Ана Ховская
Любовь с условием и без…
– Конечно, когда всенародно объявил об этом, никто и пальцем на меня не покажет,– с упреком и с усмешкой заметила я.
– Ну, все. Забыто? Мир?– целуя в макушку, спросил он.
– Мир,– прошептала, уткнувшись носом ему в ключицу.
Черт возьми, это было приятно! Ничего серьезного, просто тепло и уютно в его руках.
Так мы простояли несколько минут, а затем Ярослав отвез меня домой.
– Ладно, звони, Македонский. Удачной тебе поездки.
– Спасибо. А шашлык переносится. Но Макса и Олега на коленях ты еще увидишь,– пообещал он.
– Да не нужны мне их извинения. Такие дурни могут и оскорбиться, а потом ищи меня в какой-нибудь канавке. Просто не хочу в следующий раз с ними сталкиваться.
– Обещаю. Но все равно не сердись. А про канавку ты даже не думай. Это же не Сицилия.
– Ты знаешь, наша братва пострашней будет. Там хоть все ясно: оскорбление – плата, а тут черт знает, чем обернется.
– Ой, ну пошла фантазировать, глупышка,– мягко улыбнулся Ярослав и наклонился, чтобы чмокнуть в щечку.
Это я ему позволила. Но тут же отклонилась в сторону, чтобы у него не было соблазна развить эту тему.
Ярослав уехал. Но после той, последней встречи с ним почти на следующий день весь город знал, что я девушка Яры и меня нельзя трогать. У кого-то это было написано на лбу, у кого-то это слетало с языка, в общем, к концу недели об этом узнала и моя мама. Я представляла, что теперь ей придется выслушать от своих подруг и знакомых. Вот жил-был такой бизнесмен Ярослав Македонец, никого не трогал, никому не мешал, и вдруг такой жуткий интерес к нему проснулся, что смешно было от того, как люди были готовы узнать любую новость о его личной жизни. На второй день я просто решила не отвечать на звонки и не выходить за двор, чтобы оградить себя от идиотских вопросов соседей и всякой шушеры.
Его не было не два дня, а четыре, и я жила в своем собственном ритме. Мы снова скентовались с девчонками и устроили очередной девичник на диком пляже за городом. Все было классно, и мне никто не был нужен. Снова возникло ощущение, что в моей жизни всё было, как всегда: радостно, беззаботно, отчаянно. Но когда Ярослав появился, я вдруг ощутила легкое сожаление о том, что не видела его в течение этих четырех дней. Кажется, мы могли бы здорово повеселиться?
О-о! Он выглядел потрясающе! На нем был костюм цвета мокрого асфальта из дорогого джинса, белая рубашка, часы от Orion и дорогие туфли баксов за шестьсот. От него пахло Diablo от Hugo boss и, по-моему, он еще больше похудел в сравнении с тем, каким увидела его в первый раз. Он был стильным, сильным, деловым, дерзким и самоуверенным. Мне нравилось сочетание этих качеств в мужчине.
У-у-у, как позеленеет Кирилл и его мамаша, когда увидят такого мужчину рядом со мной! Да и все мои недоброжелатели в Екатеринбурге обзавидуются. Уж Верка постарается.
Как и было заведено у Македонского, он явился без предупреждения, практически схватил меня в охапку, и мы поехали на обещанный шашлык. Я пыталась уговорить освободить меня от этого мероприятия, но все было бесполезно.
– Давай, шашлык с друзьями ты устроишь без меня? Ну, не место мне среди этих обалдуев?– сравнительно любезно попросила Ярослава.
– Не могу,– наотрез отказался он.– Ты мне нужна там. Мне будет скучно.
– Танцевать и петь я не собираюсь!
– А шашлык-то ты хоть попробуешь?– засмеялся он.
– А ты взял с собой цифровик?
– Хочешь, заедем ко мне и возьмем видеокамеру?
– Я попрошу, если нужно будет,– недовольно ответила я.
Не так уж и хотелось ехать на этот шашлычок и увидеть рожи бритоголовых идиотов, которые женщину и за человека-то не держали. Но коль уж я туда ехала, то мысленно выбрала два способа сделать этот день хоть каким-то развлечением. Первый – это испортить настроение всем маленькими пакостями, от которых никто больше не захочет видеть меня в своей компании, и тем самым убить двух зайцев. Второй – опустить их всех ниже плинтуса, попросив Ярослава выполнить его обещание насчет извинений на коленях.
Однако все обернулось третьим: как только я поднялась на яхту Ярослава к организованному застолью, все особи мужского пола, присутствовавшие за столом номер семнадцать, кроме дедули, попадали на колени и с диким воплем и битьем лба о палубу молили меня о прощении.
Это было что-то!
Взрослые мужики вели себя, как детский сад на утреннике. Они все были трезвые, и выглядели, как приличные люди. Я даже не узнала их, потому что выражение лиц и глаз были совсем другими, чем за тем столом разврата.
Ярослав сам не ожидал такого от них и, закинув руки за голову, со смехом наблюдал за представлением.
Наверно, это был лучший выход из положения. Но это не означало, что мы с его пацанами нашли общий язык. С моей стороны это был всего лишь вынужденный компромисс. Уже потом, за шашлыком и выпивкой, когда наша компания пополнилась девочками, доставленными Стасом и Сергеем на шлюпке, мужики выболтали одну вещь, которую не рассказывают на трезвую голову женщинам.
– Женщины любят сильную руку. Они любят подчиняться и испытывать боль. Только глупую женщину имеешь, как тебе нравится, а умную, тонкую – сначала, как алмаз, обточишь, а потом тоже имеешь. С обоими веселуха, только со второй – особый кайф.
И я досадно отметила, что они по-своему правы. Только вот нам, женщинам, даже находясь в плену обстоятельств, никогда не согласиться с ними, ни в трезвом, ни в хмельном состоянии. Уж больно все примитивно получалось.
Во всей этой бесовщине порадовало одно: Ярослав не нес чушь, не пил, как сапожник, и не превращался в развязное быдло. Все-таки эта компашка не его уровень. Очевидно, просто старые приятели или среда затягивала. А так, я много смеялась, шашлыка наелась на год вперед, и поняла еще одну вещь: Ярослав не относил меня к женщинам, подобным тем, которые вызывающе раскачивались на коленях самцов и ржали от тупых шуток, и это вызывало симпатию к нему. Ну и потом, всегда можно было сбежать на корму и отдохнуть от пьяного сброда, к умиротворяющему виду моря и радушному солнцу.
Всю следующую неделю у Ярослава на меня не было времени. Да я и не скучала, но пришлось раз через раз присутствовать с ним рядом. Он слезно умолял (шучу, конечно) поужинать с ним и его поставщиками из Польши. Я насладилась только потрясающе приготовленной рыбкой на ужин. Все остальное время провела в притворно-заинтересованном изучении каталога продукции поляков, потому что половины из того, что они говорили, не понимала и только мило улыбалась.
Что это было со мной? Чудо? Да нет, я просто была в хорошем расположении духа.
Потом у Ярослава было много других дел, и я только была его тенью. Он не отпускал от себя ни на шаг, но не посвятил мне и десяти минут своего драгоценного времени. Но и в этом нашла свою прелесть: наблюдала за ним, узнавала его, мотала на ус тонкости ведения бизнеса, объедалась разными вкусностями (наплевала на всю диету), иногда пела в караоке. Короче, отдыхала. Все равно дома меня ждал только огород и кухня. А я успевала похозяйничать утром, а вечером отрабатывала свой миллион.
То сравнение Васьки и Валерки Ярослава с киношными авторитетами совсем не вязалось с реальным человеком. И совсем Ярослав не был похож на вора в законе или главу преступной группировки, да и деятельность у него была другого рода. Он был бизнесменом. Да, крутым, продвинутым, широко известным в городе и близлежащих поселениях, но всего лишь бизнесменом, таким же, как и многие другие, только более успешным, что ли.
А я была его пассией! Во, как круто звучит!
Слава богам, ни на какие презентации и сборища типа светских тусовок он меня не водил и даже не говорил об этом. Да и я бы очень удивилась, если бы в нашей Алуште такие тусовки можно было сравнить со светскими или вообще чем-то приличным. Хотя ни разу не посещала клубы подороже. Однако видела, какие особняки выстраивали себе киевские и ростовские буржуи на окраинах Алушты. Не редкостью были и московские, и питерские постройки. Летом здесь было оживленно. Но в начале октября курортная жизнь начинала замирать.
Отношения стали налаживаться с каждым днем, пока я чувствовала себя в безопасности от его посягательств на тело. Мне даже стало нравиться его внимание. Он был милым, внимательным, веселым, юморным и вел себя так естественно, что ни в жизнь не подумала бы, какая причина нас свела. И к великому удивлению и удовольствию, я узнала, что Ярослав был еще и великолепным танцором. Это обнаружилось, когда по дороге домой с прогулки по пляжу мы заехали в новый ночной клуб, в котором завершалась драпировка стен и потолка.
Пространство старой заводской столовой было шикарно организованно дизайнером из Питера. Посередине зала были оборудованы маленькие лужайки-сцены с паркетным покрытием для танцовщиц, а по периметру располагалась барная стойка. Это был специализированный клуб – модная танцплощадка.
И пока Ярослав проверял документы поставщиков мебели, я проверила работу музыкального оборудования. Эффект от невидимых колонок, очевидно, встроенных в потолок, впечатлял. Музыка словно пронзала собой все пространство зала. Ноги сами пошли в пляс. Тут рядом появился Ярослав и неожиданно подхватил за талию, и мы понеслись по всему залу.
Как он лихо переставлял ноги, как ритмично двигались его бедра и плечи, как он чувствовал мой ритм! Это было здорово! Развеялись все сомнения: мы не подружимся.
А что? С ним было весело, и он целиком был мой. Ну, в том смысле, что бросал все, когда я появлялась на горизонте. И даже если это была уловка, чтобы поскорее затащить в постель, я каждый день чувствовала себя на подъеме.
Но вскоре Ярослав вдруг исчез, ровно на двое суток, не звонил, не приезжал. Я даже заметила за собой раздражающую привычку посматривать за ворота.
Как будто я его ждала!
И вдруг он появился в час, когда его совсем не ждали. Я практически была голой и собиралась лечь в постель. И тут услышала шум подъезжающей машины. Это была его машина: узнала бы ее и с закрытыми глазами по звуку двигателя. Тут же выглянула в окно, чтобы убедиться, что это не он, а только галлюцинации. Но это и, в самом деле, оказался Ярослав.
Сенька был на редкость сообразительным и не растявкался на всю улицу. Я накинула первое, что оказалось на полке шкафа (это был сарафан на пуговичках), и выбежала за двор.
Бр-р-р, и зябко же было!
– И что это за явление Христа народу? Полвторого ночи!– проворчала я.
Ярослав стоял у машины с замкнутыми на груди руками. Опираясь на капот, он молча и как-то грустно смотрел на меня. Я сразу притормозила с эмоциями и остановилась на полпути.
– Что-то случилось?
– Да хреново как-то,– поникшим тоном отозвался он.– Пойдем, напьемся, а?
Такое поведение удивило. Он редко был в подавленном настроении.
Я посмотрела на свой сарафан, поежилась, заправила растрепанные волосы за уши и пожала плечами.
– Вообще-то, я уже сплю…
– Ну, пожалуйста?– устало попросил он.– Я даже знаю место, где тихо-мирно можно напиться, и никто не достанет.
Я тихо засмеялась. И стало любопытно, что такое могло у него произойти, раз захотел напиться и в компании со мной?
– Но я не одета…
– Да брось ты, в два часа ночи это неважно.
– Ладно, только запру дверь и накину что-нибудь на плечи,– согласилась я, но не успела повернуться к калитке, как неожиданно Ярослав обхватил меня руками со спины и крепко прижался, как будто к очень родному и близкому человеку.
Я слегка напряглась от возникшего волнения за него.
– Эй?– мягко окликнула Ярослава, осторожно пытаясь освободиться от его рук.
Он замотал головой и еще крепче прижался ко мне всей грудью.
– Не отталкивай меня,– прошептал,– мне больше не с кем поговорить…
– Да что случилось? У тебя проблемы? Что, кого-то убили? Или…
– Нет, нет. Поехали, а? Выпьем, поговорим. Веришь или нет, но, кажется, что, кроме тебя, сейчас у меня никого нет. Поехали? У меня свитер есть в багажнике. Тебе будет тепло…
Он отодвинулся, но взял за руку. Его взгляд был уставшим, потухшим, но искренним, открытым.
– Хорошо, поехали,– ответила и прикрыла калитку.– Сенька, охраняй!
Ярослав вынул из багажника сумку и положил ее на заднее сиденье. Мы сели в машину. Он достал свитер и заботливо накинул мне на плечи.
– Тепло?
– Да. А где ты пропадал два дня? Ты куда-то ездил?– кивнула на сумку.
– Был в Питере…
– У тебя же сейчас пик переговоров с поляками? Что-то случилось?
– Полин, прости,– устало сказал Ярослав и отвернулся к окну,– не хочу говорить об этом. Просто побудь со мной некоторое время…
– Хорошо, давай помолчим, если тебе будет легче от этого,– сухо ответила я, мысленно возмущаясь, что он выдернул меня поздней ночью, чтобы помолчать.
И что это я расчувствовалась?!
Мы приехали в бар-караоке на моем пляже. С утра там был санитарный день, и народа не было. Всё было, как тогда, когда мы с Ярославом говорили один на один в пустом зале под шум прибоя и легкий блюз. Открытую площадку уже готовили к прохладной осени. Мы же прошли в закрытый бар и сели за стойкой.
Валентин, бармен, молча подал меню и продолжил методично натирать бокалы и вывешивать их на крепления над барной стойкой.
Я надела свитер, он пах одеколоном Ярослава, и подогнула ноги под себя. Ярослав сразу попросил налить виски с колой и вопросительно посмотрел на меня.
– Что будешь пить?
– По-моему, это тебе нужно язык развязать? А я лучше орешки погрызу.
– Ну, как хочешь.
Я удивленно наблюдала, как Ярослав залпом выпил один, второй бокал с виски и уже собирался опустошить третий, но, заметив мой взгляд, выдохнул, облокотился на стойку и усмехнулся:
– Что, хочешь послушать, какие у меня дела?
Я передразнила его позу и тоже усмехнулась:
– Кажется, это ты вытащил меня из постели?
– Полина, Полина,– задумчиво протянул Ярослав и пристально посмотрел в глаза.
– Да, меня так зовут… И?..
И вдруг он просто, искренно и с горечью в голосе проговорил:
– Моя жена хочет выйти замуж.
– Вау! Это печальное известие,– с усмешкой поразилась я, но на самом деле даже не понимала, что должна была ощущать в этой ситуации.
– Смеешься?
– Нет. Твое настроение и вид оправданны,– пожала плечами. А что я должна была делать? Сочувствовать?
– Что, я плохо выгляжу?– удивленно поинтересовался Ярослав.
– Да паршивенько. Помятый какой-то, взгляд потухший,– честно выложила я.
Он рассмеялся так громко, что это насторожило.
– Не пойму, что тебя больше беспокоит: что твоя жена выходит замуж или что она этого захотела?
– Да плевать я на нее хотел!– взорвался Ярослав.– Она моего сына хочет отобрать.
Я опустила глаза и отвернулась к бару. Бармен мельком покосился на Ярослава и тихо удалился в подсобку.
– Забери его,– просто ответила я.
– Ты думаешь, это легко?– громко возмутился Ярослав и отшвырнул бокал с виски в сторону; тот слетел со стойки и звонко разбился о плитку.
Меня аж передернуло от звука бьющегося стекла.
– А что ты на меня кричишь? Я-то тут причем? Быстро вдохнул и успокоился!– потребовала я, возмущенно вытаращив на него глаза.
– Да ладушки, я спокоен,– махнул рукой Ярослав.– Просто меня бесит эта ситуация. Она хочет судом развестись. Тоже мне, швабра! Где только я ее откопал на свою голову?!
– А ты что, со своими деньгами не можешь отсудить у нее сына? Или она дочь какого-нибудь олигарха?
– Она никто, и зовут ее никак! Только тот, за кого она хочет выйти, крупный авторитет. Он мне не уступит Ромку. Тут даже я со своими связями не помеха.
Он сложил локти на стойку и положил на них голову.
– Обидно чертовски! Она даже сына не хотела, а как только узнала, что я не собираюсь с ней жить, ухватилась за него, как за волшебную палочку. Столько бабок вытянула… Да, дело не в бабках, просто Ромка – такой славный мальчуган, ей не нужен. Она замуж-то за меня вышла потому, что влюбилась в шик и блеск моих денег…
Потом он разоткровенничался до того, что даже стало неловко слушать его признания. Он выпил, и в тот момент я была для него удобной жилеткой, но, по-моему, он сам не контролировал, что говорил. Удивительно, но два бокала виски оказались для него сывороткой правды. Сейчас у него можно было выпытать, где лежит ключ от квартиры, в которой деньги лежат. Мне даже не хотелось задавать вопросы или утешать: просто смотрела на его затылок и слушала сбивчивые откровения.
Странно как-то было воспринимать его в таком образе. Как будто он был наивным и глупым, когда собирался жениться, как будто совсем не разбирался в женщинах, как будто не понимал, как довел ситуацию до критической точки. И вообще, что у него была за жизнь? Гонка какая-то, суета, сплошной бизнес-план. Какое место могли занимать жена и сын в таком ритме? И как он мог после этого поражаться тому, что другие люди выбирали иную жизнь? Я и понимала его, и не понимала. Какой бы ни была его жена, он мог все просчитать. Мозги-то у него есть. А потом, думать надо головой, когда детей заводишь, или когда спускаешь тормоза при виде соблазнительной задницы.
Ну, была я строга к нему, да. Даже слишком, наверное. Но упрекнуть его в чем-то по отношению к себе не могла. Редкий мужчина мог быть таким откровенным с женщиной и с самим собой. Даже Кирилл никогда не рассказывал мне о своем прошлом. Обо всем я узнавала через десятых лиц. И если честно, не хотелось разочаровываться в Ярославе. Поэтому приняла наш разговор за временное помешательство, и на следующее утро, когда Ярослав приехал ко мне с цветами, не вспомнила о его вчерашнем состоянии.
Ярослав и сам не вспомнил о ночном разговоре: то ли ему было неловко, то ли перегорело. Единственное, что он сделал, так это извинился, что пришлось отправить меня домой с Сергеем, так как сам за руль сесть не смог.
А-а, я не сказала? Он выпил еще бутылку, пока рассказывал о своей жизни в Питере.
После двух дней отсутствия он оказался свободным и никуда не спешил. У него было ровное, даже приподнятое настроение, видимо, выплеск эмоций помог ему, только от выпитого слегка болела голова. В этот день ему не хотелось заниматься делами, он даже не знал, чем меня развлечь.
Поехать за город предложила сама, но, похоже, в тот момент наши мысли с Ярославом совпали. Он искренно признался, что хотел бы провести этот день только со мной, а в городе это не получилось бы. Он никак не мог остаться со мной наедине: я все время рвалась танцевать, петь, прыгать, скакать, и его это не то, чтобы раздражало, а не удовлетворяло, что ли. Да и впервые за неделю он был свободен от дел. Ну, а мне, к тому же (уф, и жуткая же я была хитрюга), нужны были классные фотки. А за городом, на побережье у лежачих скал было красиво, почти как за границей.
Конечно, мы не были полностью одни (с одной стороны, это было хорошо для меня), за нами последовала его свита: Стас, Серега и их навороченный джип.
Меня всегда раздражало присутствие охранников. Они были везде и всюду, и почти всегда один впереди, а другой за спиной. Он их будто не замечал, но я то и дело натыкалась на одного из них, наступала им на пятки или оказывалась зажатой между ними, когда Ярослав устремлялся вперед, чтобы поздороваться с кем-нибудь. Они были жутко неловкие. Да что там говорить: я их просто не переваривала.
Но в этот раз один из них пригодился. Серега здорово брал кадр, чувствовал свет и расстояние. На просмотре фото получились, что надо.
Купаться я не полезла, но здорово посмеялась над Ярославом и его командой, когда они ныряли в холодную воду и с криком «Спасите!» выныривали на поверхность. Или когда они топили друг друга, а потом ругались, как сапожники, отмываясь от тины и какой-то дряни, прибившейся к берегу.
Так им и надо было, балбесам!
А потом я дремала на теплых от солнца камнях и где-то подсознательно довольно представляла себе, как фотографии меня с Ярославом попадают в руки Кирилла.
– Эй, спящая красавица,– с ласковой улыбкой разбудил Ярослав и коснулся ладонью лица,– а где будем обедать? Мы так быстро сбежали из города, что забыли про еду.
– Ой-й,– потянулась и сладко зевнула, но, заметив на себе любующийся взгляд Ярослава, сразу же поднялась с камня и непринужденно пожала плечами.– А что, у нас совсем нечего пожевать?
– Можно послать Стаса или Сергея за едой? Привезут из ближайшего ресторана.
Я оглянулась. Еще раз оценив взгляд Ярослава как готовность к активным действиям недвусмысленного характера, быстро прикинула, что охранников может не быть минут сорок – пятьдесят, а этого времени ему бы хватило на попытку реализовать права по договору.
Ситуэйшен была щекотливая!
– Нет, не стоит,– отказалась я.– Уже так есть хочу, что не дождусь их приезда и съем свою шляпку.
– Ладушки, давай пообедаем где-нибудь в городе,– ответил Ярослав, мужественно скрыв досаду.
– Где?
– Можно в «Шхуну»? Можно на твой пляж?
– О, да, это мой пляж. И кто это осмелился выстроить на нем бар-караоке?– весело усмехнулась я.
Мы сели в машину и направились в город.
– Так куда?– спросил Ярослав, сворачивая с гравия на асфальт.
В боковое зеркало мой глаз уловил пыльное облако, следующее за нами, и расхотелось быть в компании двух амбалов, даже если они будут где-то за спиной.
– А давай поедем куда-нибудь, куда твоим псам вход запрещен?– умоляюще сморщила свой маленький носик.– Есть такое место?
В ответ он славно наморщил свой и склонился к моему плечу. Неожиданный поцелуй в ключицу слегка смутил только потому, что мне показалось это трогательным и приятным. Даже подумала, что на пляже за городом переоценила его намерения. По-моему, он был просто вежлив и мил.
– Тогда можно ко мне? Правда…
Он как-то озадаченно почесал затылок и не успел договорить, как я тут же хлопнула себя по коленям и громко выкрикнула:
– Согласна!
Для мужчины, который не мог зазвать девушку к себе, в эту минуту Ярослав выглядел удивленным.
– У-у! Ну тогда нет проблем!
Он достал мобильник и довольно сообщил своей свите, что направляется домой и они ему больше не нужны.
Через несколько развилок почти у въезда в центр города джип охраны исчез из поля зрения. А я была на удивление спокойна и даже в предвкушении чего-то нового. Да и, в конце концов, надо было перебороть страх к нему. Вернее, к его желаниям.
Целых две недели я упрямо отказывалась от посещения его усадьбы. Чаще всего мы встречались на людях. Но в такой очаровательный день в полном удовлетворении от завершения удачного каталога моей удавшейся личной жизни (разумеется, для глаз Кирилла, а может быть, и для всей его змеиной семейки), предложение поехать к Ярославу домой приняла с энтузиазмом.
Надо было отметить, что отношения с Ярославом шли мне на пользу. У нас даже получался разговор. За городом мы прекрасно общались, хоть и говорили о сущей ерунде, но были внимательны друг к другу. Все же я очень ему нравилась: не стал бы мужчина терпеть дамские выкрутасы за собственные деньги.
И хотя я была человеком настроения, в этот день радовалась, что все идет так, как идет. А что будет потом, мало заботило. Вернее сказать, я на этом не зацикливалась.
А особняк у Македонского был действительно достойным «покорителя мира». Относительно, конечно. Но меня он порадовал и удивил своей искусной архитектурой и цветовым решением. И место было выбрано удачно: двухэтажный дом стоял на скале, практически у самого моря, буквально в километре от города. Все выглядело простым и сказочным одновременно. Кованые черные ворота с автоматическим управлением, широкий двор, вымощенный каменными пластами, богатые клумбы, гараж и оригинальная витая лестница, уходящая за дом, к площадке с видом на море. В общем, дача, как у Белохвостовых на Азовском море. Но эта нравилась мне больше только потому, что Белохвостовы не имели к ней никакого отношения.
Пока Ярослав ставил машину в гараж, я прогулялась по территории. Места было не так уж и много, основной метраж занимал сам дом. Я сразу отметила, что никакого хозяйства у Ярослава не было. А когда он появился за спиной, я иронично поинтересовалась:
– Ну и что у тебя здесь ничего не растет? Такой участок обалденный, и ничего не растет?!
– Я не садовод,– улыбнулся он.– А вот цветник тетка Маша разводит. Соседка. Пару раз в неделю приходит, следит тут за всем.
– А что ж самого лучшего садовника из какой-нибудь сельскохозяйственной академии не выписал?– усмехнулась я.
– Ты все смеешься? Что садовник? Вот тетка Маша с любовью к этому делу подходит. За это я и ценю ее.
– А где же она живет?– оглянулась я вокруг.
– Да здесь, недалеко.
– А что, здесь у тебя и охраны нет?
– Нет. А зачем?– пожал плечами Ярослав и развел руками.– Я же не какой-нибудь олигарх.
– Ну да…
Я еще секунду озиралась по сторонам, а потом резко повернулась к Ярославу и спросила:
– Когда есть-то будем? У меня уже живот сводит.
– А-а, так давай я закажу что-нибудь? Здесь рядом мое бистро, через час приготовят что-нибудь вкусное.
– Опять ждать?– возмутилась я.– У тебя что, в холодильнике пусто?
Ярослав загадочно улыбнулся и, сунув руки в карманы брюк, стал раскачиваться на месте.
– Так. Ну-ка, проводи-ка меня в дом, хозяин,– деловито сказала я и расправила плечи.
– Ну, пойдем,– усмехнулся он.
Это был большой зал, холл, гостиная в одном. И из него было еще два выхода: в комнату, похожую на кухню, и вверх по мраморной дугообразной лестнице на второй этаж. Как во дворце у Белоснежки, здесь было так много пространства, что дышалось свободно, и все вокруг такого белого или цвета слоновой кости, что слепило.
Ну, конечно, он ведь тут практически не жил. Некому было гадить. Я представила, что было бы, если бы с месяц мы пожили здесь с Лизкой, Веркой и Сенькой в придачу без мамы и Анны.
Полы были выложены итальянской глянцевой плиткой, в ней отражалось солнце и, казалось, что идешь по небу. Широкие высокие окна, зашторенные легкой прозрачной органзой, зрительно делали пространство объемным и еще более светлым. Шикарная белая мебель, столики и подставки под мрамор и простые, но богатые в своей простоте аксессуары. Все было сделано со вкусом и любовью. Постепенно, когда глаз привыкал к цвету и пространству, будто из стен вырисовывались все новые и новые предметы интерьера.
Я так и замерла в центре зала. А Ярослав терпеливо выждал, пока налюбуюсь и, слегка тронув за локоть, повел дальше.
– Да, ты живешь в такой красоте!– искренно восхитилась я. И почему-то это вызвало у Ярослава смех.
– А ты не хотела приезжать сюда…
– Я же не знала, что у тебя здесь такая красота!
– Спасибо. Мне приятно твое мнение. Ты пока осмотрись, а я позвоню в бистро.
– Слушай, так давай по-простому, по-домашнему что-нибудь приготовим? Не пойдем ни в какой ресторан. Без шума, без сотовых, без твоих официантов, а?
Он удивленно посмотрел на меня, а затем окинул взглядом вокруг.
– Так у меня же ничего нет?
Ярослав прошел на кухню – я последовала за ним – распахнул дверцу холодильника и задумчиво пожал плечами.
– Ну, можно приготовить фрукты в пиве или в минералке…
– О-о-о,– рассмеялась я, критично осматривая содержимое холодильника.– Это что-то новенькое. Вот так рождаются фирменные блюда?
Он улыбнулся и, выставив одну руку на бедро, другой оперся на бок холодильника.
Я сморщила нос, захлопнула дверцу и стала рассматривать кухню.
Она была тоже светлой, но в ней гораздо больше цвета. Оттенки лазури, бежа и сочного салата веселили глаз. А сколько здесь было техники, и она так органично вписывалась в углы, что кухня не выглядела складом технического прогресса!
Я довольно притопнула ногой и оглянулась на Ярослава.
– Нет. Придется идти на базар. Кажется, мы его проезжали?
– На базар?!
– Ну да. Пешком еще ходить не разучился?
– Хм, я с восемнадцати лет на рынок не ходил,– вспомнил Ярослав.
– Ничего, я тебя научу,– усмехнулась я.– Берешь авоську и вперед. Выбирать буду я, а ты будешь носильщиком. Ну а потом и шеф-поваром.
Меня необычайно развеселила и взбодрила эта ситуация. Появилось настроение и жуткое любопытство увидеть, как будет реагировать на все это Македонский. И потом жутко захотелось повозиться на кухне с такой потрясающей комплектацией всем необходимым для домохозяйки.
У Ярослава будто тоже проснулся энтузиазм. Он закатил рукава и, наверное, мысленно прикинул, что бы мог приготовить на обед и тем самым удивить меня.
– Я давно не готовил что-нибудь изысканное. А ты на меня хорошо влияешь. Ну что, пошли на базар?
– Точно не хочешь в свой ресторан?– засмеялась я.
– Уверен.
На базаре мы накупили всякой всячины. Чего только там не было?! Ярослав на ходу соображал то или иное блюдо и сразу наполнял пакеты по списку ингредиентов. Что-то выбирала и я, торговалась, спорила с продавцами. И в какой-то момент поймала себя на ощущении, что мы смотрелись с Македонским, как настоящие молодожены. Мы выбирали продукты вместе, он советовался, хотя я ни черта не соображала в кухне, но терпеливо объяснял, зачем нужен тот или иной продукт. А я шутила и, по-моему, заигрывала с ним?! Никогда не думала, что буду так мила с Ярославом. Но мне нравилась эта легкость, никакого сопротивления себе.
С наполненными всякой всячиной пакетами вернулись домой почти через час. Пока мы весело, воодушевленно порхали по базару, я даже забыла, что была жутко голодной. Так здорово прошвырнулись, что готова была ждать обед до вечера.
А потом Ярослав как истинный шеф-повар и гурман разложил все продукты в нужном порядке, и, разделив обязанности, начал творить. Иначе не назовешь.
Мы врубили музыку. И, зажигая под Энрике Иглесиаса, Roxete и Мадонну, я помогала Македонскому готовить наш – уже ужин.
Я танцевала, припевала, запрыгивала на стулья, то и дело попадалась ему под руку, случайно роняла посуду и продукты, но он был очень, ну очень снисходителен ко мне. Улыбался и даже отвлекался на меня, потому что я позволила себе быть раскрепощенной, задорной и не к месту соблазнительной. Иногда и пританцовывал в такт или кружился со мной в румбе вокруг кухонного стола. А потом мы смеялись, как больные, оттого, что забывали положить какую-нибудь приправу в нужную кастрюлю. А когда нам что-то не нравилось, мы просто выбрасывали пучок салата или какую-нибудь упаковку за спину, и те оказывались на полу. Такого беспорядка на кухне у него, наверное, никогда не было. Но и такого кайфа от моего присутствия – тоже. Было такое шикарное настроение, такой душевный отрыв. Месяц назад не поверила бы, что может быть так хорошо в компании этого мужчины.
А какой стоял аромат от его блюд! Вау, это был отпадный день!
И вот – наш ужин был готов к пяти вечера. Три часа на кухне с поваром-волшебником, и от запаха и вида приготовленного слюнки текли, как у боксера.
Потом мы накрыли стол в зале, который казался стадионом, и уселись на диван перед огромным телевизором-кинотеатром.
– Н-да, стол изумительный! Мне кажется, чего-то не хватает? Или нет?– задумчиво спросила я, рассматривая стол.
