Как там поживает ваш младшенький? Поправился?
– Благодарю, Ваше Величество! За ваше внимание. Нет, Жорж ещё болеет.
– Ну, мои пожелания ему – поскорее поправиться!
– Благодарю, Ваше Величество! – донна Вотан, дама средних лет с интересной бледностью лица, происходящей, вероятно, от плохой работы желудка и кишечника, что связано в свою очередь со слишком туго затягиваемым корсетом, склоняется в глубоком реверансе.
Светоч, уже отвернувшийся от неё, движется дальше вдоль двух шеренг, в которые автоматически выстроились придворные. И вскоре оказывается как раз под «подготовленной» люстрой. Король приостанавливается перед пожилым бородатым вельможей:
– Здравствуйте, донн Асприн!
– Здравия желаю, Ваше Величество!
– Как продвигается строительство нового крыла, и ремонт вашего замка?
Хайми решает, что лучшего ждать не надо, и изо всех сил дёргает за тросик!
Поскольку он один знает, чего ожидать, начальное медленное движение вниз громадной конструкции, добрых пяти шагов в диаметре, проходит для остальных незамеченным! А на странный звук сверху никто внимания не обращает. К счастью.
Ну а в конце ускоренного движения огромной конструкции, когда скорость падения поистине устрашает, сделать ничего никто уже и не может!
И вот две тонны стали и хрусталя обрушиваются на голову Светоча, и донна Асприна!
Грохот и звон стоят неимоверные, но люди, шокированные диким зрелищем, молчат! Правда, это гробовое молчание длиться недолго: женщины разом, словно сговорившись, принимаются визжать и кричать! Мужчины бросаются вперёд, чтоб помочь оттащить сплющенную ударом в почти блин конструкцию! Светоч если и стонет, в царящем бедламе этого не слышно.
Хайми выпускает тросик, и тот скрывается снова в воздуховоде.
Теперь нужно быстро, пока никто не очухался, устранить следы!
Из Зала он выбегает вместе с лакеем, побежавшим за лекарем.
Быстро добирается до служебных коридорчиков, взбегает по лестницам. (Вот хорошо, что дверь на служебный чердак не запер!) Так. Теперь главное – открутить проволоку от штыря, и выдернуть тросик из шахты воздуховода! Скрутить его в бухту! Ломик – на место! Проволоку и гвоздь-«ключ» – сунуть в карман!
Порядок. Он кидается на выход. По дороге выкинув в очередное санитарное отверстие скомканную в тугой пук предательскую проволоку и гвоздь…
Теперь – снова к людям! На глаза!
Выбежал из служебных коридорчиков вовремя!
Но всё равно пришлось шмыгнуть в тёмную нишу, и прижаться спиной к камням её торца, пока мимо прогрохотали кованными сапогами восемь (Целое отделение!) гвардейцев, с весьма решительным видом! Его, к счастью, не заметив!
А ещё бы им сюда не пробежать: начальство наконец сориентировалось и приказало! Ведь только дурак не догадается, что что-то было не в порядке – как раз с подвесом чёртовой люстры! Никогда такая штука сама не упадёт! Да ещё так вовремя! Значит, кто-то «помог» ей!
И нужно срочно выяснить, кто бы это мог сделать! И – как!
Пропустив мимо наряд побежавших «разбираться», Хайми кидается в их с донной Хайми покои. Добирается за минуту.
На стук в дверь появляется Котер. Хайми бросает ему:
– Какая-то сволочь только что совершила покушение на Его Величество! Я… Не сумел вовремя предупредить – не увидел этого! – эта часть речи, сказанная громко, внятно и страстно, предназначена для ушей слухачей, сидящих на своих постах. И теперь Хайми, сделав знак, заставляет Котера приблизить ухо к его рту:
– Бросьте всё! Останьтесь в тех вещах, что сейчас на вас. Бери донну Хайми, и её служанку, и отправляйтесь на конюшню. Пусть донна Хайми врёт чего захочет главному конюшему и коменданту, хотя бы – что у неё важнейшее поручение от меня, но!
Вы должны немедленно, сию же минуту, отправиться в наш замок! А затем – ещё куда-нибудь, по её выбору! Не задерживаясь даже на ночёвку! Словом, ровно через минуту вас здесь быть не должно! Бери с собой только деньги! Где они – ты знаешь!
Котер молча кивает.
Теперь донн Хайми снова говорит нормальным тоном:
– Я должен вернуться в Зал, и попытаться выяснить, кто подстроил это подлое покушение! Может, Его Величество ещё жив! И на кого-нибудь укажет!
Подмигнув Котеру, он быстрым шагом удаляется.
Теперь у него есть алиби. На случай, если кто-нибудь поинтересуется, куда это он бегал сразу после падения люстры, вместо того, чтоб интересоваться здоровьем своего короля!
В Зале имеется слабое подобие порядка: придворные испуганными стайками толпятся у стен, и по углам, тяжёлые останки люстры перенесены в угол, и в них сейчас пытаются копаться два начальника личной Гвардии: капитан Хутч, и капитан Гонсалес.
Тела Его Величества на полу, конечно, уже нет – наверняка его перенесли в личные покои. Даже удивительно, что Хайми не встретил отряд переносящих! Впрочем, нет – не удивительно. Он ведь специально бежал снова – в обход главных коридоров.
Из придворных в Зале осталось человек тридцать, в основном – женщин и стариков. Всё верно: к расследованию трагического происшествия наверняка привлекли всех, кто ещё хоть на что-то способен!
Из парадных дверей выбегает личный лакей Светоча: на нём лица нет!
Остановившись возле капитанов, Яков, сжав кулаки, истерично кричит:
– Его Величество умер!
Капитаны выпрямляются, оторвавшись от люстры, Хайми находит нужным подойти к ним. Капитан Гонсалес говорит, стягивая с головы форменную каску:
– Царствие Небесное Светочу Первому!
Хайми и Хутч, сняв головные уборы, повторяют, как завороженные:
– Царствие Небесное!
Хутч поворачивается к Хайми:
– Как же так, господин Ассенизатор?! Почему же вы не увидели этого?!
– Не совсем так, донн Хутч. Я увидел. Вы же знаете! Но – не такое!!!
Я сразу после окончания работы прошёл в кухню, к мэтру Кротту. И… – Хайми рассказывает, ничего не утаивая, как оно всё было. Разумеется, не упомянув о пузырьке с ядом. Донн Гонсалес и Яков только кивают, хмуря брови. И когда Хайми заканчивает рассказ, личный лакей подтверждает всё ещё сильно дрожащим голосом:
– Точно! Именно так всё и б-было, как донн Хайми рассказал! И я уж так следил за трапезой Его Величества, так!.. И никто ведь не подходил к столу! И кубок с кларетом, от которого Его Величество почему-то сегодня отказался, донн Хайми вылил… Во избежание!
Но вот – нате ж вам! Пришла беда, откуда не ждали…
Яков начинает, закрыв всё ещё белое лицо руками, рыдать в голос. Хайми удивляется: неужели хоть кто-то любил этого венценосного мерзавца по-настоящему?! Ведь все знают, что его ненавидит даже королева! Которая теперь превращается автоматически в королеву-мать, регента при своём малолетнем сыне…
Донн Гонсалес говорит:
– Жаль. Что ваши сведения, донн Ассенизатор, указали не совсем верный источник опасности. Надеюсь, вы не будете в претензиях, если позже мы вас… расспросим более подробно?
– Разумеется, донн Гонсалес. – Хайми думает, что с тем же успехом капитан мог бы применить и слово «допросим», – Я – полностью в вашем распоряжении!
И я прекрасно осознаю, что виноват. В неверной трактовке последнего «вещего» сна Его Величества! Ну вот никак невозможно было предположить, что то, что я увидел – имеет отношение к люстре!..
– Хорошо, донн Хайми. Позже вы подробно расскажете нам то, что именно вы видели. Думаю, теперь это уже никому не навредит. Зло свершилось. И теперь наша главная с донном Хутчем задача – проследить, чтоб был найден виновный. И чтоб он понёс достойное наказание. В назидание всем остальным!
– Полностью разделяю ваше желание, донн Гонсалес. Найти виновного – нужно! Ведь нельзя допустить, чтоб этот предатель остался безнаказанным! И продолжал свои чёрные делишки! Ведь принц Хольгар у нас – единственный наследник династии!
– О! А это вы, донн Ассенизатор верно сказали! Эй, лейтенант Глюм! – Гонсалес жестом подзывает вбежавшего в дверь лейтенанта, – Немедленно! Возьмите четверых гвардейцев, и пусть встанут караулом вокруг покоев Его Светло… Тьфу ты – Его Величества Хольгара! И ещё двоих приставьте к покоям Её Величества! Во избежание! И пусть, куда бы эти двое не пошли, гвардейцы сопровождают их! И бдят во все стороны!
– Слушаюсь, донн Гонсалес! – лейтенант убегает ещё быстрее, чем вбежал.
– Чёрт. Забыл сказать ему, что Её Величество, да и принц – тьфу ты, всё не привыкну! – король Хольгер – сейчас там, в спальне Светоча.
– А ничего, донн Гонсалес, лейтенант у нас метит в капитаны – сообразительный поэтому. Дотумкает. – в ироничной ухмылке донна Хутча Хайми видит то, что и должен увидеть беспристрастный наблюдатель – ненависть и зависть. Ещё бы: капитан сам пробивался по служебной лестнице, и участвовал в боях! А Глюм – бастард Его Величества. И, похоже, любимый внебрачный отпрыск. Но теперь, похоже, его «блестящая» карьера слегка притормозится…
– М-м… Пожалуй. Донн Хайми. Прошу вас, – капитан Гонсалес переводит взгляд снова на Хайми, – Никуда из замка не уезжайте! Вы очень нужны нам именно сейчас! Вдруг в последнем сне Его Величества мы найдём хоть какие-то ответы. Или хотя бы намёки!
– Разумеется, донн Гонсалес. Я – первое заинтересованное лицо. В том, чтоб найти и покарать виновного!
– Вот и славно. – капитаны поворачиваются к вбежавшему сержанту – как Хайми сразу понял, начальнику отделения, бегавшего на чердак Зала.
Запыхавшийся мужчина лет пятидесяти, подбежав, отдаёт честь, косясь на Хайми:
– Разрешите доложить, господин капитан?!
– Да, секунду. Донн Хайми. Не смеем задерживать. Но просим – быть поблизости!
– Разумеется, донн Гонсалес. Я… понимаю!
Конечно, Хайми понимает, что сержант что-то нашёл, иначе так, на как раз – Ассенизатора, не косился бы! Ну, или просто не хотел свидетелей.
С другой стороны – прямых улик точно нет. Никто его «похождения» по чердакам не видел, а проволоку он ликвидировал надёжно: до горизонтальной сборной сточной трубы от отверстия метров двадцать: никаким шестом не достать! А в главном коллекторе найти хоть что-то – вообще нереально. Будем надеяться, что Хайми ничего не упустил.
Хотя План «Б» осуществлял и экспромтом. В дикой спешке, как последний шанс…
И единственное, что может его выдать – показания свидетелей. Видевших бы, как он лез рукой в воздуховод, и что-то оттуда как бы – вытащил… И – дёрнул!
Но тут всегда можно списать всё это – на игру воображения и отвратительное – тут Светоч был прав! – освещение!
Хайми подходит к группке из пяти человек, той, где сейчас находится донна Пилей: муж наверняка поглощён свалившимися на его голову хлопотами:
– Моё почтение, донна Пилей, и вам, благородные донны и донны! Какая ужасная трагедия!
18. Разговоры-допросы-разговоры
– О, да, донн Хайми! Просто мурашки по коже! Чтоб – такая чудовищная смерть!.. Да ещё на глазах всего Двора! – впрочем, невооружённому глазу видно, что донна Пилей не столько расстроена, сколько делает вид. Даже особо тщательно не скрывая своей фактически – радости по поводу кончины Светоча, – И ведь Его Величество в стольких сражениях участвовал! И – буквально – ни одной царапины! А уж про охоту и не говорю! Вот, во время последней, уж казалось бы, куда как близко была смерть – а и то разминулся!.. Мы уж подумывали, что его само Небо хранит!
– Согласен, донна Пилей, Его Величество не боялся рисковать жизнью! И на войне, и на охоте. Всегда – в первых рядах! И со своим «фирменным» боевым кличем! Но чтоб вот так… на буквально ровном месте…
Глупо.
– Да, странная смерть. – это влезает донн Шарпей, казначей Его Величества, – Никогда не поверю, что проклятая люстра сама, вот так – взяла и грохнулась, в самый подходящий момент!
– Ваша правда, донн Шарпей! – это уже донн Фулер, церемонимейстер, – Уж слишком это невероятно, чтоб быть правдой! Наверняка этой люстре помогли. Кто-то помог!
– Похоже, мы все придерживаемся одного мнения. – Хайми не находит нужным скрывать, о чём он только что беседовал с капитанами личной Гвардии, – Вот и наши бравые Гвардейцы считают, что трагедия не является несчастным случаем. А Убийством!
– Что вы такое говорите, донн Хайми?!
– Да, донна Пилей: и капитан Гонсалес, и капитан Хутч, и, если уж на то пошло – и ваш покорный слуга, считаем произошедшее – кем-то хитро подстроенным убийством!
И я, как никто иной, имею основания так думать!
Дело в том, что именно сегодня я уже заходил на кухню, к мэтру Кротту, и… – Хайми пересказывает разговор с поваром, и все последующие события, не видя смысла их скрывать: всё равно всё это выяснится в виде сплетен и, разумеется, допросов: и Якова, и помощников повара, и самого мэтра Кротта.
– То есть, донн Хайми, вы увидели что-то такое, что позволило вам предположить…
– Да, донна Пилей, именно так! Сожалею, что не могу рассказать вам, что именно я увидел. Кодекс. Но одно неоспоримо: ни единого намёка, что это будет сделано не как у нас «обычно», то есть – не с помощью пищи и вина, а с помощью люстры – не было!
С другой стороны – моё огромное упущение налицо! Я… должен был предупредить об опасности личную Гвардию и охрану Его Величества. А вместо этого понадеялся на собственные силы. Не хотел создавать паники! И ненужных сплетен.
– Ну-ну-ну, донн Хайми! Никакой вашей, – донна выделяет тоном это слово, – вины тут нет! Ведь одно дело – узнать о готовящемся заговоре, и покушении, а совсем другое – увидеть что-то туманное – во сне! Сны, это… Вот именно – сны!
– Да в том-то и дело, уважаемая донна Пилей, что у меня уже случались такие прецеденты! Когда я видел как бы… Вещие сны Его Величества! Но вот, получается, всё же недоглядел! Вернее, неправильно понял и истолковал, откуда исходит опасность!
– Не думаю, что ваша вина тут действительно есть, донн Хайми, – это снова донн Шарпей, – Вы просто излишне самокритичны. И в вашей преданности Его Величеству, компетентности и педантичности, никто не сомневается! Но вы же не можете, в самом деле, отвечать и реагировать – на каждый намёк! Ведь сон – это, вот именно, всего лишь сон! Да и, кроме того, вот, скажем, последний случай на охоте – вы же не могли предугадать, что Его Величеству будет угрожать – кабан!
– Нет, конечно, донн Шарпей. Но выйти за стены замка, и приготовиться – на всякий случай! – я мог! И ведь что Светочу будет угрожать опасность – угадал! И с местом – угадал! Хотя… Кабана во сне не видел.
– Хм-м… Оно и верно. – донн Шарпей явно отрепетированным дома, перед зеркалом, движением оглаживает роскошно пышную кудрявую и ухоженную бороду, – Но сейчас, донн Хайми, думаю, вам абсолютно не в чем себя винить. Уж если бы про что и подумал кто-нибудь – так только не про люстру! Ведь у нас при Дворе, в основном, ваша правда, ориентируются – вы уж простите, милые дамы! – на всякие «пищевые отравления». И – «сердечные приступы». Ну, в крайнем случае – удавку на горло! Или арбалетный болт. Или… Да много чего, но! Простого! А тут…
«Милые дамы» – донна Пилей и донна Фулер, криво усмехаются: обеим – далеко за сорок, и они успели при Дворе всякого насмотреться! Донн Шарпей продолжает мысль:
– А ещё я думаю, что кто бы там, на чердаке, не «намудрил» с нашей люстрой – его всё равно найдут! Ведь невозможно сбросить на пол такую гигантскую конструкцию – и не наследить! И наверняка ему пришлось сидеть там какое-то время! Чтоб увидеть, когда Его Величество окажется в нужном месте! И следы должны остаться! Ну, или его видел кто-нибудь! Пока он поднимался, или сидел там!
– Значит, вы думаете, донн Шарпей, что это был одиночка?
– Исполнитель – вероятней всего – да. Ведь отсутствие какого-либо члена Двора на утреннем выходе мы все наверняка заметили бы! (Вы уж простите, донн Хайми, за откровенность – но ведь это вы почти никогда на утреннем выходе не присутствуете. Так что подозрение в первую очередь могло бы пасть – !..) Поэтому я думаю – почти наверняка! – чей-то доверенный и проверенный лакей или слуга! Абы кому такую миссию не доверишь! Ведь стоит этому исполнителю лишь заикнуться, и – конец! И ему, и его господину!
– Боюсь, тут придётся не то, что «заикаться», а и голосить благим матом! Если наши бравые капитаны применят способы, которыми они традиционно развязывают языки, многим, кто окажется под подозрением – не поздоровится!
– Ваша правда, донна Фулер. Единственное, что нужно теперь выяснить – у кого есть, так сказать, алиби. То есть – кто из господ и их слуг-лакеев был здесь, в Зале, ну, или сидел по своим комнатам, когда это случилось! – Хайми пожимает плечами, хмуря брови.
– Да, это верная мысль, донн Хайми! – донн Шарпей вскидывает брови, – ведь у нас нет, как у Предтеч, способов определить по отпечаткам пальцев, или «генетическому материалу», кто прикасался к подвесу люстры! Значит, приходится полагаться на старые добрые свидетельские показания… Улики, если найдутся. Ну, и на пытки!
– Да, показания свидетелей крайне важны… Боюсь, впрочем, что никакие соглядатаи и слухачи не смогут помочь с «алиби», например, слуг и лакеев! Ведь у них нет часов. То есть – о том, что происходит, например, в этом Зале, они узнают последними!
– Это-то, конечно, верно, донн Хайми, но! Ведь они могут слышать голоса, и представлять, кто с утра – выходил, а кто – оставался в покоях их господ!
– Тоже, конечно, верно.
– Погодите-ка, благородные донны! – это снова донна Фулер, – А что, если это как раз – кто-то из самих Гвардейцев?! Тогда и следов не найдут! Уж они – сами позаботятся!
– Не думаю, донна Фулер. – донн Шарпей снова пожимает плечами, – Им убивать одного короля, чтоб его сменил другой – смысла нет! Та же работа, те же жалования…
– Ой! Я кое-что вспомнила! – это донна Пилей, – Есть смысл! То есть, я хотела сказать – повод! Только… Не нужно, чтоб люди знали, что это я вам про это дело рассказала! Вот: слушайте! Дня четыре назад, возле наших дверей проходили два сменных гвардейца, и я услыхала кусочек их разговора! Один, смешливый такой, спросил, явно издеваясь: «Ну и как она в постели?» А другой ответил: «Ты знаешь, для Её Величества – неплохо. Но Гастон не слишком доволен: фригидная, говорит, всё же какая-то!»
То есть, я сразу поняла: у Её Величества – кто-то есть! И поэтому может быть и повод и мотив! Ведь если Светоч узнал бы – ей точно светило бы «пищевое отравление»! А так – будет при наследнике регентшей! И, может, и жалование кое-кому поднимет!
Некоторое время все присутствующие помалкивают: похоже, переваривают нежданную информацию. Затем донн Фулер качает головой:
– Слишком неопределённо, уважаемая донна Пилей. И без имён. А «Её Величество» – может быть и просто кличкой. Издевательским прозвищем какой-нибудь особо несговорчивой дамы! Или вообще – шлюхи в городском борделе!
– И тем не менее, я уверена в том, что слышала!
– Никто и не ставит под сомнение ваши слова, уважаемая донна Пилей! Но вы могли не совсем верно интерпретировать их смысл. Ведь простые гвардейцы вряд ли будут поставлены в известность, что какой-то их коллега, Гастон – любовник самой королевы! Нет, такие сведения разгласил бы только совсем уж – идиот! Зная Светоча…
– Да, зная Его Величество, никто не усомнится в том, что его супруга захотела бы наставить ему рогов – в последнюю очередь! Вернее, даже если б она и захотела – исполнить побоялась бы! Ведь жить хочется всем! – Хайми считает нужным встать на сторону донна Шарпея в споре, – Вероятно, речь действительно шла о какой-нибудь городской дамочке с большим гонором! И, тем не менее, считаю необходимым обязательно упомянуть об этом эпизоде, когда с вами, уважаемая донна, будет беседовать кто-нибудь из капитанов! Такую информацию обязательно нужно проверять! И, разумеется, учитывать!
Ведь если это всё же окажется правдой – мотив и повод – нешуточные!..
Все принимаются с глубокомысленно-сосредоточенным видом кивать головами, не зная, как возразить Хайми, но в этот момент его окликает вновь вышедший из дверей капитан Хутч:
– Донн Ассенизатор! Простите… Можно вас на минуту?
Хайми извиняется перед собеседниками, и быстрым шагом направляется к капитану. Тот говорит:
– Прошу вас пройти со мной, донн Хайми.
По служебному коридору, и лестницам, которыми Хайми сегодня уже два раза пользовался, они поднимаются снова на чердак – в служебное помещение над Залом. Здесь ещё остаются четыре солдата: похоже, по приказу сержанта. Но самого сержанта нет. Впрочем, нет здесь и капитана Гонсалеса – похоже, он занимается дознанием где-то в другом месте.
А, может, уже и допросы проводит! Хоть командир Гвардии, полковник Еспер Педерсен, проводящий сейчас инспекцию дальних пограничных постов, прибудет не раньше, чем через пару дней, даже если гонца к нему уже отправили. А тянуть с дознанием смысла нет: нужно всё сделать по горячим следам!
Капитан Хутч подводит Хайми к кронштейнам крепления упавшей люстры:
– Донн Хайми. Прошу вас: взгляните. Мне нужно знать ваше мнение!
Донн Хайми действительно внимательно осматривает всё то, что он не более часа назад «обустроил». Из своих проушин штифт люстры выскочил, оставив на одной – ближней! – весьма внушительный след: металл словно срезан! (Ещё бы! Две тонны!..)
Хайми кивает:
– Нет сомнения. Это – не случайность! А где сам штифт, ну, железяка, на которой она висела?
– Вот она. – капитан делает жест, и один из гвардейцев подаёт Хайми означенную деталь подвеса. Хайми внимательно изучает – в том числе и тот торец, что проехался по ушку, оставив след.
– В таком виде этот штифт и нашли? Здесь?
– Именно!
– Хм-м… – Хайми хмурит брови, и старается быть спокойным, – Метод действий преступника вполне понятен. Он снял один из шплинтов этого штифта, выдвинул почти до конца сам штифт из вот этого паза, оставив самый краешек. А затем – подождав нужного момента – выдернул! Одно мне непонятно: люстра должна была сильно давить на этот штифт. Так просто – не вынешь! Нужен или очень сильный человек, или…
Или какое-нибудь приспособление!
Механическое!
Вы не пробовали вынуть штифты из креплений остальных люстр, капитан?
– Пробовали, конечно. Мне нравится, донн Ассенизатор, что мысли наши движутся параллельно. Да, мы тоже думаем, что этот штифт преступник выдернул с помощью какого-нибудь приспособления! Скажем, рычага. Только…
Только где тогда этот рычаг? И те средства, с помощью которых его к штифту прикрепляли?!
Хайми пожимает плечами:
– Ха! Вот уж чего здесь, наверху, в избытке – как раз стальных штырей и планок, которые вполне можно было бы использовать, как раз – как рычаг… Они здесь буквально под ногами валяются! Ну а как закрепляли… – он указывает рукой, – Да хотя бы вот такой мягкой проволокой! За вот этот второй, оставшийся, шплинт! И проволоку потом можно просто выбросить: ведь это – улика!.. А точка опоры – вон тот кронштейн! И тогда даже один человек, пожалуй, смог бы… Хм-м… – Хайми делает вид, что ему в голову только что кое-что пришло:
– Но он, разумеется, должен был вначале проверить, в какое место упадёт люстра!
А для этого нужно было сбросить что-то на пол. От центра люстры. Разумеется, до того, как Его Величество придёт туда! То есть – проверку эту нужно делать тогда, когда в Зале не будет людей. И обозначить это место… Каким-нибудь знаком! Или отметкой!
– Не могу не подивиться вашей неоспоримой логике, донн Ассенизатор! Но!
Никаких «отметок» или знаков мы с донном Гонсалесом не обнаружили! Хотя… Их, конечно, могла смыть и кровь Его Величества! А вот что до проволоки… Мы, конечно, в первую очередь допросили тех слуг и техников, что обслуживают это помещение. Они клянутся, что ничего у них отсюда не пропало! И всё на месте!
Хайми чешет в затылке:
– Ну, тогда, значит, этот человек принёс всё нужное с собой! А закончив… э-э… преступление – унёс с собой! И найти его теперь куда легче: нужно выяснить, кто в последнее время запасался проволокой и рычагом!
– Мы думали и над этим, донн Хайми. И людей на склады и в кузницу послали. Впрочем, думаю, это мало что даст. Ведь такой человек явно не захотел бы привлекать к себе внимание столь странными действиями, как приобретение рычага (А он наверняка – немаленький!) и проволоки. И запасся он всем этим – давно!
Хайми кивает. Ему, разумеется, понятно, что «доверительная беседа», как и лапша о том, что капитанам нужна его консультация в том, в чём разберётся и ребёнок, просто вежливая – пока! – форма допроса! И ему нельзя ни на миг ослаблять внимание!
