Анастасия Александровна Калько
Суд Рейнмена
– Честное слово, – проворчала Иветта, бросая зажигалку в ящик стола, – буду добиваться, чтобы сюда провели нормальную лампу, без звука. Дни пока пасмурные, в кабинете полдня темно, приходится зажигать свет, а эта штука гудит как старый пылесос. И без нее уже мозги треугольные. Так, на чем я ос-тановилась? Ага. Моментально исчезает. Ни разу никому не удалось проследить, куда он сдунул. В по-следний раз он совершил убийство на глазах у наряда патрульной службы; пытались преследовать, но он сиганул под мост и скрылся. Там темно было, а он в черной одежде.
– Черная кошка в темной комнате, – пробормотала Синдия.
– И я тоже так подумала. Хорошо еще, что мы тут не суеверные, а то еще подумали бы, что он к нам из параллельных миров бегает. Выскочит, махнет ножом – и привет.
Иветта фыркнула, с силой двинула свое кресло и отошла вытряхнуть пепельницу в корзину. В это время Синдия пролистала дело о «человеке дождя». В графе «Приметы» было всего несколько строк: рост от 180 до 200 сантиметров, телосложение худощавое, спортивное, одежда черного цвета, лицо скры-то под черной маской или капюшоном; характер наносимых жертвам ударов говорит о большой физиче-ской силе, хорошо развитом глазомере (снайпер?) и навыках владения холодным оружием.
– Долго же вы его будете искать с такими приметами, – сказала Синдия, когда Иветта вернулась за стол. Помощница ткнула в розетку у сейфа «вилку» электрического чайника и хмыкнула:
– А другие и взять неоткуда. Мало того, что он носится как чокнутый метеор, так еще ни одного нормального свидетеля, блин, не нашлось! – Иветта достала две кружки, коробку «Липтон Черная жем-чужина». – Хотите чаю? Сейчас заварю. Так вот, свидетелей-то много было, но никто ничего путного сказать не смог. Одни лыка не вязали, другие были далеко и в темноте мало что увидели, третьи перепу-гались до икоты – поработайте с такими! Четвертые вообще уходят от контакта с нами потому, что на-смотрелись всяких дурацких «Бригад» и «Братов» и думают, что все менты – тупицы, оборотни в пого-нах и только и могут, что невинных сажать и задержанных избивать. Ладно, и такие у нас попадаются, но зачем из-за них всех сотрудников МВД подозревать черт-те в чем?!
Чайник вскипел и с тихим щелчком выключился. Иветта бросила в чашки по пакетику чая, залила их кипятком и выставила на стол жестяную коробку с конфетами и вторую такую же – с печеньем.
– И он не в параллельные миры уходит, – Синдия развернула трюфель. – Он отбегает от места преступления, снимает маску – и все. Идет обычный человек в обычной черной одежде. Черный цвет у нас не под запретом, наоборот, он очень популярен. И мало ли в городе высоких худощавых мужчин? Тем более что его рост точно не установлен; 180 сантиметров и 200 – большая разница. Вот почему его не удается проследить. Чтобы снять маску или сбросить капюшон ему нужно секунда или две. А чтобы слиться с обычными прохожими – еще меньше.
– И все-то вы верно говорите, – протянула Иветта, грызя печенье, – да как только его проследить по вашей логике? В дождливый вечер поставить на караул всю патрульную службу, чтобы они по сигна-лу об убийстве прочесывали район места происшествия, хватали и тащили в отделение всех высоких ху-дых мужиков в черной одежде? Едва ли наше ГУВД такое потянет, да и все задержанные в отделении не поместятся. И нет гарантии, что в следующий дождливый вечер наш «дождевик» снова охотиться пойдет. Может, у него своя система, свой график гастролей. А может, он вообще ноги, блин, под мостом промо-чил. Ребята будут под дождем патрулировать до посинения, а он в это время будет дома под пледом ле-жать и «Колдрексом» отпаиваться. Почему-то иногда следаки как бы забывают, что любой преступник устроен так же, как обычные люди: он может заболеть, сломать себе руку или ногу, простудиться, или съесть несвежий пирожок и заработать расстройство желудка. А мы почему-то то и дело начинаем ду-мать, будто преступник – все равно что машина: не болеет, не устает, не ест, не спит, и вообще не уми-рает, как Терминатор-три или Покровитель Тао, – Иветта отпила небольшой глоток чая. – Тао – это герой сериала «Грозовые камни», прошлым летом по региональному каналу шел.
– Знаю. В России «Камни» тоже показывали. Если я правильно запомнила, Тао оказался цифровым человеком? – уточнила Синдия.
– Угу. Но терминаторы и цифровые люди только в фантастических опусах существуют. Во всяком случае, наяву я пока ни одного из их братии не встречала.
– Я тоже, – Синдия невольно улыбнулась иронии Иветты.
– Вот и получается… то, что получается, – вздохнула Иветта. – Вот и бьемся мы с Тошкой… то есть с капитаном Платовым уже почти месяц, а с места почти не сдвинулись. Хотя, вру! На днях Платов мне подкинул интересную версию мотивации действий нашего охотничка, во всяком случае, они в ГУВД отследили некую систематику отбора жертв, – Иветта развернула еще одну папку на своем столе. – Может, лучше, если я сначала прочту вам список жертв? Итак, первый случай. 12 апреля, 23.20. Жертвы – гражданин Белов В.Н., 1959 года рождения, и Уральский Д.С., 1984 года рождения.
– Двое за вечер?
– Двое за секунду. Стартовал он круто. Ну, отчеты и заключения по каждому инциденту вы сами прочтете, а в общем дело было так. Белов – сантехник при РЭП-15; 12 апреля обмывал развод с женой. Выпил – не хватило; подался в круглосуточный магазин за добавкой. Уральский – студент автодорож-ного техникума. Родители у него в тот день укатили в командировку, и парень загулял на радостях; по-шел с компанией тусоваться к знакомой девчонке. Её мать то и дело в отъезде, квартира свободная, и ча-ще всего Уральский с приятелями гуляли у нее. Но в тот вечер вышла незадача. Не успели ребята Шнуро-ва поставить, по бутылочке выпить и первый кайф словить, как мать девчонки вернулась с полдороги. Она в Киев летела, а самолет развернули обратно из-за нелетной погоды, поэтому она приехала домой не в лучшем настроении, а тут еще и в квартире форменный шалман. С виду хозяйка квартиры типичная де-ловая леди, а на самом деле – боевая тетка, валькирия какая-то. Короче, она всю эту лихую компанию выставила за дверь, магнитофон и бутылки в мусорный мешок сгребла и выбросила в мусоропровод, а потом, думаю, дочке задала чертей за то, что та притон дома разводит. Ну и что делать бедным студен-там? Бутылки-то эта мадам все без разбора выкинула, и пустые, и не очень, не лезть же за ними в помой-ку. Тусовка накрылась, ночи впереди еще много, а душа горит, не хочется домой трезвыми идти. Ну, ре-бята вывернули карманы, наскребли двадцатку и пошли в тот же круглосуточный магазин. И как раз ко-гда они заходили, Белов им навстречу выходил, отоварившись. Он посторониться замешкался, и парни на него налетели, чуть об косяк не размазали. Мужик уже был хорошо поддатый, ну и полез разбираться. И эти придурки пошли на вы. Как их пятеро на одного, так они и смелые. Вали, говорят, синяк, а то в ас-фальт закатаем. Белов в ответ начал, как написано в протоколе, «наносить ответное оскорбление путем употребления нецензурной брани». Уральский отвечал ему тем же. Я беседовала с его товарищами по группе и преподавателями техникума, и все мне сказали, что у парня был не рот, а помойка; изъяснялся он преимущественно матом. Так что беседа вышла содержательная. Белов обозлился, что пацаны совсем с цепи сорвались. Уральский на взводе был: он у девчонки с ее матерью заспорил, когда она их выгоняла, огрызаться начал, и дама его огрела шваброй по спине при всех его друганах… Потом Белов пихнул Уральского так, что тот вылетел обратно на крыльцо и шлепнулся на задницу, и дискуссия продолжалась на вольном воздухе. И тут откуда ни возьмись проскакивает высокий парень в черной одежде, с закры-тым лицом, вписывается между ними, делает разворот и смывается, а Белов с Уральским падают, истекая кровью: у обоих перерезаны сонные артерии. Дружки Уральского от ужаса опупели, продавщицы из ма-газина верещат, кто-то из покупателей в милицию звонит, кто-то «скорую» вызывает, но врачам только и довелось, что констатировать летальный исход у обоих.
Второй раз он объявился 18 апреля в 20.10 на городской набережной. Вечер был пасмурный, и в во-семь часов уже было темно, как глубокой ночью. И тоже дождь лил как оголтелый. Жертвой стал Стру-гальский Д.А., грузчик из ресторана-поплавка «Глиссер». В тот вечер он получал оклад за полмесяца; двадцать процентов хозяин ему вычел за систематические опоздания. Стругальский разобиделся, начал права качать, требовать выплатить все деньги. Хозяину это надоело: вечером у ресторана самая работа, и в тот вечер многие от дождя у них спасались, а тут пьяный дурак разбуянился. Ну мужик и велел охран-никам вывести крикуна на улицу, а они то ли приказ поняли превратно, то ли он их тоже допек, но кто-то из секьюрити на сходнях наподдал Стругальскому по затылку так, что тот со сходен летел чуть ли не ку-барем, внизу растянулся, чуть мордой в воду не нырнул. Ясно что он сказал охранникам, когда поднялся. И орал на всю набережную, старался, чтобы каждое его слово как можно дальше было слышно. И вдруг за его спиной проходит высокий худощавый человек в черной одежде, и Стругальский резко замолкает и падает. Хозяин подумал, что грузчик по обыкновению пьян в стельку, и велел охранникам убрать его от входа в ресторан. Они спустились, смотрят – а у Стругальского нож под левой лопаткой! Пришлось то-гда хозяину повертеться: сначала это дело приняли районные толопанцы и начали отрабатывать версию, будто Стругальского кто-то из ресторанной охраны пришил. Они там все – участники второй чеченской войны, бывшие спецназовцы, и уж конечно с ножами обращаться умеют. Хозяин специально в ресторан для охраны нанимал опытных парней: на набережной всякая публика бывает, жди чего угодно. Когда уже дело нам передали, мы заметили идентичность с инцидентом у магазина, и «Глиссер» оставили в покое.
Третий раз он выскочил в ночь на 27 апреля, в 01.16. Погиб Субботников В.Д., 1986 года. Нападение произошло у городской аптеки №9. Парню зачем-то понадобились среди ночи два шприца. А у аптекарей есть постановление: спирт и шприцы после 21 часа отпускаются только по рецепту врача и только совер-шеннолетним. Субботникову отказали и захлопнули окошко ночной выдачи. Он начал кулаками долбить-ся, орать, что аптеку подожжет, аптекарей в темном углу поодиночке переловит, друганов приведет, и они всем насуют, хм, не того, чего надо. Естественно, я выдаю вам сильно смягченную версию его тира-ды. Пацан как раз дошел до кульминационного момента, когда сбоку от крыльца выскакивает высокий худощавый мужчина во всем черном, бьет Субботникова ребром ладони по задней поверхности шеи, пе-рескакивает через проезжую часть и исчезает за оградой стадиона. У Субботникова констатировали пере-лом основания черепа; к утру в больнице скончался. Это же какая сила удара должна быть, чтобы голой рукой с одного удара сломать шею! Мой отец так мог бы ударить, но он и размером как четыре меня или вас, а этот парень, по всем показаниям, высокий, но худощавый.
– Скорее всего, он владеет боевыми искусствами, – ответила Синдия.
– Вот, и я так подумала. Теперь вы предложите все школы и секции боевых искусств перетрясти? – улыбнулась Иветта. Потом она снова посерьезнела:
– Четвертый раз он объявился на Первое мая, и снова, как и в первый раз, двое за вечер. В 21.15 был убит Ветров В.Г., 1939 года рождения, пенсионер с окраины, в прошлом – слесарь с кораблестроитель-ного завода; не раз попадал в вытрезвитель. Был выдворен из бара «Матрица» на площади Ленина, устро-ил скандал. Был убит ударом ножа в область левого подреберья. Естественно, преступника снова никто толком не рассмотрел. Первого мая народ вовсю гулял, несмотря на дождь, и к девяти вечера многие уже хорошо поднабрались, и нашему каратисту было одно удовольствие шуровать по улицам. А через полто-ра часа после Ветрова был убит Гладилин С.Ю., 1987 года рождения. Мальчишка бурно выяснял отноше-ния со своей подружкой в Комсомольском сквере. Девочка почему-то решила именно в праздник сооб-щить приятелю, что нашла себе нового кекса, более крутого, а его бросает. Гладилин в расстроенных чув-ствах, как же, столько денег потратил ей на пиво и орешки, а вместо ожидаемой отдачи – такой облом. Ну, к тому же был под хмельком, начал орать на девчонку, грозиться, что и ей покажет, почем фунт лиха, и сопернику все лишнее оторвет. И вдруг за его спиной прошел высокий парень в черной одежде, махнул рукой, и Гладилин свалился. Девчонка от страха припустила в одну сторону, убийца – в другую. Пока девчонка дозвалась на помощь, его уже и след простыл. И прикиньте, в обоих случаях народу вокруг бы-ло до фига, и никто даже толком не въехал, что происходит. Нет, я не устаю диву даваться нашей великой русской душе: типа, гулять так гулять, чтобы и разум терять! Хоть что с ними делай, а они будут весе-литься, и даже серийника преспокойно проморгают под носом! Последняя жертва была на днях. Шкварин Д.А., 1985 года рождения, студент местного университета. Обмывал с компанией успешно сданный экза-мен, побежал за добавкой, поругался с киоскершей и вместо бутылки получил ножом в спину. Ну вот, в общих чертах я вам изложила фактуру, а теперь посмотрим, увидите ли вы сходство между всеми инци-дентами и проследите ли мотивацию отбора жертв нашего «дождевика»?
– На первый взгляд совершенно разные люди, – вслух рассуждала Синдия. – Но система должна быть. Если мы имеем дело с серийным убийцей, вряд ли он действует спонтанно. Но странный какой-то набор: слесарь, грузчик, алкоголик с окраины, два студента, двое школьников…
– Маленькая подсказка, – хитро подмигнула Иветта. – Обстоятельства, предшествующие нападе-нию «человека дождя»!
– Обстоятельства? – и вдруг догадка сама прыгнула в голову Синдии:
– Все семеро перед смертью с кем-то ссорились! Белов и Уральский скандалили у входа в магазин. Грузчик из ресторана требовал у хозяина деньги. Мальчик у аптеки угрожал аптекарям неприятностями, если ему не отпустят шприцы. Ветрова выгнали из бара. Гладилин ссорился со своей девушкой, а послед-ний, студент, вы сказали, выяснял отношения с продавщицей из киоска. Верно?
– Именно! – просияла Иветта. – Каждый из нашей семерки непосредственно перед смертью скан-далил и качал права. А русский человек чаще всего по натуре своей иначе как матом выяснять отношения не умеет, цивилизованно выражать сильные чувства у него не получается. Во всех случаях перед появле-нием убийцы мата было – хоть совковой лопатой выгребай!
– И вы предполагаете, что именно скандалы в общественных местах провоцировали преступника?
– В общем-то… Мы с Платовым могли и ошибиться, но во всех пяти случаях нападения «человека дождя» присутствовали оба этих компонента: вечерний или ночной дождь и громогласная брань. Послед-нее, кстати, задоставало всех, а этого парня – сильнее всех. На сегодняшний день у нас в работе именно такая версия мотивации действий преступника, – Иветта загасила окурок в пепельнице. – Он убивает тех, кто дебоширит в общественных местах и плюет на нормы приличия и чувства окружающих, и поче-му-то «дождевика» это сильнее всего достает именно дождливыми вечерами, настолько достает, что он начинает убивать буянов. Представьте, что будет, когда это дойдет до прессы! Продвинутые писаки за-орут на все голоса, что «человек дождя» – полоумный маньяк, который наступает на горло свободе и раскрепощенности и посягает на величайшую ценность русского языка и могучую силу русского народа – русский мат. Журналисты постарше будут доказывать, что все беды и разгул преступности начались после установления демократии, а вот при Сталине был порядок, а «человек дождя» пошел на преступле-ние из-за отчаяния перед царящим в стране беспределом, который не в силах обуздать власть. Если чест-но, – Иветта понизила голос, – я заранее согласна с последним утверждением, если таковое прозвучит. Уже достает, что нормальный человек иной раз боится из дому выйти и даже среди бела дня в собствен-ном подъезде рискует получить по башке от какого-нибудь сопливого наркомана или ошалевшего алко-голика, которому нужны деньги на бутылку. Но и этот дождевик тоже оборзел! Нужно же поискать дру-гой выход, бескровный! И мне не столько убитых жалко, сколько злит: уже почти месяц мы за ним гоня-емся, подвернув штаны, как за невидимкой, и только собираем за ним трупы.
Внезапно дверь распахнулась, и вошел Михаил Олегович. Он прямо-таки сиял, от набриолиненных волос до носков черных ботинок. Но сильнее всего сияли лицо и глаза прокурора.
– Уже закончили слушание? – спросила Иветта.
– Да! – ответил прокурор. – Семь лет общего режима!
– Доигралась Петухова, – покивала Иветта. – Привыкла с шестидесятых годов воду варить из уче-ников, и так и не поняла, что времена изменились и уже нельзя безнаказанно ноги вытирать о детей!
– И кто такая эта великая и ужасная Петухова? – спросила Синдия.
– Отвратительная особа, которая по недоразумению называлась педагогом, – отрубил Волков. – Больше сорока лет она издевалась над учениками и была уверена в своей полной безнаказанности, но на-конец-то я это пресек!.. Ну, что, Синдия Аркадьевна, я вижу, что Иветта Станиславовна уже объяснила вам положение дел?
– Да, – кивнула Синдия.
– Отлично. Что скажете? Разберетесь?
– Буду разбираться.
– Прекрасно. Уверен, что вы впишетесь в коллектив. Удачи вам в первый день!
Прокурор ободряюще улыбнулся Синдии и вышел из кабинета.
Глава 6.
Адвокат и секретарша
За неделю Синдия Соболевская полностью освоилась в Причерноморске. Она подыскала себе пяти-комнатную квартиру в элитном районе города, Лермонтовском проезде, в трехэтажном доме, состоящем из шести квартир. Дом был снабжен персональными гаражами при каждой квартире; сама квартира была повышенной комфортности, с отдельным входом, домофоном и круглосуточной охраной. Теперь после работы Синдия занималась меблировкой нового жилища. Это занимало каждый ее день до десяти часов вечера и полностью ее устраивало.
Погода стояла ясная и довольно теплая; весна начинала уступать место раннему крымскому лету, и Синдия подумывала о том, чтобы в выходной день сходить на городской пляж, недавно открывшийся по-сле реконструкции, и открыть купальный сезон.
С Иветтой Мальковой у Синдии установились хорошие деловые отношения. Дважды в прокуратуру приезжал капитан Антон Платов из ГУВД, рослый смуглый брюнет, больше похожий на чемпиона винд-серфинга и пляжного волейбола, чем на офицера милиции. Он был очень увлечен расследованием «дож-девой серии», энергично разрабатывал версию исходной мотивации поступков «человека дождя» и зара-жал своим трудовым энтузиазмом Синдию и Иветту.
В приемной перед кабинетом Синдии сидела секретарша Арина Львова, восемнадцатилетняя де-вушка, смуглая, с большими карими глазами и пышной шапкой красновато-каштановых кудряшек. Она носила джинсы стрейч и длинные широкие футболки или коротенькие топики, и туфли с квадратными носами и такими огромными каблуками, что было непонятно, как на них можно передвигаться. Но Арина в этих туфлях носилась по прокуратуре как спринтер, за тридцать секунд добиралась до любого помеще-ния в здании и всех заражала своим неизменно веселым настроением и широкой улыбкой.
В среду 14 мая Синдия приехала на работу в приподнятом настроении: меблировка квартиры была завершена, и можно было переезжать из гостиницы.
Поздоровавшись с дежурным в вестибюле, Синдия взбежала по лестнице на свой этаж, по дороге кивнула Иветте, курившей на площадке, посторонилась, пропуская неизменно ворчащую уборщицу, бе-гущую на первый этаж с ведром и шваброй, и зашагала в свой кабинет. Из приемной до нее донесся смех Арины и молодой мужской басок.
Арина сидела за столом, невнимательно перелистывая тоненькую книжечку с надписью «Ужасти-ки» и чьей-то насмерть перепуганной физиономией на обложке, а на краю стола примостился молодой человек в синих джинсах и новенькой клетчатой фланелевой рубашке и черных кроссовках. Он выглядел еще совсем школьником – белокурый, с большими серыми глазами и круглым ребячьим лицом. Увидев Синдию, молодой человек поспешно вскочил:
– Здрасьте. Извините, я уже ухожу!
– Иди, иди, Коля, – шутливо хлопнула его книжкой по спине Арина, – а то мне от Синдии Аркадь-евны сейчас влетит за то, что я вместо работы фигней занимаюсь! – и девушка рассмеялась так весело, что Синдия невольно улыбнулась в ответ.
– Я забыл представиться, Синдия Аркадьевна, – остановился в дверях паренек. – Данилов Нико-лай, адвокат. Тоже здесь работаю.
Меньше всего он походил на адвоката. На вид Николаю было не больше 16 или 17 лет, но, судя по своему званию, он был лет на семь старше, чем казался.
– Очень приятно, Николай, – кивнула Синдия. – Вы тут недавно практикуете?
– А тут почти все недавно. Из прежних, тех, кто с Воробьевым работал, только Капитолина Марков-на осталась, уборщица.
Арина прыснула. Очевидно, не в меру ворчливая уборщица давно стала в прокуратуре предметом шуток и смеха.
– Сколько лет Николаю? – спросила Синдия, когда Данилов ушел.
– А вы тоже подумали, что он еще пацан-школьник? – оживилась девушка. – Двадцать три.
В обеденный перерыв Синдия выпила стакан сока с двумя сладкими слойками в буфете прокурату-ры, запила обед чашкой эспрессо и поднялась к себе.
Арина в приемной увлеченно читала ту самую тонкую книжку с перепуганной физиономией на об-ложке. Увидев начальницу, секретарша поспешно потянулась за закладкой.
– Читай, – махнула рукой Синдия, – до конца перерыва еще полчаса, – она села на кожаный ди-ван. Минут десять в приемной стояла тишина. Арина читала, а Синдия размышляла все о той же «дожде-вой серии». Неужели и вправду криминогенная обстановка и беспорядки на улицах города могли спрово-цировать убийцу? Такое возмущение разгулом безнаказанной разнузданности мог продемонстрировать только очень интеллигентный человек, для которого подобная «свобода личности» неприемлема принци-пиально. А безупречное поведение только в странах первого мира может сочетаться с отточенными спор-тивными и боевыми навыками. А в странах бывшего СССР спортсмены редко отличаются хорошим вос-питанием и часто сами матерятся как бомжи. На международных олимпиадах и чемпионатах представи-тели СНГ уже не раз прославились на весь мир своим лексиконом и привычкой выражать свое недоволь-ство публично и громогласно. Так что едва ли следует искать преступника среди профессиональных спортсменов. Остаются любители. Но как знать, сколько их в Причерноморске? Вариант второй: «чело-век дождя» – бывший (или действующий) боец спецназа. Эта версия может быть более вероятной…
Арина закрыла книжку и достала из сумки бутылочку «Кока-кола Лайт».
– Всех «Ужастиков» хватает только на обеденный перерыв, – вздохнула она. – И то не на весь!
– Они тебе нравятся? – спросила Синдия.
– Они увлекательные, и с юмором, жаль только, что не всегда хорошо заканчиваются.
– Наверное, их авторы стараются быть ближе к жизни.
– Автор. Их все пишет Роберт Стайн. Он выпустил уже больше шестидесяти книжек. Вообще-то Стайн пишет для подростков, но «Ужастиками» могут увлечься и люди постарше.
– Интересно, – задумчиво сказала Синдия. – Раньше я не читала ничего из этой серии. Ты уже прочла эту книгу? Не дашь мне ее до завтра?
– Конечно, – Арина протянула ей книгу.
Синдия бегло взглянула на обложку. Там был изображен светловолосый мальчик, немного похожий на Николая. Он с ужасом смотрел на свои ладони, покрытые черной шерстью. Внизу стояло название: «Самое жуткое приключение».
– Жуть такая, – комментировала Арина. – Ребята нашли на свалке просроченный флакон автозага-ра, намазались им, и с ними начала такая фигня твориться! Ой, извините! То есть, с ними начали проис-ходить непонятные вещи.
– Только не рассказывай мне финал, – попросила Синдия. – А то мне будет не так интересно.
– И мой брат тоже так думает: когда заранее знаешь, чем закончится книга, ее скучно читать.
– Твой брат старше тебя?
– Да, ему уже двадцать пять, осенью будет.
– И он тоже любит читать?
– Любит, и читает все: и классику, и историческую литературу, и, конечно, детективы: Угрюмова, Ильина, Воронина, Литвиновых, Дашкову, Устинову, Платову, иногда Донцову. А Полякову мы оба не любим. Брат говорит, что ему противно читать почти в каждой книге, как героиня пресмыкается перед подонком, унижающим ее.
– Я согласна с твоим братом.
– Он хорошо разбирается в детективах. А у Угрюмова ему очень не понравилась «Судьба бригади-ра». Брат сказал, что герой, который промышляет рэкетом, у нормального читателя симпатий вызывать не может. Невелика удаль – воевать с продавцами, которые целый день прыгают за прилавком, чтобы зара-ботать себе на хлеб и с хозяевами, которые все силы отдают, чтобы поднять бизнес, и на них итак и на-ложка, и пожарка, и СЭС наезжают с проверками и угрозами, и всем только на лапу давай.
– И здесь я согласна с твоим братом, – Синдия положила книгу в широкий карман льняного жакета. – Я встречала многих таких «бригадиров» в Москве по своей работе. Все они были совершенно непри-ятными субъектами, а некоторые из них – настоящими дегенератами. В первые годы после переворота их было очень много, сейчас – почти нет, а лет через десять они полностью вымрут.
– Как динозавры? – живо уточнила Арина. – А я плохо помню перестройку. В 91 году мне было шесть лет и я мало что понимала.
– Значит, в школу ты пошла уже после переворота? Тогда тебе повезло.
– И вы так думаете? Совсем как мои родители и брат?
– Тебе не забивали голову в школе сказочками про доброго дедушку Ленина, который спас Россию от злых капиталистов и безмозглого царя. А нас пичкали этим десять лет в школе и пять лет в универси-тете. А потом мы узнали, что на самом деле все наоборот, и нас обманывали 15 лет. А многие верили.
– А вы? – Арина подперла подбородок кулачком. – Вы ведь не поверили? Я угадала?
– Да. Но многие мои сверстники принимали эту идеологию за правду.
– А мой брат говорит, что многие его ровесники просто не знают, чему верить: сначала их учили од-ному, а потом вдруг стали учить, что все было совсем по-другому. Он окончил школу в 1995 году.
– Понятно, – вздохнула Синдия. – Тем ребятам, которые начинали учиться в советской школе, а оканчивали школу уже в СНГ, пришлось труднее всего. Сначала их учили верить в одно, а потом стали развенчивать то, что раньше полагалось любить и почитать. Это сложно даже для взрослых людей.
– Это точно.
– И тебе повезло потому, что ты всего этого избежала.
– А вам нравится Тао Брэкстон? – спросила без видимого перехода Арина и подалась вперёд, пытли-во глядя на Синдию.
– Это мой любимый писатель. А тебе он нравится?
– Очень! – быстро ответила Арина. – Скорей бы вышла его новая книга!
– В газетах пишут, что «Каменная гроза» выйдет в июле… И кто только в издательстве придумывает такие заголовки!
– А Тао их сам придумывает, – выпалила Арина.
– Вот как? А откуда ты это знаешь?
– Из Интернета, – бойко ответила девушка. – У Тао есть персональная страничка с чатом. Иногда он сам выходит в чат пообщаться с читателями.
– Надо же, я и не знала. Надо будет заглянуть.
– Адрес печатают на обложке каждой книги. Вам будет интересно. У Брэкстона классный чат!
– У тебя есть приятель? – спросила Синдия.
– Нет, но Колька Данилов прохода мне не даёт! – Арина рассмеялась. – Вы и сами видели!
– Он, наверное, недавно получил степень? – предположила Синдия. – и сколько дел он выиграл?
Арина скорчила гримасу, вытаращила глаза, сморщила губы, и, подражая Сьюзен Сарандон в филь-ме «Клиент», скрипучим голосом ответила:
– Больше, чем проиграл! – потом, уже нормальным голосом, добавила:
– Правда, у него ещё не было серьёзных дел. Но Михаил Олегович говорит, что мелкие дела – это лучший тест для начинающего адвоката. Вам, наверное, показалось, что Коля – такой себе пацан наив-ный, и не справится с адвокатурой? Все так думают, кто его впервые видит. Его никто и всерьёз не вос-принимает, а Колька только этим и пользуется. От него же не ждут подвоха, думают, что его можно за-прячь и поехать, и расслабляются, а он тут – раз! Вчера у него был процесс. Обвиняли продавщицу с рынка Лазарева. Вроде она продала водку несовершеннолетним. Менты двух проституток с кольцевой дороги прихватили и подослали в магазин купить пол-литра, а потом с ними явились и говорят: эти граж-данки не достигли восемнадцатилетия, вы обязаны были проверить их документы, платите штраф, или передадим дело в суд, магазин закроют, вам срок приклепают. И вот вчера менты на суде пели как группа «Тату», девчонки эти губки бантиками делали, судья уже облизывалась, прикидывала, сколько с магазина можно слупить, а Данилов сидит с растерянным видом, блокнотик теребит, глазками круглыми хлоп, хлоп, ну, короче, наивняк. Ну, судья и думает, что адвокат ещё сосунок, на него можно забить, а штраф уже, считай, в кармане. И тут Коля встаёт и с таким ангельским личиком говорит: да, едва ли я смогу по-влиять на решение суда, всё слишком очевидно, но всё же я бы хотел спросить… И ментам пару вопросов – бац, бац – они только глазами шлёпают и ни бе, ни ме сказать не могут. Потом девкам тем ещё по во-просу бац, бац, у них тушь с ресниц на колготки посыпалась. Короче, Коля доказал факт подставы, этим «несовершеннолетним школьницам» одной – 22 года, другой – 23. Короче, штраф обломался, все обви-нения с продавщицы сняты, судья от злости чуть молоточек не сгрызла, прикол! Сегодня Коля зашёл мне рассказать о суде, и еле мог говорить от смеха. Говорит, плохо же районным операм платят, если они на такие левые заработки идут.
– Эти левые заработки в последнее время не редкость, – ответила Синдия. – и их, как правило, не так легко раскусить. А как Николаю удалось разобраться с этим делом?
Арина завизжала от смеха:
– Одна из этих девиц с ним в одном классе училась! Он когда её узнал, в осадок выпал. Говорит, ну, менты оборзели, уж для такого дела могли бы парочку настоящих малолеток найти!
– Хорошо, что ему удалось выиграть дело, – Синдия положила «Ужастик» в сумку. – Такие «провер-ки» надо пресекать. Милиционеры не должны опускаться до мелкого рэкета!
– Конечно! – Арина даже подпрыгнула. – Ведь из-за таких уродов все и думают, что в милиции одни козлы. А сейчас у Коли новое дело. Студентка подала в суд на троллейбусных контролёров. При-киньте, она ехала на работу на троллейбусе, а тут проверка, а у неё проездной талон, а заочникам с ним ездить запрещено, фигня какая, правда? Ну, она вышла, пересела в троллейбус, который следом шёл, «шестёрку», а проверяли в тот день «одиннадцатый» маршрут. Так эти две пираньи увидели, куда она села, и перепрыгнули следом, вывели её из троллейбуса и стали угрожать, что чуть ли не на пять лет мо-гут посадить за проездной, типа, сейчас задержат для выяснения личности, а она им предъявила студен-ческий билет, говорит, что может установить личность, а они его выхватили и стали сто гривен за него требовать. Она говорит: у меня всего пять гривен, показала кошелёк, а они эту пятёрку выхватили и гово-рят: завтра приходи в управление со штрафом! Она говорит: верните пятёрку, у меня денег нет, домой доехать! А они: какая пятёрка, если ты её раньше потеряла, не сваливай на нас, а то за оскорбление в ка-меру запихаем. А тут её начальник на своей машине проезжал, остановился, вышел: что такое? А они в ответ что-то гавкнули – и в первую же маршрутку вскочили. Ну, хозяин, как узнал, что и как, тут же приехал с девчонкой в прокуратуру и велел заявление писать, говорит, ты им за свой же документ ничего платить не должна, а вот они теперь от тебя не откупятся! Умный мужик попался. Коля говорит: я их этих жаб салат настрогаю, за эти пять гривен жилы им потяну на пять тысяч! Когда он учился, они и его раза два прихватывали. Один раз вместо квитанции на штраф сунули какую-то бумажку, которая в руках рас-сыпалась от старости. Коля так рад, давно мечтал припомнить им.
